Вестибюль отеля «Беверли-Вилшир» был центром космополитизма. Троих японских бизнесменов, приехавших в город, чтобы проверить свои, последние приобретения, встречали несколько администраторов студий, энергично болтавших на чужом языке и раскланивающихся каждую минуту. Две отдельные группы людей с Ближнего Востока, явно враждебно относящихся друг к другу, обменивались нелюбезными взглядами, стоя в соседних очередях для регистрации. Окружение бывшего британского премьер-министра – помощники, поддерживающие связь с прессой и общественностью, личные ассистенты, а также полицейские в штатском из Лондона, Вашингтона и Лос-Анджелеса – все словно крупный рогатый скот толклись, проверяя свой собственный багаж и осматривая багаж остальных, чтобы удостовериться в отсутствии взрывных устройств.

Алексей Новиков был очень доволен. В такой толпе ему можно было легко казаться незаметным. Георгий Гапан поджидал его в темном углу бара. Несмотря на то что рабочий день давно закончился, там было по-прежнему многолюдно.

Гапан нервно катал между ладонями пустой фужер.

– Где ты был? – тихо спросил он Новикова. – Я звонил тебе час назад.

– Вместо того чтобы играть с пустым фужером, тебе следовало бы заказать полный, – ответил Новиков. – Бармен наверняка запомнил тебя.

– Я… у меня пуст кошелек, – признался Гапан. – Лос-Анджелес слишком дорогой город. Я потратил пятьдесят долларов, только чтобы два раза проехаться на такси до стоянки, где можно взять напрокат автомобиль.

– Бедная заблудшая овечка! – Новиков закатил глаза к потолку. – Тебе следовало оставаться дома вместе с остальными крестьянами.

В ответ на оскорбление Гапан только прищурил темные глаза. Достав из кошелька несколько сотен долларов, Новиков помахал ими бармену. Заказав в два раза больше того, что было заказано Гапаном, Новиков расплатился стодолларовой банкнотой, а триста отдал Гапану.

– Где она? – спросил Новиков, как только бармен принес им выпить.

– Наверху. Номер 612. Думаю, она одна. Я видел, как мужчина, с которым они были вместе, спустился на лифте и вышел на улицу десять минут назад.

Новиков не спеша попивал слабую американскую водку: крестьянский напиток.

– Ты узнал, кто он? – спросил Новик.

– Он зарегистрирован под именем Джонсон, – ответил Гапан. – Большего мне узнать не удалось. Лет сорока, одевается небрежно, под рубашкой спрятан пистолет.

– А что скажешь о том загадочном лимузине. Кто в нем ехал?

– Это был «кадиллак», но пассажиров я не смог разглядеть из-за темных стекол.

– Да, это обычное дело, – язвительно ответил Новиков.

– Либо водитель, либо компаньон, должно быть, заметил меня. Они направлялись к крытой автостоянке одного из тех а торговых центров.

– И ты потерял их из вида, сказал Новиков.

– Извини, – Гапан грустно почесал редкую бороденку. – Я сделал все, что мог привык водить машину. К тому же уличное движение здесь просто ужасающее.

Выругавшись, Новиков залпом допил фужер и кивнул бармену, желая сделать очередной заказ. Гапан, поморщившись, выпил до дна.

– Итак, мой юный полицейский, – ты нашел предмет своих поисков – соблазнительную американскую журналистку. Очень хорошо. Однако вскоре потерял ее. Это не очень хорошо. Тебе не удалось выяснить, с кем она встречалась. Это еще хуже.

Но теперь она снова под твоим прицелом. Как тебе вновь удалось выйти на ее след?

– Я подумал, что им захочется переехать в другой отель, после того как они заметили за собой слежку. Тогда я возвратился в «Сенчери Плаза» и дождался, пока коридорный уложит их багаж.

– Разумно, – произнес Новиков, с удивлением посмотрев на Гапана. – Как ты догадался?

– Мне ведь всегда поручают багаж, когда мы путешествуем, – ответил Гапан.

– Ах, ну да! – заметил Новиков. – Логика крестьянина. – А как ты узнал номер комнаты?

