«Без права на ошибку?» Что означает «ошибка» в работе разведки? И какова цена ей?

Это – не актуальные сведения, не достоверные данные, не документальная информация. И тогда ошибки для фронта, например, «могли стоить многого…»

Фронт тайной войны был беспредельно объемен: информация в интересах советско-германского фронта, действия в тылу врага, добывание сведений за рубежом – в целой веренице стран, причем то ли союзных нам, то ли противнику; в захваченных гитлеровцами либо сомнительных нейтральных; откровенно дружественных и открыто враждебных советской стороне.

«Дело каждого русского», «пусть они убивают друг друга как можно больше», «необходимый государственный механизм», «истинные планы союзников», «разведка ответственно понимала», «раскрыть замыслы противника», «1084 боевых операции»…

Эти вырванные из контекста более широких оценок военных событий и действий разведки принадлежат людям с весьма разными взглядами на одни и те же трагические явления Великой Отечественной войны, ибо о них говорят: британский политик и американский сенатор, советская партийная система, академик и полководец, герой войны, упрямые факты – война в цифрах…

А вот эта, более чем убедительная, из уст политика-дипломата-историка гласит: «Это – и ответ на вопрос, где решалась судьба Второй мировой войны».

Все сказанное выше – это ценное и кровоточащее по сей день, ибо велики были жертвы, принесенные на алтарь Великой Победы!

 

Главный фронт мировой войны

22 июня 1941 года без объявления войны фашистская Германия напала на СССР.

Началась Великая Отечественная война советского народа, которая стала важнейшей составной частью Второй мировой войны. Одновременно с Германией в войну против СССР вступили Румыния и Италия, несколько позже Финляндия (26 июня) и Венгрия (27 июня).

Союзниками СССР стали Англия (22 июня), США (24 июня) и еще несколько стран британского и американского влияния. Так было положено начало созданию антигитлеровской коалиции во главе с Британией, США и СССР.

Над тысячелетней российской государственностью нависла смертельная угроза.

С нападением Германии на СССР в Европе открылся Восточный фронт, который стал главным фронтом войны и по своим размерам, и по значимости. Протяженность советско-германского фронта составляла от 3 до 6 тысяч километров (для сведения: Западный фронт – 800 километров, Африканский – 300, Итальянский – 350).

На Восточном фронте сражалось более 70 % германских сухопутных вооруженных сил (от 190 до 270 дивизий), в то время как в Северной Африке их было от 9 до 20, а в Италии – от 7 до 26 дивизий. От успехов и неудач на Восточном фронте прямо зависела судьба народов нашей страны и будущее всего человечества.

Вторжение в СССР не было, по замыслу Гитлера, просто военной операцией. Оно преследовало особые цели: уничтожив большевизм и разрушив Советское государство, завоевать на Востоке жизненное пространство для немецких колонистов.

Эти цели обосновались убеждением Гитлера в неполноценности славянской расы, представлением о славянском мироустройстве как источнике постоянной угрозы для немцев.

А это означало, что с нападением фашистской Германии на СССР перед нашей страной встал вопрос реального выживания фактически половины населения. Теперь речь шла не просто о войне как таковой, где бывают победители и побежденные. Речь шла о жизни и смерти нашего государства с его тысячелетней историей, свободе или рабстве и истреблении его народов.

* * *

Начало Великой Отечественной войны, несмотря на героическое сопротивление Красной армии, самоотверженную оборону Ленинграда, Киева и особенно Смоленска, два месяца сдерживающего немецкие войска, было для нашего Отечества трагическим.

Советские войска понесли в первые пять месяцев войны потери, невиданные в истории войн. От довоенной страны практически ничего не осталось. До 1 декабря 1941 года СССР потерял убитыми, без вести пропавшими и пленными 7 миллионов человек, около 22 тысяч танков, до 25 тысяч боевых самолетов. Врагом была оккупирована территория свыше 1,5 млн кв. км, где перед войной проживало 74,5 млн человек.

Глубинные истоки военного поражения советской армии в начальный период войны в 1941 году коренились в самом характере системы, созданной в СССР. Главная ответственность лежала на партийно-государственном руководстве страны, допустившем в предвоенное время и в канун войны серьезные политические и военно-стратегические просчеты.

Так, была допущена ошибка в оценке нацистской угрозы в июне 1941 года. Нападение фашистов оказалось для руководства страны действительно внезапным из-за неправильной оценки о возможных сроках вторжения (данные разведки) и уверенности, что еще есть время для укрепления обороны. Дезориентирующим для советских людей и армии стало сообщение ТАСС от 14 июня 1941 года, которое квалифицировало слухи о намерении Германии напасть на СССР «лишенными всякой основы». Германская сторона смогла дезинформировать советское руководство в вопросе факта и сроков нападения (к предупреждениям разведки относились с недоверием и они не были учтены).

Вследствие чисток 1937–1938 года Красная армия была серьезно ослаблена и ее командный состав оказался дезорганизован. Многие дивизии оказались недоукомплектованными командирскими кадрами. Репрессии унесли талантливых военачальников, имевших способность к неординарному мышлению.

А ведь нашей армии противостоял сильнейший противник, под ногами которого лежали страны Европы. Немецкая армия находилась в состоянии полной боевой готовности, ее командный состав, часть которого прошла Первую мировую войну, хорошо владел теорией, стратегией и двухлетним опытом ведения современной войны.

В Красной армии была принята на вооружение военная концепция, не соответствующая ситуации. Было отказано в оборонительной доктрине и армию готовили к контрнаступательным операциям главным образом на территории противника. Из этого исходила военная тактика и расположение советских войск. На практике это привело к превосходству противника в первом эшелоне и позволило разгромить советские войска по частям.

Была противоречива политика руководства страны в области вооружения. Несмотря на достигнутый в 30-е годы несомненный прогресс в разработке и внедрении современных видов вооружения, предпочтение отдавалось массовому производству морально устаревшей техники (это было связано также с экономической стороной в делах военной промышленности).

Под влияниям уроков советско-финской войны производство новых образцов вооружения стало расти, но время было упущено. Так, к 1941 году современной техникой удалось вооружить лишь 15 % авиационных полков и 25 % танковых частей. Красная армия также серьезно отставала в механизированной тяге, насыщенности автотранспортом, средствами связи, количестве автоматического стрелкового оружия. Сложность была и в том, что нашим войскам, в отличие от немецких, еще предстояло овладеть новой техникой уже в ходе боевых действий.

Из войны СССР с Финляндией уроки извлек и Гитлер. Просчеты советского командования в подготовке армии к войне, снабжении ее вооружением и в управлении войсками Гитлер воспринял как сигнал к реальной возможности разгрома Советов в рамках трехмесячного блицкрига.

Но это был фатальный просчет не только Гитлера, но и умудренного опытом Первой мировой войны генералитета вермахта: «колосс» оказался не «на глиняных ногах»!

* * *

Вторжение фашистской армии и крайне неблагоприятный начальный период войны потребовал от руководства СССР, от всех советских людей титанических усилий, самоотверженности для отражения агрессора и превращения страны в единый боевой лагерь.

Прежде всего произошли изменения в организации руководства страной с целью максимальной централизации всех сил и средств, устранения лишних управленческих звеньев. Это должно было обеспечить оперативность принятия решений и их выполнения (для госбезопасности это проявилось в выделении структуры разведки в самостоятельное управление с выходом в «верха»).

Был создан чрезвычайный орган управления – Государственный Комитет Обороны во главе с И. В. Сталиным, куда вошли В. М. Молотов, Л. П. Берия, К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков. ГКО также создавалось в крупных городах и промышленных центрах. Усиливались и вводились в штат промышленных предприятий, колхозов и совхозов чрезвычайные партийные органы (политотделы и парторги ЦК).

Главной задачей стало всемерное укрепление армии. Была проведена мобилизация лиц 13 возрастов, что дало возможность к концу 1941 года сформировать дополнительно 400 новых дивизий (всего за время войны в армии служило около 31 млн человек).

Действительно воюющей стала коммунистическая партия. Только за первые шесть месяцев войны в армию было направлено около 1 млн коммунистов, а всего за годы войны – три миллиона коммунистов, то есть фактически каждый второй член партии, пали в боях с врагом.

Военная катастрофа 1941 года и оккупация врагом огромной территории поставили перед страной сложные экономические проблемы. Ведь мы потеряли регионы, где производилось 68 % чугуна, 58 % стали, 65 % угля, 38 % зерна. Острейшей стала проблема трудовых ресурсов – фронт требовал все новых пополнений, и среди них было множество квалифицированных рабочих и технических кадров. Чтобы успешно вести войну, предстояло эвакуировать в тыл промышленные предприятия и людей, остановить падение производства – перевести экономику страны на военные рельсы.

И это было сделано. С 24 июня начал работать Совет по эвакуации. Всего на восток страны за первые полгода войны было эвакуировано более 1,5 тысячи промышленных предприятий, а вместе с ними – 10 млн человек трудового люда и их семей. На транспорте было введено военное положение. В июле – карточная система снабжения населения продовольствием, отменялись отпуска и допускалось использование сверхурочных работ, удлинялся рабочий день.

Свой вклад в военное лихолетье внесли заключенные ГУЛАГа (в 1941 году их численность составляла свыше 2 млн человек). До 1944 года только боеприпасов они выпустили свыше 70 млн единиц, а некоторые виды полезных ископаемых добывались исключительно на рудниках ГУЛАГа.

Нужды фронта заставили ученых страны пересмотреть планы своей работы. Был утвержден особый план научных разработок, включавший 200 перспективных направлений. Выполняя этот план, геологи открывали новые месторождения стратегических материалов.

Были разработаны эффективные методы размагничивания боевых кораблей и судов, метод автоматической сварки брони, а брак артиллерийских снарядов уменьшился благодаря активному использованию дефектоскопии. На ведущих оборонных заводах активно действовали закрытые КБ, где работали в том числе и репрессированные специалисты.

Лозунг «Тыл – фронту!» был реализован в жизнь. И вот – в результате титанической работы тружеников тыла удалось уже к концу 1941 года остановить спад производства, а к середине следующего года – завершить перестройку экономики на военный лад.

В целом благодаря объединению усилий работников тыла, ученых и конструкторов, располагая меньшим, чем Германия, военным промышленным потенциалом, СССР произвел за годы войны почти в два раза больше современной военной техники.

Это позволило перевооружить армию и в достатке оснастить ее совершенной по многим видам вооружения и более современной, чем немецкая, военной техникой. А ведь на гитлеровцев работали десятки развитых оккупированных и так называемых нейтральных стран и их сателлитов.

Главным условием, обеспечившим успех Советской России в Великой Отечественной войне, стало отношение к ней самого советского народа. Гитлеровское руководство, разрабатывая восточную политику на оккупированной территории СССР, всерьез рассчитывало на недовольство сталинским режимом, дестабилизацию на этой основе советского строя, а затем – на распад страны, усиление национальной розни среди ее народов.

И хотя и нашлось немало людей, по разным причинам сотрудничавших с оккупантами, абсолютным большинством советских людей война с фашистской Германией была воспринята как освободительная, справедливая, отечественная. Это стало источником массового героизма граждан, единства фронта и тыла.

С первых дней войны из добровольцев стало создаваться народное ополчение. В его составе насчитывалось около 2 млн человек. И потому роль народного ополчения в начальный период войны, особенно при обороне Москвы и Ленинграда, Одессы и Севастополя и других опорных городов страны, трудно переоценить.

Первоначально, в 1941 году, развивалось полустихийное и слабо организованное партизанское движение. Но уже в 1942 году оно стало массовым – был создан Центральный штаб партизанского движения. Для борьбы с партизанами немцы вынуждены были снимать с фронтов более 10 % своих войск.

Возникновение партизанского движения было не только следствием патриотизма советских людей, но и прямым ответом на оккупационную политику фашистов, основанную на широкомасштабном истреблении советских граждан, зверствах, глумлении над национальным и культурным наследием народа, разграблении его достояния. (Естественно, в развитии массового партизанского движения с первых дней войны принимала активное участие разведка госбезопасности.)

Поражение первых месяцев войны, попытки немцев дестабилизировать советскую власть потребовали от нее несколько смягчить режим. Это выразилось в освобождении части узников ГУЛАГа – прежде всего военных и специалистов и даже сотрудников спецслужб – с целью использования их опыта на фронте, в производстве, в немедленной организации сопротивления в тылу врага и активизации работы разведки за рубежом.

Были взяты на вооружение русские национальные исторические традиции и ценности, обращение к памяти военных предков, сближение с Русской православной церковью и с мусульманскими религиозными деятелями.

Несмотря на усиление центристских тенденций в руководстве страны, большая самостоятельность (при высоком уровне ответственности) была дана военачальникам и руководителям предприятий и учреждений. Крестьяне получили большую свободу в реализации продукции их подсобных хозяйств, что заметно активизировало колхозный рынок и стало значительным подспорьем в снабжении населения продовольствием.

(Весьма характерным стало поведение в отношении воюющей красной России русских людей, в силу событий после Октябрьской революции оказавшихся за пределами Родины, за рубежом. Фактически многие из них приняли участие в войне на стороне антигитлеровских сил и в рядах местного Сопротивления. Но еще задолго до начала мировой бойни, когда стало ясным, что Гитлер обязательно нападет на Россию, бывшие царские дипломаты начали переписку по всему миру с целью выяснить, на чьей стороне выступить им в предстоящей борьбе их Родины с Германией. Было принято решение, что следует поддерживать Россию всеми доступными средствами. – Прим. авт.)

* * *

Центральным событием первого года Великой Отечественной войны стала Битва за Москву и контрнаступление Красной армии, начавшееся 6 декабря 1941 года.

Это стало первым крупным поражением германских войск во Второй мировой войне. В ходе этого сражения противник потерял более полумиллиона человек и множество военной техники.

Мир понял: фашистов можно бить! И хотя Московская битва не носила еще характер коренного перелома, она положила начало повороту в войне, так как окончательно похоронила гитлеровскую стратегию блицкрига, вселила уверенность в победу, усилила надежду и активизировала борьбу всех антифашистских сил в Европе и Азии. К концу 1942 года в лагере антигитлеровской коалиции находилось уже 26 стран.

Однако при разработке плана весенне-летней кампании 1942 года в результате ряда просчетов советского руководства и военного командования провалом закончилась попытка наступления в Крыму, под Харьковом, советские войска потерпели неудачу под Воронежем и в Донбассе.

Здесь сказалось активное влияние немецкой дезинформации и недоверие к данным советской разведки (дезинформация – немцы пойдут на Ленинград и Москву, данные нашей разведки – наступление немцев будет на Юг с целью прорыва на Кавказ к нефти).

И действительно (о чем наша разведка предупреждала), немцы вышли к Северному Кавказу и вплотную приблизились к Волге. Началась Сталинградская битва, которая положила начало коренному перелому в войне, и в Отечественной и в мировой.

Этот перелом был завершен летом 1943 года Курской битвой, которая стала крупнейшим танковым сражением Второй мировой войны. В результате этих двух напряженных битв, длившихся по нескольку месяцев, было уничтожено 52 немецких дивизии. Развивая наступление, Красная армия освободила 53 % оккупированной территории и окончательно советское военное командование захватило в свои руки стратегическую инициативу в войне.

Коренной перелом в Великой Отечественной войне, оттягивая на Восточный фронт значительные силы Германии, способствовал перелому и на других фронтах мировой войны.

Англо-американские войска развернули полномасштабное наступление на Африканском фронте и в мае 1943 года полностью очистили Северную Африку от итало-немецких войск. В июле войска союзников высадились в Сицилии, а затем – в Южной Италии. Муссолини был арестован, и новое итальянское правительство подписало условия перемирия.

Однако гитлеровское руководство, спасая Муссолини, силами немецких войск предприняло наступление в Северной Италии, и страна оказалась расколотой на две части.

Началось наступление американских войск и флота на Тихоокеанском фронте с целью овладения стратегически важными островами, занятыми японцами. 1944–1945 годы стали последним периодом войны, когда полностью были разгромлены Германия, Италия и Япония. Были освобождены оккупированные страны.

Претензия фашизма на мировое господство потерпела крах.

На Восточном фронте 1944 год стал временем полного освобождения нашей страны от гитлеровских оккупантов. Теперь Красная армия начала свою освободительную миссию в Европе. Из-под фашистского ига полностью или частично было вызволено 11 стран, за это отдали жизни более миллиона советских воинов.

После открытия Второго фронта военные действия на Западном фронте стремительно развивались. Высадка в Нормандии союзных войск и наступление во Франции вызвало мощное освободительное движение в этой стране. К этому времени вооруженные силы движения Сопротивления уже контролировали ряд территорий – 19 августа французы освободили Париж, а 4 июля был взят Рим.

Осенью союзные войска вступили на территорию Голландии, Люксембурга и Бельгии. Однако их дальнейшее продвижение было остановлено внезапным ударом немецких войск в Арденнах (Бельгия). В этой ситуации в начале 1945 года Черчилль обратился к Сталину с просьбой о помощи союзным войскам. И она была оказана.

В январе 1945 года советские войска досрочно начали крупнейшие Висло-Одерскую и Восточно-Прусскую операции и освободили Польшу, заняли Восточную Пруссию и ее столицу Кёнигсберг, вступили на территорию Германии.

Выйдя на Одер широким фронтом, Красная армия оказалась в 60–70 километрах от Берлина. В апреле наши войска вступил на территорию Австрии.

Наступление наших войск заставило вермахт перебросить значительные силы на Восточный фронт, что создало благоприятные условия для продвижения англо-американских войск в глубь Западной Европы. В марте союзники вышли к Рейну и находились в 300 километрах от Берлина.

29 апреля был пописан акт о капитуляции немецких войск в Италии, и союзники вошли на территорию Австрии и Чехословакии.

К началу 1945 года завершились военные операции союзников на Тихоокеанском фронте. Войска уже овладели важнейшими оперативными пунктами Японии на островах и в Юго-Восточной Азии. Последней операцией стал штурм Окинавы (апрель).

Однако, встретив упорное сопротивление гарнизона острова, американское командование отложило дальнейшие операции на островах до вступления в войну с Японией СССР.

* * *

В апреле – мае 1945 года подошли к завершению военные действия в Европе. 16 апреля началась Берлинская операция. 25 апреля Берлин советские войска окружили. В этот же день на реке Эльбе, в районе городка Торгау, состоялась историческая встреча советских и американских войск. 2 мая берлинский гарнизон советским войскам сдался, а 7 мая наши войска широким фронтом вышли на Эльбу.

В ночь с 8 на 9 мая в предместье Берлина Карлхорсте в присутствии представителей вооруженных сил:

• от СССР – маршал Г. К. Жуков,

• от Великобритании – главный маршал авиации А. Теддер, от США – генерал К. Спаатс,

• от Франции – генерал де Латр де Тассиньи – уполномоченный германского Верховного командования генерал-фельдмаршал Кейтель подписал акт о безоговорочной капитуляции Германии.

12 мая Красная армия, придя на помощь восставшей Праге и освободив ее, военные действия в Европе завершила.

Окончание войны в Европе стало для всего человечества днем освобождения от ужасов фашизма, насилия и национального угнетения.

Для советского народа 9 мая стало датой окончания Великой Отечественной войны и днем Великой Победы.

24 мая 1945 года в Москве на легендарной Красной площади, видевшей парад в осажденной столице 7 ноября 1941 года, состоялся Парад Победы, в котором участвовали сводные полки всех фронтов.

Командовал парадом маршал К. К. Рокоссовский, принимал парад маршал Г. К. Жуков.

К подножию Мавзолея было брошено 200 знамен разгромленной фашистской армии.

С окончанием войны в Европе Вторая мировая война еще не была завершена. Предстоял разгром Японии, которая к 1945 году имела армию более чем в 4 миллиона человек и продолжала оккупировать значительную территорию в Азии.

Выполняя союзнические обязательства, закрепленные решением Ялтинской конференции, 5 апреля 1945 года пакт о нейтралитете между Японией и СССР был денонсирован и 8 августа японскому правительству была объявлена война. Военные действия силами советских и монгольских войск начались в Манчьжурии, а затем в Китае и Северной Корее. Они продолжались 24 дня.

Но 6 августа, за день до начала Потсдамской конференции, США впервые в истории применили атомное оружие, сбросив бомбу на Хиросиму, а 9 августа – на Нагасаки. Это был беспрецедентный по варварству акт, унесший сразу сотни тысяч жизней и миллион в последующее время. Причем этот акт не диктовался никакой военной необходимостью. Ибо это был не антияпонский, а антисоветский шаг, положивший начало будущему ядерному шантажу и противостоянию США и СССР.

2 сентября Япония подписала акт о капитуляции. Именно эта дата стала днем окончания Второй мировой войны.

Все годы Великой Отечественной войны Советской России было трудно, очень трудно, смертельно трудно – и все-таки мы победили!

* * *

Каковы главные итоги Второй мировой войны? Был разгромлен фашизм с его агрессивной политикой мирового господства. Народы мира воочию увидели его звериный оскал, и это вселяло надежду, что коричневая чума XX века никогда более не сможет собирать столь страшную жатву.

За этот урок человечество расплатилось чрезмерной ценой. В войне участвовало 61 государство с 1,7 млрд человек населения. В армию было призвано 110 млн, из их числа и мирного населения отдали свои жизни 50 млн, отдали во имя Победы.

Главную тяжесть войны несли на себе народы СССР. Красная армия разгромила 600 дивизий врага (Англия и США – 176). Наша страна потеряла 28 млн своих сыновей и дочерей (Германия – 14, Англия и США – менее полумиллиона и в два раза больше, соответственно).

Материальный ущерб СССР составил одну треть национального богатства страны. Принесенные жертвы были не напрасны, ибо люди сознательно сражались за самое святое – независимость и честь своего народа, за сохранение своей культуры и возможность самим решать свою судьбу.

И еще – за тысячелетнюю историю государства Российского.

Война показала, что агрессора всегда настигает возмездие. Она доказала величайшую опасность милитаризации экономики и общественного сознания, военного психоза и гонки вооружений.

Опыт Второй мировой войны учит, что традиции насилия как способ достижения политических целей должны быть исключены из практики международных отношений.

Но среди противостоящих Германии сил главный фронт мировой войны был советско-германский. Этот фронт нуждался не только в людских резервах, но и в проникновении в замыслы гитлеровского военного командования и германских спецслужб. Этот фронт имел активную и эффективную поддержку со стороны советских спецслужб – разведки и контрразведки госбезопасности и военной разведки Генштаба Красной армии, информация от которых шла к советскому правительству из-за рубежа, из всех воюющих стран и из-за линии фронта в тылу окупационных немецких войск.

Но не успела закончиться мировая война, как человечество было втянуто в новую, теперь холодную войну, особенностью которой стали локальные войны: Корейская, Вьетнамская, Иракская, Балканская, – мир почувствовал попытку навязать новый мировой порядок теми силами, которые смотрели сквозь пальцы на движение Гитлера ко Второй мировой войне и которые серьезно на ней обогатились в политическом, экономическом и военном отношении.

 

Враги и противники-союзники России

Итак, 22 июня 1941 года фашистская Германия без объявления войны, нарушив договор, вероломно вторглась в пределы Советского Союза.

Вместе с Германией в войну против СССР выступили ее союзники – Италия, Финляндия, Румыния, Венгрия, а фашистская Испания послала на советско-германский фронт «Голубую дивизию» (где она бесследно исчезла). В политическом, экономическом и военном подчинении оказалось почти двадцать стран Европы (союзники, оккупированные, нейтралы).

Со вступлением во Вторую мировую войну Советского Союза наступила новая стадия борьбы антифашистских сил против фашизма. И решающую роль в превращении мировой войны в освободительную и справедливую сыграла Советская России.

Целью Советского государства в этой войне стала ликвидация нависшей над нашим Отечеством смертельной угрозы. Это могло произойти только в результате полного разгрома Третьего рейха.

Учитывая значение вступления СССР в войну, правительства Англии (22.06.1941) и США (24.06.1941) объявили о поддержке Советского Союза в его борьбе с Германией. С июля 1941 года по ноябрь 1942 года Германии объявили войну 16 государств и 10 порвали с ней дипломатические отношения. Это способствовало образованию широкого фронта антигитлеровской коалиции против фашистской Германии и ее союзников.

Разведка госбезопасности сконцентрировала свои усилия на наиболее важных для обороны направлениях военного, военно-политического и военно-экономического значения.

Угрозы этого характера для советской стороны привели к тому, что главные задачи, которые ставило разведке советское руководство, претерпевали изменения в ходе военных действий на советско-германском фронте. Но в эти новые задачи обязательно входила группа актуальных проблем: работа по Германии и в тылу немецких войск, работа по нашим союзникам и нейтральным странам, работа по линии научно-технической разведки.

Стремительное продвижение войск вермахта в глубь нашей территории поставило перед советским правительством главную задачу: немедленную организацию отпора врагу и активное вовлечение в антигитлеровскую коалицию новых союзников. А по линии разведки в условиях проигрышной для советской стороны ситуации в первые месяцы войны сверхзадачей резидентур в США и Англии стало получение достоверных сведений о действительном решении этих стран открыть Второй фронт.

С началом военных действий разведка госбезопасности провела переориентацию своей разведработы с учетом территориального признака. Это означало, что организационное развертывание предусматривало работу разведки в союзных Германии странах, ее сателлитах, оккупированных государствах и в нейтральных странах.

В зависимости от того, какую из угроз в отношении СССР можно было ожидать с территории той или иной страны, разведка делала акцент на усиление такой работы (пример тому: Финляндия, Турция, Болгария, Иран, Афганистан, Аргентина…).

Поэтому наша разведка активизировала работу не только в отношении Германии – главнейшего противника (ее союзников, сателлитов, оккупированных), но и по тем нейтральным странам, которые рассматривались советской стороной прогермански настроенными.

Так называемые нейтралы вносили прямой (и существенный) вклад в военную мощь Третьего рейха путем поставки ему вооружения, сырья, продовольствия. Более того, они допускали использование немцами своей территории для враждебных действий против СССР, в частности германских спецслужб.

Это в полной мере относилось к Швейцарии и Швеции, к Турции, Ирану и Афганистану. Три последние, имея прогермански настроенные правительства, лишь ждали удобного не в пользу советской стороны стечения обстоятельств на советско-германском фронте, чтобы вступить в войну на стороне Германии.

Но именно силами нашей разведки была удержана от этого шага Турция, предупрежден прогерманский переворот в Иране и скованы усилия трех вражеских разведок оси, использовавших территорию Афганистана для развертывания работы против СССР.

Что касается указанной троицы, то благодаря усилиям нашей разведки эти страны не выступили против СССР на южном фланге советско-германского фронта, где Гитлер рассчитывал открыть закавказский и среднеазиатский фронты.

В январе 1942 года в Вашингтоне представители четырех Великих Держав – СССР, США, Англии и Китая и 22 других государств подписали «Декларацию Объединенных наций о бескомпромиссной борьбе против стран фашистского блока». Они обязались сотрудничать друг с другом и «не заключать сепаратного перемирия или мира с врагом».

Однако разведка госбезопасности еще с середины 30-х годов регулярно ориентировала советское правительство о позиции Англии и США в отношении Германии. В своих тайных планах союзники предусматривали максимальное истощение военных и экономических сил Германии и СССР с тем, чтобы осуществить послевоенное устройство в Европе по своему усмотрению и занять доминирующее положение в мире.

Политика наших союзников в этом вопросе в отношении Германии была вскрыта нашей разведкой, и сепаратные переговоры о мире были сорваны. Это случилось, когда советское правительство получило сведения о фактах закулисных переговоров Англии и США, с одной стороны, и Германии – с другой. Срыв англо-американских планов по выводу Германии из войны означал провал замыслов наших неустойчивых союзников остановить советские войска на границе с западными странами и не допустить их в Европу.

За годы Второй мировой войны к антигитлеровской коалиции примкнуло более 50 государств. По мере разгрома фашистской Германии от нее ушли союзники по военным договорам. Первой покинула Третий рейх первая союзница Гитлера по оси – Италия (1943), когда союзные нам войска высадились на Сицилии. К концу войны Германия на бранном поле осталась одна. Силой Красной армии из военного союза с Германией были выведены Румыния, Финляндия, Венгрия, Болгария.

Понеся основную тяжесть в годы Второй мировой войны, Советский Союз был воспринят в мире как безусловный победитель фашизма. С уходом с политической арены главного победителя в последней мировой войне и исчезновением в лице СССР серьезного сдерживающего фактора против американских притязаний на мировое господство мир лишился стабильного развития нашей цивилизации на последующие годы и, возможно, на все XXI столетие.

 

Задачи разведки

До Октябрьской революции, в 20 – 30-е годы, в преддверии Великой Отечественной войны Российское государство и Советская Россия имели активное сношение с внешним миром, причем не всегда дружественным (до 1917 года) и откровенно враждебным после установления нового строя в нашей стране.

Во все периоды истории нашего Отечества – Руси, России, Российской империи и Советской России характерным было его существование в условиях фактического отсутствия мирного времени. И потому во все времена страна бдительно готовилась к войне, активно укрепляя все стороны своей обороноспособности.

Самым сложнейшим для страны в политическом, экономическом и военном отношениях стал XX век с его войнами в первой половине столетия: Русско-японская, Первая мировая, Гражданская, Великая Отечественная.

С первых дней советской власти наступательная позиция на международной арене была немыслимой без участия возможностей тайного фронта. И потому специфика разведработы была взята на вооружение в рамках системы нарождающейся госбезопасности страны.

Работа на тайном фронте находила поддержку на государственном уровне в преддверии Второй мировой войны, в канун нападения Германии на СССР и в годы Великой Отечественной войны. Военно-политическая составляющая деятельности государства в период войны остро нуждалась в возможностях разведки как одного из способов реализации внешней политики в военных условиях: на советско-германском фронте, в отношениях с союзниками и с другими участниками всемирной войны.

Это означало: способ предусматривал ряд действий на тайном фронте, к которым относилась работа разведчиков, агентов и проводимые ими операции. Как и в 20 – 30-е годы, вся эта триада снова оказалась надежным и эффективным инструментарием разведработы в полевых условиях с целью оказания помощи советскому правительству и военному командованию в военных и внешних делах. Сюда следует еще добавить территорию приложения сил внешней разведки: в разведываемых и третьих странах, на и с территории самого Союза.

Последнее означало, что работа строилась в самой Германии, ее союзниках и в оккупированных ею странах, в так называемых нейтральных странах с прогерманским уклоном и действительно нейтральных государствах. Велась такая работа, причем весьма интенсивно, в странах наших союзников по антигитлеровской коалиции (их к концу 1942 года было 26). И конечно, в тылу немецких войск на временно оккупированной территории нашего Отечества.

Под давлением обстоятельств огромная территория страны оказалась занятой противником в короткие сроки, и потому велением времени стала насущная потребность налаживания работы на оккупированной территории и, конечно, используя опыт и возможности внешней разведки. Цель: оказание сопротивления врагу всеми доступными средствами. В задачу разведки входила работа по координации действий на первых порах стихийно возникающих партизанских групп и отрядов, а также организуя на местах подполье.

Эти задачи не терпели отлагательства.

* * *

Перестраивая работу на военный лад под руководством Фитина П. М. (1939–1946), внешняя разведка через свои легальные и нелегальные резидентуры и агентурные группы стала на регулярной основе получать из-за рубежа информацию о стратегических замыслах германского Верховного командования и о позиции наших союзников в борьбе с фашистской Германией.

Как уже говорилось ранее, особое место занимала работа в тылу немецких войск. Эта актуальная задача, поставленная жизненной ситуацией в первые дни войны, была сверхважной по участию возможностей разведки в немедленном отпоре врагу, стремительно продвигающемуся в глубь советской страны. Причем здесь начал широко использоваться опыт Гражданской войны (1918–1922) в нашей стране и Испании (1936–1938) для развертывания подпольного, партизанского, разведывательного и диверсионного движения.

Засылка в тыл противника чекистских разведывательно-диверсионных групп, как направление работы НКВД в новых условиях, внесла ощутимый вклад в изменение военных планов противника и в уничтожение его живой силы и военной техники.

Первые чекистские группы ушли за линию фрота в тыл врага уже 24 июня 1941 года.

Июль 1941. Центр: «предлагаю срочно…» Директива Наркомата внутренних дел от 4 июля 1941 года гласила:

«Нам ничего не известно о том, что делается на территориях, занятых противником, какие мероприятия проводят немцы, как относятся к населению и т. д. Предлагаю срочно использовать все имеющиеся у нас возможности для получения необходимой нам информации…»

За годы войны из десятков тысяч сообщений от подполья, спецпартизанских отрядов и разведывательно-диверсионных групп было отобрано и реализовано 8500 разведсообщений, 2100 из которых были направлены руководству страны и госбезопасности, 1400 – в РУ ГШ РККА, 400 – командующим и военным советам фронтов, 600 – командованию авиации дальнего действия…

В сложнейший для Москвы период ряд групп ОМСБОН (Отдельной мотострелковой бригады особого назначения) были оставлены в столице на случай захвата ее гитлеровскими войсками.

Московское подполье готовилось госбезопасностью – разведкой и контрразведкой. В его состав входили в качестве руководителей один из опытнейших разведчиков Судоплатов П. А., начальник вновь созданного специального диверсионного управления, и его заместитель Эйтингон Н. И. Наряду с сотрудниками разведки и других подразделений госбезопасности в три независимые группы были включены опытные агенты. Всего в «подполье» входило 244 человека, из них 47 сотрудников госбезопасности.

По мере ликвидации угрозы оставления Москвы значительная часть подполья – 144 сотрудника и 77 нелегалов – были переброшены на оккупированные земли РСФСР, Украины, Белоруссии.

Июль 1941. Центр: первостепенные вопросы. Огромные силы немцев на всем протяжении границ – от Белого до Черного моря – взламывали защитные барьеры страны, захватывали приграничные базы и склады, неосторожно придвинутые к границам в расчете бить врага на его территории.

