В этот миг Йель подумал о том, что такого неземного наслаждения ему еще никогда не приходилось испытывать, и еще о том, что, поддавшись искушению, он навлек на свою голову новые беды и несчастья.

Он просто оцепенел от ужаса. Что заставило его остаться здесь? Как он мог совершить такую чудовищную глупость?

А потом ее лоно крепко сжало его член, и он тут же забыл обо всем на свете. О Господи, да она просто восхитительна!

– Сэм, – выдохнул он ее имя и еще глубже вошел в нее.

Он почти ничего не знал о девственницах и никогда раньше не имел с ними дела. Он слышал о том, что некоторые девушки зовут на помощь своих матерей, а другие начинают безутешно рыдать. А еще есть такие, которые просто кричат от боли.

Сэм не делала ничего подобного. Напротив, она извивалась под ним так, что чуть не довела его до экстаза. Он застонал от наслаждения.

– Я сделала тебе больно? – удивленно прошептала она.

– Нет… сейчас уже… все хорошо, – пробормотал он, тяжело дыша. Он пытался взять себя в руки. В конце концов, из них двоих именно он обладал опытом в подобного рода делах. Он должен себя контролировать.

Йель потерся носом о ее шею и, вдыхая ее нежный и теплый аромат, отчаянно молился о том, чтобы поскорее закончилась эта сладостная пытка.

– Сейчас? – переспросила она. – Значит, я сделала что-то не так раньше?

Он ощущал, как двигается ее горло, когда она говорит, и прижался к нему губами.

Она явно не собиралась ни кричать, ни плакать, ни впадать в экстаз.

Йель поднял голову, и его глаза встретились с ее блестящими, полными любопытства глазами. Казалось, что любовные утехи вовсе не сводили ее с ума.

В это время внизу какой-то мужчина громко запел, отчаянно фальшивя.

– Это сквайр, – сказала она, хотя он ни о чем ее не спрашивал. – Когда он хорошенько выпьет, то начинает петь и не может остановиться.

Йель молча кивнул. Ему не было никакого дела до сквайра.

– Тебе было больно? – спросил он, пытаясь снова привлечь ее внимание к тому, чем они сейчас занимались.

– Ничего страшного. Сначала внутри что-то сжалось, а потом меня как будто ущипнули, и все неприятные ощущения исчезли, – призналась она. – Значит, именно так все обычно и происходит? – насупившись, спросила она. – Я думала, произойдет что-то необычное, ведь все поэты пишут о том, что люди ради любви готовы пожертвовать даже собственной жизнью. Ну, и все такое прочее.

Йель молча смотрел на нее, пытаясь понять смысл ее слов. Неужели она думает, что на этом все и закончится? Нет, похоже, дело обстоит еще хуже. Она смирилась с тем, что это и есть конец и между ними больше ничего не произойдет.

Осознав всю нелепость такого предположения, он весело засмеялся.

Ее золотисто-карие глаза засветились от удивления.

– Я чувствую, как ты смеешься. Где-то глубоко внутри меня. Это так чудесно, – нежно прошептала она.

Йель прижался губами к ее мягкой щеке, вдыхая ее аромат, и прошептал:

– Ты удивительная женщина, я таких еще не встречал.

– Это плохо? – встревожившись, спросила она.

– Нет, это хорошо, – ответил Йель. Он слегка отклонился назад, а потом вошел в нее еще глубже, испытав при этом огромное наслаждение. – Это просто прекрасно, – добавил он.

– Мне тоже очень хорошо.

– А так? – спросил он и снова вошел в нее. Она инстинктивно выгнулась, прижавшись к нему плотнее, чтобы он смог еще глубже проникнуть в ее лоно.

– Да, – прошептала она, затаив дыхание.

Он сделал еще одно движение, и она прошептала:

– О-о, так намного лучше.

– Сэм, ты просто находка, – сказал Йель, засмеявшись от восторга. – Ты настоящее сокровище!

– Сокровище, – повторила она, прижавшись к нему всем телом.

Йель нежно прикусил мочку ее уха.

– Ты редкостная жемчужина, – произнес он. Больше он ничего не смог сказать, потому что она начала двигаться в такт его движениям, и это было просто прекрасно.

Его прелестная Сэм оказалась прилежной и способной ученицей. Кто бы мог подумать, что дочь викария окажется такой горячей и страстной женщиной?

В этот момент скрипач снова заиграл веселую джигу. Казалось, что звуки музыки проникают сквозь стены. Йель вдруг понял, что двигается в такт этой мелодии.

Сейчас они с Самантой танцевали интимный, древний как мир танец. Испытывая благоговейный трепет, он наблюдал за тем, как меняется выражение ее лица. На каждое его движение она отвечала бесстрашно, беспечно и даже дерзко. Музыка смолкла, и Йель окончательно потерял голову, поддавшись магии ее плоти.

