В преддверии войны

Направления работы госбезопасности. – Если завтра война? – Мировая война началась. – Стратегическая «передышка»

Исторический опыт деятельности разведки советской госбезопасности оценен современниками и специалистами в области этого рода спецслужб в нашей стране и на Западе. И, как известно, оценка весьма положительная.

К советскому периоду российская разведка прошла путь восхождения к мастерству. Наша разведка впитала в себя особенности этого восхождения, свойственного прошедшим столетиям. Главным «инструментарием» разведработы стали профессиональные разведчики и их агентура, а агентурный метод был возведен в основу деятельности разведки с главным действующим лицом – разведчиком-агентуристом.

Направления работы госбезопасности

Постепенно разведка обрастала сетью зарубежных информаторов – источников сведений с важных объектов стран-противников нашему государству. Проникновение разведки в спецслужбы стран Западной Европы, Ближнего Востока, Японии и особенно нашего потенциального противника с явными агрессивными замашками – Германии в предвоенные годы позволило органам госбезопасности эффективно бороться против шпионажа, диверсий и террора на территории СССР.

Возводя проникновение в спецслужбы противника в своеобразный принцип работы, разведка в последующие годы, особенно во время Великой Отечественной войны, смогла обеспечить советское руководство информацией стратегического значения.

Много лет занимается автор вопросами становления мастерства русской, российской и советской разведки за тысячелетний период превращения России в великую державу. Исходит он из того факта, что если были цели у нашего государства за рубежом, то его успехам способствовала результативная работа отечественной разведки.

Россия, как государство с многовековой историей, имела сношения с внешним миром, причем далеко не всегда дружественным. И потому история нашего Отечества – это существование в условиях фактического отсутствия мирного времени. И потому страна бдительно готовилась к войне, активно укрепляя все стороны своей обороноспособности. В этих условиях находилось место работе отечественной разведки.

Рассматривая вопросы мастерства нашей разведки в преддверии, накануне и во время Великой Отечественной войны, автор выстраивает свое видение причин успешной профессиональной деятельности отечественной разведки в эти периоды.

И, как представляется, удалось прийти к нетрадиционному выводу: разведка госбезопасности, не столь де-юре, сколь де-факто, с самого начала войны возвела в своеобразные «принципы» на всех направлениях своей активности, во-первых, организацию тотальной работы по всем воюющим и нейтральным странам и, во-вторых, развертывание работы по проникновению в спецслужбы занятых в войне стран (директивные направления).

Автор обосновывает нетрадиционный подход к выбору сферы приложения усилий разведки в годы войны. Их он иллюстрирует примерами многогранной работы разведки, сгруппировав в четыре организационные формы: работа с позиции зарубежных резидентур, а в тылу немецких войск – в подполье, спецпартизанских отрядах и разведывательно-диверсионных групп Бригады особого назначения (оперативные направления).

И каков итог, например, в работе резидентур за кордоном? За четыре года войны десятки «легальных», нелегальных точек и агентурных групп разведки в трех десятках стран направили в Центр 41 000 документальных материалов. И в первую очередь это были те сведения, которые обеспечивали успешные действия нашего военного командования на советско-германском фронте и внешнеполитическую работу страны.

Другой особенностью взгляда автора является нетрадиционное выделение «главного удара» в делах разведки: работа по Германии, ее союзникам и в оккупированных странах; работа по главным союзникам по антигитлеровской коалиции и работа научно-технической разведки (стратегические направления).

Итак, нетрадиционная триада направлений разведработы: директивные, стратегические и оперативные. По мнению автора, эти «рабочие находки» нашей разведки в годы войны и есть то, чем она может гордиться и… с чем приходится считаться на Западе, констатируя: «Эта служба обладает традициями, корни которых уходят в далекое прошлое…» (Аллен Даллес, бывший директор ЦРУ).

Несомненно, разведка госбезопасности (и военная разведка) в суровые годы Великой Отечественной войны активно работала в свете столетних традиций ее предшественников.

* * *

Полтора десятка лет углубления автора в историю внешней разведки имели несколько этапов: работа над фактами из жизни разведки в хронологическом порядке, работа с фактами проявления разведмастерства во времени (от петровских времен до второй половины ХХ столетия) и, наконец, исследование фактов, характеризующих становление мастерства на основе общих признаков в работе разведки в интересах Руси, России, Российской империи и Советской России в Х – ХХ веках.

Общими признаками стали «краеугольные камни» разведмастерства с триадой – наступательность, «инструментарий» и территории.

Анализируя опубликованные документы о работе разведки в советское время, рассматривая солидные издания на основе монографий, изучая обзоры, статьи и книги отечественных и зарубежных исследователей, автор пришел к пониманию, что в силу объективных обстоятельств нашей разведке пришлось заниматься целой гаммой проблем.

И, когда речь идет о войне, количественное разнообразие проблем, логическая последовательность их появления по мере изменения оперативной обстановки от мирной, предвоенной до военной, а также стремительное развитие событий в первый период войны, требуют объединения проблем и круга связанных с ними вопросов в группы направлений работы по общим признакам.

Автор посчитал себя вправе сгруппировать известные факты о работе разведки в некоторые качественные характеристики. Исходил из того факта, что проблемы касались организационного управления действиями разведки и зависели от периода в жизни советского государства – в преддверии, накануне и в годы войны.

Несмотря на определенные трудности в отношениях разведки с высшими органами власти нашей страны, к ее информации, сведениям и даже рекомендациям с начала войны все чаще и чаще стали прислушиваться. Осторожность советского руководства и военного командования при оценке разведданных о противнике была вполне оправдана.

Характерен такой факт: наступательная тактика наших вооруженных сил и наступательность в делах разведки в условиях сложнейшего положения на советско-германском фронте в первый период войны опирались на недопустимость недооценки или переоценки сил противника и его планов. И армия, и разведка считали: враг – противник серьезный, мощный, опытный, коварный, способный на все.

Обстановка на грани критической требовала не просто считаться с таким противником, но и исключать любые неверные оперативно-тактические решения по противостоянию генералам вермахта.

И потому, работая в интересах правительства и военного командования, разведка ответственно понимала, что ошибки в проигрышной для советской стороны ситуации могли стоить многого. Это в полной мере относилось к работе нашей дипломатической службы и внешнеторговых организаций, занятых вопросами поставок из-за рубежа вооружения, военной техники и продовольствия.

Для разведки это означало, что информация должна быть точной: актуальной, секретной и, конечно, достоверной. Последнее достигалось путем добывания документальных сведений.

И коли «центром тяжести» данной рукописи станут вопросы провала германского «блицкрига» и последующей Битвы за Москву, то «стоить многого» могла, например, неполнота сведений в канун военных действий в этом знаковом для Великой Отечественной и мировой войны сражении. Ибо именно тогда мир понял, что фашистов можно бить!

К началу декабря, в момент принятия решения о контрнаступлении, в Генштабе Красной армии тщательно обобщали данные о противнике – от пленных и войсковой разведки, из официальных немецких передач и от наших диппредставительств по всему миру. И, конечно, сведения с «невидимого фронта» – из-за рубежа и от разведчиков в тылу врага. С «невидимого фронта» – это означало из Берлина и Лондона, из-за океана, из Стокгольма и с Востока.

* * *

Великая Отечественная война внесла серьезные коррективы в деятельность советской внешней разведки по информационным задачам, направлениям работы и территориальному распределению усилий в условиях военного времени. Являясь инструментом государственной политики, разведка строила свою работу, исходя из угроз военного, политического и экономического характера в отношении Советского Союза.

Этого потребовала реальная обстановка в отношении задач для «фронта тайной войны», причем уже в первые дни и недели ее.

Исходя из потребности решать конкретные вопросы, в работе разведки наметились более узкие целенаправленные задачи по Германии (планы, тыл, спецслужбы, нейтральные и третьи страны).

В работе по союзникам – странам антигитлеровской коалиции определились узкие задачи («второй фронт», спецслужбы, эмигрантские правительства, сепаратные переговоры, послевоенное устройство).

В работе по линии НТР основными задачами стали вопросы по военной технике, повышающей эффективность вооружения Красной армии на текущий момент и на будущее (атом, авиация, ракеты, радиолокация, спецматериалы, химбакоружие, спецслужбы).

С началом военных действий на советско-германском фронте перед разведкой встала масштабная задача по немедленному оказанию эффективной помощи советскому правительству и военному командованию на оккупированной немцами территории.

Совокупность сведений из «копилки находок» по этим стратегически важным вопросам для воюющей страны привела к тому факту, что решение главы государства инициировать «переговоры» с Германией о перемирии опиралось на серьезную «базу данных», в основе которых лежал тезис: наступил момент, когда в стане противника начались кризисные процессы военно-экономико-социального порядка.

Таким образом, реалии войны привели к организационным «находкам», в опоре на которые эффективность с лихвой оправдывала себя все годы войны, причем и на оккупированной немцами территории СССР, и за пределами нашей страны.

«Находки» в частности и разведмастерство в целом всю войну весьма полезно работали в интересах достижения Великой Победы!

Если завтра война?

«Война начнется завтра» – для каждого политика и военного, чекиста и госслужащего, ученого, рабочего и колхозника она ожидалась по-своему.

И готовились к ней, исходя из степени осведомленности и еще надежды, что ее удастся избежать или хотя бы оттянуть…

Разрешение мировых противоречий могло произойти не обязательно военным путем. Но для этого было необходимо, чтобы главы государств – сторонники мирного решения международных проблем глубоко осознали опасность, которую несет фашизм. Они должны были преодолеть взаимную подозрительность и недоверие и создать эффективную систему коллективной безопасности.

Реально это мог быть военно-политический союз Англии, Франции и СССР против заявки Гитлера на мировое господство. В тридцатые годы предпринимались шаги в этом направлении, особенно со стороны Советского Союза. Но верх взяла другая политика – «умиротворение агрессора», «невмешательство», антисоветизм, стремление защитить свои интересы за счет других стран.

