«Как неприятно, — думала Джессика Лангстон, — что еще кто-то, кроме меня, вынужден ждать эксцентричного шефа». Она вновь украдкой взглянула через стол на восточного типа женщину, ожидавшую в приемной компании «Дэниэлс лимитед». Два часа назад эта дама подала визитку, представляющую ее как доктора Шарон Лью и объяснила, что хочет видеть Купера Дэниэлса. Когда Джессика вежливо описала тщетность такого рода попыток, женщина только улыбнулась и села, давая понять, что не намерена покидать этот богато обставленный офис. Она удобно устроила свое изящное тело в кресле с подлокотниками и провела носочком туфли по ковру цвета киновари.

Джессика могла бы сказать посетительнице, что та зря теряет время, но про себя решила, что уже дважды пыталась это сделать. Ее патрон не встречается с людьми, если им заранее не назначено. Он не встречается даже с теми, кому назначено. Она сомневалась, виделся ли он с кем-либо вообще. Джессика работала на Купера Дэниэлса уже две недели, а он с ней до сих пор ни разу не встретился.

Она даже не видела его, если не принимать во внимание написанный маслом портрет, пылившийся в самом темном углу офиса. Джессика раздраженно взглянула на картину. Художнику, видно, не заплатили за то, чтобы он хоть немного приукрасил ее хозяина. Купер Дэниэлс выглядел суровым, беспощадным, морщинистым, иссохшим, казалось, что он в любой момент может протянуть ноги.

Подавляя раздраженный вздох, Джессика опять полистала журнал «Уолл-стрит». Она получила степень МБА и подверглась шестинедельному интенсивному тестированию и переэкзаменовке у седовласой ведьмы по имени миссис Грэбб не для того, чтобы проводить время, почитывая журналы. Она надеялась стать помощницей Дэниэлса Купера, а не секретарем в приемной.

«Особых причин жаловаться на судьбу нет», — успокаивала себя Джессика. В отделении «Дэниэлс лимитед» на Западном побережье ей платили жалованье помощника владельца и основателя компании, как если бы она работала в высших экономических структурах. Ее, кстати, этому и учили.

Доктор Лью встала с кресла и подошла к окну с дубовыми рамами. Она разглядывала Поуэл-стрит и Бей. Оригинального покроя шелковый брючный костюм оливкового цвета подчеркивал стройную фигуру женщины; ее волосы были собраны на затылке в тугой, пышный узел.

Настойчивость доктора Лью навела Джессику на мысль, что та знает что-то такое, что неизвестно ей. Любой нормальный человек понял бы ее намеки и ушел еще час назад. Да, «горшок над котлом смеется, а оба черны». Любой нормальный не стал бы сидеть все эти две недели, работая на человека, чье существование становилось сомнительным. Иногда Джессике казалось, что он умер, а ей забыли об этом сообщить.

«Мисс Лангстон, Купер Дэниэлс здесь. Пожалуйста, проводите доктора Лью». На ее табло загорелась голубая лампочка, и сопутствующий ей мужской голос заставил Джессику подскочить, а потом застыть от неожиданности. Вопросы вихрем пронеслись у нее в голове, усиливая общее замешательство: «Как он проник в офис, а она его не увидела? Как долго он был в офисе? Что же ей делать?.. Ответить», — быстро вспомнила Джессика. Собравшись, она придвинулась к столу и нажала на панели кнопку ответа.

— Да, мистер Дэниэлс. Я сейчас же впущу ее.

Она повернулась к стоявшей у окна женщине.

— Доктор Лью? Мистер Дэниэлс сейчас примет вас.

Джессика подождала, пока Шарон Лью соберет свой медицинский саквояж, потом с грацией, на какую только была способна, шагнула к двери, ведущей в личный кабинет Купера Дэниэлса. Ее сердце бешено стучало, готовое вырваться из груди.

Драконы с обнаженными клыками и когтями, расправив крылья, изрыгая пламя, устремлялись друг к другу на резных деревянных панелях. К удивлению, двери открылись, как только она крутанула ручку. А раньше, когда она пыталась это сделать, они не поддавались. Джессика проделывала подобное бесконечное количество раз, она даже пускала в ход плечи, засовывала в замок шпильки.

