Гэвин встал и, взяв протянутую ею руку, вошел за ней в спальню. Пока он раздевался, Сара обошла кровать с другой стороны.

Она нырнула под простыню. Фигура Гэвина загораживала пробивающийся из гостиной свет. Сара закрыла глаза, прислушиваясь к стуку сбрасываемых сапог и шороху стягиваемой одежды.

Комната наполнилась им — его пряным ароматом, исходящей от него мужественностью, его личностью.

Он не забрался к ней под простыню, а растянулся рядом, прикрывшись покрывалом. Под их телами матрас прогнулся, и ее качнуло к нему, так что теперь только простыня отделяла ее от жара его тела.

Подложив подушку под мышку, герцог подпер голову рукой.

Лежа с закрытыми глазами, Сара ждала, что он ляжет на нее. Но он не двигался.

Она открыла глаза. Он смотрел на нее. Увидев, что она заметила это, он улыбнулся. Кончиком пальца Гэвин нежно провел по контуру ее нижней губы. Ей стало щекотно.

— Вы не хотите наконец завершить это дело? — спросила она голосом, хриплым от страха и предвкушения.

— А вы этого хотите?

— Я готова, — ответила она.

И это была правда. Она была полна решимости довести дело до конца.

— Так прекрасна, — прошептал он. Его пальцы нежно обвели изгиб ее шеи и опустились к груди. Он накрыл ее своей ладонью, и от жара его руки ее сосок затвердел под гладкой тканью простыни. — И так напугана…

— Я пытаюсь не бояться, — сказала она в свою защиту. — Сейчас мне лучше, чем прошлой ночью.

— Это правда.

— Это не из-за вас.

— Я знаю.

Произнося эти слова, он смотрел не на нее, а на свой большой палец, обводивший по кругу ее сосок. Несмотря на простыню, это движение вызывало у Сары острое желание, предвкушение, жажду.

Гэвин потянул простыню вниз, обнажая ее грудь.

Сара вздрогнула, но заставила себя не двигаться, как раньше, в гостиной. И так же, как тогда, это помогло ей ощутить доверие к нему.

Он внимательно смотрел на нее, словно ожидая приступа паники, — но она чувствовала себя лучше. Разве он этого не видит? Потянувшись, она положила руку ему на щеку. Его бакенбарды мягко щекотали ей ладонь. Она прижалась губами к его рту.

Он притянул ее ближе, но их все еще разделяла простыня.

Она позволила ему поцеловать ее так, как он сделал это в Воксхолле, а затем, удивившись сама себе, несмелым, приглашающим движением коснулась его языком. Гэвин ответил на приглашение, и несколько мгновений у них было одно дыхание на двоих.

Его рука скользнула по изгибу ее бедер и ягодицам. Она приказала себе расслабиться. Все будет хорошо, если она просто расслабится.

Он провел губами по ее шее. Сквозь простыню она почувствовала, как он возбуждается.

А потом его губы накрыли ее грудь, и все сознательные мысли покинули Сару. Он мягко посасывал, ласкал ее сосок языком, и она ощутила внутри такую волну жара, какой еще никогда не чувствовала. Она держала его, желая, чтобы он никогда не останавливался. Ее пальцы играли с его волосами. Поддавшись непреодолимому желанию, ее ноги начали двигаться сами собой.

Найдя вторую ее грудь, он стал ласкать ее так же, как и первую, и Сара почувствовала, как глубоко она вздохнула от удивления и наслаждения.

Наслаждение. Она была абсолютно беззащитна перед ним… И все же страх ослабел, уступив место этому определенно греховному желанию.

И тут его губы снова прижались к ее устам.

В его поцелуе были жажда, страстное желание.

Рука его опустилась к соединению ее бедер. Она была влажной, чего с ней никогда еще не случалось. Его пальцы дразнили. Ее охватило резкое, восхитительно первозданное желание. Ноги сами собой раздвинулись, приглашая его к большему.

И он принял ее приглашение.

Его пальцы скользнули внутрь, и она думала, что дойдет до точки прямо сейчас. Это было приятно. Но чего-то не хватало. Сара с тихим стоном выдохнула. Ее охватила жажда, которую мог утолить только он.

Он приподнялся над ней, давая своим чудесным ласкам больше свободы. Она обвила руками его плечи, потянувшись к нему, но он отклонился.

— Нет, Сара, это для тебя. Чтобы ты больше никогда не дрожала. Доверься мне, любимая. Доверься мне.

