И снится Верочке сон, будто приходит она на работу, а у входа в телецентр проверяет пропуска Влад Листьев. Она очень удивляется и спрашивает: «Что вы здесь делаете?» А он и отвечает: «У нас сегодня очень необычный день – День Идеального телевидения. В этот день я сам всех встречаю, и поэтому не нужно никаких пропусков. Сегодня войти в телецентр могут только хорошие люди. Ты, Верочка, хорошая, заходи!»

Входит Верочка в «Кофемакс», но это оказывается не «Кофемакс», а его предшественник – знаменитый кафетерий на первом этаже телецентра. Заходит она и видит Валентину Леонтьеву с еще отличным зрением, которая пьет кофе рядом со своим сыном, еще не бросившим ее в провинциальной глуши. Дикторы Центрального телевидения обслуживаются в кафетерии без очереди, На некоторых столиках лежат беленькие коробочки – рассыпчатые безе, упакованные, чтобы взять с собой. Добрые тетушки-продавщицы знают всех по имени и с радостью торгуют любимыми Верочкиными курами-гриль за 3 рубля и делают турецкий кофе.

Но кто это так приветливо машет ей рукой? Это за свой столик ее приглашает Юра Николаев. Польщенная Верочка вежливо спрашивает мэтра: «А что вы сейчас делаете? Еще танцуете?» На что Юра отвечает: «Нет. Мы сейчас делаем специальную новогоднюю программу, благодаря которой телевидение может сэкономить миллионы! Раньше эти миллионы распылялись по каналам, чтобы каждый канал сделал свое новогоднее шоу. И они делали! Клонировали одних и тех же артистов, и все. Вы же, Верочка, умный человек, вы же понимаете, что нам грозит? При таком подходе третьего января телевидение кончится, ведь все деньги угроханы в эти три с половиной часа! Вот мы и делаем одно новогоднее шоу на все каналы». Верочка потрясена. «А вы?» – спрашивает она. «А я буду ведущим».

И тут захотелось Верочке в туалет. Идет она по телецентру и видит: кругом – красота. Ничего общего с тем телецентром, который так разительно был похож на муниципальную городскую больницу, медленно разрушающуюся в бесполезном ожидании госдотаций. Все этажи отремонтированы. Подвесные потолки со встроенными светильниками. Дубовые стеновые панели. Мраморная плитка на полу. Пальмы в кадках. Туалеты блестят. И ей даже во сне не стыдно за эти туалеты!

( – Ты помнишь, – прерывает Вера свой рассказ, – как к нам пришла жена, тогда любовница, Депардье?

Мне ли не помнить, как бедолаге-Верочке пришлось вести в наш туалет лицо Chanel Кароль Буке?

– Я думала, со стыда умру! А здесь захожу в туалет и вижу – все современное такое…)

Все современное такое, везде цветы, а перед огромным, от пола до потолка, зеркалом Сергей Зверев причесывает Елену Миронову, бывшую ведущую «Доброго утра».

«Лена, – спрашивает Верочка, – вы что, теперь вместе поете с Сергеем Зверевым?»

«Ну что ты, – отвечает Лена, – Сережа просто так ярко выступил в «Большой стирке», что его пригласили вести программу «Время», а он заодно решил причесать меня, по старой доброй памяти.

– И тут я проснулась.

Я потрясен… Неужели развод или что там еще у нее с мужем произошло мог включить столь бурные сновидения? Однозначно Верочка могла бы стать героиней нашей программы «Жизнь есть сон» и составить компанию Светлане Петровне, которая утверждала, что в прошлой жизни была Екатериной II и ей постоянно снятся сны про славную эпоху ее царствования. Вот это был эфир!

– Однажды, – «царица» переходит на заговорщицкий шепот, – я проснулась, а в руке у меня – пуговица графа Орлова…

С которым, разумеется, она всю ночь напролет занималась любовью. И она настолько явно это видит, настолько сильно ощущает себя царицей, что боится засыпать.

Зрители потрясены, и только один мальчик тянет руку вверх. В предвкушении яркой реплики я даю ему слово и:

– Мне очень надо в туалет, – украшает мальчик своей непосредственностью прямой эфир.

После рекламной паузы вместо откровений царствующей во сне императрицы в студии уже ругались муж с женой, которая увидела «вещий» сон, что супруг изменяет ей со своей секретаршей. Чтобы несколько разрядить обстановку – страсти кипели нешуточные, я вспомнил об этом мальчике:

– А где же наш юный уринист? Он уже вернулся?

Вот что значит захотеть в туалет в нужное время и в нужном месте – мальчик заработал бурные аплодисменты…

После этого эфира секретарше Юлечке раз пять звонила разгневанная соседка царицы и говорила, что Светлану Петровну буквально на днях выпустили из психиатрической клиники Кащенко.

– Что? Что эта сумасшедшая, от которой весь дом стонет, делает у вас в передаче? – возмущалась соседка ночной императрицы.

– Раз ее выпустили, – в который раз равнодушно поясняла Юля, – значит, она не больна.

И каждый в этом мире имеет право на свои 15 минут славы.

За 20 минут до прямого эфира я получил sms-сообщение, смысл которого понял не сразу. «Хаятт. № 922. 22.00». Да-а… Наверное, так сутенеры из агентств распределяют жриц любви, подумалось мне в ту секунду. Чуть позже, в студии, на теме «Самые необычные объявления» две представительницы первой древнейшей рассказывают, что, когда они разместили лаконичную рекламу «Дочь + мама = для гурмана!», их фирма стала получать гораздо больше заказов.

– Разве это пиар эскорт-услуг?! – кричит со второго ряда выкрашенная огненной хной дама. – Это лучший слоган для совметстных концертов Аллы Пугачевой и Кристины Орбакайте!!!

Поднимаясь в стеклянном лифте пятизвездочной гостиницы на назначенную встречу, я пытаюсь придумать свой вариант объявления в раздел «Знакомства». После каторжного рабочего дня ничего… кроме «Прямой эфир у вас дома», мозг выдавать не хочет.

Открыв номер электронной карточкой, полученной на входе, я погружаюсь в полумрак… Огромное окно со сказочным видом на засыпающую Москву подсвечено сотней свечей. На кровати в шелковом белье с бриллиантовым крестом возлежит падший ангел Марина. Секунда на раздумье, и я нахожу свое место в кадре – сажусь на ковер рядом с кроватью.

– Что случилось? – говорю еле слышно, чтобы не нарушить камерность обстановки. – Тебя выгнали из твоего элитного поселка за плохое поведение? И ты, как Коко Шанель, проведешь жизнь в гостинице?

– Фу, Пуся! – и она слегка треплет меня за ухо. – Как ты нехорошо обо мне думаешь!

Посмотри скорее… – молниеносно, словно кошка, она соскакивает с кровати и протягивает мне свежий номер журнала Vogue.

Подробная фотосессия с приглашением западных стилистов и фотографа – реальное отражение того, что теперь она настоящая светская львица, покорившая главный глянцевый Эверест издательского мира России – журнал Алены Долецкой! Ни связи, ни деньги и даже индекс популярности не влияли на утонченный вкус этой гранд-редактрисы моды. Единственное, что я мог предположить, – Марина добилась такой благосклонности, спасая из-под колес Рея – любимую собаку Долецкой.

– Ну что ты молчишь? – Она стоит с бокалом в руке и смотрит на меня, разглядывающего журнал. – Нечего сказать?! – еще один глоток розового шампанского Piper.

– Нет, все просто великолепно! – Я кладу журнал в сторону и начинаю любоваться живой героиней. – Это безусловно круче, чем Юля Тимошенко на обложке польского Playboy!

Шутка королеве не нравится:

– Только не она! – Марина поднимает с пола журнал и садится рядом со мной на пол. —У нее же фальшивая коса! И почему ты смотришь телевизор?!

На экране с отключенным звуком показывают планы зимнего Крещатика, откуда CNN уже пару дней ведет прямую трансляцию «оранжевой революции». Настоящее реалити-шоу с рейтингами, сравнимыми разве что с нашим первым сезоном! Шеф московского корпункта CNN Джил Дороти (интересно, какие у нее суточные за такую горячую точку?) оживленно беседует с Юлией Тимошенко. А ведь мы в архиве «Большой стирки» могли бы иметь интервью с этой украинской Жанной д'Арк, если бы умерили свои аппетиты и двумя годами ранее согласились на телемост с участием Юлии в программе «Женщины в тюрьме». Но тогда в эйфории успеха Генриетта требовала всех гостей только «живьем», а Тимошенко ехать в Москву боялась. Эксклюзив с ней мы заменили на первое после отсидки интервью Кати Огонек, а в качестве бонуса к тюремной действительности пригласили Филиппа Киркорова с мюзиклом «Чикаго».

– Хочешь, я расскажу тебе один секрет? – Марина смотрит на Тимошенко через бокал с шампанским, прикрыв один глаз. Как снайпер, – Я училась с ней в одном классе в Днепропетровске в школе № 75. Даже вроде как дружили… Уроки, конечно, вместе не делали, а вот в кино, на дискотеки… Ну и тряпками, конечно, менялись, – Марина, не отрывая глаз от своей школьной подруги, делает глоток шампанского и слегка улыбается. – Она, кстати, всегда была консерватором. Ты же знаешь, что она сейчас одевается только от Louis Vuitton? He знаю, любовь к одной марке – это либо человек скучный, либо он не доверяет своему вкусу…

– Представляю вас двоих, зажигающих на дискотеке, – мечтаю я.

– Да… На дискотеке – это был выпускной вечер – она и увела у меня парня. Наговорила ему про меня чего-то, а он, дурачок, и поверил… – Она делает еще один глоток шампанского. – С тех пор мы не разговариваем. И вообще, – Марина щелкает пультом, и ее конкурентка тает, – хватит на нее смотреть! Неужели телевизор не надоел тебе на работе?

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать реальную героиню вечера, и чувствую, как что-то обжигающе холодное скатывается по моей спине. Лед!

– Ах вот ты как?! Хулиганка!

Все еще не знаю, готов ли я сложить для моей Снежной королевы слово «Вечность» из кубиков льда, поэтому просто зачерпываю эти кубики из ведерка с шампанским и…

– Так, девочки, мой экземпляр?! О чем мы сегодня? – Наш директор, как всегда, открыл сценарий через минуту после начала шоу. – Все герои готовы? А эти люди что здесь делают?! Зачем они? Что? По сценарию?! Нет, это сумасшедший дом!!! Где Лена?

Сан Саныч постоянно кого-то искал за кулисами студии и, как правило, не находил, А еще он все безнадежно путал. Тем не менее он, выпускник Московского авиационного института, был уверен, что испытатели ракетно-космической техники, а именно эта профессия была указана у него в дипломе, в результате и спасут наше телевидение…

– Сан Саныч! Там милиция ансамбль не пропускает!

– Лариса, все потом! А вы кто? Руководитель студии? Где ваш, ну, этот, мальчик с лентами?

– У нас не мальчик, у нас девочки с мячами!

– И что? Сумасшедший дом!

Что касается мальчиков, то у самого Сан Саныча такой мальчик был, но видел он его только два часа в неделю. Наш директор был первоклассным отцом и, конечно, мечтал, чтобы сын оставался с ним подольше. Но мама ребенка не понимала и не принимала Сан Саныча, тот, в свою очередь, не понимал и не принимал ее, а пятилетний мальчик перед сном обычно успокаивал своего плюшевого мишку:

– Вернется к тебе твой папа, и будут они с мамой жить дружно-предружно.

Темное шелковое платье от Ann Demeulemeester лежало на дубовом полу в спальне и в лучах утреннего солнца было похоже на лужу. Миша никогда не мог отличить платье из коллекции прошлого сезона от новых поступлений, тем более назвать марку и артикул женской одежды (если только лейбл не кричит крупным Лого). Просто накануне вечером в «Турандрот» она успела ему рассказать, что носит только бельгийских дизайнеров, потому что их вещи вне времени. И потом в ночном клубе она и правда была хороша в этом наряде цвета антрацит…

А может, все дело в том, что в первый раз он сразу обратил внимание на ее роскошные белые волосы, на ее улыбку и облегающее, почти аскетичное платье? И она чем-то неуловимым напоминала ему его первую школьную любовь – Олю Петрову, которая училась в 1 «Б» классе, была отличницей и всегда ходила в черном платье и белом фартуке?

По контрасту Мише снова вспомнился вчерашний танец на дискотеке. Понятно, что девушки, отдыхающие в ночных клубах вечером в пятницу и субботу, меньше всего хотят показаться пуританками, ведь у них есть всего 5-6 часов, чтобы найти своего прЫнца из золотой сотни Forbes. Поэтому их скрытое оружие должно действовать сразу и наверняка: кружевные чулки, бескомпромиссные мини, боевой раскрас, высокие каблуки (ну а если они подготовились заранее, немного силикона в губы и в бюст). Но чаще всего это сражает наповал и раздражает только конкуренток по танцполу. И только они понимают, какие инвестиции были вложены во всю эту красоту и какие магазины выполнили месячный план за их счет…

Один Мишин знакомый, работающий в оч-чень-оч-чень модном бутике, рассказывал историю о том, как некоторые московские девушки, покупая вещи из новой коллекции, давали ему взятки только за то, чтобы он не продавал аналогичные вещи Свете Бондарчук и Ксении Собчак. По логике богатых, но малоизвестных модниц, такие звездные девушки должны были умереть от зависти, увидев знаковые вещи на сопернице!

