Кейн устремился вперед. Он быстро обходил пещеру, заглядывая в каждую комнату, словно больше не боялся что-нибудь здесь повредить. Лишь один раз он вернулся из очередной комнаты с черепками.

– Они подчистили здесь все, что можно, – с горечью сказал он, показывая их Кристи, – но не догадались, что черепки тоже представляют ценность.

Кейн соединил черепки, и они сложились в изящный ковш. Даже несмотря на то что не сохранилась ручка, ковш был очень красив.

Кейн разжал руку, и черепки упали на землю. Кристи попыталась было протестовать, но слова замерли у нее на губах, когда она увидела, что он вытирает руки о джинсы, словно коснулся чего-то нечистого. Этим он явно выражал свое презрение к Джо-Джо.

Комнаты на втором этаже были еще меньше. Они были совершенно пусты, если не считать глиняной кружки и нескольких объеденных кукурузных початков, хорошо сохранившихся в сухом воздухе.

Движимый интуицией, выработавшейся за много лет занятий археологией, Кейн прошел в другое крыло помещения, построенное под прямым углом к первому, и остановился на небольшой площадке, находившейся как раз на самой вершине этого угла.

Кристи шла по нижнему этажу, повторяя путь Кейна, и добралась до такой же площадки, огороженной небольшим барьером.

– Осторожно! – окликнул ее Кейн. – Там как раз и может быть кива, а то, что тебе кажется полом, – ее крыша.

Кристи оглядела площадку, вглядываясь в плохо освещенные углы. Ее внимание привлек металлический блеск. Это был вход в киву. Из отверстия торчала алюминиевая стремянка.

– Здесь лестница, – сказала Кристи.

– Оставайся на месте.

Кейн съехал вниз по одной из деревянных колонн, поддерживающих крышу, и подошел к Кристи, внимательно разглядывая деревянный пол, который действительно оказался крышей кивы.

Он порылся в лежавшей рядом куче мусора и, найдя кедровую головешку, зажег ее. Головешка вспыхнула, отбрасывая на стены дрожащие блики.

– Так и есть, подчистую, – мрачно произнес он, заглянув в киву.

Кристи тоже заглянула туда. Неровный свет освещал круглую комнату под низким, грубо обмазанным глиной потолком, который поддерживали четыре деревянные колонны. В неровных стенах кивы были выдолблены ниши.

– Как в церкви, – сказала Кристи.

– Ты права, Рыженькая. Это и есть церковь анасазей, иконы в которой разграблены и проданы неверующим.

Свет выхватил что-то блестящее на дне кивы.

– Подержи. – Кейн передал головешку Кристи.

Он показал ей, куда направлять свет, и быстро спустился по лестнице. Через минуту он зажег спичку и поднес ее к фитилю керосиновой лампы.

– Спускайся, – сказал Кейн. – Увидишь, что такое настоящее гробокопательство.

Кристи спустилась. Кейн был так зол, что, казалось, вся кива тряслась от его негодования. И было отчего!

Весь пол разворочен лопатами. Одну из деревянных колонн почему-то пытались подрубить топором. На полу валялись черепки, перемешанные с грязью и глиной, отвалившейся с потолка.

Кейн подобрал горсть черепков и принялся их тщательно рассматривать.

– Этот горшок вполне можно восстановить, – обрадовался он. – Они брали только целые вещи.

Кейн сердито бросил черепки обратно. Вдруг перед его глазами мелькнул рисунок. Он внимательно оглядел деревянный плинтус, идущий по всей окружности кивы.

Некоторые части плинтуса были самым варварским образом отрублены. На оставшихся виднелись необычные рисунки, изображающие Кокопелли в разных ипостасях.

– Никогда не видел ничего подобного, – прошептал Кейн.

– Ты о чем?

– О плинтусе. Когда-то он огибал всю киву.

– А что здесь необычного? – спросила Кристи.

– То, что сохранились рисунки, – это чудо. А они порубили его, словно дрова!

Кристи нашла на полу несколько кусков плинтуса и сложила их вместе. Появился абстрактный, черный на белом фоне узор, словно письмо из одного тысячелетия в другое.

Рисунок показался до странности знакомым. Через минуту Кристи поняла почему.

– Очень похоже на мотивы, использованные в новой коллекции Хаттона, – сказала она.

