Откровение

Малафеев Вадим А.

Стихи Вадима Малафеева – это застывший взгляд в небеса. Взгляд с извечным вопрошанием… У человека рефлексирующего всегда множество вопросов: зачем я присутствую в бытии, почему любовь безответна, скоро ли прозвучит финальный аккорд жизни? А небеса, как всегда, молчат, давая человеку возможность ответить на эти вопросы всей своей жизнью, осуществить познание через собственный опыт миросозидания.

В сборнике стихотворений "Откровение" представлена исповедальная лирика на грани: искренняя, где-то по-детски наивная, но всегда честная, всегда звучащая из неприкрытого сердца…

«Если тысячу раз проклинал то, что выбрал вначале…»

Если тысячу раз проклинал то, что выбрал вначале, Если мысли пусты, и душа не болит по ночам, Значит, парусник твой затонул, не найдя причала, Значит, время пришло обратиться с мольбою к врачам. Если ты нелюдим, и тоской наполняется вечер, Если счастье в любви вечно ходит другой стороной, Значит, в жизни пока еще не было главной встречи С той единственной, что предначертано свыше судьбой. Нужно сделать лишь шаг, шаг единственный, твердый, и небо Распахнет для тебя все богатство и смысл бытия. Только нужно душой в эту истину верить слепо И тогда мир вокруг вспыхнет яркими красками дня.

«Время – дуновенье!..»

Время – дуновенье! Разве это новость? Каждое мгновенье Жизнь толкает в пропасть. Надо жить иначе! Суета порочна, Не решать задачи Для души досрочно! Только что-то снова Сердце щемит жутко, И любовь до гроба Оказалась шуткой. В мыслях сиротливо Теплится прозренье: Время терпеливо Лишь одно мгновенье.

«Ангелы небесные, приоткройте дали…»

Ангелы небесные, приоткройте дали, Подскажите путнику вожделенный путь. Многие потери не вернуть в печали, Исчерпав до донышка оправданий суть. Видно, все напрасно, никудышный опыт, Вера еле теплит, мой горит закат. На душе – волнение, и на сердце – ропот, Прошлое сильнее давит во сто крат. В праведных молитвах не прошу прощенья, За свои ошибки я отвечу сам. Я в безгрешных мыслях нахожу спасенье, Для меня надежда – истинный бальзам. Может, я сгущаю, тяжелы супони. Но мечта, как прежде, не дает уснуть. Ангелы, простите, я – как на ладони, И пройти пытаюсь до конца свой путь.

«Если стану старшим в родовом гнезде…»

Если стану старшим в родовом гнезде, Мне держать ответы в небе на суде: За семью и близких, за неровный шаг, За пустые мысли, за склоненный стяг. Я стараюсь ближе стать душой для всех: Одному – награда, для другого – смех. Время не удержишь, не начнешь с ноля, Не расправить плечи на закате дня. Сыт мечтой не будешь ночи напролет, И в судьбе немало горестных тенет. Но всегда хотелось после долгих лет Свой, пусть не глубокий, но оставить след. И когда предстану на суде в тиши, То приму достойно приговор души.

«Никогда ничего не просите…»

Никогда ничего не просите: Жизнь без веры – мучительный грех. Даже если отливом в граните Вас навечно закроют от всех. На коленях пред Богом в изломе, Перед прошлым в невинных слезах. Пред любовью в неслышной истоме, Иль на плахе в последних словах. Перед сильными мира – тем боле, Не просите, унизив себя. Даже если кричите от боли, От потери надежды скорбя. Если ночью все чаще не спите, А судьбой правит мелочный страх, Никогда ничего не просите, Ваша жизнь – только в Ваших руках!

«Наивен может быть каприз…»

Наивен может быть каприз, Смешны растраченные чувства — Причуды странного искусства. Вся жизнь летает вверх и вниз. Как управлять самим собой, Кривя безвольную гримасу, Сливаться с однородной массой, Покоем жить, а не борьбой? Отвергнуть искренний совет, Играя бесконечно роли, Когда желаний нет, ни воли, Конечно, проще, спору нет. Но лишь души большой полет Пред Вами приоткроет дали, А не загробные печали Среди разросшихся тенет!

«Много лет моя душа…»

Много лет моя душа Жизнь крепила, чуть дыша, Чтобы я, объятый сном, Мог найти дорогу в дом. В дом, в котором вырос сам, Дом, открывший двери в храм, Где огонь горит всю ночь, Прогоняя страхи прочь. Все твердила: «Потерпи, Не сворачивай с пути. Если рвется жизни нить, Все равно старайся жить. Только Вера и Любовь Открывает жизни новь»!

«Словно в цирке на арене…»

Словно в цирке на арене, Круг за кругом я бегу. Все лицо – в кровавой пене, Как у рыбы на крюку. Мне хотелось-то немного, Жизнь всегда – короткий миг: От домашнего порога — До кладбищенских вериг. Все долги раздать, как плату За невольные грехи, За душевную растрату, За забытые стихи. Я бегу, бегу, но время, Несмотря на скорый бег, Бьет меня в висок и темя, Укорачивая век. И мои раздуты вены, Приводящие в испуг. Бесконечен круг арены, Слишком краток жизни круг!

«Немыслимо душой безлико жить…»

Немыслимо душой безлико жить, Без чувств любви, себя презрев в забвенье, Молиться, чтоб крепчала жизни нить, И вечно ждать судьбы благословенье. Во мне душа волнением полна, И я томлюсь вечернею порою, Когда на небе звезды и луна Грустят безмолвно горестно со мною. Жить без любви и горько, и смешно, Когда вокруг играют громко лиры. Средь ярких красок серым быть грешно, Себя не скроешь шорами от мира. Быть безучастным к голосу души Среди простых, но вечных откровений. Нести себя на плаху за гроши, И не мечтать о вечности мгновений.

«Когда стою пред алтарем…»

Когда стою пред алтарем, Мир угасает. Лишь вдвоем Вершат свой вечный диалог Душа усталая и Бог. Прочней союза не найти На предначертанном пути. И в лабиринтах бытия, Средь темноты Душа моя Всегда мне может подсказать, Где проложить святую гать Среди невежества и зла, Где искушеньям нет числа. Я мог в греховной полынье Исчезнуть, сгинуть в забытье, Но, как маяк, Душа и Бог Меня вели, верша итог. Любовь сочилась, как елей, Над жизнью прожитой моей!

«Ты не смотри на жизнь мою с укором…»

Ты не смотри на жизнь мою с укором. Да, я опять все выполнил не так: Где промолчал, а где обидел словом, Где не сумел всего лишь сделать шаг. Не обвиняй, я сам себя ругаю. Смотри – морщинка новая у нас. Пусть по чуть-чуть, но движемся мы к краю, Не вечен жизни нажитый запас. Одно приятно – вижу тебя рядом. Все ж лучше, чем закрыться простыней, Покинуть мир, уснуть под скорбным взглядом, Отгородившись мерзлою землей. Ты не грусти, исправить все возможно, С тобою мы – единая семья. Жить без тебя немыслимо и сложно, Ты – отраженье истинного я.

