Два дня спустя начинается Октоберфест – самый грандиозный праздник пива в мире. Эрик договорился встретиться с друзьями и родными.
Одевшись, смотрю в зеркало. Я похожа на немецкую деревенскую девушку в дирндле – длинной юбке, фартуке, корсаже и белой блузке. В приподнятом настроении заплетаю косички и с улыбкой рассматриваю свое отражение. Уверена, Эрику понравится мой пестрый наряд.
Раздается стук в дверь, и в комнату входит Флин. Он такой красивенький в коричневых кожаных бриджах, подтяжках, зеленой шапке и светло-сером шерстяном пиджаке.
– Ты готова?
– Флин, какой же ты красивый!
Мальчик улыбается, а я, покрутившись перед ним, спрашиваю:
– Я похожа на немку в таком наряде?
– Ты прекрасно выглядишь, но у тебя такая же проблема, как и у меня, – мы с тобой вообще не похожи на немцев.
Мы хохочем, и я снова кручусь перед ним, позабавленная его комментарием.
– Скажи дяде, что я спущусь через пять минут.
Мальчик пулей вылетает из комнаты. Я заканчиваю прическу, разворачиваюсь и, к своему удивлению, вижу Эрика, стоящего в дверном проеме.
Он смотрит на меня… и с ухмылкой произносит:
– Не знаю, как это у тебя получается, но ты всегда прекрасно выглядишь.
У меня пересохло во рту.
Боже, какой же у меня обалденный муженек.
Передо мной стоит красивый, великолепный, потрясающий Эрик! Он сногсшибателен в темно-коричневых кожаных штанах, бежевой рубашке и высоких коричневых сапогах. Никогда не думала, что Эрик может быть таким сексуальным в баварском наряде.
Кстати, ему очень идет кожа. Нужно заставить его купить что-нибудь из этого материала.
Наконец я прихожу в себя после увиденного и повторяю то же, что недавно делала перед Флином, – кручусь. Когда поворачиваюсь лицом к Эрику, его руки уже у меня на талии, и он страстно меня целует.
О да… Обожаю его мощь.
Я тут же обнимаю его за шею и подпрыгиваю, ногами обхватывая его в поясе.
– Если ты и дальше будешь так меня целовать, я закрою дверь на щеколду, и мы устроим праздничек в этой комнате, только ты и я.
– Мне нравится эта идея, малышка.
Мы снова целуемся…
Еще более страстно…
– Что вы делаете? – спрашивает Флин, застав нас врасплох. – Прекратите целоваться, и поехали на праздник. Нас все ждут.
Мы переглядываемся и смеемся.
Увидев, что мальчик не двигается с места, засунув руки в карманы бриджей, Эрик опускает меня на пол и шепчет:
– Это так не закончится.
Я весело киваю и бегу за Флином, а Эрик, улыбаясь, идет следом за мной.
Декстер и Грациэла уже ждут нас. Они такие миленькие в своих баварских нарядах. Собравшись, мы прощаемся с Симоной, которая не захотела ехать с нами, и садимся в машину.
Норберт высаживает нас как можно ближе к Лугу Терезы – месту празднества.
Я в шоке от невероятного хаоса и говорю Эрику:
– Веришь или нет, но мне это напоминает Севильскую апрельскую ярмарку. Я уже готова закричать: «Оле… тореро!..»
Эрик разражается хохотом, а я добавляю:
– Точно говорю, здесь вы надеваете баварские костюмы и пьете пиво, а мы там облачаемся во фламандские наряды и пьем ребухито.
Мой счастливый мужчина целует меня в голову. Тем временем сотни немцев и иностранцев, разодетые во всевозможные наряды, собираются развлекаться среди музыки и льющегося бесконечной рекой пива.
Эрик крепко сжимает мою руку, второй рукой держит Флина. Он не хочет никого из нас потерять и, повернувшись к Декстеру и Грациэле, говорит:
– Идите за мной.
Мы пробираемся сквозь толпу. Я замечаю, что на каждом из павильонов есть вывеска с названием марки пива. Подойдя к одному из них, вижу, что у дверей стоит верзила. Узнав Эрика, он сразу же пропускает нас. Внутри звучит музыка. Люди поют, танцуют и пьют. Они веселятся и отрываются по полной! Эрик останавливается, осматривается и когда обнаруживает то, что искал, мы продолжаем идти.
– Здесь полно народу, – выкрикиваю я.
Он кивает и говорит:
– Не переживай, мы каждый год резервируем одно местечко.
Внезапно в толпе я замечаю Фриду и Соню, которая держит на руках маленького Глена, а рядом танцуют Марта и Андрес.
– Кто к нам пришел?! – кричит Соня при виде внука.
Обняв бабушку, Флин гримасничает Глену, и тот улыбается.
Обрадовавшись нашей встрече, Фрида осматривает меня и восклицает:
– Детка-а-а-а-а-а… что бы ты ни надела, тебе все к лицу!