– Уж не собираешься ли ты написать в своем журнале, что Хаттон обокрал бесценный археологический памятник, чтобы создать свою дурацкую коллекцию? – мрачно сыронизировал Кейн.

Тон Кейна немного рассердил Кристи, но она смолчала. Варварству, с которым была разграблена эта древняя святыня, не могло быть оправдания.

Кейн взял лампу и высоко поднял ее, вы-сматривая, не осталось ли чего-нибудь, что по-щадила рука варваров.

– Черт возьми, мне все же хотелось бы знать, что изначально представляла собой кива. – произнес он. – Второй такой кивы, может быть, нет во всем мире. А теперь…

Кристи закрыла глаза, не в силах смотреть на мучения Кейна.

– Все пропало, – повторял он, – Безвозвратно. Вся королевская конница и вся королевская рать не может Шалтая-Болтая собрать, Кейн наткнулся на кучу мусора, из которой торчала длинная грубая веревка. Он потянул за веревку и вытащил маленький плетеный предмет, похожий на подметку.

– Остаток сандалии, – сказал он. – Сандалия, сплетенная из коры юкки. Не такая редкость, как из ткани или перьев, но все же то, что она сохранилась, – чудо.

Он глубоко вздохнул, и пальцы его сжались в кулаки.

– А эти идиоты выбросили ее как мусор! Только представить, что они держали в руках! Да для любого ученого это царский клад! И все это продано за несколько тысяч долларов для потехи какой-то лживой шлюхи! Если бы Джонни не был так глуп, мне бы даже было его жалко.

– Джонни Десять Шляп?

– Да, тот идиот, к которому Джо-Джо клеилась тогда, когда в меня стреляли. Правда, это было шесть месяцев назад. С тех пор она, наверное, уже сто мужиков успела поменять.

Презрительный голос эхом отзывался в стенах кивы. Кейн был похож на священника, вошедшего в раж во время церковной проповеди. Кристи не могла найти слова, чтобы успокоить его.

То, что потеряно, невозможно восстановить. И все из-за жадности. Злость Кейна по поводу этого варварства понятна.

Кристи молча переходила от ниши к нише в надежде найти хоть что-нибудь от древних культов анасазей. В пятой нише она нашла кусочек тщательно отполированного черного камня с отверстием для нитки – очевидно, когда-то он был частью ожерелья.

Пожалуй, это было единственным, что осталось.

– Можно здесь что-нибудь восстановить? – тихо спросила она.

– Нет. Это все равно как если бы они пришли сюда с динамитом.

– Они могли что-нибудь просмотреть, – не сдавалась Кристи.

Он отчаянно махнул рукой:

– Нет, конечно, несколько горшков еще можно восстановить. Но научную ценность эта пещера уже не представляет.

Кристи печально смотрела на устилавшую пол груду мусора и черепков.

– Все уровни перемешаны, – говорил Кейн. – Пепел от костра древних веков смешан с более новым. Нельзя даже установить примерную дату, когда все это было построено. Ничего не осталось.

Кейн снова прошелся с лампой, надеясь на чудо. Мрак расступался, но ничего не обнаруживал.

Свет лампы бросал на стены причудливые тени. Появляясь словно ниоткуда и так же внезапно исчезая, они будто танцевали какой-то фантастический танец.

Кристи поежилась от странного чувства, словно они в пещере не одни. Казалось, пещера полна духов – одни добрые, другие кровожадные, как на картине у Хаттона.

– Эти ниши, – пробормотал Кейн. – Подобные им я видел разве что в Пуэбло-Бонито.

– Это где?

– В каньоне Чако.

Кейн снова оглядел киву и застонал.

– Нигде на севере еще пока не находили таких построек, – говорил он. – Судя по размеру этой кивы, это был один из культовых центров анаса-зей. Хватит с меня, я уже насмотрелся на это безобразие. – Он подхватил лампу и вылез из кивы. Кристи последовала за ним.

Лампа снова осветила маленькое поселение, скрывавшееся когда-то под каменной плитой. Защищенное, но, как оказалось, не очень надежно.

Кейн переходил из комнаты в комнату. Везде в земляном полу зияли ямы, из которых были выкопаны горшки, выкопаны без малейшего представления об их научной ценности. Какая там научная ценность, деньги – вот единственная ценность!

Кейн и Кристи подошли к полуразрушенной стене, которая, казалось, поддерживала все здание.

