Купер Дэниэлс спал с момента посадки в Хитроу. Джессика никогда не видела, чтобы кто-нибудь засыпал до взлета и продолжал это делать во время запуска двигателей. Но он не был похож на невыспавшегося человека. А вот Джессика действительно нуждалась во сне, но не могла поддаться такому искушению. Нет, только не она. Мисс Лангстон сидела, широко открыв глаза и глубоко дыша, чтобы успокоить свой желудок. При этом она старалась не вдыхать запах аккуратно упакованных завтраков, сложенных на кухне.

Когда самолет набрал высоту, Джессика смогла достаточно расслабиться, чтобы достать из кейса некоторые бумаги. Это были статьи, которые она перепечатала в отеле, но не успела прочитать. Одна из них говорила о крупных потерях для судовой промышленности в сотню миллионов долларов; другая считала, что убытки приближаются к двумстам пятидесяти миллионам долларов в год. Страховое чутье мисс Лангстон склонялось к черте в сотню миллионов долларов, но она отдавала себе отчет, что некоторые факты пиратства остались незафиксированными. Судовые компании не хотят иметь репутацию, неспособных защитить себя.

Джордж Лидз был кладезем информации, особенно, когда дело касалось пиратства, он на многое открыл Джессике глаза: синдикаты в Сингапуре, в Гонконге, подпольная сеть банков для перевода миллионов долларов в течение нескольких часов; главари с гаремом красавиц, азартные игры, пьянство, наркотики, проституция.

Какой бы план не выработал Купер Дэниэлс, мисс Лангстон уже знала, с чем ей придется столкнуться. Деньги были ее сильной стороной, а не недостатком.

Она положила статью обратно в стопку и взяла другую, перепечатанную из «Лондон таймс». Там было достаточно информации, чтобы сделать выписки. Джессика понимала, что никому из представителей судовых компаний не нравилось, что пишут о пиратстве, поэтому большинство краж и разбойных нападений не было известно прессе. «Таймс» ничем не отличалась от других, но для иллюстрации проблемы описывала историю компании, организованной в 1880 году в Сан-Франциско. В 1970 году она обанкротилась из-за повторявшихся нападений пиратов. Эта компания называлась «Дэниэл амекирэн Лайн», более известная как «Дэнэм Лайн» или «Дэмн Лайн». Только теперь Джессика осознала две вещи; она была невнимательна, когда наводила справки о «Дэниэлс лимитед», и приняла ее за пятилетний международный инвестиционный фонд, чем та и прикрывалась. Мисс Лангстон поняла, что, даже сидя за столиком бара и слушая дикие истории Джорджа Лидза, она недооценивала связи своего шефа в мире пиратов.

— «Чертова линия», — пробормотала Джессика, просматривая статью, и покачала головой.

— Старику нравилось это название, — сказал Купер, зевая. Она повернулась на его голос. — Ему казалось, что это звучит непобедимо, — он провел руками по волосам, и Джессика заметила непослушный шелковистый локон, упавший на лоб. — Корабли Дэниэлсов, — продолжал он, мрачно улыбаясь, — были лучшей «чертовой линией» во всем Тихом океане, — Купер повернул голову и устремил на нее взгляд. — Нет, конечно же, все не так. Лучшей «чертовой линией» в Тихом океане оставались Матсоны, и от этого старик бесился, как дьявол.

— Это был ваш отец? — спросила Джессика.

Купер пожал плечами и откинулся в кресле.

— Он предпочитал, чтобы его называли мистер Дэниэлс или сэр. Но я чаще звал дьяволом.

Джессика вспомнила портрет в офисе в Сан-Франциско.

— Вы на него не похожи.

Дэниэлс вновь криво усмехнулся.

— Если бы я уже не заплатил вам, мисс Лангстон, то, наверное, теперь дал больше.

— Вы не так уж и много мне переплатили, — ответила она, защищаясь, потом добавила. — Если вы не так хорошо ладили, то зачем повесили в офисе его портрет?

— Чтобы всегда помнить его остроту восприятия жизни. В нашем деле нельзя забывать своих врагов, мисс Лангстон.

— Вы считаете своего отца врагом? — спросила она, до конца не веря, что отношения с отцом могут быть такими жестокими.

— Стоит ли удивляться, — сказал Купер, шутливо поглядывая на нее. — Боже, как вы невинны!

— Для вас невинность, как поцелуй смерти — раздраженно ответила Джессика.