«Боль неприятно саднила в груди…»

Боль неприятно саднила в груди: Время ошибок еще впереди, Время забот и душевных растрат, Выбор поступков, осмысленный взгляд. Мысли простые, но сводят с ума, Ночь бесконечна, сгущается тьма. Жалок порой опрометчивый шаг, Трудно в душе отказаться от благ. Средь суеты, бесконечных интриг Тяжесть безмерна надетых вериг. Каждую ночь, размышляя о том, Воздух глотаю мальчишеским ртом, Миг озаренья едва различим, Чтобы в судьбе стать немного другим.

«Холодный дождь бил бесшабашно…»

Холодный дождь бил бесшабашно По крыше каплями воды. Просился в дом, мол, очень страшно Среди холодной темноты. А в доме том тепло и сухо, Кот намывал свои усы, Жужжала где-то сонно муха, Да мерно тикали часы. И в полудреме на диване, Под шум осенней кутерьмы, Я представлял, как в океане В корабль бьются волны тьмы. Наперекор любым преградам Он мчал неведомым путем. И мне казалось, свет лампады Лишь был его поводырем. Но, засыпая, верил слепо: Пройдут дожди, пройдет испуг, И солнце, освещая небо, Покроет золотом округ.

«Мой ангел, отпусти мои грехи…»

Мой ангел, отпусти мои грехи, Моя душа – как первые стихи. Я каюсь, грешен, только помоги Мне сделать в жизни верные шаги, Познать истоки таинства любви, Пускай на миг, но только на яви. Я долго жил в блаженстве для себя, Лелеял часто собственное я. Но откровеньем по ночам разя, Душа корила, вторила: нельзя Жить среди мрака, на исходе дня, Без вдохновенья, лживо, без огня. Мой ангел, моя жизнь, мой господин, Помочь мне сможешь только ты один. Понять меня и, может быть, простить, Душа в тоске не в силах дольше жить. Я выстрадал счастливым стать на миг. Услышь мой запоздалый сердца крик.

«Ты научи меня, Душа…»

Ты научи меня, Душа, Как жить с Надеждой, чуть дыша, Среди отвергнутых тобой, Нелепой горестной судьбой. Я никого не предавал, Не приближал в сердцах финал, Любил в беспамятстве одну На небе яркую звезду. В молитвах истину стерег, И чувствовал – со мною Бог, Судьбу свою не торопил, Любовью жил, – хватало сил. Мне помоги, Душа моя, Познать истоки бытия. Я выстрадаю все сполна, Коль есть за грех моя вина. Без Веры невозможно жить, На клочья рвется жизни нить. Я жду ответа, чуть дыша, Моя Душа, моя Душа!

«Среди тех, кто мне любим и дорог…»

Среди тех, кто мне любим и дорог, Я нашел свой истинный покой. У других пускай лютует морок, Завывая смертною тоской. Я свою любовь таить не стану, Что таить, пусть плещет через край И теплом залечивает рану, Если ранен в сердце невзначай. Я встречаю ранние рассветы И готов поклясться на крови, Что открою все свои секреты Тем, кто жаждет истинной любви. Пусть наивны многие сужденья, Но не прячьте веру под сукно. Если жил в любви одно мгновенье, То мгновенье вечности равно.

«Первые проталины, первая капель…»

Первые проталины, первая капель, Тяжело, но прожили зиму без потерь. Долгое уныние, серость бытия Наконец-то кончились на восходе дня. Скоро птицы стаями наведут мосты, На погосте вынырнут из снегов кресты. Обретая заново для души канон, Станут ночи коротки, станет краток сон.

«Непомерно бремя…»

Непомерно бремя, Жизнь одна, и только Быстротечно время. И смешно, и горько. Вроде бы все те же По утрам рассветы, Только что-то реже Верится в приметы. И в рутине жизни Больше стало злости, Чаще стала тризна Приходить к нам в гости. Не решить сомненье Мыслями чужими. Жизнь – всего мгновенье, Чтобы стать другими?

«Птицы летели на юг…»

Птицы летели на юг, Птицы грустили о доме. Трепет, волненье, испуг, — Сердце стонало в истоме. Смел и отважен вожак! Прочь прогоняя сомненье, Сделав уверенный шаг, Мудрое вынес решенье. Дети у всех подросли, Резали крыльями дали. Значит, не будет в пути Скорбных мгновений у стаи. Утром все чаще дожди, Дни становились короче. Трудная жизнь впереди, Долгие зимние ночи. В жизни нет места мольбе, Если зовут просторы. В нашей нелегкой судьбе Крылья – нет лучшей опоры! Жизнь – бесконечный круг, Время уйдет безвозвратно. Птицы летели на юг, Чтобы вернуться обратно!

«Дорогой мечты я старался идти…»

Дорогой мечты я старался идти, Меня не пугало, что тьма впереди. Средь множества звезд я любил лишь одну, Душою своей у нее был в плену. И мыслями Богу неброской строкой Себя предавал, нарушая покой. Мне можно не верить, смеяться вослед, Шептать за спиною, мол, все это бред, Но я – без обид, только жаль тех людей, Кто жизнью живет без великих идей. Смешно и наивно прожить без мечты И, с грустью вздыхая, стоять у черты, Когда за спиною смиренно без слов Шли рядышком Вера, Надежда, Любовь.

«Я устаю от серости и скуки…»

Я устаю от серости и скуки, От бесконечно сонной слепоты, И, поднимая немощные руки, Шепчу молитвы вплоть до хрипоты. Одна надежда – пережить печали Лишь для того, кто истину познал, Открыл в душе космические дали И указал начало всех начал. Я в темноте скрываю все пороки, Что приобрел, пока желал мечту. Себя вписав в наглядные уроки, Тем, кто за мной стремится в высоту. И, если боль пронзает мое тело, Тяжелый крест стирает плечи в кровь. Моя душа мечтой не оскудела, Не потеряла Веру и Любовь!

«Заснеженная мертвая земля…»

Заснеженная мертвая земля –

Как безысходно горестная плаха, Во мгле ночной все крохи бытия Сковала прочно монолитом страха. Моя душа – материя любви, Не терпит фальши, грубых отношений. Я пред собою клялся на крови, Что покорю вершины откровений. Но бесконечность пройденных дорог Давила плечи непомерным грузом, Я до конца себя понять не смог, Где был героем, где был жалким трусом. Вся жизнь моя – как мерзлая земля, Подвержена и горести, и страху. Собрав в едино крохи бытия, Душа несет мою судьбу на плаху.

