— Думаю, на этом всё, лорд Константос. Должен сказать, что рассказы о знаменитой… неприветливости вашего ордена совершенно её не преувеличивали.

Константос, магистр Обрекающего Легиона, смотрел на инквизитора сверху вниз. Холодная вежливость в его взгляде смешивалась с плохо скрываемым презрением.

— Учитывая, для чего вы прибыли к нам, инквизитор Хасан, я считаю, что вел себя более чем гостеприимно. Впрочем, не сомневаюсь, что вы торопитесь вернуться на свой корабль, где и обретете столь желанный комфорт.

Выслушав произнесенный ледяным тоном намек, инквизитор со вздохом кивнул и протянул магистру ордена голо-свиток, заверенный собственной печатью Хасана.

— Хорошо, я отбываю немедленно. Копия этих документов, содержащих подписанное нами соглашение, будет безотлагательно направлена на Святую Терру. Что же, лорд Константос, мы должны радоваться тому, что в свое время орден не целиком отправился на очистительную миссию в Око Ужаса. Иначе, возможно, вы все сошли бы с праведного пути.

— Мои братья всегда хранили верность клятвам. Я не в силах представить, какие кошмары могли заставить их отвернуться от Империума, и не уверен, что вы сумели бы устоять против них. Поэтому заявляю вам, инквизитор, что не потерплю подобных намеков на лояльность Обрекающего Легиона, а оставшиеся четыре роты сотрут пятно бесчестья с имени ордена. Будьте уверены.

— О, я искренне на это надеюсь, но, до проверки геносемени, не могу быть уверен ни в чем. Вы знаете, как это бывает, магистр — даже самое маленькое отклонение, найденное в десятине, может привести к самым большим неприятностям.

— Адептус Терра не найдут и следа порчи. Мы рождены от семени самого Жиллимана и гордо сражались многие тысячелетия.

— Да, весьма гордо… И тем не менее, Шторм Диониса поглотил ваших братьев, как и многих других благородных служителей Императора, не так ли?

— Возможно, хотя мы знаем об этом только из проповедей ложного святого. Скажите, инквизитор, вы пытаетесь вынести нам приговор, опираясь на слова разоблаченного Василлия? Разве подобное решение не несет в себе очевидную ересь?

Теперь уже инквизитор внимательно смотрел в глаза возвышающегося над ним космодесантника, чувствуя себя весьма одиноким и уязвимым здесь, на мостике «Избавления верующих». На время их разговора, в котором звучало многое, не предназначенное для чужих ушей, просторное помещение практически опустело. Инквизитор привел с собой двух серво-писцов, а рядом с Константосом стоял капеллан Винченцо, хранивший гробовое молчание.

— Вы неверно поняли мои намерения, магистр, — ответил Хасан, копируя ледяной тон космодесантника, — но я не собираюсь продолжать дискуссию. Перед отбытием хочу сказать вот что: точно так же, как вы стремитесь доказать свою верность и восстановить честь, Адептус Терра искренне желают очистить имя Обрекающего Легиона. Но именно поэтому предстоящие проверки будут весьма дотошными, а наложенные на вас ограничения — очень суровыми. Если бы не поставки с доверенного вам в управление Элюзийского лабиринта, орден бы уже ощутил перебои в снабжении.

— Инквизитор, если бы не наш долг, подразумевающий защиту Элюзийского лабиринта, то весь Обрекающий Легион присоединился бы к Походу в Бездну. И что тогда? Сумела бы объединенная мощь ордена спасти наших братьев от проклятия и покарать ложного святого быстрее, чем это произошло на самом деле? Или, как вы сказали, мы все сошли бы с праведного пути? Я задаю себе этот вопрос каждый день. Никто не в силах судить сына Жиллимана строже, чем его собственная совесть… Вам не помешает запомнить эти слова.

Хасан по-прежнему выдерживал взгляд космодесантника. Константос казался непогрешимым, как и любой из повелителей Адептус Астартес, но за сотню лет на службе Императору инквизитор не раз убеждался в том, насколько обманчивой бывает внешность. И все же он кивнул в ответ, перед тем, как обернуться к двери.