И потому в этой ситуации в выигрыше оказались государства-агрессоры – Германия, Италия и Япония. Для них сложились наилучшие внешнеполитические условия, у них было достаточно военных сил и авантюризма для развязывания новой кровавой бойни за достижение мирового господства.

Итак, Вторая мировая война вызревала постепенно, в течение более чем двадцати лет. В этом трагическом процессе прослеживаются два исторических этапа.

Первый этап – с начала двадцатых годов до 1935 года – характеризовался крушением Версальской системы мировых договоров, восстановлением экономической и военной мощи Германии, причем при попустительстве Англии, Франции и США, и возникновением новых очагов войны.

Второй этап охватил период с 1935 по август 1939 года. В это время фашистские государства перешли к открытой агрессии, начали формировать военные блоки, что вызвало нарастание политического кризиса в Европе.

Мировая война началась

Началом Второй мировой войны считается 1 сентября 1939 года, когда фашистские войска напали на Польшу. Через два дня Англия и Франция, связанные с Польшей договором, объявили войну Германии. В тот же день, 3 сентября, в войну с фашизмом вступили Австралия и Новая Зеландия, а 10 сентября – Канада.

Период военных действий с 1 сентября 1939 года по май 1940 года получил в истории название «Странной войны» (или «сидячей»), так как, хотя Англия и переправила во Францию свой экспедиционный корпус, эти державы не вели на Западном (сухопутном) фронте военных операций.

Такая политика союзников объяснялась тем, что Англия и Франция занимали выжидательную позицию, надеясь, что после захвата Польши Гитлер двинет войска на СССР. Кроме того, в политическом руководстве этих двух стран было немало сторонников «полюбовного» соглашения с Германией. Так, с сентября 1939 года по апрель 1940 года состоялось около 160 переговоров и встреч с представителями Германии на разных уровнях. О ряде таких встреч советская разведка регулярно уведомляла руководство СССР.

В этих условиях Польша фактически была брошена союзниками на произвол судьбы. За две недели было сломлено сопротивление слабой польской армии, и поляки оказались под немецким сапогом. И, окрыленные столь быстрой победой, а также нерешительностью Англии и Франции, в апреле 1940 года германские войска молниеносно захватили Данию и Норвегию.

Попытка англо-французского экспедиционного корпуса оказать помощь Норвегии осталась безуспешной. Эти две великие европейские державы получили наглядный урок своей близорукой политики «умиротворения агрессора». Она привела эти страны к серьезному политическому кризису, ибо пало правительство Даладье во Франции и вынужден был уйти в отставку премьер-министр Англии Чемберлен. Кабинет министров Британии возглавил Уинстон Черчилль.

В мае 1940 года войска вермахта вторглись в Бельгию, Голландию и Люксембург и начали широкомасштабное наступление с целью овладения Францией. С этого времени война для Англии и Франции перестала носить «странный» характер. Союзные войска терпели на Западном фронте поражение за поражением и, находясь под угрозой окружения, в конце мая эвакуировались из Дюнкерка на Британские острова.

Надеясь на возможные в будущем военно-политические контакты с Англией, Гитлер эвакуации не препятствовал. Франция оказалась в критическом положении. Новый глава государства маршал Петен обратился к Германии с просьбой о перемирии, и 22 июня 1940 года Франция капитулировала.

До разбойничьего вторжения Германии на территорию СССР оставался ровно один год.

После поражения Франции Германия начала Битву за Англию. На первом этапе предпринимались массированные бомбардировки страны с целью выведения из строя ее авиации и флота, которые являлись главным препятствием вторжению немецких войск на Британские острова. Бомбовые налеты длились почти год (июнь 1940 – май 1941). Англия мужественно сопротивлялась, и налеты не привели к достижению намеченных гитлеровскими генералами целей.

Однако Гитлер решил, что Англия достаточно деморализована и не представляет серьезной угрозы. Эта самоуверенность Гитлера сыграла с ним впоследствии злую шутку.

1 июня 1940 года в войну вступила Италия, стремясь захватить Египет и Суэцкий канал. Так был открыт Африканский фронт. Военные действия итальянских войск в Африке оказались крайне неудачными. За первый год войны под напором англичан Италия потерла здесь все свои колонии. Только высадка в феврале 1941 года немецкого танкового корпуса генерала Роммеля спасла положение, и английские войска были отброшены к ливийско-египетской границе.

К весне 1941 года германско-итальянские войска захватили Грецию, Албанию и Югославию. Теперь практически вся Европа оказалась под пятой германского сапога и ее союзников.

В политическом плане «новый порядок» в оккупированных странах означал насаждение «коллаборационизма», то есть сотрудничества профашистски настроенных местных кругов с оккупационной властью в ущерб интересам нации, перекройку границ оккупированных стран, свертывание всех демократических свобод, установление режима жесточайшего террора, геноцида, германизации населения.

В экономическом отношении германские власти проводили политику ограбления оккупированных народов, жесточайшей эксплуатации населения, широкого использования принудительного труда военнопленных.

К этому времени из великих держав лишь СССР и США формально находились вне военного конфликта. Однако их политику в начальный период войны нельзя было назвать нейтральной.

Стратегическая «передышка»

Что касается СССР, то после заключения с Германией чрезвычайно выгодного для нашей страны пакта о ненападении (август 1939) советское руководство сосредоточило усилия на укреплении обороноспособности государства. Так, расходы на военные нужды в СССР с 1939 по 1941 годы выросли с 25 % государственного бюджета до 43 %.

В 1940 году были изданы указы, ужесточающие ответственность за нарушение трудовой и производственной дисциплины, которые фактически прикрепляли рабочих и служащих к предприятиям. Немалое значение имело размещение и развитие военного производства на Востоке страны, за Волгой, на Урале и в Сибири.

Большое внимание уделялось созданию новейших видов военной техники, которая зачастую превосходила немецкую (тяжелый танк «КВ», средний танк «Т-34», самолеты-истребители «Як-1», «ЛаГ-3», «МиГ-3», штурмовик «Ил-2», бомбардировщик «Пе-2», 76-миллиметровое противотанковое орудие, подвижные реактивные установки «Катюша» и другое). Строились новые заводы по производству боеприпасов усиленной мощности.

Формировались дополнительные дивизии. К июню 1941 года общая численность Красной армии достигала 5,7 млн человек. Таким образом, казалось бы, ни по численности, ни по количеству военной техники к началу войны СССР не уступал Германии. Более того, к этому времени наша армия превосходила немецкую по количеству самолетов почти вдвое, а по танкам и самоходным орудиям – почти в три раза (однако объективности ради следует отметить, что новейшего вооружения в войска поступало весьма мало). Сложилась почти критическая ситуация с опытными командирскими кадрами. И вот их-то подготовке, в частности, способствовала «временная передышка», полученная в результате советско-германского договора.

Ни тогда, ни сегодня сомнений не было и нет: политика западных стран по «умиротворению агрессора», «невмешательству» и антисоветизму, стремление направить гитлеровскую агрессию на Восток, включая нападение на СССР, привели к таким договорным отношениям между советской и германской сторонами. Сталинское руководство, стремясь отодвинуть границы и получить двухлетнюю передышку в отношениях с Германией (а значит, и со странами Запада), вынуждено было принять меры, которые формально шли вразрез принципам советской внешней политики и нормам международного права.

Опираясь на секретный протокол к договору с Германией о ненападении, в котором разграничивались сферы интересов обеих сторон, СССР 17 сентября 1939 года под предлогом защиты от германского порабощения населения Западной Украины и Белоруссии ввел свои войска в восточные районы Польши. 28 сентября СССР и Германия заключают новый договор о дружбе и границах, где корректировались их интересы в Литве и Польше. После заключения этого договора на территории СССР была прекращена всякая публичная антифашистская пропаганда.

Правительство СССР разорвало дипломатические отношения с правительствами стран, оказавшимися жертвами фашистской агрессии, в том числе по своей вине, когда они отказались от военной помощи СССР (Чехословакия, Польша, Франция).

Советско-германский пакт о ненападении нанес нравственный ущерб нашей стране. Приняв участие в разделе Польши, заключив договор о дружбе со страной-агрессором в условиях начавшейся мировой войны и преследуя свои национальные интересы, СССР оказался представленным перед мировой общественностью как пособник фашистской Германии. Однако…

Располагая по линии советской разведки неопровержимыми доказательствами двойной игры Запада с Германией и СССР, советское правительство защищало свои интересы, выигрывая время на укрепление своей обороноспособности. Но советским людям такой поворот от неприятия гитлеровской агрессивной политики до дружбы с реальным врагом нашей страны оказался непонятным.

За пределами договора с Германией осенью 1939 года СССР в ультимативном порядке потребовал от Румынии возвращения Бессарабии, отторгнутой от нашей страны в 1918 году, и ввел туда свои войска. Территория Бессарабии была присоединена к Молдавии, получившей статус союзной республики.

В условиях начавшейся мировой войны в сфере скрещивания интересов Германии и СССР оказались страны Прибалтики – Литва, Латвия, Эстония. Стремясь обеспечить сохранение своей независимости в сентябре-октябре 1939 года, они приняли предложенный СССР пакт о взаимопомощи. Пакт предусматривал создание на их территориях советских военно-морских баз и аэродромов и ввод войск для охраны этих объектов.

Эти договоры вызвали неоднозначную оценку у политических и общественных кругов прибалтийских стран, ибо там имелись как сторонники сближения с СССР, так и сторонники союза с Германией.

По мере расширения фашистской агрессии в Европе, считая, что эти договоры не выполняются в полной мере и боясь захвата прибалтийских государств Германией, СССР в ультимативной форме потребовал у стран Прибалтики смены правительств и введения дополнительных войск. Этот ультиматум прибалтийскими государствами был принят. На их территорию вошли советские войска, и после проведения выборов здесь сформировались новые парламенты и правительства, которые провозгласили советскую власть и приняли решение о вступлении своих стран в СССР.