Впрочем, Миша прекрасно знал, что спящая сегодня в его кровати богиня утренней зари, героиня его вчерашнего собеседования, не из тех, кто не пропустит ни одного модного показа. Когда она сидела в редакции на диване Клиппан, названном в честь деревни, в которой родился создатель ИКЕА (по слухам, этот миллионер просто помешался на экономии – он экономит на спичках, еде, бензине, даже летает эконом-классом), и внимательно смотрела на него. Он спросил, почему стекла ее машины не затемнены. Наверняка ей надоели назойливые взгляды мужчин (рабочее название темы готовящегося эфира звучало как «Женщина за рулем»). На что она, усмехнувшись, ответила, что хотя к ней и пристают больше, чем приставали когда-то к Елене Кондулайнен, возглавившей партию любви и разъезжавшей по Москве с голой грудью, тем не менее тонировать стекла она не собирается. Зачем же, и тут она снова усмехнулась, прятать такую красоту? Реплика шеф-редактора потрясла. Миша никак не ожидал, что такая красота может оказаться утром в его кровати. Но он понимал, что все должно закончиться прямо сегодня, когда она проснется. Он уже видел 29 звонков без ответа на ее Vertu. Миша встал и пошел кормить своих рыбок.

Наконец выходные. Мы с Мариной летим в Милан, отель Four Seasons. Отель этот хорошо знаком модницам, регулярно опустошающим прилавки итальянских бутиков. Он расположился в двух шагах от известной улицы Монтенаполеоне, сплошь усеянной модными магазинами. И все местные продавцы с радостью доставят ваши покупки прямо в номер.

Ожидая, пока консьерж выдаст нам ключи от номера, я задаю ему вполне невинный, на мой взгляд, вопрос о часах работы музея, Марина заметно напрягается:

– Пуся, никуда не денется твоя «Тайная вечеря»! А вот коллекции в Милане меняются два раза в год!

Марина сейчас явно похожа на человека, который вот-вот получит ожидаемую дозу наркотика. В эту минуту любой, кто попытался бы остановить ее от немедленной встречи с последними творениями Dolce & Gabbana, был бы расстрелян на месте.

Уже через 30 минут, когда Доменико Дольче лично подкалывал ей новую юбку (в мире их только две(!), вторая уже летела в Лондон для Виктории Бэкхем), все продавцы, а также главный стилист Стефано были готовы объявить этот день национальным праздником. После выбора Марины только комиссионные с продаж в этот вторник составляли в бутике годовой бюджет Ивановской области.

Почему-то мне показалось, что на этом день покупок должен закончиться.

– Ну подумай сам, есть женщины, которые тратят деньги в казино, и это – пагубная зависимость. Есть наркоманки, алкоголички… Тебе было бы приятней выносить меня из бара «30/7» пьяную в хлам, где я прокатала свой платиновый American Express? – философствовала Марина, примеряя сто шестьдесят первые туфли.

Я утешаю себя тем, что моей подруге далеко до британского миллионера Скотта Александра, который ежемесячно тратит на оздоровительные и омолаживающие процедуры 100 тысяч фунтов, а недавно приобрел в Болгарии целый город, присвоив ему собственное имя. Но после трехчасового мелькания разных брендов меня пошатывает, и когда в бутике Cartier Марина кидается выбирать в подарок своему парикмахеру золотые часы, я не выдерживаю и говорю, что голоден.

Пока мы сидим в ожидании заказанных блюд, а Марина без умолку трещит о покупках, я смотрю на нее и не понимаю… Нет, конечно, я могу понять женщин в салонах красоты, которые увлекаются мускулистыми массажистами, иногда готовыми предложить не только усилия волшебных рук. Я радовался за приятельницу Нину, влюбившуюся в красавца стоматолога за его безукоризненные пальцы как раз в ту секунду, когда он объявил, что у нее «третий нижний кариес». Я даже переживал за героиню программы «Нарушители интимного пространства» Светлану Евгеньевну из Нижнего Новгорода, которая потеряла голову от гинеколога и писала ему стихи, а он, потеряв не только голову, но и ее содержимое, неровно дышал к малолетней дочери свежеиспеченной поэтессы. И я очень расстроился, когда узнал, что после пяти лет совместной жизни шведская принцесса Виктория и ее массажист Даниель расстались, причем по инициативе массажиста, успевшего к этому сроку построить лучший в Стокгольме спортклуб.

Но в данном случае я знал, что именинник, к которому стоит в очереди вся Москва, нетрадиционной ориентации. И главное, чем он занимается при встречах с моей подругой, – это пролистывание глянцевых журналов. Чем он заслужил подарок за 12 тысяч долларов?

– У меня есть тост! За тебя! За твои покупки и за твоего стилиста! – я пытаюсь иронизировать.

Марина тоже поднимает бокал;

– Нет, дорогой, за меня. Этот подарок я купила себе. Я не могу видеть руку, которая колдует над моей головой в дешевых часах.

– Как жалко, – отвечаю я, – что мне нужно завтра возвращаться на работу. Я бы с радостью еще походил с тобой по магазинам, и мы бы купили твоей домработнице какое-нибудь колье…

– Да? – Марина хитро улыбается. – А сколько стоит освободить ведущего от работы?

Правда, был в моей жизни человек, который Марину в широте души переплюнул, сняв свой золотой Rolex и подарив его абсолютно незнакомому человеку.

– Напоминаю, что наша тема – «Дерзкие, красивые и талантливые». И сейчас в нашей студии появится незаурядный человек, Встречайте! Самый необычный государственный политик Дмитрий Аяцков!

Аплодисменты!

Помимо написания книг о кормлении птиц, конюшни, тезисов о легальной проституции, народной музыки, предложения пересадить всех чиновников на велосипеды и верблюда, губернатор Саратовской области Дмитрий Аяцков отличался большим интересом к часовому делу. Мало того, Дмитрий Федорович стремился привить вкус к хорошим часам людям труда. Так, пролетая над одним сельхозкооперативом, губернатор приказал;

– Посадить машину! – и вышел общаться с работающим в поле народом.

Комбайнер из деревни Алексеевки Владимир Жестков Дмитрию Федоровичу приглянулся особо:

– Хороший ты мужик! Это тебе за доблестный труд на благо нашей Родины! – И, расчувствовавшись, губернатор протянул крестьянину свой золотой Rolex.

Злые языки, правда, утверждали, что летал Аяцков тогда вместе с Ельциным и это он решил что-то подарить комбайнеру. Часы губернатора пришлись как нельзя кстати.

Третий месяц Лариса плела сети вокруг известной всему миру модели Светланы Пес-чановой. На все уговоры приехать на эфир Светлана не отвечала ни «да», ни «нет»: то «перезвоните вечером, я сейчас не могу говорить», то «у меня сегодня съемки», а то вдруг «простыла, представьте себе…». В общем, вполне очевидный для профессионала, каковым Лариса, без сомнения, являлась, футбол. Но Ларисе не хотелось отступать, она давно была очарована красотой этой модели – такой нежной, такой трогательной, такой беззащитной – почти девочки! Неудивительно, что модные дома и рекламодатели заключали с г-жой Песчановой многомиллионные контракты.

Третий месяц Лариса расплачивалась за общение с г-жой Песчановой пусть не миллионами, но вполне ощутимыми для семейного бюджета суммами за междугородние переговоры – знаменитая модель проживала, разумеется, в Лондоне. И, судя по всему, никакого желания выступить для телезрителей исторической родины не испытывала: за трогательной беззащитностью и широко распахнутыми глазами скрывался жесткий пиар. Любовь и восхищение Ларисы постепенно угасали, а затем и вовсе испарились.

– Да кто она такая? – кипятилась Лариса. – Приехала из Сибири Москву покорять, восемь классов в багаже!..

План мести созрел не сразу. Камышеву осенило в тот момент, когда после бурных споров и бесконечных Генриеттиных «нет, я не вижу эфира!» наконец была утверждена тема «Бабушки и дедушки знаменитостей», Говорят, когда-нибудь дети будут выглядеть, как их родители… Но можно же пойти дальше и посмотреть, на кого будут похожи внуки и внучки! Лариса знала точно: в этой жизни ничего страшнее бабушки и дедушки Светланы Песчановой просто не может быть. Знала, потому что, собирая информацию о своей теперь уже бывшей кумирше, нашла в интернете фотографию ее «бабушки рядышком с дедушкой», опубликованную в местной прессе. Это были явные герои для фильма «Парк Юрского периода-5», И для шоу – самое оно. Знаменитая модель должна заплатить за часы и рубли, потраченные Ларисой на переговоры, за испорченное воскресенье, впустую проведенное в Питере, куда эта моделька приехала на один день позировать для Glamour, за поруганную любовь, в конце концов!

С тем же упорством, с каким когда-то вызванивалась Света, Камышева открыла сезон охоты на ее бабушку с дедушкой. Найти их оказалось несложно: услужливый интернет на все лады воспевал щедрость знаменитой внучки, купившей старикам однокомнатную квартиру со всеми удобствами в районном центре (ранее престарелая чета проживала в обычном деревянном доме). Заставку Ларисиного ноутбука украшал один из лучших кадров фотосессии, целиком опубликованной в сибирской газете «Березняковский рабочий»: сухонькая семидесятилетняя старушка кокетливо сидит на краешке ванны и помахивает босой ножкой. Когда Лариса увидела это впервые, то просто оцепенела от восторга – если «корни» Светы Песчановой согласятся на участие в программе, то будут убиты сразу два зайца: во-первых, будет утолена ее жажда мести, а во-вторых, рейтинг передачи просто зашкалит!

Все складывалось просто великолепно. Не в пример внучке, бабушка буквально жаждала пропиариться.

– А? Что?! «Большая стирка»?! – вопила она в трубку. – Да это же моя любимая передача!

Далее выяснилось, что бабушка не пропускает ни одного выпуска, что дед ехать не может по причине старческой немощи и полной глухоты, но вот лично она уже бежит на вокзал покупать билет до Москвы. К слову сказать, бабушка оказалась менее притязательна, чем ее внучка: она согласилась ехать в купе на верхней полке (проезд оплачивает редакция).

Накануне приезда вожделенной старухи Лариса, вспоминая, сколько времени было потрачено на эту модельку (с глупым лицом!), мстительно ликовала и, желая приблизить час расплаты, решила встречать бабулю лично. (Для непосвященных: со стороны редактора программы это был более чем широкий жест. Выезд редактора навстречу гостям сравним только с правительственной миссией, когда встречу высокопоставленных гостей в аэропорту возглавляет не Матвиенко, а лично президент.)

Раннее московское утро застало Ларису, вооруженную скромным букетиком, на вокзале. Этим утром бабушка Светланы Песчановой должна была быть доставлена в студию, как драгоценная ваза из Гусь-Хрустального, которую когда-то привезли в редакцию в качестве подарка благодарные телезрители. Лариса уже истомилась ждать, но вот наконец объявлено прибытие поезда с бабушкой. Лариса машет букетиком и бежит навстречу старушке. Старушка машет рукой и ковыляет навстречу Ларисе. На этом идиллия закончилась. Оказалось, что бабушку встречает не только редактор программы «Большая стирка» – вскользь замеченные Ларисой на перроне «люди в черном» ждут ту же самую бабушку. Она еще подумала, кого это может встречать эта парочка амбалов в костюмах цвета непроглядной ночи и солнцезащитных очках.

Предыстория безобразной сцены, разыгравшейся впоследствии на вокзале, была такова. Сразу после разговора с Ларисой бабушка на радостях позвонила внучке в Лондон. Но та не разделила ее восторгов по поводу предстоящего участия в любимой передаче.

– Сумасшедшая! – почем зря ругалась красавица внучка. – Куда ты едешь? Там из тебя бифштекс сделают!

Поскольку бабка продолжала ликовать по поводу предстоящего теледебюта, Светлана незамедлительно позвонила в Москву своему богатому покровителю и, не вдаваясь особо в подробности, попросила организовать «встречу» горячо любимой немного спятившей grandmother.

Лариса, на глазах которой бритоголовые амбалы с квадратными плечами умыкали ее мечту, бросилась в бой.

– Вы что, – кричала она, пытаясь отбить старуху, – вы с ума сошли! Это же эфир! Она уже должна сидеть в студии! Это провокация!

Бабка тоже орала что есть мочи:

– Я приехала выступать! Пустите меня!

Ловко оттесняя Ларису могучими плечами, амбалы тащили брыкающуюся бабульку к огромному джипу с тонированными стеклами. Ругаясь, Лариса бежала за ними следом, смело размахивая сумочкой.

– Отпустите меня! – кричала бабушка, когда ее запихивали в машину.

– Отпустите ее! – кричала Лариса, видя что дверь машины вот-вот захлопнется.

И та и другая понимали, что еще чуть-чуть – и их шансы на счастье будут равны нулю.

Лариса никогда не была поклонницей спортивного стиля одежды, но в эту минуту она поняла, что сейчас ближе всего ей стиль фирмы Nike. Just do it! Просто делай! И Лариса бросилась к машине.

