Недели, не года. Риду постоянно приходилось напоминать себе, что с того момента, как он покинул квартиру Люси, прошло всего несколько недель. По его ощущениям уже прошла целая жизнь. Иногда, посреди ночи, когда он лежал один в своей огромной королевской кровати — которая теперь казалась неприятно пустынной, после их с Люси маленького любовного гнездышка, — он спрашивал себя, может, ему все это приснилось?

Но потом он вспоминал об их последней ночи, проведенной вместе. Вспоминал, как отзывчива она была на его ласки, когда они занимались любовью, так медленно и нежно, как он еще ни разу не пробовал с другой женщиной. И так, как он никогда не сможет уже с другой женщиной.

Их месяц, проведенный вместе, был слишком реален… а теперь его жизнь без нее была слишком пуста.

Сразу же после возвращения в Вегас он погрузился в свои обычные каждодневные тренировки и специализированные каждодневные тренировки со Скотти. И хотя последний был замечательным врачом и плечо Рида было в отличном состоянии, ему постоянно приходилось контролировать себя, чтобы не начать сравнивать вслух методы Люси и Скотти.

Он думал о ней практически постоянно, и он замечал, что, не успев открыть рот, он сразу начинает говорить о ней. Поэтому в конце концов, чтобы избежать этого, он стал стараться поменьше говорить и больше полагаться на невербальные коммуникации, такие, как угукание и хмыкание. Если это подходило пещерным людям, почему бы и ему не попробовать?

Сегодня был последний день перед боем. Физически он был в прекрасном состоянии. Чувствовал он себя прекрасно, и плечо было почти как новенькое, а на взвешивании в тот день он показал прекрасный показатель в девяносто два килограмма.

Его душевное состояние тем не менее оставляло желать лучшего. Обычно так близко к бою единственное, что крутилось в его мозгу, это картинки того, как он побеждает своего противника. Но сейчас единственное изображение, которое всплывало в его сознании, это было лицо Люси, когда он сознательно вырвал ей сердце из груди.

Рид зарычал, его раздражение быстро переросло в настоящий гнев, и он закричал, как готовый к битве спартанец. Он пнул медицинбол, лежащий рядом с его ногой, отчего тот пролетел через весь зал и ударился в стену, где стояли несколько его товарищей по команде, как раз рядом с его воображаемой целью.

— Эй! — крикнул Брайн, когда мяч отлетел от стены. — В чем проблема, Эндрюс?

Правильнее всего было просто извиниться и забыть об этом инциденте. Но сейчас понятие того, что правильно, а что — нет, немного сбилось у него в голове.

— Может, это ты моя проблема, Харти, — ответил он прямо в лицо товарищу.

— А может, ты просто бесишься из-за того, что слишком слаб для того, чтобы забыть о той девушке, про которую ты болтаешь до посинения?

В этот момент мозг Рида отключился, а его тело начало двигаться на автомате. Последнее, что он помнил, это как все вокруг стало красным, а он врезался со всей силы в бедро друга и повалил его на маты с оглушительным ревом, который не перекрывал стук сердца в его ушах. Следующее, что он осознал, было то, что сразу несколько пар рук пытаются оттащить его от Брайна, при этом все что-то кричали, но голоса сливались в единый гул, и он не мог ничего разобрать.

— Хватит! Успокоились и разошлись принимать душ, пока я не добавил вам несколько часов занятий на кардиотренажерах, чтобы выбить дурь из вашей башки.

Бутч. Наконец-то голос разума. Рид стряхнул с себя последние несколько рук и пошел собирать свои вещи.

— Эндрюс! Быстро в мой кабинет.

Повернулся на пятках и уставился на своего тренера.

— Мне не нужны лекции. Я не собираюсь тратить время. Я и так уже все понял. Я иду домой.

— Эй! Я что-то не вижу, что ты все понял. Так что быстро тащи свою задницу в мой офис.

Сжав кулаки и стиснув зубы, Рид пошел в кабинет тренера и уселся в одно из гостевых кресел. Бутч последовал за ним, закрыл дверь и сел напротив него, оперевшись предплечьями на колени.

