В лесу он был сущим наказанием. Ни одна проказа без юркого рыжего лисенка не приключалась. Не было дня, чтобы к бедной лисе не приходили с жалобами встревоженные птицы и звери.

– Это надо додуматься, – возмущался ёж, – вывалял моих славных деток в глине, звери добрые, как мне отчистить их? А на кого они похожи?

Маленькие ежата походили на глиняные комочки, только черные глазки и носики напоминали о их принадлежности к ежиному семейству.

– Кумушка, – негодовал волк, – твой безобразник заманил моих малышей на плот, ему пираты для разбоев потребовались. Урезонь своего, а нет, спущу шкуру за такие проделки.

Даже медведь, и тот приплелся.

– Лиса, если твой хулиган не прекратит колошматить в дурацкую железку у моей берлоги, надеру ему уши.

– Надери, надери, Михаил Иванович, может, поумнеет. Бедная лиса извелась от этих жалоб, избегать стала соседей и знакомых. Уговаривала Рыжего, просила, не одну хворостину обломала об его спину, но проходила минута, другая, а он опять за свое.

Если бы бедного лиса не прикончили в курятнике, разве таким бы он рос?

Лиса горестно вздыхала, жалуясь и на свою судьбу, и оправдывая поведение беспутного сына.

– Отдам в зоопарк, – грозилась мать, – будешь сидеть за решеткой, там не набалуешь.

А Рыжий смотрел своими наивными глазами на мать и совсем не был похож на кающегося.

«Чего ругают? – говорил весь его вид. – Ну, вымазал ежат, они колючие, сделал гладенькими, чем плохо? А кого мне в пираты брать, как не волчат?»

Один старый ворон терпеливо относился к Рыжему. Он не пришел с жалобами даже тогда, когда увесистая шишка свалилась на его бедную голову. Ворон смотрел на проделки маленького «разбойника», качал головой, иногда ворчал, но это ворчание было старческим, так, для порядка, вроде бы.

– Тебе хорошо, – сетовал шалунишка, – не бьют, не ругают, не отдают в зоопарк.

– А ты не хулигань.

– А чего я сделал?

– Считаешь, что завалить зайцу дверь камнями, это ничего?

– Он тоже хитренький, сам гуляет, а зайчат взаперти держит, пусть посидит, тогда узнает.

– А для чего вырыл яму, в которую угодил уважаемый всеми барсук?

– Я же не для барсука рыл, а он ходит и не смотрит под лапы.

– Сорочат зачем перекрасил?

Лисенок почесал за ухом. Откуда ему знать, зачем перекрасил он этих болтунов? Может, сами захотели, а может краску некуда было девать, поди вспомни, что было два дня назад?

– Эх, Рыжий, не сносить тебе бедной головы.

– Вот и мама об этом всегда говорит.

Лисенок на миг задумался, но вскоре вскочил и помчался в лес. Долго унывать и думать он не умел. А тем временем над его головой, да не только над его, собирались грозные тучи.

Среди зверей и птиц прошел слух, что из дальних мест приплелась в их лес злая ведьма – крыса Жу. Ужасней и коварней её не было на всем белом свете. Огромная свита серых бродяг следовала за своей хозяйкой. Они не щадили ни птенчиков малых, ни зверей могучих. Стоило Жу уставиться своими противными глазками на жертву, как та замирала, а верная свита набрасывалась на неё и уничтожала в один миг.

Лесные жители не хотели верить в эти слухи, но когда по лесным тропинкам зашныряли полчища крыс, переполошились, паника охватила весь большой лес.

Только матерые волки не струсили. Собрались стаей, и на бой. Крепкие, ладные, они были готовы на все, но боя не получилось. С оскаленными пастями застыли волки от взгляда противной ведьмы, так и погибли стоя.

Когда лисенок узнал о нашествии крыс, а потом и о гибели волков, он прибежал к старому ворону.

– Слышал я об этих бродягах, – прокаркал ворон, – а вот как избавиться от них, убей, не знаю.

– Дядюшка ворон, только ты можешь спасти лес, подумай, может какая управа и на них найдется?

– Нет, Рыжий, я не помогу тебе, а вот люди должны знать средство против Жу, иди к ним.

– Они убили моего отца, да и другим от них достается.

– И все же надо идти к людям. На окраине одного села живет одинокая, старая женщина, она добрая, попроси её.

– Иди, легко сказать, а как пристукнут?

– Могут, но не струсил ли ты?

Рыжий обиделся на ворона за такое карканье. Он еще никогда не трусил. С этой обидой и побрел в деревню.

Собаки подняли неистовый лай, почуяв лисенка, но, на его счастье, они были накрепко привязаны цепями к своим будкам. Дом, на который указывал ворон, нашелся быстро. Рыжий юркнул в подворотню и подкрался к двери. Было тихо. Немного успокоившись, поцарапал легонько лапой по сухим доскам, подождал, но за дверью никого не было. Поцарапал сильнее. Проснулись куры, которые закудахтали на всю деревню. Лисенок перетрусил окончательно и уже готов был сигануть в лес, но за дверью послышались шаги. Он закрыл глаза и приготовился к худшему.

– А это что еще за гость?

Старушка разглядывала рыжий комочек, который трусливо жался к косяку. Она была действительно доброй, взяла Рыжего на руки и занесла в дом.