Жизнь современных электронных средств массовой информации зависит от многих факторов. Но в целом, за исключением глобальных катастроф (таких, например, как похищение героини передачи или пожар на Останкинской телебашне), подчинена она исключительно рейтингам – таким большим бумажным простыням с цифрами, где каждый час отмечается процент включенных по всей стране телевизоров и то, какие в процентном соотношении каналы смотрят зрители. Эти усеянные цифрами простыни появляются в телецентре к 11 часам утра, и уже минутой позже Генриетта вызывает к себе Мишу и подчеркнуто вежливо спрашивает, почему это цифры опять оказались ниже ожидаемых. И только потом выражает недовольство всем остальным.

Вчера, например, Генриетте не понравился будущий сценарий с рабочим названием «Сестрички», главное место в котором, по плану Миши, занимали сестры Зайцевы.

– Нет, я не вижу, я не вижу программы, – твердила она, откидываясь на спинку кресла и прижимая пальчики к вискам. – Все очень сыро… Где настоящие Истории, где Трагедии? Все линейно.

– Ну как же где? – тряс стопочкой листов А4 Миша. – Как же, когда вот – две сестры. Сначала замуж выходит одна, а другая все не может никого встретить…

– Если бы они выходили замуж друг за друга, – Генриетта хлопнула ладошкой по столу, – вот это бы был скандал. А что здесь такого шокирующего?

– Да, но полюбившие друг друга сестры были в прошлом месяце, – перечил продюсеру Миша. – Вы что, не помните – «Жизнь в розовом цвете»?

Но все его усилия были напрасны: женские типажи а-ля сестры Зайцевы всегда вызывали в Генриетте безотчетное раздражение. Они не нравились ей почти так же сильно, как Маша Распутина и Ирина Мирошниченко. Тогда Миша как следует порылся в памяти и вытащил оттуда сестер, не попадающих в разряд блондинок с крупными чертами лица и откровенными формами:

– Тогда, может быть, сестры Кутеповы?

– Миша, но вы же понимаете, что это – не для массового зрителя, – в голосе Генриетты появились покровительственные нотки. – Кто их знает, кроме Петра Фоменко и двух десятков зрителей, которые сидят на досках в его театре!

На это возразить Мише действительно было нечего: известный на всю Россию театр, куда билетов было не достать на три месяца вперед, вряд ли мог удержать интерес многомиллионной аудитории.

– Ну, может быть, тогда ….

– Вот когда ты мне привезешь сестру Даны Борисовой, с которой они на эфире будут ругаться и выяснять отношения, вот тогда эта тема может претендовать на существование.

– Да, но, насколько я знаю, – в Мише все еще не угасал азарт поспорить с упорствующей Геттой, – у них прекрасные отношения, несмотря на то, что одна – теледива, а другая – всего лишь стюардесса в «Аэрофлоте»…

– Неважно! – Генриетта хлопнула ладошкой по столу, закрыв тем самым обсуждение. – Когда они поругаются, тогда эфир и состоится.

«Да, – подумал Миша, – у каждого бывают свои критические дни». И все-таки сделал еще одну попытку:

– Гетта, вы-же понимаете, что девчонки и так уже три месяца без выходных работают.

– А мне плевать, – с видимым удовольствием произносит наш продюсер. – Нужно харкнуть кровью – значит, нужно.

Миша с нескрываемым интересом смотрит на Генриетту. «Что называется, раскрылась», – думает он.

– Я не собираюсь краснеть перед начальством из-за низких цифр, – продолжала она тем временем, – не для этого я столько лет шла к этому месту, чтобы из-за каких-то… – и Гетта делает неопределенный жест кистью руки. – Не нравится – пусть уходят. Найдем новых.

Новый редактор – стройная брюнетка с васильковыми глазами и трогательным именем Инна Цветкова – появилась в редакции всего три дня назад. Потому что всего неделю назад вернулась из Японии, где долгое время была прикреплена к папе-дипломату. То ли из-за того, что Инна была новичком, а то ли потому, что пять лет прожила в стране, граждане которой знают толк в корпоративном этикете, но все эти три дня она приходила на работу согласно штатному расписанию, то есть первая. Редакция «Большой стирки» имела обыкновение собираться на своем рабочем месте после десяти, но до одиннадцати. За исключением, разумеется, Стасика, у которого был свой собственный, не поддающийся никакой логике график.

Но в это утро Инна не была одинока. Едва переступив порог кабинета, она услышала звуки, которые ни с чем не перепутаешь – так хлюпают носом только хорошо поплакавшие дети и женщины. Редактор по гостям Лариса Камышева хлюпала и слегка подвывала, прячась за журнал «Итоги». Тот самый понедельничный номер с телевизионными рейтингами. Инна, хотя проработала в редакции без году неделя, уже прекрасно ориентировалась в происходящем. В частности, она знала про главное – про рейтинги. И этот номер «Итогов» уже успела изучить по дороге на работу.

– Что же вы, Лариса, ой, здравствуйте, плачете? – поспешила Инна утешить коллегу. – Мы же опять в пятерке лучших!

В ответ на это Лариса завыла в голос и, отняв журнал от лица, продемонстрировала Инне потоки слез вперемешку с тушью, разбитую губу и опухший глаз. Инна сразу поняла, что если не принять меры, то эта опухоль к завтрашнему дню непременно превратится в роскошный черно-синий переливающийся бланш.

– Лариса! Что случилось, дорогая?! Кто это сделал – муж?!! (Инна еще не успела познакомиться с подробностями семейной жизни сотрудников и не могла знать, что последний год совместной жизни, то есть до ялтинских соглашений, муж Ларисы не то что руку – глаз на нее не поднимал, так как, придя домой с работы, тут же утыкался в компьютер, крепко держась за мышь.)

Лариса отчаянно замотала головой.

– Бабушки! – хлюп носом. – И дедушки! – снова хлюп. – Эфира… не бу-у-у-удет! – и завыла в голос.

Пока Лариса, сбиваясь на всхлипывания, рассказывала о горячей встрече на вокзале, Инна притащила откуда-то лед и, завернув его в беленький носовой платочек, велела Ларисе приложить влажный холодный кулек к глазу. Потом ею же был пойман курьер и послан в аптеку за бодягой, И пока он пропадал невесть где («Как это, где я был, я три аптеки обежал!»), Инна успела проявить и чисто профессиональную инициативу:

– Ларисочка, вы знаете, в Японии так популярна группа «t.AT.u»… Почему бы нам не разыскать их бабушек и дедушек?

Слезы на Ларисиных глазах высохли. Рейтинг программы должен выстоять при любом катаклизме. А группа «t.A.T.u» – это рейтинг. И поэтому, пока Инна Цветкова колдовала с бодягой, Лариса прошерстила свои записные книжки, сделала несколько звонков, и уже через 15 минут ее неподбитый глаз сиял, Вместо похищенной старушки были найдены бабушка одной татушки (рыжей) и дедушка другой (не рыжей), то есть две кандидатуры по цене одной. При этом новые герои не сидели на шее у внучек, а жили полноценной жизнью: бабушка оказалась художницей, а дедушка ремонтировал обувь.

– И мы устроим, – ликовала Лариса, – аукцион ее картин!

Инна Цветкова была счастлива. Она прожила в Стране восходящего солнца достаточно долго, и ей всегда хотелось пойти на курсы гейш, но мизерные посольские зарплаты не позволяли ее отцу эти курсы оплатить. И только в это утро она смогла реализовать свои тайные мечты и выступить в роли настоящей гейши, которая умеет не только фонтанировать идеями, делать массаж горячими камнями, рассказывать невероятные истории о жизни борцов сумо, готовить мисо-суп, встречать моряков, наворовавших рыбу в российской зоне, отстаивать два острова Большой Курильской гряды, но еще и прикладывать компресс к глазу своей коллеги и, может быть, будущей подруги…

– 5, 4, 3, 2, 1! В кадре!

– Добрый день! Добрый день! Добрый день! С вами «Большая стирка»! Последние три дня страна с замиранием сердца следит за трагедией в семье Аллы Перфильевой, всем известной как Валерия. Популярная певица, мать троих детей, не выдержала постоянного домашнего насилия со стороны мужа Александра Шульгина. Что происходит в жизни этой хрупкой красавицы? Обо всех подробностях вы узнаете в течение ближайшего часа. Тема программы – «Руки прочь от Валерии!».

…За 32 часа до этого момента вся редакция была почти на осадном положении. Зная, что история с Валерией уже заявлена нале-тучке «Принципа Домино», а Владимир Молчанов требует Аллу Перфильеву на ближайшие дни, Генриетта в кои-то веки согласилась с мнением большинства сотрудников и объявила мобилизацию.

Миша в экстренном порядке вылетел на один день на родину певицы в город Аткарск. Бойко обзванивала клубы женщин, мужья которых распускали руки, а Пятницкая знакомилась с теми представительницами слабого пола, которым нравилось терпеть боль. Версию, что певица была тайным членом общества мазохистов («А что, скажите на милость, столько лет удерживало ее с таким мужем?!» – вслух подозревала Валерию Пятницкая), исключать было нельзя.

– Я бы на месте Валерии ни за что не ушла! – слепой метод печатания, который Пятницкая освоила в юности на курсах машинописи, позволял ей почти не смотреть на клавиатуру компьютера. – Пять квартир в Москве, загородный дом… – вместо клавиатуры Лена рассматривала интернет-подробности частной жизни певицы. – Неужели потерпеть нельзя?

– Тебя, значит, по морде, а ты терпи? – возмутилась Наташа. – Что за дикость, Лена? Мы что, в каменном веке живем?

– Не в каменном веке, а в каменных джунглях, – глубокомысленно вздыхает Пятницкая, продолжая молотить по клавиатуре. – Вот последний муж Лайзы Минелли потерпел – и молодец!

– Ага! – усмехнулась Бойко. – Так терпел, бедный, что еле ноги унес.

– Зато сейчас миллионы получает! – Пятницкая сегодня далека от романтики. – А я квартиру, наверное, уже никогда не куплю.

(10 миллионов долларов – в такую сумму в качестве отступного оценил продюсер Дэвид Гэст систематические побои, которые в течение полутора лет совместной жизни наносила ему Лайза Минелли. Но Лена Пятницкая еще не знала, что Манхэттенский верховный суд сильно умерил финансовые претензии четвертого мужа знаменитой актрисы и певицы.)

– Лен! Ты что, охренела? – Бойко покрутила пальцем у виска. – Ни одна квартира того не стоит!

– Да? – вызывающе парирует Лена. – Зато у Валерии теперь будет все! Ведь голая, босая к Шульгину пришла!

– Да Валерия и сама не бедная, – вдруг сняла с себя обет молчания Юля.

Вплоть до этого высказывания она была так расстроена тем, что из-за срочной работы у нее откладывается свидание, что, придя в редакцию, целых 17(!) минут не произнесла ни звука.

– Думаете, че, она мало заработала на рекламе йогуртов с как их там. – она морщит лоб, вспоминая название, и наконец с облегчением выдает, – с бифидобактериями, вот!

Все думают. А Юля тем временем продолжает:

– Слушайте… А они правда живые?

– Кто-о? – одновременно тянут Лена и Наташа.

– Бактерии. Это ж, если подумать, есть страшно! Вдруг они внутри что сделают?

Редакторы явно застигнуты врасплох этим заявлением.

– А ее реклама шубок в журналах? – продолжает тараторить Юля.

Эту рекламу меха ни Пятницкая, ни Бойко не помнили. Но шубная история из уст Ульяны Ц. впечаталась в их сознание навсегда.

И тут в кабинет вошла Лариса:

– Да это торгаши ее фотки украли и наживались.

– Ой, Лариск! – всплескивает руками Наташа и начинает причитать: – Кто ж тебя так отделал, милая моя?

– Твой новый, да? – необычно оживляется Юля и даже приоткрывает рот.

Лариса смущается и инстинктивно дотрагивается до лилового синяка:

– Да что вы, девочки! Это охранник Песчановой. Нечаянно…

В редакции в подробности встречи родственников топ-модели вникать не стали и тут же объединили Ларису и певицу Валерию в подруги по несчастью. Больше, разумеется, жалея Ларису.

Единственным человеком в редакции, которого не волновали официальные рейтинги, был Стасик. Потому что у него на все были свои оценки:

– Ой, это интересно!

Или проще:

– Нет, ну что за г..но!

Правда, в комментариях Стасика никто особо не нуждался, потому что, во-первых, есть официальные рейтинги и вышестоящее начальство, а во-вторых, потому что стилист категории «А» появлялся в редакции, как правило, к шапочному разбору, то есть после кипящих страстями летучек, когда судьба эфира уже решена. И все, что оставалось Стасику, – наводить глянец на эту «ну невозможную безвкусицу» и выдавать комментарии:

– Госпади, да кому это нужно? Стасик искренне не понимал логику выбора многих тем для эфира:

– Кому, ну кому, скажи, нужны эти старухи?! – подчеркнуто громко выговаривал он в телефонную трубку, подходя к дверям студии. – Прям белены они, что ль, объелись? Ну все, давай, я перезвоню.

