До закрытия дешевого бара «Койот», больше напоминавшего классическую распивочную, который располагался на окраине одного из спальных районов Москвы, оставалось всего ничего – что-то около двадцати минут. Тем не менее немногочисленные посетители заведения не спешили расходиться. То ли все они потеряли счет времени, то ли рассчитывали на то, что бар будет работать до последнего клиента.

Но это, как говорится, были их проблемы. Ведь ни мужчина, торчавший за стойкой, ни парень, его помощник, ни молодая администраторша, ни пожилая уборщица не собирались задерживаться на работе. Всех их ждали дома жены-мужья, а кого-то еще и малолетние дети.

Администраторша «Койота», изрядно подуставшая за день, зевнула в кулак и в очередной раз во всеуслышание объявила, перекрикивая шумные разговоры любителей выпить:

– Уважаемые посетители, наш бар скоро закроется. Убедительная просьба… – но ее слова заглушил надрывистый хохот розовощекого, добродушного на вид толстяка, который за сегодняшний вечер уже успел залить в себя почти четыре литра крепкого пива.

Все как один обернулись на этого тучного мужика, держащего в правой руке полный бокал с пенным напитком, а в левой – пакетик с соленым арахисом. Тот ощутил на себе десятки изумленных взглядов, вмиг смолк, опустил голову.

– Что, уже и посмеяться нельзя? – пьяновато пробурчал он, чувствуя себя в неловкой ситуации.

– А что здесь смешного? – спросил качок в кожаной куртке, расположившийся рядом, и зло зыркнул на него.

– Да ничего. Просто анекдот смешной вспомнил… – растерянно проговорил розовощекий толстяк и тут же поспешил сделать жадный глоток холодного пива.

Качок ухмыльнулся, сомкнул пальцы в замок и хрустнул костяшками так громко, что люди, присутствующие в баре, один за другим невольно передернули плечами. У кого-то по спине даже пробежала дрожь. Невозмутимым остался лишь скуластый мужчина в камуфляжной куртке, неспешно потягивающий на дальнем конце стойки коктейль «Кровавая Мери», непривычный для здешних выпивох.

– Слышь ты, Петросян хренов! – Качок неожиданно оскалился и привстал. – Может, расскажешь этот свой анекдот? А то как-то скучно стало. Ну, давай, жиртрест. Все ждут!

Казалось, что накачанный мужик в кожанке просто берет толстяка на понт, давит на него, чтобы позабавить свое самолюбие и показать превосходство в силе. Потом он отцепится от прилюдно опущенной жертвы, потеряет к ней всякий интерес.

На самом же деле качок преследовал совсем иную, куда более банальную цель. Сегодня он решил во что бы то ни стало начистить кому-нибудь рожу, хорошенько избить любой «объект», подвернувшийся под руку, нанести ему как можно больше переломов и гематом. На то у него были очень даже веские причины. Дело в том, что сегодня утром от качка ушла жена. Сбежала к любовнику.

Поэтому разъяренный крепыш целый день не находил себе места, искал этакую боксерскую грушу для битья, с помощью которой рассчитывал снять накопившуюся обиду, злобу, агрессию. Первоначально на роль таковой претендовал ловелас, наставивший ему рога. Но этот фрукт скрылся в неизвестном направлении вместе с дамочкой, удравшей к нему.

– Чего молчишь? – прохрипел качок, опуская свою тяжелую, будто налитую свинцом руку на желеобразное плечо толстяка.

– Ты чего? В чем дело? – Бедолага сглотнул, пока еще даже не подозревая, что ему уготована участь мальчика для битья.

Люди, присутствующие в баре, молча и напряженно наблюдали за происходящим. Даже скуластый мужчина отодвинул от себя стакан, слизал с губ остатки томатного сока, прищурился и уставился на качка.

– Все ждут! Рассказывай свой анекдот! – продолжал донимать толстяка атлет в кожаной куртке, все крепче сжимая пятерней его плечо, заплывшее жиром.

– Я пойду. – Любитель пива попытался привстать, но тут же был остановлен и вновь усажен на место.

