Хорошо жили Ирина и Василий, в любви и согласии, в достатке и радости. Вырастили детей, дом построили, сад посадили. Казалось, что живи теперь и радуйся, привечай детей и внуков. Но не тут-то было. Начал Василий хмельными напитками увлекаться. К выходу на пенсию так эта зараза его затянула, что и дня не мог прожить без дурного зелья. И какие только меры не принимала Ирина, чтобы хоть как удержать мужа, но не помогало уже ничего.

Ранее утро, а у местного магазинчика уже мужики собираются. Василий выходит из дома и тоже бредет туда же. Его догоняет знакомый мужик, который тоже является завсегдатаем этих сборищ.

— Говорят, красненькую вчера привезли, дешевая и крепкая, — сказал знакомый, — а у меня сегодня ни копейки нет. Василий, выручи, я с тобой рассчитаюсь, ты меня знаешь.

— Чем я тебя выручу? У меня у самого гроши от вчерашнего утра остались. Ты не переживай, найдется кто-нибудь с деньгами. Вчера мы всех выручали, сегодня нас кто-то выручит.

Они пришли к самому открытию. Мужики толпой ввалились в магазин. Продавец кричала на них, чтобы не создавали такую толкучку, а то она не станет их обслуживать. Кто-то попытался возмутиться, но его сразу же одернули. Всем хорошо был известен крутой нрав продавца, поэтому спорить с ней мужики не осмеливались. Несмотря на сделанную попытку хоть как-то упорядочить толпу, лучше от этого в магазине не стало. Продавец, тем не менее, начала отпускать эту красненькую, о которой все уже прослышали. Дошла очередь до Василия. Он протянул продавцу весь свой скудный капитал и пластиковую бутылку.

— Что ты мне суешь? — грубо сказала продавщица, — тут на один стакан не хватит твоих грошей, убирайся прочь!

— Налей, — жалобно попросил Василий, — сил нет больше, не нальешь, умру у твоего прилавка.

— Налей мужику, я за него доплачу, — раздался властный голос сзади.

Василию налили целую бутылку. Он взял ее трясущимися руками, поблагодарил благодетеля и обещал завтра же с ним рассчитаться. Утром он со скандалом вытребовал от жены эти деньги и пошел отдавать долг. Благодетеля среди мужиков не оказалась. Подождав его какое-то время, Василий не выдержал и купил себе дешевого вина. Потом он попал в компанию таких же выпивох, где в конечном итоге и напился. Идет домой, а навстречу ему благодетель идет.

— Где долг? — спрашивает он, — ты обещал сегодня со мной рассчитаться.

— Я тебя ждал, а ты не пришел, — начал оправдываться Василий, — деньги у меня были.

— Давай деньги! — решительно заявил благодетель.

— Нет у меня денег, — лепетал Василий, — хочешь, последнюю рубашку отдам в счет долга.

— Нужна мне твоя рубашка, как зайцу стоп сигнал. Гони деньги, а то хуже будет!

— Где я тебе их возьму? Я утром у жены последние деньги забрал, больше у нее их нет. Занял бы у соседей, но они уже давно мне в долг ничего не дают.

— Хорошо, я возьму тебя в работники, ты раньше неплохо работал. Будешь у меня в саду трудиться. Но мне нужно согласие твоей жены, без этого тебя к нам не пропустят.

— Не переживай, такое согласие она даст, — сказал упавшим голосом Василий, — ты меня надолго к себе забираешь?

— Ты пойдешь ко мне навсегда, назад тебе пути уже не будет.

— Ну, вот и отлично, так, может быть, даже и лучше, — подумал Василий, — ни хоронить меня не надо будет, ни могилу потом обустраивать. Да и Ирине без меня легче будет. Намучилась она, бедняжка, со мной, хоть на старости лет поживет без моего пьяного безумия.

— Ты иди домой, я приду через пол часика. Жене можешь передать наш разговор.

