Проливной дождь отнюдь не сулил долгожданному путешествию благополучного начала. Однако в свете явного неодобрения Генри, высказанного относительно ее нежелания выходить замуж за викария Эймса, Дебора не собиралась откладывать свой отъезд. Невзирая на отвратительную погоду, старый мистер Стэнли намеревался совершить очередной еженедельный вояж в Дерби, чтобы забрать почту для Долины. Дебора могла составить ему компанию, а уже потом, из Дерби, отправиться почтовым дилижансом в Лондон. Но не успели они отъехать от дома и мили, как она уже начала сомневаться в правильности своего решения. Река Голубка несла свои воды с такой скоростью, что внушала молодой женщине ужас. Неуклюжая повозка мистера Стэнли, запряженная старой и дряхлой кобылой с провислой спиной, подпрыгивала и дребезжала на ухабах, но животное, казалось, не обращало ровным счетом никакого внимания на опасности путешествия по грязной и извилистой дороге. Дебора всерьез опасалась, что в любое мгновение лошадь может потерять опору и они рухнут с обрыва с бурные воды. Мистер Стэнли натянул над повозкой парусиновый верх, но он служил жалкой защитой от разбушевавшейся природы. Шерстяная накидка, в которую куталась Дебора, вскоре намокла и отяжелела, кожа у молодой женщины зачесалась, и вообще в такой одежде под холодным весенним дождем было крайне неуютно. Вдобавок от запаха мокрой шерсти, который лез в нос, она несколько раз чихнула, вздрагивая всем телом, отчего широкополая шляпа сползла ей на глаза.

– Может быть, нам стоит повернуть назад? – предложила она, видя, что река грозит выйти из берегов.

– Я не могу этого сделать, – заявил мистер Стэнли. Его просторечный говор резал слух, отчего слова казались разделенными на отдельные слоги. – Я езжу этим маршрутом уже десять лет, даже больше, и ни разу не пропустил ни одного дня.

– Но, вероятно, учитывая необычные обстоятельства, эту традицию можно и нарушить? – настаивала Дебора, поглядывая на взбаламученную воду. Если они, не приведи Господь, перевернутся и она утонет, то винить придется только ее непомерную гордыню. А Генри примется рассказывать всем и каждому, что он-де предлагал ей отложить поездку, но она не послушала своего благоразумного и заботливого зятя.

Мистер Стэнли громко фыркнул, выражая свое неодобрение столь поспешно сделанному выводу.

– Нам с Хоуи, – возразил он, имея в виду лошадь, – приходилось переправляться через реку, когда она совсем выходила из берегов. – И он принялся рассказывать случаи из своей жизни, один тревожнее другого, а вода поднималась все выше.

Дебора с такой силой вцепилась в деревянное сиденье, что пальцы у нее заныли от напряжения. Перед глазами плыли сцены собственной трагической смерти. Она знала, что сестры будут грустить и скорбеть о ней, но сомневалась, что зятья прольют хотя бы слезинку по случаю ее безвременной кончины.

И когда наконец серое, промозглое небо пронзил шпиль церкви, означающий, что Дерби уже близко, Дебора ощутила такую радость, что ей захотелось вознести горячую благодарственную молитву Богу.

– Видите, миссис Персиваль? – наклонился к ней мистер Стэнли. – Мы благополучно прибыли на место, хотя теперь могу признаться, что сегодня мне пришлось-таки понервничать.

Дебора смогла только кивнуть в ответ. Она промокла до нитки, дрожала от холода, а поля шляпки настолько пропитались влагой, что бессильно поникли, являя собой ужасное и жалкое зрелище. О господи, как же она будет выглядеть, когда наконец доберется до Лондона!

Мистер Стэнли воспринял это молчание как признак того, что пассажирка испугалась, и принялся упрекать ее:

– Вам не следовало так беспокоиться! Мы с Хоуи не позволим, чтобы что-нибудь случилось с будущей женой викария Эймса.

Его слова вызвали нешуточное возмущение Деборы. Она резко повернулась к вознице.

– Кто вам такое сказал? От кого вы это услышали?