За три недели враг захватил Минск, вышел к Смоленску, двигался к Москве, оказался на подступах к Ленинграду, достиг окрестностей Киева.

Как показывали данные разведки госбезопасности, в начале июля некоторые гитлеровские генералы считали войну против СССР фактически выигранной.

Требовались решительные и умелые шаги, четкая координация действий разведки, чтобы практическими делами подкрепить чисто военные усилия для спасения положения на советско-германском фронте.

За неделю до немецкого вторжения был создан «контрразведывательный отряд» для предотвращения провокаций немцев на границе. Под Москвой собрались испытанные антифашисты, спортсмены, физически крепкие бойцы, в основном из числа студентов вузов.

Прошло несколько дней, и началась война. В связи с началом войны инструкции и указания в первые же дни были направлены во все легальные и нелегальные резидентуры.

Еще в феврале 1941 года НКВД разделился на два наркомата – НКВД и НКГБ. Внешнюю разведку отнесли к госбезопасности.

По линии НКГБ 22 и 24 июня, 1, 4, 5 июля были изданы директивы, которые определяли задачи по сбору сведений военного характера. В июле органы госбезопасности снова были объединены в рамках НКВД. 5 июля была создана Особая группа НКВД на базе Первого (разведывательного) управления. На нее возлагалась задача по организации борьбы в тылу врага. Возглавил Особую группу Судоплатов П. А.

Группа стала ядром ОМСБОН и уже на подступах к Москве и в битве за столицу оправдала себя. Она привнесла своими специфическими методами разведки заметный вклад в исход кровопролитного сражения у стен нашей столицы, а в последующем – в сражениях с вермахтом и немецкими спецслужбами на всех фронтах и в тылу вражеских войск.

Резидентуры и агентурные группы за рубежом, а также подполье, спецпартизанские отряды и РДГ ОМСБОН работали по освещению военно-стратегических планов противника, по контролю за передвижением его боевых частей и техники, выявляли направления готовящихся ударов. Сведения передавали в Генштаб РККА и в штабы фронтов. В правительство шла информация о политической обстановке в странах нацистского блока и на оккупированных ими территориях.

На первом этапе войны эти вопросы оставались первостепенными.

* * *

Продолжение традиции русской и советской разведки по использованию территории противника в интересах создания агентурных условий, а также рабата по противнику с позиции 27 стран позволили расширить плацдарм для работы по Германии в рамках легальных и нелегальных резидентур, в которых работало более 400 разведчиков и спецагентов-нелегалов.

Общими усилиями была добыта имеющая важное стратегическое значение информация, которая руководством страны и военным командованием с успехом использовалась в ходе войны в поворотных событиях: Битве за Москву, в Сталинградском и Курском сражениях, в операции «Багратион».

В начальный, и тяжелейший, период войны разведка сообщала сведения о ходе подготовки крупного наступления немцев на Москву и приняла активное участие в операциях по сдерживанию продвижения войск вермахта к столице.

Разведка своевременно информировала наше правительство о подготовке противником наступления в южном направлении в 1942 году с целью захвата месторождений нефти на Кавказе. В этом случае ею было определено направление главного удара в немецкой военной кампании на лето этого года и представлены военному командованию сведения о количестве и составе войсковых соединений противника.

Комментируя работу разведки в ситуации, сложившееся в 1942 году, маршал Василевский А. М. в своих мемуарах свидетельствует о недостаточной политической и военной оценке сведений советской разведки, когда данные ее о подготовке противником главного удара на юге страны не были учтены – в результате немецкие войска прорвались на Кавказ.

К концу первого года войны основные усилия нашей разведки были направлены на получение информации о планах Германии и ее союзников в условиях военного времени, о позиции в войне наших союзников по антигитлеровской коалиции, на противодействие нейтральным странам перейти на сторону оси. Активно велась работа против Германии с территории третьих стран, а также по научно-техническому направлению, в первую очередь, в США и Англии.

В середине войны Разведуправлению НКВД была поставлена задача по получению сведений о внутренней и внешней политике стран – сателлитов Германии по мере их отхода от участия в войне. Там работу разведка расширила с позиции легальных резидентур, создав в 1943–1945 годах новые разведточки в Египте, Италии, Франции, Финляндии, Румынии, Венгрии, Мексике, Бразилии и на Кубе.

* * *

Несмотря на трудности в отношениях внешней разведки с высшими органами власти нашей страны, к информации разведки, сведениям и даже рекомендациям с началом войны все чаще и чаще стали прислушиваться. Осторожность советского руководства и военного командования при оценке разведданных о противнике была вполне оправданной.

Характерен такой факт: наступательная тактика наших вооруженных сил и наступательность в делах разведки в условиях сложнейшего положения на советско-германском фронте в первый период войны опирались на недопустимость недооценки или переоценки сил противника и его планов. И армия, и разведка считали: враг – противник серьезный, мощный, опытный, коварный, способный на все.

Обстановка на грани критической требовала: с таким противником не просто приходится считаться, но следует исключить любые неверные оперативно-тактические решения на советско-германском фронте. Работая в интересах правительства и военного командования, разведка ответственно понимала, что ошибки в проигрышной для советской стороны ситуации могли стоить многого.

Это означало, что разведывательная информация должна поступать точной: актуальной и достоверной. Последнее достигалось путем добывания документальных сведений.

Стоить многого могла неполнота сведений в канун военных действий под Москвой. К началу декабря, в момент принятия решения о контрнаступлении, в Генштабе Красной армии тщательно обобщались сведения о противнике: показания пленных, данные войсковой авиа – и радиоразведки, анализ официальных немецких передач, наконец, сведения с незримого фронта – из-за рубежа, от подпольщиков, спецпартизанских отрядов и от разведывательно-диверсионных групп в тылу противника.

С незримого фронта – это означало из Берлина и Лондона, из Стокгольма, с Востока и из-за океана.

* * *

Великая Отечественная война внесла серьезные коррективы в деятельность внешней разведки по информационным задачам, направлениям работы и территориальному распределению усилий в условиях военного времени. Являясь инструментом государственной политики, внешняя разведка строила свою работу, исходя из угроз военного, политического и экономического характера в отношении СССР.

Поэтому, следуя директивным указаниям руководства страны и госбезопасности, в работе разведки были разработаны и внедрены в конкретные дела стратегические и организационные направления работы, наиболее соответствующие сложившейся обстановке и наиболее способствующие действиям на советстко-германском фронте, в делах с союзниками и в оказании помощи воюющей Красной армии.

В стратегическом аспекте, не столь де-юре, сколь де-факто, разведывательная деятельность определялась тремя стратегически важными направлениями:

• работа по Германии и ее союзникам;

• работа в отношении наших союзников по антигитлеровской коалиции;

• работа по научно-технической проблематике.

Объективная реальность распределила усилия внешней разведки по этим трем направлениям в оказании действенной помощи нашей воюющей стране, ибо фронт тайной войны реально определился лишь в первые дни войны.

Таким образом, исходя из потребностей решения конкретных вопросов, в работе нашей разведки наметились более узкие целенаправленные задачи по Германии:

• вскрытие военно-стратегических планов германских вооруженных сил на советско-германском фронте;

• организация работы в тылу немецких войск;

• проникновение в спецслужбы Германии и ее союзников;

• работа по нейтральным странам;

• работа с позиции третьих стран.

В работе по союзникам – странам антигитлеровской коалиции такими задачами стали:

• выявление позиции США и Англии по вопросам открытия Второго фронта;

• проникновение в спецслужбы стран на стороне антигитлеровской коалиции;

• контакты со спецслужбами для работы по Германии;

• разработка эмигрантских правительств;

• вскрытие закулисных сепаратных переговоров союзников с германской стороной;

• сведения о позиции западной стороны по послевоенному устройству Европы и мира.

В работе по линии НТР основными задачами стали вопросы по военной технике, повышающей эффективность вооружения Красной армии на текущий момент и на будущее:

• по авиации и ракетной технике;

• по электронике и радиолокации;

• по взрывчатым веществам, ГСМ и химзащите;

• по защите от химбакоружия;

• проникновение в спецслужбы, связанные с проблемами интереса НТР;

• по атомной проблематике.

Одним из важнейших условий при организации разведывательной работы в годы войны стало решение руководства страны, госбезопасности и разведки вести работу по Германии во всех воюющих странах, а также директивная установка по сосредоточению усилий внешней разведки на проникновение в спецслужбы таких стран, а также нейтральных, с целью добывания информации, имеющей стратегическое значение.

В отношении последнего и в пользу такого решения говорит следующий весьма примечательный факт. Из 41 000 документальных материалов (сюда не входят материалы по научно-технической проблематике), поступивших в Центр из-за рубежа в годы войны, значительная часть была получена по линии спецслужб, в которые проникла разведка.

Особенно это было заметно при оценке работы легальных и нелегальных резидентур в Англии и Америке. Материалы были широко учтены советским руководством и военным командованием при выработке и принятии важных военных, политических и экономических решений, в ходе операций на советско-германском фронте, на дипломатическом поприще, при переговорах с союзниками, а также в процессе работы с нейтральными странами.

* * *

Коррективы в работе разведки с началом войны касались, в первую очередь, территориального распределения ее усилий. До начала военных действий на советско-германском фронте разведка располагала возможностями для работы против Германии (потенциальному и главному военному противнику) в самом Третьем рейхе, в странах-сателлитах и оккупированных немцами государствах.

С началом войны все разведточки, работавшие под прикрытием советских загранучреждений, прекратили свою деятельность. Как следствие, серьезно осложнилась не только текущая оперативная работа с агентурой, но и поддержание связи наших нелегальных резидентур с Центром.

Десятки легальных резидентур перестали выполнять свою работу, столь нужную в условиях начавшегося военного противостояния с Германией (беда заключалась еще и в том, что подготовка агентуры на случай войны велась вяло в связи с общей ориентации на позицию Кремля: войны в ближайшее время не будет?!).

В момент вторжения вермахта в пределы СССР многие страны (это было характерным даже для Англии и США) еще не определили с достаточной четкостью свою позицию в отношении Германии, а некоторые, объявившие себя нейтральными, проявили тенденцию идти в прогерманском русле.

Эти страны, естественно, стали объектами особого внимания советской дипломатии и внешней разведки, ибо существовала реальная угроза их перехода в стан противника, если… Если обстоятельства на советско-германском фронте будут складываться не в пользу Советской России.

Наряду с этим разведка располагала достоверными данными о двойственном поведении наших официальных союзников по антигитлеровской коалиции – Англии и США. Так, весь начальный период Англия отслеживала неудачи на советско-германском фронте и не упускала возможности по поддержанию инициатив Гитлера иметь контакты с определенными кругами частных лиц и правительственными чиновниками прогерманской ориентации. Целью Черчилля было желание «разыграть русскую карту» в случае поражения России в войне.

В рамках стратегического важного направления работы по Германии разведка решала еще одну сверхзадачу по нашим союзникам, причем в двух архиважных аспектах:

• во-первых, через свои разведвозможности в США и Англии получать информацию военно-политического и экономического характера по Германии (в том числе по советско-германскому фронту);

• во-вторых, выявить тенденцию, упредить и не допустить объединения Англии и США с Германией на антисоветской основе в случае неблагоприятного развития событий для СССР на советско-германском фронте.

Поэтому интенсивная информационная работа в отношении позиции главных союзников по антигитлеровской коалиции стала стратегически важным направлением в работе внешней разведки.

Все годы войны успешно внешнюю разведку возглавлял Павел Михайлович Фитин. По линии нелегальной разведки работу вел Александр Михайлович Коротков, а во главе немецкого направления был поставлен Павел Матвеевич Журавлев, работавший с 20-х годов в европейских странах.

Возглавил работу в тылу немецких войск на временно оккупированной советской территории опытный разведчик Павел Анатольевич Судоплатов.

Фактически на плечи этих чекистов-разведчиков и их заместителей легла вся тяжесть ответственности за деятельность разведки госбезопасности в течение всей Великой Отечественной войны.

1941. Центр: структура разведки. До момента начала войны во внешней разведке сложилась ситуация, когда усилия госбезопасности были направлены на решение внутриполитических проблем.

В это время разведка даже не имела статуса самостоятельного управления в системе госбезопасности страны. Она оказалась крайне малочисленной и была лишена возможности докладывать свою разведывательную информацию от зарубежных источников непосредственно руководству государства.

Положение усугублялось и тем обстоятельством, что руководство страны считало: разведка якобы «засорена» предателями, иностранными шпионами и ей доверять опасно. И в первые полгода-год, фактически до Сталинградской битвы, к информации разведки относились не с полным доверием.

Когда разведка в системе НКВД получила статус управления (август 1941 года), ее центральный аппарат насчитывал всего 248 человек, в ноябре 1942 года – 135. И только в мае 1943 года он возрос до 200 сотрудников.

1941. Центр: задачи текущего момент. Стремительное продвижение германских войск в глубь советской территории, обширные районы, оказавшиеся под оккупацией, и необходимость сдерживания противника отражены в решениях правительства: задействовать внешнюю разведку на судьбоносных для текущего момента направлениях.

В первые дни войны задачи разведки были сформулированы в соответствии с тяжелым положением дел на советско-германском фронте:

• наладить работу по выявлению военно-политических и других планов фашистской Германии и ее союзников во время войны;

• создать и направить в тыл противника специальные оперативные отряды для осуществления разведывательно-диверсионных операций;

• оказывать помощь партийным органам в развертывании партизанского движения в тылу врага;

• выявлять истинные планы и намерения наших союзников, особенно США и Англии, по вопросам ведения войны, отношения к СССР и проблемам послевоенного устройства;

• вести разведку в нейтральных странах (Иран, Турция, Швеция и др.) с тем, чтобы не допустить перехода их на сторону «оси», парализовать в них подрывную деятельность германской агентуры и организовать разведку с их территории против фашистской Германии и ее союзников;

• осуществлять научно-техническую разведку в развитых капиталистических странах в целях укрепления военной и экономической мощи СССР.

Обширность задач, определенных в июле 1941 года, фактически стала программным и основополагающим указанием в работе разведки на всю войну, даже через полгода (встреча Сталина с резидентом в США Зарубиным), к февралю 1942 года (после Битвы за Москву) и после двух лет войны (Сталинградская битва и накануне Курского сражения).

По линии НТР к концу войны получили развитие пять направлений в работе, известных под кодовыми названиями: «Энормоз» (атом), «Воздух» (авиация), «Радуга» (радиолокация), «Зелье» (ВВ), «Парфюмерия» (ХБО). Результатом стал конкретный вклад в дело усовершенствования вооружения наших войск и появления новых его видов на советско-германском фронте.

Перестроив работу на военный лад, внешняя разведка сумела начать обеспечивать ГКО СССР ценной разведывательной информацией, получаемой из-за рубежа.

В годы войны за кордоном действовало свыше 90 разведточек – легальных и нелегальных резидентур и агентурных групп. Работу их обеспечивал Центр – Первое (разведывательное) управление НКГБ – НКВД. В начальный период в управление входили отделы, в задачу которых вменялась организация разведработы в следующих регионах: центрально – и западноевропейском, балканском, скандинавском, англоамериканском, дальне – и средневосточном.

С началом войны руководство разведки приняло срочные меры по созданию нелегальных резидентур в Германии, странах-сателлитах и оккупированных ею государствах.

О масштабах этой работы говорят следующие данные: за три года войны в 27 стран было переброшено 190 разведчиков-нелегалов, агентов-нелегалов, спецагентов. Непосредственно в Германию, союзные с ней и захваченные страны – 97 нелегалов 16 национальностей, включая граждан СССР, немцев, австрийцев, французов, испанцев, итальянцев, скандинавов, граждан будущих соцстран и народов Балканского полуострова.

1941. Центр: четыре направления работы. В преддверии войны наступательная тактика внешней разведки по развертыванию агентурных позиций в Европе и других регионах оправдала себя, и начало Великой Отечественной войны не застало ее врасплох.

К этому времени в странах Европы и США, на Ближнем, Среднем и Дальнем Востоке действовали резидентуры и агентурные группы – «Кембриджская пятерка» (Англия), «Красная капелла» (Германия), десятки агентов в странах Европы и более 20 агентов в США.

Устойчивые агентурные позиции имелись в Турции, Иране и Афганистане, а также работа велась с территории наших среднеазиатских республик местными подразделениями госбезопасности. На Дальнем Востоке на японском направлении разведработа строилась с позиции Маньчжурии, Китая и Кореи.

Разведточкам за рубежом ставилась задача активизировать работу по новым, характерным для военного времени стратегическим направлениям: по Германии, союзникам по антигитлеровской коалиции (Англии и США в первую очередь), НТР. И на столь характерном и новом для военного времени направлении – в тылу немецких войск на временно оккупированной советской территории. А это означало: создание подполья, с позиции спецпартизанских отрядов и активная работа разведывательно-диверсионных групп.

1941. Центр: работать по всем воюющим странам. Число стран – союзников по антигитлеровской коалиции росло, особенно после успешных действий Красной армии на советско-германском фронте. Это создавало дополнительные положительные условия для работы на важных для разведки направлениях, в частности и главным образом по Германии с территории третьих стран, где удавалось расширять вербовочный контингент на антифашистской основе.

В информационной работе с опорой на разведчиков-агентуристов успех сопутствовал в связи с тем, что разведке удалось проникнуть в спецслужбы тринадцати стран, а по линии работы против Германии – в абвер (военную разведку и контрразведку). В поле зрения и под контролем разведки и контрразведки оказались многие разведшколы противника на оккупированной немцами нашей территории.

Справка. Из 41 000 направленных в Центр документальных материалов почти 19 000 пришлось на лондонскую резидентуру, причем 17 000 – на «Кембриджскую пятерку», из которых более половины были получены из британских спецслужб.

Активно участвовала разведка в период подготовки и проведения крупных операций Красной армии. Так, в 1943 году разведка получила точные сведения о сроках наступления немецких войск на Курской дуге, а это были данные глубоко засекреченного плана «Цитадель». Добыты были сведения о составе войск, их сосредоточении и новом вооружении, специально подготовленном немцами для этого наступления (берлинская и лондонская резидентуры).

Маршал Жуков Г. К. весьма высоко отзывался о работе разведки при подготовке к Битве на Курской дуге, отмечая, что «хорошо работающая разведка также была одним из слагаемых в сумме причин, обеспечивавших успех этого величайшего сражения».

В 1943–1944 годах разведка располагала сведениями, в частности из канцелярии германского посла в Турции, о поисках немцами контактов с США и Англией с целью заключения сепаратного мира. Советское правительство имело данные разведки о замыслах немецких военных кругов по устранению Гитлера и свержению фашистской партии.

К концу первого года войны претерпели некоторые коррективы задачи разведки на последующие годы. Теперь вопрос стоял об активизации работы внешней разведки с акцентом на Германию, союзников и НТР.

1943. ГКО: избегать дублирования. В ходе Курской битвы тщательно подготовленная германская операция «Цитадель» потерпела сокрушительный провал, и с этого момента война приобрела для Германии необратимый характер только с одной перспективой – неминуемого полного поражения.

В сентябре 1943 года ГКО принял постановление об улучшении работы советских спецслужб: избегать дублирования, распыления сил и средств на второстепенных направлениях. Постановление четко разграничивало функции РУ ГШ РККА, Разведывательного (первого) управления НКГБ и РУ Наркомата ВМФ.

На РУ НКГБ возлагалось получение сведений о внутренней и внешней политике иностранных государств, их политическом и экономическом положении, политических партиях, группах, общественных и политических деятелях, а также в области достижений науки и новинок техники, кроме того, сбор информации об эмигрантских кругах и их политической направленности.

Более конкретно говорилось:

• возлагалось ведение политической и научно-технической разведок во всем объеме наших интересов на этих направлениях;

• основное внимание сосредотачивалось на ведении работы против Германии, Японии и Италии;

• намечены мероприятия по поднятию уровня работы с нелегальных позиций.

Важность этих задач определялась тем, что наше правительство готовилось не только к завершению разгрома фашистской Германии, но и предпринимало меры к расширению политического влияния в тех странах, которые, в силу военного проникновения советских войск в Европу, могли стать частью социалистического лагеря.

Задачи требовали нового отношения к аналитической работе в стенах разведки. Потому не случайно именно в это время внешней разведке было возвращено право, и уже вменялось в обязанность, активно развернуть этот весьма специфический вид работы с добываемой разведывательной информацией (запрет действовал с 1937 года).

По мере выхода из войны государств – сателлитов Германии разведка расширяла там работу с позиции легальных резидентур. В 1943–1945 годах резидентуры госбезопасности создавались в странах Западной Европы, на Ближнем Востоке, в Латинской Америке.

Суммируя вышесказанное, можно охарактеризовать «поле разведывательной деятельности», навязанное обстоятельствами войны разведке госбезопасности (и военной разведке), как ее действия на пяти фронтах без линии фронта. Активность советских разведок распространялась на работу по всем воюющим странам (1), так называемым нейтральным с прогерманским уклоном (2), оккупированным Германией и ее союзниками (3), в тылу немецких войск на временно оккупированной советской территории (4).

И общей задачей для всех разведок стала помощь трудовому фронту (5) в тылу Союза и в прифронтовой зоне в создании новых и более эффективных видов вооружения и наращивании темпов его производства.

 

«Незримые фронты» войны

Начало военного противостояния между СССР и Германией ознаменовало поворотный этап в направлениях работы советской внешней разведки.

С первых дней войны разведка быстрыми темпами приступила к реализации планов расширения работы в тылу немецких армий на сопредельной к фронту оккупированной советской территории – организации партизанского движения, подполья и засылке спецпартизанских отрядов и разведывательно-диверсионных групп для проведения акций против живой силы, военной техники и материально-технического снабжения войск вермахта.

Активизация работы разведки по выявлению военно-политических германских планов потребовала дополнительных усилий по созданию разветвленной агентурной сети источников, особенно когда дело касалось работы против Германии в нейтральных государствах и с позиции третьих стран.

Отдельное место в работе разведки заняло направление по информационному освещению позиции союзников нашей страны по антигитлеровской коалиции, особенно США и Англии, в отношении СССР.

Значимое место в это время было отведено работе научно-технической разведки в разведываемых странах, усилия которой повлияли в конечном счете на характер паритетного противостояния двух идеологических систем в послевоенные годы. И потому проникновение в секреты «Манхэттенского проекта» по созданию американцами и англичанами атомной бомбы стало триумфом советской разведки в период холодной войны.

* * *

Естественно, основная работа разведки строилась по Германии, особенно по тому аспекту, который был связан с военным противостоянием на советско-германском фронте.

В 30-х годах наша разведка создала в Германии, Англии, США и других странах сеть ценнейших агентов, входивших в группы или действовавших самостоятельно. Среди них – «Красная капелла» (Германия), «Кембриджская пятерка» (Англия), а также достаточно многочисленная агентура в высших эшелонах власти в США (будущая нелегальная резидентура «Мера» и легальная резидентура Зарубина). На Дальнем Востоке активная работа по Японии велась с территории Союза и с позиции Китая.

Все эти разведвозможности оказались немедленно задействованы в работу по главному противнику – Германии.

В предвоенные и в первые годы войны ценная информация регулярно поступала от двух антифашистских групп, возглавляемых Арвидом Харнаком («Корсиканец») и Харро Шульце-Бойзеном («Старшина»). Именно они стали организаторами будущей «Красной капеллы». В Центр сообщались сведения о районах сосредоточения крупных сил немецкой армии, о новых видах вооружения – авиации, танках, артиллерии.

Справка. Названия групп антифашистов в Англии и Германии условные: «Кембриджская пятерка» – после выхода книги известного разведчика Юрия Модина «Мои пять кембриджских друзей» (1995), а «Красная капелла» – с 1942 года по оперативным делам гестапо.

Руководители «Красной капеллы» «Корсиканец» и «Старшина» – немецкие антифашисты были привлечены к сотрудничеству с разведкой в первой половине 30-х годов и являлись источниками ценной информации по широкому кругу вопросов. Они вели большую антигитлеровскую и патриотическую работу в среде своих коллег, выискивая среди них сторонников и источников информации. Перед войной в их две группы входило около 60 человек, а в 1942 году – уже более 200.

«Старшина» происходил из старого военного рода, являлся внуком гросс-адмирала фон Тирпица. Мать его жены была знакома с Герингом, который был посаженным отцом на их свадьбе.

В ведении «Старшины» находились секреты пятого отделения разведывательного отдела штаба ВВС, куда поступали донесения военно-воздушных атташе Германии изо всех стран мира. Среди его связей был Б. Шмидт – хранитель секретных карт с нанесенными на них целями для бомбардировочной авиации.

Зная, что руководитель третьего отделения («секретные и строго секретные документы») оперативного штаба ВВС полковник Гертс верит в астрологию, «Старшина» порекомендовал ему в качестве опытной гадалки свою разведчицу Анну Краусс. Гертс стал приносить ей секретные документы, чтобы с помощью астрологии принимать по ним правильные решения.

Другой руководитель группы – «Корсиканец» работал референтом министерства хозяйства Германии и располагал важными секретными ведениями по экономическим вопросам.

В организацию «Красная капелла» входили разведчики-интернационалисты из числа немецких патриотов, располагавших серьезными разведвозможностями. Среди них:

Герберт Гольнов – референт второго управления заграничной службы контрразведки, то есть службы саботажа и диверсий на Восточном фронте;

Хорст Хайльманн – сотрудник отдела дешифровки службы контрразведки;

Генрих Куммеров – инженер фирмы «Ауэр»;

Адам Кукхофф – писатель;

Гретта Кукхофф – сотрудник отдела расовой политики нацистской партии.

Информация от этих агентов, поступавшая в Центр с середины 30-х годов, была важной, с сентября 1940 до лета 1942 года – наиважнейшей, ибо раскрывала тайные планы фашистской Германии по подготовке к войне против СССР и в ходе ее осуществления на первом, самом тяжелом для советской стороны этапе. Только три примера.

Май 1941 года. Харнак был на совещании в Дрездене, которое проводил Розенберг с руководителями региональных немецких управлений. Это были именно те руководители, которые готовились к работе на территории, в будущем подлежащей оккупации немецкими войсками после начала войны с СССР.

Харнак сообщил подробные данные об этом совещании, в том числе сведения о том, кто назначен бургомистром в Москву, Минск, Киев, Тбилиси, Петербург (Ленинград).

16 июня 1941 года. От «Старшины» поступило сообщение о том, что «все военные приготовления к войне против СССР закончены и войну следует ожидать в ближайшие дни…»

Эти данные лично наркомом госбезопасности и начальником разведки были доложены И. В. Сталину 17 июня 1941 года. Этой информации Сталин не поверил и на документе написал, что источник – провокатор и ему не следует верить.

Весна 1942 года. От «Старшины», «Корсиканца» и других источников шли достоверные данные о том, что летом этого года главный удар немцев будет на юге страны, в сторону Сталинграда. Однако командование Красной армии не учло сведений разведки, полагая, что главное наступление немцев планируется на Москву (сработала немецкая дезинформация в рамках их операции «Кремль»).

Таковы были возможности только одной из групп советской внешней разведки, и такова временами была судьба добытых ими сведений. Не в этом ли состоял триумф и трагедия советской внешней разведки в годы войны?!

В августе 1942 года в результате пеленгации немецкой контрразведке удалось захватить радиостанцию советских разведчиков, которые некоторое время поддерживали связь с группами «Старшины» и «Корсиканца». Так немцы вышли на «Красную капеллу». Участники этой разведорганизации в Германии, а также в Бельгии и Франции были арестованы.

Фашистское правосудие организовало громкий процесс, который названли делом «Красной капеллы». Судом по этому поводу было привлечено к ответственности свыше 200 немецких антифашистов, а всего по делу прошло около 600 человек. Все они вели себя на следствии и на суде с достоинством и мужественно отстаивали свои взгляды на необходимость борьбы с фашизмом.

Отдел контрразведки имперского управления госбезопасности (гестапо) в секретном докладе в Ставку Гитлера оценивал возможности антифашисткой организации «Красная капелла» в разведывательном отношении следующим образом:

«Она имела связи в имперском министерстве авиации, в верховном главнокомандовании вооруженных сил, в главном морском штабе, в министерстве экономики, пропаганды и иностранных дел, в Берлинском университете, в расовом политическом ведомстве, в берлинском городском управлении, в имперском ведомстве распределения рабочей силы…

Арестованные были готовы всеми имеющимися средствами поддерживать Советский Союз в его борьбе против Германии».

1941–1942. Германия: «Красная капелла». В декабре 1942 года германские спецслужбы завершили судебным разбирательством дела о наиболее ярких активистах антифашистских агентурных групп «Красная капелла».

С 1935 года советская внешняя разведка регулярно получала исчерпывающую информацию из главных государственных ведомств Третьего рейха. Руководители двух групп патриоты-антинацисты Арвид Харнак («Корсиканец») и Харро Шульце-Бойзен («Старшина») добывали и передавали советской стороне сведения о военно-стратегических планах Германии в Европе и против СССР, о разработке и производстве новых видов вооружения, о планах военного командования в сражениях за Москву и по блокаде Ленинграда, о проведении операций в районе Сталинграда и подготовке к летним кампаниям в 1942 и 1943 годах.

Тогда, в 30-е годы, советская разведка работала на упреждение, предвидела изменения в фашистской стране и приобретала все новые источники информации.

Один из руководителей антифашистской группы, Арвид Харнак (1901–1942), был выходцем из старинной и известной семьи прибалтийских немцев, в политическом движении с 1919 года, сблизился с социал-демократами.

Во время пребывания в США оформились его коммунистические взгляды (1922–1924). В 1930 году его привлекают к работе Союза работников умственного труда при Компартии Германии.

В 1935 году, являясь сотрудником германского министерства хозяйства, согласился работать с советской внешней разведкой.

Другой руководитель группы, Харро Щульце-Бойзен (1902–1942), вышел из аристократической семьи потомственного военного и был внучатым племянником и крестником адмирала фон Тирпица. Увлекся социалистическими идеями. С приходом к власти нацистов был арестован, но по протекции друга семьи Геринга освобожден. По рекомендации этого видного нациста пришел в авиацию, окончил летную школу и был зачислен в штаб ВВС Германии (контрразведывательный отдел).

В подпольные группы входили видные политики, военные, промышленники, ученые, госслужащие.

Самым трудным в работе групп после начала Великой Отечественной войны была организация связи с Центром. Антифашисты располагали информацией, в которой остро нуждалась Москва, и потому к работе на канале связи к группам подключили возможности нашей военной разведки.

Шульце-Бойзен сумел получить планы немецкого командования на 1942 год. Речь шла о наступлении в южном направлении – на Кавказ с целью пополнения горючего для ВВС и боевой техники в связи с тем, что запасов Третьего рейха хватало лишь до марта.

В Центр были переданы также сведения о возможности усиления немецких войск под Москвой и Ленинградом за счет перевода воздушно-десантных частей с острова Крит. Была получена стратегически важная информация о том, что штурма города на Неве не будет, поскольку принято решение о блокаде.

За первые месяцы войны группы сообщали о значительных потерях немецких ВВС, о сложности поставок в армию новых самолетов, о намерениях Гитлера рассмотреть вопрос о начале химической войны.

Теперь вся эта информация шла по каналам военной разведки ГШ РККА. Сведения неоднократно докладывались Сталину и получали его высокую оценку.

Во второй половине 1942 года гитлеровцы выследили членов обеих групп и начались аресты, пытки, суд и расправа. Если к началу Второй мировой войны в группы «Красная капелла» входило 60 человек, то в 1942 году – уже 200. По делу прошло около 600 человек.

Патриоты «Красной капеллы» были уничтожены. Однако и в 1943 году полученная от них информация работала на советско-германском фронте в пользу Красной армии. Это были сведения о новой технике, ее численности и тактике применения, о военном потенциале вермахта и всего Третьего рейха в год Курского сражения.

Информационная работа советской разведки с «Корсиканцем» и «Старшиной» охватывала три периода в политической и военной жизни Германии: во время становления Третьего рейха и действий Германии по развязыванию Второй мировой войны (1935–1939); при подготовке нападения на СССР (1939–1941) и в первой половине военных действий на советско-германском фронте (июнь 1941 – июль 1942 года, а с учетом ранее полученной информации – и в 1943 году).

Посмертно руководители групп «Красная капелла» и другие члены организации были награждены орденами Советского Союза – всего 20 человек (более поздние исследования показали, что оставшиеся на свободе члены группы продолжили работу до конца войны. – Прим. авт.).

1941. А-201, он же «Брайтенбах». Долгое время в архивах нашей разведки госбезопасности хранились 28 томов рабочего дела на ценного источника берлинской резидентуры, проходившего с 1929 года под кодовым наименованием А-201 и затем – «Брайтенбах».

Его послужной список в гитлеровской тайной политической полиции (гестапо) восходит к времени Веймарской республики.

С 1939 года большая часть документов IV управления в Главном управлении имперской безопасности (РСХА) проходила через руки советского агента, то есть с тех пор, когда он занял должность криминаль-комиссара.

В 1941 году на нашего агента возложили обязанность обеспечивать безопасность сооружения военных объектов Третьего рейха, в том числе и на Востоке.

В 1934 году «Брайтенбаху» повезло: с ним начал работать советский нелегал Василий Михайлович Зарубин. Наш разведчик писал в Центр об агенте: «Это верный, надежный, добросовестно работающий с нами на материальной основе агент».

Однако мотивация поступков человека редко бывает однозначной – на первоначальную основу накладываются дополнительные моменты. А «повезло» в том смысле, что в самый разгар репрессий против кадров разведки талантливый нелегал Зарубин смог найти аргументы и защитил агента из гестапо, который был оставлен в агентурной сети нашей разведки.