Я лукаво улыбаюсь и, подойдя к ней поближе, отвечаю:
– Скажи это скорее моему мужу. Видела, какой он красавчик?
Моя дорогая подружка окидывает его взглядом с ног до головы и произносит:
– Ты права, твой муженек недурен, но и мой Андрес очень хорош и… красив… красив… и тот, кто к нам идет в некой компании.
Я смотрю туда, куда она показывает пальцем, и вижу Бьорна во всей его красе. Он идет под руку с пуделем Фоски и еще одной блондинкой. На них все смотрят. Эта Агнета – очень знаменитая телеведущая, и вскоре ее окружают, прося автограф.
Когда они подходят ближе, я понимаю, что вторая блондинка – это Диана. Бьорну удается вырвать свою спутницу из лап фанатов, и, когда они подходят к нам, я целую его, стараюсь быть приветливой с телеведущей.
– Привет, Агнета.
Она поворачивается ко мне и, окинув меня взглядом, говорит:
– Прости, не помню твоего имени, как тебя зовут?
– Джудит.
– Ах да, точно. – И, повернувшись к своей подруге, добавляет: – Это Джудит.
Диана кивает. Мы уже знакомы, и она, подойдя ко мне, говорит:
– Джудит, рада снова тебя видеть.
При воспоминании о том, что делала со мной эта девушка в свингер-клубе, я чувствую, как внизу живота все сжимается. Покраснев, отвечаю:
– Я тоже очень рада.
Вдруг слышу, что ничтожная пуделиха восклицает:
– Эрик! Как я рада снова тебя видеть. Иди, я хочу познакомить тебя с Дианой.
Вот сукина дочь эта Фоски!
Его имя она помнит, а мое – нет?
Если она мне не нравилась до этого, то теперь это чувство только усилилось.
Словно читая мои мысли, муж приветствует ее и Диану, но потом сразу же подходит ко мне. Он понимает, о чем я думаю, поэтому берет меня на руки и, подняв на глазах у всех, говорит:
– Друзья, это первый Октоберфест для моей прекрасной жены в Германии, и мне хотелось бы поднять за нее тост.
В этот момент все немцы вокруг нас, знакомые и незнакомые, поднимают свои огромные кружки с пивом и, выкрикнув боевой клич, пьют за меня. Я сияю улыбкой, и Эрик целует меня.
От моего дурного настроения не осталось и следа!
Флину хочется покататься на аттракционах, и мы с Мартой вызываемся добровольцами провести его туда. Мне нужно подышать свежим воздухом.
Выйдя из павильона, мы тонем в толпе. Марта поворачивается ко мне, и я даю знак, чтобы она не волновалась – я следую за ней.
Когда мы добираемся до одного из детских аттракционов, Флин радостно на него садится. Мы с Мартой ждем.
– С ума сойти, посмотри, как они пьяны, – я показываю на мертвецки пьяных прохожих.
Марта улыбается и отвечает:
– Они похожи на англичан. Знаешь, в чем их проблема? – Я отрицательно машу головой, и Марта весело поясняет: – Уверена, что они пытались пить пиво в том же ритме, что и какой-нибудь немец, но не знали, что на этом празднике пиво крепче, чем обычно! – Я хохочу. – Что говорить, если даже самая маленькая кружка – размером с книгу!
Перебрасываясь шутками, мы ждем, пока Флин накатается, а затем бежим еще к паре аттракционов. Когда мы возвращаемся в павильон, Эрик подмигивает мне, а Фрида хватаем меня за руку и затаскивает на стол, чтобы спеть немецкую национальную песню. Я весело подпеваю. Любопытно, но я знаю эту песню, и Эрик с матерью наблюдают за нами с улыбкой.
Когда я собираюсь слезть со стола, ко мне подходит какой-то мужчина и помогает. Он берет меня за талию и, когда я оказываюсь на полу, говорит, не отпуская меня:
– Ты знаешь, что ты очень красивая девушка?
Я улыбаюсь, благодарю его и ухожу с подругой. Но когда подхожу к своей группе, ярость переполняет меня: рядом с Эриком стоит Аманда.
Что здесь делает Аманда?
Ненавижу эту чертову сте-е-е-е-е-рву!
Начинает покалывать шея. Я чешусь и ругаюсь по-испански, чтобы никто меня не понял.
Вдруг она замечает меня. Эрик, увидев неловкость на ее лице, поворачивается и тоже замечает меня. Разозлившись, разворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с тем мужчиной, который только что отпускал мне комплименты. Теперь понятно, что он полон пива, как бочка.
– И снова здрасьте, красотка.
Я не отвечаю, но он не отстает:
– Позволь мне угостить тебя пивом.
– Нет, спасибо.
Отворачиваюсь. Я вне себя от гнева, просто киплю от злости. Вдруг чувствую, как кто-то берет меня за талию. Чертов пьяница. Наклоняюсь и изо всех сил бью локтем назад, чтобы он летел от меня куда подальше.
