C: \Program Files\Обычная жизнь обычного человека

\Count.one

• Wrong command: 'buy elephant'

• Try to ask: 'where is my apple?'

Ламинат на полу после влажной уборки маслянисто блестит, отражая дневной свет. Стеклянные дверцы стенных шкафов белеют косыми прямоугольниками — параллелограммами окон, Медленно и безостановочно качаются стальные шарики настольного perpetuum mobile. Их поверхность ртутно перетекает отражениями комнаты.

Я тихо стою на пороге кабинета, задержав руку на клавише выключателя. Еще полминуты, и комната оживет. А пока можно полюбоваться ее упорядоченной красотой. Ведь офис, лишенный человеческого присутствия, непривычно красив. Игра контрастов — обычно здесь все наполнено жизнью и работой, для того и предназначено это помещение. Еще полминуты. Я все равно пришел первый, как младший по рангу.

Работаю недавно — только-только закончился испытательный срок, и я уже немного освоился на новом месте. Освоился, но пока не стал полноправным членом коллектива, знающим и умеющим столько же, сколько опытные работники. Это вызывает дискомфорт в общении, когда речь касается профессиональных вопросов. Не то чтобы я не любил учиться, но постоянно чувствовать себя учеником в отношениях с людьми, которые и по возрасту меня не старше, и по личным качествам далеко не превосходят, мне не очень-то нравится.

До того, как стать программистом, я какое-то время работал администратором локальных сетей, а еще раньше у меня был период неопределенности, наступивший после окончания вуза. Я тогда барахтался в непонимании собственных потребностей. Ошеломляющие возможности, открывающиеся перед высококвалифицированным техническим специалистом, многочисленные трудности и подводные камни, поджидающие на путях трудоустройства, и собственное неусидчивое «я», мятежное, непостоянное и склонное больше к возведению воздушных замков, нежели к оперированию рациональными категориями, — все это стало причиной того, что я далеко не сразу вышел на проторенную тропу молодого инженера.

Хватит обо мне, расскажу лучше о своей конторе. Обычный офис крупной фирмы, ведущей внутренний документооборот в электронном виде и использующей корпоративную интрасеть. Несколько отделов, три этажа и почти сотня сотрудников, по компьютеру на каждого. Четыре администратора плюс еще четыре сменных инженера, которые обеспечивают функционирование всего этого хозяйства.

От любого другого офиса этот отличает только внутренний микроклимат, создавшийся из комбинации характеров работающих вместе людей. Все остальное: навесные потолки в крапинку, напоминающие посыпанную молотым перцем клетчатую скатерть, потертый ковролин на полу, местами сменяющийся линолеумом с узором «под паркет», белые короба вдоль стен, укрывающие пучки проводов, и галогенные лампы под матовыми плафонами — все то же самое можно увидеть и на Мясницкой в центре Москвы, и где-нибудь на Партизанской в Омске.

Хватит стоять — скоро придут другие работники, наполнят офис звуком шагов, разговорами, шорохом бумаги, ползущей через принтер, шелестом вентиляторов и гудением системных блоков. Скоро начнется очередной рабочий день, загружающий тебя ворохом сиюминутных задач, обязательными чаепитиями в компании коллег и необязательным, но почти неизбежным общением в столовой. Круговерть мелких поручений, срочных «запарок» и бессодержательных разговоров.

Иногда мне кажется, что все это придумано для людей, которые не умеют тратить время и нуждаются в том, чтобы кто-нибудь спланировал их скудные будни. Я знаю таких, кто умирает от скуки, когда вынужден сидеть дома во время смены работы. Как будто не существует книг, которые можно читать запоем, многосерийных мультиков, всепоглощающих компьютерных игр, шахматных партий с соседом по лестничной клетке, онлайновых учебников для любителей самосовершенствоваться, немотивированных прогулок по заснеженным скверам и сочинения стихов в пустом вагоне полночного трамвая, игры в гляделки с животными в зоопарке и бесконечных бесед с ценителями искусства на Арбате.

Щелкнув выключателем, я сажусь за свое рабочее место. Набор канцелярских принадлежностей в стакане из черной пластмассы, стопка прозрачных папок с распечатками документов, беспорядочно разбросанные компакт-диски и аккуратно сложенные в горку служебные инструкции и руководства. Среди всего этого хлама только одно мне по-настоящему дорого — крохотные песочные часы, спрятанные в пирамидку из плексигласа. Подарок друга, ценный теми воспоминаниями, которые он привязал к себе, закинув якорь ассоциации в мою память. Не чета всяким безделушкам, наклейкам, игрушечным собачкам и гусеницам на липучках, которыми многие украшают свои столы и дисплеи и которые легко забываются при переезде в другой офис.

Почти бесшумно включается системный блок компьютера, лишь вначале слегка пожужжав. Вспыхивает оживший бегущими строчками тестовых процедур монитор — тонкая чуть вогнутая пластинка, на изящном кронштейне прикрепленная к столу. Все-таки компьютеры у нас уже не то что пару лет назад — развитие информационных технологий не позволяет ни на мгновение расслабиться производителям оборудования. Вычислительные мощности моей персональной машинки поражают воображение — все эти гигагерцы, терабайты, микросекунды и нанометры, атрибуты и производные высоких технологий, воплощенная мечта любого компьютерщика, изготовились к моим услугам по одному мановению пальца.