Такой демарш был жизненно важен для СССР. И в свете договоров с Германией с точки зрения военной стратегии и тактики позволил отодвинуть советские границы на сотни километров на запад (и это в конечном счете сказалось в первые дни и недели соприкосновения советских войск с вермахтом в оказании ему стойкого сопротивления и изматывания германских частей первого удара).

Почему Германия согласилась на расширение границ СССР в преддверии нападения на нашу страну? Военную кампанию против Советской России германское руководство планировало закончить в результате «блицкрига» в один весенне-летний сезон. Оно считало, что все новоприобретенные Советами территории станут немецкими землями.

…В 1939 году СССР был исключен из Лиги наций.

Исключили! Почему? Потому что: советско-германский договор, «отторжение» (а на самом деле воссоединение со старыми русскими землями), война с финнами (с целью обезопасить город на Неве).

Но вот точка зрения на эти решительные шаги советской стороны далеко не последнего человека в иерархии американского правительства – заместителя государственного секретаря С. Уэллеса (1944):

«С практической точки зрения важно отметить, что советско-германское соглашение дало возможность советскому правительству добиться преимуществ, которые два года спустя, когда произошло давно ожидаемое нападение Германии, сыграло для Советского Союза огромную роль».

7 декабря 1941 года Япония напала на американскую военно-морскую базу Пёрл-Харбор на Гавайских островах, нанеся сокрушительный удар по находившемуся там флоту. На следующий день США объявили войну Японии. Так возник Тихоокеанский фронт мировой войны. 11 декабря Америка объявила войну Германии и Италии.

Для Японии новый фронт войны оказался уже третьим после фронтов в Китае и Юго-Восточной Азии. Япония, которая объявила себя нейтральной в Европейской войне, взяла курс на создание своей империи в Азии и на Тихом океане (начало, согласно «плану Танака», было положено еще в 1932 году). Воспользовавшись ослаблением Англии и Франции, она стремилась прибрать к рукам их владения в этом регионе и, намечая разгромить США, окончательно избавиться от всех конкурентов (Восточно-Азиатский фронт). На рубеже 1941–1942 годов Япония овладела Филиппинами, Малайзией, Бирмой, Индонезией и вышла на подступы к Австралии, где была остановлена военно-морскими силами США и Англии.

Таким образом, к началу сороковых годов Европа, Африка, Азия и Тихий океан стали ареной кровопролитной борьбы между странами фашистского блока и государствами, народы которых выступали за спасение мировой цивилизации, за свою независимость и, естественно, за свои национальные экономические интересы.

Такая сложилась политическая обстановка на международной арене с предпосылками Второй мировой войны, ее началом и расширением масштабов, на фоне которой протекала интенсивная работа советской дипломатии и разведки в интересах понимания и учета истинных позиций воюющих государств в отношении Советской России.

22 июня 1941 года открылся новый Восточный фронт Второй мировой войны. И центральное место в борьбе против германского фашизма на советско-германском фронте по праву стало принадлежать России, на священной земле которой развернулась Великая Битва Столетия.

Примечание. К «битвам столетия» вполне правомерно следует отнести «сражения на тайном фронте». В этой рукописи автор многократно затрагивает успешные акции тайного влияния советской стороны в отношении Запада. Эти акции были продолжены с началом Великой Отечественной войны.

И к ним по праву принадлежит судьбоносного значения дезинформационная операция И. В. Сталина, известная со слов историка, писателя, Героя-фронтовика Владимира Карпова как «секретные переговоры с Германией о перемирии в феврале 1942 года».

Далее обосновываются вероятность и возможность, а главное – стратегическая необходимость факта «секретных переговоров» в столь нужное для Отечества время.

 

Традиционные противники России

Против нового строя. – Гитлер – угроза России. – Начало Трагедии Человечества. – Признаки военной угрозы. – «Русская карта» Запада

Неприятие российской государственности Западом имеет глубокие корни. И появление на международной арене «нетрадиционной России» стало рассматриваться «сильными мира сего» на Западе как новый «хорошо обоснованный» предлог для ликвидации великой державы с разделом в своих интересах и приспособлением ее богатств для узконациональных нужд.

Отечественная дипломатия и разведка все годы советского периода российской государственности была на переднем крае внешнеполитической борьбы и «тайной войны», защищая, в конечном счете, тысячелетние завоевания родного Отечества.

Это было время борьбы с Западом молодого советского государства, оказавшегося в окружении враждебных сил – противников нового строя в России.

Ни тогда, ни теперь не вызывает сомнения тот факт, что агрессивное отношение к «новому строю» в нашем Отечестве со стороны традиционных противников России на международной арене было лишь прикрытием очередной попытки разрушить российское государство в экономических интересах великих держав – Англии, Франции, Германии и США, а из восточных – Японии.

Историческая справка. Возвращаясь к героической странице войны России с европейской коалицией в 1853–1856 годах, вошедшей в нашу историю под названием Крымской войны, следует отметить: это была, по своей сути, первая спланированная попытка насильственной ликвидации Западом Российской империи. Еще в марте 1854 года члены британского кабинета приняли в свое пользование меморандум, который прошел под знаком «прекрасный идеал войны».

Это был военный план расчленения России как единого государства. Вот его основные идеи:

Аландские острова и Финляндия передаются Швеции, но при условии ее участия в войне с Россией;

Литва, Эстония, Курляндия и Лифляндия на Балтике уступаются Пруссии;

Польское королевство восстанавливается как барьер между Германией и Россией, поглотив земли Белоруссии и Украины;

Валахия, Молдавия, Бессарабия и устье Дуная передаются Австрии;

Крым, Черкесия и Грузия отбираются у России в пользу Турции.

План предусматривал лишить Россию выходов к Черному и Балтийскому морям и фактически прижать ее к Уральскому хребту. Но, по замыслам агрессоров, планы шли еще дальше: театр военных действий должен был охватить огромные территории от Балтики до Тихого океана и от северных морей до Кавказа.

В годы Крымской войны в армиях, напавших на Россию, господствовал полный антироссийский интернационал: англичане, ирландцы и шотландцы, немцы и австрийцы, швейцарцы, французы и итальянцы, турки, австралийцы и новозеландцы, египтяне и тунисцы, горцы и североамериканцы…

И хотя в советское время Крымская война трактовалась как проигрыш царизма, Россия эту войну не проиграла. Об этом говорит тот факт, что в годы Великой Отечественной войны в Стране Советов с одобрения И. В. Сталина была широко представлена монография о Крымской войне русского и советского историка академика Е. В. Тарле.

Почему не проиграла? Об этом говорят три неоспоримых факта о ходе и последствиях этой войны:

во-первых, она, Россия, выстояла в страшном противостоянии со всей Европой, фактически со всем миром, и не допустила своего расчленения;

во-вторых, она успешно и уверенно выдержала натиск на Западе, Севере и Востоке. И в целом Россия практически в незыблемости сохранила свои территориальные пределы;

в-третьих, она заставила саму Европу выступить с предложениями о мирных переговорах.

…«Чудотворная крепость» Севастополь оборонялась 349 дней, именно поэтому позднее современниками город будет назван «Новой Троей».

Декабрист М. А. Бестужев, друг юности одного из руководителей обороны адмирала Павла Степановича Нахимова, в сибирском заключении раскрыл глубинный смысл особого характера «севастопольской страды»:

«…Севастополь пал, но пал с такой славой, что каждый русский должен гордиться таким падением, которое стоит блестящих побед».

В Европе эту Восточную войну не случайно назвали протомировой, ибо она унесла и покалечила более 1 000 000 человеческих жизней.

Крымская война дала толчок развитию России во всех сферах жизни: состоялась отмена крепостного права, была осуществлена военная реформа, начался быстрый промышленный подъем, больших успехов добилась внешняя политика. На службу государству пришла блестящая плеяда великолепных чиновников.

Предвосхищая, ярко и убедительно об этом послевоенном времени сказал активный участник обороны Л. Н. Толстой в своих «Севастопольских рассказах»:

«Чувство пылкой любви к отечеству, восставшее и вылившееся из несчастий России, оставит надолго след в ней. Те люди, которые теперь жертвуют жизнью, будут гражданами России и не забудут своей жертвы. Они с большим достоинством и гордостью будут принимать участие в делах общественных, а энтузиазм, возбужденный войной, оставит навсегда в них характер самопожертвования и благородства».

Против нового строя

В ХХ веке Русско-японская война была инспирирована Западом. Страну восходящего солнца поддерживали извне и милитаризовали великие державы: Англия усиленно финансировала, США поставляли сырье и производственные мощности, Германия строила японскую армию. Затем тем же Западом была развязана Первая мировая война с целью ослабления Германии и России в борьбе за экономическое влияние в мире и передел рынков сбыта.

«Русская карта» разыгрывалась на полях нашей Отчизны – цели стран, бывших союзников России по мировой войне, изменились с точностью наоборот. Интервенция поставила великую Россию (в то время Советскую) перед реальной угрозой: быть или не быть российской государственности.

Вторая мировая война – это сложнейший период в истории тысячелетнего российского государства. Велик интерес историков, политиков, дипломатов, общественности и профессиональных разведчиков к проблемам причинной обусловленности этой войны, ее ходу и последствиям. И это понятно, хотя бы потому, что Россия своим вступлением в эту войну, названную Великой Отечественной, внесла наиболее значимый вклад в разгром фашистской Германии и других фашистских государств.

В достижении Победы в Великой Отечественной войне дипломатическая, разведывательные и внешнеторговые службы доказали свою профессиональную значимость. И это вполне закономерно, ибо особенностью традиции указанных служб являлась наступательность в их действиях, то есть предвидение развития внешнеполитической и внешнеэкономической ситуации в Европе и мире в разные периоды истории России с целью упреждения внешних угроз в отношении российского и советского государства. Так было при Петре I, Екатерине II, в XIX и начале XX веков.

На протяжении тридцатых годов советское руководство было в курсе изменений политической обстановки в Европе в ходе откровенных подстрекательских шагов ведущих держав мира – Англии, Франции и США – в отношении Германии, военно-политическая доктрина которой строилась с учетом обязательного расширения жизненного пространства для немцев за счет земель на Востоке, в первую очередь на территории СССР.