«Я прошу у Вас прощенья…»

Я прошу у Вас прощенья За потерянные дни, Безответные решенья, Прозябание в тени. За слова, что год от года Я шептал, едва дыша, Как я ждал любви восхода, Как к душе рвалась душа. За нелепость откровений, За безумные мечты, За тоску, за тень сомнений, За безмерность доброты. Я прошу, увы, не много, Обрывая в клочья нить, — На коленях, как пред Богом, За любовь мою простить!

«Господи, мне дай одно мгновенье…»

Господи, мне дай одно мгновенье, Для тебя – обыденный пустяк: Утренней прохлады дуновенье, Первый и последний в жизни шаг. Ты увидишь: все верну с лихвою, Жизнь упрямо мчит на вираже. Только дай мне подышать мечтою, Что давно храню в своей душе. Я молю к тебе, саднят колени, Ночи слишком коротки мои. Я взойду на плаху перед всеми За одно мгновение любви!

«Не вернуть, не изменить…»

Не вернуть, не изменить Все, что прожито без толка. Жизни тоненькая нить Если рвется, то надолго. Как ошибок избежать, Если выбрана дорога, Чтоб потом не строить гать, Не просить об этом Бога? Чтоб не так страшил закат, Зная, что рассвет не скоро, Не искать, кто виноват, И не прятаться по норам. Не вернуть, не изменить Все душевные потери. Если все же рвется нить, Значит, был расчет неверен!

«Бог всем воздаст награды за заслуги…»

Бог всем воздаст награды за заслуги, Для каждого найдется свой предел: И в мраморе слова, цветы у стел, Венец любви и горестные муки. Нет счастья в небесах, в земле тем боле. Ищи в душе потерянный покой. Не заслоняйся от судьбы рукой, Не поддавайся въедливой крамоле. В тебе таится множество талантов, Поверх никчемной яркой мишуры Открой в себе далекие миры, Сверкающие сотней бриллиантов. Не бойся правды, стань к себе чуть строже. Не стоит красить мир лишь в серый цвет. Бог милосерден, и его совет Любых богатств воистину дороже.

«Силы все растратив ночи напролет…»

Силы все растратив ночи напролет, Я душой пытался совершить полет. Раскрывая крылья, с ветром наравне, Превращался в птицу в сонной тишине. Мыслями благими окрылял свой путь, Шелуху отбросив, брал лишь только суть. Совершал ошибки, каялся при всех, Смерть не залатает горестных прорех. Сам во всем виновен, некого винить, Прошлое не сбросишь, с этим нужно жить! Будущее близко, сделай только шаг, Даже если рядом – твой заклятый враг Или друг усталый, ищущий тепла, Или просто люди, коим нет числа. Мысли не прогонишь, перестав мечтать, Время не вернется, не исправит стать. Не придет обратно даже краткий миг — Снять с себя надетых горестных вериг. А всего-то нужно – не жалеть себя! Расплескать, что нажил в волнах бытия. И тогда, я знаю, станет мир другим, Мысли станут чище, горе – не чужим. Распахнется настежь чистая душа, Окунаясь в негу, счастьем чуть дыша!

«Ночи в зиму долги…»

Ночи в зиму долги, Звезды – изумруды, А морозы колки, Снеговые груды. Белые узоры На стекло осели. Все живое – в норы, Дышат еле-еле. Вечер в суматохе Пирогом венчали. Утром с первым вздохом Рождество встречали.

«Застыло время в покаянье…»

Застыло время в покаянье, И лишь безмолвная душа У неба просит подаянье, В надежду веря, чуть дыша. Достигнув призрачной вершины, Не остудили ее пыл, В покорности сгибая спины У тех, кто стал судьбой бескрыл. И в тишине ночных просторов, При свете плачущих свечей, С себя снимая все затворы, Душа витала, как елей. Ей нет преграды, опасений, Все двери – настежь, шире круг. И тает сердце от видений, От устремленных в небо рук.

«Любовь – вершина бытия!..»

Любовь – вершина бытия! Встречая ранние восходы, Я обретал душой свободы Среди таких же, как и я. И, если стану я не мил Той, что колени преклоняю, Исправит все, я это знаю, Холодный мрак немых могил. Жить без любви, увы, смешно: Не предаваться яркой страсти, Жалеть себя от всех напастей, Судьбу запрятав под сукно. Не рассмотреть, кто друг, кто враг, Чьего-то ждать благословенья, Когда вся жизнь – одно мгновенье, Лишь неуклюжий робкий шаг!

«Я тебя никогда не пойму…»

Я тебя никогда не пойму, Ты меня, наверное, тоже. Я в мечтах у любви был в плену, Думал, в жизни мне это поможет. Ты тихонько жила на земле, Не стремилась попасть на небо. Свое счастье хранила в семье И в судьбу свою верила слепо. А я вечно кружил в небесах, Звал тебя полетать со мною, Но в твоих чуть усталых глазах Безразличие было порою. В сердце слышится крик журавля, Закрывая надежды страницу. Жаль, что ты не любила меня, Согревая в ладонях синицу!

«Можно долго сердцем горевать…»

Можно долго сердцем горевать, Возмущаться, спорить, – все нелепо. Потемнеет молодости стать, Час придет – душа взметнется в небо. Станет долго вдоль земли лететь, Вспоминая прожитые годы. Были дни – саднила душу клеть, Были дни – душа пила свободы. Поднимая руки к небесам, Мне б хотелось облегченья многим. Не подвластно время чудесам, Если сбился с выбранной дороги.

«Ты научи меня, Господь…»

Ты научи меня, Господь, Преодолеть в душе страданья. Я исцелю молитвой плоть, Душа воспрянет покаяньем. Я не хочу, чтоб блеск в глазах Чуть потускнел, поддавшись страху. Огонь пусть ярче в образах, Когда взойду душой на плаху. Ты подскажи, я все пойму, Склоняя голову повинно. И все отдам, надев суму, Пойду дорогой благочинной. В победный час и в скорбный миг Живу надеждой на спасенье. Услышь мой запоздалый крик, Судьбы предсмертное прозренье!

«Голубь белокрылый прилетал ко мне…»

Голубь белокрылый прилетал ко мне, Постучал чуть слышно в сонной тишине, Бормотал невнятно, головой кивал, Словно извинялся, что покой украл. Я открыл все окна: залетай, мой друг, Что с тобой случилось? Не скрывай испуг. – Жизнь продлить не в силах никакой мольбой, Прилетел я с неба только за тобой, Нужно торопиться – время до зари, Известят об этом скоро звонари. В горе и в печали не построить гать, Время не исправит сгорбившую стать. В жизни невозможно многое успеть, Чтобы не попасться в низменную клеть. Я вздохнул печально – приговор суров! По-другому, видно, мне не снять оков. Звезды, словно птицы, плыли, не спеша, Среди них плыл голубь, с ним – моя душа.