Василий ничего не ответил. Он кивнул головой и молча, побрел к дому. Ирина стояла с соседкой у забора. Они что-то обсуждали между собой.

— Ну вот, пошел долг отдавать, а сам напился. Как тебе не стыдно, Вася, Вася?

— Пошли, Ира, домой, разговор серьезный есть.

— Серьезные разговоры у нас с тобой в молодости были, а теперь от них воспоминания только остались. Иди спать, проспишься, тогда и скажешь, что у тебя за разговор такой был.

Она посмотрела на него и замолчала. В глазах мужа была какая-то трезвая боль, даже слезинка выкатилась и пробежала по щеке.

— Хорошо, пошли в дом, — согласилась она.

Ирина распрощалась с соседкой, договорились к вечеру встретиться снова.

— Что там у тебя случилось, — спросила она мужа, когда зашли в дом.

— Долг я не отдал, не пришел вовремя тот мужик, я не выдержал и пропил деньги. Он меня дорогой встретил и сказал, что заберет меня в работники.

— Вот, вот, — улыбнулась жена, — недельки на две забрал бы он тебя, эти дни ты не попил бы винцо с дружками, а еще денег заработал бы.

— Нет, Ира, он меня навсегда заберет, скоро придет за твоим согласием, — ответил каким-то упавшим голосом Василий.

— Вот что, ложись и отдыхай, хватит мне всякую ерунду рассказывать, — ответила она недовольным голосом.

Василий хотел объяснить ей, что он не шутит, что скоро этот человек придет. Неожиданно глаза его стали закрываться, он сел на кровать, уткнулся в подушку и сразу захрапел. Ирина хотела положить его удобней, но в дверь постучали. Она подошла к ней и открыла. У двери стоял молодой еще мужчина, прилично одетый, с легкой усмешкой на губах.

— Я к Вам, Ирина Васильевна, принимайте гостя. Муж Вам уже объяснил, зачем Вы мне понадобились?

Она хотела сказать, что они пили, видимо, вместе, поэтому и бредить начали. Только мужчина был абсолютно трезв, от него пахло приятным благовоньем.

— Выйдем на улицу, — предложил мужчина, — я люблю свежий воздух.

На улице он объяснил ей, что заберет Василия за долги, чем сделает ей определенное облегчение. Также он заверил Ирину, что в том месте, где будет ее муж, спиртного не бывает. Работать он будет, якобы, не так уж много, хорошо питаться, одеваться в рабочую форму, но очень чистую и приличную.

— Я не прошу ответа сразу, — сказал он, не дав возмутиться Ирине, — посоветуйтесь со своими родными, соседями, подругами, а потом принимайте решение. Утром мои слуги придут за ним.

После этих слов, он словно сквозь землю провалился. Ирина даже потрогала себя за ухо, не сон ли это? А тут к ней сестра пришла. Она была на рынке, накупила всякой провизии, окрошку собиралась делать. Ирина и рассказала ей про встречу и разговор со странным мужчиной. Выслушала сестра, помолчала какое-то время.

— Не знаешь, что тебе и посоветовать? — сказала она. — Отказать? А как дальше с непутевым мучиться? Согласиться? А как же быть с теми годами, которые вместе прожили, детей вырастили? А может шутка это? Не было еще таких случаев у нас, разыграть они тебя решили.

— Не похоже, уж больно этот мужчина солидный, такие мужики не врут и не шутят подобными вещами.

— Послушай, сестра, мучаешься ты только с ним. От него нет тебе никакой помощи ни по дому, ни в огороде. А его скандалы, дружки пьяные, они же с ума свести могут. Как подумаю, что такого еще и обстирывать надо, так никакой жалости в душе к нему не остается. Пусть забирают, ему там, может быть, лучше будет.

— Что ты говоришь, а что дети, внуки скажут?

— А ты не говори им. Ушел из дома, а где теперь, никто не знает, — учила ее сестра.

— А как бы ты со своим поступила?