Это были годы активной подготовки и развязывания альянсом фашистских государств новой мировой бойни. Определяющим фактором международной обстановки этого десятилетия стало нарастание реальной военной угрозы, вначале в Юго-Восточной Азии и на Дальнем Востоке (Япония), затем на Ближнем Востоке (Италия) и в Европе (Германия).

«Меморандум Танака» (1927). Работа советской разведки на дальневосточном направлении – в Маньчжурии и Корее, где наши разведчики и агентура действовали под прикрытием советских официальных миссий, позволила создать в Харбине и Пхеньяне действенную агентурную сеть. В этих странах был найден выход агентов на крупных японских государственных чиновников, включая высшее военное командование японской армии.

Почти одновременно нашими разведчиками в харбинской и пхеньянской резидентурах удалось добыть военно-стратегический план Японии, нацеленный на завоевание мирового господства. План предусматривал поэтапную оккупацию и освоение территории Китая, Маньчжурии, стран ЮВА и Тихого океана, Советской России, Индии и Ближнего Востока, а затем – Европы, Южной и Северной Америки.

Советской разведкой была инспирирована акция тайного влияния на западные страны – предание гласности содержания «плана Танака». Эта акция серьезно подорвала доверие западных партнеров к внешней и военной политике Страны восходящего солнца и насторожила западные политические круги в отношении военного строительства в этой стране.

В тридцатые – сороковые годы Япония все же приступила к реализации этого пресловутого «плана» неудавшееся провокацией на границе с СССР в районе озера Хасан и на Халхин-Голе, а затем – в Маньчжурии и ЮВА. Причем ко времени Московского сражения (1941) Япония завязла с «планом» в указанных странах и на территориях ЮВА (два фронта), добавив себе еще третий фронт на Тихом океане против США.

Таким образом, сложившаяся ситуация в войне Японии в этом регионе не позволила ей вступить в военные действия против СССР и поставила Страну восходящего солнца на грань катастрофы.

* * *

Советский Союз вел сложную борьбу за обеспечение безопасности страны и сохранение мира в Европе. Все это предопределило характер задач, решаемых страной в этот исторический период, а значит, и специфику ее работы.

Уже во второй половине двадцатых годов, наряду с Германией и Англией (1922), СССР признало 13 государств. В конце 1933 года к ним присоединились США, а к концу 1936 года дипломатические отношения с Советским Союзом установили 36 стран, включая крупнейшие капиталистические державы.

Непросто американской стороне было признать на дипломатическом уровне советское государство. Слишком велики были силы, с первых дней после Октябрьской революции ставшие на курс обращения с Красной Россией как с враждебным государством и вытекающей отсюда доктрины ее дипломатического непризнания.

Отсюда один за другим плодились варианты удушения молодой Республики Советов. Однако все они исходили из неприятия социализма и невозможности сосуществования (даже временного) США и СССР, а также непререкаемого права Америки вмешиваться в дела другого государства и диктовать ему свои условия с целью «освобождения» от «безбожного большевизма».

Естественно, избранный в 1933 году президент США Франклин Рузвельт вынужден был испытывать сопротивление руководства и аппарата госдепа процессу нормализации дипотношений между двумя странами.

Вслух Рузвельт говорил о расширении экономических связей с Советской Россией как о главном доводе в пользу признания. Но по-настоящему президент более всего был озабочен тревожно складывающейся обстановкой на Дальнем Востоке и в Центральной Европе, усилением конкурентной борьбы за рынки сырья и сферы влияния, ведущими к умножению международных кризисов и военным конфликтам. Их исход для экономических и военно-стратегических позиций США заранее невозможно было предугадать.

Вот почему вопрос об СССР как потенциальном союзнике в случае обострения американо-германских и американо-японских противоречий приобретал для Рузвельта весьма важное практическое значение.

Для этого он намеренно предоставлял событиям развиваться своим чередом, оставаясь недвижим в ожидании своего благоприятного шанса. Таким шансом могла стать миротворческая инициатива третьих держав в Китае, или истощение Японии, или, наконец, большая европейская война.

В последнем случае США должны были оставаться в стороне до подходящего момента (как об этом писал сам Рузвельт накануне Мюнхенского сговора), а затем выступить в роли «спасителя цивилизации». Собственно, однажды Америка уже это сделала в годы Первой мировой войны, вступив в нее лишь в 1916 году.

К 1933 году позиция Америки в отношении СССР не была тайной для советского руководства. И ознакомление с содержанием депеш первого посла США в Москве в адрес Белого дома служило лишь подтверждением того факта, что внимание Рузвельта в процессе обдумывания политики США в «русском вопросе» в год дипломатического признания фокусировалось на следующих аспектах: Дальний Восток и возможность использования СССР в качестве противовеса Японии; советский фактор в европейской политике США в свете прихода Гитлера к власти и роста угрозы фашистской агрессии; достижение верховенства Америки в рамках «усовершенствования мирового порядка», базирующегося на идее «американского превосходства».

* * *

На фоне нарастающего и развивающегося в 1929–1932 годах мирового экономического кризиса выход из неблагоприятного политико-экономического положения отдельные страны стали искать на путях реванша и агрессии. В ряде европейских государств – Венгрии, Италии, Болгарии, Испании, Германии – установились открытые фашистские режимы.

С приходом к власти в Германии (1933) Гитлер приступил к реализации концепций установления «нового порядка» в Европе, завоевания «жизненного пространства» на Востоке, пересмотра в пользу Германии колониального раздела мира. И потому планы фюрера выходили далеко за рамки окончательной ревизии Версальского мирного договора. Это были претензии на установление мирового господства.

Глава Италии Муссолини в 1925 году (впервые фашистская партия была создана в этой стране в 1923 году) заявил о создании Итальянской империи, о превращении Средиземного моря в «Итальянское озеро». В 1935 году Италия напала на Абиссинию (Эфиопию).

И что же? «Демократические» страны промолчали.

Процессы поворота Европы к мировой войне отслеживала советская разведка.

Гитлер – угроза России

Но советское руководство еще до прихода Гитлера к власти располагало информацией о положении дел в Германии и знало о тех угрозах для Советской России, которые несло появление в Европе нового германского государства. «Нового» – потому что эта страна готовилась создать тысячелетний «Третий рейх» с конечной целью порабощения всего мира с «коричневой окраской».

Для советской стороны не было сомнений в том, что на Востоке источником опасности для мира стала Япония. Начав с захвата Маньчжурии и создания на ее территории марионеточного государства Маньчжоу-Го (1932), японцы превратили ее в плацдарм для подготовки нападения на СССР, Монголию и расширения агрессии в Китае.

Приход Гитлера к власти в Германии оживил интерес европейских держав к возможности расправы с «инородным телом» в семье капиталистических государств – Красной Россией.

Несмотря на то, что правительства крупнейших западных стран стали на путь нормализации отношений с СССР, агрессивная антисоветская пропаганда и быстро набирающая силу военная машина гитлеровской Германии вселяли в них надежду, суть которой сводилась к следующему: при небольших уступках фашистам удастся направить их основной удар на Восток и покончить наконец с Советской Россией.

Поэтому главная опасность для нашей страны состояла в перспективе оказаться один на один с германским агрессором. Советской разведке пришлось затратить много усилий, чтобы иметь возможность информировать руководство страны о том, в каком положении может оказаться Советский Союз при том или ином повороте событий.

В частности, была получена информация, что американское руководство окажет поддержу Советской России лишь в том случае, если она подвергнется неспровоцированной агрессии со стороны Германии. Несомненно, это была двусмысленная позиция, ибо неясно: что считать «неспровоцированной агрессией»? Ведь в 1914 году германский кайзер объявил войну России, использовав в качестве одного из «провоцирующих» поводов факт проводимой в России всеобщей мобилизации.

В 1935–1937 годах разведка докладывала руководству страны о состоявшихся тайных встречах руководителей Англии высшего уровня с Гитлером, во время которых британские министры, а также премьер-министр Чемберлен, дали согласие на перекройку карты Европы в пользу Германии, на удовлетворение ее претензий на Австрию, Чехословакию, Польшу, Мемельскую область Литвы. Министры выдвинули Гитлеру одно, но трагического звучания условие. Это условие прозвучало из уст лорда Галифакса в беседе с Гитлером таким образом (19.11.1937): Германия будет оставаться «бастионом Запада против большевизма» и ее стремления по расширению «жизненного пространства» будут направлены на Восток.

Это вполне соответствовало агрессивным планам гитлеровской Германии.

Начало Трагедии Человечества

Бесконечное число раз задавался вопросом любой историк, увлеченной темой Второй мировой войны, когда и как началась эта Великая Трагедия Человечества? Искал, по возможности, почти однозначный ответ на этот волнующий вопрос и автор…

Эта война, величайшее бедствие нашей планеты, началась, конечно, не 1 сентября 1939 года. Она, ее идея и подготовка, началась в тот момент, когда закончилась Первая мировая, когда был подписан Версальский мирный договор, ввергнувший Германию в ничтожество, свойственное государствам-изгоям.

Сегодня апологеты обеления агрессивной фашистской Германии ищут доказательства тому, что Советская Россия несет ответственность за появление на нашей планете феномена в виде Второй мировой войны, поскольку помогала восстанавливать военную мощь этой страны. И то лишь до второй половины двадцатых годов и момента угрозы прихода к власти Гитлера и фашистского режима.

Но семена будущей войны посеяла все-таки не Советская Россия (сама в тот момент поверженная), а державы – победительницы в Первой мировой войне. Именно благодаря прежде всего им могла окрепнуть и развернуться страшная сила фашизма…

Документы предвоенного периода свидетельствуют о том, что задолго до начала войны органы госбезопасности предупреждали руководство СССР о грозящей опасности со стороны Германии.