У нее не было сил возражать. Все ее существо было во власти его прикосновений. Казалось, он знает ее лучше, чем она сама.

Внутри нее нарастало напряжение. Сара спрятала лицо в теплом углублении его шеи. Ее тело жаждало, чтобы он накрыл его собой, — и вдруг ее пронзило резкое, чистое ощущение.

Ее тело словно сфокусировалось в одной точке, как тонкий солнечный луч, пробившийся в темноте за миг до того, как все зальет теплый, яркий свет.

Все, что Сара могла, — это прижиматься к Гэвину, чувствуя, как чистые, незатухающие волны проходят сквозь нее одна за другой.

Она не могла говорить. Никакие слова не выразили бы это. Это было так просто, но в то же время так восхитительно утоляло ее жажду.

Он держал ее, словно понимая, что с ней происходит.

— Сара, — шептал он ее имя, словно благословение. Как будто она была важнее всего.

Его рука нашла ее руку. Он положил ее ладонь на свой мужской орган. Он был длинным и твердым, и если Гэвин чувствовал хотя бы половину того же, что и Сара, то она не могла представить, как он может остаться без удовлетворения. Он помог ей сделать то, чего ему хотелось. Это не заняло много времени. Он был так возбужден, словно в нем бушевала буря таких же чувств, как и у нее. Неужели, доставляя ей удовольствие, он наслаждался и сам? Поразительная мысль.

Он со стоном выдохнул, почувствовав разрядку. Она ощутила его излитие на своей коже. Он жаждал ее. Он был гораздо крепче, чем когда-либо был Роланд, но все-таки ради нее он сдержался.

После разрядки он упал на постель рядом с ней. Кровь отчаянно пульсировала в ее жилах, совпадая в ритме с биением его сердца. Он заключил ее в объятия, прижался губами к ее волосам, лбу, вискам.

— Ах, Сара, ты разбиваешь мне сердце.

Она не ответила. Она позабыла все слова. Несколько долгих мгновений она позволила себе побыть в блаженном покое, положив голову ему на плечо и наслаждаясь стихающими ощущениями.

Потом к ней медленно вернулось сознание. Потянув покрывало, она укрыла их обоих. Посмотрев ему в глаза, Сара спросила:

— Почему только я? Почему ты отказал себе?

— Я не хочу, чтобы ты боялась, Сара. Только не меня. Чтобы никогда меня не боялась… И все-таки я должен был что-то сделать, иначе просто взорвался бы.

Всю свою жизнь она видела, как мужчины брали, что хотели, без единой мысли о чем-то другом, кроме своих желаний.

А теперь Гэвин доказал ей, что не все мужчины эгоисты и что во всем этом есть нечто большее. Она обхватила руками его шею и расплакалась.

Он держал ее, шепча слова, которых она не могла расслышать, но которые, однако, понимала. Он хотел не только ее тело — он хотел ее доверия. Может, ему даже нужна ее душа, и в этот момент Сара могла дать ему все это. Она так устала бояться, устала быть одинокой и всеми забытой.

Она обняла рукой его грудь, переплела ноги с его ногами, все еще отделенная от него простыней.

Разве он не знает, что она не идеальна, что у нее есть недостатки?

Со временем он поймет, какую ошибку совершил, выбрав ее. Но сейчас она в его объятиях.

Сейчас она будет спокойна и счастлива.

Так она и уснула.

Наконец-то Гэвин почувствовал ее вкус, ее аромат. Он понимал мужчин, но женщины были для него загадкой.

Он доставил ей наслаждение. Она была хорошим испытанием для его самоконтроля. Ему понадобилась вся его сила воли, чтобы не войти в нее так глубоко, как он только мог. Даже сейчас его животный инстинкт совокупления не утих. Однако этот инстинкт владел им с той самой минуты, как перед его взором на сцене мелькнули ее обнаженные ноги.

А может, и раньше?

Когда Гэвин впервые ее увидел, она выдавала себя за горничную леди Шарлен… Но он заметил ее зеленые глаза, светившийся в них ум, что было так несвойственно для простой горничной, и взмах ее черных ресниц.

Теперь он знал о ней больше. Он узнал о ее страхах. Она не позволяла себе легко доверяться людям. И он тоже.

Эта мысль его поразила.

Гэвин всегда думал, что его мотивы ясны и понятны. Он всегда гордился своей честностью и все-таки теперь видел в сомнениях Сары частичку себя.