«Брайтенбах» не был убежденным нацистом и, по его словам, симпатизировал русским еще со времен Цусимского сражения, свидетелем которого он был с борта корабля немецкой эскадры, наблюдавшей за столкновением русского и японского флотов. А что касается денежного содержания, то любопытен такой факт: по ведомости, сохранившейся в личном деле агента, он как получал 550 марок в 1929 году, так и продолжал иметь их в 1941-м. Но это были не столь личные расходы, сколь суммы на поддержание отношений с полезными связями.

«Брайтенбах» скептически относился к национал-социализму и режиму фашистов, считал, что с Россией нужно искать мира и сотрудничества.

О том, что наш агент был на высоком счету в гестапо, говорят такие факты: после прихода нацистов к власти «Брайтенбах» был взят в эту службу из полиции как специалист высокого класса, хотя его возраст не позволял там работать. И уже в конце 1933 года он был отмечен среди четырех сотрудников гестапо. Тогда в предновогоднюю встречу с Гитлером тот ему лично вручил свой портрет с дарственной надписью (к этому моменту в нацистской Германии еще не разработали ордена отличия за службу, которых страна была лишена после унизительного Версальского договора).

За годы работы с советской разведкой агент передавал материалы политического, экономического, военного, научного и технического, разведывательного и контрразведывательного характера.

От него были получены сведения об использовании ракет инженера-конструктора фон Брауна (1935) и информация об уровне работ немецких ученых над атомным оружием, а также документы о работе разведок против СССР.

Он курировал наблюдение за советскими гражданами и разведчиками в Германии. Его усилиями были спасены от ареста несколько советских разведчиков. И в их числе Арнольд Дейч, который успел укрыться в Англии, где и совершил свой подвиг, создав «Кембриджскую пятерку».

Годы репрессий в нашей стране прервали контакт с агентом на долгие, столь важные для того времени месяцы. В 1940 году по своей инициативе «Брайтенбах» восстановил контакт с берлинской резидентурой. Чрезмерно рискуя, он передал в посольство письмо, в котором, в частности, с болью призывал к возобновлению работы с ним: «Грядет война, а вы…»

19 июня 1941 года «Брайтенбах» срочно вызвал на встречу сотрудника резидентуры Бориса Николаевича Журавлева и, сильно волнуясь, сообщил ему трагическую весть: в 3 часа утра 22 июня Германия вторгнется на территорию СССР! Шифртелеграмма с этими сведениями срочно ушла в Центр, но была доложена «наверх» в искаженном виде и воспринята как провокационная…

«Брайтенбах» – Вилли Леман был родом из семьи учителя. Десять лет служил на флоте артиллеристом, был свидетелем Цусимского сражения, а с 1911 года продвигался по служебной лестнице в полиции и контрразведывательных органах Германии.

Работа с ним охватывает четыре периода его информационной отдачи: до прихода фашистов к власти (1929–1933), действия Германии по развязыванию Второй мировой войны (1933–1939), при подготовке нападения на СССР (1939–1941) и на начальном этапе советско-германского противостояния на Восточном фронте (1941–1942). Последний период – это учет информации агента, полученной еще до начала нападения Гитлера на СССР.

В 1942 году к нему был послан агент-связник, который попал в руки гестапо. Немцам стал известен домашний телефон Лемана, и в декабре он с работы не вернулся. После войны стало известно, что Леман был расстрелян в подвалах гестапо. Каких-либо документов о его допросах найдено не было.

В 1969 году вдова Вилли Лемана получила золотые часы с надписью: «На память от советских друзей». Это был скромный знак внимания и дань уважения антифашисту и агенту советской разведки за его вклад борьбу против нацистского режима.

* * *

Среди важнейших направлений в работе нашей разведки было проникновение в спецслужбы противника и, конечно, в германские.

Готовясь к войне, спецслужбы Германии заранее начали активную подрывную деятельность против СССР. Фашистская разведка стремилась развернуть широким фронтом шпионаж с целью получения детальной информации о военно-экономическом и морально-политическом положении в СССР, а в отношении Красной армии – численности, боеготовности и дислокации воинских частей. Германская разведка была нацелена на создание опорных пунктов для ведения шпионской, диверсионной и террористической работы внутри нашей страны.

В борьбе с фашистской агентурой и в процессе пресечения попыток противника собирать развединформацию на советской территории активно участвовала внешняя разведка госбезопасности.

Еще в довоенные годы, добывая ценную информацию о политическом и экономическом положении Германии, наша разведка уже на этом этапе подготовки германского нападения на СССР внесла свой вклад в пресечение работы немецкой агентуры и других иностранных спецслужб.

В период с 1939 по апрель 1941 года разведка добыла и передала сведения на 199 агентов иностранных разведок и членов зарубежных эмигрантских организаций, переброшенных на территорию СССР, которые в результате розыскных мероприятий были арестованы.

Свой вклад в борьбу со шпионажем в нашей стране внесли резидентуры США и Англии. Так, резидентуры в Америке – легальная (резидент Зарубин В. М.) и нелегальная (резидент Ахмеров И. А.) передали в Центр несколько тысяч фотопленок с отснятыми документами особой важности, в том числе картотеку ФБР, разоблачающую фашистскую агентуру на территории СССР. И хотя эта агентура была известна американцам, эти сведения от своего союзника по войне они скрыли (о работе на этом направлении резидентур в Англии будет сказано отдельно).

Проникновение в разведывательную сеть разведорганов противника на оккупированной территории СССР носило первостепенный характер в повседневной работе внешней разведки с первых дней войны. Речь шла о работе разведки в этом направлении за рубежом и в тылу врага – с позиции подполья, спецпартизанских отрядов и через возможности разведывательно-диверсионных групп по линии ОМСБОН.

Группы разведки имели свою агентуру во многих немецких центрах подготовки шпионов и диверсантов, а также в созданных немцами националистических формированиях.

Так, разведкой было внедрено только в абверподразделения «Сатурн», «Виддер», «Эбер» 25 агентов. И только из «Сатурна» были добыты данные и фотографии на 257 агентов, из которых 125 оказались переброшенными в тыл советских войск, где большинство из них вскоре было обезврежено.

В борьбе с немецкими спецслужбами разведка госбезопасности в тесном контакте с ее контрразведкой активно использовала против вражеских спецслужб оперативные игры и другие дезинформационные мероприятия.

Радиоигры велись с февраля 1942 по май 1945 года с целью получения полезной информации, передачи дезинформации, причем в ряде случаев военно-стратегического значения, а также для получения сведений, способствующих выходу на немецких разведчиков и их агентуру.

В результате число разоблаченных и захваченных немецких разведчиков и агентов превысило 400 человек. Часть из них, после перевербовки, были включены в оперативные игры.

Проникновение нашей разведки в разведывательные и контрразведывательные органы Германии с целью противодействия работе вражеской агентуры на советской территории в каждом отдельном случае подчас решалось в виде уникальной операции по внедрению чекистов-разведчиков и их агентуры в агентурную сеть противника.

На этом фоне работы разведки ее акции по дезинформации противника носили разносторонний характер – от введения в заблуждение об истинных задачах советских войск в прифронтовой полосе до длительных крупномасштабных игр военно-стратегического характера.

Примером тому стала радиоигра между разведкой госбезопасности с участием ГШ РККА против абвера (военной и разведки контрразведки) с участием германского ГШ вермахта.

Так, на счету операции «Монастырь» (а затем «Березино») отвлечение сил противника от подготовки советским командованием крупных военных операций: по окружению армии Паулюса в Сталинградской битве, в поражении немцев на Курской дуге, в процессе операции «Багратион» на Белорусском фронте и в Восточной Пруссии.

В операции «Монастырь» и «Березино» проявилось мастерство советской разведки по дезинформации противника с целью дезорганизации действий германского Верховного командования на широких просторах советско-германского фронта.

Всего за время войны разведкой в контакте с нашей контрразведкой и военными разведчиками было проведено около 90 дезинформационных оперативных игр с противником разной степени сложности.

В 1944 году генерал-майор Судоплатов П. А., все годы войны бессменный начальник 4-го (диверсионного) управления НКВД – НКГБ, и его заместитель генерал-майор Эйтингон Н. А. за боевые операции в тылу немецких войск были награждены полководческим орденом Суворова. По статуту этим орденом награждались военачальники за выдающиеся успехи в деле «управления войсками и отличную организацию боевых операций».

1941–1945. Москва – Берлин: операции «Монастырь» – «Березино». Масштабная радиоигра между советской внешней разведкой (ГШ РККА) и абвером – военной разведкой и контрразведкой (ГШ вермахта) под кодовым названием «Монастырь» была задумана как контрразведывательная акция с задачей проникновения в подразделения абвера, действующие на Восточном фронте.

Однако, реализовав задачу по проникновению в агентурную сеть противника в конце 1941 года, разведка использовала открывшуюся новую возможность нашего агента «Гейне» – эмиссара легендированной организации «Престол».

«Гейне» был завербован абвером, обучен радиоремеслу и возвращен в Москву в качестве резидента германской разведки. Госбезопасность развернула с помощью «Гейне» крупномасштабную, долговременную игру по дезинформации противника, завершение которой пришлось на май 1945 года.

Уже в июле 1941 года наша разведка приступила к использованию легендированной, антибольшевистской, прогерманской монархической организации «Престол» в интересах советской стороны. Причем в структуре и действиях этой операции присутствовали все элементы операции «Трест» (1921–1927), как, собственно, и операции «Заговор послов» (1918).

В активе операции «Монастырь», а затем «Березино» – дезинформация противника при подготовке командованием крупных сражений и операций: по окружению немецкой армии под Сталинградом (дезинформация о месте и сроках главного наступления наших войск в районе Ржева), в Курском сражении (перенесение сроков начала сражения немецким командованием в интересах советской стороны), на белорусском направлении и в Восточной Пруссии в операции «Багратион» (создание легендированной группировки из немецких окруженцев в тылу Красной армии).

Подготовка к проведению операции типа «Монастырь» началась задолго до войны. Мастерство разведки сказалось при создании условий по выходу на немецкую спецслужбу на территории Советского Союза в процессе работы по германскому посольству в Москве. А успех при контакте с немецкой стороной в начале войны затем был использован в переводе ситуации в радиоигру.

Появление второй части – операции «Березино» – произошло благодаря инициативе лично И. В. Сталина.

Итак, с нашей стороны выступали разведка и Генштаб Красной армии, а с германской – их разведка и Генштаб Верховного командования вермахта.

За поступающими в германскую разведку сотнями телеграмм от «Макса» (псевдоним нашего агента в абвере) следили высшие иерархи Германии, включая Гитлера.

Готовил «Гейне» к радиоигре и участвовал в ней выдающийся разведчик Абель Р. И. (Фишер А. В.). Абель в дни проведения операции «Березино» работал в среде захваченных и перевербованных немецких радистов, помогая им вести дезинформационную игру с абвером.

Целью операции «Березино» было: в ходе радиоигры с немецкими разведслужбами и Верховным командованием германской армии вызвать их ответные действия по спасению якобы находящейся в тылу Красной армии немецкой войсковой группировки численностью более 2000 человек.

В результате операции немцами было совершено 39 самолето-вылетов в советский тыл и сброшено на парашютах 22 фашистских разведчика, 13 радиостанций, 255 мест груза с вооружением, боеприпасами, обмундированием, медикаментами, продовольствием, а также 1 777 000 рублей советских денег.

Справка. Характерно, что в своих мемуарах шеф гитлеровской разведки Шелленберг и шеф разведки Западной Германии в послевоенное время Гелен (кстати, бывший руководитель одного из подразделений абвера на Восточном фронте) преподносят работу «их» «резидента» «Макса» в качестве образца в работе абвера по проникновению в Генштаб Красной армии.

Эти два шефа немецких разведок так и ушли в иной мир в неведении, что «их» «Макс» был агентом советской внешней разведки Александром Петровичем Демьяновым.

* * *

Выше говорилось о подвиге Арнольда Дейча (в разведке он был известен под именем Стефан Ланг).

Его богатый опыт при работе в десятке стран и выдающиеся личные качества разведчика-агентуриста, вначале по линии Коминтерна, а затем по заданиям советской внешней разведки помог создать в 30-е годы в высшей степени уникальную группу прокоммунистически и антифашистски настроенных молодых британцев, признанную в мире спецслужб и специалистов по разведке «лучшей агентурной группой Второй мировой войны».

Речь идет о «Кембриджской пятерке».

Что представляли собой эти агенты – «золотой фонд» нашей разведки?

Поражает сухая статистика:

• 41 000 документов, полученных Центром из 27 стран (90 разведточек) за всю войну;

• 17 000 – полученных от агентов «Кембриджской пятерки»;

• 13 000 – полученных через возможности «пятерки» в спецслужбах;

• 6 000 – количество, полученное от одного из членов «пятерки» – Джона Кернкросса.

А это краткая характеристика разведывательных возможностей «Кембриджской пятерки» и эффективность ее информационной отдачи в 1941–1945 годах Великой Отечественной войны:

• Ким Филби – руководящий сотрудник;

• британской разведки (914 документов);

• Дональд Маклин – руководящий сотрудник МИД Британии (4593);

• Гай Берджесс – журналист Би-би-си, сотрудник разведки, чиновник МИД (4605);

• Энтони Блант – сотрудник британской контрразведки (1771);

• Джон Кернкросс – сотрудник МИД, министерства финансов и дешифровальной службы Британии (5832).

Естественно, не только количество определяет ценность развединформации, а ее качество. Но и здесь у «пятерки» все в порядке – качество предельно полезное для советской стороны и по актуальности, и по секретности, и по достоверности!

За время войны от «пятерки», источников в святая святых любого государства, поступала информация, касающаяся:

• результатов дешифровки англичанами переписки германского командования;

• ежедневные сводки военного кабинета Британии о планировании военных операций на всех фронтах мировой войны;

• сведения от английской агентуры по операциям и планам немцев по всему миру;

• списки британской агентуры по всему миру;

• документы английских дипломатов о работе в посольствах всего мира;

• документы военного кабинета;

• информация о военной ситуации на Восточном (советско-германском) фронте, в Северной Атлантике, Западной и Южной Европе;

• документальные сведения о подготовке германским вермахтом наступления на Москву, Ленинград, на Волге, на Курской дуге, также данные о потерях в результате этих действий для германской армии;

• о внутриполитическом и моральном состоянии в Германии;

• о нарастании кризисной ситуации в различных кругах германского политического и военного управления;

• о новом вооружении германских войск.

Работавший с «пятеркой» ветеран разведки и автор книги об этой уникальной группе агентов Юрий Иванович Модин оценил их разведработу еще и так: «Мы должны быть благодарны за спасение десятков тысяч советских жизней нашим разведывательным органам и их агентуре…» И еще он отмечал, что, по его мнению, «возможно, в годы холодной войны для сохранения мира на земле они сделали еще больше…»

1941–1945. Лондон: документы германского Генштаба. Джон Кернкросс окончил Кембридж в 1934 году, выдержал экзамен на дипломатическую и гражданскую службу и был принят в британский МИД. О его тайном членстве в компартии известно не было.

В это время Кернкросс связал свою судьбу с советской внешней разведкой, стал ценным источником информации и оказал огромную помощь нашей стране во время Великой Отечественной войны. Добываемая им информация регулярно докладывалась руководству страны и командованию вооруженных сил, в том числе И. В. Сталину, председателю ГКО и Верховному Главнокомандующему.

В канун нападения Гитлера на СССР с января по май 1941 года от Кернкросса в Центр ушло 60 фотопленок с документами: телеграммы от послов о планах Германии против СССР, еженедельные доклады германского Генштаба, сводки британской разведки… В сентябре – доклад премьер-министру Черчиллю о работе над проектом создания атомной бомбы. В 1943 году, в канун самого великого танкового сражения Второй мировой войны на Курской дуге от него поступили сведения о планах вермахта по наступлению, в частности, о сроках, составе войск, а также технические данные о новом немецком танке «Тигр», тактике его применения и уязвимых местах.

По совету лондонской резидентуры Кернкросс устроился в службу радиоперехвата и дешифровки британской разведки, а это означало – дешифрованные сообщения немцев о положении на Восточном фронте и их военных планах. Взяли его в эту службу без особого труда – прежняя работа с секретными документами и знание нескольких языков.

В самой Англии дешифрованные документы читали буквально несколько человек – премьер-министр, глава британской разведки и еще два-три высокопоставленных чиновника. И еще – в Москве.

От Кернкросса за годы войны в Центр ушло около 6000 документов, в большинстве своем из Генштаба германского Верховного командования. Для секретной переписки немцы применили быстродействующую шифровальную машинку «Энигма», секрет которой вскрыли англичане с помощью польского инженера.

Центр использовал уникальные разведвозможности Кернкросса для организации собственной дешифровки радиограмм немцев, ибо Москву интересовала шифрпереписка на немецких линиях: Берлин – Псков, Берлин – Хельсинки, Берлин – Осло, Берлин – Лиссабон, Берлин – Бухарест, Стамбул – Трапезунд…

В работе Кернкросса весьма характерен такой факт. От него в Москву шли бумажные документы… «живьем» – ведь бумаги на сжигание складировались и уничтожались бесконтрольно. В одно из дежурств в шкафу своего шефа Кернкросс обнаружил список английской агентуры на Балканах, затем там же была найдена секретная инструкция шефа гестапо Гиммлера о создании групп подпольной армии по мере продвижения Красной армии и войск союзников в глубь германской территории.

В британской разведке Кернкросс работал до конца войны, а после войны – снова в министерстве финансов.

Джон Кернкросс, один из выдающихся агентов знаменитой «Кембриджской пятерки», был награжден орденом Боевого Красного Знамени, в представлении на который, в частности, указывалось: «за успешное выполнение разведывательных заданий, связанных с добыванием информации о планах немецкого военного командования на советско-германском фронте».

От советской пожизненной пенсии в 1000 фунтов ценнейший агент советской внешней разведки отказался.

 

В тылу немецких оккупантов

Великая Отечественная война поставила перед внешней разведкой новые задачи, решение которых потребовало организационных усилий в специфической разведрабте: подпольной и партизанской, разведывательно-диверсионной.

И все это в тылу немецких войск на оккупированной советской территории, а во второй половине войны – в европейских странах – сателлитах Германии и захваченных ею силой.

Патриотическими подвигами выдающихся разведчиков-подпольщиков, партизан и омсбоновцев гордится вся наша страна и не одно поколение сотрудников госбезопасности и внешней разведки.

Среди них – Герои Советского Союза: киевский и николаевский подпольщики Кудря И. Д. и Лягин В. А., одесский подпольщик-партизан Молодцов В. А., партизан-разведчик Кузнецов Н. И., командиры спецпартизанских отрядов Медведев Д. Н. и участники испанской гражданской войны Ваупшасов С. А., Орловский К. П., Прокопюк Н. А., Рабцевич А. М. и специалисты «рельсовой войны» Карасев В. А. и Лопатин П. Г., многие другие – всего 26 Героев.

Все они добывали сталь нужную для нашей Красной армии военно-стратегическую и тактическую информацию по всему советско-германскому фронту.

Разведчики сумели проникнуть не только во многие немецкие разведслужбы, но и в японскую, итальянскую, китайскую, английскую, американскую, французскую, испанскую и другие разведывательные и контрразведывательные спецслужбы, включая на Южно-Американском континенте.

Это происходило тогда, когда в тылу врага появлялся советский разведчик или агент и возникало сопротивление противнику.

Действовавшие на оккупированной советской территории силы охватывали зафронтовую полосу и глубокий тыл врага. А это десятки тысяч квадратных километров оккупированной территории Российской Федерации, Украины, Белоруссии, Молдавии, Карелии, Прибалтики. Там к созданию партизанских отрядов и диверсионных групп активно подключались органы госбезопасности и, прежде всего, разведка госбезопасности с ее богатым опытом Гражданской войны и участия в событиях в Республике Испания.

Так, в Испании против объединенных сил испанских, германских и итальянских фашистов группа наших разведчиков в 12 человек подготовила для диверсионной работы в тылу франкистских войск бригаду в 3000 испанских патриотов и интернационалистов.

* * *

Первые разведывательно-диверсионные группы (РДГ) и спецпартизанские отряды отправились из Москвы в тыл врага в июне 1941 года в Смоленскую и Могилевскую области, на Брянщину, под Сухиничи и Козельск. Позднее партизанская война в тылу немцев развернулась вдоль всей линии фронта.

Первые четыре таких отряда были формированы к 27 июня 1941 года. В каждый вошли 100–120 человек. Их возглавили сотрудники госбезопасности с опытом работы в разведке с 20-х годов: Пудин В. И., Григорьев Г. И., Тищенко Н. С., Мацкевич Е. П. В отряде последнего находились испанские политэмигранты, а затем к ним присоединились болгары, венгры, прибалты.

Штаб по организации работы для формирования отрядов особого назначения возглавил заместитель начальника внешней разведки Судоплатов П. А. В них вошли значительная часть сотрудников внешней разведки, слушатели Центральной школы НКВД, Высшей пограншколы, спортсмены общества «Динамо», а затем – из числа слушателей Школы особого назначения.

С этой целью разведка создала особое подразделение Бригада особого назначения. Это случилось в июле 1941 года, когда отряды особого назначения обрели статус Особой группы войск НКВД, а в сентябре она была преобразована в ту самую знаменитую ОМСБОН в составе двух полков (10 500 человек), которыми командовали чекист с 20-х годов Гриднев В. В. и разведчик с ближневосточным уклоном Кравцов Е. И. Комиссаром ОМСБОН был назначен Максимов А. П. – выпускник первого набора ШОН, а в тот момент секретарь парткома внешней разведки.

Из состава двух полков были сформированы более 200 небольших, но мобильных групп и отрядов (общим числом до 7000 бойцов-разведчиков). Эти РДГ провели в тылу врага более 2000 целенаправленных разведывательных и диверсионных операций.

Главной задачей ОМСБОН стала подготовка и заброска в тыл врага оперативно-чекистских групп для ведения разведывательной, диверсионной и боевой деятельности на важнейших направлениях передвижения и дислокации войск вермахта, а также развития партизанского движения.

Декабрь 1941. ОМСБОН: наступление замедлилось. В дни Битвы за Москву в Ставку Гитлера в Берлине ушел доклад одного из бригадных генералов вермахта.

В докладе говорилось о том, что действия партизан представляют «большую опасность для немецкого тыла и коммуникаций». Свое мнение генерал подкрепил такими цифрами: к концу 1941 года в тылу немецких войск в районе Москвы действовало около 200 партизанских групп и отрядов с общей численностью почти 9000 человек. Генерал делал вывод: если «партизанская война» получит развитие, то решать тыловые задачи для вермахта будет почти невозможно.

К выводам вражеского генерала стоит добавить: на этом, московском, направлении немцы вынуждены были бросить против партизан 12 дивизий и бригад, а также многочисленные полицейские батальоны.

А ведь война только начиналась, и Главный штаб партизанского движения был создан только в феврале следующего года!

К моменту подхода немецких войск к Москве Особой группе – ОМСБОН было поставлено задание: предпринять организационные действия по немедленном отпору врагу на наиболее опасных направлениях. Это означало, что следовало перекрыть и вести заградительные работы на танкоопасных направлениях – дорогах, ведущих к столице, на канале Москва – Волга, по реке Сетунь, в Переделкино и Чертаново. Здесь работали 300 отлично подготовленных саперов.

На всем пространстве Московского сражения действовало 68 разведывательно-диверсионных групп ОМСБОН. Их работа – это 14 000 фугасов, 50 000 мин, 94 километра завалов, 70 километров взорванного шоссе и 95 подорванных мостов.

В декабре, во время контрнаступления Красной армии, омсбоновцы создали в минных полях для наступающих войск проходы и обезвредили 30 000 мин и 1500 авиабомб.

Общая оценка военного командования Красной армии деятельности ОМСБОН в период разгрома немцев под Москвой с осени 1941 по февраль 1942 года: усилиями спецгрупп удалось замедлить темпы наступления фашистских войск на Москву.

1942. ОМСБОН: в интересах операции «Уран». Московский опыт внешней разведки по оказанию действенной помощи Красной армии был востребован в условиях подготовки и проведения крупной военно-стратегической операции «Уран».

Речь идет о контрнаступлении советских войск под Сталинградом, когда разгром немецкого вермахта стал поворотным моментом в предсказуемом исходе Второй мировой войны.

Совместно с контрразведывательными органами НКВД и военной разведкой внешняя разведка участвовала в работе по созданию условий для скрытных действий наших войск. Этому способствовали сведения об осведомленности германской стороны о численности и позиции наших войск, о чем стало известно из сведений зарубежных резидентур, подполья, спецпартизанских отрядов и разведывательно-диверсионных групп.

Было проведено несколько радиоигр, в числе которых в рамках операции «Монастырь» была продвинута немцам дезинформация, в результате чего германское военное командование отвлекло значительные силы подо Ржев, приняв это направление за главное контрнаступление советских войск.

Разведывательно-диверсионные группы ОМСБОН активно работали за линией фронта с целью перекрытия основных авто – и железнодорожных магистралей, планомерного уничтожения складов материального и технического снабжения немецких войск.

От разведчиков РДГ и подпольщиков поступала информация о немецких планах попыток прорыва окруженных под Сталинградом войск. И тогда на основе разведданных советское военное командование наносило упреждающие удары по частям вермахта, принуждая их к капитуляции.

Справка. В годы войны в тылу врага действовало 6200 партизанских отрядов, соединений и подпольных групп (более 1 100 000 человек), из них – 212 отрядов и РДГ по линии разведки госбезопасности – ОМСБОН.

В частности, общими усилиями было ликвидировано и передано в органы военной контрразведки Смерш около 900 шпионов, диверсантов и пособников немцев.

С января 1942 года организацией работы в тылу немцев занималось 4-е (диверсионное) управление НКВД с его основной силой – ОМСБОН. Бригада участвовала в наиболее значимых операциях советского военного командования и партизан.

В 1942–1944 годах это была «рельсовая война»: в ходе Сталинградской битвы и в канун сражения на Курской дуге (1943) были выведены из строя стратегически важные для вермахта железные дороги в Белоруссии и Северной Украине; в операции «Багратион» (1944) – 52 крупные диверсии. Причем только один спецпартизанский отряд «Неуловимые» в указанные сроки пустил под откос 103 эшелона, взорвал 10 мостов и уничтожил до 5000 гитлеровцев.

В 1944–1945 годах спецпартизанские отряды и группы ОМСБОН продолжили действовать в странах Европы – Польше, Венгрии, Чехословакии.

За годы войны ОМСБОН выполняла специфические задачи, которые можно свести к следующим:

• оказание помощи Красной армии средствами разведывательных, диверсионных, военно-инженерных и боевых действий;

• содействие развитию массового партизанского движения;

• дезорганизация фашистского тыла, вывод из строя коммуникаций, линий связи и т. д.;

• осуществлять стратегическую, тактическую и агентурную разведку;

• контрразведывательные операции по проникновению в спецслужбы противника;

• акты возмездия в отношении гитлеровских палачей и предателей Родины;

• подготовка кадров и советническая работа в национально-освободительных движениях в странах, впоследствии отошедших к соцлагерю.

По оценке Центрального штаба партизанского движения (создан в феврале 1942 года) и группы исследователей АН СССР все действовавшие в годы войны партизанские соединения, отряды, а по линии ОМСБОН – спецпартизанские отряды и разведывательно-диверсионные группы отвлекали на себя крупные силы вермахта и приданных им частей, а именно – 53 дивизии.

* * *

Не секрет, что руководство нашей страны часто «экономило» на внешней разведке, ограничивая ее жесткими финансовыми рамками. Но «самая недорогая разведка в мире» творила чудеса.

Ее «секретным оружием» во все времена были люди – кадровые работники, которые самоотверженно, забывая о себе и семьях, отдавали себя «ненормированной» по долгу и времени службе безоговорочно. Эти известные и безызвестные разведчики делали все возможное и невозможное, чтобы советское правительство не оставалось незрячим в самые ответственные периоды Великой Отечественной войны.

В трудные месяцы войны центральный аппарат разведки находил возможность посылать на учебу в ШОН, а с 1943 года – в РАШ (Разведывательную школу) сотрудников органов госбезопасности и фронтовиков. Так например, в 1944 году из блокадного Ленинграда после ранения прибыл артиллерист и контрразведчик Наливайко Б. Н., один из будущих руководящих работников спецуправления разведки.

Пройдя ускоренный курс обучения, разведчики включались в работу в тылу немецких войск на оккупированной территории нашей страны. Они вели контрразведывательную борьбу с многочисленными спецслужбами противника, работали в странах – союзниках Германии и резидентурах в далеко не нейтральных по отношению к Третьему рейху государствах.

Именно из ОМСБОН начал свой славный путь спецпартизанский отряд «Победители» под командованием участника Гражданкой войны и сотрудника ВЧК и ИНО ОГПУ – НКВД с 20-х годов Медведева Д. Н. Его отряд подготовил базу для активной работы талантливого разведчика Кузнецова Н. И.

Этот отряд был связан с винницким подпольем и другими партизанскими отрядами, которые имели широко разветвленную организацию патриотов. Их работа была весьма полезной, ибо проводилась бок о бок с территорией, особо охраняемой как район расположения Ставки Гитлера на Восточном фронте.

Вот потому-то появление отряда «Победители» случилось именно в этом месте.

1942–1944. Спецотряд: разведка и бои «Победителей».

Будущий Герой Советского Союза Дмитрий Николаевич Медведев в органы госбезопасности пришел в 1920 году, а с 1936 года начал работать в разведке и два года трудился за рубежом.

В годы войны Медведев дважды выводился с отрядом в тыл немецких войск: спецпартизанский отряд на Смоленщине, Брянщине и в Могилевской области (1941–1942), причем это была «разведка боем», то есть поверка возможностей работы в тылу немецких войск с позиции организованного сопротивления – в подполье, спецотрядах и разведывательно-диверсионных группах.

Из отчета Медведева:

«Во второй половине декабря 1941 года отряд получил сведения, что командование врага готовит новое наступление на Москву… Разведка подтвердила это: эшелоны с живой силой и техникой противника следовали на восток через каждые 15–20 минут.

После диверсий на железных дорогах возникли “пробки”, по которым в течение нескольких дней советская авиация наносила бомбовые удары…»

А с июня 1942 года по сентябрь 1944 года Медведев командовал отрядом «Победители», действовавшим в Ровенской и Львовской областях Западной Украины.

Отряд из 100 человек был в основном укомплектован бойцами ОМСБОН (85 человек). Задача: обосноваться в районе города Ровно, вести разведку в городе и его окрестностях, приступить к ликвидации руководителей германской администрации.

Спецпартизанский отряд провел 120 крупных боев, в которых уничтожил свыше 2000 солдат и офицеров противника, в том числе 11 генералов и высших государственных чиновников Третьего рейха. Был взорван 81 эшелон с войсками и техникой.

С помощью медведевцев в Брянских лесах была заложена основа Брянского партизанского края – «Партизанская республика» с органами советской власти.

Свыше ста агентов, приобретенных разведчиками отряда, действовали в немецких учреждениях и спецслужбах. Разведывательная информация, которую Центр получал ежедневно, поступала бесперебойно, даже во время боевого соприкосновения с немецкими карательными батальонами.

Среди информации в Москву шли сведения стратегического значения от Грачева – Пауля Зиберта – «Колониста» – «Пуха», под этими псевдонимами значился легендарный разведчик Николай Иванович Кузнецов.

В феврале 1944 года специальный партизанский разведывательно-диверсионный отряд «Победители» пересек линию фронта и вышел в расположение частей Красной армии.

* * *

Когда Особая группа еще только создавалась (июнь 1941 года), в нее привлеклись прежде всего сотрудники разведки из представителей старшего поколения: разведчик с опытом работы в десяти странах Каминский И. Н., бывший резидент в Турции и Франции Зубов П. А., нелегал Эйтингон Н. И. и сотрудник госбезопасности с 20-х годов Рыбкина З. И., а из среднего поколения: разведчик Маклярский М. Б. и будущая легенда разведки Кузнецов Н. И.

По настоянию Судоплатова П. А. в Особую группу были привлечены около 60 чекистов, репрессированных или уволенных из органов в предвоенные годы, но имевших богатый опыт нелегальной работы за рубежом, проведения диверсионной и партизанской борьбы в период Гражданкой войны в нашей стране и в Испании.

В группу влились опытные сотрудники различных управлений и отделов НКВД и РУ ГШ РККА, которые приходили «со своей агентурой», то есть с тем, кто был у них на связи.

1941. В тылу врага – «разведсемья». Кроме собственного специального разведывательного или диверсионного, все, кто шел в тыл врага, имел обязательным «общее» задание: способствовать расширению партизанского движения. Работа ОМСБОН – это спецзадания Верховного командования и НКВД, как на фронте, так и в тылу противника.

Группы предназначались для подрывной работы на железных дорогах с целью уничтожения живой силы и техники противника – они сбрасывались чаще всего на парашютах. Другие – оседали с разведывательной целью в городах заранее или проникая через линию фронта.

Разведгруппа – это почти всегда семья со своей легендой: дед, бабка, внук или внучка. «Дед» – руководитель группы, «бабка» – его заместитель, «внук» или «внучка» – радист-шифровальщик.

Вокруг таких групп создавались партизанские отряды. Они вели рельсовую войну, отвлекали на себя значительные силы противника, осуществляли связь с подпольем, собирали и направляли в Центр ценную информацию о планах и передвижении войск противника.

* * *

В оккупированном Калинине была создана специфическая резидентура: два разведчика, недавних слушателя ШОН из первого трехмесячного выпуска, – Иванов В. М. и Михеев И. И., радистка и профессиональный служитель церкви.

Они выступали под прикрытием церкви. Четыре года эта резидентура работала среди немцев, выявляя их разведывательные структуры и агентуру.

1941–1944. Под прикрытием церкви. В июле 1941 года в кабинет заместителя начальника внешней разведки Судоплатова П. А. был вызван молодой разведчик Иван Иванович Михеев.

Михеев был из тех, кто одним из первых окончил только что созданную в 1938 году Школу особого назначения, но к началу войны ему уже пришлось поработать за рубежом.