Мистер Стэнли неторопливо вынул изо рта отсыревшую трубку. Он был явно удивлен и озадачен.

– Да об этом все только и говорят в Долине… И мы думаем, что вы будете хорошей парой. Его детям нужна твердая рука. Правду сказать, я еще не видел таких малолетних разбойников.

– Тогда почему вы хотите повесить их мне на шею? – Дебора даже не пыталась скрыть отчаяние, прозвучавшее в голосе.

– Женщине нужен муж, миссис Персиваль. Особенно молодой женщине, как вы.

– Но почему именно викарий Эймс?

Они въехали во двор почтовой гостиницы, в котором, как и следовало ожидать, в такой ливень не было ни души. – Потому что этим вопросом занимается баронесса Алодия.

Мистер Стэнли натянул вожжи, останавливая лошадь, но Дебора отнюдь не спешила выходить. Под аккомпанемент капель дождя, барабанящих по парусиновому навесу, она с вызовом заявила:

– У меня уже был один брак по расчету. Может быть, теперь я могу сама выбрать себе супруга?

Мистер Стэнли уставился на нее с таким выражением в глазах, словно увидел, как на голове у нее выросли рога.

– Вы благородная леди, – пробормотал он. – Леди должна выйти замуж за джентльмена. Вы же не какая-нибудь молочница, которая станет флиртовать с кем попало.

Ах, иногда ей так хотелось стать простолюдинкой! Ей хотелось, чтобы он понял ее. Ей хотелось, чтобы ее понял хоть кто-нибудь. Она позволила сестрам выйти замуж по любви – хотя, по правде говоря, если бы они остановили свой выбор на ком-то недостойном уважения, она бы воспротивилась. А сейчас пришла ее очередь.

– Если следовать вашей логике, мистер Стэнли, то замужество немногим отличается от сортировки шерсти по цвету.

– Да-да, это почти одно и то же. Разумеется, проблема в том, что в Долине не осталось мужчин вашего возраста, так что шансы найти себе кого-нибудь невелики.

Горькая правда пришлась Деборе не по душе.

– Может статься, я выберу кого-нибудь моложе себя, – упрямо заявила она.

– Нет, это не сделает вас счастливой. Молодежь может быть мускулистой и сильной, но мозгов-то у нее и не хватает.

Дебора в растерянности покачала головой. Она постепенно приходила в себя, и ей стало очень неловко, что она позволила себе разоткровенничаться перед простым возницей. Да и смысла спорить не было. Долина решила, что она должна выйти замуж за викария Эймса, приструнить его непослушных детей и, как только Дебора поможет Лизбет разобраться с проблемами, то так она, вероятно, и поступит.

Смирившись с судьбой, она сказала:

– Вы правы, мистер Стэнли. Викарий Эймс – хороший человек.

Наградой ей стала ободряющая улыбка. Возница переменил тему.

– Видите, хозяин гостиницы уже дважды приоткрывал дверь, чтобы посмотреть, что мы намерены делать. Разрешите помочь вам спуститься.

Он спрыгнул на землю, обошел лошадь и предложил ей руку. Дебора неловко сошла и поспешила к двери гостиницы, а мистер Стэнли схватил ее дорожный саквояж и торопливо последовал за ней.

– А как же лошадь? – крикнула она, подбежав к двери.

– Хоуи не возражает против дождя, если только я быстро управлюсь со всеми делами.

Он распахнул дверь и придержал ее, давая Деборе возможность проскользнуть внутрь тесной и узкой комнаты, битком набитой путешественниками, укрывшимися здесь от дождя. Дебору и мистера Стэнли приветствовала суетливая и шумная супруга хозяина гостиницы, раздававшая гостям кружки с элем. Когда поднос опустел, она, обращаясь к вознице, воскликнула:

– Господь свидетель, мистер Стэнли, мы и не чаяли увидеть вас в такую погоду!

– Я должен забрать почту, миссис Таппер. И за десять лет не пропустил ни одного дня.