Первым его предал отец, всегда предъявлявший к нему жесткие, иногда бесчеловечные требования, в то время как сам растратил семейное состояние своими безумными вложениями и непродуманными схемами. Узнав, в каком беспорядке находится унаследованное им состояние, Гэвин был шокирован.

Чтобы заполнить бреши, понадобились годы железной дисциплины. Помогла и удача, хотя Гэвин терпеть не мог этого явления, поскольку не в состоянии был его контролировать.

Он занимался политикой, вел переговоры, совершал сделки и боролся со своей мужской природой.

Он был всем тем, к чему готовил его отец. Он обладал властью, принимал решения, делал то, что должно, и никогда, ни на миг не чувствовал покоя. Он никогда не был доволен и счастлив… До этого момента.

Сара дышала спокойно и мирно. Она глубоко спала, словно знала, что он защитит ее от любых бед. Он провел губами по ее волосам. Какой яркий цвет — он так соответствует ее духу. Его Сара.

Будет ли она чувствовать благодарность к нему утром? Или снова наденет свою колючую броню? Этого Гэвин не знал. Он понимал лишь одно — сейчас все хорошо.

И если окажется, что сегодняшняя ночь была для него последней, то это была хорошая ночь.

И с этой мыслью он, сам того не ожидая, спокойно уснул.

Проснулся герцог задолго до рассвета, бодрый и выспавшийся. Сара все еще лежала в его объятиях. Разумеется, он был возбужден и тверд, как железное копье. Он отдал бы все, что у него есть, чтобы забыть о дуэли, разбудить ее поцелуем, войти в нее…

Гэвин прервал свои вожделенные мечты и, осторожно высвободившись, отодвинулся от спящей Сары. Налив в таз воды, он плеснул ее себе на лицо, радуясь ее бодрящей прохладе. И начал одеваться…

Сара села в постели, и укрывавшая ее простыня сползла к ее бедрам. Густые волосы ее были в очаровательном беспорядке. Она отбросила их назад и, не смущаясь из-за своей наготы, встала.

Гэвину вдруг стало трудно застегнуть бриджи.

— Сара, ложись спать.

— Я еду с тобой, — ответила она. Сонно хмурясь, она начала одеваться.

Гэвин, не успевший надеть рубашку, взял ее за руки, не давая ей надеть платье.

— Вы останетесь здесь, Сара. Тогда я буду уверен, что вы в безопасности.

Она на миг замерла, глядя на его обнаженный торс. Груди ее напряглись, превратившись в два тугих холмика, и он вспомнил их вкус у себя во рту. Борясь с желанием бросить ее в постель и сделать то, чего он желал, Гэвин крепче сжал ее руки. Запах ее тела, все еще теплого после сна, одурманивал его.

Сара оттолкнула его и натянула платье.

— Я еду.

Быстро пригладив непослушные волосы, она принялась зашнуровывать платье на спине.

Гэвин пару секунд смотрел на нее, а потом решил, что, в общем-то, не возражает против того, чтобы она была рядом. Он закончил одеваться. Пока он натягивал сапоги, она наскоро почистила зубы, умылась и была готова. Закрепив волосы изящным узлом на затылке, она надела шляпку и завязала ленты.

Услышав от нее о планах дать ему снотворное, Гэвин написал брату записку с просьбой встретить его в вестибюле гостиницы и передал ее портье. Поэтому, открыв дверь парадного входа «Кларендона», Гэвин и Сара сразу же увидели Бена. Тот сидел на козлах элегантного фаэтона, на запятках которого примостился его грум, парень по имени Дэвид.

— Доброе утро, брат! — крикнул Бен.

— Ты сегодня весел, — заметил Гэвин.

— Я всегда радуюсь, когда знаю, что мошенник получит по заслугам.

— Ты говоришь о Рове или обо мне?

— Угадай сам.

Бен с интересом посмотрел на Сару.

Гэвин сказал:

— Это миссис Петтиджон. Она будет нас сопровождать. Сара, это мой брат Бен. Не верь ни одному его слову, если только он говорит не о своей прекрасной жене.

— Миссис Петтиджон, — произнес Бен, слегка поклонившись. В его голосе не было теплоты.

Гэвин не мог сказать, обидело это Сару или нет. Сделав легкий книксен, она произнесла:

— Лорд Бен.

— Едем, — сказал Гэвин, помогая Саре сесть на открытое узкое сиденье фаэтона.

— Я не ожидал, что нас будет трое, — с упреком сказал Бен.