«Как мне прожить остаток кратких дней…»

Как мне прожить остаток кратких дней, Когда все мысли только лишь о ней, О той, что в снах приходит бесконечно? А холод льдом мне душу заковал, И черный мрак готовит пьедестал, Ведь ты с другим сегодня в подвенечном. Ах, как мне жаль, что выбран был не я Средь суеты в глубинах бытия, На зависть отдана, увы, другому. И ветер воет за окном чуть свет, А я ищу в своей душе ответ, Который, может быть, подобен грому. Как ты могла, пусть даже это сон, В котором я и жалок, и смешон, Отдать любовь на вечное изгнанье? Тебя душой по-прежнему люблю, Живу я с этой мыслью или сплю, Поверь в мое нехитрое признанье!

«Взгляд, идущий в небеса…»

Взгляд, идущий в небеса, Взгляд покорности и страсти. Я не верю в чудеса, Отвергая все напасти. Не прошу пощады я, Если грех свершу судьбою. Все остатки бытия Искупить готов мольбою. Но мечтал всегда иметь, Пережив судьбы ненастья, Для души святую клеть — Бог в душе подобен счастью!

«Краткие мгновенья…»

Краткие мгновенья Времени святого. Жизненные звенья Счастья молодого. Не страшны преграды, Жизнь – игра, не боле. Модные наряды, Самобытны роли. Что считать потери, Их еще не много. Все открыты двери, И легка дорога. Лишь потом, с годами, Осознав с мольбою, Плачем над плодами, Что взросли судьбою. Каждое мгновенье Прячем от напастей. Золотые звенья Сотканного счастья.

«Много сложных поворотов нужно одолеть…»

Много сложных поворотов нужно одолеть, Чтоб вокруг души разрушить ледяную клеть. Чтобы мыслями благими на закате дня Смог в небесные просторы окунуть себя. Сбросить тяготы земные выбранных дорог, Распознать свои просчеты в суете тревог. И, попробовав сначала, с чистого листа, Смог очистится от скверны, как душа Христа. Только прожитые годы не дают уснуть, Загоняя душу в клети, усложняя путь. Лишь мечта звездою яркой мне горит всю ночь, В голове пустые мысли прогоняя прочь.

«Прочь сомнения с души…»

Прочь сомнения с души, Прочь тревоги и напасти, Не отдам я за гроши То, что называют счастьем. Я закроюсь на засов, Спрячусь от колючих взглядов, Истеричных голосов И немыслимых обрядов. Только с грустью, чуть дыша, Сердце говорит негласно: «С кем бы ни была душа, Без любви вся жизнь напрасна»!

«Я грущу, и мир грустит со мною…»

Я грущу, и мир грустит со мною: Целый вечер дождик льет и льет, Заунывно ветер за трубою Свою песню горестно поет. Вспоминаю прошлые мгновенья. Их немного, коим нет цены. Друг за другом я скреплял их в звенья, Чтоб потом не чувствовать вины. За судьбу, что наделен с рожденья, За любовь, которую хранил, За поступки, спорные сужденья, За усталость и нехватку сил. Я грущу, и в этом есть причина, Что скрывалась глубоко во мне. Моя жизнь, как тонкая лучина, Догорает в сонной тишине.

«Как часто бывает вечерней порой…»

Как часто бывает вечерней порой, Когда краски дня потускнеют игрой, И яркое солнце, проделав свой путь, Уляжется с краю земли отдохнуть. Тоска и уныние входят в мой дом, Вторгаясь незвано невидимым злом. Все мысли о том, что не смог совершить, Меня призывают порвать жизни нить. И я пред иконой, с надеждой в глазах, Молю о рассвете, о радостных днях, Что будут вершиться не раз и не два, Шепчу сотворенные верой слова. И, как ни страшила б меня темнота, Я верю: не вечна в душе пустота. Заря непременно взойдет за окном, И жизнь возродится, ворвавшись в мой дом.

«Попробуй в душе все обиды простить…»

Попробуй в душе все обиды простить, В упреках и злобе бессмысленно жить. Любовь не живет, где гордыни следы Сумели затмить милосердья плоды. Прислушайся к сердцу, назад сделай шаг, — Не страшно, что белый поднимется флаг. Быть мудрым – не значит быть слабым средь всех. А злобу таить – непростительный грех. Печаль ослабеет и сгинет во тьму, Когда свет любви разорвет кутерьму, Прорвется сквозь шторы, сквозь сотню преград. В мечтах и поступках немыслим разлад!

«Мыслями благими свой вершу полет…»

Мыслями благими свой вершу полет, Прожигаю вечность в ворохе забот. Шаг необратимый, бесконечен круг, На душе сомненья, и в глазах – испуг. Откровенья прячу глубоко в себе И себя ругаю в искренней мольбе. Удивляюсь многим – жизнь полна утех, Чтоб потом усердно каяться за грех. Средь друзей немногих нахожу приют: Состраданье в мыслях, разносолы блюд. Зависти нет в мыслях, жизнь у всех своя: Неприглядность правды, красота вранья. Жизни всей не хватит многое сказать, Потерявших веру вывести на гать, Но уж если скоро телом я умру, Значит, не прижился истиной в миру. Значит, нужно снова начинать с ноля — Греть в руках синицу, в мыслях – журавля!

«Как много позабытых слов…»

Как много позабытых слов Таится в белизне бумаги, Души немыслимых оков, Судьбы поверженные стяги. Когда покоя в сердце нет, Переживая миг сомнений, Бумага выплеснет на свет Мечту несбывшихся видений. И ту таинственную новь, Пришедшую в лучах рассвета: Стихи (конечно, про любовь), В которых есть на все ответы!

«Моя судьба, увы, совсем проста…»

Моя судьба, увы, совсем проста: Храню в себе безудержные мысли, В мечтах невольно манит высота, Далекие божественные выси. И колокольный звон на рубеже, Едва соприкоснувшийся с зарею, Струит елеем сладостно в душе, И я душой взлетаю над землею. Землей, где счет не долог дней моих, Землей, где грех вершится ежечасно, Где средь незрячих и давно глухих Я прожигаю жизнь свою напрасно. При входе в храм мороз по коже бьет, Знать, жизнь моя не так уж безнадежна, И начинает в сердце таять лед, Что нарастал, когда я жил безбожно.