«Спасибо». — Восточная женщина проскользнула мимо нее с улыбкой, означавшей: «я же тебе говорила». Джессика тоже слегка улыбнулась, подтверждая свое поражение. Эта женщина знала то, чего не знала она. Доктор Лью знала, что Купер Дэниэлс жив, здоров и находится в своем кабинете.

Прежде чем закрыть дверь, Джессика заглянула в кабинет, намериваясь в качестве первого знакомства хотя бы кивнуть. Но ее хозяина не было видно. О его присутствии говорили только звуки льющейся воды, доносившиеся из открытой слева двери, как будто кто-то принимал душ.

У южной стены Джессика заметила старый лифт — это был ответ на один из ее вопросов. Другую стену заслонял массивный стол; еще над одним большим низким столом был замысловатый каскад из цветов и подвесок. Несколько стульев размещались вокруг стола.

Джессика уже повернулась, чтобы уйти, но ее внимание привлек блеск золота. Она посмотрела вниз, и ее сердце на миг замерло: на ковре был выткан дракон. Сотни оттенков бронзового, желтого, медного и коричневого покрывали начинающиеся на хвосте чешуйки. Остолбенев, на негнущихся ногах Джессика сошла с изображения и посмотрела на голову дракона. Его глаза цвета изумруда сияли теплым огнем в лучах полуденного солнца. Голубой дымок выходил из ноздрей зверя. Языки красного и оранжевого пламени плясали у него на языке.

Изумленная и странно испуганная, Джессика пробежала взглядом по профилю рептилии и золотистой чешуе. Животное было воплощением силы. Оно словно ползло по ковру цвета киновари и исчезало в белых облаках, сияя своей позолотой. На шее зверя была железная цепь.

Доктор Лью подчеркнуто громко откашлялась, и Джессика подняла глаза. Она понимала, что нужно или уйти, или найти предлог, чтобы остаться. Глядя, как другая женщина более свободно, чем она предполагала, движется по кабинету, Джессика решила, что самым разумным решением сейчас будет уйти.

Бросив последний заинтересованный взгляд на дракона, она закрыла дверь и пошла к своему столу. Ей казалось, будто она только что прошла ужасно сложный тест на крепость нервов и хладнокровие. Что-то похожее на «может ли человек просидеть две недели в комнате в полном одиночестве и не разволноваться, когда разговорное устройство вдруг оживет?»

Она торжествующе улыбнулась. Она с честью выстояла. Ее слова: «да, мистер Дэниэлс. Я сейчас же провожу ее» были произнесены с непоколебимой официальностью, правда, ладони взмокли, а сердце все еще прыгало. Как только уйдет доктор Лью, им с мистером Дэниэлсом придется объясниться. Хорошее у нее жалованье или нет, но она не собирается делать карьеру, ожидая целый месяц, когда можно будет ответить. «Да, мистер Дэниэлс».

Прошел час, прежде чем Джессика успокоилась. Она заполнила целую четверть страницы с ценами на акции и решила расстаться с «Дэниэлс лимитед», даже если Купер Дэниэлс придет с извинениями за свое необычное поведение. Она заслуживает большего, чем великолепная секретарша у старика.

Кроме того, было крайне непрестижно работать на компанию или человека, о котором никто ничего не слышал, особенно, если эта компания забуксовала. Джессика начинала подозревать и такой оборот — несмотря на хорошее жалованье, она была не слишком загружена работой. Если Дэниэлс собирается стать банкротом, пусть становится, но без нее. Ей нужны все заработанные ею деньги, до пенни.

Степень МБА Стэндфордского университета досталась Джессике недешево и морально, и материально, но она давала шанс пробиться на самый верх лестницы управления. Стэндфорд помог Джессике наладить жизнь после развода, но оставил мрачное впечатление. У нее появилась возможность вернуться домой в Сан-Франциско вместе с детьми. Теперь она должна университету, государству и своей семье за большую помощь. И она не может позволить себе ждать такого шанса от «Дэниэлс лимитед».

Но, прежде чем уйти, нужно спросить у своего работодателя о прикованном на цепь драконе. Никто не стал бы ткать такое чудовище во всю величину ковра, если бы в этом не было какого-то смысла. Она знала, чувствовала это.

— Мисс Лангстон? Купер Дэниэлс. Я хотел бы видеть вас у себя в кабинете.