— Прощайте, лорд Константос. Или, быть может, до встречи.

Инквизитор покинул мостик, и вслед за ним выбежали сервиторы, стараясь поспевать за хозяином, словно дети за своим отцом. Край развевающегося плаща Хасана скрылся за поворотом, и Константос, сопровождаемый все так же хранящим молчание Винченцо, подошел к огромному иллюминатору, из которого открывался обзор на главную посадочную площадку. Пока инквизитор пробирался по запутанным переходам между палубами «Избавления верующих», его свита загружала в челнок драгоценный груз геносемени. Его хватило бы для создания пятидесяти боевых братьев, неоценимого подспорья ордену в нынешние тяжелые времена. Но противиться было нельзя, ибо Адептус Терра приказывали от имени Императора, и Обрекающий Легион подчинялся.

Константос вздохнул с облегчением, увидев, как открылись двери ангара и челнок инквизитора покинул громадную звездную крепость, направившись к ожидающему поблизости фрегату. Даже на столь огромном расстоянии были различимы астероидные поля Элюзии, словно плывущие на фоне огромного фиолетового шрама в глубинах космоса. Долгие века, всеми забытый, Обрекающий Легион хранил этот далекий форпост человечества от многочисленных угроз, наводняющих сектор. И вот как их отблагодарили… Крепко сжав кулаки, Константос ждал, пока схлынет гнев. Наконец, «Коготь бдительности», фрегат Инквизиции, запустил варп-двигатели, и космодесантники прервали молчание.

— Покончим с этим нечистым делом, — сказал магистр, и Винченцо кивнул в ответ.

— Я уж решил было, что вы совсем обо мне позабыли. Ну, разве так обращаются с почтенными братьями?

Константос не ответил на прозвучавшую в словах посланника насмешку. Стоявший перед ним космодесантник носил темно-зеленое одеяние, во всем схожее с церемониальным облачением ордена, но истрепанное и грязное. От него разило смертью.

— Капитан Виктарион, некогда первый среди нас, а ныне впавший в ничтожество. Да, ты воззвал к нашим древним традициям дарования убежища, и мы даже вели с тобой переговоры, но теперь они окончены. Возможно, защитив тебя от правосудия Императора, я сделал шаг навстречу собственному проклятию. Может, я такой же, как и ты? Или стану им в будущем? Думаю, что нет, но все же требую, чтобы ты убрался с глаз моих и не напоминал нам, как низко могут пасть могучие.

— Какие благочестивые слова. Но ты защитил меня от правосудия не Императора, а всего лишь человека, который не страшнее букашки для воинов, подобных нам. И переговоры не окончены, мой лорд. Я вновь предлагаю тебе объединить силы, воссоединить разлученных братьев под твоим началом. Поверь, все они счастливы будут повиноваться тебе, как и прежде. Мы не просто восстановим орден, мы превратим его в настоящий легион, достойный своего имени, заслуживающий встать рядом с теми могучими воинами древности, что все ещё сражаются в Долгой Войне.

— Хватит! — закричал Константос, впервые за долгие годы теряя контроль над собой, чего он не позволял себе с того дня, когда услышал новости о предательстве пяти рот Обрекающего Легиона. — Не смей даже вскользь упоминать имя нашего ордена! Вы же теперь зовете себя «Разносящими Оспу», так? Ты предатель и еретик, и я не потерплю более твоего присутствия. Брат Вернер, брат Лазарик, отведите этого… «посланника» на его корабль и проследите, чтобы он убрался восвояси.

Константос и Винченцо вернулись на мостик, где уже успели занять свои места технодесантники и слуги ордена. Они смотрели, как Виктарион, некогда капитан Первой роты Обрекающего Легиона, поднимался на борт своего странно лоснящегося истребителя. Наблюдали, как открылись двери ангара и корабль отступника направился в фиолетовую бездну. И увидели, как его отправил в небытие взрыв выпущенного с «Избавления верующих» термоядерного заряда.

— Переговоры окончены, — прошептал Констанос. — Император, помилуй нас.