Теперь она задавала темп, выгибаясь всем телом и стараясь плотнее прижаться к нему для того, чтобы дать ему возможность глубже войти в нее. От него уже ничего не зависело, и он изо всех сил старался не утратить над собой контроль. Вдруг Йель почувствовал, что Саманта напряглась, и понял, что она достигла кульминации. Удивленно вскрикнув, она обхватила его руками и крепко прижала к себе, желая насладиться им сполна.

Наконец и Йель достиг кульминации. Он был просто на вершине блаженства. Таких божественно сладостных ощущений ему еще никогда не приходилось испытывать. Совершенно обессиленный, он рухнул прямо на Саманту.

Сознание постепенно возвращалось к нему. Он слышал, как внизу сквайр Биггерс по-прежнему громко распевает какую-то песню. Однако теперь ему вторил целый хор голосов.

И хотя лежавшая под ним женщина обжигала его огнем, Йель почувствовал, что ему становится холодно.

Он открыл глаза и посмотрел на нее. Саманта все еще лежала неподвижно, закрыв глаза. Боже милосердный, да ведь он навалился на нее всем своим телом! Он же может раздавить ее! Йель попытался было повернуться на бок, однако она обхватила его руками и еще крепче прижала к себе.

– Сэм?

Она открыла глаза и посмотрела на него туманным и рассеянным взглядом. Испытав огромное удовольствие, она нее еще находилась в плену этих волшебных ощущений.

– Такого наслаждения мне еще никогда не приходилось испытывать, – пробормотала она и потерлась своей грудью о его грудь. – Скажи, Марвин, это всегда так бывает?

– Мне еще никогда не было так… – Он резко замолчал, услышав, что она назвала его чужим именем, и окончательно пришел в себя.

Что он наделал!

Йель сознательно обманул ее, а потом воспользовался плодами своего обмана. Быстро поднявшись, он сел на край кровати, пытаясь собраться с мыслями.

– Мне холодно, – сказала она, взяв его за руку, и сонно улыбнулась ему. В этот момент Йель подумал, что его Сэм, дочь приходского священника, самая прекрасная женщина на всем белом свете. Ее великолепные волосы беспорядочно рассыпались по плечам, хотя оставшиеся шпильки все еще удерживали несколько прядей. Ее слегка распухшие от поцелуев губы стали ярко-красными.

Все его сомнения и тревоги моментально исчезли. Что сделано, то сделано.

Вытащив из-под Саманты покрывало, Йель лег рядом с ней и укрыл им обоих. Он нежно обхватил рукой ее грудь. У нее были прелестные груди, такие полные и тугие… Ему захотелось поцеловать их.

– Нет, – признался он. – Мне еще никогда не было так хорошо.

Она довольно хмыкнула.

– И теперь всегда так будет?

Йель обнял ее еще сильнее.

– В следующий раз будет еще лучше, – пообещал он. Она поцеловала его в плечо.

– Ты пахнешь осенью, свежими ветрами и желтеющей листвой. Мне нравится этот запах.

Ему очень понравилось ее сравнение.

– А ты пахнешь весной, набухшими почками и ярко-голубым небом, – сказал Йель. Он никогда не любил поэзию, но Саманта Нортрап вдохновила его произнести эти слова.

Она обняла его за шею и прижалась к нему.

– И когда же случится этот следующий раз? – промурлыкала она.

Ухмыльнувшись, Йель сказал:

– Сэм, тебе придется немного подождать…

Он так и не договорил, потому что Саманта начала осторожно покусывать нежную кожу под его подбородком, и он почувствовал, что в нем снова просыпается желание.

И все же он должен подумать о ней.

– Нам лучше… а-а… Нам не стоит торопиться;– пробормотал он, однако его тело явно не хотело ждать ни минуты. Его член уже стал твердым, как стальное копье. Хуже всего было то, что она это тоже заметила.

Она дотронулась пальцем до его носа и улыбнулась.

– Ты уверен?

– Сэм, так будет лучше для тебя.

Протянув руку, она прикоснулась к его члену и осторожно провела по нему пальцами.

– Это просто изумительно, ты согласен? Я такого даже представить себе не могла, хотя знала, что людям нравится заниматься этим. Теперь я понимаю почему.

Он схватил ее протянутую руку, Пытаясь помешать ей ласкать его.

– Тебе нужно еще немного подождать.

Она вырвала свою руку и обхватила ногами его ногу.

– Но Марвин, я просто сгораю от нетерпения, – сказала она и еще сильнее сжала его ногу. – Я чувствую такое сильное желание! Оно где-то там, внутри.

О-о, как же он ее понимал! Он сам страстно желал ее.

– Я не хочу причинить тебе боль.

– Тебе было больно? – спросила она, широко раскрыв от удивления глаза.

– Нет, мне совершенно не было больно.

– Тогда почему мне должно быть больно? – спросила Саманта и поцеловала его.

Йель понимал, что они не должны этого делать. Он попытался отодвинуть ее от себя. Она слегка повернулась, и он случайно коснулся ее груди… После этого у него уже не было сил сопротивляться.

В конце концов, какой мужчина сможет устоять, заслышав такой сладкий призыв? Особенно когда он уже полностью готов и сгорает от нетерпения.