Его на редкость сильный голос прозвучал на коммутаторе, заставив Джессику вздрогнуть. Чертов мужик! Она на несколько секунд прижала руку к груди, чтобы успокоить сердце, потом нажала клавишу ответа.

— Да, мистер Дэниэлс, — сказала она, клянясь про себя, что это будут последние слова, слетевшие с ее губ. — Я сейчас же войду.

Джессика понимала, чего он ожидает от нее. Миссис Грэбб была очень точна, когда определяла высший уровень профессионализма и творческий интеллект, требуемые К. Дэниэлсу. Он высоко ценил умение реагировать быстро и эффективно.

Джессика не сомневалась в своих способностях удовлетворить такие запросы до тех пор, пока она находилась перед дверями, разрисованными драконами, и готовилась встретиться с человеком, который позволил ей не утруждать себя в течение тринадцати рабочих дней.

Как только Джессика вошла в кабинет, то поняла, что подготовилась недостаточно. Она никак не рассчитывала на встречу с человеком… молодым, здоровым… и обнаженным.

Доктор Лью не обратила на нее внимания и продолжала гладить загоревшую под теплым калифорнийским солнцем бронзовую спину. Мужчина лежал на массажном столе, установленном чуть ниже окна. Его голова покоилась на руках, так что были видны только выгоревшие на солнце каштановые волосы. Небрежно наброшенная простыня покрывала его от талии до бедер. Джессика не сомневалась, что под простыней он был голый, и она застыла, испытывая презрение к себе.

— На моем столе две кожаные папки, мисс Лангстон, — сказал мужчина, не поднимая головы. Надо полагать, что он и был Купером Дэниэлсом. У него был тот же голос, что и у человека, говорившего по коммутатору.

— Зеленая — это моя. А красная — для вас. Ознакомьтесь, пожалуйста, с информацией, содержащейся в красной папке.

Джессика, соглашаясь, кивнула, но осталась стоять на месте. Она не могла отвести глаз от его гладкого, сильного тела. Он был прекрасен, как пресыщенное животное на отдыхе, равнодушное к наблюдающим за ним глазам и всему окружающему.

Доктор Лью начала массировать его хорошо сложенные ноги, и взгляд Джессики следил за тем, как длинные тонкие пальцы женщины мяли и поглаживали их.

Джессика проглотила сухой комок, внезапно ее бросило в жар. Купер Дэниэлс на портрете был, видимо, каким-то престарелым родственником мужчины, который сейчас предавался заботам доктора Шарон Лью.

— Одной компанией в Джакарте предложены к продаже акции, чтобы вступить в крупный проект по строительству, — сказал шеф. — Они хотят, чтобы кто-нибудь помог им. Найдите имена всех, кто имеет отношение к этому проекту, и дайте мне список предприятий, которые они уже инвестируют.

Джессика вновь кивнула, страшно скованная, но уже способная подойти к столу. Вдруг она сообразила, что идет по вытканному дракону, и непроизвольно убрала ногу, чтобы не наступить на его рот. Потом ей пришлось обойти железную цепь на его шее; она увидела написанные на ней золотые буквы.

«Только ради Любви», — прочитала она, удивленно приподняв брови, и наткнулась на стол. Для уверенности Джессика повторила эту фразу еще раз, потом ее взгляд скользнул дальше — по позолоченному полю плыли серебристые облака, обрывавшиеся возле хозяина дракона.

Джессика подумала, что не только любовь способна заставить такого изысканного человека посадить на цепь этого зверя.

Сзади глубоко вздохнул Купер Дэниэлс, мягкий звук вышел из его груди, и Джессика ощутила, как по телу прошла теплая сладкая волна дрожи. «Только ради Любви». Она посмотрела на белого голубя, державшего цепь в своем клюве, и перевела взгляд на распластанного на кушетке мужчину. Он изменил положение тела с томной грацией, приподняв одно колено и с глубоким вздохом повернув голову. Неуловимым движением доктор Лью поправила край простыни, прежде чем обнажилась его другая, действительно, интересная часть тела, и продолжала массаж.

— Я вам очень признателен, моя лаосская колдунья, — сказал Дэниэлс доктору. Его голос рокотал от наслаждения, поднимая новую волну жара в животе Джессики. Неуместность массажа в ее присутствии была ничем, в сравнении с теми дикими мыслями, которые переполняли ее мозг.