В прозрачной стойке из цветного пластика серебрятся корпуса дисковых накопителей, чередой обтекаемых капсул прилепились сбоку ячейки флэш-памяти, а где-то в чреве вычислительного гиганта притаился кристалл «Квантум-Ультра» — прототип квантового микропроцессора. Если уж такие компьютеры стоят на столах у рядовых сотрудников фирмы, значит, в качестве сервера используется совершенно непредставимый монстр.

Компьютерная техника убежала далеко вперед в своем развитии от всего остального. Взять хотя бы современные мониторы со встроенными голограммными проекторами, сменившие плазменные панели, которые в свою очередь вытеснили допотопных электронно-лучевых гигантов, — и все это на протяжении каких-то пяти-шести лет. За это время дизайн офисной мебели, к примеру, не успел даже мало-мальски измениться, не то что приобрести революционные формы.

Именно информация, эта лишенная физической формы субстанция, занимающая промежуточное положение между материальным миром и его идеальным базисом, оказалась самым важным ресурсом для человечества. Наступило будущее, предсказанное писателями-фантастами, но мы не летаем в автомобилях на гравитационной тяге, не пользуемся нуль-транспортировкой (дорогим и чрезвычайно опасным средством перемещения, не выдерживающим конкуренции с поездами на магнитной подушке), не погоняем мысленными импульсами табуны домашних роботов, не разговариваем с искусственно выведенными разумными хорьками и не глотаем пищевые таблетки, заменяющие завтрак, обед и ужин с полдником в придачу. Человеческий быт довольно консервативен; хотя он и прогрессирует в сторону автоматизации, но до повсеместного внедрения компьютерных мажордомов еще далеко. И только в области информационных технологий человечество мчится галопом, с умопомрачительной скоростью преодолевая путевые отметки и поднимая новые планки технологических рекордов.

Постепенно общество приходит к мысли, что именно передача и обработка информации являются главнейшим процессом в обитаемой Вселенной. Миллиарды людей просто барахтаются в информационном поле, даже не осознавая толком, что они делают и чем пользуются. Миллионы таких, как я, инженеров управляют группами пользователей, словно рулевые на корабле; они видят немногим выше со своего места, но также не в состоянии охватить всю картину целиком. И наверное, нет никого, кто бы видел и прогнозировал глобальные процессы информационного развития.

Я обрываю свои отстраненные размышления. В комнату начинают входить коллеги по работе, обмениваясь традиционными приветствиями. Надо приступать к своим ежедневным обязанностям.

— Ты почту читал? — спрашивает меня товарищ.

— Нет еще, — я быстро цепляю контактные «пальцы» виртуальной клавиатуры и начинаю работать в графической оболочке своей операционной среды.

Работа — это важно. Мозг занят решением насущных задач — так занят, что вечером, после работы, он уже не способен на серьезные размышления. Только и остается, что смотреть развлекательные программы или слушать музыку. Очень удобно — спасает от тяжких и бесполезных раздумий о смысле жизни. Не то чтобы мне не нравилась моя работа, но иногда возникает желание жить какой-то другой жизнью, с иными интересами и иным ритмом. Но увы — по-другому я жить не умею и не знаю, каково это. А может, и хорошо, что не знаю.

— Новый вирус активировался недавно, — говорит один из моих коллег. — Почту посмотри, там предупреждение пришло.

— Неужели кто-то еще пишет вирусы? — удивляюсь я. — Новое поколение нейроактивных сетевых фильтров обезопасило Омнисенс от вирусных атак...

— Представь себе, нет. Оказывается, игровые модули защищены недостаточно хорошо. Сообщают о нескольких пострадавших.

Мне становится чуточку не по себе — будто съел что-то нехорошее и теперь гадаешь, чем это обернется, в смысле, пронесет или запором встанет. Я не пострадал во время вчерашнего сеанса, закончившегося глубокой ночью из-за обрыва связи, но это не значит, что не будет неприятных последствий. Что, если от вирусной атаки поедет крыша? Тогда прощай, работа, здравствуй, психиатрическая лечебница. Нежелательный вариант развития событий. Но пока я в норме.

— Ко мне это не имеет ни малейшего отношения, — отвечаю с равнодушной улыбкой. — Я игрушками не балуюсь.

— Ко мне тоже, — пожимает плечами товарищ. — Просто хотел предупредить.

И мы оба продолжаем работать головой и пальцами.

Омнисенс — это виртуальный мир, смоделированный компьютером. Симулятор мира-без-границ, игровая площадка для тех, кто хочет почувствовать себя властелином физической Вселенной, кто хочет быть Избранным, а не одним из многих. И для тех, кто готов поверить хотя бы на минуту, что видимый мир — всего лишь декорация, прикрывающая истинную суть мироздания. Но я в это не верю, как не верю в то, что реальность может однажды измениться.

Я программист, и я не прочь изменить мир — но Бог не потрудился дать мне исходный код.

\Count.two

• Open site 'reality.net'. Attempting to find host...