– Но сегодня вы ее не получите, – сообщила женщина. – Мост смыло водой, так что ни на юг, ни на север, ни на запад или восток пути нет.

– Ничего, мы с Хоуи проедем где угодно, – заверил ее мистер Стэнли.

– Ну так за ваши труды вас же и унесет река, – парировала она.

Мистер Стэнли с пренебрежением отмахнулся:

– Не унесет!

Дебора с растущей тревогой заглянула за угол, в бар.

Повсюду были люди. Мужчины и женщины сидели на лавках или стояли группками и разговаривали. Дети развлекались, гоняясь друг за другом вокруг взрослых, пока те резким словом не заставляли их найти себе другую игру.

Воздух пропитался запахом эля, дыма из очага, сырой шерсти и человеческих тел, набившихся в тесное помещение. Дебора сделала шаг назад и наступила на ногу какому-то дородному мужчине.

– Прошу прощения, – пробормотала она, поспешно отходя в сторону.

Тот не обратил на нее никакого внимания, продолжая неспешную беседу о политике с мужчиной, стоявшим слева. Чуть дальше какой-то мужчина попытался привлечь ее внимание, похабно осклабившись и подмигнув, и Дебора с ужасом заметила, что он был не единственным, кто бросал на нее похотливые взгляды. При таких обстоятельствах, в тесноте и давке люди быстро забывали хорошие манеры.

До нее донесся голос супруги владельца гостиницы, говорившей одному из клиентов:

– …прекрасная погода для земледелия, но совсем неподходящая для путешествий.

Дебора позволила себе прервать их разговор:

– Но ведь почтовые дилижансы все же ходят, не так ли?

– Ничего не ходит и не будет ходить до тех пор, пока не починят мост, – ответствовала миссис Таппер. – А сделать это можно будет только послитого, как прекратится дождь. Мистер Таппер полагает, что он может продолжаться еще день или два.

– День или два? Если не ходят почтовые дилижансы, то и обычных карет тогда тоже не будет!

– И мистер Таппер ни за что не станет нанимать частный экипаж, – многозначительно заявила миссис Таппер. – Я же говорила, что для путешествия время сейчас не самое подходящее.

– Но мне необходимо попасть в Лондон! – взмолилась Дебора.

– Прошу вас, успокойтесь, миссис Персиваль, – вмешался мистер Стэнли. – На все Божья воля. Вы же не станете ей противиться? – Он бросил взгляд на миссис Таппер и пояснил: – Сестра очень нуждается в ней. У ее супруга небольшие неприятности, и они привыкли помогать друг другу.

Дебора открыла было рот, чтобы возразить, но потом передумала. Есть ли хоть что-то, чего бы обитатели Долины не знали о ее личных делах?

Впрочем, мистер Стэнли решил не ограничиваться этим сообщением и взять ее судьбу в свои руки.

– Вам лучше вернуться вместе со мной, миссис Персиваль, – посоветовал он.

Но он ошибся. В этом Дебора уступать не собиралась – она ни за что не вернется в Айлэм. Пусть даже дождь можно счесть вполне уважительной причиной для того, чтобы отложить ее поездку в Лондон, Генри все равно будет презрительно усмехаться. А она была слишком гордой женщиной, чтобы безропотно смириться с таким к себе отношением.

– Я останусь здесь. – Похоже, она приняла верное решение. – Тогда я смогу сесть в первый же дилижанс до Лондона, в котором окажется свободное место.

Мистер Стэнли повел себя так, словно она задрала юбки выше пояса и пустилась танцевать джигу на столе.

– Вы не можете остаться здесь! Только взгляните на эту толпу. – Он понизил голос: – Это же какие-то бандиты, а не люди.

Дебора вынуждена была признать, что кое-кто из мужчин и в самом деле выглядел так, словно добывал себе пропитание грабежом карет, да и некоторые женщины имели весьма, скажем так, живописный вид. Но здесь же сидели и три почтенные матроны, занятые вязанием, и парочка помоложе, которая пыталась приструнить своих непослушных отпрысков. В общем-то, собравшиеся выглядели скорее усталыми, нежели порочными.