Стасик вошел в студию и остолбенел.

– Обалдеть! – восхищается он, разглядывая синяк Ларисы. – Вы что, подрались на этой вашей летучке?

Губы Ларисы предательски задрожали.

Стасик просто не выносил женских слез. Ему просто дурно становилось, когда при нем плакали!

– Ларис, ты не переживай, – утешает он Камышеву и вдруг совершенно неожиданно для себя предлагает: – Давай я тебя подстригу?

– Вот это номер! – Лена Пятницкая аж плюшкой подавилась. – Можно подумать, нужно получить фингал под глаз, чтобы в Стасике проснулось что-то человеческое, А меня когда подстрижешь? Когда мне ноги ампутируют?

Стасик кидает на нее орлиный взгляд и снова оборачивается к Ларисе:

– Я тебя сделаю сейчас просто суперкрасавицей! Ты только не переживай.

Все то время, пока Стасик священнодействовал над головой Ларисы, практически весь женский состав редакции и примкнувший к ним Миша суетились около стилиста категории «А», понимая, что возник прецедент: теперь можно будет смело обращаться к Стасику с просьбой «сделать что-нибудь с этими волосами». Стасик же делает вид, что ему фиолетово до всей этой ажитации, хотя на самом деле польщен.

– Ларис, ну ты мне скажи, – не забывает он критиковать работу редакции, – ну кому нужны эти старухи?

– Так я не старушку хотела, – оправдывалась Лариса, – я же саму Песчанову хотела!

– А зачем, зачем вам все эти модели – наглые, безмозглые… Не верти головой… Это ж не подиум, в эфире говорить надо!

– Ну а кого, Стасик, кого? У нас и так уже по десятому кругу скоро персонажи пойдут.

– А почему никогда еще не приглашали трансвеститов? Они такие прикольные, такие веселые!

Лариса замерла, почувствовав вкусную тему:

– Ну, я даже не знаю, у меня никогда не было никаких знакомых трансвеститов…

– Да нет проблем! Подожди, я сейчас Зазе позвоню. Алло! Заза? – И Стасик – в одной руке трубка, в другой – расческа – унесся куда-то в коридоры.

Лариса тем временем судорожно вспоминала, что Зазу Наполи она видела только в рекламе известной косметической фирмы, У которой Новый год продолжался 365 дней в году, и сообщавшая об этом жизнерадостная женщина (или мужчина?!) ей хорошо запомнилась. И тут представилась уникальная возможность увидеть ее (или его?). Лариса прекрасно понимала, что если персонаж интересен ей, значит, интересно будет всем. И побежала за Стасиком в коридор.

– Зазочка, – разливался тем временем Стасик, – ну так ты не хочешь к нам подъехать?

– Ты что, ты что? – страшным шепотом ругалась Лариса. – Надо же сначала у Генриетты все утвердить!

– Да-да, – отмахнувшись от нее рукой, продолжал переговоры Стасик. – Я все понял, передаю трубочку нашему редактору, – и, не обращая внимания на протестующие жесты Ларисы, сунул ей трубку в руки.

Ларисе ничего не оставалось делать, как, поздоровавшись, представиться:

– Лариса Камышева, редактор «Большой стирки».

– Очень приятно, Лариса, – ответил знакомый по рекламе голос. – Я выступаю сегодня в «Красной Шапочке», и вы можете приехать и посмотреть шоу. А после мы все обсудим.

…Лариса с печалью посмотрела на Стасика:

– Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Как же я пойду – с фингалом?

– Лариса, я тебя умоляю – наденешь темные очки!

– Я тебе свои дам! – подключилась к диалогу подслушивающая секретные переговоры Бойко. – У меня есть то, что надо, – в пол-лица!

Речь шла о тех самых очках от Armani, которые Бойко приобрела на сэкономленные от непохода в «Галерею» деньги. Она была очень, очень ими довольна. Совершенно очевидно, они придавали ей сходство с Шерон Стоун.

– А может, все-таки пусть Заза с подружками к нам приедут? – продолжала поднывать Лариса.

– Не приедут. – Стасик даже вздохнул («До чего же люди странные. Им все придумываешь, организовываешь, а они…»). – Не приедут, потому что жар-птицы стаями не летают.

И тут Лариса вспомнила, что когда-то она уже слышала эту фразу от Сергея Зверева, и снова расстроилась, потому что лично себя она жар-птицей не чувствовала. Скорее, подбитой членами подмосковного охотничьего хозяйства перепелкой в день открытия весенней охоты.

Лариса – короткий плащ, каблуки, легкий шарф, темные очки и потрясающая укладка – смотрелась у дверей знаменитого стрип-клуба почти как рекламная акция. Она, как всегда, пришла первая. Чуть позже к ней присоединилась Инна Цветкова, которую после всего случившегося просто грех было не взять с собой, и почти одновременно с ней подошла Наташа.

– Я мужу и говорить даже не стала, куда иду! – Бойко с видом шпиона надвинула на глаза ковбойскую шляпу. Костюм а-ля техасский рейнджер – коричневая замшевая куртка с макаронной бахромой-нарезкой под рукавами, коричневые обтягивающие брюки-капри и светлые сапожки с носами и бахромой – прятался в ее гардеробе уже два года. Ждал своего часа.

– А Лена? – Инна во все глаза смотрела на Бойко и думала о том, как она в своем сером трикотажном костюме будет смотреться рядом с Наташей.

– А Ленка уже едет – она на метро поперлась. В такое место, говорит, и не пить?!

– Да-а, – захихикала Лариса, – как она тогда в «Галерее» мучилась, бедняжка. Даже, по-моему, не устояла пару раз…

– Слушай, Ларис, «Галерея», «Шапочка» – так еще чуть-чуть, и мы на страницы светской хроники попадем – как модные гламурные персонажи. Вместе с Дашей Жуковой. Та-ак… Ты смотри, кто идет!

К ним приближалась активная правозащитница и известная феминистка. Девушки молча смотрели, как она заходит в клуб, и думали, что вот на их глазах борьба за женские права достигла своего апогея, потому что каждая женщина на свой день рождения или какой-нибудь другой праздник, или даже не праздник, а просто – переживая кризис супружеской жизни, может взять, да и прийти сюда. И может быть, мужские стрип-клубы и есть одно из самых выдающихся достижений демократии этого города…

– А вот и я! – прервала их высокие коллективные размышления Пятницкая, от которой шел пар. – Бежала от метро, представляете?

У Инны Цветковой похолодели руки. Только-только серый трикотажный костюм, в который она была одета; совместился в ее голове с костюмом техасского рейнджера, так нате вам… Роскошные телеса Пятницкой (синий пиджак под мышкой) самым пикантным образом были упакованы в светло-бирюзовую футболку, на которой вдоль по широкой Лениной груди стразами от Swarovski буква к букве было выложено: «How diffikalt to be princes XXXL». «Три ошибки…» – мысленно отметила Инна, но вслух ничего не сказала.

– А Стасик где? – Лена никак не могла достать из сумки сигареты. – Подержи же, – и попыталась сунуть в руки Бойко пиджак.

– Какой Стасик, какой Стасик! – била копытом Бойко. – Он сказал, чтобы его не ждали, он нас там найдет. Тут все только тебя ждут, принцесса!

И они вошли. И на них обрушился праздник, на котором они не были чужими. Для них был забронирован лучший столик около сцены, а руководство клуба встречало их чуть ли не караваем. Такое гостеприимство было связано не только с пониманием, что такое эфир на Первом канале. Работники клуба неоднократно принимали участие в программе и теперь были счастливы, что редакция «Большой стирки» наконец-то откликнулась на их многочисленные приглашения.

Стасик чувствовал себя главным распорядителем праздника – объяснял, что к чему и почем, и все время куда-то убегал. Инна Цветкова продолжала успешно вливаться в коллектив и учила всех пить саке. Пятницкая первые пять минут после начала шоу безмолвствовала, а потом окончательно поняла, что мечты на самом деле сбываются – вы только посмотрите: не надо никого никуда возить, потому что все собрались здесь.

Целое стадо мужиков попалось в ее капкан! От восторга Пятницкая немедленно напилась в зюзю. И не она одна. Тренировки с саке ни для кого не обошлись даром, и к концу вечера прилежные ученицы поочередно танцевали у шеста, а обессилевшая от смеха учительница не могла встать со стула, Что же касается знаменитой певицы Ларисы Камышевой, то она, забыв про свой синяк (и потеряв предварительно очки Бойко), стояла на сцене и пела вместе с Зазой «Оранжевое небо».

Можно себе представить, как обрадовалась шайка-лейка, когда все еще меткий глаз Бойко запеленговал в толпе знакомое лицо:

– Марина! Девчонки – это же Марина!!! – и понеслась галопом в глубь клуба.

Не разобрав толком, какая такая Марина, Пятницкая бросила шест и ринулась за Бойко. Лариса тоже вскочила, но побежала почему-то в другую сторону – опять на сцену. За столом остались только Инна (продолжая стонать от смеха, она попыталась, но так и не смогла встать со стула) и почему-то немного растерянный Стасик.

– Марина, дорогая! Ну-ка, молодой человек, – и Наташа как следует потеснила официанта, который протягивал счет Марине, одетой сегодня очень демократично: джинсы и джемпер.

– Это же я, Наташа! Первый канал! Помните, вы с Андрюшей пришли после ТЭФИ, а мы вас – оп-па – уже ждем на лестнице!

Легкое недоумение в глазах Марины растаяло, и она, положив зажженную сигарету в пепельницу, встала из-за стола. На фоне Бойко и Пятницкой она выглядела как хрупкий эльф, но тем не менее умудрялась смотреть на них сверху вниз.

– Приве-ет, девочки! – пропела она, еле сдерживая смех. – Как отдыхается?

– Да мы тут связи налаживаем, – продолжая пританцовывать, подмигнула Марине Пятницкая. – А вы что здесь делаете?

– Фу, Ленка! – дернула ее за рукав Бойко. – Отдыхает человек, как и мы!

Марина широко улыбнулась:

– У меня иностранные гости, – и она махнула сумочкой от Yves Saint Laurent куда-то по направлению к выходу, – которым я показываю Москву. А что это за мальчик с вами за столиком? Лицо как будто знакомое…

– Да Стасик это! У нас тут программа намечается…

Показа столиком Марины кипела светская беседа, Лариса вернулась со сцены и очень удивилась, обнаружив только обессилевшую от смеха Инну и задумчивого Стасика:

– А девчонки где?

– Да они там встретили кого-то… Во-он там, смотри… – и Стасик кивнул головой. – Ты не знаешь, кто эта блондинка?

– Да ты что! – ахнула Лариса. – Это же Марина! Андрюшина пассия! – И Лариса со всех ног понеслась к ее столику.

А Стасик остался. Перед его глазами всплыла сцена драки из-за джемпера в Третьяковском проезде. Того самого, в который сейчас была одета та самая блондинка. И ему тут же захотелось домой.

А девчонки тем временем изо всех сил продолжали коммуникатировать.

– Как жизнь? – атаковала Марину подбежавшая Лариса. – Почему не заходите? (Куда должна была заходить Марина, никому не было понятно.)

– Да как-то все некогда, – заливалась смехом неприлично трезвая по сравнению с девушками Марина. – Лучше вы к нам!

– Андрюшка, – перестав приплясывать, вдруг громко начала секретничать Пятницкая, – такой влюбленный, такой влюбленный…

– Ленка, прекрати! – дергала ее за рукав Бойко, но Пятницкая не унималась, спеша поделиться с лучшей подругой Маришкой сокровенным:

– Он же не говорит ничего, но мы ж все видим, – и она уже почти собралась всплакнуть на плече Марины, но ее излияния прервал официант, которому порядком надоело стоять со счетом:

– Ваш счет, пожалуйста. Как всегда, с вашей персональной скидкой.

И пока Марина расплачивалась, Бойко думала о том, что Марине приходилось показывать Москву иностранцам довольно часто.

– Потрясающе! Просто супер! Голливуд! – разливается соловьем Стасик, смывая с меня грим после эфира. – Такая находка – пригласить самых известных трансвеститов с их мамами!

Стасик был просто счастлив. Еще бы – ведь эфир состоялся благодаря исключительно его персоне. Ну что бы они без него делали?

– Гениально! – не скупился на похвалу стилист категории «А». – Я уже вижу эти цифры! Этого вашего рейтинга. И ты, Андрей, ну просто в ударе сегодня был. Молодец! Только, знаешь, не надо было давать слово той сумасшедшей старухе…

После настоящего разговора двух профессионалов, то есть после большой похвалы и небольшой критики, можно было переходить к личным вопросам:

– Вот видишь, я познакомил вас со своими друзьями, а ты… – Стасик выдержал небольшую паузу, размазывая тоник на лице, но я на провокацию не велся. – Ну, ты же мне ничего не рассказываешь. А я тут с Мариной познакомился…

Я молчу в замешательстве. Как это они познакомились? Где?

– Да. – В голосе Стасика слышится легкая обида. – И это была не первая моя встреча с ней.

И он в красках поведал мне о случае в Третьяковском проезде:

– И вот ты представляешь, что я чувствую, когда вижу эту кофточку в стрип-клубе!

– Когда? – не выдерживаю я игры в молчанку.