• Cannot establish connection, try again — attempt number 65535

Потянувшись в кресле, я хрустнул суставами и несколько раз крепко зажмурил глаза. Виртуальные экраны избавили людей от вредного излучения, но во время решения сложной задачи не напрягать зрение, вглядываясь в строчки кода, невозможно. Начальник отдела, сидевший за два стола от меня, заметил мои телодвижения и кивнул:

— Слава, перекур. Смотри не заработайся.

Не без удовольствия я кивнул в ответ:

— Пойду чаю попью, Сергей Викторович. Заодно глаза отдохнут.

Почти напросился. Мое сидячее место уже расплющилось и занемело; требовалось прогуляться. Тут еще один момент есть — для работы с виртуальной «осью» повсеместно используются нейроконнекторы, но наше начальство этого не любит. Когда сотрудник подключен к сети напрямую, без визуализации интерфейса системы, невозможно проконтролировать, чем он занимается — а может, в игрушки играет?

Пара ребят наперекор желаниям начальства используют нейконы — это существенно повышает производительность. Но я лично предпочитаю ничем не вызывать раздражения руководителя. Зачем выделяться, если можно, как все, без хлопот отрабатывать свой хлеб? Нейкон я надеваю только после работы, чтобы выйти в Омнисенс, но теперь с этим придется повременить, пока не прояснится ситуация с новым вирусом.

Коридор выложен серой плиткой, стены из шершавого гипсокартона светятся белизной. Здесь уютно, светло, приятно, пусто и тихо. Неторопливо иду по направлению к столовой, смакуя каждую секунду одиночества. Человеческое общение — это как вода, без которой нельзя обойтись. Но и захлебнуться в нем недолго. В общем, надо соблюдать меру. Особый кайф — это посещение туалета, который утонченные арабы не зря именуют «комнатой отдохновения». В благоухающей ароматизаторами белизне кафельных стен можно забыться на четверть часа, отгородившись от всего мира шпингалетом персональной кабинки.

Есть лишь немного людей, общение с которыми не утомляет. Например, Саныч — хорошо бы его встретить. Как-никак друзья с детства, понимаем один другого с полуслова. Но он в другом департаменте, с ним тяжело пересечься. Если только специально зайти к нему в отдел. Но это лучше сделать ближе к вечеру, когда работы не так много. У менеджеров сейчас самый пик нагрузки — поток клиентов с каждой минутой лишь усиливается. То ли дело мы, программисты: задавил «бага» и гуляй.

Навстречу мне идет девушка. Лена Зайцева, очаровательная секретарша замдиректора, вся лучится доброжелательностью. Встретив ее улыбку, я поневоле подбираюсь, оправляю мешковато висящий свитер. Она — стройная, изящная, элегантная, в аккуратном дорогом костюме, с идеально уложенной прической. Я — расхлябанный, небритый, сутулый, неряшливо одетый. Рефлекторно провожу рукой по волосам, ругая себя за этот идиотский жест. На голове и так воронье гнездо, а Лена это видит прекрасно и понимает, с чего это я вдруг начал волосы приглаживать.

— Мирослав, добрый день. Как поживает наш великий программист?

Да, меня зовут Мирослав. Красивое имя, только оно больше подходит для крепыша с огнем в глазах, чем для такого невзрачного парня, как я.

— Спасибо, нормально поживаю. А вы как?

— Скоро в отпуск поеду, — доверительно сообщает Лена. — Не скучайте тут без меня.

— Не будем, — машинально соглашаюсь я и тут же поправляюсь: — То есть наоборот, как же мы без вас?

Оставив мне краешек своей улыбки и запах духов, Лена уже уходит, заманчиво, но без капельки вульгарности покачивая бедрами и цокая каблучками дорогих туфель. Я смотрю ей вслед, не замечая глупой улыбки на своем лице. Ну и пусть, что Леночка всем подряд улыбается и со всеми программистами одинаково приветлива. Вот я ее встретил, и мне приятно. Уже и настроение получше стало. Такие пустячки и скрашивают однообразие офисной работы. Сейчас выпью чаю с печеньем, и дела пойдут на лад.

Столовая — это желудок офиса. Формально. На самом деле — это душа, где сосредоточены теплые эмоции. Здесь расслабляются и сбрасывают напряжение работы, здесь говорят о пустяках, шутят, рассказывают занимательные истории. Наконец, просто молчат, созерцая аляповатые, но милые картинки на стенах и подвешенные к потолку в преддверии праздника бумажные гирлянды. Здесь царит особая атмосфера, и для многих людей расслабляющим фактором служит один лишь запах свежей выпечки, которую готовят к четырем часам, к послеобеденному чаю.

Я почти дошел до лифта — нужно было спуститься на первый этаж, — когда навстречу мне из-за поворота вывернулся один из начальников. Грузный, но подвижный колобок с ежиком на котелке (это не я придумал, это Саныч про него так сказал однажды). До сих пор не разберу, какую должность занимает этот тип.

Для рядового сотрудника вроде меня, как для вассала, стоящего у подножия феодальной лестницы, существует лишь непосредственный руководитель. Все остальные — просто свадебные генералы, с которыми надлежит быть вежливым, но не более того. Конечно, у них есть своя иерархия, кто-то кому-то подчиняется, и каждый отвечает за свое направление. Но мне-то, не вращающемуся в высших сферах, все одно — что замдиректора по маркетингу, что главотдела пиар-технологий.