К ее удивлению, он рассмеялся. Это был настоящий смех, который смягчил его лицо и заставил увидеть, что этот человек моложе, чем она думала, моложе и еще загадочней.

Перестав хохотать, Купер вновь взглянул на Джессику, его глаза осветились озорством.

— Просто знайте на будущее, мисс Лангстон. «Поцелуй смерти» — это то, что покупают моряки у проституток на улицах Бангкока, и это гораздо дальше от невинности, чем вы думаете.

— О… — только и могла сказать она, стараясь сохранить достоинство, ее лицо покрылось малиновыми пятнами.

— Но не будем больше об этом. Мне хотелось бы использовать время, чтобы познакомить вас с леди по имени Фанг Баольян.

— Это ваша подруга? — спросила Джессика, стараясь увести беседу в сторону.

«Поцелуй смерти». Едва ли она могла себе представить, что это такое. Хотя, может быть… Она бросила на Купера взгляд, пытаясь догадаться, пользовался ли он этим, но тут же обругала себя за излишнюю любознательность.

— Нет, — сказал Дэниэлс, наклоняясь, чтобы достать свой кейс. — Не подруга. Пират, худшая из многих.

— Она та, за кем вы… с профессиональной точки зрения? — Джессике было стыдно за себя, но ее разбирало любопытство. «Что же она за человек?» — удивлялась она.

Купер со щелчком открыл кейс и достал стопку бумаг.

— До тех пор, пока я ее не поймаю, — ответил он, — она будет первой, кто мне нужен.

— А как же Пабло Лопес?

— Он не отходит от этой Баольян. Лопес был ее человеком в Маниле, пока не решил разойтись и начать свое дело. Он наведет нас на Баольян. Сама она никогда не охотится на одном и том же пути дважды в один год. Лопес, сконцентрировавшись на компании Сомерсет, раскрыл себя и «прославился». Кто-то должен его убрать.

Сама фраза и то, как она была произнесена, разбудила все ее опасения. Прикрывая свое волнение вежливым тоном, она спросила:

— Что именно вы имеете в виду, говоря «убрать»?

— Успокойтесь, мисс Лангстон, — сказал Купер. — Вас не нанимали для грязной работы.

Однако Джессика не почувствовала спокойствия от этих слов. Она хотела знать, какой, по его мнению, была цена человеческой свободы, но вместо этого лишь спросила:

— Для чего вы меня наняли?

Дэниэлс помолчал, складывая бумаги, потом ответил:

— Вы упомянули прошлой ночью достаточно причин для этого.

— Но ведь не все, верно?

— Остальные, я думаю, будет тяжело охарактеризовать. Вы можете назвать это «последнее достижение».

Джессика не думала, что сможет опуститься еще ниже «роковой ошибки» или «маленькой помощницы». Оказывается, она ошибалась. Победило выражение «последнее достижение».

— Сотни людей погибли, пытаясь поставить Баольян на колени, — как ни в чем не бывало продолжал Дэниэлс. — Я хочу остановить ее и думаю, что помочь мне в этом может только женщина.

— Женщина? — Джессике не понравились эти слова и еще было интересно узнать, был ли его брат одним из тех сотен.

— Строго за кулисами, — уверил Купер, глядя на нее с беспокойством в первый раз с момента их встречи. Ей это понравилось, как и его смех, оказавшийся очень привлекательным.

— Боюсь, что я все еще ничего не понимаю, — сказала она.

Некоторое время Дэниэлс сидел спокойно, но его волнение все возрастало.

— Женщины… да, женщины отличаются от мужчин. Они видят там, где мужчины вообще ничего не замечают и отвечают за это. Я не могу играть с Баольян, по-мужски меряясь силой. Это очевидно. Она не даст себя застрелить.

— Проворная женщина, — сказала Джессика, рассуждая про себя о значении слов, что женщина видит то, чего не замечает мужчина.

— Да, она такая, — согласился Купер. — Но если верить характеристикам Элиз Грэбб, ты похожа на нее — очень, очень разумная. Я думаю, если ты получишь достаточно информации, то сможешь рассказать что-нибудь о Баольян. Сам я никогда не смогу этого сделать.

Ее шеф был полон неожиданностей. Из того, что Джессика за последнее время от него услышала, она сделала вывод, что он был тайным феминистом. Лично она не была уверена, что его теория о том, что женщина поймет женщину, верна, но еще не решила, стоит ли сказать об этом.