– Я сказал – рассказывай, – рявкнул на него качок.

– Хорошо-хорошо. – Толстяк сдался, набрал в легкие побольше воздуха и заявил: – В общем, рассказываю анекдот. Павел Глоба вернулся с работы и застал жену с любовником. Астролог долго не мог понять, как его супруга, Козерог по зодиаку, смогла переспать с соседом-Водолеем. Ведь эти знаки несовместимы. – Он замолчал, посмотрел на качка и часто заморгал.

Мол, я сделал то, что ты хотел, а теперь отцепись, дай нормально допить пиво.

За стойкой раздались сдавленные смешки. Видимо, анекдот показался всем не таким уж потешным. Да и ситуация, при которой он прозвучал, не располагала к смеху.

Качок же сжал пальцы в кулаки, навис над толстяком скалой. Кому-кому, а ему анекдот, только что озвученный толстяком, резанул, как говорится, по живому. Ведь тот, сам того не зная, не по своей воле затронул больную тему – про любовника.

– Давай-ка выйдем, мудак хренов, – буквально прорычал качок, схватил бедолагу за шкирку и потащил к выходу.

Воцарилось гнетущее молчание. Никто не осмеливался даже пошевелиться. Все боялись вмешиваться. Одним словом, сработал пресловутый стадный инстинкт, принцип «Моя хата с краю, ничего не знаю».

Ему не подчинился только скуластый мужчина. Он так и не допил свою «Кровавую Мери», не снял с вешалки куртку, как был, в камуфляжной майке с коротким рукавом, двинулся к двери с табличкой «Exit». За ней только что исчезли качок и толстяк.

Неоновые буквы, смонтированные полукругом над входом в бар, заливали заплеванный, усыпанный окурками асфальт мертвенно-синим светом. Выйдя на него, качок отпустил толстяка, пнул его ногой под зад. Тот моментально отлетел к мусорному контейнеру, ударился об него затылком. На бедолагу посыпались пустые жестяные банки из-под пива, бутылки.

– Блин!.. – простонал он и схватился за шишку, выросшую как на дрожжах. – За что ты меня так?

– Ты труп! – диким зверем зарычал качок, расправил могучие плечи и двинулся на толстяка, трепещущего от страха.

Качок пустил в ход ноги. Он бил куда попало. По почкам, по животу, по груди, по лицу. После каждого удара толстяк содрогался, болезненно кряхтел, сплевывал на асфальт сгустки крови.

Когда бедолага уже почти потерял сознание, качка кто-то окликнул:

– Эй, чудак! Может, хватит?!

Никто раньше не осмеливался одергивать этого атлета. Оно и не удивительно – кто ж начнет заводиться с таким бугаем? Все жить хотят.

– Это кто там тявкнул? – прохрипел качок, перестал избивать полуживого толстяка и обернулся на голос.

– Тявкаешь ты, а я говорю, – парировал скуластый мужчина.

Атлет решительно шагнул в сторону смельчака, бросившего ему вызов. Он угрожающе хрустнул при этом костяшками пальцев, но вдруг остановился, замер, как статуя. Качок вытаращился на татуировку на предплечье скуластого мужика. Под десантным парашютом синело красноречивое высказывание: «Никто, кроме нас».

– Ты что, в ВДВ служил? – изумился качок, недоверчиво осмотрев с головы до ног скуластого мужика, изрядно поддатого, но уверенно стоявшего на ногах.

– Чего ждем? Или кишка тонка? – с вызовом произнес тот.

Какое-то время качок колебался, присматриваясь к противнику. С одной стороны, ему не хотелось вступать с ним в драку. Ведь он прекрасно знал, что такие татуировки накалывают себе десантники. С этими ребятами связываться опасно, очень вредно для здоровья. С другой – атлет понимал, что обладатель татухи уже давно не служит в ВДВ: слегка одрябшие мышцы, ссутуленные плечи, пивное пузо, угадывающееся под майкой, до кучи еще и изрядно пьян.

Следовательно, этот субъект не сможет оказать достойного сопротивления. Еще одна легкая добыча. К тому же мужик сам напрашивался. Именно так решил для себя качок и продолжил наступление.