«Господь, прошу мне дать всего одно мгновенье…»

Господь, прошу мне дать всего одно мгновенье, Написанной строкой вздохнуть последний раз. Потом забыться сном, предав себя забвенью. Нет жизни без любви, нет счастья напоказ! Когда глазами стар, зачем грустить без меры? Всему назначен срок, не миновать финал. Но если слеп душой, когда живешь без Веры, Вот где раздолье слез, вот бедам где причал! И, если в час ночной средь тишины безмолвной Я крылья распахну над сгорбленной спиной, Знать, есть еще запал строкою стихотворной Испить судьбу до дна, продолжив путь земной. Когда придет мой срок, умрет во мне Надежда, И стать души моей вдруг превратится в плеть, Немногие поймут, особенно невежды, Где силы я черпал, чтоб отодвинуть смерть. Пусть ночь опять темна, склоняюсь перед Богом, Чтоб нужные слова я смог услышать вновь. Вершу последний миг своим безумным слогом, Чтоб вознести в душе Надежду и Любовь.

«Все сомненья сгинут прочь…»

Все сомненья сгинут прочь, Если чувствуешь, что скоро Снизойдет на землю ночь — Исполненье приговора. Для кого-то – кабала, Для кого-то – избавленье, Закрывая зеркала Простыней для искупленья. Горсть земли, бросая вслед, Не избавиться от мысли: Только жизнь дает билет В неизведанные выси.

«Я осуждаю лишь себя…»

Я осуждаю лишь себя, Все сказаны слова. Любви моей порвалась нить, Душа едва жива. Мне все едино: день иль ночь, Луны иль солнца блик, Что даже собственная тень Имеет скорбный лик. Виню себя во всех грехах, Так, видно, суждено, Все прегрешения мои Не спрятать под сукно. Всплывает в памяти подчас Мой край – моя звезда, Где нам с тобой уже не быть, Быть может, никогда. Я много раз, закрыв глаза, Брожу средь сочных трав, Среди раскидистых полей, Среди лесных дубрав.

«По тропке узенькой к реке…»

По тропке узенькой к реке Спускаюсь в полусне, Там волны бьются о баркас В туманной тишине. Мне в край, в котором вырос я, Вернуться нелегко. (Мне до него, как до звезды Небесной, далеко). Душа надеждами полна И ночью рвется ввысь. И лишь с тоской о прошлых днях Меня терзает мысль. И вроде б стоит сделать шаг Всего одной строкой, Но где взять смелости в душе, Чтоб обрести покой. А по весне опять разлив Земли встревожит стать. В моем краю, где нет меня, Где божья благодать.

«Отражаясь в речке…»

Отражаясь в речке, Рдеют небеса. Ярко серебрится На траве роса. Воздух неподвижен, Открывает даль. На верхушке леса — Синяя вуаль. Птицы встрепенулись, Пробужденья час. Показалось солнце, Словно напоказ. Белые одежды, Чистая душа, Мысли откровенья Льются не спеша. Огонек лампадки — Как маяк в пути. Благодать на сердце, Лучше не найти!

«Господи, дай силы время превозмочь!..»

Господи, дай силы время превозмочь! На душе потемки, длится долго ночь. В покаянье долгом, не щадя колен, Отдаю, что нажил, преврати все в тлен. Неспокойно что-то, тороплюсь успеть Укрепиться Верой, не попасться в клеть Зависти и злобы, жадности, нытья, Господи, дай силы, ты – моя семья. Я прошу немного трепетной душой, Не хочу сегодня зарастать паршой. Путь мой предначертан в ворохе дорог, Выбор сделан сердцем, предрешен итог. С Верой и Надеждой по твоим следам Я покину землю, вопреки годам. Дай мне лишь мгновенье дух перевести, Чтобы, встав с коленей, за тобой идти.

«Когда луна, волнуя небеса…»

Когда луна, волнуя небеса, Сочится в землю светом серебристым, Когда на поле ранняя роса Склоняет травы влагой бархатистой, Моя душа, покинув свой затвор, Снимая груз былого дня устало, Со мной ведет неспешно разговор О том, что жизнь и смерть – всему начало. О том, что время быстрая река Несет свои неведомые воды, В них отражаясь, с грустью облака Крепят своею статью небосводы. О том, что мир не вечен для меня, И каждый миг не должен быть потерян, Пусть даже я – песчинка бытия, Но в каждом шаге должен быть уверен. Я все внимал, как лучший ученик Безропотно внимает наставленье. Моя душа – серебряный родник, Моей судьбы источник исцеленья.

«Постиг ли я в судьбе на финише убогом…»

Постиг ли я в судьбе на финише убогом Все грани бытия, всю глубину души, Когда вся жизнь прошла одним единым слогом На гребне шумных волн и в мертвенной тиши? Вопрос, увы, не прост, когда вскипают страсти Всех чувств, что породил собою человек: Уныние, тоска, восторг, болезнь, напасти Смешались навсегда в один короткий век. Порою в час ночной, когда все звезды мира Приходят в гости к тем, кто жаждет жар небес, Я жил полетом чувств в неведомом эфире И вечно ждал душой свершения чудес. Бродил ли я в тиши, отдавшись размышленью, Весельем промышлял в толпе ночных гуляк, Я думал о любви, о той, что, к сожаленью, Не светит мне в ночи, как истинный маяк. Все говорят – каприз, мол, жизнь куда сложнее, Есть много славных дел, что стоит совершить. Все так, но без любви ночь кажется длиннее, Одна лишь эта мысль рвет жизненную нить!

«Познав людской судьбы тревоги…»

Познав людской судьбы тревоги, В надежде отыскать причал, Покинув дальние чертоги, По небу ангел пролетал. Он горевал о трудной доле Людей, покинувших свой кров, О предназначенной им роли Средь многочисленных миров. Грустил, что бренно все живое, Грустил о ценностях души, О том, как тяжко быть изгоем На лобном месте и в глуши. Он для себя искал деянье, Вверяя истины печать, Заблудшим судьбам покаянье Хотел раздать как благодать. Пред страхом не сгибать колени, Надеждой наградив сполна, Помочь уйти из смертной тени, Когда наступит тишина. Не для наград иль возвышенья, Не для телесной красоты, А для всеобщего прощенья И для душевной чистоты!

«Был поднят занавес, а я чего-то ждал…»

Был поднят занавес, а я чего-то ждал, Лежал на главной сцене без движенья. Конечно, я – актер, и мне театр стал Пристанищем желанного влеченья. Я каждый новый день под светом фонарей Чужой судьбы показывал примеры. Их было множество – представленных ролей, Безумных для души и для карьеры. В финале падая, я всякий раз вставал Под шквалистый порыв аплодисментов. В душе я счастлив был, что жизни пьедестал Сумел построить из таких моментов. Но зритель мой, увы, когда пришел финал, Не слышал моего пред смертью стона. Был поднят занавес, а я чего-то ждал, Надеясь вновь подняться для поклона.

