На улице моросил мелкий, осенний дождик. Холодный и влажный воздух пронизывал, казалось, любую одежду. Люди ежились от холода и спешили укрыться в домах. В такую погоду, как говорят, хороший хозяин собаку на улицу не выпускает. А ей пришлось в это время очутиться на улице. Она встала за угол, чтобы хоть как-то укрыться от осеннего ветра, но это ей почти не помогало. Из дома доносилась грубая брань, послышался шум разбитого стекла. Она съежилась, как от сильной боли, попыталась даже закрыть уши, чтобы ничего этого не слышать. Дверь в это время резко распахнулась, на улицу быстро вышел молодой еще мужчина.

— Уходи, уходи, — раздался сзади женский голос, — проживем и без тебя. А тебя я видеть больше не могу, так ты мне опротивел.

— Я уйду, мы теперь по закону чужие люди, — ответил он, — но ты еще пожалеешь об этом.

Он грубо выругался, надвинул кепку плотнее на голову и решительно ступил в эту неприятную, осеннюю сырость. Он удалялся от дома все дальше и дальше. Молодая женщина стояла на крыльце и смотрела на удаляющуюся фигуру. Она надеялась, что он обернется, может даже вернется, но он так ни разу и не обернулся. Когда он скрылся, женщина повернулась и тихонько пошла в дом.

— Ну, вот и все, — подумала она с грустью и сожалением, — теперь у меня одна дорога, в ужасную бездну забвения.

Она вышла из-за угла и побрела по полупустынной улице в неизвестном направлении.

— Смотри, соседка, Толина с Машей хранительница семьи побрела по улице, — услышала она голос сквозь завывание этого противного ветра.

— Вижу, а что ей остается делать? Распалась семья Андреевых. Толя уже нашел себе другую женщину, а Мария с ребенком осталась.

— Жили вроде бы неплохо, чего им не хватало?

— Сейчас многие расходятся. Сколько только с нашей улицы хранительниц семей за последнее время выставлено на улицу?

— И не говори, соседка, поменялись люди. У тебя как в семье?

— У меня живут пока хорошо, но тоже частенько бранятся. Приходится их мирить постоянно.

— У меня в семье скандалов серьезных пока нет. Бывает, что покричат немного друг на друга, но потом опять вместе. Так до старости и доживем в своих семьях.

До нее долетали некоторые слова соседок, ей становилось от этого еще горше. Не так долго просуществовала семейная жизнь Анатолия с Марией. Успели девочку родить, дом родительский в порядок привести, мебель приобрести.

Она вспомнила, как весело было на их свадьбе. Гости шутили, дарили им подарки, веселились. Они сидели на самом видном месте, молодые, счастливые. Кричали горько, они скромно целовались. Потом была брачная ночь. Они счастливые начали свою совместную жизнь. И она, молодая хранительница семьи, которую послали небеса на землю молодым, была тоже счастлива. А как весело они провели свой медовый месяц. Молодожены плыли по великой реке на теплоходе. Играла музыка, они танцевали. От этих воспоминай, хранительнице семьи стало немного теплее на осеннем ветру.

И тогда же он ее впервые приревновал к одному молодому человеку, который пригласил ее на танец. Ей бы не надо было принимать это приглашение, но она была пьяна от счастья и не могла подумать ни о чем плохом. Они впервые поругались. Вернее, кричал на нее он, а она плакала от незаслуженной обиды. Хранительнице семьи стоило определенных усилий, чтобы их примирить. Ей удалось ему внушить, что она ничего не сделала плохого, а наоборот, поддерживала веселую обстановку на танцах, что видя такую хорошую жену, ему все завидуют. Утром они были вновь вместе. И счастье снова вернулось к ним.

А потом они обустраивали дом, который им оставили родители Марии. Хранительница семьи как могла им помогала. То напомнит Марии, что надо кваску мужу принести, жарко, пить хочется. А то поторопит Анатолия с привозом стройматериалов. И все у них получалось очень даже неплохо.