Советская сторона знала о глубинных процессах идеологического, политического и экономического характера, которые предполагали агрессию Германии против СССР при откровенном попустительстве со стороны западных держав – Англии, Франции и США. Позднее советское руководство регулярно получало сведения о непосредственных приготовлениях немцев. Ближе к нападению был известен и примерный срок начала агрессии – середина 1941 года.

Конкретные даты разнятся, но все они приходятся на май-июнь, и этот факт сам по себе говорил о надвигающейся и неотвратимой угрозе военного противостояния с Германией. Непосредственно в канун нападения разведка дату уточнила – 22 июня.

Советское руководство учитывало нарастание военной угрозы. Оно знало также о том, что Германия всячески пытается спровоцировать СССР на такие действия, которые дали бы возможность скомпрометировать Советский Союз в глазах мировой общественности как виновника начала войны. А это лишило бы СССР союзников в борьбе с немецким фашизмом. Это обстоятельство побуждало советское руководство, укрепляя обороноспособность страны, проводить гибкую политику, которая в конечном счете привела к провалу планов изоляции Советской России и способствовала созданию антигитлеровской коалиции.

Из истории Второй мировой войны известно, что в немецких архивных документах содержатся сведения о подготовке к новой войне против России, которая началась еще в 1917 году, сразу после Февральской революции, когда Первая мировая война еще не была завершена. Ведь именно после весенней революции 1917 года Германия сделала попытку втянуть Францию и Англию в войну против обновляющейся России.

Признаки военной угрозы

Молодая разведка Советской России стала получать сведения о назревании военной угрозы для нашей страны уже в двадцатые годы. Она докладывала о планах создания на Западе новых военных блоков против России. Инициаторами этих планов выступали Германия, Англия, Франция, Польша.

Первые сведения о появлении признаков реальной военной угрозы для СССР со стороны Германии были получены в середине 1932 года – за полгода до прихода фашистов к власти. Тогда германское правительство фон Папена начало секретные переговоры с Францией и Польшей о создании военного союза против Советской России.

Следовательно, еще за несколько месяцев до победы фашизма на выборах в Германии разведка доложила о возникновении военной угрозы для СССР и вероятности создания с участием Германии единого блока европейских государств против Советского Союза.

В 1933–1936 годах в руки советского правительства поступала подробная информация о ходе подготовки в Европе к большой войне, особенно после опубликования программной книги Гитлера «Моя борьба» с ее стремлениями в восточном направлении – на Россию. О разработке и обосновании необходимости того, что потом было названо «Восточным походом» в этой книге, разведка сообщала еще во время ее написания Гитлером в тюрьме в двадцатые годы.

Стремление Германии и Италии победить в Испанской войне обострило конфликт, ведя его к перерастанию в европейскую и даже мировую войну. В период гражданской войны в Испании сформировались стратегические позиции европейских государств и США.

Тогда главное достижение советской дипломатии и разведки заключалось в том, что они сумели точно и детально выявить эти позиции и подтвердить их подлинными документальными правительственными материалами этих стран.

Принято считать, что непосредственную подготовку к нападению на СССР, в том числе разработку конкретного плана, германский генералитет начал лишь в 1940 году. Но…

1937, 10 февраля. Из спецсообщения разведки: «На совещании германского военного министерства в ноябре 1936 года обсуждался вопрос „О германской ориентации на восток и стратегической позиции Германии“. На совещании вступили Бломберг Фрич (министр обороны и начальник генштаба) и Геринг, которые изложили несколько вариантов войны против СССР и критику этих вариантов…».

1937, 17 февраля. Из спецсообщения разведки: «Содержание главной части переговоров было посвящено вопросу о нейтралитете США, ибо Лондон ждет войны не позднее 1938 года, и если получение военных материалов из США не представляется возможным, то необходимо начать постройку больших заводов в Англии, Франции и Чехословакии…

Рузвельт заявил, что Америка прилагает усилия к тому, чтобы как можно дольше сохранить нейтралитет.

Если произойдет конфликт между демократией и фашизмом, Америка выполнит свой долг. Если же вопрос будет стоять о войне, которую вызовет Германия или СССР, то она будет придерживаться другой позиции и по настоянию Рузвельта сохранит свой нейтралитет.

Если СССР окажется под угрозой германских чисто империалистических, то есть территориальных устремлений, тогда должны будут вмешаться европейские страны, и Америка встанет на их сторону…».

Справка. К этому времени советской стороне стало известно следующее. Английское правительство уже в самом начале 1937 года было убеждено, что Европейская война начнется в 1938 году. Мнение чиновников Госдепа США было еще мрачнее: она начнется уже в 1937 году.

Единодушие по вопросу «Европейской войны» привело к переговорам президента Рузвельта с представителями британского правительства.

О результатах переговоров стало известно в Москве.

Таким образом, в Кремле ясно представляли позицию Англии и США по участию в грядущей войне Германии и СССР. На высшем уровне правительства Англии и США провели переговоры о позиции их стран в отношении Германии и СССР в этой ситуации.

Причем для нашей стороны здесь главным было следующее: Америка свое вступление в войну напрямую связывает с позицией Англии и Франции; Америка вступит в войну еще и в том случае, если СССР подвергнется нападению Германии с территориальными претензиями; Америка вступит в войну только вслед за европейскими странами.

Представляется, что в такой постановке вопроса таятся корни небезосновательного опасения советской стороны: германские провокации могут выставить Советский Союз в глазах указанных стран и мировой общественности как инициатора войны.

Начиная с 1937 года советская сторона регулярно знакомилась с позицией военного министерства Германии по разрабатываемым в ее штабах планам вермахта и ориентации Третьего рейха на Восток, по созданию плацдарма в Восточной Пруссии, по планируемым агрессивным акциям по захвату малых европейских стран.

Определились реальные противники – Германия, Италия и Япония. Эти же задачи стали приоритетными в работе нашей дипломатии и разведки на весь предвоенный период.

* * *

Уже через несколько месяцев после прихода Гитлера к власти (1933) политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление об активизации внешнеполитической деятельности советского государства в целях предотвращения войны на основе плана коллективной безопасности.

Такое решение требовало реализации весьма трудных для государства задач. Ведь большинство граничащих с СССР государств занимало по отношению к нему враждебную позицию. Так, Румыния, Польша и Япония открыто выказывали свои территориальные притязания, а Финляндия и прибалтийские страны в любой момент были готовы превратиться в плацдарм германской агрессии против России.

«Русская карта» Запада

Понимая, что многие западные политики поддерживают намерение Германии идти на Восток, Гитлер стал укреплять свои позиции в Западной Европе. Англия и Франция закрыли глаза на нарушение немцами Версальского мирного договора, и после формального плебисцита Гитлер оккупировал Саарскую область (1935). Затем немецкие войска были введены в демилитаризованную Рейнскую область (1936). Это были первые шаги Гитлера по пересмотру территориальных условий Версальской системы. Не получив должного отпора со стороны западных держав, Гитлер аннексировал Австрию (1938).

Циничная политика уступок Запада германской военной экспансии привела к мюнхенскому сговору – беспрецедентной по предательству интересов европейских народов договоренности на встречах Чемберлена с Гитлером 15 и 22 сентября 1938 года. Секретность этих встреч и их содержание стали известны в Москве.

Чехословакия как самостоятельное государство и член Лиги Наций перестала существовать. Кроме Германии, в ее разделе приняли участие Польша и Венгрия, а это значительная часть страны с польским и словацким населением. Вслед за Чехословакией Гитлер оккупировал Мемельскую область в Литве.

«Мюнхенский сговор» оценил яркий политик, консерватор и будущий военный премьер-министр Британии Черчилль: «Это только начало расплаты…». Через год началась Вторая мировая война с ее пятидесятимиллионными человеческими жертвами!

Из окружения министра иностранных дел в Кремль поступали сведения о саботировании Англией и Францией подписания договора с СССР о коллективной безопасности. Сообщалось, что британские финансисты, промышленники и торговые круги оказывают давление на правительство Чемберлена с тем, чтобы пожертвовать Чехословакией ради «дружбы» с Германией.

В Центр поступала информация о переговорах германского МИДа с английскими и французскими партнерами. Из этих встреч следовало, что Лондон и Париж больше заботили вопросы борьбы с коммунизмом, чем организация коллективной безопасности в Европе с целью отпора фашисткой агрессии.

Капитулировав перед Гитлером в Мюнхене, правительства Англии и Франции совершили акт национального предательства. Им удалось развязать руки Гитлеру и натравить его на СССР, но уцелеть в мировой войне этим странам не удалось.

Человечество заплатило непомерную цену за эту предательскую политику.

В канун Мюнхенского сговора, к концу 1937 года, советская сторона располагала планами развертывания Германией широкомасштабных «актов насилия» с целью территориальных притязаний к Австрии, Чехословакии, Польше.

Поступили сведения (май 1939 года) о двух вариантах плана «Вайс» по оккупации Польши, причем по первому назначалась крайняя дата начала операции – 1 сентября 1939 года. По второму – не позднее 15 сентября.

Примечание. Не «мюнхенский сговор» ли и план «блицкрига» Гитлера (все эти «оси», союзы, пакты противников и сомнительных западных «партнеров» с их «русской картой»), как показало время, дали право И. В. Сталину, дальновидному политику и стратегу, «разговаривать» с Западом на языке акций тайного влияния? В частности, в дезинформационной операции по «переговорам» о перемирии в 1942 году?

 

Проникновение в планы агрессора

Возможности разведки. – Реальная угроза. – Цена предвидения. – «Ждите удара…»

Война уже велась в Европе. К началу Второй мировой войны, с ее официальным объявлением, двенадцать стран оказались оккупированными гитлеровскими войсками. В разной степени в этих странах велась разведывательная работа в интересах советской стороны.

В преддверии нападения фашистской Германии на СССР традиция влияния возможностями дипломатии и разведки на ход международных событий в интересах нашего государства нашла свое продолжение.