Йель лег на свою жену и подумал, что брак, в общем, не такая уж плохая штука.

– Мне кажется, что имя Марвин тебе не подходит, – сказала Саманта. Она лежала на спине, положив голову ему на живот. Было уже поздно, стемнело, и она, удовлетворив свой сексуальный аппетит, чувствовала себя вполне счастливой. Саманта по-прежнему оставалась обнаженной. Ей даже казалось, что она больше никогда не захочет надевать на себя одежду.

Поэты совершенно правы! Любовь стоит того, чтобы отдать за нее жизнь. Этим вечером они трижды занимались любовью, и теперь она понимала, что такое блаженство. Это – ни с чем не сравнимое чувство, когда твое тело соединяется с телом твоего мужа.

Он нежно поглаживал руку Саманты, однако, услышав ее слова, напрягся и замер.

– Почему ты решила сказать мне об этом?

Перевернувшись на живот, она подняла голову и посмотрела на него. При этом ее роскошные волосы рассыпались по плечам.

– Потому что это правда.

Он неожиданно нахмурился и, к ее удивлению, быстро встал с кровати. Потом он поднял с пола свои бриджи и надел их.

– Что случилось, Марвин?

Он молча продолжал одеваться. Саманте даже показалось, что он не собирается отвечать на ее вопрос. Однако буквально через несколько секунд он улыбнулся ей. Улыбка, правда, показалась ей несколько натянутой.

– Я проголодался. А ты хочешь чего-нибудь?

Не дождавшись ее ответа, он отодвинул комод, открыл дверь и громко крикнул хозяину гостиницы, чтобы тот принес им ужин. Саманта поскорее нырнула под одеяло, натянув его до подбородка.

– Что ты делаешь?

– Нам нужно подкрепиться. Ты согласна? – спросил он, прислонившись к дверному косяку.

Она поморщилась, услышав такой странный ответ.

– Я не хочу, чтобы они узнали, чем мы здесь занимаемся, – сказала она.

Он улыбнулся, сверкнув своими безупречными белыми зубами.

– Я думаю, что они уже обо всем догадались.

– Нет! Они не могли догадаться, – испуганно прошептала она в ответ.

Улыбка моментально исчезла с его лица.

– Ты жалеешь о том, что произошло между нами?

Его вопрос удивил Саманту.

– Нет, я ни о чем не жалею, – сказала она.

Больше они ничего не успели сказать друг другу, потому что на лестнице послышались шаги служанки. Не прошло и секунды, как она появилась в маленьком коридоре, неся в руках поднос с едой и напитками. Очевидно, все это осталось после свадебного пиршества.

Саманта укрылась с головой. Она, конечно, ни о чем не жалела, однако ей было так стыдно, что она покраснела буквально до корней волос.

– Я думала, что вы уже никогда меня не позовете, – сказала служанка, войдя в комнату. – Еще немного, и я бы сама поднялась и постучала в вашу дверь. Мистер Седлер сказал, что я могу уйти домой только после того, как принесу вам ужин. Он уже спит, да и все остальные давно разошлись. Иные домой, а иные в кузницу, чтобы поспорить на деньги, кто глубже забьет в землю железный кол с одного удара.

– Как ты думаешь, Эмма, кто победит в этом споре? – спросил Марвин. Саманта была неприятно удивлена, услышав, что он назвал горничную по имени.

– Трудно сказать, – усмехнувшись, ответила Эмма. – Они все в стельку пьяные. Сквайр Биггерс вообще едва держится на ногах. Его племянник, наш новый викарий, отвез их с женой домой.

– Спасибо тебе, Эмма, что осталась ради нас, – сказал Марвин и, вытащив из кармана монету, отдал ее служанке.

Она сразу же попробовала монету на зуб и, убедившись в том, что она не фальшивая, улыбнулась.

– Вы настоящий джентльмен, сэр. Кликните меня утром, когда захотите позавтракать, и я принесу вам все прямо в комнату, – сказала Эмма. Потом она подошла к Марвину и, понизив голос, добавила: – Мне кажется, что мистер Седлер хочет, чтобы вы освободили комнату как можно раньше.

– Мы так и сделаем, – ответил Марвин. – Да, чуть не забыл, запиши все это на счет сквайра Биггерса. С него причитается, ведь он так и не преподнес нам свадебный подарок. Ты согласна?

Эмма, совершенно очарованная, громко захихикала.

– Так и есть. Вы правы, сэр. Если вы заставите его заплатить, то я буду уважать вас еще больше.

И они с Марвином весело засмеялись, как старые добрые приятели. После этого Эмма ушла.

Саманта подождала, пока Марвин закроет дверь, а потом спросила:

– Откуда ты знаешь, как ее зовут?

– Я ведь жил в этой гостинице до нашей свадьбы, – сказал он, подойдя к подносу с едой. – Она принесла мне первую бутылку бренди, – пояснил он и, оторвав ножку от жареного каплуна, предложил ее Саманте. Она покачала головой, и он сам отхватил от этой ножки довольно большой кусок.