Бывший прапорщик ВДВ Богдан Денисович Князев только этого и ждал. Он не стал принимать боевую стойку, просто резко отшатнулся от качка, приблизившегося к нему, перехватил за запястье его руку, выброшенную вперед, которой тот собирался нанести первый удар, и дернул на себя. Атлет потерял равновесие и полетел на скуластого мужика. Тот моментально нагнулся, взвалил на спину амбала, налетевшего на него, и на полусогнутых, с трудом удерживая ношу, зашагал к мусорному контейнеру.

– Посторонись! – бросил он слегка оклемавшемуся толстяку, который возник у него на пути.

Ничего не спрашивая, тот мигом отполз в сторону. Богдан Князев поднатужился, кое-как выпрямился и скинул тело в контейнер. Амбал очутился в куче мусора и тут же стал выбираться на свет божий, шелестя пакетами и звеня бутылками. Рыхлые отбросы, словно тягучая трясина, затягивали его назад.

– Ну, подожди, я до тебя сейчас доберусь! – зло прошипел он.

Наконец-то качку удалось ухватиться за край борта контейнера. Он моментально подтянулся, осмотрелся по сторонам, но кроме толстяка, ползающего на карачках по асфальту, так никого и не увидел.

– Ну, сволочь!.. – Амбал сплюнул, и в этот самый момент ему на голову опустилась увесистая металлическая крышка мусорного контейнера.

Вернее, она упала не сама. Ей помог это сделать Богдан Князев, притаившийся за контейнером.

Перед глазами у качка все поплыло. Он крякнул, потерял сознание и буквально сполз в нутро зловонного контейнера.

Трясущейся рукой Князев достал из заднего кармана джинсов двухсотграммовую бутылочку, на дне которой краснела мутноватая жидкость, осушил ее, довольно причмокнул и облизал губы. Потом он спрятал опустевшую емкость обратно, извлек пачку сигарет и закурил.

– Спасибо, – подал голос толстяк.

– Да не за что. – Бывший прапорщик криво улыбнулся, заглянул в бар, забрал куртку и побрел в надвигающуюся ночь.

Над спящим городом ярко сияла ущербная луна. Словно гигантский фонарь, она освещала пустынные улицы, которые через пять часов, а именно столько оставалось до утра, должны были вновь наводнить тысячи прохожих и сотни машин.

Богдан Князев, идущий безлюдным бульваром, скомкал пустую пачку из-под сигарет и свернул в арку девятиэтажного панельного дома. Он уже подходил к своему подъезду, как в кармане его джинсов зазуммерил мобильник.

– И кому это я в такое время понадобился? – устало прошептал себе под нос бывший прапорщик и полез за телефоном.

Иногда его трубка молчала сутками напролет. Богдан глянул на экран. Однако определившийся телефонный номер ему ничего не сказал. Этот набор цифр он видел впервые. Что ж, Князев мог проигнорировать вызов. В конце концов, он не ждал никакого звонка. Но все же бывший десантник решил ответить.

– Да, я слушаю, – пробурчал в микрофон Князев.

– Привет, зайчик! – услышал он.

Бывший прапорщик не очень любил фамильярности, но такой женщине, как Анастасия Бубликова, прощали многое все мужчины, даже такие сухари, как он. Ее трудно было назвать классической красавицей, но она явно обладала секретом женской привлекательности, которая на самом деле не зависит от размеров бюста, талии, бедер, ни от длины ног и прочих параметров. Они имеют значение разве что на конкурсах красоты, но отнюдь не в реальной жизни.

Настя Бубликова даже без прямой речи – жестом, гримаской, интонацией, улыбкой, прищуром – умела послать сексуальный призыв любому мужчине. Тот терял почву под ногами и чувствовал себя пораженным в самое сердце. Причем зачастую она делала это без всякой задней мысли, просто желая лишний раз убедиться в своей неотразимости.

Это пушкинская царица из сказки о спящей красавице спрашивала у зеркальца, всех ли она краше и милее. Бубликова же обходилась без посредника и неизменно находила ответ на этот вопрос в восхищенных глазах мужчин.