– Ни к чему не прикасайся, – сказал Кейн. – Все здание готово обрушиться в любую минуту.

Он подошел поближе, и у него вырвался удивленный возглас. Там, где стена была разрушена, ее поддерживали явно современные балки.

– Не подходи ближе, – приказал он Кристи.

– Почему?

– Похоже, какой-то дурак пытался поддержать каменную глыбу чуть ли не зубочистками.

Кейн повернул фитиль лампы, и она слабо закоптила. Перешагнув через кучу мусора, он осторожно пошел вдоль опасной стены. Кристи осталась на месте.

Кейн пробирался вдоль стены с осторожностью, которая была красноречивее всяких слов. Сунув руки в карманы, Кристи перекатывала пальцами черный камешек, который взяла с собой. Прикосновение к его гладкой поверхности несколько успокаивало ее.

Внезапно ее запястья коснулся холодный влажный нос. Моки уже, очевидно, надоело гоняться за крысами, и он начал ласкаться к ней. Кристи погладила пса. Моки отошел от нее я улегся неподалеку – на плоском камне. В темноте он был совсем не виден, лишь время от времени свет лампы, попадая на него, отражался в его зрачках.

Кейн наконец закончил осмотр и вернулся к Кристи. Он выглядел мрачным.

– Ну как? – осторожно спросила она.

– Глыба размером почти в пятнадцать квадратных футов, а держится чуть ли не на воздухе. А за ней есть трещина, достаточно большая, чтобы в нее можно было залезть.

Кристи вдруг охватила паническая боязнь замкнутого пространства. Она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Не зная, куда девать руки, она снова сунула их в карманы, и пальцы ее неожиданно ощутили холодок металла. Это был ключ Джо-Джо.

Еще одна тайна, подумала Кристи и спросила вслух:

– Подпорки выдержат?

Кейн молчал.

– Глыба весит около двадцати тонн, – наконец ответил он. – Такой вес деревяшки могут и не выдержать.

– Договаривай.

Он удивленно посмотрел на нее:

– Ты о чем?

– Тебя беспокоит только глыба? – сказала она. – Ты чего-то недоговариваешь.

Руки Кристи снова сжались в кулаки, и острые края ключа впились ей в ладонь.

«Впрочем, я тоже не говорю тебе всего, что знаю», – подумала оиа.

– Эта глыба поддерживает еще одну глыбу, – наконец сказал Кейн. – Зазор между ними такой большой, что анасази строили в нем амбары.

Он провел руками по волосам, стянул с головы шапку и сунул ее в карман джинсов.

– Потолок в любую минуту готов обрушиться, – продолжал он. – Вторая глыба больше первой. Когда она обрушится, то грохот будет такой, что на другом конце света будет слышно.

Кристи подняла глаза к потолку. Песчаник потемнел от огня разводимого когда-то под ним, и был влажным от бесчисленных зимних снегов и летних дождей.

– На вид вполне прочно… – неуверенно начала она.

– Когда-то он и был прочным. Но в любом камне есть трещины. В них проникает вода и размывает «клей», связывающий песчинки. Зимой вода замерзает, и трещина становится еще больше.

Кристи попыталась представить себе работу природных сил, воду, замерзавшую зимой и разъедавшую камень. Затем наступала весна, и лед снова превращался в воду…

Капля за каплей…

Пока не настанет день, час, секунда, когда огромная глыба рухнет. Затихнет последний отзвук эха, уляжется пыль, и будет достигнут новый баланс…

И все повторится сначала. Капля за каплей…

– Насколько я поняла, нам надо убираться отсюда? – сказала она.

– Я всего лишь говорю, что не хотел бы оказаться здесь в грозу.

– Это настолько опасно?

– Зависит от удачи. Потолок держался столько времени и, даст Бог, еще немного продержится.

Кристи пожала плечами.

– Если хочешь выйти отсюда, – предложил Кейн, – то иди.

– А ты?

– Я здесь кое-что заметил. Хотелось бы рассмотреть это как следует.

Он снова взял лампу и направился ко второй глыбе, которая, судя по всему, упала тогда, когда анасази только обжили пещеру.

Поколебавшись с минуту, Кристи последовала за Кейном. Моки наблюдал за ними, но желания присоединиться не проявлял.

– Что мы ищем на этот раз?

– Я думаю, у противоположного входа есть другая кива. Похоже, что, когда глыба упала, потолок прогнулся. И кажется, кто-то там усиленно копался.

