Была уже тихая летняя ночь, когда она появилась на свет. Ее держали очень нежные и добрые руки. Звучала грустная песня, которую тихонько пела та, которая держала ее на руках. Она не понимала, о чем эта песня, но ей было очень хорошо и спокойно. Все небо было усыпано звездами, а над лесом висела удивительно красивая луна.

— Доченька, — услышала она приятный голос, — ты открыла свои глазки? Как ты хороша. У меня было много дочерей, но такой хорошенькой еще не было.

— Ты моя мама? — спросила крошка.

— Да, я твоя мама! Мы будем с тобой до самого рассвета, а потом я понесу тебя к людям. Тебя примут в очень хорошую семью, будут любить и холить. Ты будешь долго жить на этой прекрасной земле.

— Но я не хочу к людям, — возразила малютка, — я хочу быть только с тобой.

— Со мной нельзя, ты появилась на свет для того, чтобы служить людям, — стала успокаивать ее мать, — ты будешь помогать им, быть скромнее, добрее и чище душой. Это не совсем просто, а порой и трудно. Но ты должна быть ко всему готовой и добиваться своего терпением и трудом.

— Мама, я не хочу, чтобы ты меня отдавала, ты хорошая и добрая, пожалей меня.

— Доченька, если я тебя не отдам людям до того момента, когда появится на небе завтра первая звезда, ты растворишься в пространстве. Тебя больше не будет ни на земле, ни в воде, ни в воздухе.

Малютка прижалась к маме. Она, наверное, расплакалась бы, но скромности не плачут. Она вдыхала аромат, который исходил от матери, словно хотела надышаться на всю жизнь, короткую или длинную. Она, видимо, забылась на какое-то время в тревожном сне. Мать легонько ее толкнула.

— Вставай, доченька, — нам пора лететь.

На небе одна за другой гасли звезды, на горизонте стала появляться светлая полоска предстоящего дня. Было очень тихо и тепло. Наступающий день, по всей видимости, должен быть жарким и душным. Малютка увидела, как недалеко от них пролетела другая скромность с малышкой на руках.

— Нам надо спешить, — сказала мама, — а то другие опередят нас.

Они полетели быстрее. Мать знала, куда надо лететь. Они, не блуждая, долетели до одного дома и опустились в саду.

— Тут ночью должен был появиться на свет ребенок, — пояснила мать, — в него ты и вселишься.

В это время недалеко от них опустилась черная женщина, которая тоже держала в руках младенца.

— Зависть, что ты тут делаешь? — воскликнула мать, — убирайся прочь, мы первые прилетели.

— Посмотрите на нее, — злобно ответила черная женщина, — кому сейчас нужна твоя скромность? Это ты убирайся прочь со своей кралей.

Она медленно стала приближаться к ним, с явным намерением устроить потасовку. Скромность не хотела с ней связываться, да и силы были явно не равны.

— Давай спросим у человека, что ему нужно, — предложила скромность, — если выберут твою чернушку, мы улетим, если мою красотку, улетите вы.

— Наивная, ты думаешь, я испугаюсь?

В это время из дома вышел человек. Зависть моментально стала видимой. Она смело подошла к человеку.

— Я добрая колдунья, — начала она вкрадчиво, — хочу твоему сыну сделать подарок. У меня их несколько, ты должен выбрать его сам. Есть у меня скромность. Если твой сын ее получит, он будет тихим и незаметным человеком. Его желания будут такими же скромными, и не будут отличаться от желаний других людей.

— Что ты мне предлагаешь? — закричал человек, — мой сын будет таким же, как все остальные? Ты в своем уме? Сын главного чиновника города будет походить на простолюдина. Не бывать этому никогда! Убирайся прочь со своим подарком, а не то я позову охрану!

— Не стоит сердиться, у меня есть другой подарок. Твой сын получит зависть, которая будет толкать его к новым вершинам. Он захочет иметь все самое лучшее и дорогое, будет требовать, чтобы все перед ним преклонялись, ему завидовали.

— Это нам подойдет, — сказал удовлетворенно человек, — давай твой подарок.

— Можете не волноваться, он уже у вашего сына, — заверила его зависть и исчезла также таинственно, как и появилась.

Пришлось скромности лететь со своей дочуркой к другому дому. Там родилась ночью девочка. Когда подлетали они к дому, услышали шум гуляющих людей и громкую музыку. Они опустились перед домом. Не успела мать пройти с дочкой и несколько шагов, как ее окликнул сердитый голос.

— Ты куда прешь, убирайся прочь?!

Она сразу узнала наглость, которая тоже прилетела со своим чадом к дому.

— Это ты улетай, — возразила скромность, — не нужен твой подарок девочке.