Перед советским руководством вырисовывались следующие направления внешней политики, причем важнейшие и даже судьбоносного значения:

– продолжить добиваться заключения союза с Англией и Францией, который мог стать преградой на пути агрессора;

– установить добрые отношения с государствами-соседями, над которыми также нависла угроза войны;

– в случае невозможности избежать войны с Германией попытаться не допустить ее ведение на два фронта – на Западе и Дальнем Востоке.

Были поставлены реальные задачи, среди которых приоритетные: добиваться нейтралитета государств-соседей и стремиться ликвидировать угрозу войны с Японией.

Возможности разведки

В этом отношении характерна разведработа по союзникам Германии – «оси Берлин – Рим – Токио», в частности против Японии. Разведка занималась «вопросом фронтов» шире. В тридцатые годы она активно работала над созданием предпосылок по устранению угрозы открытия реальных фронтов прогермански настроенными правительствами, то есть «нейтральными» государствами: на Дальнем Востоке, естественно, – Японией, на Кавказе – Ираном и Турцией, в Средней Азии – Афганистаном.

На развитие многолетней ситуации в пользу советской стороны в отношениях Москвы и Токио сказалась эффективная и слаженная работа трех советских ведомств – Наркомата иностранных дел (НКИД), Наркомата обороны (НКО) и его военной разведки, ОГПУ-НКВД с его внешней разведкой.

Разведывательное обеспечение работы НКИД и военных операций НКО способствовало успешным действиям Красной армии в дни боев с японцами у озера Хасан (1938) и на Халхин-Голе (1939), а в делах дипломатических – при заключении с японцами пакта о нейтралитете (апрель 1941 года).

* * *

Дальневосточное направление разведработы в преддверии агрессии Германии против СССР становилось особенно тревожным с точки зрения безопасности этого фланга Союза в грядущей войне на наших западных границах. То есть требовалась акция тайного влияния, которая объективно не позволила бы японцам развернуть военные действия на советском Дальнем Востоке.

В основе проведения разведывательной операции «Снег» учитывались два момента: противоречия между США и Японией в ЮВА и наличие реальных возможностей нашей разведки в среде чиновников американского правительства. Советская сторона рассчитывала, что борьба двух держав за влияние в этом регионе должна закончиться военной конфронтацией, потому что американцы придерживались нетерпимой позиции в отношении расширения японской агрессии в ЮВА и на Тихом океане.

Наша разведка ускорила ход событий в интересах советской стороны, обострив отношения двух держав до грани военного столкновения. Нападение японцев на военно-морскую базу США в Пёрл-Харборе на Гавайских островах в декабре 1941 года навсегда похоронило надежду Германии на войну с СССР на два фронта. Япония была уже не в силах открыть фронт на дальневосточном направлении, четвертый по счету после боевых действий в Маньчжурии, ЮВА и на Тихом океане.

Таким образом, реализация советской разведкой операции «Снег» (1940–1941) привела к дезорганизации стратегических планов Японии в отношении военных действий против СССР. Эту операцию стратегического значения, остававшуюся вне поля зрения историков войны и спецслужб, с точки зрения автора, следует рассматривать в качестве пролога к секретным «переговорам» с Германией о перемирии в феврале 1942 года. Прежде всего потому, что в них прослеживается «один почерк» – чрезвычайная скрытность даже для будущих поколений.

Весь опыт внешнеполитической деятельности советской стороны показывал, что в окружении СССР находились явно враждебные ему государства и так называемых «нейтральных» стран просто не существовало. Даже традиционные европейские «нейтралы» Швеция и Швейцария, не выступая открыто с прогерманских позиций, поставили свои промышленные возможности на службу Третьему рейху. От оккупации их спасла Красная армия, ибо по планам Гитлера после победы в Сталинградской битве эти страны подлежали поглощению немецким Третьим рейхом.

Активные будни в работе советских зарубежных ведомств наступили не 22 июня 1941 года, а уже 1 сентября 1939 года. Было понятно: надо спешить, времени осталось в обрез.

Тревожные сигналы поступали фактически изо всех служб, работающих по Германии. За нарочито скупыми строками сообщений усматривалось предупреждение Москве: страна в опасности, пора готовиться к отпору, выводите войска на передовые… В общем, не убаюкивать себя надежами на твердое слово фюрера «всей германской нации» и пакты, которые Третий рейх уже не однократно рвал и попирал железной пятой танковых колонн.

С момента оккупации Польши разведка постоянно информировала руководство органов госбезопасности и через него командование советских вооруженных сил о военно-стратегических планах и оперативных разработках Германии и ее сателлитов, о сосредоточении немецких войск у наших границ, вооружении и запасах стратегического сырья…

На «японском направлении» просматривалась реальная опасность военного вторжения Квантунской армии на нашу территорию и открытия тем самым дальневосточного советско-японского фронта. Это привело бы к резкому ослаблению наших вооруженных сил на западном, советско-германском фронте, открытие которого ожидалось в первой половине 1941 года.

И потому следует несколько подробнее остановиться на вышеупомянутой операции «Снег», о которой стало кое-что известно лишь в девяностые годы прошлого столетия.

Операция «Снег» (1940–1941). Возможно, как ни в какой другой акции тайного влияния, наступательный характер действий разведки госбезопасности сказался в уникальной операции по инициированию начала военной конфронтации между США и Японией. Причем случилось это в особо важное для советской стороны время – в период трудностей начального этапа Великой Отечественной войны.

Операция «Снег», классическая по уровню воздействия на другое государство, возникла в недрах американского направления внешней разведки НКВД в 1939 году.

Через влиятельного консультанта в американском правительстве, в виде двух меморандумов Белого дома в адрес Токио, было реализовано требование о выводе японских войск из ЮВА и Маньчжурии. Ультиматум японской стороной не был принят, и Страна восходящего солнца атаковала главную военно-морскую базу США на Тихом океане – Пёрл-Харбор.

В основе задуманной разведкой госбезопасности операции учитывалось два основных момента: противоречия между Японией и США и разведывательные возможности в американском правительстве.

Для создания напряженности в американо-японских отношениях и возможного перевода их в активное военное противостояние был использован консультант министерства финансов США – связь нашего нелегала в этой стране. Консультант имел некоторое влияние на определенные круги в Белом доме при принятии там решений.

Совпадение интересов США в отношении Японии и личной позиции консультанта в этом вопросе привело к тому, что он смог использовать свое влияние на те слои правительственных кругов, которые придерживались нетерпимой позиции в отношении японской агрессии в ЮВА и на Тихом океане.

Борьба двух держав за влияние в этом регионе мира должна была закончиться военной конфронтацией, однако наша разведка ускорила ход событий в интересах советской стороны. Дело в том, что меморандум, заведомо составленный в неприемлемых для японской стороны требованиях, вызвал активизацию в Японии сил так называемой «морской партии» – сторонников войны против США за господство в этом регионе. Таким образом была ослаблена позиция «сухопутной партии» – сторонников Квантунской армии, угрожающе нависшей над нашим Приморьем на Дальнем Востоке.

Это случилось 7 декабря 1941 года, то есть на другой день после начала контрнаступления советских войск под Москвой. Теперь японцы, завязнув в военных действиях на трех фронтах – в ЮВА, Китае и с США, не могли позволить себе открытие четвертого фронта – японско-советского на Дальнем Востоке.

Нападение навсегда похоронило надежды Гитлера на военную конфронтацию японцев с Москвой. И десятки дивизий советских войск двинулись в западные районы страны для участия в широкомасштабном контрнаступлении в Московской битве.

В реализации операции «Снег» просматриваются три основных составляющих этого мероприятия нашей разведки по содействию внешней политике СССР в условиях реального противостояния с Германией.

Это дискредитация японской военщины в глазах американского правительства и военного командования, а также дезинформация в адрес японской стороны об устремлениях США в ЮВА и на Тихом океане путем непомерных американских требований (меморандум), за которыми просматривалась угроза военных действий. И третье – как и Гитлер, японцы отводили значимое место при развязывании войны внезапному удару. Что японская военщина и сделала в отношении Америки. Именно на это рассчитывала советская сторона.

В целом операция «Снег» привела к дезорганизации планов Японии в отношении военных действий против СССР. Так, усилиями нескольких резидентур в конце 1941 года, после нападения японцев на американский флот, достоверные данные разведки о принятии японским правительством и императором точки зрения на войну «морской партии» военных имели огромное значение для нашей воюющей Родины: это в большой степени облегчило положение на Дальнем Востоке и дало возможность снять часть войск для использования на советско-германском фронте в Европе.

Справка. В среде серьезных исследователей биографии Франклина Рузвельта на посту президента США с исключительным трехразовым сроком правления бытует устойчивое мнение: «Рузвельт „проспал“ Пёрл-Харбор, и это может быть поставлено ему в вину. На самом деле американцы сознательно подставили флот под удар, чтобы иметь повод вступить в войну, которой категорически не хотело население США» (Н. Стариков. «Кризис. Как это делается». 2010).

Не с указанным ли выше связана чрезвычайная категоричность в адрес Токио с требованием прекращения военных действий в Юго-Восточной Азии и вывода войск с захваченных территорий? Цель – заведомо просчитанные вероятные военные действия японцев против американцев? Советская сторона ускорила появление на свет «меморандума-ультиматума» госдепа, а американская администрация с его помощью спровоцировала столь необходимый военный конфликт с Японией.

Можно с уверенностью говорить: речь идет не только о «заговоре против своего народа», не желающего воевать, а попытку через военный конфликт вывести Штаты из тянувшейся с 1928 года экономической депрессии и навязать миру в будущем геополитическое доминирование Америки.

Реальная угроза

Главной задачей и повседневной заботой всех зарубежных ведомств Советской России стало выявление общей и непосредственной подготовки Германии ко Второй мировой войне и нападению на СССР.

На фоне территориального разбойного поведения Гитлера в канун Второй мировой войны уже было видно, что он последовательно реализует долговременную программу создания расистского милитаристского государства с перспективой захвата «жизненного пространства» на Востоке, прежде всего за счет России, и в конечном счете – достижения мирового господства. Возможность союза с Россией Гитлер исключал как бессмыслицу.