Приходили родители посмотреть, как обустраиваются молодые, как они живут, как ладят между собой. Они, как правило, уходили довольные своими детьми. А Мария с Анатолием все старались сделать своими руками, что тоже радовало родителей.

Первые серьезные размолвки начались после того, как Мария заявила, что им пора детей заводить. Анатолий не хотел себя обременять заботами о ребенке. Ему хотелось пожить еще для себя. Он наметил места и страны, куда они должны съездить, а уж потом начать думать о детях. Кроме того он еще хотел приобрести транспорт для поездок по достопримечательным местам. Ребенок же все эти планы отодвигал на неопределенное будущее. Хранительница пыталась ему внушить, что дети не помеха его планам, что они не будут мешать их семейной жизни. Она пыталась наслать на него такие сны, которые смогли бы убедить его, что и ему в жизни нужен будет помощник, продолжатель рода. Но это не действовало на Анатолия. И все же Мария забеременела. Он накричал на нее и сказал, что у нее кто-то был, что ребенка он не признает.

Какие только усилия не прилагала хранительница семьи, чтобы он поверил, что жена его никого не имела, но Анатолий и слышать не хотел ни о чем. Хранительница пыталась во снах пробудить в нем какие-то отцовские чувства к будущему ребенку, но он был, неумолим. Однажды он пришел домой очень поздно и заявил, что если она не избавится от ребенка, он уйдет к другой женщине.

И вот в их семье появилась дочка. Еще до ее появления, Анатолий приходил домой поздно, а то, сославшись на дела, вообще не приходил домой ночевать. Мария понимала, что ночует у другой женщины, но ничего поделать уже не смогла. Не помогали и вмешательства родителей. Их Анатолий просто не слушал. С появлением дочки в доме, муж не только не поменялся, он стал еще более жестоким и бессердечным с Марией. Отвечал он ей всегда грубо, старался оскорбить, на дочь даже не хотел глядеть. И пошла хранительница семьи к соседке за советом. Что-то надо было делать, но что?

— Распадется твоя семья, — сказала ей соседка, — ты окажешься на улице.

— Неужели они не понимают, что небеса только один раз нас дают? — спросила хранительница семьи.

— Если бы понимали, они иначе в жизни и вели бы себя. Кто сейчас смотрит на небеса-то? Вот и твои молодые, ему погулять еще хочется, а ей нормальная семья нужна была. Родилась девочка, а что изменилось? Все только хуже стало. А теперь они уже не одумаются. А дочка при живых родителях, сиротой расти будет.

— Что же мне делать?

— Если бы я знала, что тебе делать, неужели бы я тебе не сказала? Твоя доля теперь такая. Распадется семья, у тебя будет время, чтобы найти другую семью.

— А это возможно?

— Конечно, возможно. Если Мария надумает выйти замуж, а он окажется или вдовцом, или еще не женатым, тебе небеса могут разрешить поселиться в их семье. Но у тебя будет всего два месяца, чтобы найти подобную семью.

— Я знаю, что времени дается совсем немного, а потом я должна исчезнуть навсегда.

Она вернулась к себе в подавленном состоянии. Она привыкла к Марии, а теперь привязалась и к ее дочери. Ей очень не хотелось покидать этот дом. Она старалась, чтобы в доме все было хорошо. Ей удавалось какое-то время мирить Анатолия с Марией. Казалось, что их совместная жизнь еще наладится. Но счастье словно покинуло их дом. А может, и не было этого счастья в доме? Была только видимость одна.

А теперь они не муж и жена, а она бывшая хранительница семьи. Дойдя до края села, она остановилась, чтобы перевести дух.

— И куда ты теперь пойдешь? — услышала она голос.

— Откуда мне знать? Пойду прямо, а там видно будет.

— Иди по дороге и не сворачивай с нее. Она приведет тебя в город. Там в пригородном лесочке собираются такие же хранительницы, как ты. В городе некоторым из них удается устроиться в нормальные семьи. Иди, может и тебе повезет?