Он был драконом — в этом она не сомневалась, — но кто же тогда голубь? Конечно, не доктор Лью, решила Джессика. Если не принимать во внимание интимную обстановку во время массажа, Шарон Лью выполняла свой профессиональный долг. Она работала над телом Купера Дэниэлса умело и заботливо, а не с любовью и нежностью. Джессика чувствовала себя отнюдь не неудобно, когда смотрела на него.

Это было не по ее части, она была далека от этого всю свою жизнь и теперь просто не понимала, почему Дэниэлс действовал на нее так сексуально. У нее четыре брата, бывший муж и сын. Анатомия мужского тела не была для Джессики загадкой. Возможность понравиться казалась смехотворной: она злилась на него многие недели и даже не видела его лица.

Купер Дэниэлс поднял голову, пригладил свои чудесные шелковые волосы и посмотрел на нее сонными глазами.

— Кто вы? — спросил он, и в его голосе почувствовалось смущение.

— Джессика Лангстон.

Из ее пересохшего горла с трудом выходили слова. Джессика чувствовала себя в дурацком положении: пройдя сложный этап различных тестов, она оказалась неподготовленной к встрече с плотью Купера Дэниэлса.

Непреклонный взгляд и яркая чувственность в его лице были олицетворением дикости, грубая комбинация угрозы и обещания исходила из земнейших в мире глаз. Это были глаза цвета изумруда, как и у дракона. Его волосы оказались длиннее, чем она предполагала: прямые пряди случайно упали на лицо. Подбородок скрывала щетина.

— Повторите еще раз, — он произнес это как приказ, в его тоне уже не было и тени смущения.

— Джессика Лангстон, — повторила она, чувствуя под ногами твердый пол и соображая, является ли этот допрос еще одним признаком необычного поведения ее шефа или он просто испытывает ее нервы.

— Я очень точно сформулировал свои требования к ассистенту, — холодно сказал Дэниэлс. — Вы совсем не то. Элиз Грэбб уверяла, что Джессика Лангстон — это то, что нужно.

Джессика понимала, что его высокомерие неотъемлемо, как и его дыхание, но он заблуждался. Из того, что рассказала ей миссис Грэбб, она знала, что отвечает всем его требованиям. А уж если на то пошло, ее готовили к работе.

— Если вы проверите мои характеристики и персональное досье, то узнаете, что я более чем способна вести работу.

Джессика знала и о своих недостатках, но предпочитала думать о них с большой самоуверенностью. Ему не найти выпускников со степенью МБА Стэндфордского университета, которые предпочли в течение четырех лет стажироваться в дальневосточном отделении крупнейшей страховой компании. Эта работа была отмечена, когда секретарь утвердил ей новую степень.

— Нет, мисс Лангстон, — сказал Дэниэлс, признавая ее соответствие своему имени. — Вы не способны вести работу. Вы — это роковая ошибка во мнении, за которую Элиз Грэбб вскоре придется здорово заплатить.

Джессика побледнела, но смогла твердо посмотреть ему в глаза. Роковая ошибка? Ее за всю жизнь так не оскорбляли.

Она принадлежала к сливкам курса, она была лучшей. Единственное, из-за чего она приняла предложение «Дэниэлс лимитед», было жалованье и месторасположение.

«А может быть, это еще один тест», — рассуждала Джессика. Черт возьми, если она провалится, особенно при посторонних… При первых же признаках недовольства доктор Лью отошла к окну, но слышала весь разговор.

— Вас приняли не за ту, — сказал Купер Дэниэлс после напряженной тишины.

— Можно спросить, на каком основании вы так утверждаете? — Джессике с трудом удалось взять себя в руки. Если для него это игра, он зашел слишком далеко. А если нет, она заслужила полного объяснения, прежде чем оставит это место.

Он вновь помедлил с ответом. Но теперь Дэниэлс критически осматривал свою ассистентку, начиная с ног в черных туфлях, вверх по всему телу в черном костюме к У-образному вырезу ее кремовой блузки из шелка. Его взгляд остановился именно там, и Джессика вспыхнула. Она словно почувствовала непристойное прикосновение.

— Невинность, — наконец сказал он.

Невозможно зеленые глаза Дэниэлса встретили ее взгляд, вызывая на единоборство. Джессика собрала все свое самообладание.