Саманта сидела на кровати, укрывшись одеялом по грудь. Потом она резко дернула его на себя, закрыв лицо. Ей не хотелось, чтобы он заметил, как она ревнует его. Да, она ревновала его к Эмме. Почему это служанка по-дружески беседует с ее мужем? Она, конечно, не совершила ничего предосудительного, однако Саманта считала, что Марвин принадлежит только ей одной. Ей очень не понравилось даже то, что они вместе смеялись над невинной шуткой.

– Сэм?

Она не ответила, пытаясь разобраться в своих противоречивых чувствах.

Пружины скрипнули, когда Марвин прыгнул на кровать и лег рядом с Самантой. Он улыбнулся ей слегка глуповатой, но искренней улыбкой. Он явно дразнил ее, и сердце Саманты моментально оттаяло.

Ее муж, конечно, красивый мужчина. Однако теперь Саманту привлекала в нем не его красота, а нечто другое. Ведь в этом мужчине было что-то особенное, что-то необычное, присущее только ему одному. И еще, конечно, она была безмерно благодарна ему за то, что он помог ей почувствовать себя полноценным человеком.

Эта мысль немало удивила ее. Однако это была чистая правда. Всю свою жизнь она чего-то ждала, и вот появился он.

– Хочешь эля? – спросил он.

Она покачала головой в ответ. Ей не хотелось пить.

– Что случилось, Сэм? – спросил Марвин, наклонившись к ней еще ближе. – Почему ты такая серьезная? – поинтересовался он и просунул палец под простыню, собираясь пощекотать ее грудь.

Это был вызов, и… она должна ответить на него. Ей не хотелось ни есть, ни пить. Она хотела только его. Хотела больше всего на свете.

Она крепко схватила его за руку, сжав пальцы.

Его рука была сильной и ловкой. На одном из его пальцев Саманта заметила маленький белый шрам.

– Ты получил эту рану, когда сражался с пиратами? – спросила она, коснувшись шрама пальцем.

Он внезапно замер.

– Сражался с пиратами? – осторожно переспросил он. Она улыбнулась, удивившись, что он огорчился, узнав о том, что ей известно о его битвах с пиратами.

– Когда у тебя был сильный жар, ты бредил и вспоминал своего друга Билли, то, как вы вместе сражались с пиратами. Так это правда?

– Говорил ли я еще что-нибудь, когда бредил? – спросил он, отведя глаза в сторону.

Она покачала головой.

– Ты говорил на разных иностранных языках, но я ничего не смогла понять, – ответила она, надеясь, что он все-таки расскажет что-нибудь о пиратах.

Но он продолжал молчать. Тогда она решила ему помочь.

– Кто такой Билли? – спросила она.

– Один знакомый парень.

– Где он живет?

– Нигде. Его убили в Африке. Он был молодой и глупый, – сказал он, горько улыбнувшись. – Воображал, что он непревзойденный фехтовальщик. Однако, как выяснилось, он ошибался, – пояснил Марвин и замолчал, глубоко задумавшись. – Он был мне настоящим другом, – сказал он, выходя из задумчивости.

Его признание глубоко тронуло Саманту. У нее никогда не было настоящего друга.

Зато теперь у нее есть Марвин.

Он попытался высвободить свою руку, однако Саманта еще крепче сжала ее. Посмотрев ему в глаза, она сказала:

– Я просто хочу, чтобы ты знал: я… Ты все больше и больше нравишься мне.

Он улыбнулся.

– И ты мне нравишься.

Саманта вздрогнула, почти испугавшись того, что собиралась сейчас сказать. Она заметила, что его глаза стали совершенно черными. Он сейчас был так близко, что она разглядела даже маленькие коричневые пятнышки и замысловатый рисунок на радужной оболочке его глаз. Этот рисунок трудно понять, так же, как мужчину, который сидит сейчас рядом с ней.

– Я тебе еще не все сказала, Марвин. Мне кажется, что я начинаю влюбляться… – Она замолчала, не в силах справиться со своим волнением. – Я начинаю влюбляться в тебя.

Саманта тут же пожалела о том, что сказала. Но слово не воробей, вылетит – не поймаешь. И это была чистая правда. Такая изумительная, такая замечательная правда…

Он с удивлением посмотрел на нее. Казалось, что он просто не расслышал, что она сказала. Саманта же замерла от страха. Она ждала ответа, вцепившись в его руку мертвой хваткой.

Свободной рукой Марвин провел по своим густым волосам, откинув их со лба.

– Тебе нужно подстричься, – сказала Саманта, чтобы прервать это неловкое молчание.

– Ты не можешь любить меня, Сэм, – тихо и печально произнес он.

Ей одновременно захотелось и засмеяться и заплакать.

– Но я уже люблю тебя.

На его лице появилась печальная улыбка. Похоже, он не поверил ей.

– Ты совсем не знаешь меня, а если бы знала, то никогда бы не сказала мне этого.