— Что тебя гложет, сынок?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Рид, скрестив руки на груди. Однако тренер продолжал смотреть на него, тогда он выбросил руку в сторону тренажерного зала. — Я пытаюсь сосредоточиться на моем бое, а они действуют мне на нервы своей ерундой. Они что, сами этого не понимают, тренер?

— Я видел, что произошло. Ты чуть не снес Харти голову медицинболом.

Рид отвернул голову, не в силах смотреть в светло-голубые глаза этого пожилого человека. Он сам знал, что вел себя как придурок, и что ему нужно будет потом извиниться перед Брайном, но он не знал, что сказать.

— Рид. — Своим тоном Бутч показал, что готов ждать от него ответа хоть целый день. С покорным вздохом он снова повернулся к тренеру: — Когда ты вернулся из Рено, я был восхищен твоим физическим состоянием. Я волновался, что без привычного образа жизни ты размякнешь, но ты вернулся здоровым, как лошадь, и сильным, как бык.

— Но внутренне… — Бутч покачал головой и поцокал языком несколько раз. — Внутренне ты совершенно расклеился, и я подозреваю, что это связано с той девушкой физиотерапевтом. Я прав?

Рид не знал, как отреагировать и с чего начать. Поэтому он промолчал.

— Ладно, я скажу тебе, что я думаю, — сказал Бутч, откинувшись назад и положив руки на подлокотники. — Ты влюбился в эту мисс Миллер, но решил, что ты недостаточно хорош для нее, поэтому вместо того, чтобы признаться ей, ты сказал или сделал что-то, чтобы порвать с ней перед тем, как вернуться сюда. Насколько я прав?

Оперевшись на ноги, Рид закрыл лицо руками, а затем завел их за шею:

— В точку.

— Я тоже так думаю, — сказал Бутч, поднимаясь с кресла. — Так каков твой план?

Рид опустил руки и поднял глаза на тренера:

— С чего ты взял, что у меня есть какой-то план?

— Ты никогда не идешь на бой или не решаешь проблему без плана. — Бутч присел на край письменно стола, вытащив изо рта мятную конфету и заменив ее на сигарету. — Но, судя по тому, как ты себя ведешь, твой план — полный отстой.

— Что ты, черт возьми, хочешь этим сказать?

— Только то, что я уже сказал. Когда ты веришь в свой план, твое поведение не меняется, ты спокоен и уверен в себе. Твой план боя не имеет изъянов. Но ты все еще волнуешься. Посему…

Рид поднял брови:

— Ты что, действительно сказал «посему»?

— Да, умник, так я и сказал — посему твой план полный отстой.

Рид не мог поспорить с логикой этого человека. Он был прав. Когда у Рида в голове был хороший план, его ничто не беспокоило. Ни атаки массовой информации, которые были заказаны его противником, ни мысли о возможных травмах, которые он получит после боя, ничего.

— Мой план — отстой, потому что у меня нет плана. Как бы я ни старался, я не могу придумать решения.

Бутч потер подбородок, как будто он думал о… о чем бы он там ни думал.

— Хмм. Теперь я понимаю, почему это тебя так беспокоит.

Рид подошел к внутреннему окну кабинета и стал рассматривать все, что было частью его жизни уже очень и очень давно. Ринг для спарринга, маты для борьбы, мягкие манекены, боксерские груши, гири, штанги и кардиотренажеры. Чувство безразличия поселилось где-то в центре его груди и давило на него нестерпимой тяжестью. Он заметил это намного позже того, как зашел в тренажерный зал. Даже знакомые запахи и звуки больше не наполняли его сердце обычной радостью и спокойствием.

Он повел плечами, чувствуя в них напряжение.

— Все именно так, Бутч. Люси не подходит для этой жизни. Если я привезу ее сюда, это только приблизит конец наших отношений. Она заслуживает кого-то гораздо лучшего. Лучшего, чем просто боец.

— О, Боже. — Бутч вернулся в свое кресло и указал на то, в котором ранее был Рид: — Садись. — Рид слишком устал, чтобы спорить, поэтому сделал, как ему было велено. — Теперь я хочу, чтобы ты меня послушал, и послушал внимательно. Я уверен, что ты это и так знаешь, но я никогда не говорил тебе этого лично: ты знаешь, что я и Марта, мы не можем иметь детей. Черт, именно поэтому она учительница, а я решил тренировать молодых ребят, таких, как ты. — Теперь я забочусь о моих бойцах, и если бы я этого не делал, они бы нашли себе другого тренера, но тебя я знаю уже так давно, что ты мне как сын. И мой сын не должен иметь такую чертовски заниженную самооценку. Это твой отец говорит через тебя, и я скажу тебе, что это полный бред.