— Это мой-то подарок не нужен? Ты что себе воображаешь? Твоя скромность никому не нужна, поэтому убирайся ты

— Хорошо, — сказала спокойно скромность, — мы сейчас спросим об этом у людей.

Она стала видимой и пошла смело к гуляющим на лужайке людям.

— Я добрая волшебница, — сказала она им, — хочу сделать подарок вашей дочери. Я подарю ей скромность, которая будет всю жизнь с вашей малюткой. Ее будут любить, уважать за ее порядочность и скромность, она станет желанной гостьей в каждом приличном доме.

От компании отделилась одна женщина и подошла к скромности.

— Что ты нам предлагаешь, скромность? А будет твоя скромность ее кормить? Ей наглость нужна, наглость!

Женщина плюнула бы скромности в лицо, но она вовремя растворилась. А из дома вылетала наглость уже без своего чада.

Еще в трех домах побывали они. В одном доме их опередила другая скромность, и из двух других их просто прогнали. А день уж близился к концу. Жаркое солнце немного остыло и спускалось к горизонту. Понемногу стихал шум на улицах города. Люди отдыхали от забот и жаркого дня.

— Кончается наше время, доченька, я улетаю.

— Не улетай, мамочка, не покидай меня.

Она, как могла, уцепилась за мать и продолжала просить ее не оставлять одну в этом не простом мире. Мать собралась с силой и резко оттолкнула дочь от себя. Пока малышка соображала, что случилось, мать исчезла в последних лучах догорающего дня. Она вспомнила, что говорила мать об ее участи, если она не вселится в какого либо человека.

— Пройдет немного времени, — подумала она с грустью, — зажжется первая звезда, я исчезну из этого мира. Какой короткой оказалась моя жизнь, какой печальный у нее конец.

Она медленно поплыла над домами, городским парком, заполненной машинами дорогой.

— Ты что разгуливаешь? — раздался рядом голос, — сейчас загорятся звезды, нам придет конец. Мне сказали, что недалеко есть дом, в котором проживают дети сиротки, полетим с тобой к ним, мы еще успеем вселиться в людей.

— Нас наверняка кто-то уже опередил, — ответила скромность.

— Не переживай, в тех малышей не очень-то охотно вселяются невидимки.

Скромность не стала больше возражать, она полетела следом за незнакомкой. Они влетели в большую комнату, где в кроватках лежали запеленованные малыши. Незнакомка вселилась в первого же малыша, а скромность перелетала от одной кроватки к другой, не решаясь принять окончательное решение.

— Что ты медлишь? — поторопила ее незнакомка, — у тебя уже нет времени.

Скромность зависла над кроваткой, которая стояла в самом углу. Малыш, который лежал в ней, не плакал, ни крутил головкой, ища соску. Он лежал тихо, едва слышно посапывая своим маленьким носиком.

— Быстрее, — снова раздался голос незнакомки.

И она вселилась в этого маленького человечка. А на небе в это время одна за другой начали загораться звезды. Она подумала о матери. От этих мыслей ей снова стало грустно.

Утром ее вновь окликнула незнакомка.

— Как ты устроилась? — спросила она.

— Я не знаю, с мамой мне было хорошо, но мама улетела от меня. Теперь мне все равно, где я, что со мной будет?

— Почему молчит твой малыш? — снова спросила незнакомка.

— Я не знаю, он проспал всю ночь.

— Кажется, что тебе не повезло, надо было в другого малыша вселяться, — посочувствовала она скромности.

Потом пришли люди, забрали малыша, в которого вселилась незнакомка. Больше она ее не видела. Ей стало грустно и тоскливо. Пришли новые люди, которые кормили ее малыша и сменили ему пеленки.

— Надо снова показать его докторам, — сказала одна девушка в белом халате.

— Чего его показывать, уж больно он слабеньким родился, скорее всего, что он не выживет, — ответила вторая.

— Если и выживет, радости мало будет в его жизни. С первого дня один на всем белом свете. Я иногда представляю, что осталась одна, мне сразу жутко становится. При этом у меня уже есть специальность, я уже достаточно взрослая, есть свой угол. И все равно страшно одной. Даже совета не у кого спросить, голову не к кому прислонить, когда тебе трудно.

— Не трави душу, Света, мне самой тяжело тут работать. Придешь, иной раз домой, а у тебя ручонки детские перед глазами, которые тянутся к тебе.

Они еще поговорили и ушли. Скромность впервые посмотрела на малыша внимательно.

— Мы с ним два одиноких существа, — подумала она, — только я знаю, что он у меня есть, а он, бедняга, даже этого не знает.

И с этой минуты она с особой теплотой стала относиться к нему. Вскоре она узнала его имя. Его назвали Василием.