— Добрый день. — Я вежливо уступил дорогу, намереваясь пройти мимо. Но начальник — фамилия его была Соболев — остановил меня.

— Вы, случайно, не из отдела системной интеграции? — спросил он.

— Департамент разработки, — нехотя ответил я.

— Все равно. Зайдите к Пал Палычу. Вы ведь сегодня у него не были? Вот и отлично. Зайдите.

Он пошел дальше, на ходу обернулся:

— Я только что от него. Зайдите, он с вами поговорить хочет.

Пал Палыч — штатный психолог. По моему мнению, он просто просиживает штаны. Никаких трений и проблем в коллективе нет, а если что-то такое и появляется, то быстро рассасывается. Люди все достаточно чуткие, никто никого специально не обидит. Идти к нему не хотелось — четверть часа пустой болтовни обеспечены. Он будет настойчиво выспрашивать, есть ли у меня проблемы в отношениях с коллегами, а я буду так же настойчиво уверять, что нет. Может, плюнуть? Не обязан я с ним разговаривать, все равно ведь в столовую собирался. Надо ему — пусть вызывает через начальника моего, а Соболев мне не указ. Я его вообще случайно встретил.

С такими мыслями я дошел до лифта. И тут-то мне дорогу преградил сам Пал Палыч.

— А, Стихеев. Вы мне как раз нужны. Пойдемте поговорим, если у вас найдётся пять минут, — сказал он хрипловатым голосом.

— Конечно, — вяло ответил я.

Мы прошли в его кабинет — небольшую комнату в дальнем конце здания. Там было довольно уютно, но, на мой взгляд, плохо обставлено — вместо компьютера гора книг и бумаги. Впрочем, Пал Палыч с его жилистой худой фигурой, на которой костюм висел, как на вешалке, и большими очками библиотекаря вполне соответствовал этой комнате. Ему было за сорок, но выглядел он на все шестьдесят со своей седой редкой шевелюрой и складками кожи на шее. Я даже подумал, что лишние килограммов десять прибавили бы ему моложавости — кожа не висела бы.

— Вы знаете, почему я хочу с вами побеседовать? — спросил он, усадив меня в кресло. Сам он примостился на жестком стуле с высокой спинкой.

— Будете спрашивать, как работа, не мешают ли какие-то личные отношения? — пожал я плечами.

— Нет-нет, про работу не буду спрашивать, — отмахнулся Пал Палыч. — Я просто хочу вас предупредить. Вам сегодня предстоит разговор, как я понимаю, довольно серьезный.

Я молча изобразил удивление. Какой такой разговор?

— К заместителю директора сегодня приходили люди из федерального ведомства компьютерных правонарушений. Думаю, вы слышали о такой организации?

— Ну и что? — спросил я, внутренне напрягаясь.

— Я не знаю, о чем они говорили, но я был после этого у замдиректора, и он сказал, что ему придется побеседовать с некоторыми из сотрудников. Вас он назвал в числе прочих — всего было четыре человека. Речь не идет о чем-то срочном или сверхважном, но все равно эта беседа будет достаточно непростой. Чтобы не отвлекать от работы, вас вызовут в конце дня.

— Что-то я не понимаю, — после некоторой паузы сказал я.

— Я — психолог, и я хорошо знаю, как тяжело некоторым людям бывает оказаться неподготовленными к какой-то ситуации, — сказал Пал Палыч, глядя на меня поверх очков. — Поэтому я решил предупредить вас, чтобы вы знали о предстоящем разговоре и успели к нему подготовиться. Можете мне поверить, если бы я знал, о чем пойдет речь, я бы сказал вам и это. Но я могу только назвать, — он взглянул на часы, — время. Вас вызовут в шесть часов вечера.

— Почему в шесть? — спросил я. — Рабочий день в это время уже заканчивается.

— По данным службы пропусков, вы ни разу не уходили с работы раньше семи. Остальные сотрудники уходят раньше вас, поэтому с вами будут беседовать последним.

— А кто — остальные? — спросил я.

— Этого я не могу сказать, — деликатно отвел взгляд Пал Палыч.

Наступило молчание.

— Вот, собственно, и все. Я больше вас не задерживаю. Хотя, если позволите, я мог бы вам посоветовать, как держаться в различных ситуациях и вести беседу с начальством.

— Спасибо. — Я встал из кресла. — Я помню, вы это мне в прошлый раз рассказывали. Всего хорошего, спасибо, что предупредили.

Выйдя из кабинета психолога, я остановился возле лифта. Привычка подсказывала вернуться на рабочее место, так как перерыв в работе длился уже десять минут. Время, которое я собирался потратить на чай, прошло. С другой стороны, а почему это я не могу выпить чаю, как все нормальные люди? Начальник наверняка неодобрительно отнесется к тому, что я вместо пятнадцати минут пропал на полчаса. Это мелочь, но из таких мелочей накапливается недоброжелательность руководства. А я все еще новичок в команде. Но мне предстоит серьезный разговор с замдиректора — это надо обдумать. Решившись, я вошел в лифт и отправился вниз, в столовую.

\Count.three

Маришку никогда не застанешь на месте. Если идешь по делу — она всегда за своим столом, работает с клиентскими договорами. Но вот если ищешь ее просто так, по личному вопросу, то обязательно с ней разминешься. Общаясь с Маришкой, я привык совмещать деловые и личные отношения — то есть, если есть какая-то необходимость посетить отдел биллинга, то можно и с Мариной поболтать, если нет — лучше эту необходимость изыскать, а не идти просто так.

