Пятница

В два часа ночи Колчинский позвонил Филпотту из Арты, чтобы рассказать о том, что произошло на Корфу. Сергей не знал точно, когда они вернутся в Берн: может быть, ближе к вечеру. Филпотт сказал, чтобы он не торопился, так как предварительное разбирательство дела Калвиери должно состояться в три часа дня, но там будут присутствовать Витлок и Палуцци.

Такси остановилось в квартале от здания суда. Человек в черных перчатках, сидевший на заднем сиденье, сложил утренний номер газеты «Интернэшнл геральд трибюн», расплатился с водителем и, подхватив атташе-кейс, вышел из машины. Статья, которую он читал по дороге, называлась так: «Лидер террористов обвиняется в убийстве». Когда таксист уехал, человек посмотрел ему вслед и направился к небольшому отелю, который находился как раз напротив здания суда. Ричард Вайсман приезжал сюда уже второй раз за это утро. Три часа назад он внимательно изучал местность и теперь хорошо знал, где что находится. По узкой аллейке он прошел мимо отеля до пожарной лестницы и огляделся — вокруг никого не было видно. Затем взобрался по лестнице на плоскую крышу и посмотрел на часы: до того, как Калвиери должны были доставить в суд, оставалось четверть часа. Вайсман стал прокручивать в уме события последних двух дней. Когда Янг не позвонил ему из Берна, генерал выехал из отеля «Хасслер-Вилла Медичи» и поселился в более скромной гостинице под чужим именем. Из утренней газеты он узнал, что в Центре военных искусств в Берне, что напротив отеля «Метрополь», было найдено два трупа. И хотя они не были опознаны, Вайсман не сомневался, что один из убитых — Янг. Он прилетел в Берн рано утром, но администратор в «Метрополе» сообщила ему, что Калвиери в гостинице нет. В течение дня он звонил еще несколько раз, но получал все тот же ответ, а вечером, в теленовостях, увидел репортаж об аресте Калвиери. Через одного из своих коллег-военных, на которого он мог положиться, Ричарду удалось выяснить, что предварительное слушание по делу Калвиери начнется в три часа дня, но для того, чтобы помешать «Красным бригадам» освободить своего лидера, его тайно доставят в зал заседаний в десять часов утра. Значит, времени в его распоряжении оставалось очень мало...

Ричард рассеянно взглянул на узкую дорожку, которая проходила сбоку от здания суда: где-то здесь должна остановиться полицейская машина. Агентов службы безопасности утром много не будет, они наверняка подтянутся только к двум часам. Следовательно, выполнить задуманное ему особого труда не составит. Еще раз взглянув на часы, генерал открыл свой кейс и достал оружие. Эта винтовка со специальным глушителем и бесшумными пулями принадлежала Янгу. Вайсман взял ее на вокзале, в камере хранения.

К встрече с Калвиери он был готов.

В 10.24 фургон в сопровождении двух полицейских машин, в одной из которых находились Витлок и Палуцци, въехал в открытые ворота и остановился сбоку от здания суда. Ворота тут же закрылись. Один из стражей порядка залез в фургон и, открыв ближайшую клетку, где был заперт Калвиери, выпустил его. Руки у него были скованы наручниками. Заметив Палуцци, «бригадист» вызывающе улыбнулся.

Первая пуля, выпущенная Вайсманом, задела Калвиери в плечо. Отшатнувшись, он ударился об открытую дверцу фургона. Палуцци бросился к «бригадисту», но не успел ничего сделать: вторая пуля попала Калвиери прямо в грудь, и он упал. Полицейские, растерявшиеся при звуках выстрелов, быстро пришли в себя, взобрались на крышу и, покрикивая друг на друга от смущения, принялись искать стрелявшего. Капитан вывел группу из четырех человек на улицу.

Витлок подбежал к Палуцци, склонившемуся над Калвиери, и прошептал:

— "Скорая" сейчас будет...

— Спешить уже некуда, — ответил майор, закрывая глаза Калвиери.

Витлок со злостью стукнул кулаком по кузову фургона, потом направился звонить Филпотту. Палуцци выскочил на улицу. Вокруг отеля собралась толпа зевак, все горячо обсуждали происшедшее, пытаясь выяснить у полицейских, нашли ли убийцу. Естественно, никакого ответа люди не получили, а появившийся Палуцци приказал разогнать зевак. Сам же майор, узнав, что капитан на крыше, поднялся наверх по пожарной лестнице и увидел, что тот, стоя на коленях, разглядывает брошенную винтовку. Заметя подошедшего Палуцци, капитан поднялся и пробормотал сквозь зубы:

— Убийца скрылся.

Внимательно осмотрев винтовку, майор покачал головой:

— Я же говорил, что необходимо привлечь как можно больше агентов службы безопасности. Но никто моего совета не слушал. Ив том, что Калвиери застрелили у здания суда, виноват комиссар — не смог принять необходимые меры безопасности. Кухлманн живет старыми представлениями, и чем раньше он уйдет в отставку, тем лучше будет для этой страны.