«О, сколько еще трудных дней…»

О, сколько еще трудных дней Мне предстоит испить судьбою, Увлечь себя слепой борьбою, Придуманною жизнью всей. Искать непознанный покой, Лелея истинные цели. А жизнь – и омуты, и мели, Веселье с горестной тоской. Но мысль моя, увы, проста: В чужой любви искать забвенье, Пусть даже на одно мгновенье, — Невыполнимая мечта. Знать, свыше было суждено Мне повстречать любовь иную. В обличье праведном, святую. Бальзам души, а не вино!

«Собираю по крупицам…»

Собираю по крупицам: Лица, лица, лица, лица. В жизни много было встреч: И пророков, и предтеч. Лица тех, кто за спиною Клеветали надо мною, Утопив в грехах себя В лабиринте бытия. Много лиц, кто был любимым, Скромным, нежным и ранимым, Но в волненье, чуть дыша, В них жила моя душа. Ничего я не скрываю, Подходя душою к краю. Всех собрал в большой букет, — Вышел красочный портрет. Перевернута страница: Снова – лица, лица, лица. Миллионы разных встреч Не забыть, не сбросить с плеч.

«Снег серебрится, сверкая в неоне…»

Снег серебрится, сверкая в неоне, В стеклах витрин отражаясь едва. С грустью склонились деревья в поклоне, Сброшена в мерзлую землю листва. Вечер морозный – зимы откровенье. Мир одиночества, мир тишины. Жизни порвались непрочные звенья, Грубо прервав безмятежные сны. Все затаилось под снежным покровом, Словно и не было жизни совсем. Шепчет душа недосказанным словом: «Жизнь многолика, в ней много проблем». Может, и так, бесконечность незрима, Время скрывает под снегом долги. Нет покаяния, боль нестерпима, Слишком трудны к очищенью шаги. Мир захлебнулся в поступках плененных, Грубо нелепые судьбы верша. Мир одиночества, мир ослепленных, В холоде скорбно застыла душа!

«Все вновь повторится не раз и не два…»

Все вновь повторится не раз и не два: Надкушенный плод и святые слова, Волнение в сердце, сочувствие, страх, Соблазн и желанье, падение, прах. И только потом, через тысячу лет, На сердце затянется рубленный след, Когда две души средь мирской суеты Сольются в единую песню мечты. И вся нагота необъятных миров Расплещется брызгами искренних слов. Откроются двери от тайн на крови, И мир захлебнется от чувства любви.

«Если стану малой птицей…»

Если стану малой птицей, Воскресив душою плоть, Я на память лишь землицы Заберу с собой щепоть. Растворюсь в заре небесной И найду себе покой. На земле мне стало тесно Жить, соседствуя с тоской. Столь желанное виденье Вновь наполнило мой мир: В небесах – столпотворенье, Раздаются звуки лир, Как елей, струится благость На восторженную стать. Вот где истинная радость, Что стихом не описать! Я порхаю в небе птицей, И вдыхаю синеву. Мне видение не снится, Я видением живу. И душа душе подскажет: Сбрось сомнения свои, Верь тому, что сердце скажет, Верь Надежде и Любви. И я верю! Нет сомнений, Для любви душа чиста, Будь я бездарь или гений, Небеса – моя мечта. И, взлетая птицей в небо, Окунаясь в синеву, Я в мечту поверил слепо И во сне, и наяву!

«О, если б знать, что станет впереди…»

О, если б знать, что станет впереди За незаметным в жизни поворотом, Когда в душе и холод, и дожди, Уходит время в вечность год за годом. Я бы смогла дыханием согреть Твои давно озябшие ладони, Разрушить в сердце ледяную клеть И на Любовь одетые супони. Связать узлом разорванную нить И пред иконой вымолить прощенье. Должна душа, поверь, не страхом жить, Чтобы понять свое предназначенье. Мы в синеве безоблачных высот Нашли б свое потерянное счастье. Когда вдвоем, то новый поворот Не устрашит неведомым ненастьем.

«Зачем желать мне большего себе…»

Зачем желать мне большего себе, Чем то, что с неба выпало на долю Недолгой, но пленительной судьбе, Насыщенной и радостью, и болью? Зачем грустить? Пустая трата сил, Потери в жизни, видно, неизбежны. Я лишь тобой дышал, тобою жил, Все мысли, все деяния – безгрешны. Вся жизнь моя – обыденный пустяк, Входи без стука, нараспашку дверца. Во мне любовь светилась, как маяк, И свет его лучился прямо в сердце. Я падал вниз, но поднимался вновь, Казнил себя и предавался страсти. Но только чувство с именем любовь Меня спасало от любых напастей. Зачем желать мне большего себе? Я упоен решением томимым И благодарен прожитой судьбе За то, что в ней любил и был любимым.

«Стелется травинка по земле замерзшей…»

Стелется травинка по земле замерзшей, Ветер завывает, на душе все горше. Скоро белым снегом заметет дорогу. Если б знал молитву, помолился б Богу, Чтобы уберечься от любых недугов И не выть ночами на луну с испуга. На цепи не сладко, а на воле страшно. Вновь хозяин пьяный, вечно бесшабашный. То ласкает нежно, треплет мое ухо, То ударит с силой сапогом под брюхо. Краток век собачий, не вернуть потери: Как я лаял звонко, как глаза блестели. Вновь луна уныло светит желтым боком, — Ей, наверно, тоже в небе одиноко. Стелется травинка по дороге млечной. Вот вздохну поглубже и усну навечно.

«Я считала, что время – пустяк…»

Я считала, что время – пустяк, Мы сильнее истерзанных болью. И беда не поднимет свой стяг Над немыслимой нашей любовью. Пусть шаги твои станут легки В поднебесье, душою ведомой, Я твои прочитаю стихи, Зажигая свечу под иконой. Буду верою память хранить В бесконечных глубинах сознанья. Без тебя мне бессмысленно жить, Окунаясь душою в страданья. В утешениях множество слов, Принимая сочувствие, жалость, Лишь твоя неземная любовь Навсегда в моем сердце осталась.

«Я мысли о смерти неровной строкой…»

Я мысли о смерти неровной строкой Вершу на бумаге, утратив покой. Душой окунаюсь в тоску вновь и вновь. Но знаю: судьбой моей правит любовь! Да, смерть молчаливо стоит на пути, Ее невозможно никак обойти. Нагрянет незвано, как утренний гость, В себе затаив бесконечную злость. Уныние, скорбь, бесконечность разлук Замкнут навсегда безысходности круг. Но жизнь состоит не из черных полос, А воздух прозрачен и чист после гроз. Меня не страшит недоступная даль, — Листаю с улыбкой судьбы календарь И верю: другие, моложе, чем я, Возьмут эстафету судьбы бытия!