— Бутч, перед тем как я приехал, она была наполовину влюблена в хирурга-ортопеда. Этот парень уже один раз пригласил ее на свидание и хотел бы большего. У него много денег, он красавчик и у него чертовски много общего с ней.

— И что?

— И то, что я заранее ему проигрываю во всем. В нем есть все, что нужно женщине.

— Это все в теории. Он выигрывает у тебя лишь в теории, мальчик мой. — Бутч наклонился вперед и улыбнулся: — Что, как я тебе всегда говорил, является козырем в любом бою?

Рид встретился с пристальным взглядом своего тренера и, кажется, начал видеть проблеск света в конце этого длинного, темного туннеля, в котором он находился в течение многих недель.

— Сердце. У любого бойца есть шанс победить, если у него большее сердце, чем у его противника.

Бутч хлопнул его по плечу и опустился обратно в кресло с довольной улыбкой.

— Именно так. А у тебя не только есть сердце, сынок, держу пари, у тебя будет и ее сердце, если ты захочешь. Ну, хватит на сегодня. Теперь иди домой и отдохни. Не важно, какое решение ты примешь, у тебя все еще завтра бой, и я хочу, чтобы ты пришел на него со свежей головой или у тебя не будет шансов на победу. Понял?

— Да, сэр, — ответил Рид и встал, чтобы уйти. Когда он уже открыл дверь кабинета, тренер позвал его по имени.

— Не важно, что случится, я всегда с тобой. Удачи, сынок.

Это были обычные слова ободрения. Такие слова любой человек слышал в своей жизни не один раз. Но для Рида они прозвучали впервые.

Он попытался что-то сказать, хотя бы пробормотать спасибо, но в горле встал ком, а глаза защипало от подкативших слез. И прежде чем он успел полностью расклеиться, он кивнул тренеру и закрыл за собой дверь.

* * *

Рид сидел на стуле, слегка заведя запястья за спину, пока Скотти оборачивал его руки и пальцы в спортивный тейп, готовя его к бою с Диазом.

У него была целая ночь и большая часть дня на раздумья, как разрешить эту ситуацию с Люси. Несколько часов назад он принял решение. Решение, которое пару месяцев назад даже в голову ему бы не пришло, но сейчас оно казалось ему вполне подходящим.

Кто-то постучал в дверь, и Скотти посмотрел на Рида, ожидая его указаний. Некоторые бойцы просто ненавидели, когда кто-то отвлекает их перед боем. Рид никогда не был одним из тех, кто любил вставить в уши наушники, врубить музыку и прыгать по комнате, пытаясь заглушить волнение внутри себя и настроиться. Он был больше похож на змею, спрятавшуюся в траве. Тихий, спокойный и погруженный в себя, пока за ним не закроется дверь клетки и не придет время атаковать.

Рид кивнул Скотти, а тот в свою очередь разрешил человеку, стоящему за дверью, войти.

Предполагая, что это был один из членов его команды, который хотел просто поболтать с ним перед боем, Рид не обернулся. Но как только он услышал голос вошедшего человека, его голова резко повернулась, чтобы увидеть его отца, стоящего в дверях, с его серой клетчатой таксистской шапкой в руках.

— Привет, — сказал Стэн и откашлялся. — Я не собирался мешать, просто хотел, чтобы ты знал, что я здесь, так что…

Скотти оторвал тейп от рулона и закрепил его несколькими жесткими поглаживаниями.

— Все готово, Эндрюс. У тебя еще есть полчаса или около того. — И, посмотрев на отца Рида, добавил: — Я скажу твоим болельщикам, чтоб они ждали тебя в зале.

— Спасибо, Скотти. — Он подождал, пока дверь за ним закроется, а затем встал и обратился к человеку, который еще ни разу не посещал ни одного его профессионального боя:

— Что ты здесь делаешь, пап?

— Слушай, если ты хочешь, я могу уйти…

— Я не это имею в виду. Я просто хотел узнать… почему именно сейчас?