– Мне совсем не обязательно знать тебя. Я доверяю только своим чувствам. Тому, что у меня здесь, – ответила она, прижав руку к своему сердцу.

Он только покачал головой в ответ.

– Я самодовольный, жалкий и никчемный человек. Я не стою твоей любви. Впрочем, не только твоей.

Он действительно так думал. Она слышала, с какой уверенностью он говорит об этом, и у нее внутри все всколыхнулось. Она ощутила непреодолимое желание защитить его и доказать, что он ошибается.

– Нет, это не так. Ты хороший человек. Ведь ты не должен был жениться на мне. Ты мог оставить меня и уехать, совершенно не думая о том, какие беды и несчастья ожидают меня здесь, в Спрауле, однако ты не сделал этого.

– Сэм, но ведь ты спасла мне жизнь. Как бы ты поступила на моем месте?

Она встала на колени, совершенно не обращая внимания на свою наготу. Ее длинные волосы рассыпались по плечам.

– Нет, дело здесь не только в этом. Я не знаю, веришь ли ты в судьбу, но я уверена, что моя жизнь начала меняться с той самой минуты, как я встретила тебя на кладбище.

Он резко поднялся, выдернув свою руку из ее рук.

– Сэм, я совсем не тот человек, за которого ты меня принимаешь. Ты не можешь испытывать ко мне никаких чувств.

– Но чувства эти уже возникли, – спокойно сказала она. На это он ничего не ответил. И тогда Саманта продолжила объяснять: – Возможно, ты в своей жизни совершил много ужасных поступков. Но все это – далекое прошлое. Я сейчас говорю о будущем. У нас с тобой есть будущее. Поверь мне. Поверь мне так же, как я поверила тебе.

Застыв на месте, словно каменное изваяние, он пристально смотрел на Саманту. Она же молчала и только глазами умоляла его отбросить все сомнения и поверить ее словам.

Саманта не выдержала и все-таки нарушила молчание.

– Что ты делал на кладбище той ночью? – спросила она. – Зачем ты хотел попасть в склеп Эйлборо? Ответь мне, пожалуйста.

Поморщившись, он сказал:

– Ты можешь не спрашивать меня об этом? Главное, что нам хорошо вместе, а остальное просто не имеет значения.

– Нет, имеет.

– Я не хочу говорить об этом, Сэм.

Она вдруг почувствовала, что у нее внутри все похолодело. Саманта пожала плечами, как бы извиняясь перед ним. Черт ее дернул заговорить об этом!

– Но я уже начала.

– Тогда оставим все как есть. Прямо сейчас.

Она прижала руки к его груди. У него была мягкая и теплая кожа. Она почувствовала, как сильно бьется под ее ладонью его сердце.

– Может быть, ты скрываешься от властей или не платишь налоги? Я хочу сказать, что, возможно, ты совершил какое-нибудь преступление?

Запрокинув голову, он горько рассмеялся.

– Нет, ничего такого я не совершил. По крайней мере, меня ни разу не поймали на горячем.

– Тогда в чем дело? – не унималась она. – Расскажи мне.

– О Сэм, давай не будем об этом говорить, – тихо сказал он и, взяв ее руку, поднес к своим губам. Он поцеловал каждый ее палец, а потом провел губами по ладони. Она ощутила покалывание от его жесткой щетины. Взяв ее другой рукой за ягодицу, он прижал девушку к себе, и она ощутила, как грубая ткань его бриджей трется о нежную кожу на ее животе. Он взял ее руку и прижал к своему паху.

Его член был уже твердым и готовым к действию.

Положив свою руку поверх ее руки, он расстегнул первую пуговицу. Саманта понимала: он хочет, чтобы она прикоснулась к его члену, однако она пока не решалась сделать это.

– Марвин! Пожалуйста, поверь мне.

Обхватив ладонями лицо Саманты, он заставил ее посмотреть ему прямо в глаза.

– Давай оставим все как есть, – прошептал он и прижался губами к ее губам.

И она подчинилась ему потому, что он понимал ее тело лучше, чем она сама. Потому, что он, словно наркотик, проник в ее кровь. И, самое главное, потому, что она любила его.

Они снова занимались любовью. Однако на этот раз все было по-другому. Она пыталась разговаривать с ним посредством своего тела, силой своей любви. Иначе он просто не стал бы ее слушать. Она говорила ему: я останусь с тобой, я буду уважать и любить тебя.

Возможно, сейчас он не испытывал таких же чувств, как она, но придет время, и он тоже полюбит ее. Она знала это. Сквайр Биггерс сказал, что Марвин – ее судьба. Теперь она поверила его словам.

И если она может удержать его только силой своей страсти, то пусть так и будет.

Он был ее рыцарем на белом коне. Человеком, который спас ее от унылой, неустроенной жизни. И именно этого мужчину она полюбила.

Поздно ночью Йель сел, облокотившись на спинку кровати. Саманта спала у него на руках. Сам он так и не смог уснуть. Его одолевали муки совести.