Советскому правительству докладывались важные документы, раскрывающие истинные замыслы гитлеровского руководства после заключения советско-германского пакта 23 августа 1939 года. Одним из таких документов явилось выступление Геббельса перед узким кругом сотрудников его пропагандистского ведомства 18 декабря 1939 года. В нем Геббельс однозначно сформулировал конечную цель фашистской Германии – уничтожение Советской России.

Ниже приводятся выдержки из выступления Геббельса в изложении берлинской резидентуры:

«…Вы совершенно справедливо задаетесь вопросом, какова же наша политика в отношении СССР. Я уже вам сказал, что мы используем его в своих интересах. И мы будем использовать его так долго, пока необходимо, но, можете мне поверить, ни минутой дольше.

Мы деморализовали всех, кто заключил с нами пакт: Австрия пала первой, Италии пришел конец, Испания принадлежит нам, Румыния целиком подчинена в экономическом отношении, Франция и Англия уже давно испытывают политическое воздействие нашего учения. СССР, подписав с нами договор, обречен на исчезновение…

Итак, я резюмирую нашу позицию: нужно обеспечить спокойствие внутри рейха – в Чехословакии, в Австрии, в Польше.

Наш самый большой враг, политический и моральный, – Франция. Наш экономический враг – Англия. Наш географический враг – Италия, мы должны ограничить ее влияние в Центральной Европе, на Балканах, в Средиземном море.

Но нашим смертельным врагом всегда будет СССР…»

Нападение Германии на Польшу усилило угрозу для СССР. В этих условиях советское руководство приняло предложение немцев о заключении пакта о ненападении. В конкретной обстановке Москва сделала ставку на то, чтобы получить некоторую отсрочку, так как пакт на какое-то время отодвигал войну. Заключение пакта позволило СССР, в частности, возвратить себе западные районы Украины и Белоруссии, отторгнутые от РСФСР в 1920 году Польшей, и тем самым отодвинуть границы СССР на несколько сот километров от жизненно важных административных и промышленных центров страны.

На Западе началась «Странная война», целью которой было продолжить политику «мюнхенского сговора» даже в условиях уже объявленной войны, но теперь за счет будущего «восточного похода» Германии в Россию.

Для СССР неизбежность столкновения с фашистской Германией становилась все более очевидной. В этот сложный, полный драматизма период отечественной истории перед всеми зарубежными службами нашей страны стояли ответственные задачи: добывать сведения о секретных военных планах Германии, Италии и Японии; об их военных приготовлениях к нападению на СССР; о двойственной политике ведущих стран Запада – Англии и Франции в отношении Германии и СССР.

18 декабря 1940 года Гитлер подписал «план Барбаросса», и хотя разведке не удалось получить его в подлиннике, она знала его содержание. В тот же день Гитлер выступил перед молодыми офицерами с речью, в которой призывал их принять участие в «великом историческом мероприятии» – ликвидации «несправедливости», при которой 160 миллионов великороссов владеют одной шестой частью земного шара, а около 60 миллионов немцев «ютятся на клочке земли». Гитлер дал понять, что сидевшим в зале офицерам предстояло принять участие в войне против СССР.

Нападение Германии на Польшу создавало реальную угрозу для нашей страны. Поощряемый Западом, немецкий вермахт мог и не остановиться на восточных границах Польши и пересечь их. А с учетом данных разведки о секретных переговорах англичан с немцами поддержки извне Стране Советов ждать не приходилось.

Что предшествовало этому трагическому событию? Были ли попытки предупредить германскую агрессию усилиями коллективных сил в Европе?

Начало 1939 года. Советской стороне стало известно, что Гитлер подписал документ под кодовым названием «Вайс», содержащий план и сроки нападения на Польшу.

Перед лицом этой угрозы в марте 1939 года советское правительство предложило Англии выступить с совместной инициативой созыва конференции заинтересованных государств – СССР, Англии, Франции, Румынии, Польши, Турции – для разработки мер коллективного отпора агрессору. Англичане выступили против, назвав конференцию преждевременной, но посоветовали советской стороне «взять на себя односторонние обязательства по оказании помощи» одному из своих европейских соседей в случае агрессии.

Март 1939 года. Партийное руководство и правительство СССР констатировало: «новая империалистическая война за передел мира стала фактом», хотя и «не стала еще всеобщей, мировой войной». В те дни И. В. Сталин противопоставил «неагрессивные демократические государства» «агрессорам» и упрекнул их за отказ от идеи коллективной безопасности. Он подчеркнул, что расплачиваться за развязывание агрессии придется в первую очередь Англии и Франции.

Апрель 1939 года. Советское правительство выступило с новой инициативой. Оно предложило правительствам Англии и Франции заключить между тремя державами равноправные договоры о взаимопомощи.

Предложение не встретило поддержки, и западные страны упорно уклонялись от обязательств помощи СССР в случае агрессии против него и его соседей. Все говорило о том, что действия Запада были направлены на желание столкнуть Германию и СССР один на один. Сообщения разведки это подтверждали.

Началась «Странная война». И, как говорит русская пословица, посеявший ветер пожнет бурю, ибо гитлеровский вермахт разгромил Францию, нанес поражение англичанам под Дюнкерком, стремительно оккупировал Данию, Бельгию, Голландию, Норвегию, затем – балканские страны.

Практически вся Европа оказалась под фашистским сапогом…

Характерно, что ни одна разведка мира подлинный текст «плана Барбаросса» добыть не смогла (их было всего девять экземпляров, причем только три оказались в руках командующих видов вооруженных сил, остальные шесть были обнаружены в бункере Гитлера). Нашей разведке удалось получить основное его содержание уже в период разработки в октябре 1940 года. План был подписан Гитлером лишь в декабре того же года.

Точная дата нападения была известна к 21 июня из резидентур в Берлине и Токио, из Франции, Швейцарии и ряда других наших загранразведточек.

Цена предвидения

В условиях дезинформационной кампании, развязанной Германией с целью скрыть истинные военно-политические намерения в отношении СССР – передислокацию войск, ультиматум, внезапное нападение, – советское правительство располагало доказательствами провокационного поведения германской стороны в канун вторжения на нашу территорию и рассматривала Третий рейх в качестве безусловного агрессора.

С учетом этой достоверной информацией советскому правительству и военному командованию удалось избежать участи вести войну с Гитлером один на один, то есть без поддержки в этой войне со стороны сил коалиции в лице Англии и США.

Такова была политическая обстановка и оперативные условия в предвоенные годы, месяцы и дни, в которых пришлось работать советской дипломатии и разведке. Отсюда вытекали важнейшие задачи работы по обеспечению руководства страны информацией о развитии событий в сфере международных отношений.

В частности, расчет советской стороны строился на том факте, что среди населения западных стран были те, кто с интересом, а порой и с сочувствием наблюдал за ходом невиданного в истории человечества эксперимента – попыткой построить общество социальной справедливости.

И тому были предпосылки: программы экономического развития СССР, трудовой энтузиазм и оптимизм советских людей особенно привлекательно выглядели на фоне падения производства, безработицы и бесперспективности, охватившей капиталистические страны в годы экономического кризиса.

К середине тридцатых годов на Западе усилились антифашистские настроения. На Красную Россию смотрели с надеждой, как на силу, способную противостоять фашизму и агрессии. Причем так думали не только простые люди, но и представители высших кругов общества, демократическая интеллигенция.

Именно на этих людей – граждан или подданных, но патриотически настроенных, – опиралась Советская Россия. Причем по политическим или идейным соображениям, прежде всего с целью помочь проводимой Советским Союзом политике коллективной безопасности в Европе.

Сходную со многими антифашистами и сторонниками государства нового типа в лице СССР позицию разделял и Ким Филби, один из представителей английских высших кругов, так объяснявший мотивы своего сотрудничества с советской разведкой:

«Я чувствовал, что мои идеалы и убеждения, мои симпатии и желания на стороне тех, кто борется за лучшее будущее человечества. В моей Англии, на моей родине, я тоже видел людей, ищущих правду, борющихся за нее.

Я мучительно искал средства быть полезным новому обществу. А форму этой борьбы я нашел в своей работе в советской разведке. Я считал и продолжаю считать, что этим я служил и моему английскому народу».

«Ждите удара…»

Неизбежность нападения Гитлера на СССР, которая чувствовалась и виделась нашей и другими разведками, в мировой прессе не очень-то проглядывалась.

Гитлеру удалась глобальная дезинформация. Он заставил думать, что основные военные действия в 1941 году продолжатся против Англии, в Средиземном море, на Ближнем Востоке.

Когда Германия стала перебрасывать свои войска к советским границам, с июля 1940 по июнь 1941 года разведка направила в ЦК ВКП(б), СНК и НКО более 120 детальных сообщений, касающихся вопросов непосредственных военных приготовлений к нападению на СССР. В эту работу включились все резидентуры. К маю 1941 года советское командование располагало точным количеством дивизий и местами их дислокации, даже расположением отдельных штабов частей, огневых артиллерийских позиций…

Военная стратегия и тактика предусматривают несколько значений в крупных военных приготовлениях, в частности для подготовки к удару и для устрашения противника с целью его принуждения к уступкам еще до военных действий либо не прибегая к ним. Скрыть такие приготовления невозможно. Но истинное их предназначение маскируется стратегической дезинформацией, в которой тайной из тайн является то, что стоит за этими приготовлениями: подготовка к удару, военный шантаж или обман?

Хорошо отлаженная машина немецких спецслужб была брошена на маскировку истинных целей военных приготовлений всех операций, проведенных Германией в период развертывания Второй мировой войны, в том числе и у наших границ.

В отношении советского руководства германской стороне удалось осуществить комплекс мероприятий по стратегической дезинформации.

Особенностью проведения большинства немецких дезинформационных акций было то, что значительная часть дезинформации распространялась среди немецких чиновников внутри германских ведомств, в том числе военных. Под такую дезинформацию подпадали самые надежные и информированные источники советской разведки, находящиеся в самой гуще лиц, подготавливающих войну. Но они не имели доступа к документам, которыми в рейхе располагал крайне узкий круг лиц. А ведь достоверность – это в первую очередь документальные сведения.