Я думал целых пять минут, потягивая чай в компании двух малознакомых сотрудников, но так и не решил, каким же образом мне оправдать свое присутствие в Маришкиной комнате. Мои компаньоны оказались коллегами Саныча по отделу пиар-технологий, но в отличие от него ни бельмеса не смыслили в компьютерах. Разговор с ними заглох после того, как я употребил пару элементарных выражений, знакомых с младенчества любому программисту.

Саныч — единственный менеджер, который действительно разбирается в компьютерах и при этом не мнит себя сисадмином, как некоторые безграмотные ламеры, нахватавшиеся сленга и поверхностных знаний и считающие, что уже попали в высшую лигу компьютерной грамотности и могут разговаривать на равных с гуру — системными администраторами,

Один из мужчин в столовой долго воевал с узлом галстука, прежде чем распутал его петлю, захлестнувшую горло. Наблюдая за этим, я мысленно пожал плечами. У меня вызывала недоумение приверженность кастовым атрибутам, таким как пиджак или галстук, выделявшим техническую и финансовую элиту среди более бедных слоев населения. Представить этого менеджера, повсюду носящего маску социального превосходства, в какой-нибудь простой одежде было невозможно. Такие, как он, наверное, рождаются в костюмах и, уже лежа в детской кроватке, учатся деловито одергивать лацканы. Впрочем, и расхлябанного компьютерного гения трудно вообразить в чем-либо, кроме джинсов и свитера. Причем один-единственный джемпер служит со студенческой скамьи до глубокой старости, а возможно, и передается по наследству.

Вот уж кто одинаково хорош в любом облачении — это Саныч. Ему что деловой костюм, что спортивная форма или маскхалат охотника — все к лицу. Наверное, дело в том, что он не просто переодевается, а еще и перевоплощается под стать новой роли. Разносторонний человек, что там говорить. В офисе — один из лучших менеджеров, на охоте или рыбалке — спокойный и сосредоточенный ловец и охотник, в студенческом кругу — первый рассказчик и душа компании, в общении с женщинами — галантный кавалер, не чуждый романтики. И плюс ко всему — мой друг, человек, с которым мне легко находить общий язык, который меня понимает и всегда старается помочь. По правде сказать, мне порой становится неловко — столько всего он для меня сделал, а я его так ни разу и не отблагодарил. Нет, отношения между нами кристально чисты, как только может быть между друзьями. Но вот перед самим собой стыдно — пусть Саныч удачлив и ловок и не нуждается в моей помощи, а все же я должен как-то делом за дело вернуть ему малую часть своего морального долга.

Пойду-ка я к Санычу — вдруг у него найдется пара документов, которые срочно нужно отнести Маришке? Заодно спрошу совета насчет предстоящей беседы с шефом. А то пугает меня немножко это дело, а Саныч хотя бы подбодрит меня, на это он мастер. Ну и повод к Маришке наведаться он подбросит. Раньше я провожал Марину по вечерам, но на этой неделе навалилась работа, и я сижу за компьютером гораздо дольше положенного, а ее отдел заканчивает работать по часам.

Я поднялся в комнату менеджеров и у дверей встретил Ваню Летова, одного из сотрудников. Он приветливо махнул мне, показывая пачку бумажных листов.

— Слушай, тут у меня кое-какие претензии от пользователей к интерфейсу системы, которую вы с ребятами делаете. Не в электронном виде, так что по почте не пошлешь. Собирался тебе передать.

— Ты прямо меня поджидал, — усмехнулся я.

— Да нет, совпало. Я хотел на ваш этаж спуститься, да что-то меня будто придержало. Тут смотрю — ты сам идешь. Удачно получилось — и мне ходить не надо, и у тебя информация из первых рук.

— У меня тоже тут было совпадение, — поделился я. — Потерял временный пропуск, стою на проходной как дурак — без пропуска-то не пустят. Тут меня будто осенило — а дай я в бюро пропусков загляну, вдруг мне уже постоянный сделали, с фотографией. И через пять минут мне выдали новенькую карточку! Хотя, по идее, пропуск должны были сделать только на следующей неделе.

— Бывает, — усмехнулся Ваня. — Такие вот мелочи и делают жизнь легче.

Пару минут он давал комментарии к распечаткам, потом вернулся к себе на место. Я окинул взглядом зал в поисках Саныча, но его нигде не было видно.

— Если ты ищешь Меньшова, то он у админов, — сказала, проходя мимо, вездесущая Леночка Зайцева. И улыбнулась.

Я, конечно, улыбнулся ей вслед. Наверное, даже если бы у нее не было дел, по которым нужно ходить по разным этажам и помещениям офиса, то стоило бы ей гулять просто так — чтобы поднимать настроение сотрудникам. Как она сказала, Саныч у администраторов? Что ж, пойдем к админам.

В берлогу системных администраторов просто так не пробраться — только знающий человек сможет войти. Незнающий так и будет топтаться у входа, возможно, позовет жалобным голосом на помощь и, не дождавшись ответа, уйдет. Нет, на двери не висит амбарный замок, и зеленый крокодил не лежит поперек входа, хотя и то и другое в определенном смысле присутствует.