Он оказался в довольно затруднительном положении. Почему он не назвал ей свое настоящее имя, когда она умоляла сказать ей правду?

Он просто боялся того, что она узнает: их брак – всего лишь фикция. Ведь в разрешении на брак указано имя Марвина Брауна, а не Йеля Кардерока.

А еще ему очень не хотелось увидеть разочарование в ее прекрасных и таких доверчивых глазах. Сейчас она считает его героем, и… черт возьми, это очень приятно.

Он дал согласие на этот безрассудный брак только из благородного негодования. Жители деревни не имели никакого права так жестоко оскорблять Саманту. И когда он произносил свою брачную клятву, обещая оберегать и защищать ее, то он действительно намеревался ее исполнить.

Конечно, после того как он, не удержавшись, протянул к ней свои чертовы руки – и надо признать, ни капли об этом не сожалел, – его планы несколько изменились. Сначала он хотел просто купить ей дом, обеспечить безбедное существование, а потом навсегда исчезнуть из ее жизни. Сейчас же он отчетливо сознавал, что не сможет этого сделать.

Он наклонился и поцеловал ее волосы. Они пахли лесным костром, свежим ветром и еще их сладкими любовными утехами. Его милая и нежная Саманта…

Почему она призналась ему в любви?

Он даже подумал о том, что будет счастлив, если она поедет вместе с ним на Цейлон, однако сразу же отбросил эту мысль.

Он не стоит ее любви. Да и не нужна ему эта ее любовь, убеждал он себя. Кроме того, что им известно друг о друге? Он ведь не наивный влюбленный дурачок и прекрасно знает, что пылкие чувства, рождающиеся в постели, очень быстро проходят. Он – ее первый мужчина, и, естественно, она думает, что любит его. Рано или поздно им все это надоест, и они смертельно устанут друг от друга. Ничего не поделаешь, такова жизнь. За последние годы у него было много женщин, и все его любовные романы заканчивались одинаково.

Когда-то он был таким же, как Сэм, и свято верил в то, что самое важное в жизни – это любовь, а все остальное просто не имеет значения. Это было до того, как он встретил Салли, то есть леди Гарретт. Она поведала ему о том, что самое главное в жизни – это деньги и власть, а любовь – это всего лишь средство для достижения желаемого.

Господи, каким же он тогда был глупым! Он до сих пор помнит прекрасное лицо Салли. Она, словно живая, стоит у него перед глазами. Он ясно видит белокурые волосы и смеющиеся зеленые глаза самой красивой женщины в Лондоне.

Однако, как оказалось, она вовсе не любила его. Как только Салли узнала о том, что его лишили наследства, она сразу же отказалась встречаться с ним. Их связывало обыкновенное плотское желание.

– Так же и у нас – всего лишь удовлетворение плотских желаний, – сказал он спящей Саманте.

Однако Сэм – не леди Гарретт. Она простая сельская девушка, дочь викария, которая все видит в черно-белых красках. Оттенки серого цвета еще не проникли в ее простой и уютный мирок.

Ему очень не хотелось разочаровывать ее. Пусть кто-нибудь другой познакомит ее со всем этим серым разнообразием.

Если он признается ей в том, что женился на ней под вымышленным именем, то навсегда потеряет ее доверие.

И Йель понял, что не сможет сделать этого. Однако корабль ждет его. Ему нужно немедленно заняться делами своей флотилии. Нельзя надолго оставлять без присмотра такое огромное предприятие. Всем известно, что время – деньги, а он тратит это драгоценное время в какой-то Богом забытой деревушке под названием Спраул.

Йелю вдруг показалось, что он слышит суровый голос отца. Что сказал бы его старик, узнай он о том, что его нелюбимый сын снова попал в переделку?

А что, если он не будет раскрывать Саманте своего настоящего имени и их брак все будут считать вполне законным?

Что ж, эта мысль не так уж и плоха. Обняв Саманту, он еще крепче прижал ее к себе. Как Йель и планировал раньше, он купит Саманте небольшой дом. Тот, который ей понравится, Она по-прежнему останется миссис Браун, а он будет навещать ее два раза в год, изображая из себя мистера Брауна.

Так живут многие супружеские пары, и они не станут исключением.

Теперь ему остается только придумать убедительную историю…

– Ты моряк? – удивленно спросила Саманта.

Они сидели за столом друг напротив друга в дальнем конце общего зала гостиницы «Медведь и буйвол». Марвин настоял на том, чтобы они спустились сюда и позавтракали вместе с остальными. Мистер и миссис Седлер приветствовали новобрачных веселыми шутками.

На Саманте было ее коричневое платье. В нем она выглядела далеко не так привлекательно, как в своем прекрасном свадебном наряде, который сейчас висел на крючке в их комнате. Она пребывала в мечтательном и радостном настроении, но в то же время слегка волновалась. Пора им с Марвином начинать супружескую жизнь.

Он подождал, пока Эмма поставит на стол тарелки с едой и кружки с элем, а потом рассказал ей о том, чем зарабатывает на жизнь.