За множеством комнат действительно обнаружилась вторая кива. Потолок полностью обвалился, рассыпавшись в прах, и деревянные колонны, когда-то поддерживавшие его, переломились посередине. Кива была заполнена грязью и обломками камней.

От нее отходил туннель, который вел в небольшую комнату размером с телефонную будку.

Кейн и Кристи склонились над входом в туннель.

– Там куча какого-то дерьма. – Кейн оглядывал камни и сломанные деревянные балки. – Похоже, тоже все разграблено.

– Что они искали?

Вместо ответа Кейн полез в узкий туннель, стараясь не ободрать бока.

– Похоже на потайной ход, – произнес он, держа перед собой лампу. – Он идет под пол кивы, словно…

Не договорив, он вдруг издал восхищенный возглас.

Сначала Кристи подумала, что Кейн нашел очередной черепок, но, когда он протянул ей свою находку, она поняла, что это не то. В форме этого предмета – или, может быть, в том, каким он был на ощупь, – было что-то отталкивающее.

Кейн вылез, и Кристи сразу же отдала ему его сокровище.

– Возьми, – морщась сказала она.

– Тебе это не нравится?

– Нет.

Он поднес лампу к находке, чтобы получше рассмотреть ее.

– Так и есть, – сказал он, – кость.

– Человеческая?

– Головка бедра.

Кристи передернуло.

– И часто ты их находишь?

Кейн отрицательно покачал головой, затем отложил кость и стал рыться в куче мусора, лежавшего у входа в туннель.

– Интересно, где остальные кости скелета? Это самая большая могила анасазей, которую мне приходилось видеть.

Вдруг Кристи показалось, что в куче что-то мелькнуло. Она поднесла лампу поближе.

– Смотри! – воскликнула она.

– Вижу.

Кейн, осторожно извлек из кучи гладкий камешек бирюзы размером чуть меньше почтовой марки.

– Господи! – прошептал он. – Бирюза. Тот, кто покопался в этой могиле, очевидно, извлек из нее целую кучу бирюзы.

Кейн протянул камешек Кристи. Его размер и форма напомнили ей о черепахе, которую она видела у Хаттона.

– Точь-в-точь как из коллекции Хаттона.

– Что именно?

– У него есть черепаха из бирюзы, перламутра и черного глинистого сланца, которую он нашел где-то на своем ранчо. Но это не кусок от нее, черепаха была целая.

В глазах Кейна мелькнул огонек.

– Тогда почему этот камень напомнил тебе о черепахе?

– Потому что лапы черепахи были точно такого же размера и формы. Странный многоугольник.

Кейн задумчиво перекатывал бирюзовый камешек на ладони. Форма его была необычной. Казалось, совершенно забыв свои недавние слова о том, что забирать отсюда что бы то ни было – преступление, он положил камешек в карман.

– Ты можешь описать эту черепаху?

– Разумеется. На то я и журналистка, чтобы описывать разные предметы. Ноги втянуты в панцирь, видны лишь одни когти. Хвостик очень маленький, как шишечка. Панцирь из черного глинистого сланца, очень тщательно отполированный. Голова и шея вытянуты и явно фаллической формы. Голова, лапы и хвост – из перламутра. «Воротник» – из бирюзы. Глаза – два маленьких круглых бирюзовых камешка.

– А еще?

Кристи нахмурилась:

– Размером с мою ладонь; скорее плоская, чем объемная; скорее изысканная, чем примитивная; скорее скругленная, чем угловатая; явно предназначенная для того, чтобы смотреть на нее сверху, – возможно, украшение, которое носили на шее. Очень искусная работа. И есть в ней что-то… – Голос Кристи сорвался.

– Что?

– Это не просто украшение, – сказала она через минуту. – Тот, кто создал ее, – гений. Есть в ней что-то мудрое, что-то настолько глубокое…

– Хотел бы я на нее посмотреть, – вздохнул Кейн. – Должно быть, эта черепаха – святыня какого-нибудь очень могущественного клана.

– Неплохая догадка для белого человека, – раздался вдруг из темноты хриплый голос.

Кейн направил свет лампы туда, откуда раздался голос.

Перед ними стоял Джонни Десять Шляп. В руке у него был обрез.

Дуло обреза было направлено прямо на Кейна и Кристи.