В комнату невозможно пройти, не разобрав лежащую на придвинутом к входу столе баррикаду из хабов, маршрутизаторов и модемов, опутанных проводами и мигающих зелеными огоньками. Протискиваться мимо — обязательно что-нибудь заденешь или одеждой зацепишь — если только под столом пролезть. А прикасаться к хитроумным коммуникационным устройствам для рядового пользователя табу. И только тот, кто знает, что можно трогать, а что нельзя, сумеет разобрать баррикаду и войти, не вызвав обвала всей корпоративной сети. Или тот, кто знает, что все это — лишь муляж, чтобы путать доверчивых юзеров.

Я преодолел баррикаду, прошел в проход между пыльными стеллажами, забитыми корпусами старых серверов и талмудами технической документации, и оказался в небольшой и необычайно колоритной комнате, где гремела музыка из настольных колонок и звучали веселые голоса админов. Если кому-то работа в кайф, так это им.

Про то, что порядочному администратору просто стыдно довольствоваться одним-единственным компьютером на рабочем месте, знают все. Но все равно я каждый раз удивлялся, как можно работать, когда на столе лежит груда компьютерного «железа», включающая кроме пары полуразобранных системных блоков еще и множество внешних устройств — модемов, стримеров, накопителей на жестких дисках и на сменных носителях, таких как магнитооптические дискеты. Все это оплетено шлейфами соединительных кабелей и щедро замешано всевозможными обломками печатных плат, голыми компакт-дисками, старыми винчестерами, служащими пресс-папье для распечатанной документации, и пустыми чашками, почерневшими изнутри от кофейного налета.

Таким образом выглядел стол одного из админов. У второго на столе было меньше хлама, зато стояло три монитора, включенных в режиме распределенного видеовыхода, благодаря чему можно было созерцать во всей красе виртуальный рабочий стол, усыпанный по меньшей мере сотней «иконок». Уследить же за перемещениями курсора, метавшегося из угла левого монитора через центр в угол правого, было невозможно. Я понимаю, что такая видеосистема хороша для компьютерных игр, но чтобы работать так, нужно обладать стовосьмидесятиградусным активным полем зрения. У первого же админа монитора не было вовсе — он пользовался исключительно нейконом для подключения к виртуальной среде, что позволяло полностью игнорировать начальство в те исторические моменты, когда оно умудрялось пробраться в админскую берлогу.

Я поприветствовал ребят, и мы перекинулись парой шуток. Весельчаков-админов звали Вася Красная Шапочка — это прозвище он получил за свою приверженность операционке Linux — и Дима Терминатор, который носил на цепочке вместо брелоков связку отбойников для сетевых адаптеров Ethernet. Пять минут общения с админами заменяли час просмотра юмористических шоу — ребята любили пошутить.

Мы поболтали немного, и, вдоволь насмеявшись, я пошел дальше — искать Саныча. Тот факт, что на рабочем месте меня не было уже полчаса или больше, я оставил без внимания — приподнятое настроение сделало меня смелым и беззаботным. Игнорируя лифт, я взбежал на другой этаж по лестнице, чтобы подняться к Маришке.

Вежливо здороваясь с девушками, прошел через общую комнату за перегородку, где сидела группа оплаты договоров. Вот она, Маринка, за угловым столом, наклонилась над бумагами. Рыжие прямые волосы рассыпались, очки сползли на кончик носа, правое плечо чуть выше левого. Я притормозил на мгновение, отвечая кивком головы на приветствие другой девушки, чтобы полюбоваться на Марину. И вроде бы нет в ней ничего особенного — лицо как лицо, таких много, да и покрасивее бывают. Но есть зато необыкновенная душевная теплота, доброта, умение понимать, сочувствовать, разделять боль и радость с другим человеком. Существует между нами какое-то родство душ, которого я не нашел у других девушек.

— Маринка, привет! — Я присел на край стола.

— Слава, здравствуй. Как здорово, что ты пришел! Я совсем закопалась с этими бумагами, самое время передохнуть.

Мы встретились глазами и улыбнулись друг другу.

— Пройдемся?

Мы вышли в коридор. Я не уставал любоваться Мариной — фигура у нее, может быть, и не идеальная, но зато одеваться со вкусом она умеет, и это скрывает все недостатки. Сейчас она была в элегантной блузке и как-то очень хитро скроенной юбке, которая казалась одновременно и юбкой, и панталонами. Браслеты, кольца, поясок на блузке, туфельки — все подобрано с изяществом и вкусом. Прямо королева красоты, непонятно только, как она умудряется так часто и разнообразно менять одежду — ведь времени, а главное, денег для походов по магазинам у нее не так много, да и я ни разу не слышал, чтобы она говорила про покупки.

— Я взял билеты в театр на следующей неделе. Пойдешь? — спросил я.

— Конечно. А что будет?

— Классика. Чехов, «Дядя Ваня». Там очень хорошая труппа, они замечательно играют Чехова.

— Здорово. А в оперу ты обещал меня сводить, не забыл?

— Нет, конечно. Сходим в следующие выходные. «Риголетто» подойдет?

— Конечно!

Хорошо, когда девушка разделяет твои увлечения. А то ведь многие считают хождение в театр занудством и занятием для стариков.