— Комиссар Кухлманн замечательный человек, — оборвал Палуцци капитан, — он прекрасно знает свое дело.

— И вот, перед вами результат, — ухмыльнулся Палуцци, показывая на мертвого Калвиери. — Скоро у вас в городе начнут взрывать бомбы. «Красные бригады» это дело так не оставят, а вы все будете петь дифирамбы своему комиссару! — резко повернувшись, майор сбежал вниз по лестнице и увидел, что к зданию суда подъехала «сгорая помощь».

В машину погрузили труп Калвиери, а Палуцци подумал о том, что теперь в «Красных бригадах» должны будут назначить нового руководителя. Единственным серьезным кандидатом на эту должность был Луиджи Беттинга, который работал на НОЧС.

* * *

Когда Колчинский, Грэхем и Сабрина возвратились в Берн, Филпотт немедленно назначил в своем номере встречу, где Витлок коротко рассказал им о том, что случилось у здания суда.

— Где Фабио? — поинтересовалась Сабрина, когда Витлок закончил.

— Вещи собирает, — ответил Филпотт, — его вызвали в Рим. Видимо, там тоже хотят кое-что выяснить.

Грэхем налил себе вторую чашку кофе и взглянул на сидящего у окна Филпотта:

— Что будет с Вайсманом? У К.В., как я понял, нет сомнений, что это именно он стрелял.

— Ничего не будет, — ответил Филпотт и, сделав глоток кофе, вытер губы бумажной салфеткой.

— Ничего? — удивленно воскликнула Сабрина.

— Нам известно, что он сегодня утром был в Берне, но у него есть алиби на то время, когда все произошло.

— Ну да, проститутка, которой он хорошо заплатил! Она подтвердила, что генерал утром был с ней, — взорвалась Сабрина.

— Пусть и так, но алиби есть алиби, ничего не поделаешь. К тому же у нас нет ни единого свидетеля, который бы мог подтвердить, что видел его утром в гостинице. Ну и потом, самое главное: мы-то знаем, что он мог нажать на спусковой крючок средним пальцем, но попробуйте убедить в этом присяжных, этих домохозяек или бухгалтеров. Они ни за что не поверят. Все дело окажется построенным на косвенных уликах, и Вайсмана никогда не признают виновным.

— Но К.В. может заявить, что именно он нашел Янга, который действовал по его указке, — заметил Грэхем, — а на этом основании можно возбудить дело, по меньшей мере, о соучастии в убийстве.

Филпотт покачал головой:

— Но при этом может выясниться, что мы, вступив в сговор со специальным подразделением Скотланд-Ярда по борьбе с терроризмом, похитили заключенного Александра по дороге в суд. Тогда нас и их в клочки разорвут. И можете быть уверены, что ребята из Скотланд-Ярда никогда больше не согласятся с нами сотрудничать. Мы не можем так рисковать — они наши главные союзники в Великобритании.

Грэхему ничего не оставалось, как согласиться с этими доводами.

— У Скотланд-Ярда и так достаточно неприятностей из-за Александра, который все еще в розыске, — продолжал Филпотт. — Не стоит нам усугублять их тяжелое положение, тем более что это была наша идея — поставить вместо Александра К.В. Нет, я считаю, что лучше уж все оставить, как оно есть.

— А как насчет Конте и этой женщины, Ритлер? — спросил Грэхем. — Что будет с ними?

— Конте предстанет перед судом по обвинению в нападении на химзавод, — ответил Филпотт, — его упекут надолго, будьте спокойны, власти об этом позаботятся. Что же касается Уте Ритлер, я говорил о ней с комиссаром Кухлманном. Он согласился не выдвигать против этой женщины никаких обвинений.

Раздался стук в дверь, и в комнате появился Палуцци.

— Я пришел попрощаться, — заявил он, улыбаясь.

— Едете держать ответ? — спросил Витлок, глядя на него.

— Что-то в этом роде. Мой рейс через час. Я просто пришел сказать вам «чао».

Филпотт поднялся и пожал Палуцци руку.

— Благодарю вас за помощь. Без вас и ваших людей мы бы не справились.

— А мы бы не справились без ЮНАКО, — ответил майор.

Обменявшись рукопожатиями с Колчинским и Витлоком, Палуцци обнял за плечи Грэхема и Сабрину.

— Вас подвезут в аэропорт? — спросил Майк.

— У меня есть «ауди», все равно мне надо ее где-нибудь бросить. — Палуцци чмокнул Сабрину в щеку. — Чао, белла.

— Чао, но не адьё, — сказала Сабрина, крепко обняв майора.

— Само собой разумеется.

— А в чем разница? — поинтересовался Грэхем.

— "Адьё" — это прощай насовсем, — пояснил Палуцци, — а «чао» — пока или «до встречи».

— Ну, тогда чао, — сказал Грэхем, пожимая Палуцци руку. — Когда будете в Нью-Йорке, обязательно ко мне загляните: я возьму вас с собой на матч. Обещаю, это зрелище не оставит вас равнодушным.