— Понятно, — вот все, что произнесла Джессика. Она подождет, когда сможет лучше понять, чего же хочет ее шеф, если это вообще возможно, принимая во внимание смутность его объяснений.

— За голову Баольян дают вознаграждение в один миллион долларов, — сказал Дэниэлс. — Вероятно, те, кто это делают, верят, что не найдется смельчака. Но они ошибаются. У всех людей есть свои слабости. У Баольян — это не власть, не мужчины, не деньги. Но существует же что-то, за чем она сойдет со своего корабля-призрака. Есть и другая возможность. Из всех пирогов, в которые Баольян запускает руки, один — важнее всех остальных. Если бы я смог узнать, какой, то все силы бросил именно туда.

— Корабль-призрак? — переспросила Джессика.

О его ресурсах и зависящей от этого удаче она узнает позже.

— Это украденный корабль, — пояснил шеф. — С фальшивыми регистрационными документами и новым видом дымовых труб. Каждые несколько месяцев бумаги и название меняются, и так до тех пор, пока не наткнутся на пограничный катер и мошенничество обнаружится.

— А что, корабельщики не проверяют подлинность регистрации, прежде чем погрузить товары на борт? — спросила она несколько недоверчиво.

— Этого недостаточно, чтобы сделать работу кораблей-призраков недоходной. — Купер подал Джессике фотографию с воздуха, достав ее из верхнего досье. — Вот корабль Баольян. Снимок был сделан четыре месяца назад, когда судно называлось «Чин-Лин», с самого близкого расстояния, на которое они подпускают.

Джессика с интересом посмотрела на маленькое овальное пятно, которое, видимо, и было большим кораблем в бескрайних серых водах.

Дэниэлс передал ей еще одну папку с бумагами.

— Вот над чем я работал последние два месяца: опись имущества Баольян, легального и нелегального, следующий список — это ее деловые партнеры.

— Законные и незаконные, — вставила Джессика.

— Да. Я хочу, чтобы вы узнали, чем они все владеют, в том числе и вместе с ней. Я знаю, по крайней мере, двух людей, с которыми Баольян имела общий бизнес. Позже они были вовлечены в проект по Джакарте. Если это и есть бриллиант ее короны, я должен туда проникнуть. При достаточном количестве средств я смогу вытолкнуть Баольян. Ей это не понравится, и она пойдет за мной, боясь потерять лицо.

— А если это не «бриллиант ее короны», а что-то другое?

— Тогда нам придется искать новые пути.

Джессика, соглашаясь, кивнула, правда, больше из вежливости, чем от убежденности. Ей не терпелось спросить, слышал ли он когда-нибудь об общеизвестной иголке в стоге сена, но не стала. Дэниэлс хорошо платил за эту дикую охоту за кораблем, и ей нужно было остаться живой в течение недели. И тогда она будет околачиваться на тротуарах в поисках работы и более надежного чека. А можно заняться поиском путей, чтобы получить обещанный за Фанг Баольян миллион. И тогда ей причитается некоторый процент от премии за поимку, что решит многие проблемы с Купером Дэниэлсом.

Эта мысль пришла к ней помимо ее воли. Поиск пиратов — это неподходящая карьера для выпускницы Стэндфорда со степенью МБА. И еще более неподходящая для матери, одной воспитывающей детей. А может, наоборот?

Нет, нет, конечно! Джессика гнала от себя эти мысли. Кроме того, работа с человеком, которого она считала невыносимо привлекательным, была равносильна подписанию ей смертного приговора.

— Миссис Грэбб никогда не говорила об охотниках за морскими пиратами, — сказала Джессика, стараясь произносить это не слишком разочарованно или зло. — Ни разу, пока целые шесть недель она гоняла меня, выжимая все соки, стараясь выяснить, действительно ли я вам подхожу.

— Выжимала соки?

Мисс Лангстон кивнула.

— У нее был список требований длиной с мою руку. А она все продолжала и продолжала, как будто Дэниэлсам была нужна только лучшая. Или миссис Грэбб была неверно информирована о характере вашей работы, или она к вам очень хорошо относится.

Купер снова рассмеялся.

— Вам бы не показалось, что я ей нравлюсь, если бы вы услышали, что она говорила, когда я позвонил и предложил вернуть деньги.