Руководитель Особой группы, который через короткое время создал целую армию специально подготовленных разведчиков – ОМСБОН, обсудил с Михеевым весьма щепетильные условия для работы в тылу немцев. Ему предложили поработать под… церковным прикрытием.

К этому времени уже несколько групп подпольщиков были переброшены через линию фронта либо вышли к месту назначения заранее с конкретными разведывательно-диверсионными заданиями (в Одессу, Киев, Николаев и другие города).

В церковную группу вошли: Василий Михайлович Иванов – руководитель, Михеев, радистка, а для прикрытия – епископ на отдыхе и наш агент «Щукарь».

Епископ был из числа «обновленцев», то есть тех церковнослужителей, которые приняли советскую власть и служили в церкви. С первых дней подготовки епископ-агент начал учить Михеева и Иванова азам церковных дел – молитвам, прислуживанию, обрядам, общению с прихожанами.

Группу также намечалось забросить заранее, в Житомир, однако пока шла подготовка, этот город немцами был занят. И потому во второй половине августа группа перешла линию фронта и проникла в Калинин.

Действующих церквей там не было, и просьба открыть одну из них не вызвала подозрения у немецкой администрации. Агент «Щукарь» подготовил покаянное письмо на имя местного патриарха, испросил у него прощения, и тот благословил епископа на служение в одной из церквей. Официальное разрешение поступило также и от немецких властей.

Группа заняла церковь на окраине города и… чуть не погибла. Дело в том, что на колокольне церкви немцы устроили наблюдательный пункт, который советские артиллеристы засекли и три дня утюжили снарядами эту вредную для пехоты точку.

Но разведчики остались живыми и даже невредимыми.

У разведчиков было весьма специфичное задание – террористическое. Они должны были совершить теракт против высших главарей Третьего рейха, если те окажутся в этих местах. Речь шла о Гитлере, Геринге, Гиммлере. Ни на кого другого они отвлекаться не имели права.

Задание – заданием, но кроме пистолета и гранаты у них ничего не было! И группа стала вести разведывательную работу. Церковь стала местом встреч разведчиков с агентурой, здесь хранились разведданные и передавались разведматериалы, ставились задания.

Почти четыре года разведчики ходили по «лезвию ножа», а когда Красная армия стала наступать, то они были вынуждены отступать вместе с немецкими войсками на запад.

За время работы в тылу врага подпольная группа раскрыла более 30 немецких агентов, вскрыла работу двух фашистских резидентур с сетью их пособников. Причем одна из резидентур находилась в монастыре, и возглавлял ее сам настоятель, специально обученный в немецкой разведшколе.

В 1944 году, когда фашистов изгнали за пределы Родины, группа вышла из подполья и возвратилась в Москву.

С весны 1942 года операции ОМСБОН стали осуществляться более планомерно и масштабно – опыт противодействия немцам в период подготовки и проведения Московской битвы позволял применять тактику охвата значительной территории, занятой врагом. И тогда, только в первые три месяца 1942 года, в распоряжение командующих фронтов и для действий в тылу противника было переброшено 20 спецотрядов и спецгрупп ОМСБОН.

В марте – мае семь отрядов ОМСБОН (259 человек) действовали на железных дорогах Дрогобуж – Смоленск – Витебск – Орша, где было установлено 70 мин, разрушено полотно на 18 участках, взорвано три моста и пущено под откос 11 эшелонов. Движение на этом участке дороги было прервано на 20 дней.

* * *

Специфические направления работы спецгрупп ОМСБОН сформулированы кратко, как, например, это: «помощь Красной армии посредством разведывательных, диверсионных и боевых действий».

Потому конкретные задания для сотен разведчиков звучали и как приказ руководства, и как профессиональный призыв, и как наказ Отечества. Идет война, и героическое с трагическим рядом. Вот и в жизни и профессиональном служении Отечеству эти три судьбы звучат огромной силой преданности долгу – долгу чекиста-разведчика.

Владимиру Алексеевичу Молодцову, Ивану Даниловичу Кудре и Виктору Александровичу Лягину в этой борьбе с фашизмом было отпущено семь, девять и двадцать месяцев. Но какого высокого накала была эта борьба!

Враги «распяли» их на законах неправедного гитлеровского правосудия, а боевое дело их жило – жило до самой Победы и вошло в бессмертие.

* * *

Почти с первых дней оккупации в Одессе действовал разведывательно-диверсионный отряд «Форт» во главе с Молодцовым В. А.

В 1941–1942 годах, обосновавшись в катакомбах, разведчики Молодцова добывали важные сведения о немецко-фашистских войсках и румынских частях, совершали планомерные диверсии в порту, на транспорте и складах.

Немцы и румыны бросили против отряда «Форт» значительные силы, применяли газы, отравляли воду в колодцах, замуровывали выходы из катакомб.

После семи месяцев активной работы против врага в результате предательства несколько разведчиков и сам Молодцов были схвачены фашистами. Выдержав пытки, все разведчики погибли.

В составе отряда действовала молодежная группа, которую возглавлял комсомолец Яков Гордиено. Будучи приговоренным к смерти, он писал жене:

«Помилования я не жду. Три раза меня били на протяжении четырех часов… Никакие пытки у меня не вырвали фамилии… Не унывай, все равно наша возьмет… Я не боюсь смерти. Я умру, как подобает патриотам Родины…»

Другой патриот, чекист-разведчик из того же одесского подполья Иван Петренко, также приговоренный к смерти, обращался к своему сыну: «Будьте верными парнями своему народу и Родине, а если нужно будет, то отдайте всю жизнь, как отдал ее отец».

Сын оказался достойным отца: младший лейтенант Владимир Петренко в октябре 1944 года пал смертью храбрых на фронте.

1942–1943. Молодцов: «Помилования у врагов не просим!»

В октябре 1941 года, после двух с половиной месяцев ожесточенных боев на подступах к Одессе, и сковав значительные силы немецко-румынских войск, советские войска вынуждены были оставить город и стянуть поредевшие ряды защитников для усиления севастопольского гарнизона в Крыму.

Приморская армия скрытно ушла на кораблях в Севастополь, но борьба в городе с захватчиками не прекратилась. К моменту оставления нашими войсками Одессы в городе уже приготовился действовать отряд Бадаева – спецгруппа чекистов-разведчиков из 80 человек. Отряд был разделен на три группы: две ушли в катакомбы, а одна, наземная, осталась в городе с чисто разведывательными целями.

Под псевдонимом Бадаев перед подпольщиками и партизанами предстал чекист-разведчик Молодцов, сотрудник госбезопасности с 1934 года.

В Одессе он возглавил разведывательно-диверсионную спецгруппу по линии ОМСБОН. Уже с первых дней оккупации города немецкими и румынскими войсками группы начали действовать: ликвидировали вражеские патрули, похитили начальника полиции города, пустили под откос поезд из Бухареста (300 погибших), подорвали четыре состава с войсками и техникой (250 погибших).

Ежедневно рация отряда направляла в Центр информацию о противнике, на основе которой наша авиация наносила бомбовые удары – был уничтожен крупный склад горючего и разгромлена мотоколонна.

Отряд громил, поджигал, подрывал объекты, разрушал дороги и обрывал связь. Серьезным актом возмездия явилась операция по взрыву военной комендатуры, где проходило совещание. В результате погибли комендант, префект полиции и 140 высших военных и полицейских чинов. Поддерживая связь одесситов с Москвой, бадаевцы распространяли листовки-сводки Совинформбюро о положении дел на советско-германском фронте.

К июню 1942 года «катакомбный» отряд приковал к себе внимание 16 тысяч солдат, жандармерии и войск СС. Когда в апреле 1944 года Красная армия освободила Одессу, из катакомб вышли 10 000 партизан, подпольщиков и разведчиков. Все они были прекрасно вооружены лучшим немецким оружием, доставшимся им в боях с оккупантами.

До этой победной даты гестаповцы и румынская контрразведка усиленно разыскивали подпольщиков. Начались провалы в бадаевских группах, когда в них проникли предатели-провокаторы. В феврале 1942 года арестовали Бадаева и трех его соратников.

Враги не сломили волю подпольщиков. Об их молчании на допросах говорится в захваченном позднее чекистами немецком «Деле Бадаева и его организации».

И вот в мае 1942 года вражеский приговор и предложение подать прошение о помиловании королеве Румынии. И ответ Бадаева-Молодцова:

«У нас есть только один суд – советский, только одно правительство – Москва. Мы – русские на своей земле помилования у врагов не просим!»

«За образцовое выполнение специальных заданий в тылу врага и проявленные при этом отвагу и геройство» Владимиру Алексеевичу Молодцову Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 года присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Разведчики и бойцы его отряда были награждены боевыми орденами.

* * *

Незадолго до оставления Киева советскими войсками наша разведка создала там нелегальную резидентуру во главе с разведчиком Кудрей И. Д. («Максим»), который выступал под именем Кондратюка.

Погранвойска, училище НКВД и рекомендация во внешнюю разведку в 1938 году – это начало пути чекиста Ивана Даниловича Кудри в бессмертие. В марте 1941 года он возглавил один из отделов НКВД на Украине.

1941–1942. Кудря: «В случае моей гибели…» Двадцать лет оставалось безвестным имя Ивана Даниловича Кудри, отважного патриота, руководителя нелегальной разведывательно-диверсионной группы в Киеве.

И вот – Указ Верховного Совета СССР от 5 мая 1965 года, в канун 20-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне, – звание Героя Советского Союза, посмертно.

Началась война, и Кудря готовился остаться в Киеве на случай ухода наших войск из города. В его задачу входило: возглавить разведывательно-диверсионную группу. А пока отрабатывалась легенда: он – сын репрессированного священника, преподаватель украинского языка. В кругу подпольщиков он – Максим, на его консквартире хранятся средства связи, оружие, документы, деньги.

19 сентября, в день вступления немецких войск в город, в Центр ушла первая шифртелеграмма об обстановке в Киеве.

Резидентура нанесла первые удары по врагу, но случилось непредвиденное: во взорванном немцами доме погибли спрятанные в тайнике шифры, документы, адреса, деньги. С трудом удалось восстановить связь с Центром.

Разведчики действовали: диверсии на путях – поезд с боеприпасами и войсками, добыт список немецких агентов в тылу Красной армии, слежение за немецким разведпунктом (выявлены агенты).

Подпольщики и люди Кудри работали в городской и районных управах оккупационных войск, в железнодорожных мастерских, в гараже генерального комиссара и в гестапо.

Ближайшая помощница Кудри, актриса Окипная, завоевала доверие начальника полиции Юга России. Разведчица Бреммер поддерживала связь с офицерами штаба венгерского командования и шефом украинской полиции в Киеве. Разведчики проникли в разведцентр, спецслужбы и собрали сведения на 87 агентов и предателей.

При трагических обстоятельствах разгрома немцами резидентуры в июле 1942 года разведчики смогли сохранить сведения о немецкой агентуре и довести их до советских контрразведчиков. Гестаповцы расправились с патриотами, но не уничтожили списки.

На тетрадке со списком, составленным Кудрей, было написано следующее обращение:

«Прошу советских патриотов хранить эти записи и в случае моей гибели от рук врагов моей Родины – немецких захватчиков с приходом Красной армии передать их соответствующим органам, за что я и наша Родина будет вам благодарна».

Тетрадь была обнаружена в одном из помещений гестапо, и попала она туда от погибшего подпольщика, хранителя документов группы.

Путь к признанию заслуг Ивана Даниловича Кудри и его соратников по борьбе с фашистами был долог, но Родина нашла своих героев.

* * *

В начале войны с группой чекистов-разведчиков в Николаев прибыл разведчик с опытом работы за рубежом в предвоенные годы Лягин В. А.

В его задачу входило в случае оккупации города немцами возглавить подпольный антифашистский центр. За короткое время созданная им группа приступила к работе и осуществила ряд крупных диверсий, добывала и переправляла в Центр ценную информацию, изготовляла и распространяла листовки, разоблачающие ложь фашисткой пропаганды.

1941–1943. Лягин – «Ущерб – 45 миллионов марок». По данным штаба партизанского движения 3-го Украинского фронта, организаторами подполья на Николаевщине были члены разведывательно-диверсионной группы во главе с прибывшим из Москвы Виктором Александровичем Корнеевым. В заключении документа штаба отмечалось: «…настоящая фамилия руководителя николаевского подполья не установлена».

Корнеев-Лягин, сотрудник внешней разведки по линии НТР, еще в предвоенный период работал в США. После начала войны стремился попасть на фронт и был направлен в Николаев для создания разведывательно-диверсионной группы на случай сдачи города противнику.

Ядро группы составили ленинградские чекисты и связники, минеры, подрывники, радист. В группу вошла вдова известного в городе врача-невропатолога Эмилия Дуккерт. И она, и ее дочь стали надежными помощниками Корнеева-Лягина, руководителя подпольной группы «Маршрутники».

В августе 1941 года немцы вошли в Николаев, и в тот же день на квартире Дуккерт, потомка немецких колонистов, инженер Корнеев с Балтийского завода познакомился с гитлеровскими офицерами и среди них – с комендантом города.

Через короткое время дочь Дуккерт – Магда стала работать секретарем-переводчиком у адмирала – шефа всех судостроительных заводов Причерноморья, а Корнеев получил должность наблюдающего за ремонтом боевых кораблей немецких и румынских ВМФ.

После контакта группы с подпольщиками (они изготавливали мины и часовые механизмы к ним) начались диверсии: затягивание ремонта, подрыв транспорта на ходовых испытаниях, взрыв склада и авиабазы при аэродроме. Причем за пару дней до диверсии на аэродроме гитлеровский идеолог расизма Розенберг, выступая в Берлине по радио, назвал Николаев «одной из жемчужин русского Причерноморья, где немецкие солдаты чувствуют себя как на курорте». И снова диверсии: склад ГСМ, поезд с теплыми вещами и три эшелона с техникой пущены под откос, на аэродроме сгорело два самолета.

Чекист-разведчик Сидорчук устроился кочегаром в столовую немецкой воздушной армии, что позволило ему тщательно изучить обстановку и осуществить общее минирование всего аэродрома. В полдень 10 марта 1942 года сильный взрыв потряс все в округе: горели ангары самолетами, рвались цистерны с горючим, взрывались боеприпасы…

Располагая собранной развединформацией, группа Лягина-Корнеева тем не менее не имела регулярной связи с Москвой и потому действовала на диверсионном и разведывательном поприще автономно. За линию фронта, в Москву и к командованию Красной армии, Лягин посылал с разведданными маршрутников.

В начале 1943 года в группе последовали аресты.

В марте немцам удалось схватить Лягина в момент выполнения им диверсионного задания. На допросах немцы не смогли получить от него сведений о составе группы, и 17 июля 1943 года жизнь разведчика оборвалась.

В справке, приложенной к представлению Лягина Виктора Александровича на звание Героя Советского Союза, указывалось: «Несмотря на страшные, невообразимые мучения, Виктор Лягин держался героически, мужественно и стойко… Как выяснилось в ходе следствия, руководимая им разведывательно-диверсионная группа нанесла оккупантам ущерб, оцененный в 45 миллионов марок».

Именем чекиста-разведчика Лягина названо судно, мемориальные доски с именем Героя установлены на зданиях в Ленинграде и Николаеве.

* * *

Среди массового героизма, проявленного чекистами-разведчиками в годы войны, выделяется своей беспримерной уникальностью в решении разведывательных задач личность Кузнецова Н. И.

После тщательной подготовки в разведывательном управлении НКВД Кузнецов вместе с группой разведчиков в 1942 году был заброшен на парашюте в тыл врага, в спецпартизанский отряд «Победители» под командованием Медведева Д. Н.

В отряд собрались специально подготовленные разведчики, которые действовали в Ровно и его окрестностях. Наиболее талантливые из них направлялись вместе с Кузнецовым на выполнение самых рискованных операций и проникали в немецкие учреждения, вели разведку, осуществляли диверсионные и террористические акции. С документами на имя Пауля Зиберта Кузнецов был вхож в наиболее представительные немецкие оккупационные круги.

Героическая жизнь талантливого разведчика, информация от которого была столь обширна и важна, что затрагивала интересы не только советского правительства, но и английского и американского, оборвалась весной 1944 года, когда он был вынужден вступить в бой с местными украинскими националистами.

1942–1944. Спецотряд: Грачев-Зиберт – «Колонист» – «Пух». В первый день пребывания Пауля Зиберта в оккупированном немцами Ровно ему пришлось получить замечание от патрульного офицера за нарушение формы одежды.

Речь шла о том, что пилотки, столь удобные в полевых условиях, в тылу носить не рекомендовалось. Этот, казалось бы, незначительный эпизод стал первой для Кузнецова-Зиберта проверкой документов прикрытия, изготовленных в Москве. И Зиберт-Кузнецов пошел покупать фуражку, думая про себя: как важна в деле разведчика каждая мелочь.

С другой стороны, это «незначительное событие» в октябре 1942 года ознаменовало начало действий разведчика Грачева (для людей отряда «Победитель»), Пауля Зиберта (для новых знакомых из немцев), «Колониста» (для переписки с Центром), «Пуха» (для высшего военного командования Красной армии) и Кузнецова Николая Ивановича – чекиста-разведчика.

Ровно. Немцы превратили этот небольшой город в «столицу» захваченной Украины: резиденция рейхскомиссара Украины Эриха Коха, крупные военные штабы, Всеукраинское гестапо, глава полиции, президент юстиции Функ – верховный судья Украины, командующий войсками особого назначения генерал Ильген.

Информация из среды германских офицеров поступала в отряд от Кузнецова регулярно. В его окружении появился гестаповец фон Ортель, который проникся доверием к Паулю Зиберту и много рассказывал о событиях в Берлине, нелестно отзываясь о германских руководителях.

Однажды он предложил нашему разведчику участвовать в важном деле, связанном с каким-то совещанием в Тегеране в ноябре 1943 года. Более того, фон Ортель обратился к разведчику с конкретным предложением для личного участия в этом «деле».

Сообщение о предложении ушло в Центр. Стало понятным, что речь идет о плане покушения немецких спецслужб на Большую тройку – Сталина, Рузвельта и Черчилля.

Фон Ортель был известен нашей разведке как руководитель спецшколы в Гааге по подготовке диверсантов. Получалось так, что он со своими учениками сам должен был выехать в Тегеран.

Информация, которую получил Зиберт-Кузнецов, оказалась первой. В последующем она подтвердилась, и советская сторона в вопросе обеспечения безопасности глав Великих Держав уже действовала не вслепую.

В ходе подготовки покушения на Коха разведчик нанес визит к этому нацистскому бонзе под предлогом получения разрешения для своей «невесты» не выезжать в Германию. Во время этого визита он получил от Коха сведения о подготовке наступления на Курской дуге. И хотя визит был целевой – уничтожение гауляйтера, информация о сроках наступления была важна для Москвы, и Кох на это раз остался жив.

В задачу Кузнецова входила ликвидация крупных чиновников оккупационных властей. Так он тяжело ранил заместителя Коха, уничтожил судью Функа в его собственном кабинете, унеся оттуда важные бумаги. Затем был убит вице-губернатор Галиции. Был похищен генерал Ильген, и в отряде его тщательно допросили…

5 ноября 1944 года был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза сотрудникам специальных подразделений, действовавших в тылу врага. В списке награжденных вместе с фамилией Дмитрия Николаевича Медведева стояло имя Николая Ивановича Кузнецова, но посмертно.

* * *

История создания и работы разведчиков с позиции партизанских отрядов знает множество примеров, однако наиболее ярким из них следует назвать организующее начало чекистской разведывательно-диверсионной группы, направленных в тыл врага во главе с Ваупшасовым С. А.

Его опыт партизанской борьбы восходит к 1920 году (Белоруссия, Польша), позже были специальные задания разведки в тылу франкистских войск в Испании.

Группа установила связь с подпольными партийными центрами под Минском и сплотила в тылу немцев активистов, которые стали организаторами партизанских отрядов.

В начале 1942 года, в период развертывания работы Центрального штаба партизанского движения, Ваупшасов руководил боевыми действиями 16 партизанских отрядов. Более двух лет он возглавлял одно из самых крупных партизанских соединений, на счету которого стало: 186 пущенных под откос эшелонов с живой силой и техникой, уничтожено 89 танков, 8 броне – и 11 автомашин, 28 орудий и 32 цистерны с горючим; разгромлено 16 полицейских участков и 31 городская управа оккупационных войск.

1942–1944. Белоруссия: партизан-подполковник Градов.

Подполье, спецпартизанские отряды, разведывательно-диверсионные группы ОМСБОН в тылу немецких войск на временно оккупированной советской территории превращались в грозную силу – партизанские отряды, бригады и даже соединения.

Ими чаще всего руководили чекисты-разведчики с опытом работы в подобных условиях в годы Гражданской войны и интервенции в нашей стране, в Польше, Гражданской войны в Испании.

Волжанин, Малиновский, товарищ Альфред, подполковник Градов – все это Станислав Алексеевич Ваупшасов, доброволец на всех этих войнах.

Летом 1941 года Ваупшасов-Градов получил задание провести отряд особого назначения до Минска, начать постоянную разведку и оказывать помощь в развертывании партизанского движения. Только в конце апреля 1942 года отряд добрался до окраин Минска, в котором почти год хозяйничали оккупанты.

На конференции представителей партизанских отрядов «Местные», «Мстители», «Борьба» был создан военный совет партизанского движения северо-восточной части Минской области. Утвержден текст партизанской присяги, которую тут же приняли все присутствующие.

Так активизировались боевые действия за тысячу километров от линии фронта в глубоком тылу немецкого вермахта – участились взрывы, поджоги, налеты на карательные отряды. Только один отряд «Мститель» с 1942 по 1944 год совершил 52 крупные диверсии на вражеских военных объектах.

На второй конференции того же 1942 года участвовали представители уже 20 отрядов из северной части области. Теперь общее число партизан оставило 3500 человек – это была серьезная сила, с которой вермахт не мог не считаться и… вынужден был отвлекать на борьбу с ней военные части с советско-германского фронта.

И теперь командиры, да и все партизаны, знали, что их работу в тылу врага координирует Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного командования.

Разведданные поступали из отрядов Ваупшасова в Центр и представляли большую ценность для Ставки. Эти факты, цифры, оценки – труд разведчиков, подпольщиков, связных. Трижды в день в эфир уходила сводка о дислокации и перемещении войск противника и о его резервах, размещении складов с боеприпасами и ГСМ, политическом и экономическом положении немецкой администрации, о грузах и передвижении воинских эшелонов на фронт и с фронта…

Объем информации был столь высок, что для обработки разведанных при подготовке операции «Багратион» – наступления советских войск на белорусском направлении (1944) командующий фронтом Рокоссовский К. К. направил в штаб спецпартизанского отряда Ваупшасова двух штабных офицеров.

28 месяцев Ваупшасов координировал работу десятков партизанских отрядов. И уже в ноябре 1944 года Станислав Алексеевич Ваупшасов стал Героем Советского Союза, добавив еще один орден Ленина к двум имеющимся. В наградном листе говорилось: «За выполнение специальных заданий в тылу противника и проявленную при этом отвагу и героизм».

И еще одним орденом Ленина, четвертым, чекист-разведчик Ваупшасов был награжден за действия в тылу японских войск в августе 1945 победного года.

* * *

В июне – июле 1944 года боевые действия партизанских отрядов и соединений на советской территории, полностью освобожденной от оккупантов, закончились. Значительная часть партизанских формирований и групп, в том числе подпольных и разведывательно-диверсионных, влились в ряды Красной армии.

Однако некоторые спецпартизанские отряды и РДГ продолжили боевые действия и специальные операции по линии ОМСБОН против фашистских войск за пределами нашей Родины.

В 1944–1945 годах отряды и группы ОМСБОН сражались открыто или в подполье в странах Европы – Польше, Венгрии, Чехословакии. Так, в 1944 году в помощь Словацкому восстанию было переброшено спецпартизанское соединение имени Александра Невского под командованием Героя Советского Союза Карасева В. А.

1941–1944. Отряд «Олимп» имени Невского. В феврале 1943 года начал свой боевой путь на временно оккупированной советской территории спецпартизанский отряд «Олимп», названный со временем именем Александра Невского.

Командовал отрядом майор госбезопасности Карасев В. А., бывший пограничник. Опыт походов в тылу врага у него уже был: еще в 1941 году его истребительный батальон ОМСБОН в дни защиты Москвы разгромил штаб армейского корпуса и четырехтысячный гарнизон в Угодском Заводе под Калугой.

И вот этот февраль. Месяц отряд совершал переход в две тысячи километров на занятой врагом территории – боев не вели, себя не обнаружили, а значит, потерь не имели.

Так они выполнили первую задачу – отряд сохранил полную боевую готовность, прибыв в нужный квадрат в районе города Овруч. Здесь размещался гебиткомиссариат со всеми службами, карательными отрядами и полицейским управлением.

В сентябре 1943 года здание управления комиссариата взлетело на воздух – погибли сотни сотрудников, офицеры гестапо, жандармы, служащие комендатуры и гарнизона.

«Рельсовая война», к которой активно подключился отряд Карасева, резко осложнила маневренность и боевые действия вермахта – под откос летели эшелоны, взрывались шоссейные дороги, танки, автомашины, бронетранспортеры. Все это срывало поставки к фронту живой силы и техники противника.

Отступая, немцы укрепили правый берег Днепра, громогласно заявив миру, что русские Восточный вал не смогут преодолеть. И тогда боевые действия партизан усилились – они оседлали дороги, ведущие с запада к фронту. Под откос пошли первые семь эшелонов.

По приказу из Центра группа партизан и местных патриотов, а также агенты из среды войск вермахта, обследовали «Восточный вал», где немцы задержались после поражения на Курской дуге. Было найдено уязвимое место – брешь в обороне, и эти разведданные сыграли немалую роль при выборе плацдарма при освобождении Киева.

При подходе Красной армии отряд снова двинулся на запад, но уже под именем Александра Невского, и на этот раз – в Польшу и Словакию.

В составе этого спецпартизанского отряда действовала разведывательно-диверсионная группа под командованием Ботяна А. Н. (именно его бойцы провели операцию в Овруче).

В августе 1944 года группа Ботяна была заброшена в Польшу, в район старинного польского города Кракова. В задачу группы входило предотвращение взрыва железнодорожных и шоссейных дорог и мостов, столь необходимых для стремительного продвижения Красной армии в глубь Польши. Вместе с польскими партизанами его группа уничтожала важные объекты врага и освобождала города.

«Партизан Алеша», как прозвали его в Польше, стал почетным гражданином города Илжа, в котором на бронзовой доске обелиска выбита надпись: «Отсюда в ночь с 14 на 15 мая 1944 года вышли в бой с немецко-фашистскими оккупантами отряды Армии Людовой и разведывательно-диверсионная группа лейтенанта А. Ботяна – Алеши».

За операцию в Овруче омсбоновца Ботяна представляли еще в 1943 году к геройскому званию. В 2009 году полковнику в отставке Алексею Николаевичу Ботяну было присвоено звание Героя Российской Федерации.

Героическая и трагическая судьба сотрудника госбезопасности в прошлом – Патаки Ф. В. («Ян»), гражданина СССР, венгра, члена ВКП(б) с 1918 года, активного участника Гражданской войны и работника ВЧК, который в последние перед войной годы занимался хозяйственной деятельностью.

В 1941 году Патаки обратился к И. В. Сталину с докладной запиской «О некоторых особых методах борьбы с фашизмом» и просил направить его в тыл немецких войск. После подготовки в августе 1943 года он был переброшен во главе разведывательно-диверсионной группы в Закарпатье.

Здесь он организовал крупный партизанский отряд, затем, по указанию из Центра, перебрался в Будапешт, откуда передавал важную развединформацию.

В 1944 году Ференц Владиславович Патаки был выдан предателем и расстрелян фашистами. Посмертно он был награжден орденом Боевого Красного Знамени.

* * *

По оценке Центрального штаба партизанского движения и группы исследователей АН СССР, все действовавшие в годы Великой Отечественной войны партизанские соединения, корпуса, отряды и разведывательно-диверсионные группы отвлекали на себя крупные силы противника – 53 дивизии, в частности:

– 14 дивизий регулярных войск вермахта;

– 25 дивизий из состава сил СС и СД, абвера, полицейских и охранных батальонов;

– 14 дивизий войск союзников – 9 венгерских, 3 румынских, 2 словацких.

Немецкий историк Эрих Хессе свидетельствует:

«…партизаны воспрепятствовали осуществлению политики гитлеровцев на оккупированной территории СССР; сорвали там политические, экономические и военные мероприятия по использованию военно-продовольственной базы и снабжению продовольствием немецкой армии на Востоке; посеяли страх и неуверенность в немецких войсках, спасли сотни тысяч советских граждан от угона в Германию и от голодной смерти;

воспрепятствовали созданию оборонительных рубежей при отступлении гитлеровских войск; вселили уверенность в советский народ в победу над фашизмом».

Блестящий руководитель разведывательно-диверсионной работой в тылу немецких войск на временно оккупированной советской территории Павел Анатольевич Судоплатов, говоря о подразделениях 4-го (диверсионного) управления и ОМСБОН, в одной из своих книг писал:

«…уничтожили 157 тысяч немецких солдат и офицеров, ликвидировали 87 высокопоставленных немецких чинов, разоблачили и обезвредили 2045 агентурных групп противника».

И это без результатов рельсовой войны и иных видов диверсий против вермахта.

Рассматривая вопрос о результатах действий разведчиков в тылу противника и в зарубежных резидентурах, можно сделать однозначный вывод: сложившаяся в годы войны система подготовки разведывательных кадров себя оправдала.

Главное заключалось в том факте, что к действиям в экстремальных условиях войны советских людей подготовила сама жизнь в Советском Союзе. В трудную для Отечества годину их нормой жизни на фронте, за линией фронта и в трудовом тылу, а для разведчиков еще и за рубежом, стал патриотизм.

Всего в годы Великой Отечественной войны в тылу врага и за рубежом вели разведывательную и диверсионную работу 13 000 сотрудников внешней разведки. Они проявили подлинное мужество и отвагу в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и за интересы нашей воюющей Родины.

В борьбе с врагом – в спецпартизанских отрядах, в подполье и в составе разведывательно-диверсионных групп погибло 2700 разведчиков. 1500 разведчиков было награждено боевыми наградами.

 

Наши неустойчивые союзники

В годы Великой Отечественной войны внешняя разведка вела активную работу в отношении своих союзников по антигитлеровской коалиции, особенно по Англии и США. И тому были веские причины.

Союзников по этой коалиции объединяло стремление покончить с притязаниями Гитлера на наведение в Европе и мире «нового порядка», конечной целью которого являлось бы установление мирового господства на германский манер. Однако цели, которые преследовали ведущие страны коалиции в ходе военных действий, и особенно планы послевоенного устройства мира, резко отличались.

В отношении Англии и США Советскому Союзу пришлось решать две задачи: с одной стороны – это совместное противодействие Германии на полях сражений, и с другой – противостояние союзникам на дипломатическом уровне, ибо их практические дела в значительной степени расходились с принятыми союзническими обязательствами. Эта особенность со стороны союзников нашла отражение в информации, которую поставляла советскому руководству внешняя и военная разведка на протяжении всей войны.

В деле создания антигитлеровской коалиции немалую роль сыграла внешняя разведка. Она обеспечивала советское руководство сведениями о планах Гитлера вовлечь Англию в совместные действия против нашей страны и отслеживало реакцию на это британского правительства, с одной стороны, и английских влиятельных профашистски настроенных кругов – с другой. Когда Германия напала на СССР, Англия, а за ней США, ранее стремившиеся повернуть острие германской агрессии на Восток, вынуждены были принять условия коллективной безопасности и объединить совместные усилия с Москвой в борьбе с германским фашизмом и другими профашистскими странами – союзницами Германии в вопросах раздела мира по своему усмотрению.

Уже 22 июня 1941 года Уинстон Черчилль заявил о поддержке Советского Союза в войне с Германией. Аналогичную позицию заняло руководство США, когда госсекретарь страны квалифицировал нападение Германии на СССР как предательский акт агрессии со стороны Гитлера. Причем в этом заявлении присутствовала оценка действий Германии как непосредственным образом затрагивающих интересы безопасности и обороны Америки.

Через несколько дней (24 июня) президент США Франклин Рузвельт подтвердил эту оценку и изъявил готовность предоставить СССР всю возможную помощь. Помощь оказалась существенной – в Советскую Россию пошли морские караваны с оружием, продовольствием и медикаментами (в Америке Рузвельту пришлось решительно настоять на предоставлении такой помощи на условиях ленд-лиза).

В этой ситуации советскому правительству было весьма важно иметь объективную и достоверную информацию о целях союзников по антигитлеровской коалиции на новом этапе Второй мировой войны. Вот почему на внешнюю разведку в качестве задачи особой важности была возложена организация работы по союзным странам, прежде всего по Англии и США. Советской стороне необходимо было знать об их колебаниях в отношениях с СССР и об истинной позиции в отношении к Германии.

* * *

В июле 1941 года руководством страны были определены задачи внешней разведки на период войны, в частности: «…выявлять истинные планы и намерения наших союзников, особенно Англии и США, по вопросам ведения войны, отношения к СССР и проблемам послевоенного устройства».

От резидентур в Англии и США Центр требовал информацию по Германии и оккупированных ею странам, о планах прогерманских сил в этих странах, а также о намерениях и практических шагах британского правительства и его разведки против СССР. Лондонской резидентуре вменялось следить за характером контактов английской стороны с находившимися здесь в эмиграции правительствами Польши, Чехословакии, Югославии, Франции и других государств.

Во время войны наша разведка имела достаточно сильные агентурные позиции в Англии и США. Это произошло в результате своевременной и плодотворной работы в предвоенные годы наших легальных и нелегальных резидентур по приобретению перспективных источников информации с последующим их проникновением в учреждения нашего разведывательного интереса.