– Как когда? Я же говорю, когда у нас была выездная акция в «Красную Шапочку». Позавчера.

Странно… Марина же сказала, что вернется только через неделю. Наверное, Стасик что-то путает. Но Стасик видит мое недоверие и обижается:

– Не веришь? Ну так спроси у Бойко, – и заорал невесть откуда взявшимся командирским голосом: – Где Бойко? Почему, когда она нужна, ее никогда нет на месте?

С перекура прибежала веселая Наташа.

– Это правда, что вы встретили Марину? – спрашиваю я ее очень спокойно, хотя внутри у меня все кипит («друзья называются!»).

«Испепеляющая взглядом» – это про Наташу и про то, как она посмотрела на Стасика.

– Ну да, встретили, – Наташа делает очень честные глаза. – А что тут такого? У нее там были какие-то иностранцы. По работе. Может, она им Москву показывала?

– – А почему я узнаю обо всем последним? – изображать равнодушие мне все сложнее.

– Ой, да мне и в голову не пришло. Мало ли, что могло ее туда занести. Может, эти ее иностранцы туда пойти захотели?

– Занести? – возмутился наконец и без того долго молчавший Стасик. – Иностранцы? Ты же сама мне говорила про ее персональную скидку. А ты знаешь, что такое персональная скидка в этом клубе? Она дается только тем, кто потратил там больше, чем 50 тысяч долларов!

Наташа как следует наступает Стасику на ногу и изо всех сил пытается перевести разговор в другое русло:

– Ой, да там все так чудно! Андрюш, представляешь, там можно даже выкупить официанта на вечер. В меню даже есть такая графа: «Освободить официанта от работы»! Представляешь?!

Да, представляю. Где-то это я уже слышал. Но точно не от Сергея Зверева.

Несколько параноидальных предложений, и наконец «вкусной» признается тема «Я работаю без одежды». Девчонки в восторге:

– Супер! Мы должны позвать сюда тех, кто работает в стриптизе!

– Надеюсь, все понимают, что замыкаться на стриптизе нельзя, что эту тему нужно давать шире? – сам того не желая, я выступаю в роли все еще отсутствующей Генриетты, правда, я не прикладываю пальцы к вискам и не говорю, что не вижу эфира.

– Но как же без стриптиза! – возмущается Пятницкая. – Это же непрофессионально!

– Да! – вторит ей Бойко. – Мы должны пойти в ночной клуб, чтобы посмотреть, то есть найти героя…

– У меня такое ощущение, – намекаю я про фурор (не сказать дебош) в «Красной Шапочке», – что вы там были совсем недавно.

– Ну что ты, Андрей! Нам же нужны еще герои.

– Да, мне кажется, нам нужно их поискать. Чтобы мы не превратилась в «Секс с Анфисой Чеховой», нужно же обсуждать разные истории.

Так список потенциальных героев эфира «Я работаю без одежды» помимо стриптизерш и стриптизеров пополнили натурщицы Строгановского училища, актрисы, которые снимались в эротических сценах, и самое главное – некая припасенная Ларисой на черный день героиня, которая развлекается тем, что ночью любит ходить в «Седьмой континент», раздеваться, гулять голой между прилавков и наблюдать реакцию людей. Все в восторге.

– Нужно поставить туда скрытые камеры!

– Ларис, а она полностью голая или не полностью?

– По-моему, она просто топлес.

– А если мы ее попросим, она согласится СОВСЕМ?

– А может, не надо совсем?

– Но формы? Достойны показа?

– Ну что вы, мы все там закрасим, и все будет пристойно.

– А мы сможем камеры установить? У нас нет проблем с «Седьмым континентом»? Может, позвонить Володе Груздеву?

– Да нет. Это им какая реклама – у них тетка гуляет в отделе молока в чем мать родила.

Прошло уже 17 (включая ночь) часов после окончания программы «Все про постель», но телефон в редакции продолжал нещадно надрываться. Казалось, что от перевозбуждения он уже не гудит, а хрипит.

– Я больше не могу, не могу! – Бойко трясущимися руками достала сигарету.

– Дался им этот старичок! – недоумевала Лариса. – Как будто все с ума сошли!

Миша, заменив бьющуюся в истерике секретаршу (сейчас она пила воду из чашки, и звук ее клацающих зубов сопровождался телефонным трезвоном), уже отчаялся услышать от абонентов что-либо вразумительное, и решил, что пора присоединяться к Юле. Но где-то на сотом звонке он с шумом выдохнул, промокнул вспотевшее лицо носовым платком и сменил тактику общения, отвечая всем звонящим одно и то же:

– Спасибо за звонок, мы обязательно примем к сведению!

Сначала мы решили, что такое яростное зрительское негодование было вызвано началом программы.

Представьте себе огромную кровать, ведущего, лежащего под белым атласным одеялом, а справа и слева от него – роскошную блондинку и немыслимой красоты брюнетку. Обе, разумеется, в неглиже.

(Роли моих «партнерш по сну» исполнили Надя и Лена – танцовщицы певца Димы Маликова.)

Но после часа непрестанных криков и потока ругани стало ясно, что мое подражание Людовику XIV тут ни при чем. Фривольное даже по сегодняшним меркам поведение «короля-солнце», который часто развлекался подобным образом, иногда вместо фрейлин вставляя своих фаворитов, наших зрителей не возмущало.

Через три часа мы обнаружили, что звонят нам почему-то одни женщины и почему-то все пенсионного возраста. Конечно, джентльмены называют такой возраст дам «элегантным». Но в данном случае ни о какой элегантности звонивших говорить не приходилось.

– Мерзость! Гнусность! Чудовищно!

– Как вы могли такое показать?

– Это беспредел!

Вот самые мягкие слова, которые раздавались в трубке. Адресованы они были единственному человеку.

Участник Отечественной войны, капитан запаса, житель Краснодара Николай Андреевич Корнюхов во всех смыслах был положительным человеком. В свои 74 года он оставался в строю и преподавал в местном техникуме трудовое обучение. Был трижды женат, разведен, имел взрослых детей и сейчас был занят поисками новой подруги жизни. К подруге этой у Николая Андреевича было только два требования. Ей должно было исполниться не больше двадцати, и она обязательно должна была родить ему наследника.

– Пять лет назад, – заявил он в студии, – я понял, что должен встречаться только с молодыми. А женщины в возрасте – это зло и балласт для нашей страны.

Примером такого балласта была для ветерана и его собственная сорокапятилетняя(!) дочь, которая была против матримониальных планов родителя, считая его обычным распутником.

– Женское тело возбуждает мужчину, только когда ядреное! – философствовал в студии Николай Андреевич. – Если бабе под сорок, все, поезд ушел! Пусть занимается внуками и огородом!

У самого ветерана имелся частный дом и 15 соток земли, и он не исключал, что окучивание огорода должно вменяться в обязанности его будущей молодой супруги.

Когда поздним вечером совершенно обессилевший Миша не выдержал и после накатанного «Спасибо за звонок, мы обязательно примем к сведению», заорал в трубку: «Да пошли вы к чертовой матери!» – Лариса испугалась и, перехватив телефон, вежливо поинтересовалась:

– Простите великодушно! Но почему вы называете Николая Андреевича старым пердуном?! По-моему, для своих лет он очень прилично выглядит!

– Прилично?! – женщина на том конце провода захлебнулась от негодования. – Высохших, облезлых старперов вообще нельзя показывать нормальным людям! Вы что, ослепли! Не видите, как у него вставная челюсть вываливается?!

Только поздним вечером следующего дня телефон начал чуть остывать. Бойко спустилась в аптечный киоск за валидолом для себя и валерьянкой для Миши, но, когда вернулась, он уже спал, уткнувшись лицом в колени Ларисы.

– Значит, если бы на месте этого дядечки, – гладя Мишу по волосам, спрашивала ее Лариса, – был молодой красавец и он заявил бы в студии, что слит и видит себя с опытной дамой лет пятидесяти пяти, все эти зрительницы завалили бы нас благодарственными письмами и телеграммами?

До Нового года остается всего две недели. Город охвачен подготовительно-покупательной лихорадкой. Выбираются подарки, составляются списки гостей, заготавливаются продукты, шьются костюмы зайчиков и снежинок, покупаются билеты на новогодние елки… Только редакторам «Большой стирки» не до этого – они готовят новогоднюю программу. Такую, чтобы поразила миллионы телезрителей, заставив их остаться на нашем канале 31 декабря. В последние часы уходящего года, когда миллионы домохозяек будут нарезать салаты, редакторы должны сделать все для того, чтобы никому не захотелось взять в руки пульт дистанционного управления.

Эксклюзивный спецпроект – так и никак иначе называется запланированный на эти часы бенефис Людмилы Марковны Гурченко.

– Миша! Я на вас надеюсь! Чтобы никаких разносолов – берегите программные деньги! – Генриетта бросает подозрительный взгляд на неохватные формы Пятницкой и вдруг спрашивает:

– Лена! Что у нас со звонками в Харьков?! Бывшим соседям Гурченко дозвонились? – В ее голосе звучат нотки, которые девушки с Метео-ТВ обозначили бы как «заморозки на полях Черноземья».

Пятницкая не уловила изменений в настроении начальницы. Да и, по правде сказать, она не страшилась ни диезов, ни бемолей в голосе продюсера. В этой жизни Пятницкая боялась только двух вещей – акул (этим она была схожа с Владимиром Познером) и болезни дочери.

– Я думала это сделать после ужина с Людмилой Марковной…

– Нет! Займитесь сейчас соседями, а в «Пушкин» с Мишей пойдет… – Она окинула взглядом кабинет, в котором, кроме Миши и Лены, никого не было.

– …твою мать!!! – вдруг раздался громкий голос Бойко. – Какая сука тут веник оставила? Я новые колготки затянула!

Влетев в редакторскую, Наташа собиралась продолжить ругаться, но, увидев вытянувшееся лицо Генриетты, тут же превратилась в ангела:

– Ой! Добрый день, Генриетта Николаевна! Как вы сегодня хорошо выглядите!

Фальшивый комплимент в адрес шефини остался без комментариев.

– Миша! Берите Бойко и отправляйтесь! Не забывайте, история с Гурченко – это эксклюзивный спецпроект! Нам нужны нормальные рейтинги! – И, почувствовав, что Миша собирается вступить с ней в дискуссию, выясняя, что в этот раз подразумевать под словом «нормальные», Генриетта решительно закрыла за собой дверь.

– Видели Лялю?! – не выдержал Миша. – Совсем того! Девять и семь рейтинг у «Всей правды о силиконе» во вторник – это ненормально?!

– Сука! – согласилась с ним Пятницкая, – А я так хотела пойти в «Пушкин».

– Да брось ты, Ленка! Что бы ты там заказала, если нам выдали всего 100 баксов? – спустил ее с небес на землю Миша.

Наташа, все еще не веря свалившемуся на нее бонусу, подхватила Мишу под руку:

– Пошли быстрее. В центре сейчас такие пробки – вдруг опоздаем!

Ресторан «Пушкин» воплощал собой коммерческое торжество точно продуманного бренда. В этой гастрономической Мекке в центре Москвы одинаково уютно чувствовали себя как иностранные, так и российские олигархи, приправленные многочисленными культурными знаменитостями. Справедливости ради заметим, что рядовому представителю малого российского бизнеса и просто интеллигентному человеку со средствами здесь тоже всегда рады.

– Если заказать воды и порцию пельменей, то потом должно хватить на любое пожелание Людмилы Марковны, – размышлял Миша вслух, листая меню в кожаном переплете.

– Судя по сохранившейся фигуре, – выразила надежду Бойко, – она вряд ли много ест.

Наташа с интересом разглядывала интерьер. И первой увидела подходящего к их столику директора заведения Александра Зайцева. Сыскать человека более колоритного, более профессионального и светского, чем Саша, в девятимиллионной Москве трудно. На теме «Мы делаем ночь яркой» он приготовил и поджег в студии настоящее мороженое, уверяя, что таким образом московская знать развлекалась еще в XVIII веке. Наташа давно думала, что с Сашей нужно подружиться, потому что если и есть в этом городе человек, который абсолютно наверняка знает обо всех все, то это Саша. Но увы, она так же прекрасно понимала: на должности директора г-н Зайцев находится так долго именно потому, что умеет держать язык за зубами.

До прихода Примадонны оставалось еще полчаса. Шеф-редактор в новой рубашке от Prada, разомлев в атмосфере «Пушкина» (классический квартет прекрасных музыкантш как раз начинал его любимую моцартовскую «Ночную серенаду»), принялся рассказывать Наташе о развитии своего романа.

Вот уже два месяца он мучился и наконец решился поговорить о наболевшем.

– Я не знаю, Наташ, что делать. Такой облом! Оказалось, что Рита замужем!

– Если есть дети, можно просто встречаться – какие проблемы! Здоровый перепихон еще никому не навредил! – подбодрила коллегу Наташа.

– Что значит просто встречаться? – Миша не желал, чтобы его тонкие душевные переживания превращались в фарс.

– Господи, Паронин! Ну так отбей девушку и сам на ней женись. Люди вон и с детьми отбивают. Я тут в «Известиях» читала у Вожены Рынска о жизни олигархов на Лазурном Берегу. Так там один с четырьмя детьми бабу взял!