– Что же ты теперь скажешь сквайру? – спросила она. – Ведь вчера ты согласился работать у него в конюшне.

– Я должен был что-нибудь сказать ему для того, чтобы предотвратить скандал. Я просто не могу без моря. Оно в моей крови, – произнес Марвин, потом поднес ко рту кружку с элем и осушил ее наполовину. – Ты понимаешь меня, не так ли? – спросил он и вытер рот тыльной стороной ладони.

Саманта задумчиво погладила пальцем трещинку на деревянном столе и сказала:

– Кажется, понимаю. Я… я просто не могу представить тебя с маленькой, испачканной сажей косичкой.

Он весело рассмеялся в ответ. Утром он разбудил ее своими ласками, и они снова занимались любовью. Теперь он был в прекрасном расположении духа. Похоже, ее муж – крепкий мужчина. Он очень любит плотские утехи. Однако, как выяснилось, в этом деле она ничуть не уступала ему.

– Далеко не все моряки носят такие косички, – сказал он ей.

– Но я других не видела. Ты неплохо одеваешься, не так, как моряки обычно.

– Неужели ты забыла, что это чужие вещи?

Саманта улыбнулась ему.

– Я помню об этом. Однако я также хорошо помню, во что ты был одет, когда приехал в Спраул. Я бы ни за что не подумала, что ты, Марвин, – моряк, – ответила она. Марвин. Она уже успела привыкнуть к его имени. Это имя может носить только добрый, сильный и честный человек. Саманта гордилась тем, что стала миссис Марвин Браун.

– Да, я моряк, – решительно заявил он. Наклонившись над столом, он взял ее за руки. – Дело в том, что я не могу взять тебя с собой в море, Сэм, – тихо произнес он. – Но после плавания я всегда буду возвращаться домой, к тебе, моя жена.

Удивленная Саманта отшатнулась назад.

– Будешь возвращаться домой, ко мне?

– Точно. Сегодня мы с тобой начинаем новую жизнь. Мы уедем из Спраула навсегда.

– Куда же мы поедем? – осторожно спросила она.

– Куда угодно. Ты можешь остаться в Нортумберленде и поселиться где-нибудь возле моря, а можешь поехать в Лондон, если, конечно, захочешь.

Саманта не отрываясь смотрела на него. Он радостно улыбался, однако она почувствовала, что все на самом деле не так хорошо, как он говорит. Она отняла свои руки и положила их на стол. Ей не хотелось, чтобы он заметил, как они дрожат.

– Как часто мы будем видеться? – спросила она, погладив большим пальцем свою обручальную ленточку.

– Каждый раз, когда корабль будет приплывать в порт. Тебе не о чем беспокоиться. Я человек состоятельный. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Мы возьмем компаньонку, чтобы тебе было не так одиноко.

После его слов улыбка словно застыла на ее лице.

– Я не знаю ни одного моряка, который был бы богатым, – сказала она и пристально посмотрела на него, ожидая ответа.

Она, может быть, так ничего бы и не заметила. Но его лицо оказалось так близко, что она уловила в его глазах легкую тень сомнения и даже досады.

– Ах, Сэм, – произнес он мягким, нежным голосом. – Поверь мне, что так лучше. Если я все время буду рядом с тобой, все время буду докучать тебе, то очень скоро ты захочешь избавиться от меня. А вот когда я вернусь домой после долгого плавания, то ты точно мне обрадуешься.

Ее обидели не его слова, а то, с какой легкостью он произнес их.

– Я обрадуюсь, если ты все время будешь рядом со мной.

– О да. Однако это невозможно.

Тяжело вздохнув, Саманта опустила взгляд в свою тарелку. Похоже, мясо уже давно остыло.

– Ночью я сказала, что люблю тебя. И это чистая правда. Я знаю, что ты не любишь меня, но… ведь ты совсем меня не знаешь. Дай мне время, – сказала она и с мольбой посмотрела на него. – Я знаю, что иногда на кораблях в море выходят и женщины.

Его лицо сразу стало серьезным.

– Такая жизнь не для замужней дамы. Я не хочу подвергать тебя опасности.

– Но, если бы я захотела…

– Нет.

Он так решительно и твердо произнес свое «нет», что все ее надежды тут же испарились. Теперь ей оставалось только постараться, чтобы он не заметил, как сильно она расстроилась. Саманта взяла вилку и наколола на нее кусочек мяса. Она чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она не будет плакать и попытается взять себя в руки. Он может разозлиться, увидев ее слезы.

– Я буду скучать по тебе, – в конце концов, сказала она.

Обойдя вокруг стола, он сел рядом с ней и обнял ее за плечи.

– Сэм, не стоит расстраиваться, ведь я пока еще не уезжаю. Сначала мы должны найти дом для тебя. Мы с тобой еще долго будем вместе, – сказал он, и она ощутила его горячее дыхание на своей щеке. – Я уверен, пройдет еще не один месяц, прежде чем я смогу оторваться от тебя.