— Сара настаивала на своем желании поехать с нами. — Гэвин взобрался на сиденье позади нее. Сара оказалась зажатой между двумя мужчинами. — Трогай, а по дороге я расскажу тебе, что случилось.

— Опять интрига? — спросил Бен, трогая экипаж.

— Тальберт, — произнес Гэвин. — Он передал Саре снотворное, чтобы она вчера ночью дала его мне.

— За этим что-то стоит, — сказал Бен. — Так ты ее поймал? Поэтому она едет с нами?

Он говорил так, будто Сары с ними не было.

— Она рассказала мне о снотворном, — ответил Гэвин, — понимая, что мне необходимо встретиться с Ровом.

Сара смотрела вперед, сложив руки на коленях. У нее была способность выглядеть безмятежной, даже когда Гэвин знал, что это не так. А он это знал. Он начинал довольно точно угадывать, что у нее на уме.

Интересно, научилась ли она так же понимать его?

— А ты уверен, что это снотворное? Почему не яд? — предположил Бен.

Сара в изумлении перевела на него широко раскрытые глаза. Бен пожал плечами.

— Это мог быть план навсегда устранить моего брата. А может, и меня, поскольку, зная, что я наследник, все немедленно обвинят меня.

— Но с какой целью? — спросила Сара. — Я понимаю, зачем было желать, чтобы герцог навлек на себя бесчестие, не явившись на дуэль, но убийство?

— Не знаю, — беспечно ответил Бен. — Однако яд — женское оружие.

— Так ты думаешь, Тальберт намеренно хотел впутать в это Сару? — спросил Гэвин.

— Возможно, чтобы отвести подозрение от себя. Вы же знаете, по Лондону ходят слухи. Многие говорят, что миссис Петтиджон — либо продажная женщина, околдовавшая влиятельного герцога Бейнтона, либо французская шпионка, околдовавшая влиятельного герцога Бейнтона.

Сара гневно вспыхнула. Гэвин положил руку ей на плечо.

— Успокойтесь, — предупредил он.

— Как я могу быть спокойна, когда мне хочется кое-кого убить?

— Надеюсь, не меня.

— Еще нет, — возразила она.

Бен усмехнулся.

— Кажется, ты встретил двойника в женском обличье, брат.

Гэвин рассмеялся. Если бы только Бен знал…

— У вас есть с собой снотворное, которое дал вам Тальберт? — спросил Бен.

— Оно в комнате, — сказал Гэвин. — Рядом с виски. Сара налила его в два бокала, и они все еще стоят на столе нетронутые. Мы можем отнести их аптекарю, чтобы проверить.

— Почему же вы не поступили так, как было запланировано? — спросил Бен Сару. — И почему два бокала?

— Я решила тоже выпить снотворное, — ответила она. — Мне казалось, это справедливо.

— Или забавно? — спросил Бен. — Что ж, если это яд, то, по правде говоря, вы спасли две жизни.

— Уверен, каков бы ни был план, за ним стоит Ров, — сказал Гэвин. — Мы увидим это по его реакции, когда я появлюсь.

— Зачем ему так низко падать? — спросил Бен.

— Ровингтон не хочет терять место Председателя Комитетов, а он знает, что я лишу его этой должности. У него всегда была горячая голова, но мне казалось, в ней есть здравый смысл. — Гэвин минуту помолчал, а потом добавил: — Черт возьми, но Тальберт был хорошим секретарем.

Они переехали через реку. Солнце едва показалось над горизонтом, когда они въехали в открытый простор лугов. На дальнем конце луга рос огромный дуб. Под ним стояли четверо. Приветствуя упряжку Бена, одна из лошадей тихонько заржала, предупреждая об их появлении стоявших людей.

В фигуре, вышедшей вперед, Сара узнала Ровингтона.

Лорд Бен подвел коляску к дубу и остановил коней. Грум соскочил с запяток и занялся лошадьми, пока братья выходили из экипажа.

— Вы лучше оставайтесь в коляске, — сказал Гэвин Саре.

Она посмотрела на лорда Ровингтона. Он мрачно следил за ними. По его лицу нельзя было понять, удивлен ли он их появлению, но Сара была рада, что его план обесчестить герцога не удался.

Гэвин с братом подошли к стоявшим под дубом мужчинам. Сара слышала, как они представлялись друг другу. Лорд Ровингтон и герцог поздоровались, как добрые друзья. Один из мужчин был секундантом Рова, а другой — врачом. Еще один мужчина — друг лорда — приехал, чтобы посмотреть на дуэль.