Так, к 1944 году в Англии работало уже 12 разведчиков. Там, как и во всем мире, где работали наши разведчики, ценная агентура приобреталась в основном на идейной и политической основе, главным условием которой являлись антифашистские настроения и симпатия к Советской России. В годы войны вербовка происходила в ускоренном режиме, фактически в форме прямого предложения на сотрудничество.

Разведка распределяла свои усилия по резидентурам, поставив каждой конкретное задание. К 1943 году легальная и нелегальная резидентуры в США располагали тремя десятками источников ценной информации в правительственных учреждениях: администрации, спецслужбах, финансовых и промышленных кругах, среди специалистов и ученых. Работа велась по всем основным направлениям: политическому, военно-стратегическому, экономическому, разведывательному и по линии НТР.

В директивном письме в американские резидентуры говорилось:

«США в мировой политике капиталистических стран занимает в настоящее время ведущую роль. Поэтому очень важно для нас своевременно раскрыть политические и дипломатические планы и деятельность США как в отношении СССР, так и в отношении Англии, Японии, Германии и других стран…»

В этой связи директива содержала указания по проникновению в американские учреждения, связанные с вопросами внешней политики США, в частности, в Белый дом, госдепартамент, УСС («бюро Донована» – Управление стратегических служб США, орган разведки в годы Второй мировой войны), дипкорпус, министерства…

От резидентуры в Англии Центр получал добытые разведданные, в первую очередь по Германии. Центр рассчитывал, что разведчики на Британских островах смогут эффективно использовать хорошо информированный и надежный агентурный аппарат в этой стране, в частности, агентов, которые после войны вошли в мировую историю под именем «Кембриджская пятерка».

Лондонская резидентура проникала в среду эмигрантских правительств оккупированных Германией стран, которые располагали своими разведвозможностями. Следила за англо-американскими отношениями в свете выявления их противоречий по основным международным проблемам.

Уже в первые месяцы войны добытая разведкой информация говорила о том, что лидеры Англии и США преследовали цели не только ослабить Германию как экономического соперника, но обескровить как Германию, так и СССР. Это позволило бы Англии и США добиться послевоенного устройства мира с приоритетом интересов этих стран. Поэтому союзники соизмеряли свои практические шаги в объединении усилий в достижении победы над Германией со своими «имперскими» интересами и за счет Красной армии, возможного будущего участника – победителя Гитлера.

Наша разведка внимательно следила за позицией союзников в отношении советской стороны. В первый месяц войны разведка направила в ГКО сообщение о том, что английское правительство осознает угрожающую Англии опасность в случае поражения СССР в войне. И потому…

Так, в июле 1941 года разведка направила в ГКО следующее сообщение:

«Хотя английское правительство полностью осознает объем угрожающей Англии опасности в случае поражения СССР и намерено оказывать помощь Советскому правительству в соответствие с декларацией Черчилля, тем не менее все расчеты англичан базируются на неизбежности поражения Красной армии в самом ближайшем будущем».

Другая информация, добытая лондонской резидентурой, касалась переписки Черчилля и министра иностранных дел этой страны. В ней говорилось: руководство Британии с самого начала строило свои союзнические отношения с СССР, исходя из стремления обеспечить себе военное и экономическое превосходство в послевоенное время.

В это же время резидентура в Вашингтоне информировала Центр о враждебном тоне американской печати в отношении СССР. С началом нападения Германии на СССР сенатор Трумен – будущий президент США в 1945 году – цинично заявил:

«Если мы видим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше…»

В первые месяцы войны с Германией разведка сообщала советскому правительству о неискреннем отношении англичан к советской стороне. Например, речь шла о подготовке бомбардировочных налетов на Бакинские нефтяные промыслы с территории Индии, Ближнего и Среднего Востока. И конкретно враждебные были действия такого характера: решение МИДа Англии дать указание командованию английскими войсками на Ближнем Востоке на создание разведывательного бюро для координации активной работы против СССР в Армении, Крыму, на Кавказе, Южной Украине, а также в Северном Иране, включая работу диверсионных групп.

1941–1945. Лондон: советник Форин Оффиса. В «Белой книге» британского МИД (Форин Оффиса) о Дональде Маклине уважительно сказано: «Он оказался исключительно способным работником и получил ранг советника уже в 35 лет». О другой стороне его жизни – разведывательной – знали только в Москве.

На контакт с советской внешней разведкой аристократ и выпускник престижного Кембриджа Маклин пошел сознательно под влиянием марксистских идей, Великой экономической депрессии 30-х годов и нарастающей угрозы фашизма.

В Форин офисе он имел доступ ко многим документам, в том числе особой важности – переписке Черчилля и Рузвельта, глав Англии и США в годы войны, например. Эти сведения послужили серьезным импульсом для советских инициатив по укреплению союзнических отношений с Англией и США. Причем инициатив, сыгравших в первую очередь важную роль в разгроме фашистской Германии.

Маклин действовал расчетливо и смело, отлично разбираясь в складывающейся военной и политической обстановке в мире. Его документальная информация была весьма ценна и оказывала влияние на принятие решений советским правительством и военным командованием. От него шла регулярная информация по германской проблематике: планы Гитлера в отношении СССР, США и Англии; сведения о работе английской дешифровальной службы по раскрытию советских шифров.

Весьма полезной была информация о сложном развитии англо-французских отношений, когда английская сторона имела свои планы на послевоенную Францию. Англичане не торопились признавать Французский комитет национального освобождения во главе с де Голлем. Учитывая это, СССР упредил ситуацию и первым признал Комитет, установив прямую связь с де Голлем. Этим шагом советская сторона выиграла стратегическое сближение СССР с Францией на многие послевоенные годы.

Близился конец мировой войны. Только за первое полугодие 1945 года Маклин передал в Центр 217 разведдонесений, из которых 146 были направлены И. В. Сталину и другим руководителям. Среди них: телеграммы Черчилля президенту Рузвельту о позиции английского правительства в польском и румынском вопросе, документы о сепаратных переговорах с германской стороной с целью капитуляции немецких войск в Северной Италии.

Новая эра и успех Маклина на тайном фронте начались после его назначения секретарем англо-американского комитета по атомной энергии. Теперь он смог наблюдать за ходом работ по созданию ядерного оружия и новым аспектам развития атомной промышленности.

* * *

Одной из проблем в годы Отечественной войны явился вопрос открытия союзниками Второго фронта в Европе.

Сопротивление Красной армии и восстановление демонтированного промышленного оборудования из европейской части Союза за Уралом и в Сибири привели к такому положению, что союзники предоставили советской стороне вести военные действия с Германией один на один.

Англия и США уклонились от принятия решения об открытии Второго фронта в 1942 году. Как сообщала разведка, на Московской конференции в октябре 1943 года участники-союзники получили указание своих правительств снова уклоняться от обсуждения этой проблемы.

О сложностях во взаимоотношениях СССР с союзниками в годы войны говорит позиция Англии и США, изложенная в «плане Ренкина» (август 1943 года). План предусматривал недопущение Красной армии в Европу, а также обеспечение Западу преимущественных позиций в переговорах по послевоенному обустройству Европы.

Наша разведка отслеживала такие замыслы западных держав на послевоенное время. Особенно это проявилось на конференциях в Ялте (февраль 1945) и в Потсдаме (осень 1945 года). В это время советское руководство располагало полной информацией о позиции Запада, причем – до, во время и после встреч на высшем уровне.

* * *

В начале войны английское правительство предложило советской стороне сотрудничество разведок в борьбе с общим врагом. Речь шла об обмене информацией, совместных операциях в Германии, заброске туда агентуры и организации радиосвязи с ней.

В Германию и оккупированные ею страны было направлено несколько десятков наших разведчиков и агентов. Судьба большинства из них осталась неизвестной. Следует отметить, что английская сторона вела себя по отношению к советским гражданам не по-джентльментски – дело доходило до прямых вербовочных предложений.

Работа по обмену информацией шла более продуктивно: советскую сторону интересовала Германия, а англичане получали сведения по Франции, Бельгии и Голландии.

Наша разведка использовала канал сотрудничества с английскими спецслужбами для работы по эмигрантским правительствам, находящимися в Лондоне. Работа с агентурой, приобретенной в этой среде, была продолжена и после войны.

После успешных ударов Красной армии в летнюю кампанию 1943 года американская сторона также предложила сотрудничество по обмену информацией по Германии и новинками военной техники. Давая согласие на совместную работу с американцами, наша разведка рассчитывала использовать противоречия между американской и английской разведками в целях приобретения источников информации в их среде.

Однако в начале 1944 года такое сотрудничество было прервано в связи с нарушением США союзнических обязательств – разведке стали известны факты организации союзниками односторонних секретных переговоров с Германией с целью заключения сепаратного мира.

Следует отметить, что еще в 1943 году внешняя разведка более десяти раз сообщала советскому руководству о попытках Англии и США наводить мосты с германской стороной. Информация поступала из Англии, США, Турции, Швейцарии, Швеции, Португалии, Ватикана.

1941–1945. Лондон: второй период жизни агента. Вначале возникла «Кембриджская тройка» – Дональд Маклин, Ким Филби и Гай Берджесс, последний вошел в группу только в 1937 году.

Несмотря на приглашение от различных научных обществ, Берджесс, по совету лондонской резидентуры, отказался от научной карьеры и устроился диктором на главную британскую радиостанцию Би-би-си. Здесь на него обратила внимание британская разведка и привлекла к работе.

Став агентом советской разведки, Берджесс включился в вербовочную работу: подыскивал кандидатов и привлекал их к сотрудничеству. Будучи обаятельным человеком, он приобрел множество связей, друзей, знакомых, создав вокруг себя среду разведвозможностей.

Разведчики-кураторы из лондонской резидентуры считали Берджесса «самым важным агентом, который был в состоянии выполнить любые, подчас чрезвычайно тяжелые, задания Центра».

Со временем об этом агенте нашей разведки в узком кругу было сказано: «Объем материалов, поставлявшихся Берджессом, особенно в период войны, был столь велик, что все шифровальщики советского посольства в Лондоне временами были заняты лишь тем, что готовили сообщения агента для передачи по каналам связи в Москву».

Во время войны Берджесс в спецслужбе работал в Управлении специальных операций (УСО). Являясь начальником Кима Филби, он поручил ему подготовить предложения о создании школы по подготовке английской агентуры. И Филби и Берджесс на время стали преподавателями в этом весьма секретном заведении.

Из-за коммунистического прошлого Берджесса из разведки уволили, но его связь с английскими спецслужбами не прекратилась.

В 1944 году Берджесс начал работать в информационном департаменте Форин офиса, а после войны – секретарем и личным помощником главы департамента.

Начинался очередной удачный, третий, этап в разведывательной жизни Гая Берджесса – послевоенный…

Говоря только об Англии, следует отметить, что за годы войны из этой страны Центр получил около 20 000 разведывательных материалов (без учета материалов НТР), из которых – 90 % документальных.

Конечно, главный разведывательный интерес был направлен на Германию, Италию, Японию, но было обязательным условием: в любой стране резидентуры вели работу против всех воюющих стран.

На работу по Германии были нацелены разведточки в США, Англии, Швеции, Турции… С этой целью для разведки намечалось более широкое использование возможностей советских организаций за границей путем включения разведчиков в состав делегаций, закупочных комиссий и в качестве представителей в международных организациях.

В 1941 году, когда разведработа во многих странах только вставала на ноги и ориентировалась на военную проблематику, основные тяготы по добыванию нужной правительству и военному командованию информации несла легальная резидентура в Англии. В это время там было всего четыре разведчика во главе с опытным «англичанином» Горским А. В. Среди них – один из первых выпускников ШОН (1939) Барковский В. Б.

Только в начальный период Великой Отечественной войны лондонская резидентура добыла около 8000 документов по политическим вопросам, 127 – по экономическим, 715 – по военным, 61 – о работе английских разведслужб и спецслужб других стран.

И тем не менее добываемая информация не вполне удовлетворяла нашу Ставку Верховного Главнокомандования. От разведки требовали массового подхода к освещению событий, их подоплеку и перспектив развития. Такой подход выразился в переписке Центра с лондонской резидентурой в 1941–1943 годах, в которой преобладал «ярко выраженный критический подход в оценке их работы…»

Было не до самоуспокоения – страна работала в режиме величайших трудностей. И разведка понимала это.

1941. ГКО: Сталин – резиденту Зарубину. Известный разведчик-нелегал Василий Михайлович Зарубин в конце 1941 года готовился к работе в США с позиции нью-йоркской легальной резидентуры.

В это время руководство внешней разведки распределяло задания между резидентурами с учетом их возможностей, а главное – степени осведомленности по Германии и роли в союзнических отношениях.

Так, перед отъездом в Америку Зарубина принял И. В. Сталин. В беседе он определил резиденту и его разведточке следующие задачи:

• следить, чтобы Черчилль и американцы не заключили с Гитлером сепаративный мир и вместе не пошли против Советского Союза;

• добывать сведения о военных планах Гитлера в войне против СССР, которыми располагают американцы;

• выявлять секретные планы союзников в войне с Германией;

• пытаться узнать, когда западные союзники собираются в действительности открыть Второй фронт в Европе.

Последний вопрос во время беседы затрагивал организацию работы по научной и технической проблематике в интересах укрепления боеспособности армии, ведущей борьбу на советско-германском фронте.

К 1943 году резидентура в США имела 29 источников ценной информации в правительственных учреждениях, в том числе в спецслужбах.

С позиции американских резидентур были добыты материалы американской комиссии в отношении Германии, меморандум по Германии, приятый Рузвельтом и Черчиллем в Квебеке; о позиции США по открытию Второго фронта и послевоенному устройству мира; практического значения информация и документы по линии контрразведки и НТР.

Нелегеальная резидентура «Мера» все годы войны возглавлялась легендарным разведчиком Ахмеровым И. А.

1941 – 1945. США: нелегальная резидентура «Мера».

Война стремительно продвигалась по нашей стране. В центральном аппарате внешней разведки принимались срочные решения по активизации работы всех имеющихся тогда разведывательных звеньев и созданию новых нелегальных резидентур за рубежом.

Руководство разведки решило направить Ахмерова Исхаака Абдуловича вновь на нелегальную работу в США, где он хорошо проявил себя до войны в течение десяти лет. Ему поставили задачу по организации работы в информационном плане: добывание сведений, касающихся Германии и ее союзников; вскрытие истинных политических целей союзников СССР в войне и, прежде всего, США и Англии.

Ахмерову предлагалось осесть в одном из городков вблизи Вашингтона, восстановить связь с источниками, большинство из которых работало в столице, и наладить регулярные встречи с наиболее важными из них.

В сентябре 1941 года Ахмеров и его жена Елена – американка, получившая советское гражданство в 1939 году и ставшая сотрудницей внешней разведки, через Китай и Гонконг прибыли в США. Имея опыт нелегальной работы в Штатах и хорошо зная обстановку в стране, Ахмеров сразу же по прибытии к месту назначения приступил к выполнению задания.

В качестве прикрытия использовалась известная коммерческая фирма, работу которой удалось перевести на прибыльную и солидную основу. Два-три раза в месяц Ахмеров ездил в Вашингтон, а Елена выполняла работу по связи с Центром.

Условия работы в Америке к этому времени серьезно осложнились – шла война, контрразведывательные органы и полиция усилили наблюдение за носителями секретов и лицами, которые вызывали хотя бы малейшее подозрение.

От надежных источников поступала информация и документальные материалы о внешней и внутренней политике Белого дома, сведения о международных контактах американского правительства, данные о военных и политических планах страны.

Источники резидентуры «Мера» работали во многих правительственных учреждениях США, которые особо охранялись. И тем не менее американские секреты поступали к нашему разведчику, а затем – в Москву.

Источники находились в госдепе, министерстве зарубежной экономики, департаменте военной промышленности, ФБР, департаменте юстиции. Один из источников имел доступ к сведениям по атомной проблематике (проект «Манхеттен»). Другой являлся сотрудником УСС – Управления стратегических служб (внешняя разведка) и имел возможность передавать документальные материалы о военной инфраструктуре США и о мероприятиях по подготовке американцами военных операций. Поступала информация по Германии и Японии.

Только за 1943–1945 годы от резидентуры Ахмерова в Центр поступило 2500 фотопленок с информационными материалами (75 тысяч машинописных страниц).

В итоговом документе о работе внешней разведки в 1941–1945 годах сказано: «Особенно активно в годы войны в США действовал резидент нелегальной резидентуры, видный советский разведчик И. А. Ахмеров…» Редко кому из разведчиков удавалось заслужить такую высокую оценку.

По возвращении из США в 1946 году Ахмеров стал одним из руководителей службы нелегальной разведки и снова выезжал за рубеж с разведывательными заданиями.

(В канун 70-летия Победы, в апреле 2015 года, на родине, в городе, в годы войны названном Танкоградом, – Челябинске был открыт талантливому разведчику Ахмерову И. А. памятник в полный рост. – Прим. авт.).

* * *

В структуре 5-го отдела ГУГБ НКВД, то есть разведки, составленной в 1938 году, экономическая линия разведработы в качестве самостоятельной не выделялась, и ее функции перешли к линиям политической и научно-технической разведок, хотя фактическая работа по этой линии весь период с 1939 по 1945 год велась.

Экономическая информация поступала в Центр на основании указания руководства разведки и госбезопасности от 27 ноября 1941 года. Задействованы были резидентуры в Нью-Йорке, Вашингтоне, Сан-Франциско и Лос-Анжелесе. Была поставлена задача: изыскивать возможности получения экономической информации по Германии, ее союзникам, по немецким кругам в США и странах Латинской Америки. Предлагалось создать солидную коммерческую организацию для прикрытия разведработы в Америке по линиям политической, экономической и НТР.

Второй фронт и тайные переговоры с Гитлером. Как уже неоднократно говорилось, одна из острейших проблем Второй мировой войны в отношениях между советским руководством и союзниками по антигитлеровской коалиции – это вопрос об открытии Второго фронта в Европе.

Советская сторона поставила этот вопрос перед Англией уже в июле 1941 года. Однако к этому времени миру стало известно заявление сенатора Трумена, будущего первого послевоенного президента Америки. Это циничное высказывание весьма логично определяло линию Запада, занятую в процессе вползания нашей планеты в мировую войну фактически с 1932 года.

1941. Сталин – Черчиллю: «Второй фронт?» Острейшая проблема Второго фронта безо всяких сомнений саботировалась нашими союзниками три года войны, с момента вступления СССР в военное противодействие с Германией. Истекая кровью в прямо смысле этого понятия, на советско-германском фронте Красная армия несла великое бремя Второй мировой войны.

Уже в июле 1941 года И. В. Сталин затрагивал этот вопрос в письме к Черчиллю. Ответ: вопрос в стадии проработки.

Сталин пишет письмо президенту Рузвельту – обтекаемый ответ.

Однако Сталин не строил иллюзий на этот счет, ибо от своей разведки из Лондона и Нью-Йорка ему было известно о желании союзников затянуть открытие Второго фронта. Это была та же самая политика, что и в предвоенные годы, еще до начала Второй мировой войны, когда советское предложение о создании коллективной безопасности в Европе будущими нашими союзниками поддержано не было (1935).

Перелетевший в Англию Рудольф Гесс, второй человек после Гитлера в нацистской партии, прибыл в эту страну с довольно конкретным предложением: в случае успеха немцев на Восточном фронте провести раздел Советской Сибири между Англией и США. И наша разведка располагала сведениями о том, что практический интерес лондонского правительства в этом случае распространялся бы на Кавказ.

Сопротивление Красной армии и развертывание военной промышленности в советском тылу привело к тому, что в середине 1942 года и Англия и США зафиксировали «полную договоренность в отношении неотложной задачи по созданию Второго фронта в Европе в 1942 году».

До сведения советского руководства была доведена причина, точнее, предлоги, по которым Англия и США, решая свои геополитические задачи в Европе, Африке и ЮВА, продолжали отсиживаться и в 1942, и в 1943 году, фактически саботируя открытие Второго фронта. Разведка докладывала о положении дел в лагере союзников с этим вопросом. В частности, на период работы Московской конференции в октябре 1943 года министрам иностранных дел союзных стран была дана инструкция избегать обсуждения вопроса открытия Второго фронта.

Три решающих года СССР в одиночку сражался с армадой германских войск. И только угроза освобождения Европы без участия союзников вынудила Англию и США все же открыть Второй фронт на побережье Франции 6 июня 1944 года.

Но союзники во Второй мировой войне воевали. Провал германских планов быстрого поражения русских на Восточном фронте породил недоверие у Черчилля к оценкам британской разведки военного, промышленного и морального потенциала Советской России в войне с Германией. Это заставило ряд английских политических деятелей допустить достаточно широкомасштабные акции против германского вермахта в зоне интересов Англии: в Средиземном море, на Севере у берегов Норвегии и вблизи Мурманска.

Указанные планы Англии разведкой были доведены до сведения советского руководства, как и информация о затягивании английским правительством вопроса о военном снабжении советской стороны.

Февраль 1942. СССР – Германия: «переговоры» о мире. Победное завершение Битвы за Москву показало миру, что фашистов можно бить!

Замысел о переходе от обороны к контрнаступлению под Москвой принадлежал Генштабу РККА и лично Г. К. Жукову. А решение на всеобщее наступление по всему советско-германскому фронту было принято по личному предложению председателя ГКО И. В. Сталина. Контрнаступление подняло боевой дух Красной армии и всего советского народа – после долгих неудач гитлеровцев погнали вспять.

Однако в тот момент это была видимая часть «айсберга» в действиях главы Советской России, столь значимых в истории Великой Отечественной войны.

К февралю 1942 года советское правительство, опираясь на данные разведки из Германии («Красная капелла»), Англии («Кембриджская пятерка»), США (легальная резидентура Зарубина и нелегальная резидентура Ахмерова), Швейцария (военный резидент Радо), исходило из того факта, что Московское сражение для германской стороны стало началом кризиса германской милитаристской политики.

Советской стороне стало известно, что в результате неудач Германии в ходе Восточной кампании кризисные явления в Третьем рейхе приняли многоаспектный характер и затронули военное командование, гитлеровскую разведку, экономику и внешнюю политику. Главная причина? Цели блицкрига не достигнуты.

В феврале 1942 года глава Советского государства приказал разведке НКВД выйти на гитлеровское военное командование и от имени Сталина внести на рассмотрение предложение о перемирии и совместных военных действиях против Англии и США.

Ознакомление с «Предложениями германскому командованию» с датой от 19.02.1942 года говорит о якобы попытке советской стороны сговориться с Германией против союзников по антигитлеровской коалиции?! Подобное предложение, как и требование к Германии вывести войска с советской территории, несомненно, носило дезинформационный характер и тактическую направленность, а главное – преследовало цель выиграть время (перемирие предлагалось до августа 1942 года).

С другой стороны, утечка сведений о факте переговоров о перемирии должна была бы серьезно насторожить союзников и положить конец колебаниям Англии и США: как вести себя с побеждающей Германией или с побеждающей Россией? Решался принципиальный вопрос о действенной помощи (военной и иной) со стороны главных союзников России как главному участнику сопротивления германской военной машине на главном фронте мировой войны.

В результате проведения этой дезинформационной акции в отношении Германии, Англии и США в пользу СССР была решена главная задача момента: было оказано давление на наших неустойчивых союзников по антигитлеровской коалиции.

Теперь, после победной Битвы за Москву, союзники вынуждены были считаться с возросшим военно-политическим авторитетом СССР на международной арене. Для них это означало, что наступило время выполнения данных России обязательств о помощи вооружением и продовольствием в возрастающем объеме. И, конечно, активизации военных действий в тех регионах, где они вяло протекали.

Эти два события – победа под Москвой и сверхсекретные «переговоры» о перемирии – ускорили процесс объединения антигитлеровских сил по всему миру, сделав его необратимым.

В 1942 году в договор о военном разгроме фашистского государства вошли четыре Великие Державы – СССР, Англия, США, Китай и еще 22 государства.

(Как и в ряде дезинформационных акций советской разведки в 20–30-х годах (работа «Дезинфбюро»), достаточных сведений об этой переговорной акции сохранилось мало. Данные рассуждения приводятся на основе версии, изложенной писателем Героем Советского Союза Карповым В. В. в его книге-исследовании «Генералиссимус». В тоже время, исходя из ситуации после Битвы за Москву подобная акции или имела место, или могла быть запущена в дезинформационных целях. – Прим. авт.)

Указанная акция вполне могла иметь место, ибо, по данным нашей разведки, союзники вели себя по отношению к советской стороне весьма своеобразно – из соображений лишь их национальных интересов.

Если непредвзято взглянуть на всю гамму сложных оттенков во взаимоотношениях Советского Союза в годы Великой Отечественной войны с нашими союзниками по антигитлеровскому противостоянию, то следует более внимательно рассмотреть ситуацию с появлением «плана Ренкина». План обсуждался в августе 1943 года в США с участием английской стороны.

1943. США: «план Ренкина». Итак, 20 августа 1943 года, франкоканадский город Квебек на великой реке Северной Америки Святой Лаврентий.

Что же добыл ценнейший агент лондонской резидентуры Дональд Маклин? Причем через несколько дней после появления этого документа? Документ, который вошел в историю Второй мировой войны под названием «план по недопущению Красной армии в Европу»!

«План Ренкина» обсуждался на Объединенном комитете начальников штабов армии США и Англии. Этот план должен был реализовать политическую целевую установку по противодействию распространения послевоенного влияния Советской России в Европе и обеспечению для США и Англии решающего голоса на послевоенной мирной конференции.

В преамбуле этого документа указывалось:

«Ничто не ограничивает возможность того, что неотвратимая угроза полного поражения на Русском фронте может принудить немцев полностью снять оккупацию Западной и, возможно, Северной Европы с целью концентрирования всех имеющихся сил против русских, чтобы отсрочить час окончательного поражения и обеспечить максимальную оккупацию Германии англо-американскими, а не русскими, войсками».

Именно с этого времени внешняя разведка стала особенно пристально отслеживать глубоко засекреченные стратегические замыслы западных держав на послевоенную геополитику и обеспечивать советское руководство достоверной, документальной и главное – актуальной информацией.

Эта информация в последующем активно использовалась советской стороной на Тегеранской (1943), Ялтинской (1945) и Потсдамской (1945) конференциях.

В операциях по завершению разгрома Германии советское правительство и военное командование учитывало тот факт, что в Квебеке, где обсуждался «план Ренкина» с участием Черчилля и Рузвельта, американский президент заявил: «Войска Объединенных наций должны быть готовы достичь Берлина не позднее русских».

Что ускорило появление «плана Ренкина» на столах американских и английских стратегов при прямой «подсказке» лидеров западных союзников СССР по антигитлеровской коалиции?

До перелома в ходе Великой Отечественной войны в пользу СССР американское руководство считало, что Германия сильнее Советского Союза. Поэтому оно видело тогда в Третьем рейхе основное препятствие на пути США к гегемонии над миром и проводило политику сотрудничества с Советским Союзом. В тот период Белый дом стремился к решительной победе над Германией и отбрасывал мысль о возможности мирного урегулирования с этим своим главным соперником в борьбе за мировое господство.

Исходя из задачи сокрушения Германии, американские политические и военные круги планировали осуществить весной 1943 года мощное вторжение в Европу (операция «Раунд-ап»). Целью вторжения был разгром Германии, ослабленной войной с СССР. По их расчетам, Советская Россия к тому времени должна была либо потерпеть поражение, либо настолько ослабнуть, что не смогла бы не подчиниться американскому диктату. Поражение Японии вслед за разгромом Германии должно было, по мнению американцев, наступить неизбежно и быстро.

Сталинград похоронил все эти расчеты. Коренной перелом в ходе Отечественной войны в пользу России показал, что основные планы и Германии, и Англии, и США, связанные со Второй мировой войной, были построены на неверной оценке силы Советской России. Перелом в ходе войны на советско-германском фронте убедил американское руководство в том, что не Германия, а Советский Союз станет главным препятствием на пути США к доминированию над миром.

Поэтому после такого перелома в ходе войны в политике Америки произошел крутой антисоветский поворот. С этого времени вторжение в Европу стало рассматриваться американцами не как путь разгрома фашистского государства, а как средство оккупации Европейского континента до вступления на него советских войск.

Стремясь добиться максимального ослабления Советской России в войне, американская сторона отложила вторжение в Европу до 1944 года, переименовав его в операцию «Оверлорд».

Но готовность к вторжению была усилена. Были разработаны отдельные планы специальных операций в рамках «плана Ренкина». Они предусматривали стремительный бросок американо-английских войск в Европу для захвата континента в момент резкого ослабления или внезапного краха фашисткой Германии в результате наступления Красной армии.

Имелось три варианта плана этой операции, утвержденных окончательно на Квебекской американо-английской конференции в августе 1943 года.

«Ренкин А» – план немедленного вторжения войск на Европейский континент через Нормандию в случае, если Германия в войне с Россией ослабнет настолько, что станут проявляться признаки близкого краха;

«Ренкин В» – план немедленного вторжения через Нормандию с оккупацией Франции в случае, если Германия, исходя из нужд войны против России, сама эвакуирует свои войска из Франции (на случай ухода германских войск из Норвегии или какой-либо другой страны предусматривалась немедленная оккупация этой страны);

«Ренкин С» – план немедленного вторжения в Европу через Нормандию в случае внезапного краха Германии под ударами Красной армии.

Планы оккупации европейских стран, прежде всего Франции и Германии, имели целью не допустить их освобождения Красной армией. Варианты «плана Ренкина» были перенесены в операцию «Оверлорд». Особенностью планов была их готовность и полная обеспеченность войсками, техникой, десантными и транспортными средствами. А введение их в действие – это уже из области «военно-политических игр».

Вот такой упреждающей информацией снабдил советское руководство наш агент из лондонской резидентуры.

* * *

Нападение фашистской Германии на СССР избавило Англию от смертельной угрозы немецкого вторжения на Британские острова. Говорят, что Черчилль воскликнул: «Слава Богу, Британия спасена!» – когда ему сообщили о начале войны Германии с Советской Россией. Одна эта фраза говорит о том, что сбылась мечта Черчилля двинуть агрессию немцев восточнее Польши – на Советский Союз. И второе – и это правда, теперь немцам будет не до активной войны с Англией.

И тем не менее в тот же вечер по радио английский премьер обещал оказывать Советской России «всю помощь, на которую способна, Англии». Вслед за этим возглавляемое им правительство выступило с инициативой о сотрудничестве разведок в борьбе против общего врага – гитлеровской Германии.

1941–1943. Москва – Лондон: сотрудничество спецслужб.

В день вторжения германских войск на нашу территорию, 22 июня, английский премьер Черчилль обещал России помощь, а позднее было предложено сотрудничество спецслужб.

В Москве и Лондоне были учреждены миссии обеих разведок с задачей обмена информацией по Германии, организации забросок наших агентов и разведчиков в немецкий тыл и обеспечение связи с ними.

Для проведения переговоров в Москву прибыл представитель английской разведки полковник Гиннесс. От нашей разведки переговоры вел генерал-майор Зарубин В. М. и полковник Чичаев И. А. Нелегкие переговоры длились около двух недель, и в итоге было выработано соглашение, по которому стороны брали на себя следующие обязательства:

• обмениваться информацией по Германии;

• проводить совместными усилиями диверсии на территории Германии и в оккупированных ею государствах;

• взаимодействовать при заброске в такие районы агентуры;

• обеспечивать с агентурой радио – и иную связь.

Советскую миссию в Лондоне возглавил Чичаев И. А., в задачу которого также входило вести работу в среде эмигрантских правительств и правительств европейских стран.

Уже в сентябре 1941 года Чичаев и его группа прибыли в Лондон. В конце года стали прибывать наши агенты, отобранные и подготовленные Центром для заброски в Германию и прилегающие к ней страны.

С каждым из прибывших агентов англичане проводили строго индивидуальную подготовку: тренировочные прыжки с парашютом, знакомство с новейшими английскими минами, ориентирование на местности по немецким картам.

В обязанности английской стороны входила также соответствующая экипировка наших людей одеждой немецкого изготовления, продовольственные карточки с отметками немецких властей и документы на проживание. Овладевали диверсионной техникой.

Люди Чичаева вникали в особенности диверсионного дела и имели доступ в тренировочный лагерь англичан, в котором трудилось более 3000 офицеров. Именно в этом лагере проходил начальные курсы ныне известный разведчик Ким Филби, который затем был оставлен здесь на работу в качестве инструктора.

Первая наша группа в составе двух человек отправилась с Британских островов 27 ноября 1941 года. Однако самолет из-за плохой погоды вынужден был вернуться домой и при посадке потерпел аварию, в результате один из агентов погиб.

За год с лишним в Англию прибыло 40 советских разведчиков и агентов, которых англичане экипировали, снабдили документами и забросили в Германию и союзные ей страны. Однако только семерым удалось установить обратную связь. Судьба других осталась неизвестной. Но именно с помощью этой акции удалось наладить контакт с движением Сопротивления во Франции.

Однако не эта печальная и профессионально оправданная статистика послужила основанием для неудовлетворения ходом сотрудничества с англичанами.

Объективно заброска людей в немецкий тыл была делом достаточно сложным. На этом пути существовало много обоснованных трудностей, начиная с жесткого контрразведывательного режима в стране и на оккупированной территории и кончая какой-либо мелочью, своевременно не предусмотренной организаторами заброски в одежде либо документах. Об этом говорила и практика советской стороны, когда в первые дни войны посылались один связник за другим в тыл врага, в том числе и в Берлин.

Но британские спецслужбы вели активную работу в среде наших людей: изучали их, подслушивали разговоры, обещали крупные деньги за откровенные доверительные беседы, пытались вербовать.

В связи с невысокой результативностью взаимодействия при заброске в Германию и другие страны нашей агентуры и разведчиков, а также принимая во внимание враждебные действия спецслужб союзников против нашей разведки, было принято решение прекратить сотрудничество в этой области и миссию Чичаева закрыть.