— Насчет отпуска... Ты не передумала ехать со мной в Анталию?

— Нет, конечно. Я с тобой хоть на край света поеду. — Марина погладила меня по плечу.

Мы деликатно поцеловались, пользуясь отсутствием поблизости людей.

— Ладно, я пойду работать. Про Булгакова не забудь, ты обещал книжку принести.

— Не забуду. Пока.

Проводив Марину до ее рабочего места, я отправился дальше. Саныча нигде не было, и я решил вернуться к себе в отдел разработчиков. В коридоре третьего этажа меня перехватила Леночка.

— Славик, тебя ищет шеф. Зайди прямо к нему, ладно? А то он рвет и мечет, ты же знаешь, какой у него характер.

— Хорошо, зайду, — пообещал я, чувствуя, как стремительно ухудшается временно поправившееся настроение.

У самых дверей кабинета замдиректора я встретил наконец Саныча. Он вышел вместе с шефом, они о чем-то беседовали. Атлетическая подтянутая фигура Саныча, очерченная превосходно сидящим костюмом, выгодно контрастировала с полнотой шефа в областях поясницы и седалища. Я приостановился.

— А, Стихеев, — заметил меня шеф. — Что за дела? Я битый час тебя ищу, трижды на рабочее место звонил — никто не знает, куда ты подевался! Это мы так работаем, да? Быстро ко мне в кабинет, разговор будет серьезный. А ты, Меньшов, будь здоров. Ты неплохо продвинулся в этом месяце, но нам нужны сверхпрорывы. Иди работать.

Он вошел в кабинет, оставив дверь открытой. Саныч придержал меня за плечо, на его умном волевом лице появилось выражение озабоченности. «За меня волнуется», — подумал я.

— Ты, Славик, главное, не тушуйся, — тихо сказал Саныч. — Не давай ему почувствовать себя хозяином положения. Не бойся спорить, если чувствуешь, что прав. В общем, не теряй достоинства. Помни, что ты человек. Давай, ни пуха!

— К черту, Саныч! — Я вошел в кабинет, все еще чувствуя подавленность перед предстоящей головомойкой, но немного успокоенный. Молодец Саныч, всегда найдет нужные слова. Побольше бы таких друзей!

Фамилия шефа была Наскоков. Именно так, с наскоку да нахрапу он и наезжал на сотрудников, которыми был недоволен. Стоя на ковре, я старался фильтровать обвинения начальства и разглядывал обстановку, чтобы как-то отвлечься.

Кабинет призван был отражать наиболее выпуклые личностные качества его хозяина. Наскоков был достаточно молод для той высокой должности, которую занимал, не отличался какими-либо талантами, зато оказался потрясающим наглецом, нахалом и задавакой, наделенным заоблачным самомнением. Типичный начальник, одним словом.

На одной стене висит какое-то полотнище, расписанное автографами друзей шефа, — хвастливые закорючки под напыщенными пожеланиями удачи и богатства. На другой красуются рога лося, купленные в охотничьем магазине, — ну как же, наш шеф слывет великим охотником, в мишень со ста шагов не бьет, и даже с двадцати не бьет — снайпер, одно слово. Зато трофеями целая стена увешана. Еще в кабинете присутствует спортинвентарь — бильярдные кии и клюшки для гольфа. Шеф увлекается спортом для богатых и ленивых.

— Ты меня слышишь, Стихеев? Нет, вы посмотрите на него! Стоит себе и в ус не дует! Я тут перед ним распинаюсь, а он мои слова мимо ушей пропускает!

Начальник стоял, скрестив руки на груди и опершись бедром о свой стол, уставленный множеством дорогих и бесполезных вещиц, подаренных по разным поводам раболепными сотрудниками. Я ощущал глухую зависть к этому процветающему и самоуверенному человеку, который, будучи немногим старше меня, уже добился такого положения, которого мне никогда не видать.

— Вы, Басман Холерович, — вежливо, но твердо ответил я, — посмотрите лучше на мои показатели. У начальника отдела спросите. Я со своей работой справляюсь. И не вижу оснований для ваших ко мне претензий.

— Что? Справляешься? А квартальный отчет о доходах нашей фирмы, которые упали на четыре процента, ты читал? Как не читал? Ну просто зашибись! Ты хоть знаешь, где ты работаешь? Работать в нашей фирме и не интересоваться ее продвижением — это, знаешь ли, то же самое, что некомпетентность.

— Я программист, а не финансовый инспектор, — хмуро заметил я.

— А как работать с БД «Парадокс», ты знаешь? Нет? А выделение текста в почтовом клиенте под Unix какой клавишей сделать? Тоже не знаешь? Про редактор MultiEdit слышал когда-нибудь? Нет? Супер! Какой ты, к божьей матери, программист, если ничего не знаешь!

— Мое дело писать программы, а не осваивать чужой софт, к тому же не первой свежести, — упрямо сказал я, мысленно вздохнув при упоминании доисторических программ, которые перечислил шеф.

— Значит, так, Стихеев, задачу здесь ставлю я! — жестко сказал Наскоков. — Если не нравится, никто тебя здесь не держит. Но пока ты работаешь у нас, ты будешь работать так, как я скажу. Понял?

Я промолчал.