— Что вы сказали? — наконец выдавила она.

— Невинность, — повторил он. — У вас она есть, а мне это ни к чему.

— Это же глупо, — сказала Джессика, искренне удивленная.

— Это еще и правда, — подтвердил Дэниэлс, не извиняясь. — Вы совсем не та.

Он улегся на столе, отвернувшись от нее и положив голову на руки. Доктор Лью вернулась на свое место и начала массировать стопы его ног.

«Черт побери», — думала Джессика. Она никогда не слышала такого бреда. Невинность? У нее? Она имела двоих детей, которые были брошены на руки другой женщины, когда ее муж решил «найти себя».

— Как ваш ассистент, мистер Дэниэлс, — решительно сказала Джессика, отказываясь принимать во внимание его слова, — я должна отговорить вас от этого необоснованного, неправомочного, слишком субъективного решения. В суде я буду стоить вам миллионы.

— Вы так не поступите, если хотите получить рекомендацию, — ответил Дэниэлс и пробормотал проклятье, после чего доктор Лью продолжила свою работу.

— Я думаю, вы недооцениваете мою честность.

— А я думаю, что вы недооцениваете мои полномочия.

Так как аргументов больше не было, Джессика оставила без ответа его утверждение и решила пойти на компромисс.

— У нас официально составленный контракт, в котором оговаривается двадцатидневный испытательный срок, прежде чем будет принято какое-то решение.

Однажды она уже села в лужу и с тех пор научилась необходимости везде раскидывать сети. Специально оговоренное условие стало теперь спасательным кругом. Это была не самая блестящая идея, но все-таки…

— Ваши двадцать дней уже прошли, — таков был ответ.

— В контракте говорится о двадцати рабочих днях, — без малейшего колебания ответила Джессика, предчувствуя победу. Если повезет, она хотя бы отыграется за увольнение. — Вы должны мне девять дней, десять, если считать сегодняшний.

— Я дам вам по сто долларов за каждый из них.

Она пожала плечами и посмотрела в сторону ненавистного человека, который так необдуманно разрушал ее будущее. Ее нельзя купить и уж, конечно, не за тысячу долларов.

— Пятьсот, — сказал Дэниэлс, не услышав ее ответа.

Спустя некоторое время, проведенное в полном молчании, он сухо кашлянул и приподнялся на локтях.

— Десять тысяч долларов, выходное пособие и отличные рекомендации, — надменная улыбка тронула его губы. — Берите же, мисс Лангстон. Это мое последнее предложение.

Она не была бы лучшей в своей учебной группе, если бы оставалась пассивной или сговорчивой, или невинной, как в данной ситуации.

— Я хочу свои десять дней, — настаивала Джессика, чувствуя, что у нее кругом идет голова. Ей придется бороться все десять дней, и черт ее возьми, если она позволит ему выкинуть себя.

Купер уважал цепкость и упрямство. Одно или другое, а иногда оба этих качества стояли между ним и смертью. Было что говорить в защиту упрямых. Надо иметь силу воли, чтобы сражаться за работу… или за жизнь. Он уважал также и честность, хотя в его деле при необходимости от нее первой нужно было освобождаться. Но забыть о невинности…

Дэниэлс вновь пробежал взглядом по телу Джессики Лангстон. Она, несомненно, была привлекательна, но не в классическом калифорнийском стиле. Формы тела были слишком округлыми, рот — слишком тверд, поза — слишком сурова, а еще в ней была опасная мягкость. Она была совсем не той женщиной, к встрече с которой он приготовился. Джессика возбуждала его и была желанна.

Дэниэлсу хотелось иметь дьяволицу с Южно-Китайского моря, женщину без стыда и страха, умеющую держаться в дурной компании и выигрывать любой ценой.

Он просил акулу с полностью сформированными инстинктами убийцы, а самый прославленный знаток «светлых» голов на Западном побережье посылает ему «ангельскую рыбку» в шелках.

Тонкая материя обтягивала грудь Джессики, подчеркивая ее полноту. Густые золотисто-каштановые волосы спереди были коротко подстрижены, но сзади — почти касались плеч. Твердая линия рта, так не понравившаяся ему, не могла скрыть нежность и мягкость губ. Ее хотелось поцеловать. Эта мысль была такой невозможной, что он улыбнулся.