— Чего ты моего ровняешь, он эту заразу в рот не берет.

— Уходи, сестра, не то ты говоришь, не нужны мне такие советчики.

Сестра даже обиделась на нее.

— Делай, как знаешь, но только больше не жалуйся на свою плохую жизнь.

Она встала и ушла, даже не попрощавшись.

Пришла к Ирине соседка, чтобы продолжить прерванный разговор.

— Не до разговоров мне, — сказала Ирина, — тут у меня гость был, хочет моего Василия забрать навсегда к себе в работники. Жизнь ему хорошую обещает, от пьянства отучит.

Соседка, как и сестра, стала прикидывать, что лучше. Можно конечно избавиться от пьяницы, от него все равно нет никакого толку в семье. Вот только не очень складно это дело делается, ты должна решать сама. Если бы он согласился и ушел, одно дело. А тут она должна его своими руками отдать неизвестно куда, это уже другой расклад получается. Не пришли они к единому мнению с соседкой насчет Василия. И отдать вроде бы неплохо было, но как отдать после стольких лет совместной жизни?

Сидит Ирина на лавочке, прошлую жизнь вспоминает. Как хорошо все у них тогда складывалось. Он работал на хорошей работе, получал неплохие деньги. Его ценили и уважали за то, что все делал добросовестно и в срок. Заразой этой, пьянкой, не больно увлекался. А как уж ее любил? Он готов был свою звездочку на руках носить. А когда она родила ему дочь и двух сыновей, он просто боготворил свою жену. Что и говорить, в доме всегда были согласие и достаток. Любил он с детьми возиться. Так порой разыграются, что ей приходилось брать полотенце и успокаивать шалунов. Доставалось, конечно, Василию, но все это было в шутку и заканчивалось в конечном итоге всеобщим весельем.

— Да, какое хорошее время было, — вздохнула она, — как мы все были счастливы.

А мысли все возвращали и возвращали ее в прошлое. Были и нелегкие минуты в их жизни. Вспоминались болезни детей, ее болезни. Однажды Ирину прихватил аппендицит. А дело зимой было. Разыгрался буран, все дороги замело. Василий взял колесный трактор и повез ее в поселок. Скорая помощь их на полпути встретила, застряла она в снегу. Довезли до больницы, успели.

А когда дети школу заканчивали, он с ними больше всех занимался, чтобы они дальше учиться пошли. И дети все выучились, семьи у них хорошие, живут дружно.

— И вот я, как непомнящая былого, должна теперь отдать его в какое-то рабство. Да в жисть не бывать этому! — Твердо решила она.

Проснулся ее Василий. Вид у него был неважный, но глаза смотрели с тревогой на нее. Он ждал, что она сейчас скажет. Но Ирина начала что-то делать у плиты, не рассказывая ему о встречи с незнакомцем.

— Молчит, — подумал он с какой-то отрешенной грустью, — уговорил, значит, мою подругу жизни, утром заберут куда-то.

Он вышел на улицу, прошел в сад. Многое тут сделано его руками, но что-то уже переделали дети и жена. Он заметил, что где-то надо было бы доски подкрасить, там заменить прогнившую тесину. Ему стало обидно за то, что он ничего этого еще утром не видел.

— Правильно она сделала, — сказал он вслух, — не жил я последние годы, а мучил всех.

Он подумал, что надо бы проститься с детьми и внуками, но тут же отогнал от себя эту мысль. В последнее время он даже толком не побеседовал ни с одним из них, нужны им теперь его прощения. И эти мысли, как тяжелый камень давили на сознание. Только сейчас до него со всей очевидностью дошло, что он сам еще при жизни превратился в ненужное существо. Не только дома, но и на улице, нормальные люди сторонятся таких, как он. Сколько раз им выговаривали, чтобы они, горькие пьяницы, убирались прочь. Не как людей их просили уйти, а как скотину какую-то неприятную. Он сел на лавочку и обхватил голову руками.