«Ты вновь никому не хотел уступать…»

Ты вновь никому не хотел уступать И строил свою безупречную гать. Казалось: мгновенье, близка уже цель, Но жизнь не предскажешь, невидима мель. И вот кто-то рядом, беззвучны шаги, Вздохнув обреченно, сказал: «Помоги». И нужно суметь пересилить свой нрав, Забыть все обиды; кто прав, кто не прав. Помочь обрести потерявшему путь, Чтоб веру в себя, в свои силы вернуть. Душа успокоится только тогда, Когда неприметная с виду мечта Заблещет незримой далекой звездой, И шаг, пусть неброский, но сделан тобой. Сольются мгновенья в единую нить, И мир возродится, чтоб время испить.

«И было лень вставать из кресел…»

И было лень вставать из кресел, Стихи читали до утра. Я то грустил, а то был весел, Вся жизнь – безумная игра. Мерцали звезды. Вдохновенье Кружилось в лунном вираже. Мои слова – прикосновенье К уставшей горестной душе. Святая ночь теснила дали, Дурманила сильнее снов. Мы целовались, вновь читали, Не понимая больше слов.

«Как найти мне счастье среди серых буден…»

Как найти мне счастье среди серых буден, Среди кучи хлама, нажитого мной? Как не потеряться, если разум скуден, Устремляясь в небо сердцем и душой? Многие вопросы не решить мгновеньем, Дорогим бывает приземленный быт. И, делясь с другими горьким откровеньем, Разговор кончаем слезами навзрыд. Смотрим долго в окна: жизнь кипит иная, Все бегут куда-то, и у всех дела. По утрам все чаще, время проклиная, Глубоко вздыхаем, глядя в зеркала.

«Проще улыбнуться, передать привет…»

Проще улыбнуться, передать привет С ветхого портрета через много лет, Чем мостить делами память о себе, Не искать покоя, жить всегда в борьбе За Надежду, Веру, чистоту души Среди зданий серых, иль в седой глуши, Средь толпы гудящей, в скорбной тишине, Отдавать, что нажил: на яви, во сне. Восторгаться сердцем, открывая вновь, Согреваясь в холод именем Любовь. И с портрета глядя через сотню лет, Улыбнуться скромно, передав привет.

«Себя виню – я сделал все не так…»

Себя виню – я сделал все не так, Ты говорила: «Жизнь моя – пустяк!». Холодный взгляд, насмешливый укор Моей любви венчает приговор. Твоя надменность выше всех похвал, — Она в душе умело правит бал. Но жизнь – не только серость в пустоте И грусть в шагах к несбыточной мечте. Моя душа вбирает краски дня, Живу тобою, только для тебя. И если ты обиды прячешь вновь, Знать, не пришла еще твоя любовь. Любви достойны могут быть не все, — Лишь только те, кто искренен в душе, Кто умирает, жизнь отдав свою, Чтоб прошептать негромкое «люблю». Пусть я не прав сегодня, может быть, Но без любви немыслимо прожить!

«Если ты поэт от бога…»

Если ты поэт от бога И сжигаешь душу слогом, Твой удел определен: Маяком гореть ночами, Вдохновлять людей речами, Древком стать святых знамен. Ну, а если ждешь советов, — У поэтов нет секретов. Все расскажут без проблем: Как душа летает в высях, Как мечту лелеять в мыслях, Как найти душой Эдем. Если ранишь метким словом Тех, кто насадил оковы, То оставишь в жизни след. Смерть, иль новое рожденье, Не изменят назначенье, Если ты в душе поэт!

«Любить безответно, увы, – тяжкий крест…»

Любить безответно, увы, – тяжкий крест, Пусть даже вокруг миллионы невест, Пылающих жаждой любви очень страстно. Но выбрал одну, и душе приговор Подписан навечно, как дерзкий укор Всем тем, кто прельщает и манит напрасно. Пусть годы проходят слепой чередой, Пусть счастье немного светило звездой, Но сердце по-прежнему стонет ночами, И тает налипший в сознании лед, И крылья в душе снова тянут в полет. Себя не закрыть от любви мелочами. Быть может, для многих (кто юн, и кто сед) Любить безответно – утопия, бред. Искать, что потеряно ранее, тщетно. Но, если надежды, увы, больше нет, Я бьюсь до конца, пусть узнает весь свет, Как могут мужчины любить безответно!

«Нынче главный праздник – Рождество Христово!..»

Нынче главный праздник – Рождество Христово! Красные одежды, величава стать. Словно с плеч усталых сброшены оковы, И с небес спустилась божья благодать. Среди всех я младший, мне вниманья много: Леденцы в карманах, сладкий мармелад. Бабушка неслышно помолилась Богу, Вынула с комода праздничный наряд. Небольшой морозец, на стекле – узоры, Солнце расплескало желтые лучи. Собирались гости, радостные взоры, Пироги, ватрушки вынуты с печи.

«Я не знаю, что случилось…»

Я не знаю, что случилось, Как беда ворвалась в дом: Мне душа моя приснилась Вольной птицей за окном. Все кружила в поднебесье, Все кричала сверху мне. Будто крик, а будто песня, Разлетались в тишине. В сердце – холод и тревога, Невозможно сделать шаг. Видно, жизнь моя убога, Видно, жизнь моя – пустяк. И под утро, в час рассвета, Под иконой сбросив стать, Я у боженьки совета Все пытался отыскать. Умолял не стать изгоем, Жизнь сжигая за гроши. Утешенье дать в покое И вернуть любовь души!

«Снова – вверх и снова – вниз…»

Снова – вверх и снова – вниз, — Покорить пытаюсь выси. Жизнь моя – большой каприз, Непричесанные мысли. Я живу своей мечтой, Пусть и коротки мгновенья. За незримою чертой — Твердость взгляда и сомненье. Время – истинный судья — Распознает, кто был другом. И границы бытия Мне очертит по заслугам. Снова – вверх и снова – вниз. Жизнь – щемящая тревога, Постоянство и каприз, Бесконечная дорога.

«Ты опять ушла, не попрощавшись…»

Ты опять ушла, не попрощавшись, Позабыв все прочие дела. Открестившись, словно отказавшись От друзей, душевного тепла. Я смотрел вослед, вздыхая громко, — Время все расставит по местам, И смешная глупая девчонка Станет той, что снится по ночам. О любви непознанные мысли Увлекут в неведомый полет, И душа, взметнувшись ночью в выси, Свое счастье девичье найдет. А пока смешная вьется челка, Озорной и непреступный взгляд, Подрастай скорей, моя девчонка, Незаметно годы пролетят! Я уверен: снизойдет мгновенье, Расставаться не придется нам. Мы в любви найдем благословенье, Разделяя время пополам.

