D:\Temp\Бесконечная дорога

\Reincarnation

Странник стоял в темноте, слепо уткнувшись взглядом в неожиданно упавшую на глаза черную пелену. Он все еще был человеком — или он снова был человеком? Вокруг себя он не чувствовал ничего — растопыренные руки щупали пустоту. Но где-то далеко шумело что-то, то ли водопад, то ли землепроходческая машина, то ли толпа людей, и Странник пошел на звук, протянув вперед руки и осторожно переступая по твердому и вроде слегка наклонному полу. Постепенно впереди забрезжил свет, вначале как мутное пятно на роговице глаза, которое вполне могло возникнуть от перенапряжения, потом уже отчетливее, так что стало возможным ориентироваться на растущий светлый проход. Когда света стало достаточно, Странник разглядел, что идет по широкому коридору, чем-то похожему на туннель метрополитена, с той разницей, что он был пробит сквозь сплошную толщу камня и лишен опор, а металлические полосы рельсов были проложены по потолку.

Странник дошел до конца туннеля, размеренно шагая и почти ни о чем не думая. Его заботило лишь одно — близок ли он к концу своих испытаний, и если нет, то много ли еще предстоит. То, что кто-то его испытывает, он давно понял, но пока не догадывался, с какой целью. Может быть, он должен что-то открыть в себе, должен произойти какой-то сдвиг, психологический или нравственный? Это было очень в духе происходящих событий, предполагавших некую многозначительность и символичность.

Странник дошел до конца туннеля и остановился. Перед ним открылся вход в простиравшуюся внизу огромную освещенную пещеру, настолько глубокую, что дно ее терялось в полумраке. Яркий желтый свет исходил от шара, висевшего под потолком пещеры, на одном уровне с выходом из туннеля. Вдоль потолка по периметру пещеры выходило еще несколько отверстий. Выползавшие из каждого из них рельсы скрещивались возле шара, который, хотя и светился, имел множество темных отверстий на поверхности.

Пока Странник раздумывал, как ему добраться до светящегося шара — ползти по потолку, цепляясь за рельсы? а стоит ли вообще к нему пробираться? — откуда-то снизу появились две точки, быстро увеличивающиеся в размерах. Поначалу Странник принял их за пчел, но довольно скоро внес поправку — это были люди, похожие на пчел.

Они зависли в воздухе недалеко от выхода из туннеля, где стоял Странник. Двое людей в аккуратных деловых костюмах, со спокойными невыразительными лицами, частично скрытыми под черными очками. Все-то в них было обычное, кабы не крылья за спинами — мелко жужжащие, вибрирующие прозрачные лепестки пчелиных крылышек. Явно недостаточного размаха, чтобы удерживать в воздухе крупных сильных мужчин. Странник криво улыбнулся.

— Здравствуйте, господа эльфы. Как погода в улье? Как настроение у госпожи Матки? Не жалуется?

— Ты понял? — спросил один из людей, игнорируя шутку.

— Что именно?

— Ты понял, что с тобой происходит?

— О да, — усмехнулся Странник. — Я путешествую по вымышленным, искусственно созданным мирам. Уж не знаю, где они существуют — в параллельных измерениях или во вселенных, смоделированных на компьютере, но это нечто отличное от обычного мира, в котором я родился и вырос. Поправка — родился и вырос мой предшественник. Ибо я, Странник, появился в момент его гибели. Более того, я могу и хочу предполагать, что это была не гибель вовсе, а расщепление личности, так что, возможно, сейчас одна моя половина, ощущая себя мной, находится в реальном мире и ведет обычную жизнь, тогда как я, ощущая себя второй половиной, болтаюсь тут, играя по чужим правилам.

Люди с крыльями переглянулись.

— Ты близок к истине, — сказал один. — Ты сможешь закончить свой путь, когда сумеешь изменить правила игры. Когда ты встретишь своего двойника...

— Вот как? — спросил Странник. — Думаю, это единственная подсказка?

— Да, — кивнул один из людей. — Мы уходим. Прощай.

Они повернулись и полетели прочь.

— Нет, ну некрасиво же так уходить! — обиженно сказал Странник.

Он прыгнул — прямо с места, — и пространство закрутилось, сминая все представления о длине, скорости, размерности, скатываясь в бумажный шарик, в центре которого были спеленаты маленькие фигурки «Кустодиев» Омнисенса. Странник стремительно настиг их, ударил раскрытыми ладонями, растопыренные пальцы которых превратились в антиматериальные лезвия, разрывающие в клочья беспомощные фигурки, и тут же отрастил крылья, бесформенные плоскости, упруго держащие его на столбе уплотненного воздуха. И засмеялся.