— Договорились, а это вам на память. — И Палуцци, вынув из кармана подарок, завернутый в красивую бумагу, протянул его Грэхему. — Откроете после того, как я уйду. Чао. — Палуцци, помахав всем рукой, вышел из комнаты.

— Откройте сверток, я умираю от любопытства, — попросила Сабрина.

Грэхем разорвал бумагу, и девушка расхохоталась.

— Что там? — спросил Витлок.

— Итальянский разговорник, — улыбнулся Грэхем.

— Надеюсь, вы поняли намек? — спросил Филпотт. — Теперь у вас будет чем заняться в отпуске.

— Значит, мы можем отдохнуть? — удивился Грэхем.

— Ну конечно, с завтрашнего дня, — ответил Филпотт, — но я хотел бы получить ваши индивидуальные отчеты как можно раньше.

— Естественно, — пробормотал Грэхем.

— Я не буду высчитывать из вашего отпуска те несколько дней, которые вы недавно отгуляли. Так что будете отдыхать три полных недели.

— Благодарю вас, сэр!

Филпотту показалось, что Грэхем сказал это с некоторой долей сарказма, но он решил не обращать внимания на его тон.

— Я предварительно зарезервировал пять мест на ночной рейс. Надеюсь, мы летим все вместе?

— Да, я очень хочу вернуться домой как можно скорее, — заявил Витлок, неотступно думая о Кармен.

Сабрина же, не без лукавства взглянув на Грэхема, сказала:

— Мы бы хотели остаться здесь на пару деньков. Покататься на лыжах, полюбоваться видами. Надеюсь, вы не будете возражать?

— Ну что же, я могу ликвидировать заказ. — Филпотт выпустил длинную струю дыма. — Итак, Сергей и К.В., в семь тридцать мы отбываем в Цюрих, наш рейс в десять вечера. А теперь извините, у меня еще куча бумажной работы.

Все встали и направились к двери, но Филпотт, подождав, когда Колчинский и Витлок уйдут, попросил Майка и Сабрину остаться. Он достал папку из кейса и сказал:

— В вашем распоряжении тридцать шесть часов, чтобы найти Томазо Франча. В течение этого времени вы вне подозрений у местной полиции. Но если вы не успеете, вам придется убраться восвояси. Я говорю это совершенно серьезно. Уберетесь первым же рейсом на Нью-Йорк, и попробуйте только пренебречь моими указаниями: оба будете немедленно отстранены от работы. Я понятно говорю?

Грэхем и Сабрина кивнули в знак согласия.

— Но как вы узнали, что мы сами хотели его разыскать? — удивилась Сабрина.

— Интуиция, во-первых, а во-вторых, знаю, что он охотится за вами, — ответил Филпотт и, вынув из папки листок, передал его Сабрине. — Здесь все его последние передвижения. Томазо жил в квартире недалеко отсюда. Убежище ему предоставил знакомый. Мы следили за Франча, но прошлой ночью ему удалось ускользнуть от нашего человека. Тем не менее, можете не сомневаться, он по-прежнему в Берне. Совершенно ясно, что Франча хочет во что бы то ни стало отомстить вам за брата.

— Но если вы это знали, почему мне раньше ничего не сказали?

— Не было возможности: донесения нашей разведки я получил только вчера утром.

— Благодарю вас, — сказала Сабрина.

— Время идет, приступайте! Желаю успеха. — И Филпотт уткнулся в лежащую перед ним папку с документами.

Грэхем и Сабрина вышли из комнаты.

На столе перед Франча стоял стакан с пивом, но Томазо уже двадцать минут к нему не прикасался. В баре было грязно и пусто, только в другом его конце два человека играли в бильярд да за стойкой сидели несколько проституток. Видно было, что бармен скучает: он иногда поглядывал в телевизор, да и то безо всякого интереса.

Франча затушил окурок и тут же закурил следующую сигарету. Он знал, что власти пытаются его выследить, за квартирой ведется наблюдение. Но все это его не очень-то волновало. Он думал только об одном — как отомстить за смерть Карло. И был уверен, что сумеет это сделать, а потом покончит с собой. Ему незачем жить дальше. Когда Томазо узнал, что брат погиб в горах, часть его души умерла вместе с ним. За последние дни Франча спал всего несколько часов, чувствуя себя опустошенным и морально, и физически. Единственное, что заставляло его двигаться, — жажда мести. Он должен был убить Сабрину Карвер. Это — его долг перед Карло. Надо только выбрать подходящий момент.

— Огонька не найдется?

Франча недовольно взглянул на подошедшую проститутку. Женщина была хороша собой, но излишняя косметика ее портила. Достав из кармана коробок, Томазо швырнул его на стол. Закурив, проститутка спросила:

— Почему вы сидите здесь уже полчаса и так и не прикоснулись к пиву? Плохое настроение? Может быть, я помогу?

Он сдавил стакан с такой силой, что тот хрустнул в его руках и пиво выплеснулось на стол. Франча медленно разжал ладонь и увидел, что кусок стекла глубоко вонзился ему в руку. Он вытащил осколок, положил коробок спичек в карман, вытер кровь о джинсы и вышел из бара.