Слышу, что кто-то возражает. Когда оборачиваюсь, сердце едва не выскакивает из груди – передо мной согнулся от боли Эрик. Он смотрит на меня и рычит:
– Да что это с тобой?
Понимаю, что сделала ему больно.
Боже, какая же я грубая!
Цепенею. Он выпрямляется, с силой берет меня за руку и, не отпуская, ведет в сторону павильона. Остановившись, разъярено спрашивает:
– За что ты отвесила мне этот удар?
Я только собралась ответить, как он тут же продолжает:
– Если это из-за Аманды, то она имеет полное право быть на этом празднике, потому что она – немка. И прежде чем ты продолжишь выпускать дым из ушей и дико раскидывать кулаками, позволь мне сказать, что она не клеилась ко мне и не пыталась со мной заигрывать, она не сделала ничего, за что ей было бы стыдно, потому что ценит свою работу и знает, что нам не нужны проблемы. Она это вовремя поняла, а ты поймешь это наконец?
И не подумаю отвечать.
Не хочу!
Не буду отвечать. Я до сих пор злюсь из-за того, что увидела ее здесь.
Эрик ждет… ждет… ждет, и когда я вижу, что он уже теряет надежду, выпаливаю:
– Ладно. Понятно.
Его черты лица расслабляются. Он касается моих волос и шепчет:
– Малышка… Меня интересуешь только ты.
Он собирается меня поцеловать, но я отстраняюсь.
– Ты только что сделала мне кобру, сеньора Циммерман?
Его лицо, голос и смех в итоге заставляют меня улыбнуться, и я отвечаю:
– Берегись, иначе в следующий раз я сделаю тебе гадюку, понятно?
Эрик заливается хохотом, обнимает меня, и мы вместе возвращаемся к друзьям.
Я теряю дар речи, кода вижу Грациэлу сидящей на коленях у Декстера. Он обнимает и целует ее… Опля… Похоже эти двое снова выпили пива со львами.
Увидев их, Эрик поворачивается ко мне и шепчет:
– Здесь целуются все, кроме меня.
Мне нравится его ирония, и, повернувшись к нему, обвиваю его за шею. Глядя ему в глаза, властно приказываю:
– Поцелуй меня, глупенький.
Его не нужно умолять. Он целует меня у всех на глазах. Его мать первой поднимает бокал и пьет за нас.
Аманду я больше не вижу. Она испарилась.
Уже поздний вечер, но праздник продолжается. Бьорн уходит со своими подружками, а Марта – вместе с Артуром. Фрида с Андресом тоже удаляются, потому что Глен уже устал, а Декстер с Грациэлой хотят вернуться домой. Они торопятся, и я улыбаюсь, видя лицо чилийки.
Эрик без вопросов звонит Норберту и договаривается встретиться на том же месте, где он нас высадил. Минут через пять Декстер и Грациэла в сопровождении Сони и Флина исчезают, и Эрик шепчет мне на ухо:
– Думаю, этой ночью кто-то хорошо проведет время у нас дома.
Это вызывает у меня улыбку.
Наконец-то эти двое расслабятся, и, если все пройдет хорошо, может быть, они воспользуются случаем.
Еще около часа мы с Эриком продолжаем веселиться. Вскоре у него вибрирует телефон. Прочитав сообщение, он говорит:
– Это Бьорн.
Наши взгляды встречаются. Мы несколько секунд смотрим друг на друга, и он добавляет:
– Он сейчас в свингер-клубе под названием Sensations и спрашивает, не хотим ли и мы туда приехать.
По моему телу пробегает горячая волна. Секс. Замечаю, как у моего нелатинского парня поднимается левый уголок губ. Он говорит:
– Мы поедем, только если ты захочешь.
Уф, как мне жарко!
Я разгорячена выпитым, и меня еще больше бросает в жар.
Отпиваю немного пива под пристальным взглядом Эрика. Начинаю нервничать и наконец спрашиваю:
– Там будут те две дамы, которые были сегодня с ним?
Эрик смотрит на меня. Он догадался, что мы с пуделем – две несовместимые породы, и отвечает:
– Только Диана.
Узнав, что там не будет пуделихи, улыбаюсь. Мной овладевает невероятная похоть при мысли об играх с тремя любовниками. С Эриком, Бьорном и Дианой. Я в восторге от этой идеи.
Мое сердце колотится. Догадавшись, о чем я думаю, Эрик шепчет, еще больше меня возбуждая:
– Я хочу тебя предложить. Хочу оттрахать тебя и хочу наблюдать.
Согласна…
Согласна…
Согласна…
Наконец я еле слышно отвечаю, глядя ему в глаза:
– Эрик, я тоже хочу. Очень хочу.
Мой парень ухмыляется. Набирает что-то на телефоне и, поднимаясь через несколько секунд, говорит:
– Уходим.
Я пойду с ним хоть на край света. Мое тело просыпается, и у меня в голове только одно – секс!