Но «кустодии» не собирались сдаваться. Один из них разлетелся ворохом прелой черной листвы, но другой вывернулся, оборванной тряпкой скользнув к потолку, и обрушил оттуда камнепад тяжелых частиц, сплошным потоком заструившихся вниз. Странник почувствовал, как его тело истончается, рассыпается в прах под давлением каменной толщи, и тут же начал лепить себе новое тело из перемешанных частиц старой плоти, своей и уничтоженного «кустодия», а также камней пещеры и даже воздуха, расщепляя молекулы и создавая новые с такой же легкостью, как возводятся одним лишь усилием мысли воздушные замки. То, что получилось, едва напоминало человека — фигура, сотканная из обломков камня, обрывков одежды и обнаженных кровоточащих частей тела — но Странника это мало волновало.

Он ринулся вслед за убегающим врагом, загоняя его в самую сердцевину горячего золотого шара, освещавшего и согревавшего пещеру. Шар был пронизан червоточинами узких проходов, и Странник скользнул внутрь, обжигаясь и теряя на ходу куски своего комбинированного тела. И в момент, когда он оказался в самой середине миниатюрного солнца, мир вокруг начал сжиматься. «Кустодий» исчез — он был составной частью мира, который теперь давил Странника со всех сторон необузданной энергией ядерной реакции, поглощавшей тело Странника с каждой наносекундой замедлившегося субъективного времени.

И тогда Странник начал разрушать сам мир, крушить его фундамент — законы микромира, физику квантовых взаимодействий. Он отмел, как бумажные фантики, слабое и сильное взаимодействие частиц, сломал, словно фанерный макет, четырехмерную модель пространства-времени, раздробил на мельчайшие кварки все и каждую из окружавших его частиц. И остался один в абсолютной пустоте первозданного хаоса, удерживая свою сущность едино лишь силой сознания. И в это бесконечное мгновение почувствовал себя Богом и Миром, сущностью, началом и концом Вселенной.

А потом явилась тьма, и Странник, обращаясь в ничто, успел лишь подумать: означает ли это, что его путешествие завершено и он обретет вторую половину своей сущности, или его ждет лишь очередное перерождение в бесконечной кармической цепочке? Ответ был неведом.

\True'sight

Мир — линейный, как пучок спутанных проводов, порождающий набор одномерных пространственных векторов, стремящихся продлить себя в бесконечность, но не дающих свободу многомерности. Мир состоял из множества игольчатых трубок, протянувшихся параллельно друг другу, или множества когерентных световых лучей, или множества молекулярных нитей, или множества гравитационных колодцев, пронизывающих безмерную и невещественную пустоту соединительного континуума.

Самого себя Странник ощущал как нечто лишенное формы, как сгусток одухотворенного сознания, помещенный в безразмерный континуум и обладающий способностью видеть, чувствовать, осознавать существующие в этом континууме одномерные сущности, воспринимаемые как лучи света или тонкие трубки. Ощущение времени пришло вместе с попытками понять форму своего существования в этой вселенной; спустя некоторое время Странник интуитивно постиг, что представляет собой такую же одномерную сущность, подобную всем остальным.

Тогда он попытался соединиться с ближайшей аналогичной сущностью; со стороны это, должно быть, выглядело как попытка одного луча света обвиться вокруг другого, как пляска двух натянутых нитей, пытающихся коснуться друг друга; временами это удавалось, и тогда Страннику казалось, что он видит внутри соседней нити какие-то образы, ему непонятные, но вызывающие смутные воспоминания. В какой-то момент он увидел внутри нити отражение своего лица; вообще говоря, это было ЧЬЕ-ТО лицо, но Странник интуитивно понял, что оно — его собственное, как понял и то, что может видеть в другой нити лишь отражения собственных воображаемых картин.

Одномерные векторы могли быть наложены друг на друга, но безмерный континуум препятствовал этому с неумолимой абсолютностью непреодолимых математических законов. Странник мог коснуться другого вектора, но никогда и ни за что он не смог бы проникнуть внутрь него; можно было только догадываться, что этот вектор содержит сущность, аналогичную по своей структуре сущности Странника.

Странник осознавал, что как вектор он обладает бесконечной протяженностью, но не мог ощутить эту протяженность; бесконечность, скрытая в двух сторонах его сущности, отличимых лишь направлением, была изолирована от активной части его сознания; Странник мог почувствовать эту бесконечность, но не мог осознать ее, не мог проникнуть в то, что лежало ПОЗАДИ или ВПЕРЕДИ. В какой-то момент Странник почувствовал себя горошиной ртути, катящейся по вертикальному желобу из ниоткуда в никуда; он испугался и снова прильнул к одной из ближайших нитей, надеясь разглядеть что-либо там. Но его попытки были безуспешны с одной нитью, и с другой, и с третьей; он перебрал тысячи сущностей, прежде чем в одной из них увидел что-то необычное.