— Вы требовали назад свои деньги? — повернулась к нему Джессика, ее гордость в который раз пострадала. Она не могла поверить. Он пытался вернуть ее, как какой-то низкопробный товар.

— Я сказал миссис Грэбб, что мне нужна акула-людоедка, — улыбнулся Купер. — А она послала вас. Я не знал, что делать с вами… непрофессионалкой, по крайней мере.

Где-то в его словах был комплимент, но Джессика решила не утруждать себя догадками.

— Я также требовал, чтобы у ассистентки были превосходные способности и знание дела, — продолжал он. — Миссис Грэбб сказала, что все это у вас есть, все сразу. Я не просил, чтобы она была хороша собой, но я привык к красоте.

Без каких-либо заметных усилий Дэниэлс снова удивил мисс Лангстон почти до шока, она густо покраснела.

— Матери должны быть практичны, — сказала Джессика, в замешательстве перекладывая бумаги. — Я уверена, деньги никогда не помешают.

У нее не было необходимости смотреть на Купера, чтобы знать, что его улыбка растянулась почти на целую милю. Он был чертовски уверен в своих способностях заставлять мисс Лангстон волноваться при упоминании о ее практичности и великолепии.

Четырнадцать часов спустя они приземлились в Сан-Франциско; оставив Лондон в десять часов утра в пятницу и преодолев временные пояса, достигли Западного побережья в четыре часа того же дня. Теперь у Джессики осталось до конца только пять рабочих дней, и, отведя один из них на отдых и сон, она сократила дни до четырех.

Четыре дня. Ей хотелось, чтобы за это время не случилось ничего значительного, тогда она спасена. Но если вдруг придется пробыть пять дней, все равно все будет в порядке. Она в этом уверена.

Сдерживая зевоту, Джессика пробивалась сквозь толпу других пассажиров, собравшихся у карусели с багажом. Ей казалось, что на нее наехал грузовик, у которого отказали тормоза. Спину ломило, а голова гудела от количества часов, проведенных в самолете. Джессика только собралась взять чемодан, но Купер опередил ее.

— Пошли, — сказал он и двинулся, пошатываясь от веса еще и своего чемодана, и дорожной сумки. — У меня здесь машина, я отвезу вас домой. Это позволит нам продолжить беседу.

Джессика застонала. С тех самых пор, когда он показал ей досье Фанг Баольян, они не говорили ни о чем, кроме бизнеса. Дэниэлс просто заговорил ее. То, что он задумал, было ужасно пугающим. Несмотря на довольно крупную сумму от продажи многих дальневосточных владений как своих, так и брата, Джессика сомневалась, хватит ли у него средств войти в какой-нибудь совет и вытолкнуть Фанг Баольян. Она знала, что желание Купера было сумасшедшим, но не собиралась говорить ему об этом. Нет, она хотела оставить этот секрет при себе.

На будущее мисс Лангстон решила держать рот закрытым, а глаза открытыми, хотя они имели привычку смотреть не туда, куда нужно. Ее взгляд был прикован к Куперу Дэниэлсу, который просто восхищал Джессику. Правду говоря, еще во время его сна в самолете она внимательно изучила каждую черточку лица, начиная с падающих на лоб прядей волос до чистоты трещинки на его подбородке. Не многие люди могут спокойно спать под таким пристальным осмотром. Купер Дэниэлс делал это прекрасно, а Джессика очень боялась оказаться разоблаченной. Потом он проснулся и сразу же посмотрел на нее. Осознание ситуации затруднило ему задачу. Купер уже не был спокоен. Смех, который она слышала в начале полета, становился более грустным по мере того, как они углублялись в обсуждение досье Фанг Баольян.

— Мне надо позвонить, — сказала Джессика, когда они проходили мимо телефонов-автоматов. — Я вернусь через минуту.

— Не торопитесь, — успокоил ее Дэниэлс. — Я скоро буду.

С чувством облегчения она смотрела, как он уходит. Ей больше не хотелось думать о пиратах, особенно об одной, по имени Фанг Баольян, и нужен был отдых от мыслей о ее «будущем экс-шефе». Джессику смущало то, что с момента их первой встречи она чувствовала его физическую привлекательность. Возможно, это было абсолютно нормально, но до сих пор она ничего подобного сильного и внезапного не испытывала. В таком состоянии люди часто совершают глупости, о которых потом очень сожалеют.