Он произнес слово «месяц» так, как будто для него этот период времени был равен целой жизни. Для Саманты же все эти месяцы промелькнут как несколько минут. А потом им придется расстаться, и она останется одна.

– Сэм? – тихо позвал он.

Положив вилку на стол, она склонила голову и уставилась на свои колени.

– Ночью мне приснилось, что у нас с тобой родился ребенок.

Он тут же убрал руки с ее плеч.

– Ребенок? – удивленно спросил он.

– Это вполне может случиться. Помнишь, чем мы с тобой вчера занимались весь вечер?

Он не ответил ей.

Она почувствовала, как густо покраснели ее щеки.

– Я как-то не задумывалась об этом, но, проснувшись и вспомнив этот сон, я… я поняла, что хочу от тебя ребенка, – сказала Саманта, подняв голову и посмотрев на него. – Но если ты все время будешь в море, то нашему сыну придется расти без отца. У него будет унылое и безрадостное детство.

– Сыну? – едва слышно переспросил он.

– Да, сыну. Во сне я видела именно сына, – сказала она. Каждый мужчина хочет иметь сына. Неужели он – исключение? Ребенок – это один из многих способов привязать к себе Марвина.

Он так и не ответил ей, потому что в этот момент возле парадного входа в гостиницу раздался какой-то шум. Потом послышался громкий топот ног. Саманта увидела, как в общий зал входят слуги в знакомых темно-красных ливреях. На одном из этих слуг был огромный белоснежный парик.

– Я узнала человека в парике, – сказала Саманта, наклонившись к мужу. – Это Фенли, камердинер герцога Эйлборо.

– Эйлборо? – переспросил Марвин, медленно вставая из-за стола.

Как только у двери появились новые гости, мистер Седлер стремглав выбежал в коридор. Они услышали, как он сказал:

– Ваша светлость, вы оказали нам большую честь, посетив наше скромное заведение.

Так значит, герцог в Спрауле! Какой сюрприз! И Саманта тоже поднялась из-за стола, впрочем, как и все, кто в этот момент находился в общем зале.

– Это удивительно, – прошептала она мужу. – Новый герцог очень редко наведывается в свое родовое гнездо. После похорон своего отца он еще ни разу не был в Спрауле.

– Удивительно, – повторил за ней Марвин, явно не разделяя всеобщего ажиотажа.

В этот момент его светлость герцог Эйлборо медленно и величественно вошел в общий зал. Герцог был мужчиной среднего роста с большим аристократическим носом. На его голове уже появились первые залысины. Сквайр Биггерс следовал за ним буквально по пятам. Когда герцог остановился, чтобы поговорить с мистером Седлером, то сквайр едва не наступил ему на ногу.

– Я приехал сюда по одному неотложному делу. Теперь снова уезжаю. Однако я решил немного задержаться для того, чтобы поговорить с нашим дорогим сквайром. Я слышал, что вчера в Спрауле состоялась свадьба. Дворецкий сказал мне, что некий Марвин Браун, который гостит в деревне, женился на дочери викария. Это правда?

Все присутствующие сразу посмотрели на Саманту и Марвина. Мистер Седлер почтительно поклонился герцогу и ответил:

– Да, ваша светлость, это правда.

Слегка толкнув мужа локтем в бок, Саманта спросила:

– Герцог знает тебя?

Марвин не ответил ей.

– Странно, – сказал Эйлборо. – Марвин Браун был когда-то моим гувернером. Я его очень любил.

Снова вспомнили об этом несчастном гувернере. Здесь явно было что-то не так. Саманта вопросительно посмотрела на Марвина. Однако он даже не повернулся к ней. Марвин не отрываясь смотрел на герцога.

– Насколько я знаю, дочь викария – молодая женщина, – сказал герцог. – Мистеру Брауну сейчас, должно быть, уже далеко за восемьдесят. Он хороший человек. Я думал, что он умер несколько лет назад. Наверное, я ошибался, – сказал он, стягивая с рук перчатки. – Где же он? Я бы хотел увидеть его.

Мистер Седлер недоуменно воззрился на сквайра Биггерса. Тот только пожал плечами в ответ.

– Он здесь, в этом зале, ваша светлость, – сказал мистер Седлер, отступая назад.

– В этом зале? – переспросил герцог, внимательно оглядывая комнату. Он пытался найти Марвина Брауна.

В этот момент все смотрели на Саманту и Марвина. Все, кроме Эйлборо.

Наконец и герцог посмотрел на ее мужа. Сначала он широко раскрыл рот от удивления, а потом едва не перестал дышать.

Саманте даже показалось, что у него случился апоплексический удар. Она подалась вперед, однако Марвин положил ей на плечи руки и нежно, но довольно крепко прижал ее к себе.

– Не может быть, – пробормотал Эйлборо. – Это просто невозможно.

Глубоко вздохнув, ее муж расправил плечи.

– Да, брат, это я.

– Но мы думали, что ты умер, – сказал Эйлборо.

– Я не умер, – ответил Марвин и, словно фокусник, развел руки в стороны.