Что касается обмена информацией, главным образом по Германии и ее союзникам, то эту работу следует оценить положительно. Английская информация в основном шла в РУ ГШ РККА, в значительной степени подтверждала или дополняла имеющиеся у нас сведения. В свою очередь наша сторона передавала англичанам информацию о немецких войсках, их передвижении и вооружении во Франции, Бельгии, Голландии, то есть по странам особого интереса союзников.

Качество передаваемой нам информации со стороны англичан могло бы быть лучшим, ибо нам было известно, в частности, от Энтони Бланта и Джона Кернкросса, что дешифровальной службе англичан удалось расколоть немецкий код и они читали немецкую шифрпереписку. В течение всей войны эту переписку передавали в Москву агенты «Кембриджской пятерки» и другие завербованные Дойчем-Лангом английские антифашисты.

1941–1945. Лондон: «миссия Чичаева». Миссию Чичаева И. А. в Лондоне по координации работы спецслужб двух стран в 1942 году закрыли в связи с низкой эффективностью заброски агентуры в стан противника. Иван Андреевич в стране остался, но уже в ранге посла с особыми полномочиями.

В то же время обмен информацией продолжился. Англичане располагали более обширной информацией, в частности, по советско-германскому фронту, но с нами этими сведениями не делились. Однако многие из интересующих советскую сторону документов поступали в лондонскую резидентуру и затем в Москву, поскольку в английскую дешифровальную службу внедрился наш агент Джон Кернкросс.

Чичаевым и его сотрудниками в миссии устанавливались и расширялись контакты с представителями спецслужб Бельгии и Голландии, Норвегии, Польши, Чехословакии, Югославии и Греции, Французского комитета национального освобождения. От них регулярно поступала полезная информация. В поле разведывательного интереса Чичаева находились главы и члены правительств в эмиграции.

Чичаев встречался с генералом де Голлем, с которым обсуждал вопросы организации совместной разведработы против гитлеровцев. Генерал положительно отнесся к этой идее, но французские спецслужбы его указание на этот счет проигнорировали.

Контакты, установленные с людьми разного ранга из миссий эмиграционных правительств и спецслужб, оказались весьма полезными в послевоенное время, когда страны Западной и Центральной Европы вошли в зону влияния Советского Союза и начал формироваться лагерь социалистических стран.

1943–1944. Москва – Вашингтон: сотрудничество разведок.

После сокрушительных ударов Красной армии в летнюю кампанию 1943 года 17 декабря в Москву прибыл директор Управления стратегических служб США Данован.

Его визиту предшествовала длительная переписка американского посла в СССР Гарримана с НКИД СССР о возможности сотрудничества УСС и внешней разведки НКГБ.

В задачу сотрудничества разведок должно было войти: обмен информацией о вооруженных силах Германии, ее конкретных планах боевых действий, а также обмен образцами военной техники. Во время первой встречи американцы передали советской стороне образец нового немецкого взрывателя замедленного действия, который представлял практический интерес.

Следя за ходом и развитием отношений между разведками, англичане проявили интерес к переговорам американцев с русскими. Так, глава английской разведсекции британского посольства в Москве генерал Хилл настойчиво доказывал Дановану, что американцам при переговорах с русскими следует сосредоточить свое внимание на Дальнем Востоке, а не на Балканах, так как английская сторона уже несет ответственность за этот регион.

Как стало известно советской стороне, Данован на это заявил Хиллу: «Время опеки англичан над американской разведкой прошло и она может самостоятельно решать вопросы об ответственности за тот или иной регион мира». Стремясь контролировать сотрудничество американской и русской разведок, Хилл пытался организовать шифрпереписку американской стороны с русскими через британское посольство.

Но не только англичане пытались противостоять планам УСС организовать сотрудничество с советскими органами госбезопасности. Сопротивление в этом вопросе оказывал американский госдепартамент и ФБР. В США вопрос был вынесен на рассмотрение Объединенной группы начальников штабов ВС США, которая предложение УСС одобрила.

Давая согласие на сотрудничество с УСС, советская сторона намеревалась использовать противоречия между американской и английской разведками для расширения своих источников разведывательной информации.

Во время дебатов по открытию советской миссии разведки в США Данован заметил: «…глупец Гувер считает, что советская разведка вообще не будет действовать на территории США… Лучше иметь официальное представительство, чем секретную организацию».

Данован был близок к истине – в Америке уже активно работали наши разведчики, в частности, по добыванию информации по атомной бомбе. Их организатором был Квасников Л. Р., глава группы НТР еще в предвоенное время, выпускник ШОН 1940 года Яцков А. А., американский студент и наш разведчик Семенов С. М., а позднее – молодой сотрудник разведки Феклисов А. С. и интернационалист со времен Гражданской войны в Испании Морис Коэн и его соратница Леонтина.

В начале 1944 года сотрудничество американской и советской разведок было прекращено в связи с тем, что США нарушили свои союзнические обязательства и за спиной своих русских союзников в 1944-м, а затем в 1945 году, прямо или через посредников, активизировали контакты с представителями фашистской Германии и ее сателлитов с целью заключения сепаратного мира.

* * *

Закулисные контакты англичан с германской стороной на уровне политических деятелей, деловых кругов и профашистски настроенных групп в Англии не прекращались все годы Второй мировой войны.

Пытаясь контролировать ситуацию с нарастанием кризисных явлений в политических, финансово-экономических и военных кругах Третьего рейха, УСС также имела связи с той группой людей, которые, после провала блицкрига и поражений на Восточном фронте, готовились к устранению Гитлера и выходу из войны с надеждой на сепаратный мир с Англией и США.

Разные источники называют: за годы войны неустойчивые союзники России по антигитлеровской коалиции имели различного характера связь с нашим общим противником не менее 160 раз.

Начиная с 1942 года внешняя разведка более десяти раз сообщала советскому правительству о попытках Англии и США вести сепаратные переговоры о мире с Германией, в частности:

• 1942 год, Анкара – контакты англичан в Турции с германским послом фон Папеном;

• 1943 год, Стокгольм – переговоры представителей английской разведки с немцами;

• 1943 год, Ватикан – контакты представителя немецкого вермахта с кардиналами Тейлором и Спеллманом;

• 1944–1945 годы – переговоры главы УСС США в Европе с немецким генералом Вольфом.

Направленные против советской стороны закулисные переговоры Англии и США с эмиссарами германских военных и иных кругов были сорваны, благодаря своевременному предупреждению нашей разведкой советского правительства.

1941–1943. Германские архивы: сепаратные переговоры. В захваченных разведкой госбезопасности после капитуляции архивных материалах находился любопытный документ под названием «Беседа Паульс – м-р Балл». Документ освещал очередную встречу представителя американских спецслужб с германской стороной.

А что предшествовало подобной встрече?

Из других документов видно, что осенью 1941 года, а также в 1942 и 1943 годах в Лиссабоне и в Швейцарии происходили переговоры за спиной СССР между представителями Англии и Германии, а потом между представителями США и Германии по вопросу о заключении мира с Третьим рейхом.

В одном из документов – приложении к донесению заместителя германского министра иностранных дел – излагался ход этих переговоров в Лиссабоне в сентябре 1941 года. Из этого документа видно, что 13 сентября состоялась встреча сына лорда Бивербрука (прогермански настроенного), офицера английской армии, представлявшего Англию, с венгром Густавом фон Кевером, действовавшим по поручению германского МИД.

В этих переговорах «высокопоставленный сын» прямо поставил вопрос: «Нельзя ли было бы использовать наступающую зиму и весну для того, чтобы за кулисами обсудить возможности мира?»

Другие документы говорят о переговорах, которые происходили между представителями правительства США и Германии в феврале 1943 года в Швейцарии. Эти переговоры вел со стороны США специальный уполномоченный Аллен Даллес, фигурировавший под фамилией «Балл» и имевший «непосредственные поручения и полномочия из Белого дома». Его собеседником с германской стороны был князь Гогенлоэ, близкий к правящим кругам фашистской Германии и действовавший в качестве немецкого представителя под вымышленной фамилией «Паульс».

Сам документ с изложением этих переговоров принадлежал гитлеровской службе безопасности (СД).

Как видно из документа, в беседе были затронуты важные вопросы, касавшиеся Австрии, Чехословакии, Польши, Румынии, Венгрии, и, что особенно важно, вопрос о заключении с Германией мира.

В этой беседе Даллес (Балл) заявил:

«…Никогда впредь не будет допущено, чтобы народы, подобно германскому, были вынуждены на отчаянные эксперименты и героизм из-за несправедливости и нужды. Германское государство должно остаться существовать как фактор порядка и восстановления. О разделе его или об отделении Австрии не может быть речи».

Касаясь Польши, Даллес (Балл) говорил:

«…путем расширения Польши в сторону востока и сохранения Румынии и сильной Венгрии следует поддержать создание санитарного кордона против большевизма и панславизма».

Далее в записи беседы отмечается:

«М-р Балл более или менее согласен с государственной и промышленной организацией Европы, на основе больших пространств, полагая, что федеративная Великая Германия (подобная США) с примыкающей к ней Дунайской конфедерацией будет лучшей гарантией порядка и восстановления Центральной и Восточной Европы».

Даллес также заявил, что он вполне признает притязания германской промышленности на ведущую роль в Европе.

Таков был путь, в частности американской стороны, переговоров с Германией о сепаратном мире. К этому следует добавить: Аллен Даллес в Швейцарии возглавлял отделение УСС – Управления стратегических служб США (разведку). Что, правда, не мешало нашей разведке – госбезопасности и военной – быть в курсе переговоров, подобных рассмотренным здесь.

К вопросу о прокушении на Гитлера. В июле 1944 года нью-йоркское радио опровергло сообщение о свержении Гитлера и создании в Германии нового правительства.

Стало известно, что группа офицеров вермахта осуществила 20 июля неудачную попытку устранить главу Третьего рейха. В Германии было арестовано более 5000 офицеров – участников заговора с целью изменения хода войны и завершения ее сепаратным миром с английской и американской стороной. Позднее прояснилось, что за военным заговором стояли гражданские лица, а также иностранные спецслужбы. Поэтому провал заговора – это и неудача американской разведки.

Скупые сведения того времени не могли осветить все движущие силы заговора, его связи и цели. А они вели к первым годам появления на посту главы Рейха фигуры Гитлера. А более рельефно стали вырисовываться к началу «сговора» Запада с фашистским государством. Так, опасаясь «Большой войны», к которой Германия еще не успела подготовиться, генералы вермахта решили Гитлера убрать. Положение спас Мюнхенский сговор (сентябрь 1938 года).

Через десятилетия стало известно, что серия попыток оуществить заговоры против Гитлера готовились еще с середины 30-х годов, а после начала Второй мировой войны они проходили под контролем западных спецслужб, в частности, бюро американской разведки в Швейцарии.

Изменение положения на советско-германском фронте в пользу советской стороны активизировало работу наших западных союзников по подготовке благоприятных условий для вступления англо-американских войск в Западную Европу с целью не допустить прихода туда Красной армии.

Средством осуществления этих целей в разгар войны должно было стать заключение Англией и США сепаратного мира с Германией и с другими странами фашистского блока.

И вот в условиях начавшейся Второй мировой войны контакты с финансовыми и политическими кругами Америки осуществлялись через германское военное разведвательно-контрразведывательное ведомство Канариса (в частности, при участии бывшего посла в Москве Шулленбурга). Переговоры велись с тремя оппозиционными к Гитлеру группами.

Один из предствителей оппозиции, Адам Тротт, «составил секретный меморандум об условиях, на которых оппозиция надеялась прекратить войну на Западе, после свержения Гитлера…» (данные америкаской разведки). После двух несостоявшихся покушений на Гитлера в декабре 1939 и январе 1940 года меморандум был передан в руки высших чиновников американского госдепартамента (1940).

Казалось бы, «президент Рузвельт сначала проявил интерес к призыву поддержать германское подполье, но вскоре… отбил охоту к дальнейшим контактам» (германский историк Ротфельс, 1948).

Подготовка заговора против Гитлера активизировалась в 1943 году с целью добиться своевременного выхода Германии из войны. И тогда в недрах германской разведки разрабатывается план покушения на Гитлера, причем по указанию главы американской разведки в Европе (это стало известно в 1947 году из посмертных записок казненного участника покушения 20 июля 1944 года, адъютанта генерала Трескова).

В марте 1943 года были предприняты две попытки взорвать самолет с Гитлером на борту (не сработали взрыватели). Неудачи привели к временному отказу от переворота, но активизировали закулисные переговоры с нашими западными союзниками, в частности, в Стокгольме (апрель 1943 года).

В мае 1943 года глава американской разведки в Швейцарии получил развернутый план, разработанный германскими заговорщиками, в котором были представлены конкретные предложения по согласовнным действиям заговорщиков и американо-английских войск. «Сущность плана заключалсь в том, что антинацистские генералы откроют для американских и английских войск путь для оккупации Германии, в то время как русские будут сдерживаться ими на Восточном фронте» (Аллен Даллес, глава УСС в Европе).

13 июля 1944 года в Вашингтон ушло разведсообщение: «… после переговоров заговорщики поняли, что им осталось лишь несколько недель, чтобы доказать, что немцы могут сами освободить Германию от Гитлера… Их желание спасти как можно большую часть Германии от советской оккупации дали новый толчок их движению. Поэтому на Западе будет проводиться планомерный отход… а лучшие германские дивизиии будут посланы защищать Восточный фронт» (А. Даллес из Берна).

…Шел второй месяц после открытия Второго фронта, и оставалась неделя до покушения на Гитлера 20 июля 1944 года.

* * *

Как можно оценить опыт сотрудничества советской внешней разведки со спецслужбами союзников по антигитлеровской коалиции в годы войны?

Прежде всего, необходимо отметить необычность обстановки, в которой зарождалось сотрудничество. Опасность, нависшая над Англией и СССР, заставила их объединить усилия в борьбе с фашизмом и положила начало такому сотрудничеству разведок. Таким образом, несмотря на имеющиеся различия в политических вопросах, налицо было определенное совпадение интересов обеих сторон.

Там же, где интересы стран и их политические курсы расходились, каждой из разведок приходилось думать об интересах своей страны.

Например, англичане неоднократно обращались к советской разведке с предложением о создании совместных групп для засылки в Болгарию, Румынию, Венгрию и Югославию. Советская сторона понимала, что с нашей помощью англичане хотели бы получить дополнительные возможности на Балканах, куда особенно влекло правительство Черчилля. Англичане хотели прощупать наши позиции в этом регионе.

Нас такой подход к Балканам интересовал мало, и от участия в таких совместных и не в пользу Советов операциях чужих разведок наша сторона уклонилась.

 

В «нейтральных» странах

С началом Великой Отечественной войны большинство легальных резидентур в Европе прекратили свое существование вследствие оккупации немецкими войсками многих стран в канун и в первый период Второй мировой войны.

Это были Франция, Бельгия, Дания, Голландия, Норвегия, Греция, Югославия, а также Италия, Финляндия, Испания, Венгрия.

Фактически осталась одна резидентура в Швеции, через которую велась работа по Германии, Финляндии, Норвегии и Дании. И потому в 1941–1943 годах основная разведработа в странах Европы проводилась с опорой на нелегальные резидентуры.

1941. Центр: против Германии с позиции третьих стран.

На протяжении всей войны внешняя разведка получала военно-стратегическую информацию, используя разведвозможности в третьих странах.

Сведения о положении на советско-германском фронте и планах немцев поступали из Англии, США, Швеции, Турции, Болгарии, Ирана, Афганистана, а по линии Японии – из Китая и Маньчжурии.

Следуя стратегической установке Центра: работать по всем воюющим странам и по проникновению в спецслужбы противника и союзников, к концу 1942 года разведка смогла развернуть работу в присоединившихся к антигитлеровской коалиции странах, а это – кроме четырех Великих Держав, где у разведки уже имелись определенные позиции, еще 22 государства. В результате активной работы разведка добыла основной необходимый объем информации о военных планах Германии и об отношении воюющих и нейтральных стран к СССР.

1941. Чьи союзники нейтралы? Следуя наступательной тактике в работе, разведка стремилась упредить использование Германией так называемых «нейтральных» государств в ее интересах.

Разведка активизировала работу по союзникам и сателлитам Третьего рейха, в оккупированных им странах и особенно по тем нейтралам, которые рассматривались советской стороной прогермански настроенными и вносили прямой вклад в военную мощь Рейха путем поставки ему вооружения, сырья и продовольствия.

Более того, некоторые нейтральные страны допускали использование Германией своей территории для враждебных действий против СССР и, в частности, не препятствовали работе немецких спецслужб. Это в полной мере относилось к Швейцарии, Швеции, Турции, Ирану, Афганистану. Три последних, имея прогермански настроенные правительства, лишь ждали удобного стечения обстоятельств на советско-германском фронте для вступления в войну на стороне Третьего рейха.

Однако не без участия нашей разведки в самый тяжелый первый период войны удалось сорвать открытие новых фронтов на юге нашей страны.

Была удержана от такого шага Турция, предупрежден прогерманский переворот в Иране и скованы усилия трех разведок «оси» – германской, итальянкой и японской, использовавших территорию Афганистана для разведывательной работы против СССР. Таким недружественным действиям против СССР афганское прогермански настроенное правительство не препятствовало.

* * *

На Дальнем Востоке сложилась особая ситуация: Япония угрожала войной, несмотря на договор о нейтралитете. Для советской стороны важно было знать: готова ли Япония к войне? намерена ли она начать ее против СССР? когда это может произойти?

Стремясь предотвратить войну на два фронта, советское руководство придавало огромное значение работе внешней разведки на дальневосточном направлении. Положение дел здесь весьма тревожило все звенья высшего руководства нашей страны и военного командования – ведь именно здесь японские войска уже не один год готовили широкомасштабное вторжение на территорию Дальнего Востока, причем в соответствии с планом оси Берлин – Рим – Токио.

И в этом восточном пограничном районе нашей страны разведка не только не просмотрела планы японской военщины в отношении СССР, но и смогла повлиять на развитие милитаристских замыслов Японии в выгодном для советской стороны направлении.

Поступавшая по Японии информация из разных разведточек мира позволила советскому правительству быть в курсе планов японского военного руководства.

А ситуация была следующей: к концу 1941 года Япония фактически увязла на трех фронтах военных действий – в Юго-Восточной Азии, в Китае и на Тихом океане. Усилиями нашей разведки удалось создать в Маньчжурии обстановку, которая не позволила японской стороне выступить против СССР и в 1941 году, и в последующие годы.

Освободившиеся на Дальнем Востоке войска Красной армии, а это были 13 полностью укомплектованных и прекрасно вооруженных дивизий, участвовали в успешном исходе Битвы за Москву.

Условия работы разведки были здесь особенные, так как ей приходилось трудиться на фоне провокационных действий японской военщины. В годы войны усилия разведки были направлены на срыв замыслов Квантунской армии по открытию фронта на дальневосточной границе СССР с Китаем.

Но не только японская армия беспокоила разведку. В результате конкретных действий резидентур в Китае и некоторых странах ЮВА разведке удалось собрать информацию о военных устремлениях японцев и создать условия по расширению независимых от Японии тенденций в среде авторитетных деятелей Гоминьдана. Разведка определила и использовала на пользу СССР тех союзников, которые были бы заинтересованы в недопущении капитуляции Китая перед Японией.

В самый тяжелый период войны – 1941–1942 годы – разведка направляла руководству страны сообщения о положении дел в этом регионе. Ценная информация шла из Японии, Манчьжурии, Китая, Кореи, а также от наших внутренних органов госбезопасности, работавших на японском направлении с территории СССР. Поступала информация от высокопоставленной агентуры из числа японских дипломатов и разведчиков.

По Японии работали резиденутры в Лондоне, Вашингтоне, Софии. Накануне войны наши резидентуры путем сложных операций смогли заполучить японские шифры, что обеспечило доступ к переписке японского МИДа, Генштаба и спецслужб.

В девяти городах Китая действовали резидентуры, работу которых координировал опытный разведчик Панюшкин А. С. – посол в Китае и главный резидент госбезопасности в этой стране.

Оперативный состав отдельных разведточек в этих городах достигал 50 человек. Через широкую сеть агентов – военных, местных граждан и иностранцев резидентуры выявляли планы Японии против СССР и Китая, добывали сведения о политике Китая и Гоминьдана, проводили акции в поддержку национально-освободительного движения в этой стране.

Одним из главных достижений советской внешней разведки в этом регионе стал тот факт, что через ее разведывательные возможности удалось предотвратить гражданскую войну между националистическими и коммунистическими силами Китая. Такая гражданская война, конечно, ослабила бы действия антияпонских сил в этом регионе.

Возглавляемая Панюшкиным А. С. разведка в Китае смогла в 1941 году резко активизировать создание Единого фронта борьбы против японских милитаристов.

Несмотря на попытки Чан-Кайши подтолкнуть Японию к военным действиям против СССР, с помощью возможностей резидентуры удалось предотвратить заключение «секретного соглашения» о военном союзе СССР с Китаем против Японии. Появление такого соглашения провоцировало бы срыв советско-японского пакта о нейтралитете.

Сложность обстановки после начала Второй мировой войны определяла важность задач, поставленных перед советской внешней разведкой на Дальнем Востоке. И среди них – главный вопрос: будет ли Япония нападать на СССР?

По этому вопросу разведка направила в Инстанцию – ЦК ВКП(б) и ГКО СССР 20 сообщений, из которых 15 – в 1941–1942 годах, то есть в самый трудный момент начала Отечественной войны.

В основе сообщений лежали документальные сведения.

Разведка отслеживала и влияла через свои разведвозможности на правительство Китая с тем, чтобы не допустить капитуляции Китая перед Японией. А это уже была стратегически важная ситуация в замыслах японской стороны, как одного из главных союзников и вдохновителей Германии по «оси».

И конечно, здесь разведка работала по Германии. Так, еще в апреле 1941 года одна из резидентур в Южном Китае направила в Центр оперативные план германского военного командования по основным направлениям наступления немецких войск на территорию СССР (получен через китайского военного атташе в Берлине).

К началу Великой Отечественной войны в Китае число легальных резидентур достигло почти полутора десятков.

Наиболее важными из них были под прикрытием представительства при гоминьдановском правительстве (Южный Китай), в столице провинции Синьзянь, в оккупированном японцами Харбине, в Шанхае под прикрытием консульства и корпункта. В этих резидентурах разведаппарат достигал до 35–50 человек.

Накануне войны руководство разведки поставило резидентурам в этом регионе задачу по Китаю: «сосредоточить все внимание на работе против японцев и руководимых ими белогвардейских организациях». Причем работу с китайцами организовывать таким образом, чтобы они могли давать информацию по Японии. Требовалось: добывать планы Японии на Дальнем Востоке по широкому кругу вопросов – политическому, экономическому, военному; о противоречиях Японии с Англией, США и другим странам. Кроме того: организовать подрывную и диверсионную деятельность против японских войск и обеспечивать проникновение в японские спецслужбы и белоэмигрантские формирования.

В этот период характерным был такой факт: разведподразделения пограничных территорий органов НКГБ решали задачи по проникновению в японские объекты с помощью имевшихся у них на связи боле чем 200 агентов.

В 1945 году вместе с ударными десантными группами в глубь Маньчжурии направлялись чекистские группы, которым удалось захватить большое число японских руководящих политических и военных деятелей, сотрудников спецслужб, руководителей белой эмиграции.

Так, в конце войны в руках разведки оказались архивы японских миссий, жандармерии, полиции. Анализ этой обширной документации позволил установить около 700 сотрудников и агентов японских спецслужб, взять на учет и объявить в розыск около 5000 агентов иностранных разведок.

Разведка во взаимодействии с первыми подразделениями НКГБ Казахстана, Узбекистана и Киргизии решала задачи по обеспечению нейтралитета китайского правительства в Синьзяне. В 8 резидентурах этой провинции Китая действовало 44 кадровых сотрудника разведки. Активную работу с нелегальных позиций осуществляли разведотделы Казахстана и Киргизии.

Основной задачей этих резидентур было предотвращение выступлений антисоветских сил против СССР. С этой целью были проведены следующие операции:

• вербовка агентуры и создание групп национального возрождения (ГНВ);

• проведение акций в поддержку ГНВ и по дискредитации гоминьдановского руководства провинции Синьзянь;

• проникновение в белоэмигрантские организации «Национальный центр», «Штаб Черной армии» и другие с целью их разложения.

Нашей разведке удалось вскрыть враждебные акции правительства Синьзянь и лично его главы против СССР. С помощью акций тайного влияния были предотвращены попытки чанкайшистов подчинить себе эту провинцию.

Таким образом, удалось создать условия для активизации национально-освободительного движения в Китае, закончившегося созданием Китайской Народной Республикой в 1949 году.

В другой резидентуре Китая – Чунцине работало 11 кадровых разведчиков, имевших на связи 40 агентов-иностранцев, в задачу которых входило: выявление планов Японии в отношении СССР и Китая, добывание сведений о политике правительства Китая и Гоминьдана, проведение акций в поддержку национально-освободительного движения в Китае.

* * *

С первых дней войны важное значение приобрела работа внешней разведки по нейтральным странам на южных границах нашей страны – Турции, Ирану и Афганистану.

Задачами разведки в работе по этим странам ближневосточного и средневосточного регионов стали: выявление планов их правительств по сотрудничеству с Германией против СССР, срыв немецких акций против нашей страны; борьба с фашистскими разведками, использующими территории этих стран против нашего государства.

Но главной, даже сверхзадачей, для разведки стало недопущение военного выступления этих стран на стороне Германии. Фактически это означало срыв открытия новых фронтов – кавказского и среднеазиатского.

В годы войны две резидентуры в Турции занимались сбором информации о планах турецкого правительства в отношении СССР, обеспечивали связь с агентурой на Балканах, проводили акции тайного влияния на турецкое правительство, политические и деловые круги с целью подорвать турецко-германский союз.

Разведке удалось проникнуть в планы о конкретных шагах немцев по втягиванию Турции в войну против СССР. Даже в турецкой военной (особенно прогермански настроенной) среде разведкой были посеяны плоды сомнения в целесообразности выполнять Турцией обязательства перед Германией. Сомнения усилились после провала блицкрига, а после Московской и Сталинградской битв надежды Германии получить своего союзника на кавказском фронте фактически улетучились.

На иранском направлении. Иран занимал ключевые позиции в планах Германии по захвату Кавказа и по перекрытию каналов поставки вооружения, сырья и продовольствия в СССР из Англии и США. В этой стране немецкая разведка создала обширный агентурный аппарат в правительственных, военных и религиозных кругах. Немецкие спецслужбы стремились широко использовать территорию Ирана в качестве плацдарма в работе по сопредельной советской территории.

Внешняя разведка развернула работу в Иране с позиции резидентур в девяти городах этой страны. Первые (разведывательные) подразделения НКГБ Азербайджана и Узбекистана создали на иранской территории нелегальные резидентуры.

К началу войны во всех разведточках в этой стране работало около 150 сотрудников разведки, что, конечно, определяло хорошую информационную отдачу в интересах нашего правительства.

В результате разведке удалось выявлять сотрудников германских спецслужб и их агентов, скрытно изъять несколько гитлеровских разведчиков и их активных агентов, добывать информацию о внешней и внутренней политике Ирана. Были завербованы агенты разного уровня, ставшие основой для разведработы по Ирану в годы и после войны.

Эта работа проводилась на фоне каждодневной активной деятельности резидентур по обеспечению безопасности своими специфическими средствами местных коммуникаций по поставке американской и английской помощи по ленд-лизу.

Работа нашей разведки на иранском направлении в годы, предшествовавшие войне и в течение ее, заслуживает более пристального внимания. Здесь, на границе Ирана с нашим Закавказьем, сложилась реальная опасность открытия немцами закавказского фронта. Почему так?

Иранский разведывательный и военный плацдарм рассматривался немцами как один из ключевых. Захват бакинских нефтяных промыслов мог произойти или путем военных действий на советско-германском фронте, или здесь, с позиции Ирана.

По главным стратегическим замыслам Гитлера, отсечение бакинской нефти от центральных районов СССР лишило бы советскую армию и промышленность нефтепродуктов, и, наоборот, германские войска получили бы неограниченный доступ к этим стратегическими богатствам.

В связи с этим немецкие спецслужбы создавали в Иране агентурные позиции заранее. Уже в период подготовки войны против СССР немцы располагали здесь довольно разветвленной и хорошо законспирированной агентурной сетью в госучреждениях и армии, правительстве и партиях, в религиозных кругах.

Гитлеровское руководство проявляло к Ирану интерес по трем стратегическими важным причинам:

• выгодное стратегическое положение Ирана, территорию которого рассматривало в качестве плацдарма для нападения на СССР с юга с целью захвата нефтяного района – Баку;

• Иран располагал значительными запасами нефти, хлопка, угля и золота, которые в условиях военного времени рассматривались как стратегическое сырье;

• еще до войны Иран являлся удобным рынком сбыта и стал ареной борьбы целого ряда стран, в том числе Германии, за выгодное приложение капитала.

После утверждения Гитлером в декабре 1940 года «плана Барбаросса» германское военное командование активизировало его военную составляющую, а гитлеровская агентура – свою работу в Иране. Используя благожелательный по отношению к Германии «нейтралитет» Ирана, немцы развернули широкомасштабную «тайную войну» против СССР с территории этой страны.

Немецкие разведчики и их агентура действовали под прикрытием различных торговых, промышленных, туристических и других фирм. В приграничных с СССР районах из бывших белогвардейцев, дашнаков, мусаватистов, бежавших из России, организовывались вооруженные террористические отряды и группы для засылки в Союз, в его южные районы. В стране активно работали немецкие радиостанции, направленные на СССР.

К 1940 году иранская немецкая колония насчитывала свыше 20 000 немцев. Вооруженные силы страны имели на ключевых постах немецких инструкторов. Сам иранский шах не скрывал своих прогерманских настроений, которые подпитывались обещаниями немцев оказать шаху поддержку в осуществлении планов создания Великого Ирана.

На немцев работали сотни иранских агентов из числа высокопоставленных чиновников, депутатов парламента, министров, крупных военачальников, дипломатов, журналистов.

Перед внешней разведкой стояла важнейшая задача: воспрепятствовать переходу Ирана на сторону Германии, наладить эффективную работу против немецкой разведки и ее агентуры в этой стране. Для этого нужно было выявить каналы агентурной и диверсионной работы немцев с территории Ирана против СССР, раскрыть их планы по использованию иранской территории для предстоящих военных действий против нашей страны.

Конкретно: выявить численность и дислокацию антисоветских, бандитских и террористических формирований, а также их базы, склады оружия.

В начале 1941 года в качестве главного резидента в Иран прибыл Агаянц И. И., который смог выделить главное звено в разведработе и сформировать из патриотически настроенных подростков, детей эмигрантов из России, мобильную группу, в задачу которой входило: выявление немецкой агентуры в среде местных граждан и профессиональных кадровых разведчиков Третьего рейха.

Установленные разведгруппой немецкие агенты был обезврежены после ввода советских войск в Северный Иран 25 августа 1941 года в связи с угрозой профашистского переворота в стране, назначенного на 28 августа.

1941. Иран: прогерманский переворот сорван. Усилиями внешней разведки в августе 1941 года удалось предотвратить прогерманский переворот в Иране.

Немцы располагали в этой стране разветвленной и хорошо законспирированной агентурной сетью в государственной сфере, правительстве, армии и в религиозных кругах.

Собранная нашей разведкой информация позволила советскому и британскому посольствам предупредить иранское правительство о готовящейся немцами акции и договориться о вводе советских войск в северные районы Ирана.

Это произошло 25 августа, и ввод войск носил законный характер на основании договора с Ираном от 1921 года. Началась активная работа разведки и военной контрразведки по нейтрализации немецких разведчиков и их агентуры в стране.

Главной задачей легальной резидентуры в Иране во главе с талантливым разведчиком Иваном Ивановичем Агаянцем после срыва фашистского переворота стало выявление немецкой агентуры из числа местных граждан и кадровых разведчиков Третьего рейха.

К 1943 году резидентуре удалось вскрыть около 400 лиц, связанных с германскими спецслужбами, и содействовать их аресту, в том числе силами британской администрации в Иране.

Разгром немецкой спецслужбы абвер в Иране привел к потере немецкой разведкой руководителей разведгрупп, радиосвязи и почтовых ящиков, консквартир. К этому времени в Иране было арестовано около 150 активных и опасных участников подготовки переворота, в числе которых – главный резидент абвера и немецкие диверсанты-парашютисты.

Группу наружного наблюдения резидентуры возглавлял «Амир» – Геворк Андреевич Вартанян, в то время 17-летний парень, а в будущем – Герой Советского Союза с сорокалетним стажем нелегальной работы.

«Амир» по заданию разведки проник в английскую разведшколу, которая готовила агентуру для заброски в СССР. Он получил полные данные о ее задачах, составе преподавателей и слушателей. Дискредитация школы советской стороной привела к ее ликвидации самими англичанами.

Группа «Амира» первой сообщила летом 1943 года о десанте в Иран из шести немецких коммандос – передового отряда операции «Длинный прыжок» во главе с асом германской разведки Отто Скорцени. Это он был ответственен за организацию покушения на Большую тройку – Сталина, Рузвельта и Черчилля, которые должны были прибыть на Тегеранскую конференцию.

Теперь обстановка в стране резко изменилась в пользу советской стороны, так как германская агентура вынуждена была уйти в подполье, хотя и находилась под покровительством реакционных кругов Ирана.

В дальнейшем резидентура использовала положение своих агентов в структурах иранских профашистских организаций для проведения специальных акций по ликвидации отдельных военизированных групп в районе дислокации советских войск, а через возможности в руководстве Ирана контролировала склады оружия и действия групп в глубине Ирана и в пограничной с СССР полосе. Резидентуре были известны каналы связи с немецкими разведчиками на территории Турции.