Старый кот Тимофей, почуяв лесного зверя, ощетинился и уже приготовился к прыжку, но старушка пригрозила ему пальцем, и кот уселся на кровать, готовый в любой миг броситься на битву. Старушка осторожно положила Рыжего на пол.

Лисенок пришел в себя и попытался объяснить человеку жестами о той беде, которая свалилась на лес, но безуспешно. Старушка смотрела на него с любопытством, но ничего не понимала. Выручил кот.

– Послушай, приятель, – обратился Тимофей к Рыжему, – объясни толком, что произошло?

Он выслушал торопливый рассказ и сам мастерски изобразил противную крысу.

– А, старая ведьма Жу к нам пожаловала, давненько её не было в наших краях.

Старушка прошлась по избе, покачала головой.

– Знаю я средство против этой ведьмы, но кто сумеет воспользоваться им?

Она наклонилась к Рыжему и потрепала его по мягкой шерсти.

– Не тебе же, крошка, такое поручать.

Лисенок преданно лизнул добрую руку и помахал своим пушистым хвостом.

– Нелегкое дело биться с ведьмой, слишком маленький ты, где осилить одному такое?

Рыжий испугался, что старушка не откроет ему секрет, смотрел на нее с мольбой и отчаянием. Затем он подполз к ней на животе и потерся о её ноги.

– Что с тобой делать, ума не приложу?

И она рассказала о том средстве, которое способно противостоять чудовищному взгляду. Потом потрепала по шерсти и выпустила на улицу. Рыжий помчался к лесу.

– Приятель, постой, куда так несешься?

Кот с трудом перевел дух, бежать так быстро он не мог.

– А ты зачем?

– С Жу у меня свои счеты, один с ней ты все равно не справишься.

– Это почему я не справлюсь?

– Рыжий слишком, да и молоко на губах не обсохло.

Тимофей ворчал дружелюбно, поэтому лисенок на него не обиделся и побежал тише. Он даже рад был такому помощнику, теперь не один, а это всегда много значит.

Глубокой ночью добрались до леса, но отдыхать не стали, а пошли в овраг. Травку, про которую говорила старушка, нашли в самом глухом месте. Дождались первого луча солнца, сорвали, натерлись с лап до головы, перекувырнулись три раза в сторону восхода.

– А теперь кусай мое ухо, – сказал Тимофей и наклонил голову, – все равно уже плохо слышать стал.

Рыжий вздохнул и откусил коту ухо, потекла кровь, которой он натер его, как и говорила старушка. Потом потрогал свои уши, нос, лапы и жалобно посмотрел на Тимофея. А тот смотрел на него и молчал.

– Кусай хвост, – приказал коту и закрыл глаза.

– Хвост красивый.

– Кусай, Тимофей, чего тянуть?

Откусил кот лисенку хвост, намазал и его кровью.

Крыс искать долго не пришлось. Они хозяевами бегали по каждой тропинке. Одна, другая, третья пали от зубов друзей. Серые бродяги всполошились, гонцы побежали за хозяйкой. Вскоре появилась сама. Её сердитый вид не предвещал ничего хорошего. Тимофей сразу узнал ведьму. Много лет назад только чудо спасло молодого кота от зубов серой шайки. Люди прогнали Жу из этих мест, а теперь и его время пришло потягаться с ней.

Жу уставилась своим ужасным взглядом, но они выдержали его и бросились к ведьме. Жу противно пискнула, верные слуги кинулись на смельчаков. Много их было, но Тимофей не зря прожил долгую кошачью жизнь, он успел крикнуть Рыжему только одно слово «Жу», а сам мужественно вступил в схватку с крысами, прикрывая товарища.

И Лисенок понял его. Он ловко уходил от нападавших, оставляя их Тимофею, а сам устремился к ведьме. А вот и она. В один миг острые зубки сделали свое дело. Жу больше не существовала. Смельчак даже не почувствовал несколько опасных укусов, он все продолжал сжимать в зубах её противную шею.

Увидев, что с хозяйкой покончено, крысы разбежались во все стороны.

Рыжий пришел в себя, устало поднялся и побрел к Тимофею.

Безжизненное тело старого кота покоилась на груде уже нестрашных бродяг. Он сделал свое дело, рассчитался с ними за все сполна.

И вновь лес зажил той обычной жизнью. Только бесхвостый лисенок, сутулясь и прихрамывая, бродил, печальный, по лесным тропинкам. Старый ворон изредка беседовал с ним, спускаясь на самые нижние ветви деревьев.

– Добрый день, Рыжий.

– Добрый, дядюшка ворон.

– Чего опять насупился?

– Да нет, все хорошо, очень хорошо.

Ворон смотрел на удаляющуюся фигурку бывшего озорника и горестно вздыхал. И еще слышал старый ворон, как болтливые сорочата показывали крыльями на лисенка и громко кричали.

– Пошевелись, кривоногий, покажи свою прыть.

Видел, как разыгравшиеся волчата, швыряли в него увесистыми шишками. Даже пробовал урезонить зайчат, которые прыгали перед самым его носом и хохотали над жалким обрубком, который торчал вместо хвоста.

Он многое видал и слышал за свою долгую жизнь, так много, что залетает теперь на самое высокое дерево, сидит и дремлет в полном одиночество, чтобы больше никого и ничего не слышать и не видеть.