Лорд Бен заговорил с секундантом.

— Герцог согласен с правилом стрелять после счета «пять».

— Кто будет считать? — спросил секундант.

— Поскольку вызов получил мой брат, считать буду я, — ответил Бен голосом, не допускавшим возражений.

Секундант посмотрел на лорда Ровингтона, который отчужденно стоял чуть вдалеке, спиной к герцогу. Сейчас, в ярком утреннем свете, даже Сара видела напряжение на его высокородном лице. Он казался человеком, обремененным непосильным грузом, но, видимо, не был удивлен появлению противника. «Неужели, — подумала она, — Тальберт действовал в одиночку? И если так, то зачем?»

Он, разумеется, понимал, что это будет концом его карьеры. Она никак не могла это объяснить, особенно после того, как вчера он так страстно выступил перед ней в защиту герцога. Или он ожидал, что вина падет на нее? Это соответствовало слухам, которые, как утверждал лорд Бен, вились вокруг ее имени.

Секунданты двинулись к выбранной ровной лужайке. Лорд Бен и другой секундант принялись отсчитывать шаги. Сняв пиджак и шейный платок, герцог отдал их Саре. Когда он подходил к ней, за его спиной Сара увидела лорда Ровингтона. Ей еще не доводилось наблюдать выражение такой неприкрытой зависти и ревности. Может быть, Ровингтон действительно охотился за властью, но в тот миг чутье подсказало ей, что она действительно замешана во всем этом. Без всякого поощрения с ее стороны, не сказав ей даже двух слов, лорд Ровингтон каким-то образом поставил на ней клеймо своей собственности.

И герцог сейчас сражался не только за свою честь, но и за нее тоже.

Гэвин сегодня не брился, и на его скулах появилась едва заметная щетина. Сара взяла у него пиджак и шейный платок. Их ладони в перчатках на миг соприкоснулись, и она тут же вспомнила ощущение от его рук на своем теле.

Он едва улыбнулся ей, очевидно, углубленный в размышления о предстоящем, но спокойный. Она снова оглянулась на лорда Ровингтона. Один из его секундантов что-то сказал ему, и тот ответил сквозь зубы — Сара не расслышала, что именно.

Она наклонилась вперед и положила руку на плечо герцогу. Он натянул перчатку на правую руку и, разминая ладонь, сжал пальцы, словно собирался стреляться в перчатке. Гэвин выжидающе посмотрел на нее.

Сара хотела было сказать ему, что лорд Ровингтон, по-видимому, очень напряжен, но когда она заглянула в синие глаза Бейнтона, то позабыла все слова. Не задумываясь, она подалась вперед и поцеловала его.

Этот поцелуй был не таким жарким, как прежние, но все же страстным. Теперь их губы легко сливались. Никакого сопротивления больше не было.

Сара прервала поцелуй.

— Не проиграй, — прошептала она.

Он улыбнулся почти бесшабашной улыбкой.

— Не имею ни малейшего намерения.

— Это хорошо. У нас есть еще неоконченные дела, — произнесла она, зная, что говорит.

Теперь Сара не понимала, зачем вообще сопротивлялась ему. Сказать по правде, Гэвин был замечательным человеком. Да, у них часто бывали разногласия, но он слушал ее. Он позволял ей быть собой.

Сара поклялась, что если он переживет эту дуэль, то она выполнит свою часть договора и сделает это не только из чувства долга. Он показал ей часть ее натуры, о существовании которой она даже не подозревала. Насколько лучше будут их ночи, если она будет отдавать себя так же свободно, как и он?..

— Мы готовы начинать, брат, — сказал лорд Бен. — Расстояние размечено. Посмотри, все ли правильно.

Сара была так занята герцогом, что даже не заметила, как подошел лорд Бен. И герцог, очевидно, тоже его не заметил, потому что с трудом оторвал взгляд от Сары.

Сара и Гэвин посмотрели туда, где на расстоянии около десяти шагов друг от друга стояли секундант лорда Ровингтона и свидетель. Саре показалось, что это очень короткая дистанция. Как на таком расстоянии можно промахнуться? А она хотела, чтобы лорд Ровингтон промахнулся.

Она с тревогой почувствовала, что ее охватывает паника. За каких-то несколько минут Бейнтон стал для нее очень важным. Она не знала, что станет делать, если он будет ранен… или убит.