Богдан знал Настю давно, еще со школьной скамьи. Во время учебы, случалось, они близко подходили к той черте, за которой заканчивается дружба и начинаются совсем другие отношения. Один раз, будучи в выпускном классе, на вечеринке, устроенной без всякого повода в квартире парня, родители которого куда-то уехали, они даже оказались в одной постели. Но поскольку Богдан и Настя изрядно выпили, у них хватило сил только раздеть друг друга, обняться и заснуть. Грань они так и не перешли. Ничего у них в тот раз не получилось.

Бывали пикантные моменты и в дальнейшем, но снова без конкретного результата. И не по его вине. Просто у Бубликовой, которая за свою еще не очень долгую жизнь уже успела поменять три фамилии, в ту пору рядом всегда оказывался кто-то другой. Но, даже будучи с кем-то еще, она умудрялась дать ему понять, что для него отнюдь не все потеряно. Есть такие женщины, которые никогда не ссорятся с кавалерами, даже потенциальными. Они собирают их так же, как филателист пополняет свою коллекцию.

Настя отличалась общительностью и беззастенчивостью. При ее профессии эти умения были жизненно необходимы. Получив журналистское образование, она одно время работала в желтой газете, а затем переквалифицировалась в свободного художника – заделалась популярной блогершей, которую цитировали многочисленные интернет-издания. Иногда Князев ради любопытства заходил на ее страничку.

– Для кого зайчик, а для кого Богдан Денисович, – ответил Князев с напускной суровостью и тут же поинтересовался: – Откуда ты появилась?

– Откуда и все, – резво откликнулась она в своем беззастенчивом стиле. – Оттуда.

– Я не об этом, – строго сказал Князев. – Вечно у тебя все в одну сторону сворачивается.

– Не виноватая я. Ты сам у меня спросил. А я в тему ответила. Журналистская привычка.

– Ладно, ты где теперь? На каком свете?

– На самом деле я сейчас как бы в Москве, очень хочу с тобой встретиться и поболтать, – сказала она и добавила загадочно: – А ты, я думаю, еще больше этого желаешь.

– А не слишком ли ты самонадеянна, родная?

– Нисколько! – Настя звонко рассмеялась, и у Богдана похолодело в самом низу живота. – Просто я хорошо знаю тебя. У меня есть волшебное слово, против которого ты не устоишь.

– Какое такое слово? – не понял Князев.

– Работа!

– Работа? – переспросил Богдан, который за последнее время уже успел позабыть, что это значит, перебивался случайными заработками.

– Она самая. – Настя хихикнула. – Вдогонку еще одна приятная новость. Ты готов? Не упадешь с кровати?

– Я сейчас не в кровати, – буркнул уставший Князев, осматриваясь в пустынном дворе. – Давай, не томи.

– В общем, я выбила деньги из «Металликгрупп»!..

Лежи сейчас Князев на кровати, он и впрямь упал бы с нее. Все дело в том, что полгода назад Бубликова удачно вышла замуж за директора известного московского охранного агентства «Форпост». Спустя несколько месяцев она предложила Богдану одну прибыльную и непыльную, по ее словам, работенку. Мол, я со своим супругом о тебе говорила. Он согласился подыскать для тебя работу, вот и нашел. Делать практически ничего не надо, сиди себе, охраняй объект да получай деньги.

На тот момент бывший прапорщик был без копейки за душой, поэтому согласился. Но бесплатный, халявный сыр бывает, как известно, только в мышеловке. Оказалось, что Князеву вместе с десятком других мужиков предстоит охранять от рейдерского захвата металлургический комбинат, расположенный у черта на рогах, аж на Урале.

По факту вышло, что услугами бывшего прапорщика и остальных охранников воспользовались конкуренты незадачливых рейдеров. Они хотели дискредитировать владельца банка, стоявшего за ожидаемым захватом. Однако, как говаривал еще незабвенный Остап Бендер, рассказывая о друзьях своего детства, и на старуху бывает проруха. Даже муж Бубликовой не смог выбить гонорар, обещанный за защиту металлургического комбината.