«Прошу вас, люди, станьте милосердней…»

Прошу вас, люди, станьте милосердней К поступкам совершенным и словам. И даже если миг придет последний, Прощайте вашу ненависть к врагам. Не стоит полагаться на удачу, Запрятав душу глубоко в себе. Я знаю, можно все решить иначе, Не предаваться горестной мольбе. Прошу остановиться на мгновенье, Дела немного ваши подождут. Я верю: снизойдет к вам откровенье, Душа освободит себя от пут. И, если к Богу вы сейчас – последний, Для каждого отыщется цена. Прошу вас, люди, станьте милосердней, Поверьте, жизнь за все воздаст сполна!

«Душа скорбит и верит в утешенье…»

Душа скорбит и верит в утешенье, Каким бы ни был за спиною путь. Я смертью совершаю преступленье, Но прошлое, увы, мне не вернуть. Взметнулись руки в небо отрешенно, Я – среди тысяч подданных твоих. Уверен: ты нас знаешь поименно И в мыслях, и в желаниях благих. Молю о том, чтоб истины начала Запало в душу каждого из нас. А скорбь в глазах невзрачного финала Не уменьшала жизненный запас. И пусть сегодня прожитые годы Бессонницей пугают вновь и вновь, Взойдут в душе посеянные всходы И Вера, и Надежда, и Любовь!

«Щелкают поленья, затопилась печка…»

Щелкают поленья, затопилась печка. Белою крупою занесло крылечко. Ночь была морозной, серебрились дали, Птицы неохотно собирались в стаи. Опустилось небо и прижалось к полю, Белая поземка нарезвилась вволю. Причесала землю, целовала в губы, Ветер пел тихонько, завывая в трубах. В доме было сонно, догорали свечи, Матушка молилась, утро – недалече.

«Избавь, Господь, меня от долгого скитанья…»

Избавь, Господь, меня от долгого скитанья, Уж ноги стерты в кровь дорогами судьбы. От черствости избавь, от скорбного признанья В никчёмности своей, от зависти толпы. Я исчерпал с лихвой все горести и муки, Душа моя чиста, чтоб обрести покой. Господь, избавь меня от тягостной разлуки С кем разделял любовь, припав к щеке щекой. Прошу, избавь меня от дум обогащенья, Прозрачная слеза сверкает, как хрусталь. Открой секрет любви, всеобщего прощенья, И уведи с собой в неведомую даль. Молитву вновь шепчу. Безоблачные мысли. Зарю уже кричат горласто петухи. Я верю, что смогу взлететь душою в выси, Предав себя земле за смертные грехи!

«Вот если б знать свой путь земной…»

Вот если б знать свой путь земной, Предавшись думе размышленья, То выбрал бы для утешенья Судьбы итог совсем иной. Я улетел бы в те места, Где миром вечно правит счастье, Где позабыты все ненастья, Где жизнь безоблачно чиста. Там ангел, радость не тая, Меня бы встретил на пороге. И, успокоив все тревоги, Впустил в святыню бытия. Но в грезах жить дано не всем: Порхая бабочкой ночною, О стекла биться головою, Забыв о множестве проблем!

«Жизнь – одно мгновенье, как же все успеть?..»

Жизнь – одно мгновенье, как же все успеть? Снять с души пустую сотканную клеть Из пустых, ненужных, бесконечных слов, Частого мельканья множества миров. Может так случится: через много лет Мой потомок вспомнит, глядя на портрет. Улыбнется с грустью, мол, какая стать, Видно, с неба пала божья благодать. Видно, все вершилось праведной рукой, Он всего добился, он нашел покой. Или все иначе скажется потом — Кану в неизвестность, словно детский сон. Зарастет могила сорною травой, Смерть не остановишь горестной молвой. Я еще не знаю, что произойдет, Но душой пытаюсь свой вершить полет. Часто спотыкаюсь, поднимаюсь вновь, Верю: в жизни нашей главное – любовь! Что-то удается, что-то еще нет, Есть над чем подумать, выслушать совет. Но всегда мечталось для таких, как я, Обрести немного счастья бытия!

«Сквозь суету людского гама…»

Сквозь суету людского гама, Сквозь толщу мрачной темноты Струится дымкой фимиама Словесной истины плоды. Понять не каждому по силам Порыв, идущий из души. В словах невежды все – уныло, У богача слова – гроши. И только одержимый Верой, С Надеждой ищущий ответ Поэт, идущий на галеры, Несет Любви незримый свет. Волшебной силой дышит Слово, Из сердца чистого родясь. Над ним не властвуют оковы, У слов – другая ипостась. Не раз сквозь буреломы жизни Для воскрешения души Поэт, как сын своей Отчизны, Был маяком в ночной глуши. И те, кто нынче правит балом, И те, кто выпал с колеи, Пред монолитным пьедесталом Склоняют головы свои. Снимают колпаки и шляпы На протяженье многих лет. И золотым отливом даты Гранят посмертный монумент.

«Я сценой выбрал жизнь и смерть…»

Я сценой выбрал жизнь и смерть, Порой трудна мне эта твердь, Но я вершу свой бенефис: Душой летаю вверх и вниз. Я не артист, и роль моя Незрима в волнах бытия. Лишь исполняю приговор Души немыслимый укор: Шутов играю, королей, Одним – как благостный елей, Другим – почти смертельный яд, Судьбы восход, судьбы закат. И, если совершался грех, Я слезы прятал в громкий смех. Жизнь пролетела, краток миг Под грузом жизненных вериг. И мой спектакль – тень судьбы, Победный крик и плачь мольбы!

«Вам не дано понять, как по ночам…»

Вам не дано понять, как по ночам Тоскует сердце, жалобно вздыхая. Когда смеешься искренне врачам, Осознавая, что стоишь у края. Когда идешь душе наперекор И жизнью рвешь расставленные сети. С волненьем ждешь небесный приговор, Что разнесут однажды на рассвете. Но вся капризность утренней зари, Волнение, душевная тревога Уходят прочь, когда горит внутри Огонь любви написанного слога. Строка к строке ложится через край, Верша словами спрятанные мысли. Они, как птицы перелетных стай, Меня уносят в девственные выси. Но миг пройдет, и снова по ночам Тоскует сердце, жалобно вздыхая. Я улыбаюсь доводам врачам, В душе судьбу невольно проклиная.

«Ах, как хорош бывает в жизни миг…»

Ах, как хорош бывает в жизни миг, Когда под утро в мареве тумана С прохладным ветром донесется крик Горластых птиц, проснувшегося стана. Восход зари провозгласит с небес Начало дня, надежд и ожиданий. Чуть запоздало встрепенется лес, Купаясь в неге солнечных лобзаний. Я этот миг храню в своей душе Всего одной строкой стихотворенья. И, если жизнь заносит в вираже, Я вспоминаю «чудное мгновенье».