— Все в порядке, — сказал Гэвин. Он снял перчатку.

Грум открыл ящик и протянул его братьям.

— Это мой револьвер? — спросил герцог.

— Я взял его прошлой ночью, — ответил лорд Бен.

— Надеюсь, не у Тальберта?

— Когда я заходил, Тальберт уже давно ушел. Я взял его в оружейном кабинете и лично проверил.

Бейнтон осмотрел оружие и кивнул.

— Тот, что я и хотел.

— Идем со мной, — ответил ему брат. — Предложим его на одобрение Рову. Ты тоже должен осмотреть его оружие, и после этого мы с Харрисом зарядим их.

Харрис — так, очевидно, звали секунданта лорда Ровингтона.

— Очень хорошо, — сказал Гэвин.

В последний раз ободряюще улыбнувшись Саре, он пошел за братом.

Спрятав руки в складки его пиджака, она прижала их к животу, чтобы унять подступающее чувство неотвратимой трагедии. Дуэль — какой же смехотворный это способ решать спор, особенно в случае, из-за которого бросил вызов лорд Ровингтон. Она ни за что не собиралась идти с этим человеком, даже если он возьмет верх над герцогом.

И в то же время Сара гордилась тем, что Бейнтон принял вызов. Что он не собирался позволять лорду Ровингтону попирать его честь. Что он хотел защитить ее.

У нее еще никогда не было защитника, и если он сейчас умрет, то… Она не могла об этом думать. Она не должна об этом думать.

В центре лужайки лорд Ровингтон и Гэвин пожали друг другу руки. Было очевидно, что оба они больше не считают себя друзьями.

Секунданты осмотрели пистолеты и зарядили их. После очередного осмотра они отдали их дуэлянтам, которые еще раз проверили, все ли в порядке. Все движения были похожи на заученный ритуал.

Сара гадала, не хочет ли Гэвин надеть перчатки. Его противник был в перчатках.

Лорд Ровингтон сказал что-то своему секунданту, который передал это лорду Бену. Лорд Бен подошел к Саре. Он обратился к груму.

— Дэвид, Ровингтон хочет, чтобы фаэтон переместился ярда на четыре ближе к центру.

— Да, сэр.

Грум влез на сиденье и тронул фаэтон.

— Зачем ему это? — спросила Сара лорда Бена.

— Из привередливости.

Он шагнул обратно, но Сара остановила его.

— Стойте. — Бен повернулся, выжидающе подняв брови. — Пожалуйста, скажите мне, что герцог — хороший стрелок.

Впервые за все это время она увидела на лице лорда Бена улыбку, похожую на улыбку его брата.

— Вы не должны волноваться. Он за пятнадцать шагов перешибает ножку бокала. Все будет в порядке. Если бы я думал, что может случиться беда, то приехал бы в экипаже, чтобы увезти раненого.

Сара не разделяла его уверенности, но кивнула, с облегчением узнав, что герцог знаком с оружием не понаслышке.

Лорд Бен подошел к центру лужайки и стал возле доктора.

— Теперь вас устраивает положение коляски, милорд?

Ровингтон кивнул.

Выступив вперед, лорд Бен сказал:

— Я сосчитаю до пяти, а затем произнесу слово «огонь». До этого момента никто не должен разрядить свое оружие. Условия ясны?

И лорд Ровингтон, и герцог кивнули в знак того, что все поняли. Гэвин был всецело поглощен происходящим. Все его внимание было сосредоточено на противнике. Сара перевела взгляд на Ровингтона, желая увидеть его глазами герцога. Она смотрела на него пристально, не отводя глаз.

Оба противника заняли позы. Пистолеты в их руках были направлены дулами в землю.

— Вы готовы, лорд Ровингтон? — спросил лорд Бен.

Ровингтон кивнул, как показалось Саре, не совсем уверенно. И в самом деле, он побледнел как полотно.

— Ваша светлость? — повернулся к герцогу лорд Бен.

Гэвин кивнул.

— Очень хорошо, — сказал лорд Бен. — Готовьтесь!

Он секунду подождал, а затем начал считать:

— Один… два…

Он не успел сказать «три», как Сара заметила легкое движение со стороны Ровингтона. Инстинктивно, натренированным взглядом актрисы, привыкшей замечать движения всех находящихся на сцене, она увидела, что он собирается выстрелить раньше команды.

— Гэвин! — предупреждающе крикнула она за долю секунды до того, как в воздухе прозвучал выстрел лорда Ровингтона.