Феликс идет к колодцу. В руках у него ведро, одно из шести имеющихся в доме. Ведро деревянное, из-за черной металлической ручки кажется старым. Оно тяжелее других, но Феликс не ропщет, ему это даже нравится. Оно, мол, стабильности придает. Один конец веревки Феликс привязал к поясу, другой – к шесту у двери черного хода. Веревка длинная, ненатянутая. Часть ее постоянно задевает брючину и ботинки. Феликс боится споткнуться, поэтому левой рукой отодвигает веревку подальше от себя. Он в повязке. Обломки багетов ограничивают тропку и не дают с нее сбиться.

– Точно игра в детстве, как бишь ее, «Операция»? – кричит он Джулсу, который, тоже в повязке, ждет у шеста. – Помнишь? Как коснусь ногой дерева, звенит звонок.

Джулс не умолкает с тех пор, как Феликс отправился к колодцу. Так заведено в доме: один несет воду, другой говорит, чтобы несущий по голосу определил, насколько отошел от дома. Джулс не рассказывает ничего особенного. Про оценки, которые получил в колледже. Про первые три места, где работал по окончании учебы. Некоторые слова Феликс слышит, некоторые – нет. Это не важно. Пока Джулс говорит, Феликс чувствует себя не таким беспомощным.

Хотя особой уверенности голос Джулса не вселяет.

Феликс врезается в колодец. Каменный выступ царапает ему бедро. Больно, а ведь шел он медленно. А если бы бежал?

– Я у колодца, Джулс! Сейчас повешу ведро на крюки.

За Феликсом наблюдает не только Джулс. На кухне стоит Шерил, слушает через закрытую дверь черного хода. Пост на кухне ввели на случай ЧП. Шерил искренне надеется, что сегодня роль страховочной сетки играть не понадобится.

Над бездонной глубиной колодца установлена деревянная перекладина с металлическими крюками на концах. Это ведро единственное сидит на крюках идеально, потому Феликс и любит его брать. Он крепко привязывает веревку к ведру. Убедившись, что держится хорошо, он поворачивает ручку до тех пор, пока веревка не натягивается. Руки свободны, Феликс вытирает их о джинсы. Тут он и слышит шорох.

Феликс быстро поворачивает голову и закрывает лицо руками. Ничего не происходит. Нападать никто, похоже, не собирается. Джулс по-прежнему стоит у двери черного хода, рассказывает, как работал автомехаником. Как ремонтировал машины. Феликс слушает.

Тяжело дыша, Феликс прокручивает ручку в противоположном направлении – только один оборот, – а сам прислушивается к звукам двора. Сейчас веревка натянута не так туго, можно снять ведро с крюков. Пусть повисит над каменным жерлом колодца. Феликс ждет еще минуту.

– Эй, Феликс, все нормально? – окликает его Джулс.

Отвечает Феликс не сразу, продолжая прислушиваться. Наконец, прервав молчание, он понимает, что голос указывает его точное месторасположение.

– Да. По-моему, я что-то слышал.

– Феликс?

– Я вроде бы что-то слышал! Сейчас набираю воду.

Феликс поворачивает ручку. Ведро опускается, бьется о каменные стенки колодца. Каждый удар разносит гулкое эхо. Феликс помнит: чтобы ведро коснулось воды, ручку нужно повернуть двадцать раз. Вот он и считает обороты.

«Одиннадцать… Двенадцать… Тринадцать…»

После девятнадцатого оборота Феликс улавливает плеск. Решив, что ведро наполнилось, он поднимает его. Вешает на крюки, развязывает веревку и бредет обратно к Джулсу.

Так он повторит три раза.

– Несу первое! – объявляет Феликс.

Джулс до сих пор рассказывает про авторемонт. Когда Феликс подходит к нему, Джулс касается его плеча. Обычно стоящий у шеста стучит в дверь черного хода, предупреждая того, кто ждет на кухне, что первое ведро принесли обратно полным. Только Джулс мешкает.

– Что ты там услышал? – спрашивает он.

Феликс задумывается.

– Оленя, наверное, – отвечает он, не выпуская тяжелое ведро. – Точно не скажу.

– Олень из леса выбежал?

– Не знаю, откуда он взялся.

Джулс молчит. Потом, судя по шороху, что-то ощупывает.

– Проверяешь, одни мы или нет?

– Угу.

Убедившись, что все в порядке, Джулс дважды стучит в дверь черного хода. Он забирает ведро у Феликса. Шерил распахивает дверь, Джулс передает ей ведро. Дверь закрывается.