Гитлеровским правительством был осуществлен в отношении советского руководства скоординированный дезинформационный демарш. Ранее немцы провели серию таких же акций в отношении Англии (операция Морской лев»), на Балканах (операция «Марита»), в Африке (операция «Зонненблюм»).

В отношении СССР Германия проводила «игру на нервах» – давление на СССР с целью заставить нашу страну рассмотреть ультиматум о присоединении к «оси Берлин – Рим – Токио».

Опасения провокационных действий Германии в определенной степени сковали политическую волю советского правительства: упреждающий удар по немецким войскам нанесен не был. Казалось бы, такой удар на первых порах сохранил бы жизни тысяч советских солдат, спас бы много техники, повернул бы в иное русло начало войны. Но… такой шаг оставил бы нашу страну в одиночестве перед коалицией государств, которые рассматривали бы в этом случае Советский Союз как агрессора (наша разведка предупреждала о таком развитии ситуации – Англия ждала такого момента, чтобы договориться с Гитлером о мире).

Дезинформация… Так случилось, что самые надежные наши источники не располагали истинной информацией. Как, впрочем, и многие немецкие чиновники, а также высокие чины вермахта.

У И. В. Сталина и других руководителей советского правительства накануне войны имелись определенные основания подозревать дезинформацию в сообщениях о подготовке немцев к нападению на СССР. Одной из причин сомнений и недоверчивости была активная дезинформация немецких спецслужб в виде многократного распространения в германских ведомствах ложных сведений о сроках нападения Германии на нашу страну.

* * *

Чем объяснить, что при наличии большого количества достоверной информации – как общего характера, так и о непосредственной подготовке Германии к войне против СССР – нападение оказалось неожиданным и дало германскому вермахту большие военные преимущества на первом этапе войны?

Германская военная теория ставила фактор внезапности нападения в войне на первое место. Средство давления и военно-политического шантажа с позиции силы Германия использовала в действиях против Италии и Австрии (аншлюс), Франции и Испании (отказ от помощи республиканцам), Польши, Англии и Франции (мюнхенское соглашение).

Перед нашей разведкой стояла задача дать советскому правительству четкое представление о целях военных приготовлений Германии и сроках нападения, если будут выявлены такие намерения. И хотя разведка сообщила об основном содержании плана «Барбаросса» (декабрь 1940 года), она не смогла дать однозначные ответы на нужные вопросы. Одной из главных причин этого явилась активная дезинформация немецких спецслужб в канун войны.

В немецкой стратегической дезинформации участвовали лично Гитлер и Риббентроп. Суть их сводились к тому, что советская разведка получала из рейха сведения о рассмотрении германским руководством различных вариантов отторжения Украины и Кавказа либо без войны, но путем шантажа, либо путем развязывания военных действий.

В комплекс мероприятий по дезинформации были включены также сведения о дате возможного нападения на СССР. Делалось это для того, чтобы не только скрыть эту дату, но и скомпрометировать ее как совершенно невероятную.

Опыт Второй мировой войны показал, что гитлеровскому руководству фактически всегда удавалось ввести в заблуждение страны, подвергавшиеся затем агрессии.

Обширная информация не гарантировала такие сроки, ибо они устанавливались как временные и по скомпрометированным каналам. Истинные цели и сроки знало только военное командование вермахта, но самого высшего звена. Но…

16.06.1941 года на основании данных агента из группы «Красная капелла» в Инстанцию было направлено сообщение, в котором отмечалось, что «все подготовительные мероприятия к нападению на Советский Союз войска вермахта завершили и военных действий можно ожидать в любой момент».

Была подготовлена аналитическая записка для доклада И. В. Сталину, в которой утверждалось: страна на пороге войны.

Записка оказалась объемной, ведь охватывался период с ноября 1940 по середину июня 1941 года – даты, источники, выдержки из сообщений. Всего – пятьдесят выдержек, и одно заключение в самой краткой форме: нападения можно ожидать в любой момент!

Действительно, от немецких антифашистов из «Красной капеллы» поступала обширная и хорошо аргументированная информация о считанных днях до агрессии Германии против СССР. Но это подтверждалось и другими источниками берлинской резидентуры.

Так, хорошо проверенный работой с советской разведкой с 1929 года агент «Брайтенбах» (Вилли Леман), сотрудник гестапо, 19 июня сообщает разведчику резидентуры Борису Николаевичу Журавлеву точную дату и час начала нападения. Информация срочно уходит в Москву…

Информация воспринимается как паническая!

И все же советская разведка – госбезопасности и военная – довела до сведения руководства государства достоверную информацию, просчитав многие ходы гитлеровской подготовки к нападению на СССР. Трагедией для разведки стал факт неадекватного отношения к ее информации политического и военного руководства нашей страны.

К началу июня сообщения разведки в сочетании со сведениями контрразведки были у И. В. Сталина. И все об одном – о предстоящем тяжелейшем ультиматуме. А в целом для советской стороны картина была следующей:

если СССР спровоцирует войну, то США останутся нейтральными;

если США останутся нейтральными, Англия рассмотрит немецкие условия заключения сепаратного мира;

тенденция в английской политике состоит в подталкивании Германии к военной конфронтации с СССР;

Германия завершает развертывание огромной ударной группировки у советских границ;

Германия намеревается предъявить ультиматум СССР, который он принять не сможет; значит, будет война (только после ультиматума);

для нападения на Польшу Германия осуществила провокацию, чтобы сфабриковать предлог.

В считанные дни и часы в канун вторжения фашистского вермахта на просторы нашей Родины ситуация с определением точной даты войны сложилась трагическая.

С марта по июнь 1941 года разведка доложила в Инстанцию шесть различных сроков возможного нападения, которые не подтвердились. Действительная дата нападения была названа седьмой – 22 июня.

Эту дату – 22 июня – назвали источники из разных стран: Рихард Зорге – из Токио (возможности военной разведки), через другой источник в Токио (возможности разведки НКВД), но был и третий источник – из региона Дальнего Востока в китайской провинции, где получение таких сведений было практически исключено. Эту же дату назвал низший чин вермахта в Польше…

Так немцами была скомпрометирована истинная дата нашествия на наше Отечество. Комплексная стратегическая дезинформация Германии против СССР достигла своей цели – советское руководство оказалось дезориентированным.

Наркомат госбезопасности, руководство разведки и советское правительство не сомневались, что война уже близка. Однако у разведки не было четкого представления, как она начнется:

с провокации?

с ультиматума?

с внезапного удара?

а также – когда она начнется?

И. В. Сталину была известна тенденция английской политики к сближению с Германией и стремлению столкнуть ее с СССР. Опасность английской провокации была реальной и имела подтверждение в материалах разведки (при нападении России на Германию первой – Англия вступает в союз с Третьим рейхом).

Складывалась ситуация: советская сторона опасалась германской провокации и английской дезинформации, нацеленной на военную конфронтацию между Германией и СССР.

Такова была ситуация на начало мая 1941 года.

Перед руководством страны, наркоматом обороны и госбезопасностью стояли вопросы: каким сообщениям верить? Какой названной дате нападения? Как быть с возможностью ультиматума? Будет ли внезапный удар? Как быть с немедленной подготовкой к отражению удара?

Факты говорят, что в течение 1941 года советская сторона готовилась к войне серьезнейшим образом. Это означает, что сообщения разведок (политической и военной) возымели действие.

Так, в апреле-мае в западных районах страны было развернуто семь дивизий, штабы военных округов были выведены на полевые позиции с командными пунктами фронтового значения.

21 июня в 15:00 в войска была направлена Директива НКО и ГШ РККА о подготовке к отражению нападения Германии, которое предполагалось 22–23 июня.

Но в этой директиве были пункты: «нападение возможно с провокации», «на провокации не поддаваться», «без особых указаний активных действий не проводить»…

Почему так?!

Вот как объясняет обстановку в советских высших кругах в самый канун вторжения немецких войск на территорию нашей Родины маршал Георгий Константинович Жуков (Г. К. Жуков. Воспоминании и размышления. М.: АПН, 1974):

«Сопоставляя и анализируя все разговоры, которые велись И. В. Сталиным в моем присутствии в кругу близких ему людей, я пришел к твердому убеждению: все его помыслы и действия были пронизаны одним желанием – избежать войны или оттянуть сроки ее начала и уверенностью в том, что ему это удастся.

И. В. Сталин хорошо понимал, какие тяжелые бедствия может причинить народам Советского Союза война с таким сильным и опытным врагом, как фашистская Германия, и потому стремился, как и вся наша партия и правительство, выиграть время…».

Таков был фон, на который накладывались в последние недели, дни и часы сообщения из-за рубежа о завершении всех приготовлений Германии к удару в рамках внезапного нападения.

В период с 12 по 17 июня спецсообщения разведки в ЦК ВКП(б) не содержали упоминания об ультиматуме, а подчеркивали: будут ли предъявлены какие-либо требования, неизвестно, потому следует считаться с возможностью неожиданного удара. А далее, ближе к роковой дате, удар можно ожидать в любое время.

Германская провокация на польской границе 1 сентября 1939 года, послужившая «причиной» начала Второй мировой войны, произвела сильное впечатление на советских руководителей, что сказалось на действиях Наркомата обороны 21 июня 1941 года при направлении директивы в войска. И еще – надежда Сталина оттянуть роковой день…

Примечание. «Роковой день» наступил. Теперь все усилия страны были мобилизованы на отпор врагу на советско-германском фронте. Ну а усилия дипломатии и разведки? Конечно, на международном поприще с его «разведывательным полем» и акциями тайного влияния.

Но будущие «загадочные переговоры» с Германией о перемирии проводились как акция тайного влияния на более высоком уровне – «на секретном поле» по инициативе И. В. Сталина и, несомненно, со стратегическим замыслом.