– Коридорный недавно эмигрировал из России, – сказал Гапан, – я пригрозил, что, если он не скажет мне номер комнаты, его братьям и сестрам не поздоровится.

– К сожалению, мы больше не можем действовать подобным образом, – заметил Новиков. – Теперь они тоже стали жить в новом цивилизованном мире, и закон на их стороне.

– До коридорного это еще не дошло. Он быстро назвал мне номер.

– До наших бедных сограждан всегда все медленно доходит.

– Нет, они просто не верят, что возможны настоящие перемены.

Несколько минут Новиков молча пил водку, изучая иностранцев, которые стали собираться в баре к этому часу. Богатые, самоуверенные, они были так не похожи на москвичей, которым был присущ мрачный вид угнетенных людей, не знакомых с хорошей жизнью и поэтому портивших ее другим.

Отставив водку в сторону, Новиков обратился к Гапану:

– Я собираюсь потуже затянуть узелок на шейке нашего друга в комнате 612. Ты не в курсе, где здесь внутренний телефон?

– В вестибюле. А что?

– Оставайся следить за входной дверью. Если появится человек, назвавший себя по имени Дж. К. Джонсон, тотчас звони в номер. После первого гудка клади трубку.

Гапан кивнул:

– Ты собираешься ее убить?

– Думаю, что нет. Но… такая вероятность существует.

Новиков вышел из бара и уверенно направился к лифту, славно был одним из обеспеченных клиентов гостиницы. На пятом этаже он вышел. Через богатые и очень дорогие шторы просачивались лучи заходящего солнца, освещая весь коридор. Пол был застелен ковром клюквенного цвета.

«Что это за страна, – подумал Новиков, – где средний отель обставляется с подобной роскошью?»

Он поднялся по лестнице на один пролет и осторожно открыл входную дверь шестого этажа. Коридор был пустынным. Новиков тихо постучался, удивившись, что в столь дорогом отеле на дверях номеров отсутствовали глазки в целях безопасности.

– Кто там? – послышался голос красотки Клэр, Клэр де Нуар.

– Прислуга, – ответил Новиков, стараясь по возможности изменить свой голос.

Дверь открылась, насколько позволяла цепочка. Быстрым и точным ударом ноги по дверной коробке Новиков вырвал цепочку. В следующую секунду он был уже внутри. Одной рукой он схватил Клэр за горло, лишая тем самым ее возможности кричать. Другой рукой он сильно стиснул ей запястье. Тод моментально разжала онемевшие пальцы и выронила пистолет.

Новиков с размаху пнул дверь ногой.

– Привет, дорогая, – игриво произнес он. – Давненько не виделись.

Глаза Тод были такими же черными и холодными, как и пистолет на полу.

– Я не стану убивать тебя, если ты сама не вынудишь меня это сделать, – спокойно сказал по-английски Новиков. – Где яйцо?

Несмотря на то, что он продолжал сжимать ей горло, Тод тщательно продумывала ответ. Ей хотелось быть уверенной, что она не выболтает Новикову больше того, о чем ему уже известно.

– Тяжело… дышать, – прохрипела Тод.

– Сомневаюсь, мой красивый, темный ангел.

Но все-таки слегка разжал пальцы. Тод стала быстро дышать, словно ей не хватало воздуха.

– Скажи мне, – потребовал Новиков.

– Я не знаю, где яйцо, – решительно заявила она. – Меня использовали как приманку. Я не хотела участвовать с ним в похищении яйца. Он заставил меня. А сейчас мне нужно скорее продать это яйцо. Каким-то образом он раздобыл материалы, доказывающие, что я работала на русских, и если это станет достоянием гласности, меня не будут нанимать и…

– Заткнись, – пробурчал Новиков, снова крепче сдавливая ей горло.

Тод замолчала – то ли по своему желанию, то ли потому, что ей так приказали. Новиков вглядывался в ее темные глаза.

– Значит, вы только пытаетесь продать яйцо? – спросил он через несколько минут.

Тод сразу кивнула.

– А кто тот счастливчик, кому вы хотите продать?

– Дэмон Хадсон, – еле прошептала Тод, чувствуя, как его стальные пальцы крепче сжали горло.