– Я тоже читал эту статью, – Миша подпер кулаком голову и с любопытством смотрел на Бойко, – Муж оставил ей такое состояние, что детей можно и не заметить… Да и когда отбивать-то с этой работой! – вдруг разозлился Миша. – Приходим в 10, уходим в 10…

Наташа странно задумалась и вдруг сорвалась с места.

– Мамочки мои! Это же он! Точно! Миха, жди здесь – я мигом!

За «правильным» столиком у окна, выходящего на Тверской бульвар и украшенного новогодними елками, сидел тезка ресторана – красавец тренер Александр, тот самый, чьи руки были сильные, как двойной эспрессо, и нежные, как голос певца Юлиана.

– Сашуль! Лапуль! – на восторженные крики Бойко повернулось полресторана – подобная демонстрация чувств здесь была не принята.

– Привет, Натали! – встал из-за стола шикарный Саша. – Не ори так, моя принцесса оглохнет!

Наташа завертела головой и, не обнаружив вокруг тренера ни одной дамы, решила, что его спутница отлучилась в туалет.

– Да я на минуточку! – и она плюхнулась на стул рядом с Сашей, но тут же испуганно вскочила.

Резкий жалобный писк, и последующие громкие Сашины причитания заглушили на время ансамбль музыкантш.

– Моя принцесса! – Саша прижимал к себе, покрывая поцелуями, крошечного йоркширского терьера. – Какая же ты свинья! Чуть не раздавила мое сокровище!

Сокровище блестело черными глазками, с любопытством разглядывая Наташу.

– Прости! Я ее не заметила! – в голосе Наташи было столько искренней скорби, что Саша смягчился.

– Ладно, садись, поболтаем. Что поделываешь, Натали? – светски поинтересовался Саша.

– Нет, это ты мне скажи, куда ты пропал? Я тут захотела тебя навестить, прихожу в спортклуб, а мне говорят: уволился…

– Да, Натали, — Саша довольно улыбнулся. – У меня теперь другая жизнь. Другая квартира, другая машина. Ухты, моя красотулечка, – он опять стал тискать затихшую было собачонку. – Теперь я могу купить абонемент в любой спортклуб и сам брать персональные тренировки! Представляешь?!

– Ты выиграл в казино? – на вопрос, как получить все перечисленные Сашей блага разом, ее фантазия выдавала только один вариант ответа.

– Я познакомился с очень богатой женщиной! – горделиво сообщил Саша. – Она хозяйка охранного агентства. Представляешь? – в голосе Саши звучала до сих пор не утихшая радость от постигшей его удачи. – Это почти что олигарх-лайт!

Редактор по публике не знала, что такое олигарх-лайт, но то, что Саша мог теперь предстать главным героем темы «Брак по расчету», было для нее очевидно. А еще Наташа, к своему ужасу, осознала, что тело Саши, которое можно было сравнить только со статуей Давида (она очень хорошо запомнила эту скульптуру, когда ездила с дочкиным классом в Пушкинский музей), теперь уходит от нее безвозвратно.

– Знаешь, что ей особенно во мне нравится? – Саша выразительно посмотрел, иначе расценив затянувшееся молчание.

– Что? – поперхнулась Бойко.

– Икры! – бывший персональный тренер довольно засмеялся. – Да! Она просто торчит от моего голеностопа! Говорит, это античное совершенство! – Саша просто светился от радости. – Но, Натали, только тебе – как другу. Ты же могила? – Он придвинул свой стул и вплотную приблизился к уху застывшей от напряжения Наташи. – У меня там… – эффектная пауза, недовольным смехом, – имплантаты!

– Где? – осипшим голосом выдавила из себя Наташа…

– В икрах! – продолжал ликовать Саша. – Я поставил себе силиконовые пластинки! А ты тоже думала, что это я на тренировках накачал? Хочешь – пощупай!

Волна какого-то необыкновенного мужского парфюма накрыла Наташу, и ей вдруг страшно захотелось прикоснуться пусть и к искусственным мышцам своего бывшего персонального тренера. Но в зал входила Людмила Марковна Гурченко, и Наташа быстро ретировалась за столик к Мише.

– А-але? – после обеда Юля расслабляется и не так орет в трубку. – Нет!

На нее любо-дорого смотреть: трубка плотно прижата плечом к уху, перед глазами на столе – какой-то глянец. Гороскопы изучены с утра, фэшн – во время обеда, наступило время для светской хроники.

– Сразу предупреждаю, – лениво общается она с кем-то, разглядывая платье Юлии Визгалиной в Harper's Bazaar, – на пятницу у нас билетов нет.

Похожее платье Юля видела в эти выходные на Черемушкинском рынке.

– А? Нет, говорю, на пятницу билетов. У нас в гостях «Фабрика звезд»… Вы что, не понимаете, что это такое? – Юля перекладывает трубку к другому уху. – Я вас умоляю… билеты есть только через две недели. Даже не думайте!

Ее внимание привлекают две неопознанные девицы в вечерних нарядах. «Страшные какие», – думает Юля. Потом она качает головой – новый цвет волос Ирины Понаровской наводит ее на мысль, что меняться так часто не стоит, даже если ты внутренне готова к переменам. Та-ак, а это кто?!

– Ларис! – кричит она и спохватывается. – Это я не вам. Что? В четверг? В четверг у нас тема «Мой мех – мой грех». – Юля машет рукой Ларисе, чтобы та подошла, и прикрывает трубку одной рукой. Пальцем другой она тычет в чью-то фотографию. – Смотри! Эту даже по имени стали подписывать…

– Среда? – она снова на трубке. – Сейчас посмотрю… Тема «Я готова на это!» про пластические операции… Интересно… Это я не вам!

Наша Барби внутренне не была готова на пластическую операцию, но сейчас, разглядывая героинь светской хроники, она вдруг подумала, что сама бы лично разослала им всем пригласительные. Вот кто по-настоящему украсил бы массовку в 14-й студии на эфире, посвященном жертвам пластической хирургии…

– Вы меня слышите? 200 посадочных мест, 350 билетов разослано!

Изучение светской хроники продолжается. Сергей Зверев – на каждой странице. «Наверное, – догадывается Юля, – у него открылось второе дыхание. И все после нашей программы. Он был такой смешной!» Этот эфир Юле хорошо запомнился, потому что она получила комплимент от рыцаря ножниц: маэстро сказал, что у нее очень сексуальная кофточка. Приятно.

– Вторник, вторник… Нет. Во вторник у нас Лолита собирается замуж. Ее избранник Саша Зарубин делает у нас на эфире предложение – там ваще ажиотаж!

Пытливый взгляд Юли замечает, что вот уже вторая вечеринка с Шахри Амирхановой проходит без Бориса Ельцина-младшего. Юля внимательно следила за судьбой этой семьи вообще и этого отпрыска в частности. Однажды на свой день рождения она даже испекла любимый торт Наины Иосифовны «Поцелуй негра» и притащила его в редакцию. Миша тогда сказал, что такое название неполиткорректно.

– Понедельник… Понедельник, – Юля делает вид, что размышляет. Она действительно размышляет, но о другом: ее взгляд упал на актрису, которая участвовала в передаче «Я работаю без одежды». «Надо же, – восхищается Юля, – бывшая стриптизерша, которая сидела у нас в зале, теперь – звезда модного сериала… Надо же, как растут люди!»

– Понедельник… Сиамские близнецы Зита и Гита, а потом у нас тема «Пять мужей и больше»… Але! Я ж вам русским языком говорю, женщина…

– Юля!!!

Иногда Генриетта появляется так неожиданно, что может ошеломить самого Бэтмена, и орет так пронзительно, что способна заглушить Марию Шарапову. Юля ойкает и бросает трубку.

– Это что такое! Вы что, на рынке? Нет! Ну так вы там скоро окажетесь!!!

Юля сидит ни жива ни мертва: изученные с утра гороскопы никаких репрессий со стороны начальства не предвещали.

Выжатый как лимон возвращаюсь с работы. Поднимаюсь по лестнице и вижу Анну Ивановну, мою соседку с нижнего этажа. Приятная пожилая женщина, одинокая пенсионерка. Иногда я заношу ей кое-какие продукты.

– Ой, я вас так хотела сегодня застать, – у нее тихий приятный голос. – У вас такая замечательная программа была.

Днем был эфир про сиамских близнецов Зиту и Гиту. В студии они встретились со своими родителями, а потом няня знаменитых в советские времена близнецов Кривошляповых рассказывала о том, как тяжело умирали ее подопечные…

– Я так плакала, так плакала, – Анна Ивановна утирает слезы, – Андрюша, может, вы зайдете ко мне на чашку чая?

Дальше коридора в этой квартире я еще не был. Надо же, я думал, что подобные интерьеры можно увидеть только в кино… Все очень чисто, очень аккуратно. Огромный дубовый буфет с вставками из цветных стекол, круглый столик с ажурной белой салфеткой посередине, этажерка с фигурками Ленинградского фарфорового завода, зеленая лампа, и почему-то на кровати лежит огромный механический будильник. Я даже не помню, когда видел последний раз такой…

– Сломался? – я киваю головой на этого монстра.

– Нет, – Анна Ивановна отрицательно качает головой. – Знаете, Андрюша, так одиноко… – Она садится на кровать и берет в руки часы. – Муж умер много лет назад, и все это время я ложусь спать с будильником. Он тикает, а мне кажется – его сердце рядом со мною бьется… – Анна Ивановна достает из кармана вязаной кофты платок и вытирает повлажневшие голубые глаза. – Если бы не телевизор и не ваша программа…

У нее очень добрая улыбка.

– Вот вы мне скажите, Андрей, – она прячет будильник под подушку и ведет меня на кухню пить чай. – Откуда вы берете этих героев? Где вы их выискиваете?

– Ну как же, Анна Ивановна, – я сижу на ветхозаветной табуретке и глаз не могу оторвать от полки с жестяными баночками, на которых написано «мука», «пшено», «сахар»… – Люди звонят, приезжают…

– Как можно звонить, ну вы скажите, – она смотрит на меня осуждающе, – как можно звонить? Я видела эту женщину, которая стоит на голове. Ну пусть она стоит у себя дома. Зачем же приезжать на телевидение и стоять на голове, когда смотрит вся страна? – Не дождавшись от меня ответа, Анна Ивановна продолжает: – А та женщина, которая сделала себе вместе с дочкой… Как это называется, когда булавки везде, – пирсинг? – Я киваю головой. – У нее голова на плечах есть?

Анна Ивановна угощает меня чаем с баранками и лимонными дольками.

– Вам, Андрюша, конечно, лучше бриться, – от всей души советует она мне. – Вы такой интеллигентный. И что они вам с волосами делают? Почему они гладкие? Не нужно вам это совсем…

Слышал бы Стасик эти комментарии… Что касается меня, то я давно привык, что иногда, потратив сотни часов на переговоры с будущими героями, потеряв море крови и нервов, ты выходишь в эфир, но все, что запомнят о тебе зрители, – это милая прическа, симпатичный свитер и очередная сплетня в интернете. Для Анны Ивановны, в частности, было важно, побрился я сегодня или нет. Но по сравнению со многими «замечаниями» критика в устах этой пожилой женщины звучала почти как похвала – так искренне, желая только лучшего, общаются с детьми матери и хорошие учительницы начальных классов.

– А у меня тоже будет большая стирка! – мы прощаемся около двери, и она, улыбаясь, смотрит на меня снизу вверх. – Нам, пенсионерам, выделили деньги на покупку стиральной машины, – глаза Анны Ивановны начинают сиять. – Вот. Скоро должны привезти устанавливать.

На ее двери два замка и цепочка. Она долго это все отпирает и говорит:

– Как-то вы устало выглядите, Андрюша. Все-таки странная у вас профессия. Вот хорошо актерам – снялся один раз, и всю жизнь тебя помнят. А вы живете, пока вас показывают. – И лицо моей соседки вдруг становится очень печальным. – Вы должны обязательно помнить, что есть еще жизнь, помимо всего этого… Вы же не хотите в старости засыпать с будильником?

Мы проезжаем мимо казино в Марбелье.

– Скажи, – Марина нежится в лучах заходящего солнца, – вот если бы ты выиграл миллион, что бы ты с ним сделал?

В Испанию мы прилетели вчера. Но о том, что мы летим не просто в Испанию, а в гости, я узнал только в Шереметьево-2, когда заинтересовался содержимым двух Марининых чемоданов.

– Дорогая, мы же вроде на пару дней собирались…

– Это для Муси. Там платья, всякие штучки, туфельки, – она счастливо улыбается. – Вот посмотришь на ней, какая красота. Я так долго ждала этих последних коллекций!

Я растерян:

– Муся?

– Ну да! – она вызывающе смотрит на меня. – Ты же сам просил познакомить тебя с моей дочкой. Забыл?

– Но я же не знал, что она в Испании!

– Ну, так и что бы ты сделал с миллионом?

Дочка Муся вместе с игрушечным щенком, умеющим ходить, скулить и гавкать, которого я успел купить при пересадке в Гамбурге, благополучно уложена спать, ее чудесные новые платья с любовью развешаны на плечики, няня получила знатный нагоняй за какую-то провинность, а мы едем в ресторан.

