Подобно моей сестре, Хуан Альберто тоже оформил экспресс-развод и организовал экспресс-свадьбу.

В августе вся семья собирается на «Вилле Смугляночке», где мы празднуем на высшем уровне чудесную свадьбу, с которой совмещаем крестины Эрика-младшего. Решаем сделать это сразу, потому что будет нелегко собрать всех еще раз, а нам не хочется, чтобы кто-то это пропустил.

На этот раз по случаю свадьбы мы объединяем Мексику и Испанию, а по случаю крестин – Германию и Испанию. Друзья отца подшучивают, говоря, что наша семья словно ООН.

Декстер и его мать пели ранчеры, а мой отец и Бичарон затянули булериас. Но не найти слов, чтобы описать момент, когда Пачука пустилась в пляс под румбу и завела такую потасовку, что танцевал даже городской голова.

Каким же непревзойденным весельем мы, испанцы, отличаемся!

Мы все чудесно отмечаем праздник, и Ракель без ума от счастья! Она этого заслуживает. Она снова замужем, влюблена в подходящего для нее мужчину, и, как того и следовало ожидать, в перспективе они будут жить в Испании. Конкретнее – в Мадриде. Хуан Альберто все устроил для переезда. Для него на первом месте она и его ребенок. Он никогда в этом не сомневался.

Отец не нарадуется. Он гордится своими дочерьми и зятьями. По его мнению, Эрик и Хуан Альберто – истинные мужчины, которых видно по обуви, они ответственные и здравомыслящие. Вот так вот!

Стоит лишь посмотреть на него, чтобы понять, что он наконец-то невероятно счастлив. Нам не хватает мамы, но мы знаем, что она там, на небе, радуется нашему счастью и так же довольна, как все мы.

Из Швейцарии приехали Фрида, Андрес и маленький Глен. У них все хорошо, и я потешаюсь, когда Фрида рассказывает мне, что они встретили в Швейцарии тех, с кем можно поиграть.

Бьорн приехал один. Но один, в прямом смысле слова, он был лишь первые пять минут. Подруги моей сестры, да и мои подруги тоже, стали пускать слюнки перед немецким денди. Они все были сражены его обаянием, и теперь они все его. Бьорн просто неподражаем!

Соня появилась со своим новым парнем, мужчиной моложе ее. Безусловно, она хочет и дальше получать удовольствие от жизни и от любви, и ничто, в том числе порой упрекающий взгляд сына, не остановит ее. Она любит повторять: «Живи и позволь жить!»

Эрику было сложно это понять, но в конечном итоге он смирился.

Мы живем только раз!

Марта со своим женихом Артуром отрывалась на этой вечеринке. Она танцевала до упаду, и мы вместе с ней иногда выкрикивали: «Сахарок!»

Пока Трусишка и Кальмар бегали по «Вилле Смугляночке», Симона и Норберт разглядывали все вокруг, не веря своим глазам. Мексика и Испания не имеют ничего общего с Германией, и это еще раз подтвердилось на этой свадьбе-крестинах.

У Декстера и Грациэлы продолжается их особенный медовый месяц. Они не придают значения свадьбе, но я уверена, что долго ждать не придется.

Мать Декстера, посмотрев на экспресс-свадьбу Хуана Альберто и моей сестры, уже мечтает о свадьбе своего сына. Я знаю, что она этого добьется, и мы, все их друзья, будем там, чтобы поддержать их.

Флин и Лус, как всегда, отлично ладят. То, что не приходит в голову одному, приходит другому, и, несмотря на то что они развалили свадебный торт, засунув в него петарду, они избежали наказания, потому что он взорвался на кухне, а не в гостиной. Мне даже страшно представить, что было бы, если бы он взорвался при Ракель и ее новоиспеченном муже. Только представив себе это, я покатываюсь со смеху.

На протяжении всей свадьбы мой сыночек, мой ребеночек, мой Эрик-младший переходил из рук в руки. Все хотели подержать такого очаровательного и прекрасного малышонка. И он не плакал, наоборот, ему очень понравилось, а мне и подавно. Так я прекрасно провела время на свадьбе своей сестры вместе со своим любимым. Самым удивительным мужчиной на свете, который безумно меня любит.

Да, мы, конечно, ссоримся. Мы как ночь и день, и всегда, когда один говорит: «Белое», то другой отвечает: «Черное». Но, как поет Малу в нашей песне, мы дарим друг другу любовь и жизнь. Без него моя жизнь не имела бы смысла, и я знаю, что он чувствует то же самое.

В конце августа, проведя несколько дней в Хересе, Эрик и я, вместе с Симоной, Норбертом, малышами и собаками, возвращаемся домой. Нам пойдет на пользу немного спокойствия перед тем, как начнутся учебный год и работа.