– За сколько?

– Шесть.

– Миллионов? Тод кивнула.

Новиков даже на время расслабился. Но он не мог себе позволить рассмеяться. Значит, она не догадывалась об истинной ценности «Рубинового сюрприза», иначе запросила бы не шесть, а шестьдесят миллионов. Хотя, с другой стороны, Новиков сомневался, что ее партнер был настолько же глуп.

Он с презрением отпустил Тод, подобрал с пола пистолет и поставил его на предохранитель. Только после этого он снова повернулся к ней. Тод держалась за шею и немного дрожала. Новиков умышленно окинул своим взглядом ее тело. Соски ее грудей сделались твердыми, словно он провел по ним рукой.

– За всю жизнь я встречал только двух сексуально привлекательных женщин, – не спеша произнес он. – Одна из них – ты.

– Я знаю, – хриплым голосом сказала Тод, – а кто другая?

– Та женщина в два раза старше тебя. Внешне немного похожа на тебя, но обладает недюжинным умом политика, чего о тебе не скажешь.

– Уверена, что вашему нажиму она не поддается;

губы Новикова искривились в улыбке падшего ангела, еще способного искупить свой грех. Тод облизала губы, проведя руками по бедрам, обтянутым слаксами. Он не сомневался, что этот ее жест не был непроизвольным.

– Бедная нечистокровная сучка! У тебя патологическая потребность завлекать мужчин. Вот почему следить за тобой поручено именно мне. Всем известно, что мне нравятся мальчики.

– А также маленькие девочки, – добавила Тод, злобно улыбнувшись. – Не забывай об этом.

– Иногда, – согласился он? – Но ты больше уже не маленькая девочка. Ты испугалась, когда у тебя выросли груди, а твой отец стал проводить ночи с твоей младшей сестрой?

На секунду в глазах Тод вспыхнул огонек гнева, но она была не так глупа, чтобы позволить своим эмоциям выплеснуться наружу. Ведь Новиков очень жестокий человек.

– Кто теперь твой отец?

Тод давно ожидала подобного вопроса, поэтому ответила, не задумываясь:

– Джемми Свэнн.

– Это имя мне ни о чем не говорит, – сказал Новиков, нахмурив брови.

– Он не из наших.

– Как он вышел на тебя?

– Не знаю. Просто явился с кипой документов, доказывающих, что я работала на вас.

Оставаясь равнодушным к только что услышанному, Новиков ждал продолжения, но Тод больше ничего не сказала. Тогда Новиков спросил:

– Что он хотел от тебя?

– Я уже сказала, что была для него всего лишь приманкой. Я могу обойти всех драконов и нашептать о Фаберже в очень богатенькие ушки. Предлагаемая цена продолжает расти.

– Этот Свэнн… он что слишком умный? Тод рассмеялась:

– Джемми? Да он вряд ли знает, как включить ЭВМ. Просто наемник.

– Ловкач, да он стащил яйцо у меня из-под носа!

– Держу пари, добрая старая Россия ему здорово помогла, – заключила Тод, еле сдерживая ярость. – Не каждый уверен в том; что новое правительство продержится. Люди сами заботятся о себе.

– Почему бы тебе не написать статью о неопределенной ситуации в России? – спокойно заметил Новиков. – Ты могла бы поместить ее в «Лос-Анджелес тайме». Тысяча умных слов от предателя под личиной журналиста.

– Это предложение или приказ? – поинтересовалась Тод.

Новиков улыбнулся. Внешне выглядевшая спокойно, она отвернулась и села на край кровати. Опершись на руки и слегка вытянув ноги, она откинулась назад, отчего ее грудь приподнялась, еще соблазнительнее вырисовываясь из-под шелковой блузки.

Новикова вообще не волновала женская грудь, но в больших сосках Тод, бесспорно, было что-то возбуждающее. Глядя на них, Новиков начинал испытывать наслаждение. Тод проделала этот небольшой трюк, которым пользуются танцовщицы секс-шоу всего мира.

Подойдя к кровати, Новиков встал у нее между ног. В этот момент она зажала его ими и принялась тереться.