– Со мной все будет в порядке, – заявила она и обратилась к миссис Тапер: – Мне нужна комната на ночь.

– Я могу предложить лишь лавку или местечко на полу, мадам, но вам придется довольствоваться обществом остальных наших гостей. Все комнаты уже заняты.

Дебора растерянно переступила с ноги на ногу, обозревая разношерстное сборище.

Мистер Стэнли поспешил ей на помощь.

– Ни в коем случае! Она не может оставаться здесь! Миссис Персиваль – порядочная и благородная дама. Ее отцом был Нейл Сомерсет, поверенный. Вам наверняка известна эта семья. Она не может спать на полу.

– Оглянитесь по сторонам, мистер Стэнли. Это все, что я могу предложить, – отрезала миссис Таппер.

Озабоченно нахмурившись, возница повернулся к Деборе.

– В таком случае вам все-таки лучше вернуться вместе со мной.

– Если только вам удастся это сделать! Вода в реке поднялась очень высоко, – заметила миссис Таппер.

– Ничего, доберемся как-нибудь, – заверил мистер Стэнли. – Никто так хорошо не знает дорогу в Долину, как моя Хоуи. Пойдемте, миссис Персиваль, и я благополучно доставлю вас домой.

Решив, что недоразумение улажено, миссис Таппер отвернулась, чтобы заняться остальными постояльцами, но Дебора не собиралась сдаваться так легко.

– Прошу вас, подождите, – взмолилась она, робко прикоснувшись к руке супруги владельца постоялого двора. – Ведь в Дерби наверняка есть и другие заведения, где я могла бы получить комнату?

– Вы полагаете, что я позволю конкурентам зарабатывать на своих клиентах? – не веря собственным ушам, возмутилась миссис Таппер.

– Вы, конечно, понимаете, что мне бы не хотелось спать на полу, но если другого выхода нет, то я согласна, – заявила Дебора. – Однако, на мой взгляд, здесь не осталось места даже для этого.

Словно в подтверждение ее слов входная дверь распахнулась, впустив еще одну партию путешественников, которые принесли с собой дождь и ветер. Всем находящимся в комнате пришлось потесниться, чтобы освободить для них немного места, и несколько джентльменов, зажатых в углу, начали громко возмущаться. Потом кто-то из ранее прибывших начал расталкивать соседей локтями, вследствие чего возникла изрядная неразбериха, чему Дебора несказанно обрадовалась. Растущее недовольство постояльцев вынудило миссис Таппер неохотно признать, что неподалеку от постоялого двора есть дом, в котором иногда сдаются комнаты – но только людям благородного происхождения.

– Он принадлежит мисс Чалмерс. Это замечательная женщина, и я не имею ничего против того, чтобы дать ей немного заработать. Ее особняк называется «Дворец восходящего солнца». Вы останетесь довольны… если только у нее окажется свободная комната. В такую погоду… – Не договорив, она выразительно пожала плечами.

– Большое вам спасибо, миссис Таппер, – горячо поблагодарила хозяйку Дебора и, обернувшись к мистеру Стэнли, предложила: – Давайте-ка отправимся туда, чтобы наша хозяйка могла без помех заняться другими гостями.

– Я не совсем уверен, миссис Персиваль… – начал было он, но Дебора уже приняла решение. Она ни за что не вернется к Генри! Поэтому молодая женщина буквально вытолкала мистера Стэнли наружу и села в повозку, тем самым принудив его подчиниться.

Впрочем, он наотрез отказался оставаться здесь на ночь.

– Мне нравится спать в собственной постели.

Дебора не ответила. Она производила мысленную ревизию своих жалких капиталов. Интересно, сколько может стоить комната в Дерби? Но какой бы ни была цена, у нее нет другого выхода, кроме как заплатить, а потом молиться, чтобы дождь наконец закончился. Да еще чтобы мост восстановили как можно быстрее.