— Вася, — раздался голос жены, — иди на ужин.

Он хотел отказаться, но не стал этого делать, поднялся и побрел к дому.

— Поем в последний раз ее блинчиков, — подумал он с грустью, — она у меня хорошо их печет.

Ужинали молча. Говорить ни ему, ни ей не хотелось. Да и о чем говорить, когда и так все ясно. Перед сном он помялся у двери, хотел что-то спросить, но так и не решился.

— Ты чего хотел? — спросила она.

— Да так, но это не важно.

— Говори, чего там, не стесняйся.

— Рубашку я хотел другую надеть, эта грязная уже. Штаны тоже не мешало бы заменить, они не чище рубашки.

— Хорошо, Вася, к утру все у тебя будет, а сейчас ложись спать.

Всю ночь он не сомкнул глаз. Едва начал брезжить рассвет, он встал и вышел на улицу. Проходя прихожую, он заметил, что на стуле ему приготовлена одежда. Василий сел на крыльцо и задумался. Какая хорошая жизнь у них была, как печален теперь конец. А всему виной только он, он и никто другой.

К дому уверенно подошли два молодых человека. Вышла из дома и Ирина.

— Хозяйка, мы за долгом пришли, — сказал один из парней.

— И сколько я вам должна, сумму вы можете назвать?

— Причем тут деньги, мы за хозяином твоим пришли.

— Вон оно что? Вот вам деньги, надеюсь, что этого хватит, и убирайтесь прочь от моего дома.

— Не отдашь добром, силой возьмем, тебе и ему хуже будет.

— Ирина, отдай меня им, я виноват, мне и ответ держать. В обиде на тебя не буду. Видно время пришло за грехи платить.

— Слышишь, — более миролюбиво сказал один из парней, — твой муж сам все понимает и желает уйти с нами, зачем ему препятствовать?

— Послушай, красавчик, он мой муж, его я никому не отдам. Если силой попытаетесь взять, защищать буду до последнего дыхания.

Она обернулась, увидела кухонный нож и взяла его в руки.

— Вот вам деньги, — она кинула парням несколько смятых купюр, — а его возьмете только после моей смерти.

Парень пожал плечами, взял деньги, отсчитал сдачу, положил ее на землю.

— Нам лишнего тоже не надо, — сказал он.

Они повернулись и пошли со двора. Как к калитке подходили, Ирина их видела, а вот потом куда они делись, она не заметила.

Позднее пришла сестра.

— Ну что, пожалела своего пьяницу?

— Уходи, сестра, не понимаешь ты главного в жизни. Это мой крест, который я несу до конца. Как знать, может, он мне не случайно дан?

— Хочешь сказать, что хоть и тяжелая, но своя ноша, — съязвила сестра.

— Ты права, ноша-то не чужая.

Сестра ушла. Ирина села на крыльцо и задумалась.

— А где мой суженый? — пришла ей мысль через некоторое время, — неужели опять к своему магазину сбежал?

Она встала и без всякой цели побрела в сад. Неожиданно до нее донеслись всхлипывания. А вот и ее Василий, который сидел на садовой лавочке. Плечи его вздрагивали. Она подошла и села рядом.

Прошли годы. Как-то я встретил их у церкви.

— Понимаешь, Ира, — говорил он, — впервые в груди, словно огонь какой-то внутренний зажегся. Что бы это значило?

— Я откуда знать могу? Ты у нас в семье грамотей, вот ты и объясняй.

Он был одет в приличный костюм, побрит, аккуратно пострижен. На пьющего человека он уже не был похож. Она тоже выглядела неплохо для своих лет. С лица даже морщины исчезли. Она немного пополнела, но это ее не портило. Они постояли немного у церкви, потом она взяла его под руку, и они пошли своей дорогой.

Я посмотрел им в след и улыбнулся. Хорошо, когда к людям счастье возвращается. Пусть будет оно долгим и не убывающим.