– Вот тебе второе, – объявляет Джулс, вручая Феликсу другое ведро.

Феликс снова бредет к колодцу. Это ведро из листовой стали. Таких в доме три. На дне ведра два булыжника. Их положил Том, выяснив, что ведро слишком легкое и в воду не погружается. Нет, пушинкой и это ведро не назовешь, но оно не такое тяжелое, как деревянное. Джулс снова говорит, на сей раз о породах собак. Феликс об этом уже слышал. Когда-то у Джулса была Черри, белый лабрадор. Редкая упрямица! У Феликса ботинок вязнет в грязи, и он едва не падает. Он чувствует, что идет слишком быстро, и сбавляет шаг. На этот раз Феликс вытягивает руку: вот колодец, близко. Феликс ставит ведро на каменный выступ и привязывает к нему веревку.

Тут Феликс что-то слышит. Снова. Кажется, вдали хрустят ветки. Он поворачивается на звук и случайно сталкивает ведро с выступа. Оно падает в колодец. Ручка крутится сама. Ведро летит на дно. Удары металла о каменные стенки отзываются гулким эхом. Джулс окликает Феликса, и тот, оборачиваясь, чувствует себя невероятно уязвимым. Он и в этот раз не понимает, откуда звук. Феликс прислушивается, тяжело дыша, прислоняется к каменному выступу и ждет.

Ветер шелестит листвой.

Больше ничего не слышно.

– Феликс!

– Я уронил ведро в колодец.

– Оно было привязано?

Феликс молчит, взволнованно поворачивается к колодцу, тянет за веревку и обнаруживает, что успел привязать ручку к перекладине прежде, чем столкнул ведро с выступа. Феликс отпускает веревку, поворачивается лицом ко двору и ждет. Потом поднимает ведро.

Когда Феликс бредет обратно, Джулс задает ему вопросы.

– Ты как, ничего?

– Угу.

– Ты просто уронил ведро?

– Столкнул. Я снова что-то слышал.

– Какой был звук? Словно ветка хрустнула?

– Нет. Да. Не знаю даже…

Феликс приближается к Джулсу, и тот забирает ведро.

– Ты точно осилишь еще одно ведро?

– Да, с двумя я уже справился. Ничего страшного, Джулс, просто разную хрень там слышу.

– Давай я последнее ведро принесу.

– Нет, я сам.

Джулс стучит в дверь черного хода. Шерил открывает, берет ведро и вручает Джулсу третье.

– Ребята, у вас все нормально?

– Да, нормально, – отвечает Феликс.

Шерил захлопывает дверь.

– Вот ведро, – говорит Джулс Феликсу. – Если что, зови меня. Не забывай, ты соединен с шестом.

Джулс натягивает веревку.

– Угу.

На третий раз Феликс велит себе не спешить. Он понимает, почему торопится. Он хочет вернуться в дом, где можно смотреть Джулсу в глаза, где одеяла на окнах создают ощущение безопасности. Тем не менее к колодцу он попадает быстрее, чем ожидал. Феликс медленно привязывает веревку к ручке ведра и обращается в слух. Тишину нарушает лишь голос Джулса, доносящийся от шеста, к которому привязана веревка.

Кажется, мир накрыло неестественное безмолвие.

Феликс поворачивает ручку.

«Один оборот… Два…»

Джулс что-то говорит, но далеко. Слишком далеко.

«…шесть оборотов, семь…»

Голос у Джулса встревоженный. Зачем ему тревожиться? Или есть зачем?

«…десять оборотов, одиннадцать…»

Лицо потеет под повязкой. Пот медленно течет по носу.

«Еще чуть-чуть, и окажешься в доме, – говорит себе Феликс. – Наполни ведро и дуй…»

Феликс снова слышит звук. В третий раз. Но теперь ему ясно, откуда звук доносится.

Из колодца.

Феликс выпускает ручку и отступает от колодца. Ведро летит вниз, бьется о каменные стенки и, наконец, плюхается на воду.

«Что-то шевельнулось. В воде что-то шевельнулось. Шевельнулось ведь?»

Феликсу холодно. Его колотит озноб, будто мороз по коже.

Джулс зовет его, но Феликсу не хочется отвечать. Не хочется издавать и звука.

Феликс ждет. Чем дольше он ждет, тем сильнее пугается. Словно тишина становится громче. Словно сейчас он услышит то, что слышать не желает. Звук не повторяется, и мало-помалу Феликс убеждает себя: он ошибся. Конечно, в колодце может что-то быть. Но ведь что-то может быть и в реке. И в лесу. И в траве.