Вся напряженность и готовность обороняться постепенно испарились из него, плечи опустились вперед, а взгляд переместился на шапку, которую он мучил в руках. Через пару мгновений пожилой мужчина вздохнул, провел рукой по затылку и посмотрел в глаза Риду.

— Когда твоя мама ушла, мне показалось, что она вырвала мое сердце из груди и забрала его с собой. Я решил, что я больше никогда и никого не полюблю. И, к сожалению, это коснулось и тебя. — Тяжелой походкой он прошел к одному из диванов и сел. — Я был так зол на нее, и, глядя на то, как ты похож…

Он тряхнул головой, как будто говоря себе не заканчивать эту мысль, хотя и так было ясно, что он хотел сказать.

— Я подумал, что если буду достаточно жестким с тобой, ты подтвердишь мою теорию и тоже сдашься… так же как и она.

Рид снова опустился на стул, на котором он до этого сидел, так как ему казалось, что иначе он просто рухнет от шока. Никогда в жизни он и подумать не мог, что будет говорить об этом со своим отцом. И хотя он всегда подозревал, какие мотивы лежали в основе действий его отца, услышать такое прямо из его уст было чем-то нереальным.

Теперь, когда в прочной стене между ними появилась брешь, его отец со сжатыми челюстями и не отрывая взгляда от Рида нанес ей финальный удар:

— Но что бы я ни делал, ты не сдался и не сбежал. И я чертовски уважаю тебя за это.

Рид пытался игнорировать нестерпимое жжение в глазах оттого, что лед, покрывавший его чувства к отцу все эти годы, начинал трескаться.

— Я думаю, в этом отношении я похож на своего отца.

Его отец судорожно вздохнул и несколько раз моргнул, пока влага, закрывшая его взор на несколько мгновений, не испарилась. Он встал и надел свою мятую шапку себе на голову.

— Может быть, в следующий раз, когда ты заедешь в наш городок, мы сможем сходить куда-нибудь, попить пивка?

Посидеть где-то с его отцом? Сама мысль о таком казалась просто удивительной. Когда он не смог ответить сразу, мужчина направился к дверям, сказав:

— Ну или нет. Я просто предложил…

Рид быстро вскочил со стула:

— Это замечательная идея.

Стэн остановился в дверях и посмотрел на него взглядом, в котором читалось что-то вроде облегчения, но затем он коротко кивнул и сказал:

— Удачи сегодня.

— Спасибо, пап.

Рид не был уверен, сколько времени он простоял один в комнате, после того, как его отец вышел, но, по всей видимости, времени прошло много, потому что его товарищам по команде пришлось зайти и сказать ему, что пора надеть перчатки и идти.

Подозревая, что все, что сейчас произошло, это что-то вроде сна наяву, Рид повернулся к одному из своих приятелей и сказал:

— Ударь меня. — Когда тот поднял брови в ответ, Рид хлопнул себя по животу обеими руками: — Ну давай!

Парень пожал плечами и хорошенько вмазал ему справа в брюшной пресс. Он был готов к этому, но у Адама был очень хороший удар, поэтому на секунду из его легких пропал весь воздух. Нет. Это определенно не сон. Потирая живот, Рид прохрипел:

— Спасибо, то что надо.

— Обращайся в любое время, друг. Ты готов?

Рид кивнул и взял протянутые ему красные перчатки. Когда он шел по длинному коридору к арене и слушал рев толпы, ему казалось, что он уже выиграл один бой сегодня. Его отец поднес ему оливковую ветвь и сказал, что гордится им. Не-черт-возьми-вероятно.

Теперь все, что ему оставалось, это пройти через бой с Диазом и поговорить с Люси.

Звучало достаточно просто, но и то и другое можно было назвать главным боем его жизни, только каждый по-своему. Если он проиграет в первом, то он сможет это пережить. Но если он потерпит поражение во втором, то он будет раздавлен целиком и полностью и останется сломленным на всю жизнь.

Но, как сказал его отец, Рид был не из тех, кто сдается, и его победы почти всегда компенсируют его поражения. Так что он собирается сделать это еще раз. Он будет бороться так, как будто его жизнь зависит от этого. Потому что на этот раз, возможно, так оно и есть.