К достижениям резидентуры относится установление партнерских связей с британской разведкой и проведение совместных операций по защите маршрутов доставки английского и американского ленд-лизовского груза через Иран в СССР. Совместно представители обеих разведок смогли подготовить условия и убедить прогермански настроенного престарелого шаха отречься от престола в пользу сына Резы Пехлеви.

В целом работа легальной резидентуры в Иране в годы войны была нацелена на ликвидацию угрозы со стороны немецкой армии открыть закавказский театр военных действий против СССР. С этой задачей сотрудники резидентуры и их агенты блестяще справились.

1941. Иран: разведбюро против СССР. В начале Великой Отечественной войны из лондонской легальной резидентуры была получена переписка Черчилля и Идена, министра иностранных дел Британии. В ней говорилось: руководство Англии с самого начала строило свои союзнические отношения с Советской Россией, исходя из стремления обеспечить себе военное и экономическое превосходство в послевоенном мире.

Так, в июне – июле первого года войны с Германией лондонская резидентура сообщала о неискреннем отношении англичан к советской стороне. Например, речь шла о подготовке бомбардировке бакинских нефтяных промыслов с территории Индии, Ближнего и Среднего Востока.

Наконец, откровенно враждебными были решения такого характера: указание МИДа командованию английскими войсками на Ближнем Востоке о создании разведывательного бюро для координирования работы против СССР в Армении, Крыму, на Кавказе, Южной Украине, а также в Северном Иране, где стояли советское войска после провала прогерманского переворота в этой стране.

Все действия резидентуры против германского присутствия в Иране стали важным условием для обеспечения безопасности при проведении в 1943 году Тегеранской конференции и, в частности, по предотвращению террористических актов против глав стран-союзников. Засланная с этими целями немецкая агентура было своевременно выявлена, обезврежена или уничтожена.

Во время конференции сотрудники и агентура советской разведки задокументировали неофициальные высказывания Черчилля о неизбежности вражды и противостояния между СССР и его западными партнерами по антигитлеровской коалиции. В последующем эта информация сыграла существенную роль при принятии советским руководством и военным командованием политических и военно-стратегических решений в отношении сотрудничества с нашими столь дальновидными союзниками.

* * *

Афганистан… Противник? И если союзник – то чей? Традиционно английский или германский?

Эта страна была первой, с кем новая Красная Россия установила дипломатические отношения еще в 1919 году. И там, с первых дней, многие годы уже работала наша разведка. Перед войной и в годы войны внешняя разведка совместно с НКГБ Узбекистана вела интенсивный сбор информации о работе гитлеровских спецслужб в этой стране.

В 1941–1943 годы в Афганистане успешно проводилась масштабная игра по противодействию абверу и гестапо, развернувшим разведработу против СССР на и с территории Афганистана.

Легальная резидентура в Кабуле и британские спецслужбы нанесли ощутимый удар по разведкам оси – германской, итальянской и японской. В результате объединенных усилий двух спепцслужб был предотвращен готовившийся здесь прогерманский переворот с целью ввода в Афганистан немецких войск.

Во главе резидентуры стоял чекист-разведчик с опытом работы в регионе еще с 20-х годов Аллахвердов М. А. (1941–1944).

1941–1943. Афганистан: операция «Мародеры». В Афганистане дислоцировалось более 40 вооруженных формирований из эмигрантов – выходцев из среднеазиатского региона СССР, главари которых в контакте с немецкими спецслужбами подталкивали афганские власти к военному выступлению на стороне «оси» против Советской России.

Кабульская легальная резидентура провела широкомасштабную и долгоиграющую игру «Мародеры», целью которой стала дезорганизация работы немецкой разведки против СССР. И не только немецкой…

Михаил Андреевич Аллахвердов выступил в этой игре блестящим организатором, и агентурная сеть трех разведок противника была разгромлена.

Вначале резидентуре удалось сковать силы немецкой спецслужбы абвера, а затем действовавших с ней в тесном контакте разведок Италии и Японии. Под контроль советской разведки попала фактически вся агентурная сеть этих разведок. Возможности резидентуры по влиянию на руководство Афганистана было столь высоко, что главари антисоветских бандформироваеий были выдворены из страны за рубеж.

Благодаря усилиям нашей разведки этим спецслужбам не удалось превратить Афганистан в плацдарм для агрессии против СССР с открытием среднеазиатского советско-германского фронта.

Но был еще сорван гитлеровский план «Аманулла» – поход в Индию 17 немецких дивизий по маршруту: Европа – Болгария – Турция – Иран – Афганистан – Индия.

В военные годы кабульская резидентура насчитывала всего 5 сотрудников, имевших на связи 15 агентов. Против абвера работали три агента, которые противостояли разветвленной сети германской спецслужбы, готовившей прогерманский переворот.

Наш агент – молодой индиец «Ром» был подставлен немецким разведчикам и вошел к ним в доверие. Его обучили разведывательным приемам и назначили резидентом абвера в Индии.

Находясь на связи у главного резидента германской разведки, «Ром» работал над весьма важным заданием: готовить диверсионные группы в индийских портах и подбирать места под аэродромные площадки для приземления войск вермахта.

С заданием «Ром» «успешно справился» и за работу в «интересах» Третьего рейха получил от Гитлера две высшие награды Германии.

Работа в операции «Мародеры» координировалась с британской спецслужбой в Афганистане. Таков был еще один пример положительного сотрудничества двух разведок по блокированию планов спецслужб оси Берлин – Рим – Токио.

* * *

Война велась не только на линии фронта от Баренцева до Черного морей. Советские разведчики выполняли свой профессиональный и патриотический долг на невидимом фронте, добывая информацию, выявляя и пресекая разведывательную и диверсионную работу германских спецслужб против советских войск и в тылу нашей страны.

И конечно, работали в нейтральных странах, не оккупированных Германией. Наша разведка внесла немалый вклад в решение задачи по недопущению вступления этих государств в войну на стороне Германии. Это достигалось путем своевременной добычи ценной информации о намерениях и конкретных планах правительственных кругов стран с нейтралитетом в сторону Третьего рейха. И тогда советская сторона корректировала свою политику по отношению к таким странам, а также, что весьма важно, противодействовала германской дипломатии и работе немецкой разведки в этих странах против СССР.

Такое противодействие строилось по двум направлениям: по каналам дипломатии и с позиции возможностей нашей разведки в этих странах.

На скандинавском направлении. Было хорошо известно, что нейтральные страны – Швеция и Швейцария, а восточнее – Иран и Афганистан – оказывали в годы войны значительную помощь фашистской Германии, поставляя ей стратегическое сырье и продовольствие.

Почему? Они были уверены в победе немецкой военной машины, хотя и не решались вступить в войну открыто на стороне Третьего рейха.

О весьма положительной работе нашей разведки в Иране и Афганистане говорилось выше.

Теперь – о Швеции. Материалы, которые добывала легальная резидентура в Стокгольме, неопровержимо свидетельствовали о том, что шведские правящие круги проводили откровенно прогерманскую политику.

Так, Швеция пропускала через свою территорию германские войска в Финляндию, оказывала вермахту помощь в транспортных средствах; снабжала германскую промышленность военно-стратегическим сырьем – железной рудой и сталью, которые затем воевали на советско-германском фронте.

И потому неслучайно в первый год войны почти каждый снаряд, выпущенный немцами по войскам Красной армии, был изготовлен из шведской стали. На Германию работали оружейные заводы этой страны, летчики германского люфтваффе фактически полностью экипировались шведами и летали на навигационных приборах шведского производства.

Справка. В начале июня 1941 года в гитлеровском Генштабе была разработана директива № 32, которая намечала операции по ту сторону Кавказа. Этот план был предусмотрен для времен после «Барбароссы». Другие подобные директивы намечали действия против… нейтральных союзников Германии.

Немецкий историк Андреас Хильгрубер писал по поводу этих директив: «Однако кардинальная предпосылка для осуществления подобных замыслов, а именно: быстрый развал Советского Союза, так и не стал реальностью».

И потому не смог Гитлер осуществить и директиву № 32 и другие планы, вроде операций «Танненбаум» (захват Швейцарии), «Зильберфукс» (захват Швеции), «Феликс» – «Изабелла» (захват Испании и Португалии). Тогда на советско-германском фронте решилась судьба прогермански настроенных нейтралов, против которых Гитлер имел свои каннибальские планы.

1942–1944. Стокгольм: шифровки из Швеции. В годы войны Стокгольм был местом работы разведок многих стран мира – германской, финской, румынской, турецкой, японской и других. И конечно, советской.

В 1942 году в разведслужбу германского посольства в Швеции прибыла немка Эрика Вендт, бывшая сотрудница германской службы цензуры в Норвегии. Шведская спецслужба «Бюро-С» привлекла немку к сотрудничеству. И шведы стали получать расшифрованные телеграммы немцев, что привело к раскрытию немецкого шифра.

Вендт (в нашей переписке с Центром – «Дядя») работала со шведами до сентября 1944 года, но была немецкой контрразведкой заподозрена в связи со шведами и вынуждена была укрыться в шведском Заполярье. По ее словам, она помогала шведской стороне в связи с тем, что «…гитлеровская Германия не была моей страной. Я испытывала настоящее презрение к нацистам…»

Однако это не единственный случай, когда шведам удавалось получить доступ к тайным кодам Германии, и к чему затем активно подключались советские разведчики.

Шведы контролировали интенсивную телеграфную связь между Осло и Берлином, закодированную шифровальной машинкой «Сименс». Вскоре набор, казалось бы, хаотичных цифр был превращен в читаемые тексты с помощью дешифровального устройства, созданного профессором университета Арне Беурлингом.

Генеральный штаб шведских вооруженных сил и правительство страны отслеживало все, что происходило в сопредельных государствах: планы родов войск в Финляндии, состав немецких частей в Норвегии, замыслы Берлина против Швеции.

Так, шведской стороне стало известно о германской операции «Полярная лиса» по захвату Швеции в 1943 году. От реализации немцами этого плана шведов (впрочем, как и швейцарцев) спасли активные действия Красной армии на советско-германском фронте и, в частности, разгром немецкой группировки под Сталинградом.

И снова немецкие шифровки читали в Москве. Этому способствовало появление в советской агентурной сети в Стокгольме курьера Нюблада из числа сотрудников службы радиоперехвата «Бюро-С». Курьер-агент ежедневно возил документы главе государства, министрам обороны и иностранных дел.

Но был арест агента, и работу на этом направлении с советской разведкой взял на себя его брат, вербовку которого Нюблад осуществил, уже находясь в заключении.

Случилось так, что простые курьеры сделали для антигитлеровской коалиции больше, чем правительство нейтральной страны, которое в годы Второй мировой войны чаще всего отходило от политики нейтралитета в пользу Берлина.

* * *

Стокгольмская легальная резидентура занималась обеспечением работы нашей разведки на скандинавском направлении, в частности, оказывала помощь в организации в этом регионе движения Сопротивления.

В 1941–1945 годах агентурная сеть шведской резидентуры включала в себя группу «Скандинавца», от которой шла информация по Норвегии, а также группу «Механика» и источников «Дик» и «Ник», работавших по Германии.

Резидентура занималась выявлением военно-политических планов самой Швеции, Финляндии и Норвегии в отношении Германии.

После оккупации немцами Норвегии, согласно директиве нашей разведки на случай войны по работе в тылу фашистских войск, наш агент «Освальд» создал диверсионную группу, в которую вошли более 100 норвежских патриотов и советских солдат, бежавших из немецкого плена.

Группа взрывала воинские эшелоны, мосты, военные заводы. Немцы объявили награду в 100 000 крон за поимку «Освальда», но напасть на его след не смогли. Уже в послевоенное время этот агент добывал для советской разведки политическую и военную информацию по НАТО.

Ситуация сложилась так, что резидентура в Стокгольме через свои агентурные возможности перекрывала работу советской внешней разведки на скандинавском направлении. И среди тех, кто активно занимался этим, была талантливая разведчица Рыбкина З. И.

Шведское правительство преследовало действия советской дипломатии и разведчиков, работавших в этой стране под несколькими прикрытиями.

Особенно остро сказалась работа шведской контрразведки, когда встал вопрос о работе по Финляндии. Только после Сталинградской битвы шведы стали более сговорчивыми, что выразилось, в частности, в некотором снижении поставок сырья в Германию.

В феврале 1944 года до финской стороны были доведены условия перемирия, которые, в частности, предусматривали разрыв отношений с Германией и интернирование немецких войск и кораблей в Финляндии. Поставлены были требования о немедленном возвращении на родину из финских концлагерей советских и союзных военнопленных и гражданских лиц.

Освещая переговоры о перемирии, резидентура получила от источника в верхушке финского генералитета сведения об увеличении именно в это время финнами в три раза закупки в Швеции оружия, боеприпасов, военной амуниции. Источник сообщил также, что правительство Финляндии будет гарантировать Гитлеру военную поддержку до конца войны.

Подобная информация показывала, что разговоры о мире – это ширма, прикрывающая агрессивные силы в Финляндии, и их можно принудить к переговорам о перемирии только разгромив основную военную группировку финской армии.

В марте 1944 года под давлением Германии советские предложения финнами были отклонены, и лишь разгром финской армии в августе заставил Финляндию просить СССР о перемирии.

* * *

Во время войны «нейтральная» Аргентина была активным сторонником гитлеровской Германии и снабжала немецкую промышленность стратегически важным сырьем. Эти поставки имели важнейшее значение для поддержания военного оружейного потенциала Третьего рейха.

В европейские порты по маршруту Боливия – Чили – Аргентина – Испания – Германия для немцев шли столь нужные для войны грузы. На этом участке нашего тайного фронта начала работу группа «Мигеля».

Получив из Центр директиву № 1 (на случай войны) в порту Буэнос-Айреса активно стал разворачивать диверсионную работу разведчик-нелегал Григулевич И. Р. Задача была предельно ясная и чрезвычайно трудновыполнимая: нужно было активно воспрепятствовать отправлению аргентинского сырья в Германию.

1941–1944. Аргентина: диверсии «Мигеля». Спецагент-нелегал «Мигель» – Иосиф Ромуальдович Григулевич был рекомендован в разведку госбезопасности по линии Коминтерна.

В момент начала войны он находился в Аргентине, где и развернул свою активную разведывательную и диверсионную работу в «нейтральной» латиноамериканской стране.

В короткий срок Григулевич-Мигель смог сплотить местных антифашистов в боевую группу и приступить к операциям в порту и на море. Для этого ему удалось создать условия – материальную и техническую базу диверсионной работы. Так, при отсутствии прямой связи, которая велась через третью страну, и технической поддержки разведчик наладил на месте производство взрывчатых веществ и мин замедленного действия. Причем все это – силами своей группы и в условиях активной деятельности местных и немецких спецслужб.

Под руками диверсантов теперь имелись: взрывчатка, комуфляж, часовые механизмы к взрывателям, документы для прохода в порт. Для проникновения на суда группа вербовала людей среди моряков и чиновников порта.

Только за полгода в 1941 году группе удалось пустить на дно десять судов в несколько десятков тысяч тонн. Таков был вклад советского разведчика в то время, когда немцы на Восточном фронте находились в двух десятках километрах от Кремля.

Был взорван крупный склад, сожжено множество сооружений в порту. Так, двести мин, изготовленных на месте, достигли своей цели.

Благодаря диверсионной работе группы Мигеля к началу 1944 года вывоз из Аргентины в Третий рейх сырья, например селитры, почти прекратился, нанеся немецкой военной промышленности серьезный ущерб.

В условиях сложного контрразведывательного режима со стороны аргентинских и немецких спецслужб Мигель вел вербовочную работу, в том числе под чужим флагом. Он получал информацию от сотрудников американской, мексиканской, немецкой и аргентинской контрразведки, а также имел источников среди высоких полицейских чинов страны своего пребывания.

Эта работа разведки в Аргентине – только один из примеров войны на тайном фронте в нейтральной стране.

Пятнадцать лет работал за кордоном нелегал Григулевич. За его плечами – участие в Гражданской войне в Испании, создание в трех странах Южной Америки агентурных и разведывательно-диверсионных групп в годы Великой Отечественной войны, в 50-е годы – нелегальная работа в одном из европейских государств под прикрытием посла латиноамериканской страны.

Затем он – ученый-историк, крупный специалист по Латинской Америке и по католицизму. Он – член-корреспондент АН СССР и автор многочисленных научных и научно-популярных трудов. Среди его книг в издании «Жизнь замечательных людей» – о Че Геваре и других героях освободительного движения в Центральной и Южной Америке.

* * *

В июле 1940 года, когда Германия оккупировала Францию, по указанию парижской резидентуры наиболее активные агенты разведки примкнули к движению Сопротивления и создали боевые группы, а затем организовали борьбу с немецкими оккупантами.

В оккупированной Франции действовали две нелегальные группы – группа «Леминье» (50 человек) и группа «Генри» (25 человек). Из этих групп в Центр поступали материалы по Германии, а после 1944 года – из французского Генштаба о планах в отношении послевоенного контроля над Германией, об американо-английских силах в Европе, испанской армии, экономическом положении Франции, о структуре и методах работы французской разведки и контрразведки.

1941–1944. Франция: агентурные группы. По ходу сотрудничества разведслужб Англии и СССР предусматривалось оказание содействия нашей внешней разведке в организации связи с агентурой в Германии и оккупированных ею странах.

В ноябре 1941 года в Англию прибыла первая группа наших агентов-связников. В их числе находилась «Ханна», которой предстояло быть заброшенной во Францию. Там она должна была выйти на руководителей нелегальных разведгрупп, передать им инструкции, новые коды и условия связи, деньги.

В январе следующего года «Ханна» высадилась на французском побережье и с помощью проводника прошла посты охраны береговой линии. Она добралась до Парижа, разыскала известного ей «Рома», а через него – «Густава» и «Алекса», которые остались в стране для работы в неоккупированной зоне Франции. Восстановив связь с Центром, обе группы информировали о диверсионных актах, о дислокации и перемещении немецких войск.

Летом 1942 года «Ханна» и «Ром» были задержаны и после установления факты их работы на советскую разведку расстреляны. Уцелевшую разведгруппу возглавил «Алекс». Но и для агентов этой группы главной трудностью оставалась поддержание двухсторонней связи с Москвой.

После освобождения Парижа в августе 1944 года резидент внешней разведки во Франции доложил в Центр, что созданная перед войной агентурная сеть в этой стране, несмотря на тяжелые потери, не только выжила, но и расширилась.

Наша агентура наряду с разведывательной работой участвовала в борьбе против немецких оккупантов, которую вели французские патриоты. Вместе с новыми членами разведгруппа примкнула к движению Сопротивления и поддерживала контакты с подразделениями, созданными деголлевской, английской, американской и польской разведками на французской территории.

В условиях отсутствия связи с Москвой разведгруппы реализовывали получаемую информацию через возможности движения Сопротивления и она попадала к разведкам союзников и де Голлю, а также руководству французской компартии.

В годы войны и после нее активные участники борьбы против немецких оккупантов были отмечены наградами Франции и Англии, часть из них – посмертно.

В служебной записке генерала Судоплатова П. А., начальника разведывательного управления НКГБ, в 1944 году отмечалось, что информационные материалы, полученные от разведгрупп во Франции, были высоко оценены РУ ГШ РККА.

С возобновлением работы в Париже легальной резидентуры (1944) связь с агентурой во Франции была восстановлена. В Москву ушли материалы, накопившиеся в разведгруппах с конца 1942 года. Это были документальные сведения о немецкой агентуре во Франции, о методах работы немецких спецслужб, а после освобождения – структуре и действиях французской контрразведки и разведки в стране.

Стала поступать актуальная информация по политическим, экономическим и военным проблемам Франции, о планах французского правительства в отношении СССР и о послевоенном контроле над Германией, об англо-американских интересах в Европе. Важны были сведения о намерениях западных союзников, особенно американцев, использовать завербованных советских военнопленных из русской, грузинской, украинской среды в работе против СССР.

К февралю 1945 года в парижской разведгруппе насчитывалось 65 человек, но с довоенным стажем – менее двадцати. Требовалось тщательно проверить агентуру, особенно когда наши люди во Франции стали возвращаться из немецких концлагерей. Им легальная резидентура оказывала материальную помощь и содействовала в лечении.

За короткий срок парижская резидентура наладила разведработу, включая вербовочную, поскольку этому способствовал возросший авторитет Советского Союза – главного победителя фашизма.

Ценная агентура внедрялась в наиболее важные объекты Запада: спецслужбы, правительственные и дипломатические учреждения, военные структуры, научные круги.

Именно эти агенты в первую очередь обеспечили успех нашей разведке в послевоенное время, и их информация использовалась Советским Союзом на международной арене в борьбе за мир и для укрепления оборонной мощи страны.

С Францией советская сторона стремилась сотрудничать реально весь период Второй мировой войны. Видя в СССР единственного участника войны, который в состоянии разгромить фашизм, и стремясь получить после войны политическую и иную независимость, французские национальные силы возрождения страны искали контакты с воюющей Россией.

На этом пути взаимного интереса наша разведка помогала советскому правительству своим специфическими средствами.

1943. Алжир: посланник Сталина к де Голлю. Имя генерала де Голля хорошо известно – видный государственный деятель Франции, руководитель Французского комитета национального освобождения в годы Второй мировой войны, глава первого временного правительства страны после ее освобождения от оккупантов.

Напротив, имя генерала Жиро сохранилось к сегодняшнему дню в памяти, скорее всего, лишь историков, хотя в годы войны генерал был известен не менее де Голля.

Дело в том, что Жиро настойчиво поддерживали американцы, тогда как СССР проводил линию на признание и поддержку де Голля к качестве единственного руководителя «Свободной Франции» – так называлась с мая 1942 года созданная им еще в сороковом году организация, объединяющая всех французских патриотов в борьбе за освобождение страны.

Противоборство СССР и США продолжалось практически на протяжении всех лет войны и закончилось, как известно, в пользу де Голля. При этом внешняя разведка сыграла немалую роль, обеспечивая советское руководство необходимой по этому вопросу разведывательной информацией.

Именно с помощью разведки был установлен тесный деловой контакт с де Голлем в наиболее напряженный момент его противостояния с американцами.

После нападения Гитлера на СССР де Голль, как дальновидный политик, оценил значение этого события для освобождения Франции от оккупации. В телеграмме из Иерусалима советскому полпреду в Лондоне де Голль отмечал: «…французский народ поддерживает русский народ в борьбе против Германии, и в этой связи мы желали бы установить военное сотрудничество с Москвой».

Исходя из идеи укрепления антигитлеровской коалиции, советское руководство поставило перед разведкой задачу получения информации о де Голле и его деятельности. Советская сторона намеревалась отслеживать обстановку вокруг де Голля с целью поддержания политики, проводимой «Свободной Францией». Особо интересовало отношение к де Голлю со стороны Англии и США.

По данным нашей разведки, американская сторона видела в Шарле де Голле помеху в реализации планов установления США доминирующих позиций в обустройстве послевоенной Франции. Поэтому американцы долгое время не признавали движение Сопротивления на французской территории. Причем в этот период американская разведка считала де Голля английским ставленником и предостерегала американское руководство об усилении влияния Англии в послевоенной Франции.

Острые моменты по этому вопросу между США и Англией сохранялись до середины 1943 года, когда Америка вынуждена была признать деголлевский Французский комитет национального освобождения. Правда, это случилось после признания комитета советской стороной, использовавшей противоречия в стане союзников в своих интересах.

Пока де Голль создавал «Свободную Францию», генерал Жиро укреплял отношения с союзниками по линии антигитлеровской коалиции в заморских владениях Франции, а затем в относительной безопасности пребывал в немецком плену. После побега с острова Эльба, организованного правительством Виши, Жиро присягнул главе вишистского режима маршалу Петену.

Американская разведка рекомендовала президенту Рузвельту генерала Жиро как удобную кандидатуру для противодействия де Голлю. Его имя зазвучало после побега из плена, а звание генерал придавало дополнительный авторитет его фигуре.

В 1943 году де Голль и его «Свободная Франция» перебрались в Алжир, куда устремились его сторонники со всего мира.

Советская сторона была заинтересована в получении информации непосредственно из Алжира, и нужен был прямой контакт с де Голлем. Последняя встреча советской стороны с ним имела место в Лондоне, а положение осложнялось тем, что советским представителям во въезде в Алжир было отказано.

Миссия Агаянца. Установление контакта с де Голлем было возложено на опытного разведчика Ивана Ивановича Агаянца, который в тот момент возглавлял резидентуру в Тегеране.

Агаянц познакомился с де Голлем именно там, в Тегеране, куда будущий французский президент приезжал по делам «Свободной Франции». Тогда наш разведчик сумел установить с ним отношения доверия и взаимопонимания, что и сыграло решающую роль при выборе кандидата для поездки в Алжир.

В августе 1943 года Агаянц вылетел в Алжир. В этой особой миссии перед де Голлем он вступал под именем Авалов, как дипломат – сотрудник Наркоминдел и член Комиссии по репатриации.

Переговоры шли три месяца. И записи бесед с де Голлем, направленные в Москву, говорили о том, что руководитель ФКНО воспринимал Авалова как специально направленного к нему представителя советского правительства.

Круг вопросов, обсуждаемых Агаянцем с де Голлем, был весьма широк. Шарль де Голль официально поставил вопрос о своем визите в Москву для встречи с И. В. Сталиным. В период, когда между де Голлем и Жиро шла острая борьба за влияние на ФКНО, каждый из претендентов на власть стремился заручиться внешней поддержкой. Поэтому визит де Голля в Советский Союз имел бы решающее значение.

Де Голль изложил вопросы, которые он хотел бы обсудить на встрече с главой СССР: это – советско-французские отношения во время и после войны; послевоенное устройство Европы, роль и значение в ней Франции и СССР; их тесное сотрудничество в этом направлении. При этом глава ФКНО поставил советское руководство в известность обо всех предпринимаемых шагах и маневрах англо-американских союзников и просил дипломатической поддержки.

Переговоры успешно завершились, де Голль получил специальное приглашение Сталина и через Иран и Ташкент прибыл в Москву.

Был подписан договор о признании Советским Союзом генерала де Голля главой временного французского правительства, а это, в свою очередь, вынудило западные страны признать его официально как нового лидера Франции. ФКНО на равных основаниях был допущен к участию в работе межсоюзнической комиссии по Средиземному морю и Италии.

И в момент капитуляции Германии, опять же на равных, французская сторона подписывала этот знаменательный акт вместе с представителями других Великих Держав – СССР, Великобритании и США.

Важная политическая миссия советской разведки была выполнена – дипломатической изоляции де Голля и его организации со стороны Запада не получилось.

В предвоенные годы была проделана большая работа римской резидентурой. К началу Второй мировой войны здесь появилась весьма работоспособная сеть из 30 агентов – информаторов, вербовщиков, документалистов, установщиков, в том числе тех, кто мог работать под чужим флагом.

Через эту сеть в Центр стали поступать документальные материалы по шифрам, дипломатическим и консульским кодам. Резидентуре удалось создать условия по доступу к диппочте английского посольства.

В Италии успешно действовали созданные советскими агентами (и патриотами-антифашистами) партизанские отряды. Один из них – Капуцци Пьетро командовал весьма подвижным отрядом. Пьетро погиб в боях с немцами и после войны за свои подвиги был награжден итальянским правительством «Золотой медалью», посмертно.

Капуцци Пьетро сотрудничал с советской разведкой с 1932 года и, следуя указанию Центра на организацию сопротивления в тылу противника, один из первых создал партизанский отряд.

Легальная резидентура возобновила свою деятельность после выхода Италии из войны в 1943 году. Удалось наладить получение информации по некоторым политическим вопросам и активизировать работу по добыванию военно-технической документации, включая образцы вооружения и оснащения к нему по линии авиации, артиллерии, боеприпасам, в основном английского и американского производства.

Вся эта «техника» была очень нужна нашей Красной армии, но союзники не торопились передавать советской стороне разработанные ими технические новинки.

В июле 1944 года Центром был разработан план активизации работы внешней разведки на территории оккупированной Греции.

На землю Черногории в Национально-освободительную армию Югославии была заброшена группа советских разведчиков. Освоившись с обстановкой, группа перебазировалась в Грецию, в ту ее часть, которая контролировалась греческой освободительной армией.

Развернув там работу, группа добывала информацию о военно-политическом положении в этой стране, действиях немцев в отношении населения, планах греческого правительства в эмиграции.

Именно тогда стало известно, что в будущем греческом правительстве с участием коммунистов бытует мнение о приеме Красной армии на древней земле Эллады и создания в стране социалистической республики, которую мог бы принять к себе Советский Союз.

Югославия. Тяжелая и героическая судьба выпала на долю народов Югославии в период Второй мировой войны.

Подняв восстание в ответ на оккупацию страны немцами и итальянцами, югославские патриоты фактически изменили план Гитлера по нападению на СССР, задержав дату его агрессии на пять недель (позднее Гитлер в узком кругу своих единомышленников не раз сетовал на тот факт, что именно задержка с расправой над Югославией якобы привела к провалу блицкрига. – Прим. авт.).

В течение всей войны югославская армия приковывала к себе внимание от 20 до 25 дивизий немцев и их союзников. Миллион триста тысяч убитыми – такова жертва югославов на алтарь Великой Победы.

К концу 1941 года в рядах вооруженных частей югославского освободительного движения находилось 80 тысяч бойцов, в 1943-м – 320 тысяч, а в сентябре 1944 года – 400 тысяч воинов. За оружие взялся стар и млад. В боях с фашистскими войсками под руководством югославской компартии во главе с ее лидером Иосипом Броз Тито родилась Национально-освободительная армия Югославии.

1944. Югославия: при штабе маршала Тито. После нападения Германии на Советский Союз лидер югославской компартии Тито призвал всех коммунистов, патриотов и антифашистов к борьбе против общего врага – гитлеровских войск. Это решение было принято уже 22 июня 1941 года в скромном домике на окраине Белграда, на котором можно увидеть небольшую мраморную доску в память об этом событии (текст надписи восстановлен автором по памяти):

«Здесь 22 июня 1941 года ЦК Компартии Югославии во главе с Иосипом Броз Тито принял решение о борьбе с фашистами в помощь Советскому Союзу».

С этого момента в стране активно стали формироваться бригады, дивизии, корпуса армии сопротивления. Фактически в стране возникло временное государственное представительство, куда вошло руководство Югославской компартии, Антифашистское вече и Народный фронт освобождения.

Перед воюющими странами – участницами антигитлеровской коалиции встал вопрос, какую линию занять по отношению к новому югославскому государственному образованию. И потому, заботясь об усилении своего влияния в Южной и Юго-Восточной Европе, особую активность в этом вопросе проявила Англия.

Появились многочисленные английские миссии и офицеры связи при штабах, но не при НОАЮ, а у четников – сторонников королевской власти. И англичане, и американцы помогали той части югославского вооруженного движения, которое было оппозиционно настроено к новой югославской государственности и представляло интересы королевского эмиграционного правительства в Лондоне.

В противовес линии западных держав советское руководство решительно выступило в поддержку Тито и проводимой им политики. Стороны договорились об обмене военными миссиями, которые появились в югославской армии во второй половине войны, и когда Красная армия разобралась с делами на советско-германском фронте.

Военная миссия при Ставке Тито приступила к работе в феврале 1944 года. В ее состав вошла спецгруппа НВКД во главе с Григорьевым Г. С. и приданными ему шифровальщиком и радистом.

Решалась задача по сбору сведений о прокоролевских формированиях четников, созданию условия для работы по Германии и подвластным ей странам, получению информации о действиях англичан и американцев в среде НОАЮ.

В марте Тито обратился к советскому правительству с просьбой командировать к нему квалифицированных советников по военной, контрразведывательной и финансовой линии. Прибыла группа сотрудников НКВД в составе: Одинцов Б. П. – советник по разведке, Тишков А. В. – советник по контрразведке и с ним – специалист по шифрделу, который являлся одновременно личным шифровальщиком Тито.

В группу также вошел разведчик Квашнин К. К., прибывший из Лондона, где успешно осуществлял деловые контакты с английской спецслужбой. В связи с этим ему вменялось в обязанность отвлекать на себя внимание англичан и американцев от группы Одинцова-Тишкова.

Шифровальщик при Тито поддерживал регулярную связь с Москвой: по партийной линии с Коминтерном и Международным отделом ЦК ВКП(б), а по государственной – с югославской военной миссией в Москве.

Советническому аппарату пришлось испытать большие трудности, когда в конце мая 1944 года немцы начали специальную войсковые операции «Ход конем» (ликвидация руководства НОАЮ) и «Москва» (уничтожение советской миссии).

Немецкому десанту с планеров (800 человек) совместно с механизированными частями вермахта удалось дезорганизовать работу штаба Тито. Управление войсками НОАЮ было нарушено, поскольку немцы захватили центр связи.

Сотрудникам союзной миссии пришлось пройти по горам 300 километров, прежде чем руководство югославского штаба и сотрудники миссии были спасены советскими летчиками. Они вывезли их в Италию, в район города Бари. За этот подвиг летчики были удостоены звания Героев Советского Союза.

Попытка гитлеровцев уничтожить Верховный штаб НОАЮ не удалась, и советники миссии продолжили свою работу.

Контакты по линии госбезопасности получили дальнейшее развитие. С середины 1944 года и до полного освобождения Югославии от немцев в мае 1945 года в рамках сотрудничества между нашими странами были решены серьезные политические, военные и экономические задачи. Большую роль в этом сыграла наша внешняя разведка.

А пока Москва своевременно узнавала о планах и секретных шагах англичан по укреплению своего влияния на Балканах и их интересе к послевоенной судьбе Югославии. Стало известно, что только в феврале 1944 года в английскую разведку поступило 160 донесений от местной агентуры, внедренной в штаб НОАЮ и партизанские отряды (информация от Кима Филби из Лондона).

В отчете внешней разведки об информационной работе на первый квартал 1945 года говорилось: «Основная информация по Югославии и Албании поступала из лондонской и других резидентур. В частности, из Лондона было прислано 32 документальных материала и 7 агентурных. Использовано в спецсообщениях – 22, причем в НКИД – 5».