– Я разочарован в тебе, – сказал Новиков так же нежно, как нежно смотрел на ее соски. – Тебе нужно было прийти ко мне, когда Свэнн начал шантажировать тебя.

– Ты сомневаешься в моей преданности?

– Меня тревожит не твоя преданность, а отсутствие твоей бдительности. Если бы ты вернулась ко мне, мы вместе участвовали бы в восстановлении власти, которая когда-то управляла половиной человечества.

– Когда-то, – хрипло произнесла Клэр, не переставая нежно и ритмично водить своими коленями по ногам Новикова. – Нам следует жить в мире, какой он есть теперь, а не каким был раньше.

– Совсем скоро снова все будет по-прежнему.

– Слишком поздно для меня. Ты никогда не станешь мне доверять, и все потому, что кто-то из русских передал Свэнну материалы обо мне.

– Ошибаешься, мой темный ангел. Я буду тебе доверять. Все, что ты должна сделать, так это отдать мне яйцо.

– Но у меня его нет! – . заявила Тод. В ее голосе слышался неподдельный гнев и разочарование.

Новиков чуть было не рассмеялся:

– В таком случае достань. И все будет чудесно. Я очень хорошо забочусь о своих друзьях.

Словно желая подтвердить свои слова, Новиков наклонился и длинным изяищым пальцем нежно провел вокруг ее твердого соска. Дыхание Клэр стало учащенным, то ли от настоящего желания, то ли от искусного притворства.

Новикову же это было безразлично. Ему нужно лишь убедить Тод, что он готов быть соблазненным, не выдержав ее чар. Тогда эта женщина чувствовала бы себя уверенной в своей способности управлять им. Она верила только в сексуальную власть.

– Мне наплевать на твою преданность, – сказал Новиков, – и ты не должна волноваться по поводу моей. Преданность, доверие, как и любовь, слишком переоцениваются. Взаимная выгода – вот что по-настоящему соединяет людей. Как только ты осознаешь это, жизнь станет намного проще. Ты сможешь, не теряя самообладания, получать удовольствия и давать их другим. – Новиков погладил бедро Клэр. – Например, в настоящий момент мы могли бы наслаждаться друг другом, ни на йоту не сдавая свои позиции. По крайней мере один из нас это мог бы сделать. Темный ангел, как ты думаешь, кто именно?

Улыбаясь, Тод облизала свою нижнюю губу, а затем немного прикусила ее, как бы в предвкушении наслаждения и боли одновременно.

– Лично, если бы я сейчас держала пистолет дулом тебе в рот?

Новиков лениво улыбнулся:

– Я бы не испугался.

Тод зажмурилась, откинула голову назад, а потом медленно повертела ею в разные стороны, чтобы снять напряжение с шеи. От этого движения ее груди соблазнительно заколыхались.

– Бедная крошка, – произнес Новиков, – у тебя так много врагов, поэтому ты и не знаешь, на кого можно положиться. Доверься мне, темный ангел, и я сделаю так, что ты взлетишь.

– Я уже знаю, как надо летать.

– Так думают все птенчики. Но они еще не научились прыгать и махать крыльями, чтобы летать по-настоящему. Однако наступает день, когда они вылетают из своего гнезда и узнают, для чего были рождены.

Тод взглянула в затуманенные глаза Новикова и подумала об их предстоящем сексуальном поединке. Эта мысль в равной мере и возбудила, и напугала ее.

– После того как ты побудешь со мной, – сказала она, – тебя уже перестанут удовлетворять мальчики.

– Ты не первая женщина, которая говорит мне это, – ответил Новиков, и в его заманивающей улыбке проскользнуло отвращение.

Вздохнув, Тод снова прикусила нижнюю губу, но на этот раз сильнее.

– Я буду последней, кто сказал тебе об этом, Алексей. Могу держать пари.

– Идет. Мы узнаем, кто хозяин, а кто раб… после того, как ты вернешь мне яйцо.

Его пальцы сильно сдавили ее нежную кожу, оставив на ней следы. Непонятно, было это обещанием или наказанием.

Зазвонил телефон. Новиков застыл, ждал.

Раздался всего один звонок.