Почти у всех малышей были невидимки. У кого была вежливость, у кого грубость, у кого забота. Между собой они редко общались. Даже две заботы словно бы не замечали друг друга. К одной из них обратилась скромность за помощью. Ей очень хотелось помочь малышу избавиться от болезней и слабости. Забота сначала не хотела с ней говорить, но потом все же сжалилась и поведала кое о чем. Она старалась выполнить эти советы. И Василий стал постепенно поправляться. Вот только ручонка у него плохо развивалась. Потом их поместили в один казенный дом, затем перевели в другой. И вот они перемещены в третий дом, который находился на окраине небольшого городка.

Прошло несколько лет. Они с Василием уже привыкли находиться в казенных домах. Скромность смотрела, как невидимка талант обучал свою девочку пению. Ей тоже очень хотелось, чтобы и ее Василий чему-то научился. Но она робела перед талантом и боялась даже к нему обратиться с просьбой о помощи. И все же она переборола себя и робко попросила таланта, чтобы он помог ее Василию. Талант был явно недоволен ее просьбой, но посмотрев, с каким волнением и робостью она к нему обратилась, сжалился.

— Я могу дать твоему Василию дар художника. Он будет малевать картины, станет известным человеком, если будет трудиться.

— Я буду очень Вам благодарна, если Вы сделаете такую милость для моего Василия.

Талант дал ей два волоска от кисточки, которые надо было положить в Васины волосы. Она поблагодарила талант, взяла крохотные волоски и сделала все так, как он ее учил. С этого дня Василия словно бы подменили. Он и раньше не очень-то охотно играл с ребятами. Недоразвитость руки сказывалась во всем, а в играх особенно. Вот и в этот теплый, летний день одни дети играли во дворе детского дома, другие помогали взрослым убирать территорию. И только один мальчик сидел в тени беседки и что-то рассматривал. К нему подошла воспитательница.

— Что рассматриваешь, Василий? — спросила она.

— Вот простой листочек, — ответил мальчик, — когда я смотрю на него, я словно вижу все лето. Как его нарисовать так, чтобы и нарисованный листочек показал мне лето. Глядя на него, я смог бы представить мошек и бабочек, которые кружат вокруг него, капельки росы, ласковое солнце.

— Чтобы рисовать, надо учиться. Вася, без учебы ничего не получится. Я когда-то немного училась рисовать, но у меня не было желания заниматься этим делом, я бросила. Что-то я еще помню из тех времен, попробую тебя обучить азам живописи.

С этого дня мальчик постоянно находился в небольшой каморке, где и проходили его занятия по рисованию. Прошли незаметно лето, осень, зима и весна. Директор детского дома спешила на работу. У ворот ее остановила воспитательница. Они о чем-то говорили, потом рассматривали листки с рисунками. После этого разговора в каморке появились краски, кисти, полотна и прочие принадлежности. Как-то заведующая заглянула в эту каморку и увидела начатую картину, на которой был изображен двор, старый сарай и лужайка. Потом картину повесили в коридоре детского дома. В гости к ребятам приехали шефы. Среди них оказался и местный художник. Он увидел картину и пожелал познакомиться с ее создателем. После этого мальчика отправили учиться в специальную школу для художников.

Прошли годы. В кабинет директора детского дома вошла воспитательница.

— В наш город приезжает на два дня выставка молодого, но уже известного художника, — сказала она, — он наш выпускник, Василий, помните такого?

— Неужели он организовывает уже персональные выставки?

— Его картины везут в Париж. Он согласился на это при условии, что их сначала покажут в нашем городке.

— Молодец, Василий, не зазнался, — произнесла заведующая. — Мы организуем ему встречу в нашем доме с ребятами. А Вас я попрошу организовать посещение выставки детьми нашего дома. Я полагаю, воспитанникам будет очень интересно.

Торжественный момент. Собрание перед открытием выставки. Выступает важный чиновник из столицы. Он говорил, что удивительная скромность и талант, подаренные ему природой, сделали Василия уже известным художником, что его картины начали приобретать солидные музеи.

В толпе стоял бывший чиновник, который в свое время отказался от скромности для сына и выбрал зависть. Когда столичный чиновник сказал про подаренную скромность, бывший чиновник вздрогнул и опустил голову. Зависть, которую он выбрал для сына в свое время, сослужила недобрую службу для него. Он не получил нужного образования, не смог найти для себя подходящую работу, не завел семью, а проедал родительские деньги, устраивая шумные гуляния.

Слышала эти слова и та женщина, которая выбрала наглость вместо скромности для своей дочери. Она тоже не стала счастливой и не достигла в этой жизни ничего.

После открытия выставки, Василий поспешил в детский дом. Едва он вошел на его территорию, как его окружили дети. Так до самого ухода они его и не отпустили. Заведующая смотрела на них со стороны, и добрая улыбка светилась на ее лице.

Что ж, в добрый путь, Василий, пусть тебя и дальше охраняет твоя скромность.