– Ты знаешь, наверное, купил бы тебе кольцо, как у голливудских звезд, с бриллиантом, – я надеваю воображаемое кольцо ей на палец и целую руку, Марина смеется. – С очень большим бриллиантом, – и я с видом оценщика начинаю любоваться на мираж камня. – Потом дал бы деньги на строительство церкви у себя в городе и, может быть, свозил бы куда-нибудь своих редакторов отдохнуть. Они давно нигде не были. А ты?

– Ну, за кольцо спасибо, но зачем же давать деньги на монастырь? – Она требовательно заглядывает мне в глаза. – Сегодня же не пишут в газетах и не снимают программы о хороших делах. А вот мое новое платье от Dior будет во всех светских хрониках. – И она пристально смотрит куда-то вдаль, вероятно, на воображаемую себя в новом платье. – Или можно устроить конкурс красоты среди стриптизеров! Точно! – оживляется она. – Если бы у меня был свободный миллион, я бы организовала конкурс, и ты бы оказался на первых страницах. Или нет! Лучше организовать вечеринку, где все будут только в нижнем белье. Надо позвонить Андрею Фомину – только он сможет реализовать мою мечту!

– А если серьезно? – спрашиваю я.

– Почему тебе все надо серьезно? – вздыхает она и треплет рукой мои волосы. – Не знаю… Мне нужно было бы долго думать, на что бы я потратила эти деньги. Женщинам, которые зарабатывают больше, чем мужчины, сложно о чем-то мечтать… Хотя, – чуть прищурясь, она смотрит куда-то вдаль, – не обязательно иметь миллион, чтобы сделать человеку приятное. Мне бы хотелось, – она поворачивается ко мне лицом, и я вижу мечтательную прозрачность ее голубых глаз, – чтобы у меня был такой же покровитель, как Павел I… Мне рассказывали, когда он строил замок в Петербурге, чтобы доказать свою любовь к Аннушке Гагариной, приказал выкрасить его стены в цвет ее любимых перчаток. Терракотовый…

Миша нервничал. В минувшую субботу он пригласил Риту в клуб First (я отдал ему свое приглашение). Сначала все – за исключением суммы, которую он заплатил за парковку, и подозрительных взглядов охранников – было хорошо. А потом они вышли из клуба и решили, что на этот раз поедут к ней, как вдруг шеф-редактор с ужасом обнаружил три машины сопровождения.

Три дня терзаний, и Миша не выдержал – вызвал Бойко на первый этаж телецентра, в «Кофемакс».

– Обалдеть! – Наташа звенит ложечкой, гоняя остатки кофе по чашке. – И кто она?

– Не знаю! – Мишин кофе уже остыл. – Она мне так и не сказала.

– А ты спрашивал? – Бойко подозревает бледного шеф-редактора в трусости.

– Да! – и Миша чуть не опрокидывает чашку себе на колени. – И знаешь, что она мне ответила?

– Что? – нетерпеливо шепчет Наташа.

– Много будешь знать, скоро состаришься…

– Лучше не стареть, – и Наташа закурила, кидая на Паронина многозначительные взгляды.

Утром я встал пораньше – мне очень хотелось перед отлетом в Москву искупаться в море. Марина наотрез отказалась подниматься в такую рань ради столь сомнительного удовольствия.

Судя по всему, с ней согласно все население Марбельи – я на пляже один. И мягкие лучи утреннего солнца, и крики чаек, и потрясающая прозрачность воды – все это для меня одного. Я лениво плаваю не очень далеко от берега. Опустив лицо в воду, разглядываю красивые камешки, проплывающую стайку рыбок – выдох-вдо-о-ох – и снова красивые камешки, колышущийся куст водорослей, рыбки – выдох-вдо-о-ох– медуза, что-то блестящее… Очень блестящее. Ныряю и…

Я сижу на берегу и держу в руках кольцо с немыслимо огромным бриллиантом. Камень уже высох, но все равно блеск от него просто феерический. Я наспех вытираюсь, одеваюсь и бегу, чтобы успеть к пробуждению Марины.

– Доброе утро, – целую я уже не спящую красавицу. – У меня для тебя две новости.

– Фу, какой соленый, – зевает она. – Ты что, даже соль не смыл?

– Ну, так с какой начать? – тормошу я ее.

– Разумеется, с плохой…

– Ты немного подгорела на солнце, поэтому тебе лучше намазаться кремом.

– А хорошая? – Она снова зевает.

– Хорошая – вот, – я разжал кулак, выпустив на волю ослепительные бриллиантовые брызги.

– Боже мой, – Марина моментально проснулась, ее рука на долю секунды зависла над кольцом, как бы колдуя, а потом она взяла его и принялась вертеть во все стороны. – Где ты его взял? Где ты взял это кольцо? Это же 7 карат, не меньше…

Как человек, владеющий алмазными рудниками в ЮАР, Марина вряд ли ошибалась.

– Видишь, мечты сбываются, – и я надеваю его ей на палец. – Я ходил в плавание и в местечке под названием «Золотая миля» поймал для тебя эту бриллиантовую рыбку.

– Бог ты мой! Только никому не рассказывай, – Марина все не может оторвать глаз от моего улова, – никому в мире! Пусть это будет нашей тайной.

– Пусть, – соглашаюсь я.

За полчаса до начала ток-шоу («Добрый день! Добрый день! Добрый день! С вами «Большая стирка»!») в студии для подзарядки публики устраивался танцевальный конкурс. Уговаривать никого не приходилось – желающих продемонстрировать себя было предостаточно. Сегодня две юные девушки под наш основной хит – песню Маши Распутиной «Дождь сумасшедший» зажигали в студийной дискотеке так, что вместо обещанной пачки спагетти «Макфа» (призы победителям перепадали от разных программных спонсоров) получили целую коробку этих мучных изделий.

Абсолютно довольные танцовщицы залезли на лестницу съемочного павильона и просидели там весь эфир в обнимку со своим трофеем.

Впоследствии оказалось, что счастливые обладательницы коробки макарон были дочками ОЧЕНЬ высокопоставленного кремлевского чиновника.

Служба безопасности сообщила об их приходе на программу, и Генриетта, опоздав к началу, все время пыталась выяснить, где же они сидят.

– Третья камера, покажи-ка мне блондинок в четвертом ряду! Нет. Этим уже хорошо за 30… Что делать? Где они? Меня же уволят!

Она не могла успокоить себя, как гоголевский поручик Пирогов, бутербродами, – вечером ей предстоял ужин в «Пушкине».

– Наташа! Вы в своем уме?! Неужели нельзя было направить их на лучшие места?! – показательная порка в рацию редактора по гостям предназначалась для всех.

– Когда в студии 350 человек, остальных можно подвесить только к потолку! – отчаянно защищалась Наташа.

– Это потеря квалификации! Вы должны были почувствовать, что это не простые девушки! – наседала продюсер.

Наташа понимала, что переубедить Генриетту так же невозможно, как и называть имя убийцы в начале романа Агаты Кристи. Но даже с Наташиным опытом разобрать социальный статус зрителей было невозможно. К нам приходили, приезжали, прилетали абсолютно разные люди…

Заполучить на съемки Пугачеву – нормальная мечта любого телевизионщика. Но сколько бы Бойко ни кричала в трубку: «Это Наташа – Первый канал!», сколько бы интеллигентная Лариса ни говорила проникновенно и даже с придыханием: «Здравствуйте… Алла Борисовна», Пугачева от участия в «Большой стирке» отказывалась. Было решено пойти на крайние меры – обратиться за помощью к Филиппу Киркорову. По секрету он рассказал, что в среду поздно вечером Пугачева будет ужинать в ресторане Cantinetta Antinori. Мы заняли круговую оборону, и – Филипп не обманул: Примадонна действительно входила в зал. Сделав глубокий вдох, я беру заранее заготовленный букет цветов, подхожу к ее столику и встаю перед ней на колени… Сердце Примадонны дрогнуло, и она…

Согласилась! Согласилась! – кричит Наташа в трубку Ларисе.

Невероятная удача: Алла Борисовна не просто согласилась прийти на эфир, а пообещала захватить с собой Кристину. И в нашем бесконечном кроссе с препятствиями, отодвинув все ранее запланированное, вперед вырывается тема: «Мой ребенок – са-мый-самый». Ну как так случилось, что накануне этих съемок в эфир вышла записанная ранее «Большая стирка» с участием Сергея Челобанова? Кто-то ведь должен был догадаться, что Пугачевой доложат о его откровениях…

Через 30 минут после эфира Примадонна позвонила в редакцию и заявила Юлечке:

– Так вот кто у вас герои? Ну так не надейтесь, что я к вам приду.

Оставалась последняя надежда «поймать» звезду. Как-то раз в один из капканов, умело расставленных Бойко на Аллу Борисовну, попался некий Дима – с виду ничем не примечательный мужик, работающий водителем при казино «Шангри Ла». Он рассказал ей удивительную историю: оказывается, его жена работает в этом же казино на ставке– лепит любимые пельмени Пугачевой.

– Ты представляешь, – Наташа облизывается, – КАКИЕ это пельмени, если ей регулярно платят зарплату за то, чтобы она, дай бог, раз в месяц их слепила!

В общем, эта Марья-искусница из любви к телеискусству внесла имена Бойко и Пятницкой в список гостей казино. Сборы были недолгими. Сходить в казино при первом удобном случае они пообещали себе, еще когда делали программу про игроманию. На передаче были жены, мужья которых проигрывали в казино целые состояния. Еще был человек, которому пришлось поменять внешность, чтобы спастись от долгов кредиторам. В общем, про казино они знали многое, вот только побывать им там не доводилось.

Теперь, получив свои гостевые фишки и крепко войдя в роль настоящих прожигательниц жизни, раскованно покуривая, Наташа с Леной дефилировали по залу. Цель была пока одна – понять принцип игры на загадочной рулетке.

– Слушай, Наташ, а при чем здесь тройка, семерка и туз?

– Не туз, а дама пик.

– Да какая разница!

– Это у Пушкина не в рулетку, а в очко играли, поняла?

Позависав немного за спинами играющих и не поняв ровным счетом ничего, они уже почти было решились отправиться на поиски игровых автоматов, как вдруг их окликнул мужской голос:

– Девчонки, а вы что здесь делаете?

Наташа с Леной страшно обрадовались – за одним из столов сидел Феликс Комаров и махал им рукой.

Бизнесмен Феликс Комаров был участником программы «Странные числа». Его история просто уникальна. Офис г-на Комарова располагался в Нью-Йорке, в одной из башен-близнецов на Манхэттене, и 11 сентября он не только сам не вышел на работу, но и дал выходной всему офису. История умалчивает о том, было ли это случайностью, главное, Феликс оказался нормальным веселым мужиком (в отличие от центрального героя той программы, давшего своему новорожденному сыну имя БОЧ рВФ 260602, что, по замыслу продвинутых родителей, должно расшифровываться как Биологический Объект Человек рода Ворониных-Фроловых, родился 26 июня 2002 года).

– Ой, привет, Феликс!

– Девчонки, так вы еще и играете? – радовался Комаров.

– Да мы так… не определились еще. Можно к тебе?

Они подсели к нему за столик, и Феликс вполне доходчиво объяснил им правила игры. Все оказалось на удивление просто. Оставалось только разработать тактику. Бойко с Пятницкой тут же, не сходя с места, провели летучку, в ходе которой было решено ставить все фишки на одно число.

– Так, – приступила к главному Наташа. – Ни тузов, ни дам пик тут нет. Значит, тройка или семерка.

– Давай на семь ставь, – скомандовала Пятницкая.

– А почему не на три?

– Потому что у нас в студии семь кресел для гостей, дура.

Феликс с интересом наблюдал за происходящим. Играл он давно и потому совсем не удивился, когда крупье объявил:

– Семь! Красное, нечетное.

В глазах Пятницкой загорелись страшные огоньки:

– Наташка… Давай, давай еще играть!

– Да ты с ума сошла! – и Бойко на всякий случай прикрыла выигрыш грудью.

– Наташка… Мне очень нужны деньги. Ты же знаешь – дочке нужно за секцию отдать, масло в машине поменять, сумку я себе новую присмотрела…

Но Бойко уже тащила ее через весь зал к выходу. Пятницкая вяло упиралась, продолжая перечислять какие-то предметы, которые ей необходимо купить.

– Нет, ну какая дура! – шипела ей в ухо Наташа. – Пойдем отсюда побыстрее и займемся собой.

Пробегая мимо гардероба, Бойко краем глаза заметила, как в казино входил еще один герой «Большой стирки» – режиссер Борис Краснов. Когда-то в программе «Тайные увлечения» он с восторгом рассказывал о своей огромной коллекции молочников, которые привозит со всего мира. «Вот интересно, – в отличие от Пятницкой, рассудок Бойко еще функционировал, – у Бори здесь встреча с кем-нибудь насчет молочника или он тогда умолчал о еще одной своей слабости?»