К моему удивлению, Эрик спрашивает у меня, собираюсь ли я возвращаться на работу в «Мюллер», хотя я ему об этом ничего не говорила. Откровенно говоря, я об этом подумывала, но сейчас, когда появился мой малыш, я пока не хочу. Я знаю, что это все равно произойдет через некоторое время, когда он пойдет в детский сад, но на данный момент я решаю остаться с ним дома и наслаждаться им, прежде чем он вырастет, начнет встречаться с девочками, будет смотреть порножурналы и курить травку, как говорит моя сестра.

Узнав о моем решении, Эрик с улыбкой принимает его. Он от него в восторге.

Одним сентябрьским утром мы отправляемся на прогулку по Мюнхену с нашими двумя мальчишками. Стоит прекрасная погода, и мы не хотим это пропустить. Мы – семья и кое-что спланировали, чтобы сделать сюрприз нашему сыну Флину.

С того дня, когда в доме появился Эрик-младший, он всегда называет нас мамой и папой. Его счастье – это наше счастье, и нам пришлось скрывать свое волнение, чтобы он не заметил, как мы, словно два глупца, растроганы этим событием.

Мы паркуем машину, выходим все четверо и с улыбкой на губах идем к мосту Кабелстег, где висит наш замок. Наш замок любви.

Мы с Эриком идем, держась за руки, а Флин тем временем везет коляску с братом.

– Ух ты, сколько замков! – с удивлением восклицает он.

Мы с Эриком переглядываемся, улыбаемся и, определив, где находится наш замок, останавливаемся.

– Флин, посмотри, – говорю я ему. – Посмотри, какие имена написаны на том, который висит сверху.

Мальчик смотрит на него и в изумлении спрашивает:

– Это вы?

– Да, молодой человек, это мы, – отвечаю я, наклоняясь к нему. – Это один из мюнхенских мостов для влюбленных, и мы с Эриком захотели стать его частью.

Флин кивает, а Эрик спрашивает у него:

– Ну, как тебе эта идея?

Он пожимает плечами и отвечает:

– Нормальная. Если это мост для влюбленных, то мне кажется вполне нормальным, что здесь есть ваши имена. – И, рассматривая другие замки, он добавляет: – А почему на этих замках есть еще другие замки, чуть поменьше?

Эрик, тоже наклоняясь к нам, поясняет:

– Эти замки, что поменьше, являются плодом любви больших замков. Когда у пары появляются дети, они включают их в свою любовь.

Флин кивает и, глядя на нас, спрашивает:

– И мы приехали сюда, чтобы повесить замок Эрика?

Я отрицательно машу головой, и в этот момент мой любимый вынимает из кармана два маленьких замка, на которых выгравированы имена, показывает их Флину и говорит:

– Мы приехали повесить два замка. На одном написано «Флин», а на втором – «Эрик».

Тот хлопает ресницами и взволнованно бормочет:

– И с моим именем тоже?

Я улыбаюсь и, обняв его, отвечаю:

– Милый, ты такой же наш сын, как и Эрик. Если мы не повесим замки с четырьмя именами, то наша семья будет неполной, разве ты так не думаешь?

Он кивает и шепчет:

– Кла-а-а-а-асс.

Мы с Эриком улыбаемся и, вручив ему замки, объясняем, как их присоединить к нашему. Затем, поцеловав оба ключа, бросаем их в реку.

Мой блондин не спускает с меня глаз, и я подмигиваю ему. Мы всегда были одной семьей, но теперь она стала еще крепче. Минут через пятнадцать, когда Флин бежит впереди нас, а мы везем коляску с нашим малышом, я спрашиваю:

– Дорогой, ты счастлив?

Эрик, мой любимый, мой Айсмен, мой блондин, мой мужчина, жизнь моя, еще крепче к себе прижимая и чмокая меня в голову, отвечает:

– Ты даже представить себе не можешь. Когда ты и мальчики рядом со мной, то у меня есть все, что мне нужно в этой жизни.

Я киваю. Он говорит мне об этом каждый день. Но, желая его заинтриговать, мурлычу:

– Все… нет, не все.

Эрик пристально на меня смотрит.

Я останавливаюсь.

Ставлю коляску на тормоз, обвиваю руки вокруг его шеи, а он снова утверждает:

– Малышка, у меня есть все, что я хочу, что ты имеешь в виду?

Я шаловливо смотрю на него и говорю:

– Есть одна вещь, которую ты всегда хотел, но которую я тебе пока что не подарила.

Он удивленно хмурит брови и спрашивает:

– И что же это?

В нескольких миллиметрах от его губ шепчу:

– Смугляночку.

Он широко раскрывает глаза.

У него останавливается дыхание.

Он бледнеет. Я скручиваюсь от смеха, и тогда он, догадавшись, что я шучу, весело спрашивает:

– Ты хочешь еще раз свести меня с ума своими гормонами?

Я шлепаю его по попке и, целуя его, тихо произношу:

– Спокойно, Айсмен, на данный момент ты спасен, но кто знает?

Возможно, когда-нибудь…