Она уже не хотела идти дальше. Зачем тратить время зря, уж лучше остаться тут на лугу зеленом, а потом раствориться в этом просторе. А когда наступит летняя пора, порхать по цветкам душистым. Было бы лето, она так и поступила бы. Но когда она настанет эта пора? Не дождаться ей ни лета красного, ни цветочков душистых. Она еще немного постояла, поежилась от холода и побрела по дороге в город. Там она нашла и лесочек, и таких же несчастных подруг своих. Только их было много, очень много.

Хранительница семьи опустилась на землю и задумалась.

— А ты откуда такая взялась? — спросила ее незнакомка.

— Из села я, — ответила хранительница семьи.

— А сюда чего пришла?

— Полагала, что здесь мне легче будет устроиться в новую семью. Я не думала, что нас так много. Теперь я вижу, что надежды почти призрачны.

— Ты права, но уходить в никуда все же не хочется.

— Мне тоже не хотелось бы раствориться в пространстве, но что делать?

Они какое-то время помолчали.

— Полечу в город, — сказала хранительница семьи, — посмотрю на людей, на дома.

— Я тоже с тобой полечу, можно?

— Чего нельзя, полетели вместе, я все равно плохо город знаю. Ты мне и расскажешь про город, покажешь лучшие дома.

— Я тоже город почти не знаю, я прилетела из поселка.

Они поднялись над деревьями и полетели в сторону города. Они покружили над домами, а потом опустились на крышу какого-то здания.

— Здесь более или менее тепло, — сказала хранительница, — в селе я привыкла на теплой печке греться, я остаюсь тут, а там посмотрим.

— Я тоже не хочу возвращаться в лес, делать там мне все равно нечего. Я останусь с тобой.

Они пристроились около теплой трубы. Место это было неплохое. С трех сторон их от ветра защищали стены, а тепла, которое исходило от трубы, было достаточно, чтобы не дрожать от холода.

— Но тут мы никогда не устроимся в новую семью, — с каким-то сожалением и грустью, сказала ее знакомая.

— Там тоже у нас почти не было шансов устроиться в новую семью, — возразила ей хранительница семьи, — а тут мы сами попробуем, что ни будь найти.

Наступила ночь, спать не хотелось. Молчание тоже скоро обеим надоело.

— Расскажи о себе, — попросила хранительница семьи.

Знакомая не стала отказываться и рассказала свою печальную историю.

— У меня еще не совсем плохо было, — подумала хранительница семьи, — получается, что и искать ничего больше не надо. Видимо, у всех нелегкая доля.

Эта мысль ее как-то успокоила. Вскоре она задремала. Эта ночь и у нее, и у новой знакомой прошла, впервые за долгое время, спокойно. Так началась у них эта недолгая жизнь на крыше. Прошло несколько дней. Хранительница семьи проснулась, но новой знакомой рядом не было.

— Бедняга, — произнесла она, — кончилось ее время. Вот почему она вчера была так грустна, а когда ложилась спать, попрощалась со мной. А я, глупышка, ничего не поняла.

На улице похолодало, выпал первый снег. Теперь и на крыше было холодно и не уютно. Она поднялась и полетела над домами. На самой окраине она заметила, что в чердачном окне одного дома не хватает стекла. Хранительница через это отверстие проникла на чердак. По сравнению с тем местом, которое было у нее на крыше дама, на чердаке был просто рай. Она устроилась у теплой трубы, закуталась в какое-то тряпье. Было тихо и по-домашнему уютно. Запахи, которые витали на чердаке, напоминали ей сельский дом. Она задремала. Разбудил ее надрывистый кашель, который доносился из дома.

— Зачем ты встал, Петрович, — спрашивала женщина, — тебе лежать и лежать еще надо.

— Надоело валяться, Антонина — отвечал мужчина, — надо что-то по дому сделать, обед приготовить.