Высокой оценкой работы нашей разведки по Югославии явилось признание факта по обеспечению советского руководства необходимой военно-политической информацией, когда «товарищ Сталин до мелочей следил за всем происходящим и был хорошо информирован по всем вопросам».

Все это позволяло советской стороне принимать адекватные политические решения по укреплению своего влияния не только в Югославии, но и на Балканском полуострове в целом.

В сложных условиях работала внешняя разведка в Болгарии в годы войны.

Будучи союзницей гитлеровской Германии, эта страна оставалась стратегическим и экономическим тылом Третьего рейха. Там размещались немецкие войска и подразделения спецслужб.

В 1941 году Болгария присоединилась к оси Берлин – Рим – Токио, дала свое согласие на ввод частей вермахта в страну и примкнула к антикоминтерновскому пакту. Однако послать болгарских солдат на советско-германский фронт царь Борис категорически отказался. Он весьма обоснованно опасался гнева своего народа.

Немцы не чувствовали себя спокойно на болгарской земле – простой народ оказал стойкое сопротивление общему врагу и не один болгарский солдат так и не ступил на советскую землю. Тем более что формально Болгария не была в состоянии войны с СССР.

В обстановке предвоенных лет софийская легальная резидентура информировала Москву о процессе втягивания Болгарии в союз с Германией и Италией. Ее «нейтралитет» оказался фикцией, и она стала союзницей Третьего рейха.

После нападения Германии на СССР работа советской внешней разведки в Болгарии приобрела особое значение. Это была единственная в Европе союзная Германии страна, где действовала легальная резидентура нашей разведки. СССР и Болгария, заявившие о своем нейтралитете, имели во время войны посольства в Софии и Москве.

Фактически работать советским разведчикам приходилось в условиях оккупации этой страны Германией. В Болгарии безраздельно господствовали немецкие спецслужбы, с которыми тесно сотрудничали болгарская госбезопасность и военная контрразведка. Местные спецслужбы по своей сути находились в подчинении германской стороны. И все же это был выход нашей разведки на учреждения противника напрямую.

Возможности по прикрытию у нашей разведки были весьма ограниченными. Основные источники, близкие к болгарской компартии, ушли в подполье, и связь с ними резидентурой была утрачена. И все же информация в Центр поступала.

В окружении царя Бориса работал наш агент «Наставник», либерал по убеждению и славянофил. Он и его единомышленники из обширной семьи царя препятствовали Борису укреплять военно-политическое сотрудничество с Гитлером.

«Наставнику» удавалось сдерживать болгарскую сторону от участия в боевых действиях против Красной армии. После поражения немцев под Москвой и в Сталинграде царь Борис стал искать неофициальные контакты с Западом – в польском эмигрантском правительстве, в среде политиков с выходом на Англию и США. Эти шаги наша разведка отслеживала.

Работу наша разведка проводила в среде германских дипломатов и военных, используя возможности выхода на них через дипкорпус стран – союзников Германии. Так, в марте 1942 года источник «Грей» сообщил о стратегических замыслах на этот год по нанесению основного удара в направлении Кавказа с выходом к Каспию и через Иран и Ирак в тыл английским войскам на Среднем Востоке.

Другая информация гласила: в случае удачной операции по прорыву к Волге и Сталинграду вермахт планирует провести наступление вдоль Волги на север. От этого же источника регулярно поступали сведения об отношениях Германии с Японией.

После успехов Красной армии у Сталинграда и на Курской дуге в Болгарии резко активизировалось партизанское движение.

Еще в начале войны в Болгарию были заброшены разведывательно-диверсионные группы, состоявшие из болгарских эмигрантов-антифашистов. Организатором движения Сопротивления – подполья и партизан – стало Загранбюро болгарской компартии, через которое внешняя разведка наладила связь с Сопротивлением.

Осуществил это опытный подпольщик и партизан еще времен Гражданской войны в нашей стране, сотрудник органов госбезопасности с 20-х годов Дмитрий Георгиевич Федичкин.

Справка. От лондонской резидентуры советскому руководству было известно о том, что большой интерес к Болгарии проявляет Черчилль. Он проводил политику, направленную на объявление Болгарии военным преступником с тем, чтобы можно было ввести в эту страну англо-американские войска.

Балканы постоянно являлись зоной повышенных интересов Британии, и Черчилль в переговорах со Сталиным многократно возвращался к этой теме, вплоть до обсуждения предложения открыть Второй фронт как раз на Балканах. Однако это не входило в планы Москвы.

…Кроме источников в окружении царя Бориса резидентура сумела приобрести источников в болгарском правительстве, в МИДе, спецслужбах, армии, в политических партиях. Ее работе способствовал успех Красной армии на советско-германском фронте. И конечно – глубинные симпатии болгарского народа к России и Советской России.

Была вскрыта попытка болгарского правительства договориться в обход СССР с англо-американской стороной о сохранении антисоветского режима в стране и недопущении Красной армии в ее пределы.

Источники в правительстве, общественных и церковных кругах регулярно информировали резидентуру Федичкина о враждебных по отношению к СССР планах болгарских властей и их немецких союзников. Внешняя разведка пристально следила за секретными переговорами между Болгарией, США и Англией с целью сохранения угодного Западу режима.

Информация об этих торгах – антисоветизм в обмен на старый режим стране – поступала из Лондона, Стамбула, Анкары, Каира и самой Софии.

5 сентября 1944 года СССР объявил Болгарии войну, отверг предложение о перемирии и подготовился к вводу наших войск в страну, рассчитывая при этом на поддержку болгарского народа.

Процесс развивался следующим образом. Располагая разведданными о положении в Болгарии – а это конфликт правящего режима с народом, зная о планах Англии и США в отношении этой балканской страны, советское руководство не допустило сепаратных переговоров и создало предпосылки для ввода советских войск на территорию Болгарии.

Оценивая работу легальной резидентуры в Софии в 1944–1945 годах, Центр отмечал высокую квалификацию, эрудицию, большой опыт в конкретной работе с агентурой и связями лично резидента Федичкина. Только с января по август 1945 года из Софии в Москву было отправлено 845 разведсообщений, из которых – 240 документальных.

(Характерен такой факт: орденом Отечественной войны разведчики, работавшие в зарубежных резидентурах в годы войны, были награждены лишь в 1980 году, в то время как Дмитрий Георгиевич Федичкин получил два этих ордена еще в годы Великой Отечественной войны. – Прим. авт.)

Работа разведки в этой стране позволила фактически без военной конфронтации привлечь на сторону антигитлеровских сил и в интересах советской стороны целое государство – союзника Германии. А еще раньше – не дать этой стране открыть фронт военных действий силами болгарской армии против СССР.

«Ценный агент стоит целой армии» – это высказывание Ронге, германского разведчика Первой мировой войны. Но резидентура во главе с советским разведчиком Федичкиным пошла дальше – она с группой агентов предотвратила вступление в войну против СССР целого государства!

 

В помощь Красной Армии

В резидентурах линия научно-технической разведки, как самостоятельная, зарождалась в годы Великой Отечественной войны, причем в тот момент, когда на нее легло решение специфических задач.

Такие линии в резидентурах появились главным образом в союзных по антигитлеровской коалиции странах – США и Англии. В силу высокого научно-технического потенциала эти страны создавали виды и системы оружия, превосходящие своими параметрами вооружение фашистской Германии.

Конечно, это атомная бомба, однако добычей материалов по ней отнюдь не исчерпывался круг задач, решаемых НТР в годы войны.

Уже в первые дни войны в числе задач, поставленных ЦК ВКП(б) и ГКО СССР перед внешней разведкой органов госбезопасности, была сформулирована задача: «осуществлять НТР в развитых капиталистических странах в целях укрепления военной и экономической мощи СССР».

Перечень наиболее интересных для нашей военной промышленности вопросов был подготовлен в Центре и направлен в нью-йоркскую и лондонскую легальные резидентуры, которые в годы войны стали основными поставщиками научной и технической документальной информации по военно-прикладной проблематике.

Активная работа в этих странах позволила разведке развернуть уже существующую с довоенного времени и создать новую дееспособную агентурную сеть. Среди наших агентов были доктора наук и квалифицированные специалисты по атомной тематике, военной радиоэлектронике, авиации и химии и другим направлениям науки и техники.

В свете указаний руководства госбезопасности НТР было поручено сосредоточить усилия по получению секретной документальной информации следующего научно-технического характера:

• о радиолокаторах для армии и флота, в том числе портативных габаритов;

• о специальных и высотных самолетах, авиадвигателях и приборах к ним;

• о гидроаккустических средствах обнаружения кораблей в море;

• о средствах ведения химической и бактериологических войн и системах защиты от них;

• о синтетических каучуках и продукции химии;

• о переработке нефти, производстве высокооктанового бензина и спецсмазках;

• об исследованиях по использованию урана в качестве нового источника энергии (в конце 1941 года).

1941–1945. Агентурные возможности НТР. Созданная в предвоенные годы и новая агентурная сеть в США, Англии и Германии для работы по линии НТР позволила решать разведке задачи по оказанию конкретной помощи воюющей на советско-германском фронте Красной армии.

Руководила этой работой в Центре и странах зародившаяся накануне войны группа сотрудников НТР во главе с идеологом этого направления внешней разведки Леонидом Романовичем Квасниковым.

В самой Германии еще до войны от агента «Брайтенбаха» были получены сведения о начале разработок в Третьем рейхе над проблемами ракетной техники и ядерной физики.

Информация шла от агентурной группы антифашистов «Красная капелла». От нее уже в декабре 1941 года поступили сведения с характеристиками нового истребителя «Мессершмитт», об авиаснарядах самостоятельного наведения на цель, о новых авиационных приборах и двигателях, работающих на перекиси водорода; о немецких фаустпатронах и других новинках вооружения немецкого вермахта.

Из Лондона поступала информация о реактивных двигателях, самолетах-снарядах, аэродинамике высоких скоростей, по электронике, синтетическим каучукам и волокнам, особым горючим и смазочным материалам, ВВ и ОВ, химбакоружию.

В 1941–1942 годах с Британских островов поступили первые образцы радиолокационной техники, сведения о цветных металлах и сплавах, магнитной защите морских судов, о радиосвязи и приводных радиомаяках, об указателях для бомбометания.

По линии НТР резидентуры вели работу в Швеции, Канаде, Италии (1943), Франции (1944). Так, стокгольмская резидентура получила информацию о планах Гитлера по подготовке к химической войне против СССР и Англии; данные о мощности и возможностях производства оружейных заводов Третьего рейха, по пушечному вооружению немецкого штурмовика «Хенкель-109», о разработке нового истребителя «Ме-109», о строительстве авиазаводов в Германии для производства нового типа «Фокке-Вульфа-190».

1939–1941. Вермахт: химическое оружие. Информация о подготовке Гитлером химической войны начала поступать в Центр из нескольких резидентур еще в 30-е годы – из берлинской и лондонской, а в канун и в начале войны – из стокгольмской.

После вторжения немецких войск на территорию СССР сведения о появлении химического оружия – снарядов и бомб на советско-германском фронте поступали от подпольных и разведывательно-диверсионных групп по линии ОМСБОН.

Когда речь идет о применении отравляющих веществ на Восточном фронте, то весьма зловеще звучит признание Фрица Гальдера, который в момент детализации плана «Барбаросса» (1940) был всего лишь полковником. Так, позднее, комментируя позицию Гитлера в отношении войны с Россией, он записал в своем дневнике (март 1941 года): «В Великороссии необходимо применение жесточайшего насилия… Война будет резко отличаться от войны на Западе. На Востоке жестокость является благом будущего…»

Записи эти интересны тем, что с нападением Германии на СССР Гальдер занял пост начальника Генштаба германских войск.

Дневник содержит важные сведения о подготовке «химической войны» против Польши и СССР:

«04.09.1939: Один химический минометный дивизион будет готов к концу сентября.

26.09.1939: “Гелан” действует на легкие. Сказывается немедленный эффект. Возникают страшные спазмы. С октября 1940 г. возможно массовое применение.

21.12.1939: Новое ОВ. Производство начнется только с осени 1940 г. Применение только с весны 1941 г.

25.03.1941: К 1.6. мы будем иметь 2 млн химических снарядов. Для ускорения подвоза в тылу каждой группы армий будут поставлены на запасные пути по три эшелона с химическими боеприпасами».

В Германии еще 21 июня 1938 года был принят секретный план создания корпуса офицеров-химиков. В пояснении к плану говорилось, что «с точки зрения применения химическое оружие является типично немецким, поскольку оно соответствует по духу…»

Гитлер понимал, что применять «химию» против западных государств – это огромный для него риск. А на Востоке… На Востоке японская военщина широко использовала ОВ против народов Китая и ЮВА.

Известно, что при попустительстве западных демократий реально Вторая мировая война началась еще в первые годы 30-х. Правда, без формального объявления. И на это опираются апологеты своей трактовки новейшей истории по сегодняшний день.

Господствующая схема деления новейшей истории гласит: Вторая мировая война открылась агрессией нацистской Германии против Польши 1 сентября 1939 года. А что говорят факты?

1931 год – Квантунская армия вторглась в Китай и установила контроль над территорией, равной Франции. Или что делала та же армия в Китае в 1933 и 1935 годах? Там реализовывался «план Танака» с претензией на мировое господство.

Или 1935 год – Италия в Абиссинии. Потом была «прихватническая политика» Третьего рейха в Европе (1936), когда 30 000 солдат (три батальона) перешли Рейн и углубились в чешские земли. А «Европа наблюдала. Никто не действовал», как говорится в монументальном труде «Германский рейх и Вторая мировая война».

Итак, Китай, Абиссиния и Испания с ее Гражданской войной. И везде гибли люди, много людей, а «Европа наблюдала…»

Зачем эти разговоры, если речь идет о «химической войне»? Потому что только японская агрессия обошлась Китаю в 25–30 миллионов человеческих жизней. Но Западом эти жертвы не принимаются в зачет при определении совокупных цифр потерь во Второй мировой войне.

Почему? Но ведь войны в то время не было (не было объявлена!) – стало быть, во Второй мировой войне не дошло до применения ни химического, ни бактериологического оружия?!

А как быть с фактом использования ОВ против Абиссинии? Там в апреле 1935 года у озера Ашанги итальянские фашисты задействовали 140 самолетов, несших химические бомбы. В Китае японские агрессоры применяли ОВ свыше 500 раз!

Победа в блицкриге предполагала уничтожение двух третей славянского (советского) населения. И тогда применение ОВ началось бы повсеместно (а лозунг гитлеровских генералов был: «Победителей не судят»).

Стремительное поражение под Москвой заставило германскую сторону не торопить события с применением ОВ на фронте. И, как представляется автору, Гитлер лишь пытался угрожать советской стороне химическим оружием, если русские не прекратят использование ракетного миномета «катюши»…

* * *

Отлично поработала наша разведка над авиационной проблематикой. По оценке Наркомата авиапрома (1944), в отношении 125 отчетов по НИР ценность и актуальность полученных из Англии и США материалов по реактивной технике и аэродинамике высотных и высокоскоростных полетов содействовала ускорению решения задач отечественной авиационной техникой (операция «Воздух»).

Располагая мощной базой по созданию, производству и опытом применения радиолокации, союзники ни на Британских островах, ни за океаном не помогли нашей армии в этом вопросе.

И потому выдающимся достижением внешней разведки и ее НТР в годы войны стало разведывание проблемы радиолокации. Переданные разведкой нашей промышленности исчерпывающие материалы помогли приобрести новые боевые качества всем родам войск Красной армии – сухопутным, авиационным, военно-морским (операция «Радуга»).

О значении добытых сведений в результате реализации этой операции силами НТР свидетельствует отзыв председателя Совета по радиолокации академика А. Берга (1944) на информацию – 1200 листов текста, 5000 фотографий, 165 чертежей, 78 образцов: «…вполне соответствует переданному Вам заданию… получение от Вас этих сведений имеет большое государственное значение. Работу Первого управления НКГБ за истекший год следует признать выполненной блестяще».

А ведь была еще блестящая работа научно-технической разведки по операциям «Энормоз» (атом), «Зелье» (ВВ), «Парфюмерия» (ХБО).

Вот что имел в виду один из руководителей и ветеранов внешней разведки Кирпиченко В. А., когда писал:

«Во время войны мы получали такую информацию научно-технического и военно-технического характера по каналам разведки из США, Англии и внимательно следили за развитием немецкой техники. Сплавы для танковой брони, авиация, артиллерия и боеприпасы к ней, самолетостроение, радиолокация – все это очень нас интересовало. И вклад нашего научно-технического отдела и соответствующих подразделений военной разведки конечно же огромен».

По данным НКВД – НКГБ, по линии НТР к 1944 году из полученных в Центре 1167 документальных материалов в военную промышленность было реализовано 616 комплектной документальной информации.

* * *

Отношение граждан к Советской России, например, в Америке, было весьма показательно. Мы были союзниками по борьбе с общим врагом и потому стремились быть полезными друг другу. Иначе чем можно объяснить такой факт их «массовой поддержки воюющей России»?!

Дело в том, что в состав Советской закупочной комиссии, работавшей в Штатах по линии ленд-лиза в Вашингтоне и Нью-Йорке, в основном входили военнослужащие. Им был отдан приказ (секретное указание от члена ГКО Микояна А. И.) о тотальном сборе информации по техническому развитию в США в области военной промышленности.

Массовая «охота» за секретной информацией принесла весьма ощутимые плоды: проекты целых заводов, специальных машин, фотографии и чертежи для производства самолетов, подводных лодок, вооружений.

1942–1944. США: самолеты, радары, атом… В конце 1942 года под прикрытием сотрудника издательства «Международная книга» в Нью-Йорк прибыл Леонид Романович Квасников, который принял от резидента Зарубина В. М. все дела по линии НТР.

Хотя и по понятным причинам, но положение дел в резидентуре с этой линией говорило: она оказалась на втором плане, а на первом – политическая разведка. И это несмотря на то, что Центр еще в апреле 1941 года принял решение о переходе на линейный принцип работы внешней разведки.

Это означало, что разведчики не должны были заниматься всеми вопросами, а только в зависимости от их целевого использования: политического, экономического, научно-технического.

Так например, многоопытный разведчик-агентурист Семенов С. М. имел на связи около двадцати источников информации по науке и технике, но работал лишь с половиной из них, и то по линии политических интересов резидентуры.

На год раньше прибыли в страну молодые разведчики Яцков А. А. и Феклисов А. С., причем как сотрудники НТР, но их удел был – работа по той же (хотя и основной) линии, но не в интересах НТР.

После некоторой реорганизации в Центр пошел поток материалов по нескольким целенаправленным операциям НТР, разработанным группой Квасникова Л. Р. еще в Центре: «Воздух» (авиация), «Радуга» (радиолокация), «Зелье» (ВВ, ГСМ), «Парфюмерия» (ХБО) и конечно, операция «Энормоз» (атом).

Позднее, в 1945 году, например, высоко были оценены материалы по линии авиастроения: 68 комплектных документальных материалов по авиастроению, 43 по реактивной технике и 14 по двигателям. Это были ценные и актуальные сведения для создания скоростных и высотных полетов самолетов нашей авиации.

Появление на фронте немецких реактивных самолетов обеспокоило американцев, и за 180 дней они разработали свой вариант самолета и двигателя к нему. В Москву от агента-участника этого проекта ушло 98 вполне законченных материалов по НИР объемом в 5000 страниц (из них 50 % – весьма ценные, 40 % – ценные).

Таков только один штрих в работе наших разведчиков по вопросам авиации. Но и по радиолокации дела шли весьма хорошо.

В 1944 году по проблеме радиолокации из США было получено более 1200 комплектных материалов, 5300 фотографий, 165 чертежей и 78 образцов различных узлов.

От источника на американском заводе фирмы «Дюпон» поступила в Москву информация по синтетическому волокну нейлону и новейшим видам порохов.

Особенностью организации разведработы, например, в США, стало естественное увеличение добывания военно-политической информации. Но в первые месяцы войны случилось так, что вопросы НТР, в силу обстоятельств на советско-германском фронте, который стремительно двигался в глубь нашей страны, были не столь актуальными в рамках работы легальных резидентур в этой стране.

Перечень успехов нашей научно-технической разведки значителен, но есть примеры, когда источники политической разведки работали по не своей линии.

В канун Курской битвы Джон Кернкросс (один из членов «Кембриджской пятерки») передал в Москву данные по новому немецкому танку «Тигр». Его главная отличительная черта – толщина брони, которую наша противотанковая артиллерия не смогла бы пробить. С полученными документальными сведениями ознакомили наших конструкторов артиллерийских систем, а это были нужные данные, вплоть до марки стали немецкой брони. И наш новый, более мощный, снаряд был разработан.

За эту информацию и сведения о месте базирования весной 1943 года всех эскадрилий немецкого люфтваффе в районе Курской дуги (наша авиация смогла уничтожить более 500 самолетов) Кернкросса наградили орденом Боевого Красного Знамени.

Менее чем через месяц после нападения Германии на СССР разведчик лондонской резидентуры Барковский В. Б. получил материал по размагничиванию корпусов кораблей с целью препятствования бесконтактным минам взрывать проходящие суда. Другой источник снабжал нашего разведчика характеристиками новых самолетов, которые еще только готовились к производству, а затем – чертежами и документацией по их изготовлению.

1942. США: цена – тысячи жизней солдат. Еще будучи в Москве, Василий Михайлович Зарубин, новый руководитель легальной резидентуры в Нью-Йорке, был много наслышан об инициативном одессите Семене Марковиче Семенове, работавшем в Америке с 30-х годов.

Семенов имел обширные связи среди лиц еврейской диаспоры, занимавшихся научными и техническими изысканиями. Характеризуя Семенова, предыдущий резидент подчеркивал, что на этого разведчика можно положиться при решении самых сложных разведзадач. Поэтому начальник внешней разведки Павел Михайлович Фитин поручил Зарубину поставить новое задание именно перед Семеновым.

Нужно было добыть информацию и образец по технологии производства чудодейственного препарата – пенициллина, столь нужного советским госпиталям и больницам для спасения жизней сотням тысяч раненых на войне.

Советская сторона столкнулась с таким фактом: американские союзники щедры лишь на готовые лекарства, отпуская России ограниченные партии в кредит. Секреты производства препарата раскрывать для русских они не собирались ни даром, ни за деньги. Но передаваемые партии лекарства были каплей в море для нашего фронта в две тысячи километров.

Нужен был штамм очищенного американского пенициллина. Было начало 1942 года, и быстрая наладка производства этого лекарства в Союзе являлась вопросом жизни и смерти тысяч советских солдат.

Семенов нашел подход к потенциальному источнику информации – научному работнику фирмы-изготовителя пенициллина. Этого сотрудника Семенов завербовал, получил от него несколько образцов штамма, и бесценный груз ушел в Москву.

Это один лишь эпизод в работе разведчика «Твена» – Семенова, который имел в годы войны своим прикрытием «Амторг» и должность представителя «Совэкспортфильма».

Характерна разведывательная судьба этого талантливого разведчика в Америке. США тридцатых годов были на пике крупных научных изысканий. И высоко эрудированный в нескольких областях науки и техники Семенов развернулся на разведывательном поприще во всю мощь своих возможностей. Он просил руководство резидентуры лишь об одном: не регламентировать его рабочий день.

Семенов вышел на проблему создания и эксплуатации большой плутониевой установки по производству сырья для создания атомной бомбы, и через некоторое время в Москву ушел подробный доклад, материалы и чертежи по проблеме разработки атомного оружия (фирма «Дюпон» и университет). Работая с источниками этой информации, три из них были Семеновым привлечены к работе с советской разведкой («Элвис», «Аден», «Анта»).

Затем был крупный ученый «Тревор», консультант-конструктор с авиационных фирм «Локкхид» и «Дуглас» (сверхсекретные сведения о бомбардировщике, истребителе-перехватчике, штурмовике и экспериментальном высотном самолете).

В начале 1941 года резидент в Нью-Йорке – опытный разведчик Гайк Овакимян так аттестовал Семенова: «Агентурная разведка – это его призвание. Он умеет найти подход к любому человеку…»

В феврале 1945 года, к тому времени уже руководитель научно-технического направления разведки в Центре, Квасников Л. Р. в записке руководству разведки с полным правом выполненного долга сообщал, что агентурная сеть в Нью-Йорке «является в основном довольно работоспособной, а по своей технической квалификации стоит на высоком уровне. Большая часть агентов работает с нами не из корыстных побуждений, а на основе дружеского отношения к нашей стране».

А вот что думали за океаном о нашей научно-техничиской разведке? Так, в одном из докладов Комитета палаты представителей сената США по антиамериканской деятельности (1951) о годах войны говорилось следующее:

«Сталин имел относительно промышленности США настолько же полную и подробную информацию, как и сведения, которыми располагало правительство самих США».

Конечно, из документов «стойкого противника Советской России» и временного союзника по антигитлеровской коалиции такая оценка весьма значительна, если речь идет о «полной и подробной информации», которую глава нашего государства получал в виде самой секретной ее части от своей разведки – внешней и военной.

Все это говорит о том, что отношение к Советской России граждан и подданных многих стран мира в годы Второй мировой войны в немалой степени способствовало тому, чтобы Москва была в курсе научных и технических достижений Англии, США, а после освобождения – в Италии и Франции.

В СССР антифашисты всего мира видели единственную силу, которая реально сражалась с немецко-фашистскими захватчиками, сорвала их блицкриг и создала предпосылки к полному разгрому гитлеровского вермахта и уничтожению фашистских государств.

После Битвы за Москву весь мир узнал: фашистов можно бить! И пока западные союзники медлили с открытием Второго фронта, Россия долгое время вела борьбу на Восточном фронте в одиночку. И это весьма наглядно убеждало антифашистов на Западе в полезности своей работы по передаче Советам информации оборонного значения под девизом: «Помочь русскому союзнику!»

Так было в Америке, в Англии, в Швеции, в освобожденных Италии и Франции.

Лондонская резидентура встретила начало Великой Отечественной войны в составе: резидент, два разведчика и шифровальщик (в 1944 году там уже работало 12 сотрудников).

Перед ней стояла ответственная задача по приведению в рабочее состояние агентурной сети, которой располагала разидентура до 1937–1938 годов. Надо было развернуть работу с наиболее ценными и надежными из них, наладить получение информации, обеспечить с ними наиболее безопасные условия связи. В силу этих обстоятельств – малочисленный состав и большая агентурная сеть – речь не шла о специализации по линиям работы.

Молодой разведчик общего профиля Барковский В. Б., прибывший в резидентуру в феврале 1941 года, работал с агентурой, передававшей информацию политического и военно-политического характера. Но как инженер по базовой подготовке, принял на связь ту агентуру, которой было суждено положить начало специализированному направлению в работе разведки – научно-техническому.

С 1941 года особое внимание стало уделяться атомной проблематике, получившей в Центре кодовое название «Энормоз». Для работы по этой операции в Лондоне было завербовано три агента. Из них два начали активно действовать в 1943 году, причем один из них выехал в США и стал там источником чрезвычайно важной информации.

Оставшийся в Англии агент передавал разведке все материалы, которые англичане получали от американцев до самого конца войны и даже после. Речь шла о вопросах ракетостроения, металлургии урана-235 и плутония.

С Британских островов в Центр шли сведения о вооруженных силах и вооружении германских войск. Шла информация, в том числе в обобщенном виде, – доклады английской разведки о научных и технических достижениях военного значения, полные данные о дислокации немецких войск на Курской дуге, которая способствовала приготовлениям советского командования к величайшей битве Второй мировой войны.

Расширение тематики заданий по линии НТР вызвало острую необходимость в пополнении агентурной сети. Встал вопрос о выходе на новые источники информации с помощью агентов-наводчиков, имеющих крупные связи среди ученых и специалистов. С этой целью в 1944 году был завербован агент, имеющий выход на центральный учет научных работников Британии.

После начала войны задания по линии НТР корректировались, и к середине войны в общем виде они выглядели так: «… добывать информацию по новым опытным самолетам, моторам и агрегатам, авиационным винтам, самолетам морской авиации… боевым кораблям, по вопросам радиотехники и локации, выделению урана-235… и бактериологии».

1941–1945. США – Англия. Против атомного шантажа.

Разработка атомной бомбы в СССР стала реальностью благодаря совместным усилиям ученых, производственников и сотрудников советской и военной разведок.

Информация разведки стала играть заметную роль практически с начала работы Лаборатории № 2 – кузницы советского атомного проекта «Уран» (1942).

Оценивая вклад разведки в общее дело создания отечественной атомной бомбы, академик Иоффе А. Ф. считал, что полученные разведданные «на много месяцев сократили объем и облегчили выбор направлений, освобождали от длительных поисков». Он подчеркивал, что в материалах разведки он «не встречал ни одного ложного указания…»

Такие отзывы воодушевляли наших разведчиков, которые в годы войны закладывали основы создания отечественной атомной бомбы. На этом направлении НТР работали Яцков А. А. и Феклисов А. С. (США), а в Англии – Барковский В. Б. В 1942 году линию НТР в нью-йоркской резидентуре возглавил Квасников Л. Р.

Разведка добыла основные данные по атомной бомбе, над секретным проектом которой работали в США с участием Англии. Скрыть американским спецслужбам от нашей разведки свой проект «Манхэттен» не удалось.

На атомном направлении в Америке активно работала агентурная группа «Кинга», которая имела ценных источников информации по атомному оружию и производству исходных материалов к нему (60 000 листов). Группа сотрудничала с советской разведкой вплоть до 1952 года.

Всего с 1941 года до момента испытания первой американской атомной бомбы только из Англии был получено более 10 000 документальных материалов теоретического и прикладного характера.

В октябре 1941 года, когда немецкие полчища рвались к Москве, из лондонской резидентуры поступил добытый ею документ, убедительно подтверждающий возможность создания ядерного взрывчатого вещества. Информация содержала также сведения о планах британского правительства по организации работ, направленных на овладение атомной энергией в военных целях.

Уже в конце 1941 года Центр разработал комплекс мероприятий по операции «Энормоз», в основе которой лежало агентурное проникновение в участвующие в создании атомного оружия американские и английские НИИ.

В соответствии с этой операцией была перестроена работа линии НТР в резидентурах – легальных и нелегальных – в США, Англии, Канаде, в Италии (1943), Франции и Австрии (1944).

Но все же главенствующую роль в добывании информации по атомной бомбе сыграли нью-йоркская и лондонская резидентуры. К работе замечательной четверки разведчиков позднее, в конце 40-х годов, присоединились Рудольф Абель, разведчики-интернационалисты супруги Леонтина и Морис Коэн.

Атомное оружие в послевоенный период помогло советскому государству противостоять попыткам США в их стремлении к мировому господству с использованием атомного шантажа.

Информация по атомной проблематике способствовала приближению эры использования атомной энергии в мирных целях. Именно в СССР была запущена в эксплуатацию первая в мире атомная электростанция (1954).

Разведка добыла основные данные по созданию атомной бомбы («Манхэттенский проект» США с участием Англии). Монополия американцев в области атомного оружия была ликвидирована в августе 1949 года, когда в СССР взорвали свою отечественную атомную бомбу.

Автору хотелось бы подчеркнуть тот факт, что четверка разведчиков, работавших над атомной проблемой, заслуживает быть названной «Блестящей Атомной Разведывательной Четверкой». И, по своей сути, именно это отметило российское правительство, присвоив звание Героев России и их помощникам – разведчикам-связникам супругам Коэн.

Но ведь в их оперативной жизни в эти годы был не только «атом». Разведчики в США руководили группой «Кинга» с ее источниками «Зингер» и «Диксон» (операция «Энормоз»), источниками «Остин», «Мейн», «Чарлз», «Стоун», «Лок», «Брамс», «Нельсон» (аэродинамика и реактивные двигатели) …

А в Туманном Альбионе их коллега по «атому» руководил семнадцатью агентами-специалистами по линии НТР, которые охватывали почти весь круг вопросов научно-технического направления в работе нашей разведки.

1945. НТР: от войны к миру. Все годы Великой Отечественной войны укрепление военно-экономической мощи Советского Союза руководство осуществляло с помощью хорошо работающей разведки – внешней и военной, в структурах которых активную роль играло научно-техническое направление.

Эффективность НТР особенно остро проявилась в годы войны, когда была развернута целенаправленная работа советской агентуры в странах – союзниках СССР по антигитлеровской коалиции. Располагая мощным военно-промышленным потенциалом, Англия и США не стремились повышать военную мощь Красной армии и Советской России в целом. Новейшие их достижения в области военной техники в советские войска не поступали.

И тогда за работу в помощь Красной армии взялась научно-техническая разведка.

Пять хорошо разработанных в штаб-квартире разведки в Москве операций по проникновению в военные секреты Англии и США (да и других стран) стали конкретным вкладом НТР в достижение Великой Победы на советско-германском фронте и в создании предпосылок к выступлению СССР с серьезными предложениями по послевоенному устройству Европы и поддержанию мира на нашей планете.

Теперь Советский Союз предстал уже как Великая Держава – победитель Третьего рейха и его сателлитов по союзу фашистских государств.

И снова следует повторить: это – операция «Энормоз» (атомная бомба), «Воздух» (реактивная авиация), «Радуга» (радиолокация и электроника), «Зелье» (мощные взрывчатые вещества) и «Парфюмерия» (защита от химбакоружия).

Операции были продолжены в послевоенное время в интересах развертывания в стране военной промышленности и укрепления обороноспособности Советского Союза.

И потому, возможно, по-новому могут быть осмыслены пророческие слова одного из активнейших участников работы по линии научно-технической разведки в годы войны и в послевоенное время – Владимира Борисовича Барковского, Героя России (1996):

«В годы войны с помощью научно-технической разведки закладывался потенциал наших вооруженных сил, что не позволило странам – членам НАТО во главе с США разговаривать с Советским Союзом с позиции силы».