Куперу нужен был ассистент. По причинам не физического, а умственного порядка он хотел, чтобы это была женщина. Он не предполагал, что у нее будут длинные ноги, нежная кожа и золотисто-каштановые волосы. Купер не хотел никого, кто бы хоть немного заставлял его думать о сексе. Глядя на Джессику Лангстон, он понял, что мысль об этом была далеко не последней.

— Десять дней, — согласился он, встречаясь с ее карими глазами. Он сделал выбор. — Пять из них вы проведете в Лондоне. Возьмите зеленую папку и оставьте красную. Самолет вылетает завтра в шесть часов утра. Я советую вам идти домой и собирать вещи. Полет будет долгим, мисс Лангстон.

Джессика растерянно кивнула. Мысли путались у нее в голове: о чем нужно позаботиться перед поездкой, ведь придется одной пересечь континент и океан. Она же была матерью, хотелось закричать ей. И он знал бы это, если бы потрудился открыть ее досье. Чертов мужик!

Джессика повернулась на каблуках и подхватила папку. У нее не было ни малейшего представления о том, что ждет ее в Лондоне, но ей и в голову не пришло поинтересоваться об этом у Купера Дэниэлса. Если он еще не видел, что значит «думать на бегу», то она это продемонстрирует. Помоги ей, Боже! Когда она вернется, Дэниэлс будет умолять ее остаться, и ей доставит истинное удовольствие дать ему отрицательный ответ. Она клянется всем, что у нее есть, что он еще не слышал таких слов от взбешенной женщины.

Когда Джессика ушла, Купер подошел к столу и взял телефон. Он заказал разговор с Лондоном, не думая о времени. Джордж Лидз будет говорить с ним независимо от того, который сейчас час.

У Джессики Лангстон не будет последних десяти дней. У нее не будет и последних пяти дней из поездки по Лондону. Она проработает у него до тех пор, пока не узнает содержимое зеленой папки, приземлится в Хитроу, увидит Джорджа Лидза и вернется назад в Штаты с просьбой об отставке в руках.

Дэниэлс был уверен, что вести переговоры о денежном вознаграждении за голову морского пирата с людьми типа Лидза не учили ни на одном курсе Стэндфорда.

— Лидз? — спросил он, услышав мужской голос, и, получив подтверждение, продолжил. — Вместо себя я посылаю другого человека. Ее зовут Джессика Лангстон. Все, что ты хотел обсудить со мной, обговори с ней, если у нее хватит мужества это выслушать. И, Лидз, — он подождал, пока мужчина ответил, — пусти слух, что она под моим покровительством. Вмешательство посторонних недопустимо. Она — советник по бизнесу, и я хочу, чтобы, вернувшись обратно, она была такой же свежей и глазастенькой, какой только что вышла отсюда. После нее приеду я, и мы закончим переговоры.

Дэниэлс повесил трубку и вернулся к нежным, волшебным рукам Шарон. Она продолжила массаж его левой, больной ноги.

— Она быстро заживает, — сказала доктор.

— Но чертовски болит.

— Не хотите, чтобы я что-нибудь прописала? — спросила она, тем временем ее пальцы осторожно ощупывали тонкий рубец, тянувшийся вдоль всего бедра.

В ответ Купер коротко и издевательски рассмеялся. Шарон тоже знала, что в ее волшебной сумке с травами и иглами для акупунктуры нет ничего, чтобы приглушить эту боль. Дэниэлсу могла помочь только расплата с женщиной, искалечившей его и бросившей умирать, убившей его брата.

Он опустил голову и закрыл глаза. Тысячи раз вспоминал он эту сцену, и снова Джексон падал, а Купер двигался слишком медленно, чтобы защитить брата или себя от убийцы. Звучал выстрел, абордажная сабля разрубала его ногу от бедра до колена, и помощник женщины-дракона погибал от ножа Дэниэлса. Но все это было чертовски поздно и не могло спасти Джексона.

Джессика Лангстон не принадлежала к его кругу. Джордж Лидз был самым приличным среди большинства, с которым приходилось иметь дело Куперу. Единственная надежда, что Лидз вызовет у женщины отвращение своими любовными потугами. У Купера не было времени надевать костюм, чтобы идти в суд, у него не было времени и для нее, и он удивлялся, чертовски удивлялся, что ему хотелось иметь это время!