Что-то может быть где угодно.

Феликс снова подходит к колодцу. Прежде чем потянуться за веревкой, он ощупывает каменный выступ, водит по нему пальцами. Определяет его ширину.

«Ты поместился бы в колодце? Другой человек поместился бы?»

Феликс не знает. Он поворачивается к дому, готовый бросить ведро. Потом снова поворачивается к колодцу и начинает быстро вращать ручку.

«Тебе померещилось. Парень, да у тебя крыша течет! Поднимай ведро. Возвращайся в дом. Сейчас же!»

Феликс поворачивает ручку, но с каждым движением страх вырывается из-под контроля. Ведро кажется чуть тяжелее обычного.

«Оно НЕ тяжелее! Поднимай ведро и возвращайся в дом. СЕЙЧАС ЖЕ!»

Когда ведро достигает каменного выступа, Феликс останавливается и медленно тянется к ведру. Рука дрожит. Вот пальцы касаются влажной стальной кромки, и Феликс нервно сглатывает. Он блокирует ручку колодца и сует ладонь в ведро.

– Феликс! – зовет Джулс.

Судя по ощущениям, в ведре только вода.

«Вот видишь, тебе почудилось…»

Тут из-за спины слышится, как по траве шлепают мокрые ноги.

Феликс бросает ведро и бежит.

Падает.

«Вставай!»

Феликс встает и бежит дальше.

Джулс зовет его. Феликс отвечает.

Снова падает.

«Вставай! Вставай!»

Джулс хватает его.

Дверь черного хода открывается. Феликса хватает кто-то еще. Феликс в доме. Говорят все сразу. Дон кричит. Шерил кричит. Том велит всем успокоиться. Дверь черного хода захлопывается. Олимпия спрашивает, в чем дело. Шерил спрашивает, что стряслось. Том велит всем закрыть глаза. Феликса ощупывают. Джулс орет, чтобы все замолчали.

Все замолкают.

– Ты проверил возле двери черного хода? – негромко спрашивает Том.

– Откуда мне знать, черт подери, хорошо я проверил или нет?

– Просто спрашиваю, проверил ли ты?

– Угу, проверил.

– Феликс, что произошло? – снова спрашивает Том.

Феликс рассказывает. Старается не упустить ни одной мелочи. Том уточняет, как все закончилось. Особенно его интересует случившееся у двери черного хода. Что было до того, как его втащили в дом? Как именно его втаскивали? Феликс повторяет.

– Ладно, я открываю глаза, – говорит Том.

Мэлори задерживает дыхание.

– Полный порядок, – объявляет Том.

Мэлори открывает глаза. На кухонном столе два ведра колодезной воды. Феликс в повязке стоит у двери черного хода. Джулс снимает с него повязку.

– Заприте дверь, – велит Том.

– Уже заперта, – отзывается Шерил.

– Джулс, поставь стулья из столовой перед этой дверью. Потом заблокируй столом окно гостиной.

– Том, ты меня пугаешь! – жалуется Олимпия.

– Дон, пойдем со мной! Заблокируем комодом переднюю дверь. Феликс, Шерил, поставьте диван на бок и придвиньте к окну. Я чем-нибудь забаррикадирую другое.

Все взгляды устремлены на Тома.

– Ну, давайте, давайте! – торопит он.

Все разбегаются. Мэлори берет Тома за руку.

– В чем дело?

– Мы с Олимпией тоже хотим помочь. Мы же беременные, а не калеки. Можем закрыть матрасами окна второго этажа.

– Ладно. Только повязки не снимайте. И будьте предельно осторожны.

Том убегает с кухни. В гостиной Дон толкает диван к окну. Мэлори с Олимпией поднимаются на второй этаж, осторожно переворачивают матрас Мэлори на бок и ставят к завешенному одеялом окну. Затем делают то же самое в комнатах Шерил и Олимпии.

На первом этаже баррикадируют двери и окна.

Обитатели дома собираются в гостиной. Стоят плотной группой.

– Том, во двор кто-то пробрался? – спрашивает Олимпия.

Том отвечает не сразу. В глазах Олимпии Мэлори читает не страх, а что-то большее. Она сама чувствует то же самое.

– Возможно.

Том смотрит на окна.

– Но вдруг… вдруг это олень? Может ведь быть такое?

– Может.

Один за другим обитатели дома усаживаются на ковер. Садятся поплотнее друг к другу. Плечо к плечу, спина к спине. У одного окна – диван, у другого – стулья с кухни. Обитатели дома сидят молча.

Сидят и слушают.