— Вот поправишься, тогда и обед приготовишь, и дела по дому сделаешь. А сейчас я все сама приготовила и прибрала. Поднимайся, кормить тебя буду.

— Спасибо тебе, соседка, сколько хлопот у тебя из-за меня.

— Какие хлопоты? Обед приготовить, пол подмести? Не думай об этом, Петрович, лучше пей лекарство и поправляйся быстрее.

Он с благодарностью погладил ее руку.

— Шершавая от работы, — произнес он с какой-то нежностью, — неугомонная ты, соседка, все в делах и в делах. Молодых, соседка, избалуешь. Ты же им ничего не позволяешь по дому делать.

— Не больно-то молодые хотят огородом заниматься. Три грядки крестом, если бы не я, заросли и они бурьяном бы.

— Как у меня, — засмеялся Петрович.

— Ты одинокий мужчина, какой с тебя спрос? Не прибедняйся, сосед, я смотрю, трава у тебя вокруг дома всегда скошена, яблони обрезаны, какой хороший урожай яблок собрал в этом году. Нет, Петрович, не скромничай, у твоего дома всегда порядок. А насчет грядок понятно, не для мужика они, тут женские руки нужны.

— Вот и я о том же, хозяйки в доме нет, Антонина, а без хозяйки и дом не дом, а сарай для проживания.

— Заведешь еще, ты мужчина не старый, невест и на нашей улице для тебя хватает, выбирай любую.

— Выбрал, но не идет она в мой дом.

— Не торопи, Петрович, дай подумать.

Женщина покормила больного, дала ему лекарство и ушла.

— Как было бы хорошо, если бы они поженились, — подумала хранительница семьи, — люди они уже не молодые, но видно, что хорошие.

Разговор Петровича с соседкой не прошел бесследно. Вечером Антонина заговорила с дочкой о том, что сосед предлагает ей выйти замуж за него. Она думала, что дочь возмутится, будет говорить, что это глупость. Но дочь не стала ее отговаривать. Она даже выказала определенное удовлетворение такому делу. Вздохнула Антонина и пошла на кухню ужин разогревать. Утром пошла она снова соседа навещать. Пришла, смотрит, а Петрович уже бодро по комнате расхаживает.

— Заходи, Антонина, я чай приготовил, давай посидим рядком, поговорим ладком, глядишь, и договоримся.

— А чего не посидеть, давай посидим, — ответила она.

Чаепитие затянулось.

— Обед скоро, пойду и разогрею, молодые скоро придут.

— Без тебя они управятся, не дети малые.

И они снова сидели и вспоминали прошедшую жизнь, старых знакомых, годы свои молодые.

— Засиделась я у тебя, Петрович, мои детки уже свет погасили, спать легли.

— Оставайся, Антонина, у меня ночевать, чего молодых беспокоить.

— Волноваться будут, сказать им надо было бы.

— Какая ты наивная, они рады, что ты со мной останешься, не переживай.

Еще долго горел свет в их доме. Утром хранительнице семьи сообщили, что ей разрешили остаться в этом доме с новой семьей.

Шли годы. Жизнь у Антонины и Андрея Петровича сложилась, как нельзя лучше. К их большой радости, дочка подарила им сначала внучку, а потом и внука. Заботы о внуках легли на плечи бабушки Тони и дедушки Андрея. И это их не тяготило. Так получилось, что Петрович остался один на всем белом свете, а у бабушки Тони тоже была только дочка.

Видела хранительница семьи в городе как-то Анатолия. Вид его был просто жалкий. Грязная рубашка, не глаженные и поношенные брюки, стоптанные башмаки. Она смотрела на него, и не появилось у нее даже желания узнать, как он живет, чего достиг в этой жизни.

Нам тоже остается пожелать всем семьям, хранить мир и согласие в доме, беречь нажитое и не гоняться за призрачными утехами и развлечениями. Счастье оно, как правило, рядом, а все остальное лишь самообман.