До настоящего времени ее бывший муж не раскаивался в том, что окунулся во взрослую страсть, но она была уверена, что Ян — исключение. Джессика не считала себя ханжой, но ей нравилось думать, что она умеет принимать мудрые решения.

Купер Дэниэлс не был, однако, мудрым решением, и он хотел невозможного. Ее шеф рассчитывал, что она проследит за отмыванием денег в международных лабиринтах через слабые и неизвестные организации. Он хотел использовать свою маленькую финансовую мощность, чтобы заставить более крупную силу подать в отставку, даже ценой потери своего состояния. Дэниэлс хотел взять реванш.

Джессике хотелось спать. Не в первый раз она пожалела, что думала больше о своей чековой книжке и поддалась зову сердца, когда выбрала компанию Купера Дэниэлса среди многих других с Востока и Среднего Запада, которые тоже предлагали ей работу. Она никогда не опустится так низко, чтобы возвратиться в Нью-Йорк, место, где ее супружеские чувства были унижены. В Чикаго не будет так ужасно.

Джессика вошла в кабинку и взяла трубку. Сбросив на пол дорожную сумку, она нашла в кошельке необходимые монеты и опустила их в телефон. Никто не успел ответить, а Купер уже маячил у нее за спиной с тележкой для багажа. Она быстро взглянула на него и натянуто улыбнулась. Улыбка превратилась в настоящую, когда в трубке послышался милый голосок.

— Здравствуйте. Дом Лангстонов и Сигнорелли. Говорит Кристина Лангстон.

— Привет, сладенькое сердечко! Я дома.

Купер увидел внезапно изменившуюся улыбку, мягкий блеск глаз женщины и понял, что все это, без сомнения, относилось не к нему, а к «сладкому сердечку». Приступ ревности, которой он и не ожидал, сдавил его грудь.

Купер очень долгое время не испытывал на себе женской любви, и Джессика Лангстон заставила почувствовать отсутствие этого с удивительной остротой. В другое время, при других обстоятельствах он бы пригласил ее в свою жизнь, попробовал бы жить с нею. Эта женщина сильно влияла на его чувства и заставляла желать неизвестной доселе нежности.

Надеясь, что его ревность была совершенно необоснованной, Купер предположил, что эпитет «сладкое сердечко» относился к девятилетней дочери Джессики или семилетнему сыну Эрику. Он наконец-то прочитал ее досье и знал теперь, что у нее двое детей и она развелась с мужем, частным сыщиком из Нью-Йорка, ей тридцать три года. Но встречалась ли она с другим мужчиной, было ему неизвестно.

— О, Кристина… да, милая, — Джессика рассмеялась и, немного подождав, проворковала в трубку ответ.

Купер старался вспомнить, когда с ним так мило болтала женщина. Очень давно. Его мать точно так же разговаривала с Джексоном, зеленоглазым темноволосым хулиганом. Такого ребенка могла любить только она. Но это было так давно, теперь их обоих уже нет. Мама, кажется, ушла полжизни назад, а Джексон — только вчера.

Купер расслабил мышцы лица. Боль никогда не оставляла его. Боль и чувство вины. Джексон прикрывал спину Купера и погиб. На его месте должен был быть Купер. Он словно куда-то провалился, и это падение отделило его от всякой нежности и любви. Ему нечего было предложить женщине. Нечего.

Купер молча выругался и с нетерпением взглянул на Джессику, покачав головой. Он был готов уйти. В последние два месяца Дэниэлс быстро передвигался, стараясь заглушить свои чувства. И сейчас не время останавливаться. Он смертельно устал, все чувства его были обнажены до предела.

Джессика попрощалась по телефону и поставила свою дорожную сумку на тележку.

— Извините, — сказала она, зевая. — Я всегда звоню из аэропорта, чтобы у них была возможность привести дом в порядок. Поль терпеть не может, когда я думаю, что в мое отсутствие он не может справиться с детьми.

Поль? Купер не помнил, чтобы в досье мисс Лангстон упоминалось это имя.

— А Тони не любит быть застигнутым врасплох, — продолжала она. — Он всегда чем-то занят, а я об этом не имею понятия.

И Тони… Купер быстро взглянул на женщину. Даже если она встречается с одним, она не может жить с двумя. Мысль об одном мужчине уже была достаточно огорчающей. Но Купер мог недооценить Джессику.