Он увидел вдруг лицо человека, которое не было его собственным, но принадлежало кому-то знакомому настолько, что он был почти Странником; немного усилий понадобилось, чтобы понять, что этот человек с кем-то разговаривает, и спустя еще какое-то время Странник осознал, что ему удалось проникнуть внутрь этой сущности, и она стала им, а он стал ею; это не привело к тому, что Странник перестал ощущать себя, но зато он начал слышать диалог, который он вел с неизвестным человеком. Заодно стал меняться мир вокруг — одномерные сущности стали трансформироваться; их восприятие Странником не менялось, но постепенно узкие лучи света действительно превратились в пучки фотонов, проходящих через отверстия в крыше некоего здания, а безразмерный континуум развернулся в обычное трехмерное пространство, наполненное молекулами воздуха, частицами пыли и запахом истлевшей древесины.

Двое людей стояли на усыпанном трухой полу старого деревянного сарая, сквозь дыры в крыше которого пробивались пучки света.

— Так значит, я существую лишь в виртуальной среде? — спросил Странник.

Шелест кивнул.

— Ты — копия сознания Мирослава, помещенная в мир Омнисенса. Ты можешь перемещаться между виртуальными модулями в компьютерной сети. В определенном смысле ты — компьютерная программа, способная самоорганизовываться по принципу человеческого мозга. Твое подключение к тому или иному модулю происходит по тем же законам, по которым входят обычные игроки, с той лишь разницей, что человек ограничен правилами, которые установлены административной оболочкой программы, тогда как ты способен подобно вирусу модифицировать под себя любую виртуальную среду. Вопрос в том, умеешь ли ты использовать эту способность.

— Я прошел довольно долгий путь, — задумчиво сказал Странник. — Я думал, что в этом есть какой-то смысл. Самопознание или что-то вроде этого. А оказалось — вирус...

— Изначально я расщепил сознание Мирослава, используя специальную хакерскую программу, — сказал Шелест. — Так возник ты. Потом, при следующем сеансе вхождения Мирослава в сеть, я свел вас вместе. Встреча с самим собой на уровне ментального восприятия произвела на Мирослава именно такой эффект, как я и ожидал, — он получил способность игнорировать виртуальные образы, которые накладывает на сознание людей Иллюзион. Но ты никуда не исчез и остался существовать в виртуальности — ведь теоретически с тебя можно снять миллион копий, и все они будут полноценными личностями, идентичными тебе. Если хочешь знать, у тебя много двойников.

— Вот как?

— Да. С одним человеком, моим другом, произошло такое же расщепление, как и с Мирославом, правда, уже без моего участия. В определенном смысле ты являешься связующим звеном между многими людьми.

— Ты помогал мне? — спросил Странник.

— Да, отчасти. Мне было важно, чтобы с тобой ничего не случилось на первых порах. Ты ведь воспринимаешь происходящее с тобой как реальность, и под действием этой реальности ты мог сойти с ума или погибнуть как личность.

— Но потенциально я бессмертен и всемогущ?

— Потенциально да. Но для того чтобы осознать это и получить власть над миром, в котором ты находишься, надо очень глубоко проникнуть в суть законов, управляющих этим миром. Для обычного человека в том мире, где ты родился, это равнозначно достижению сатори.

— А в скольких реальностях я могу побывать?

— Во всех, какие созданы или будут созданы в виртуальной вселенной. Ты можешь стать хозяином любой из них или бесконечно переходить из одной в другую. Ограничений нет, только твое собственное желание.

— Но ведь я никогда не смогу выйти в настоящий мир, никогда мне не удастся перейти в другое состояние.

— Тебя беспокоит смена состояний? — Шелест усмехнулся. — Обычные люди тоже за всю жизнь не меняют своего состояния. А когда умирают, им остается только надеяться на перерождение. Ты в этом смысле счастливее их — ведь никто не знает возможностей развития виртуальной личности. И кроме того, таких, как ты, в сети много. Есть настоящие виртуальные клубы, где встречаются люди, давно лишившиеся своих реальных прототипов.

— Вот как? Я смогу встречаться в Омнисенсе с другими людьми, существующими так же, как я, виртуально? — спросил Странник. — Это было бы интересно.

— Я познакомлю тебя с одной девушкой, — улыбнулся Шелест. — Ее зовут Виктория.