Хотя поездка была недолгой, под проливным дождем она получилась малоприятной. Хоуи, все такая же несчастная, с провисшей спиной, медленно трусила по грязной улице, расплескивая лужи, и наконец доставила их к «Дворцу восходящего солнца», который оказался приятным на вид и уютным фермерским домом, сложенным из красного кирпича. Из его окон лился приветливый свет, рассеивавший тоскливые сумерки. Настроение Деборы начало понемногу улучшаться. С первого же взгляда дом пришелся ей по душе.

Мистер Стэнли настоял на том, чтобы войти вместе с ней. На их стук дверь отворила приятная, невысокого роста пожилая леди в домашнем чепце не по размеру, на губах которой играла самая милая и приветливая улыбка, которую Деборе когда-либо приходилось видеть.

– Я пришла узнать, не сдадите ли вы комнату, – сказала Дебора.

Не тратя времени на обмен приветствиями, женщина жестом пригласила их внутрь.

– Прошу вас, входите же, не стойте под дождем, – произнесла она негромким, певучим голосом.

Они поспешили перешагнуть порог и оказались в просторном коридоре. Рядом виднелась лестница, ведущая на второй этаж. В воздухе висел аромат мяса, жарящегося к ужину. Справа располагалась столовая для гостей, а слева, как решила Дебора, гостиная. Дверь туда была прикрыта, так что она не могла судить наверняка.

– Меня зовут мисс Чалмерс, – представилась женщина.

Дебора протянула ей руку.

– А я миссис Персиваль. У вас найдется для меня свободная комната на ночь?

– Вам повезло. Комната у меня есть, но всего одна. – Она выжидательно взглянула на мистера Стэнли. – А вы, должно быть, мистер Персиваль?

Мистер Стэнли покраснел до корней волос от столь лестного предположения. Стянув с головы промокшую шляпу, он пробормотал:

– Нет, нет, миссис Персиваль настоящая леди, к тому же вдова.

– Вдова, такая молоденькая, – сочувственно протянула мисс Чалмерс.

Она вела себя как любящая бабушка, всегда готовая рассказать сказку на ночь, и Дебора почувствовала, как напряжение прошедшего дня оставляет ее.

Мисс Чалмерс добавила:

– В таком случае, сэр, вы можете переночевать на кушетке или в конюшне.

Пока мистер Стэнли в очередной раз озвучивал свое намерение непременно вернуться домой, Дебора сняла тяжелую накидку, придя в смущение оттого, что с подола срывались на пол тяжелые капли дождевой воды. Шляпка ее казалась безнадежно испорченной.

– Мистер Стэнли, пожалуйста, принесите мой саквояж. И вы должны остаться здесь на ночь. Очень опасно возвращаться в Айлэм в такую погоду.

– Нет, нет, нет, – запротестовал тот. – А вам, по моему мнению, будет здесь удобно. Так что я со спокойной совестью могу вас покинуть.

– Да, я тоже так думаю, – согласилась Дебора и сунула руку в ридикюль, чтобы вознаградить его за труды. Она уже заплатила вознице за поездку, но чувствовала, что он заслуживает большего. Ее замерзшие пальцы с трудом распутывали мокрые завязки сумочки.

Но мистер Стэнли наотрез отказался взять деньги.

– Пожалуйста, миссис Персиваль, мне бы не хотелось принимать вознаграждение за обычный поступок. Ведь я по-соседски помог вам. Теперь я вижу, что вы в полной безопасности. Бог в помощь! Желаю вам благополучно добраться до Лондона. И поскорее возвращайтесь домой.

Его простое и искреннее пожелание удачи тронуло сердце молодой женщины.

– Благодарю вас, мистер Стэнли.

Смущенно кивая головой, словно жалея, что сказал слишком много, возница вышел в дождливые сумерки, где его поджидала верная Хоуи.

И Дебора оказалась предоставлена самой себе.

Впервые в жизни.

Несколько мгновений она стояла неподвижно, растерянная и озадаченная осознанием такого простого факта… а потом вдруг ощутила, что подобная перспектива ей очень нравится. Разумеется, ее наверняка обуревали бы несколько иные чувства, доведись ей ночевать на лавке в баре.

– Я помогу вам повесить промокшую накидку, – предложила мисс Чалмерс.