Заковырка крылась в том, что с заказчиком – президентом компании «Металликгрупп» – был заключен официальный договор, в котором фигурировали весьма незначительные суммы. Охранная фирма супруга Бубликовой должна была уплатить налоги именно с них. Они составляли примерно десять процентов от реальной суммы. Основная же часть заработка Князева и фирмы, превышающая официальную в девять раз, согласно устной договоренности, должна была быть выплачена черным налом в конвертах. Но этого, увы, не случилось.

– Неужели отдали? Все?.. – Князев никак не мог поверить своим ушам.

– Все до последнего цента! Потому и звоню тебе. Не могу новость в себе держать, – заверила его Настя. – А еще…

В последние месяцы Богдан сильно поиздержался. Он спустил почти все сбережения на бары и кафе, до кучи вдрызг разругался с новой подружкой, бросил ее и снял для себя двухкомнатную квартиру на окраине Москвы.

Квартира была хорошей, после ремонта, на третьем этаже, станция метро буквально в пяти минутах ходьбы. Комнаты раздельные, на разные стороны. Одна выходила окнами на оживленную улицу, вторая – в тихий двор и очень подходила для тренажерного зала. В общем, упускать такую квартиру Князеву не хотелось, она сразу пришлась ему по душе.

Оплату хозяйка запросила обычную, но за год вперед. Это была очень приличная сумма. Поколебавшись, Богдан согласился. Между тем работы ему никто не предлагал. Пришлось брать деньги, отложенные на черный день. Князев очень этого не любил.

Собственно, именно из-за этого у бывшего прапорщика были постоянные раздоры с новой подругой, которые в конце концов довели до полного разрыва. Она постоянно обвиняла Богдана в скупости. Последней каплей стал его отказ покупать тур в Таиланд. Он полагал, что не следует среди зимы лететь на другой конец планеты только для того, чтобы девица могла небрежно сказать своим коллегам в офисе:

«Нет, Пхукет мне совсем не понравился. Все-таки в Шарм-эль-Шейхе гораздо цивильней. Намного!»

Князев твердо стоял на том, чтобы дождаться лета и поехать в Сочи или если уж ей так хочется за границу, то в крайнем случае двинуть в Анталию. Так и не придя к общему мнению, они расстались, благо детьми не успели обзавестись.

На самом деле отношение Князева к деньгам было обусловлено вполне прозаическими причинами. Он с молодости привык полагаться только на себя. Богдан был поздним ребенком. Когда он служил в ВДВ, родители уже вышли на пенсию. Ему приходилось крутиться самому. Поэтому еще в те годы он твердо уяснил нехитрую истину: надо постоянно откладывать на черный день, и тогда таковой никогда не наступит.

Гонорар от «Металликгрупп» с лихвой покрыл бы издержки на годовую аренду квартиры, и еще кое-что осталось бы, как говорится, на жизнь. Конечно, без излишеств.

– Обрадовала ты меня, Настя. Итак, где встретимся? – уточнил Богдан.

– Давай завтра в «Койоте», ровно в полдень? Идет?

– Нет, не идет. Давай лучше в другом месте, – тут же запротестовал Князев.

Учитывая события сегодняшней ночи, завтра появляться в этом месте было опасно.

Повисла длинная пауза.

– Ладно, – наконец-то отозвалась Настя.

– Жду тебя завтра в полдень в кафе «Цезарь». Это у Курского вокзала, – предложил бывший прапорщик.

– Да знаю я, где это. – Бубликова вздохнула. – В общем, до завтра. – Затем она что-то вспомнила и добавила: – Захвати свое водительское удостоверение. Пригодится. Все. Пока. – Настя отключилась.

Утомленный Князев приложил «таблетку» к домофону, торопливо поднялся по ступенькам на третий этаж, несколько раз провернул ключ в замочной скважине входной двери. Он прикрыл ее за собой, так и не дошел до комнаты, плюхнулся в кресло, стоявшее в прихожей. Глаза его моментально закрылись, и он погрузился в беспробудный сон.