Он перевел мысли в другое русло, понимая, что уже достаточно часто ошибался в ней. У Купера были милые, но потерянные знакомства в Сан-Франциско. Эту ситуацию можно легко исправить простым телефонным звонком. Еще одно ошибочное мнение о Джессике Лангстон не удивит его.

Однако удивило. Купер мог поспорить, что сможет влюбить ее в себя. Он чувствовал ее симпатию. И ему хотелось бы, чтобы где-то на Земле был человек, на которого можно рассчитывать, когда дела пойдут плохо. А дела всегда идут плохо.

— Я должен на минуту заглянуть в офис, — сказал Дэниэлс. — Вы не возражаете? — У них была работа, напомнил он себе. Ничто не должно помешать ему сбросить Баольян. И последней помехой должна стать его красавица-ассистентка с копной каштановых волос.

— Конечно, — согласилась Джессика, будто договариваясь о деталях.

— Прекрасно, — он пошел к машине.

Дэниэлс никому бы не признался, что все больше интересуется этой женщиной. Он пытался убедить себя, что быт Джессики Лангстон и ее любовники — это не его дело. Ее работа — вот что должно занимать его мысли. Ему нужны ее знания и навыки, а не личное внимание.

Но Куперу хотелось бы видеть мисс Лангстон каждый день, сидеть рядом, слушать ее мягкий голос, рассуждавший о задачах и его имуществе, вдыхать аромат ее тела, чувствовать волнующую близость… Может быть, ему бы все это очень понравилось…

Джессика не понимала, чем она оттолкнула его, но по дороге Купер не проронил ни слова. Его внезапное спокойствие было необходимой передышкой перед наплывом информации, которая на нее обрушилась. Они сели в машину, и Джессика растянулась в теплом, уютном «седане». Она позволила приглушенно гудящему двигателю и тихой классической музыке погрузить себя в расслабленное состояние.

— Что касается нескольких дней работы на «Дэниэлс лимитед», то вы будете действовать по строго определенному плану, — голос шефа вывел Джессику из состояния апатии.

Она действительно думала, что уже ночь.

— Определенному плану? — переспросила она.

— Любой запрос об информации будет делаться на имя компании. Вы проведете в приемной несколько недель. Никто не должен знать, что мисс Лангстон уже не моя секретарша.

Джессика окончательно проснулась, интуиция подсказывала ей, что это не просто праздная причуда.

— Зачем?

— Меры предосторожности. Надеюсь, вам понятно?

Для человека, прожужжавшего ей все уши, пока они пересекали Атлантику и большую часть Северной Америки, он был удивительно немногословен.

— Предосторожности против чего?

Он посмотрел на Джессику с холодным интересом.

— Вовлечения, — наконец сказал Дэниэлс, перенося внимание на дорогу. — Так как вы долго не задержитесь, нет нужды, чтобы кто-то знал, что мисс Лангстон в деле. Если все обернется по-нашему, хорошо. Вы сможете вписать «Дэниэлс лимитед» в послужной список и продвигаться прямо в верхние эшелоны другой организации.

— А если дела пойдут плохо?

— Тогда, естественно, вы будете в стороне от этого.

Он провел рукой по волосам и бросил на Джессику взгляд.

— Окружающим вы можете говорить так много или так мало, как сочтете нужным. Я вас прикрою.

Щедрость его натуры совсем не удивляла мисс Лангстон, достаточно было вспомнить размеры ее жалованья.

Получив подтверждение поддержки, она решила быть более откровенной.

— Я хочу сказать вам, мистер Дэниэлс, что не думаю, будто за неделю что-то случится.

Джессика посмотрела на шефа, чтобы увидеть его реакцию, но он только прищурил глаза. Она подалась вперед.

— Ваше расследование займет месяцы. Добыча информации, необходимой мне, практически невозможна. Потом надо будет выбрать время для определения лучшего метода действия.

Мисс Лангстон решила вступить в игру. Сейчас в ней было больше уверенности. Но существовали реалии, которые они оба должны были принимать во внимание, и она надеялась, что он тоже это понимал.

— Зовите меня Купер, — вот все, что произнес Дэниэлс, проверяя дорогу, прежде чем изменить полосу движения. Он произвел хорошее впечатление человека, не услышавшего ни единого ее слова.

«Отлично», — подумала Джессика, выбрасывая все из головы. Если он не хочет воспринимать ее серьезно, даже лучше. Но теперь они оба были предупреждены. Просто она надеялась, что он это понял.