– Спасибо, я сама, – отказалась Дебора. – А где я могу ее оставить? В своей комнате или где-нибудь еще?

Она с облегчением развязала ленты шляпки, поля которой печально обвисли. Но снимать ее Дебора не стала, волосы наверняка в ужасном беспорядке. Она снимет шляпку у себя в комнате.

– Чуть дальше по коридору есть вешалка. Давайте, я вам покажу.

И мисс Чалмерс пошла впереди, показывая дорогу в неосвещенную заднюю часть дома. Дебора уловила аромат свежеиспеченного хлеба.

В животе у нее предательски заурчало. Она тихонько ойкнула от смущения, но хозяйка лишь весело рассмеялась.

– Ужин будет подан через час. А сейчас, я уверена, вы хотели бы немного освежиться и привести себя в порядок.

– С большим удовольствием. Боюсь, моя шляпка безнадежно испорчена.

В подтверждение своих слов она попыталась расправить поля – впрочем, безуспешно. Дебора надеялась, что ей удастся привести шляпку в порядок, поскольку это был ее лучший головной убор. Она не могла взять в толк, что побудило ее надеть эту шляпку в дорогу. Она так стремилась не ударить в грязь лицом перед Генри, что утратила способность рассуждать здраво.

Мисс Чалмерс ласково потрепала Дебору по руке.

– Ничего, мы постараемся привести ее в надлежащий вид. Смею заметить, такие вещи у меня получаются весьма неплохо.

– Я буду вам очень признательна, хотя, боюсь, здесь может помочь только чудо, – ответила Дебора, идя за пожилой леди по коридору.

– Позвольте показать вам комнату. – Мисс Чалмерс повысила голос: – Роальд!

Из столовой показался взъерошенный светловолосый подросток лет четырнадцати.

– Да, мадам?

– Будь любезен, отнеси багаж миссис Персиваль в комнату на верхнем этаже.

Мальчик застенчиво поклонился Деборе, подхватил с пола ее саквояж и направился вверх по лестнице. Мисс Чалмерс последовала за ним. Последней по ступенькам поднималась Дебора, и через приоткрытую дверь ей открылся уголок гостиной.

Она остановилась, очарованная. Пол покрывали яркие ковры. Мебель была удобной и уютной, с плюшевой обивкой. Перед камином, в котором весело пылал огонь, стояло два кресла, и пара мягких кушеток в тон образовывали уютный уголок, в котором так и хотелось присесть поболтать. Но более всего ее поразили книги, заполнившие собой полки, а их было множество, которые выстроились вдоль стен.

Не сумев сдержать восхищенного возгласа, она распахнула дверь и вошла в комнату.

Мисс Чалмерс последовала за ней.

– Вы любите читать, – с удовлетворением заметила она.

– Всему на свете я предпочитаю хорошую книгу.

Дебора замерла на пороге, заметив, что они в комнате не одни. У огня грелись чьи-то ноги в сапогах. При звуках ее голоса их владелец закрыл книгу, которую читал, и поднялся с кресла, одного из двух, стоявших лицом к камину. Или, пожалуй, точнее сказать, распрямился, поскольку был не просто высоким, а очень высоким.

Он обернулся, и на мгновение Деборе показалось, что она лишилась не только дара речи, но и способности мыслить.

Перед нею стоял светский щеголь. Даже в Айлэм доходили слухи о франтоватых, экстравагантных мужчинах, которыми был полон Лондон. Всякий молодой человек в Долине с претензией на модный стиль тщательно копировал их небрежную манеру одеваться. Но джентльмен в гостиной мисс Чалмерс был настоящим.

Его костюм был сшит из тончайшей материи и очень шел ему, подчеркивая достоинства фигуры… как и бриджи из оленьей кожи для верховой езды. Сапоги его были столь тщательно начищены, что в них отражались языки пламени в камине, а кажущийся небрежным узел галстука мог завязать только мужчина, хорошо знающий, что делает.