— Кстати, сегодня у меня были господа из компьютерной полиции. Они утверждают, что группа хакеров распространяет через сеть опасные программы и что есть ряд свидетельств о том, что ими могут быть заражены компьютеры нашей фирмы. Проверка через сервер ничего не дала, но я тебя уверяю, Стихеев: если ты имеешь к этому какое-то отношение, я с тебя три шкуры спущу! Смотри у меня! Все, свободен.

Я вышел из кабинета как оплеванный. Козел этот Басман, настоящий козел!

\Discount

Коллеги уже расходились по домам, когда я вернулся на место. Я тоже решил не задерживаться, только вышел на минутку в сеть. Программа-клиент почему-то отказалась грузиться; я пару раз потыкал в ее «иконку» указателем и, не дождавшись ответа, разочарованно откинулся в кресле. Искать ошибку уже не хотелось. Хотелось лечь и хорошенько отдохнуть.

Я сцепил пальцы на затылке и уставился в потолок. И вдруг мне показалось, что узор на потолке ожил. Я минуту наблюдал с возрастающим беспокойством за тем, как перетекают друг в друга восьмерки и концентрические окружности. Потом резко встал. Узор вроде перестал мельтешить, зато поплыли стены, искривляясь в беззвучном танце. Я увидел это боковым зрением, а когда повернулся лицом, движение, конечно, прекратилось.

Неужели я настолько утомился за работой? Усталости вроде не чувствую. Или мне что-нибудь подсунули в столовой, например, добавили в чай галлюциногенов? Нет, бред какой-то, зачем им это делать? Я осторожно прошелся по комнате.

— Стихеев! — Голос замдиректора звучал, как расстроенная волынка.

Я аж подскочил на месте. Шеф ввалился в комнату и с ходу попер на меня. Я поспешно отступил в угол комнаты, но шеф дотянулся до меня рукой и влепил мне щелбан. Прямо в лоб. Оторопев от неожиданности, я наблюдал за тем, как он готовится ударить еще раз.

Второй щелбан спровоцировал ответную реакцию. Возмущенный, я ткнул шефа в грудь, и не успел испугаться собственной смелости, как шеф отлетел на полкомнаты и смешно упал. И тут же взлетел обратно, словно резиновый мячик, отскочив от пола. Обрадованный, я подбежал к нему и отвесил пинка — шеф запрыгал, отражаясь от стен, и вылетел в окно, стремительно уменьшаясь в размерах. Заквохтала каркающим мультяшным смехом компьютерная мышь, которая висела над дверью комнаты вместо подковы, — мышиная пасть была полна острых зубов, меж которых стекала кровавая слюна.

Я скосил глаза — в углу поля зрения удалось различить мерцающий текст:

ез названия

Пользовательский модуль 17972

Дата создания: еизвестно

Автор: еизвестно

Размер: 8, 73 Мб

Время загрузки: 0, 03 сек.

Я облегченно вздохнул и привычно свел глаза так, как смотрят на стереокартинку — фокусируясь за объектом. И оказался сидящим в кресле перед своим компьютером. Висок покалывала пластинка нейкона — и когда только я успел его прикрепить?

Почти двадцать минут после этого я тщательнейшим образом заметал следы пребывания на моем компьютере незаконной программы. Раньше я с такими программами, моделирующими окружающую реальность на основе памяти реципиента, не встречался, но был уверен в ее незаконности. Любой софт, который перехватывает управление сознанием человека без его ведома, считается незаконным. А запускать эту программу, пробравшуюся на мой комп на манер вируса и замаскировавшуюся под почтового клиента, я совсем не собирался.

По-хорошему, надо было сообщить об этом в компьютерную полицию. Но шеф предупредил меня... в общем, я расценивал его намерения в отношении меня как желание выставить с работы при первом удобном случае. Он не станет разбираться, откуда у меня оказалась эта программа. Просто обвинит в том, что я протащил в сеть фирмы вирус, и уволит в два счета.

Но как это я надел нейроконнектор? Без него ведь ничего не случилось бы, не было бы эффекта присутствия. Может, кто-то пошутил надо мной, незаметно прикрепив пластинку? Я оглянулся — в комнате больше никого не было, только тени по углам. Как-то раз, когда я спал, друзья прикрепили мне нейкон и запустили какой-то фантастический модуль, где я изрядно набрался страху во время головокружительных виртуальных приключений. Но проделать такую штуку с человеком, находящимся в состоянии бодрствования, тяжело.

Я выключил компьютер и собирался уже встать, когда увидел на столе желтый лист — осенний, тонкий, как папиросная бумага, слегка истлевший, но еще достаточно жесткий. Я осторожно повертел его, держа за черенок. Откуда он взялся? Осень прошла давно, на дворе зима. Окна в офисе всегда закрыты — у нас стоят кондиционеры. Так откуда?

Покачав головой, я выкинул листок в мусорную корзину и вышел из комнаты. Этим вечером у меня было назначено свидание. Не с Мариной, а с другой девушкой. И хотя я был уверен, что, кроме Марины, мне никто не нужен, но когда пришло время встречи, ноги сами собой понесли меня к клубу «Ночная мимоза». Там обычно и происходили наши встречи с Викторией — я всегда приходил на них как бы случайно и всегда вовремя.