На выяснение времени не было. Господин Краснов еще не успел войти в зал, как хлопнули дверцы припаркованной у казино пятницкой «шестерки». Откуда-то звучала музыка, куда-то торопилась группа шумных подростков, припозднившийся голубь поуютнее устроился на голове Александра Сергеевича, а грешные огни казино щедро разбрызгивали вокруг разноцветные лучи. Некоторые из этих лучей с любопытством заглядывали в салон потрепанного «жигуленка», чтобы осветить ритмичными вспышками сосредоточенные лица двух женщин, делящих пополам грешные три тысячи долларов. Белый Mercedes Пугачевой со знаменитым номером 001 АА не заметил никто. Примадонне сегодня тоже везло по-крупному – редакторам «Большой стирки» было не до нее.

Моя личная жизнь не дает никому покоя. И не только тем, кто начинает свой день с бульварной газеты в московской подземке. Сегодня Генриетта со скрипом утвердила предложенную Мишей тему «Синдром Деми Мур». Ей очень долго пришлось объяснять, что Деми Мур и Брюс Уиллис давно разошлись и сорокалетняя (с хвостиком) Мур вышла замуж за молодого актера Эштона Катчера, которому только исполнилось двадцать пять. То есть программу посвятили, скажем так, зрелым женщинам, которые встречаются с мужчинами намного их моложе. И тут Пятницкая, которой тема очень понравилась (несмотря на то, что Анжела Ермакова туда не влезала по параметрам), вдруг заявляет:

– Андрей, ты не думай, мы тебя совсем не имели в виду!

И все хором стали заглядывать мне в глаза. Сначала я даже не понял, о чем это она, а потом… Господи, да это они про меня и Марину!

– Да я ничего такого и не думаю!

– Ну, Андрей, – Пятницкая поняла, что переборщила, и тут же с налету старалась исправить ситуацию, – ну ты же сам предлагал эту тему, помнишь? Ты же сам был в шоке от Надежды Бабкиной?

Точно. В шоке я был, но совсем от другого. Зимой, накануне съемок «Новогоднего огонька», в коридорах «Мосфильма» я столкнулся с Надеждой Бабкиной и замер… Даже забыл с ней поздороваться. Я, конечно, слышал раньше, что некоторые от любви худеют (благодаря публикациям в прессе все были прекрасно осведомлены о ее страстном романе с певцом Евгением Гором, которого она ласково называет Женька), но не до такой же степени! Зато время, пока я не видел Надежду Георгиевну, от нее осталась ровно половина. Это было похоже на фокус. Я навел справки и выяснил, что имя этого фокусника не Амаяк Акопян и даже не Дэвид Копперфильд. Кудесника, а точнее кудесницу, звали Маргарита Королева, знаменитый московский диетолог. Парадокс ситуации заключался в том, что я прекрасно знал Риту – она даже была у нас на эфире.

Я объясняю девчонкам, что, говоря о Надежде Бабкиной, я имел в виду совершенно другую тему и что Риту мы уже на эфир приглашали.

– Точно, – Бойко воодушевленно смотрит на Пятницкую, которая решила сменить имидж и весь день ходит в косынке. – Мы еще тогда слезами тут уливались, что не можем себе позволить такие дорогие процедуры. Помнишь, Ленка? А теперь…

В общем, уже через несколько минут я звонил на мобильный Королевой и пытался записаться на консультацию на ближайшее свободное время. Все, что мне могли предложить, – это встречу через три недели в 8.15 утра.

– Дорогой, не переживай, ты не в самой плохой форме, – шепнула мне в трубку Рита. И я стал ждать. Вместе со мной в ожидании томились Бойко и Пятницкая.

В назначенное время мы – я, Бойко и Пятницкая – сидели в кабинете гуру диетологии и сквозь утреннюю дрему внимали каждому ее слову. Самое большое впечатление производило число звезд на один квадратный метр клиники Королевой. Политики и бизнесмены, актрисы и певицы – все эти люди, чьи фотографии не сходили со страниц светской хроники, были здесь. Без косметики, грима, галстуков и лишнего пафоса. Они пили ромашковый чай, мило щебетали и делились своими победами и поражениями в борьбе с лишним весом. Все, что их разделяло, – тонкая ширма, за которой каждый получал свою порцию процедур. Девиз этого тайного клуба был прост: здесь все свои!

Приобщение к тайному диетическому сообществу стоило действительно дорогого. Лена с Наташей поняли это очень быстро: деньги, выигранные в казино, успешно таяли вместе с их килограммами. Уже через две недели после начала курса процедур они с радостью смотрели на себя в зеркало – никогда прежде они не добивались такого результата за столь короткий срок, причем без особых жертв. Самым трудным для обеих был даже не отказ от белого хлеба, колбасы и сахара. Самым страшным было сказать «прощай» волшебному хрусту тортика «Причуда», который был верным спутником всех собеседований и обсуждений, с успехом заменяя завтраки, обеды, ужины и десерты. (В день они могли с легкостью схрустеть штучки три.)

«Но и это еще не все!» универсальный клич «Магазина на диване» уместен и здесь: благодаря секретному клубу они знали все, что происходит в городе. Куда ехать отдыхать, что смотреть в театрах и даже ситуацию в политических кругах. Килограммы таяли, a VIPы, наоборот, прибывали: в клинике Королевой не только встретиться с известной персоной, но и получить ее согласие на участие в эфире было намного проще, чем часами и днями вызванить ее, правдами и неправдами заманивая на передачу. VIPы – тоже люди и в состоянии расслабленности соглашаются значительно легче.

Пятницкая лежит на кушетке. Слева за тонкой ширмой – Бойко, справа – Анита Цой.

– Так хочется сладкого, – стонет Бойко, познавая страшные тайны гидроколонотерапии.

– Замолчи сейчас же, – ругается Пятницкая, получающая, прикусив губу, свою долю лечебного массажа, – а то выйдем, и я не удержусь – либо торт куплю, либо тебя стукну!

– Не ссорьтесь, девочки, – протяжно откликается Анита (на неопознанных процедурах), – скоро будет легче, я уже второй день как о шоколаде думать перестала. Даже смотреть на сладкое не могу…

«Врет», – мысленно телепортирует Пятницкая Бойко.

«Конечно», – отвечает та.

И вдруг за ширмой раздается тихий страдальческий стон:

– Какой кошмар… Я больше не могу терпеть эти муки!

Редакторы «Большой стирки» тут же забывают про Аниту Цой, потому что узнают золотой голос России – голос Николая Баскова.

– Коля? День добрый, это Наташа – Первый канал! Я вам звонила…

– О боже… – в золотом голосе России появляется какая-то неблагородная примесь. – Только не это.

Что именно «это» – неясно: то ли Наташа, то ли очередная процедура.

– Но вы же взрослый человек, вы же понимаете, что тема «Хочу ребенка от знаменитости» без Баскова просто невозможна!

За тонкой перегородкой – нервное покашливание…

Бойко понимает, что время назначенных процедур на исходе, и «кует железо»:

– Коля, ну пожалуйста… Не заставляйте меня давать эксклюзивное интервью газете «Комсомольская правда», нет, что это я! Газете «Жизнь» – о том, где и, главное, КАК вы потеряли эти десять «кэгэ»…

Через пятнадцать секунд согласие Баскова было получено, и девушки поняли: деньги, так счастливо выигранные у фортуны, второй раз были ими поставлены на правильное число.

– Предлагаю тему! – сегодня стартует Пятницкая. – «Скрученный спидометр».

– Ленка, где это тебя так занесло на дороге?

– Полегче на поворотах! Не на дороге, а в возрасте. Женщины ведь часто переделывают паспорт, платят деньги, чтобы все думали, что она моложе на десятку.

– О-о-о-о… У кого чего болит? Не подумываешь ли и ты об этом…

– Ага, а потом подтяжку с липосакцией…

– Юля, – срочно прерываю я их беседу, потому как еще чуть-чуть и опять про похудение начнут, – а что у нас по звонкам?

Юля тут же начинает тараторить:

– Значит, так: у нас 27 звонков на тему «Мне 75, а я люблю носить мини-юбки», 326 – «Хочу ребенка от Баскова», 152 – «Я беременна от Баскова»…

– А у нас что, есть договоренность со Светой? – удивляюсь я. – Как жена будет реагировать на этих героинь? По-моему, все, что у нас есть, – это слабая надежда на то, что мы можем получить их первое интервью после рождения ребенка.

Бойко многозначительно ухмыляется.

– Вы смотрите «Большую стирку», и я напоминаю, что наша тема сегодня – «Домашние любимцы – кастрировать или нет»! И сейчас ветеринарный врач Ирина Леонидовна Красовских скажет все, что она думает о предыдущей истории!

Аплодисменты!

Ветеринарный врач, молодая, сильно накрашенная дама, обращаясь к Тамаре Иннокентьевне, очень худой пятидесятилетней женщине с химией на голове, начинает горланить с первых секунд появления в студии:

– Да что вы говорите такое! Что значит – обездолить животное и обречь его на моральные и нравственные муки?!! Вы что, серьезно верите, будто кастрированный кот в самом деле переживает, что теперь он не в состоянии родить сына, посадить дерево и построить дом?!

В ответ на этот вражеский выпад Тамара Иннокентьевна вытаскивает из корзинки пушистый комок и, высоко его подняв, с гордостью докладывает:

– Это сын великого Кузи! – Она потрясает пищащим котенком. – И этот род никогда не прервется!

На двенадцатой минуте сегодняшнего эфира Миша, если бы мог, кастрировал бы всех редакторов, но так как отрезать им было нечего, его голос в ручных рациях звучал пугающе:

– Лена! Можно попросить сексолога Палеева вспомнить, что он не на кабельном канале в Северном Бутове, когда он дает статистику о том, что каждая четвертая женщина, имеющая домашнее животное, сожительствует с ним!!! – Миша срывается на крик: – А в прямом эфире главного телеканала страны!

– Я уже подходила к нему во время рекламы! – в голосе Пятницкой Миша услышал полное отсутствие тургеневского лиризма.

Тем временем в студии супруг Тамары Иннокентьевны, Борис Константинович Ефремов, рассказывает о подвиге Кузи. Отправляясь в отпуск на юг, жители поселка Оленек супруги Ефремовы отвезли в Якутск к знакомым своего домашнего любимца – семилетнего кота Кузю. Через три недели отдохнувшее семейство вернулось за членом семьи, но расстроенные приятели объявили, что десять дней назад Кузя куда-то исчез. Поиски результата не дали, и убитые горем Ефремовы вернулись в свой поселок.

Спустя два месяца на пороге своего дома они обнаружили сильно потрепанного Кузю с абсолютно стертыми когтями. Через таежный лес, по холмам и перевалам, пересекая многочисленные реки и озера, возвращаясь из шумного города домой, кот преодолел 2 тысячи 150 километров.

– Уму непостижимо, как он это сделал, – заканчивает сагу о Кузе его хозяин Борис Константинович.

Аплодисменты!

В это же самое время за кулисами редакторам «Большой стирки» открывалась иная сторона кошачьей сущности. Говоря прямо, там был настоящий «кошачий концерт». До сих пор остается невыясненным, кто и зачем выпустил «погулять» перед выходом в эфир кошек Куклачева, не оставив руководства по правильному их собиранию. Исцарапанная Лариса плакала, не менее изодранная Бойко гнусно материлась, и только Инна Цветкова в очередной раз напомнила всем, что прожила некоторое время в Японии. Проявив истинно восточную сдержанность, то есть не бросившись на котов нахрапом, Инна сбегала за валерианкой в телевизионный медпункт. Вернувшись, она тут же вылила содержимое пузырька на пол.

В эфир кошки Куклачева в этот день так и не вышли. С маслеными глазами, топорща усы, они валялись вокруг коричневой валериановой лужи, стучали хвостами об пол, переворачивались с боку на бок, в общем – им было хорошо. Что им слава прямого эфира даже в самом популярном ток-шоу в сравнении с дивным запахом кошачьей версии «Агента-провокатора»?

– Где он?! – в нашу комнату врывается неожиданный гость – Верочка.

Она видит меня и с облегчением вздыхает:

– Фу-у, слава богу.

Даже и не спрашиваю, что случилось. Потому что с самого утра у нас гости – все хотят узнать из первых рук о том, как на меня с ножом напала сумасшедшей красоты поклонница. Газета «Жизнь» немного приукрасила действительность – чтобы жизнь скучной не казалась. На самом деле Насте (наша постоянная «клиентка», которой кажется, что ей не далеко за тридцать, а все еще тринадцать лет) вдруг надоели постоянные «не положено» и «женщина, отойдите, кому сказал», которые она вынуждена все время выслушивать от службы охраны, и, достав нож, она бросилась на охранника. Слава богу, все обошлось.

– Ты, я вижу, цел… – Верочка переводит взгляд на роскошный букет на моем столе.– А это тогда кому? Какие розы, просто очуметь! Это в честь чего? Сегодня ведь не твой день рождения, я точно помню…

– Ну, не все же такие сумасшедшие, как Настя, – я очень рад видеть Верочку. – Заходила бы к нам почаще, знала бы, что есть такая девушка Катя, у которой папа директор цветочного магазина, и она каждую неделю присылает мне букет роз.

– Ой, как у вас все запущено! – Верочка обводит глазами нашу комнату. – Поклонницы, ножи, цветы… А я, собственно, и так бы к тебе зашла. Или позвонила. Потому что я сегодня видела сон.