Самое же невероятное заключалось в том, что шириной плеч под темно-синей тканью сюртука он превосходил кузнеца Кевина. А мускулистые ноги выглядели сильнее, чем у Дэвида, конюшего баронессы Алодии. Это были ноги человека, привычного к верховой езде. Такими они бывают у тех, кто с детства уверенно сидит в седле.

Кроме того, он был намного привлекательнее Кевина и Дэвида, вместе взятых.

Впрочем, его нельзя было назвать красавцем в классическом смысле этого слова. Но не заметить его, особенно женщине, было невозможно. Темные ресницы обрамляли глаза – такие голубые, что они казались почти черными. Густые брови придавали его лицу упрямое выражение, свидетельствуя о недюжинном характере, равно как и выдающаяся вперед нижняя челюсть. Губы его хотя и были тонкими, но отнюдь не выглядели непривлекательными, совсем наоборот.

И тут он улыбнулся. В голове у Деборы зашумела кровь. Сердце испуганно забилось в груди… и она ощутила, как ее потянуло к нему, между ними установилась невидимая связь, какой она не чувствовала еще ни с одним живым существом.

И он испытал то же самое.

Она поняла без слов, что произвела на незнакомца столь же неизгладимое впечатление. Она видела это в его глазах, в которых вспыхнул неподдельный интерес, и в лукавой улыбке.

Мисс Чалмерс что-то говорила, кажется, представляла их друг другу, но голос ее доносился до Деборы откуда-то издалека.

– … Миссис Персиваль, вдова из Айлэма. А это еще один наш гость, мой добрый знакомый, лорд…

Джентльмен перебил ее:

– Алдерси. Тони Алдерси.

Алдерси. Его имя чудесной мелодией отозвалось у нее в ушах.

– Миссис Персиваль, – любезно сказал он, отвешивая сдержанный поклон. Голос его задел какие-то доселе неведомые струны в ее душе. Сердце ее билось с перебоями. Она не могла говорить. Она едва была в состоянии думать…

И вдруг Дебора сообразила, как ужасно выглядит. Она же похожа на ободранную, мокрую кошку! О чем она только думала, показавшись перед ним в таком виде? Поля ее шляпки безнадежно обвисли, с подола платья капала вода, а руки озябли и покраснели от холода.

Волшебные нити, соединявшие их, лопнули.

Господи, какой же дурой она себя выставила, глядя на него с неприкрытым, пусть и немым обожанием! Она попятилась, подыскивая благовидный предлог, чтобы удалиться, и, споткнувшись, толкнула мисс Чалмерс.

– Прошу прощения! – испуганно воскликнула она, подхватывая хрупкую женщину, которая чуть не упала от неожиданности.

– Все в порядке, милочка, – принялась уверять ее мисс Чалмерс, но Дебора была в ужасе.

– Я такая неловкая! Умоляю вас извинить меня…

Эти слова были адресованы мистеру Алдерси. Собрав остатки достоинства, она развернулась и с размаху налетела прямо на маленький столик.

Стоявшая на нем очаровательная фарфоровая пастушка, опирающаяся на посох, покачнулась. Испуганно вскрикнув, Дебора бросилась вперед, чтобы подхватить ее. Так же поступил и мистер Алдерси.

Они поймали статуэтку одновременно. Руки их соприкоснулись. Время замерло и остановилось.

Если бы сию минуту в комнате прогремел гром и сверкнула молния, Дебора вряд ли обратила бы внимание на столь незначительное явление природы.

Длинные мужские пальцы накрыли ее руку. Ногти у него были коротко подстриженные и ухоженные, а кожа показалась ей восхитительно теплой на ощупь. Дебора медленно подняла голову и обнаружила, что он так низко склонился над ней, что она ощутила его теплое дыхание.

Глаза их встретились. Она не могла оторвать от него взгляда. Ее обуревали самые разнообразные чувства – эротичные, темные, жадные. Такого рода, о которых респектабельная вдова и помыслить не могла. И не должна была.

В его глазах цвета полуночного неба она увидела отражение собственных чувств. Он думал о том же!

Но самое удивительное заключалось в том, что он был практически ее ровесником.