Наступил полдень. Том с Джулсом так и не вернулись. Прошло в два раза больше обещанных двенадцати часов. Настроение у обитателей дома ухудшается с каждой минутой.
Виктор так и сидит у завешенного одеялом окна.
Обитатели дома держатся вместе и ждут, когда пес успокоится.
«Рано или поздно до нас доберутся, – предрек Дон. – На другое рассчитывать не следует. Это конец света, и если дело в тварях, сущность которых мы не в состоянии постичь, вина целиком наша. Я всегда предполагал, что конец наступит из-за человеческой глупости».
Наконец Виктор затих.
Сейчас Мэлори на кухне, опускает руки в ведро с водой. Сегодня утром к колодцу ходили Дон и Шерил. Каждый раз, когда они стучали и передавали Феликсу полное ведро, в сердце у Мэлори теплилась надежда, что это Том.
Мэлори ополаскивает лицо, проводит мокрыми пальцами по спутанным волосам.
– Черт подери! – бормочет она.
Мэлори одна на кухне. Она смотрит на одеяла, которыми завешено единственное окно, и гадает, что могло случиться. Варианты один ужаснее другого.
«Джулс убил Тома. Он увидел тварь и за волосы затащил Тома в реку. Держал Тома под водой, пока тот не задохнулся. Или они оба что-то увидели. В соседнем доме. Увидели и убили друг друга. Их искореженные трупы валяются на полу в чужом доме. Или, наоборот, Том что-то увидел. Джулс попытался его остановить, но Том сбежал. Заблудился в лесу. Ест жуков. Обгладывает кору с деревьев. Жует свой язык…»
– Мэлори!
Мэлори вздрагивает от неожиданности. На кухню вошла Олимпия.
– Что?
– Мэлори, мне страшно. Том говорил о двенадцати часах.
– Да, я помню, – отвечает Мэлори. – Мы все помним.
Она хочет положить руку Олимпии на плечо и из столовой слышит голос Дона:
– По-моему, их не следует пускать обратно.
Мэлори бросается в гостиную, но Феликс уже там.
– Брось, Дон, не перегибай палку.
– Феликс, что, по-твоему, творится там, снаружи? По-твоему, у нас тут благополучный райончик? Если кто уцелел, то живет явно не в праведности. Вдруг Тома с Джулсом похитили? Вдруг их взяли в заложники? Вдруг сейчас похитители расспрашивают их о припасах? О наших припасах?
– Черт тебя дери, Дон! – ругается Феликс. – Если ребята вернутся, я их впущу.
– Если это они, – уточняет Дон. – И если мы удостоверимся, что Тома не держат под прицелом.
– Заткнитесь, оба! – велит Шерил, влетая в столовую чуть раньше Мэлори.
– Дон, ты же не серьезно? – спрашивает Мэлори.
– Еще как серьезно, – отвечает Дон, поворачиваясь к ней.
– Ты не хочешь пускать их обратно? – недоумевает Олимпия из-за спины Мэлори.
– Я сказал не так! – огрызается Дон. – Я сказал, что в нашем районе могут найтись плохие ребята. Это тебе ясно, Олимпия? Или чересчур сложно?
– Ну ты и ублюдок! – вырывается у Мэлори.
Еще немного, и Дон ее ударит.
– Никаких ссор! – отрезает Шерил.
– Прошло больше суток, – с упреком напоминает Дон.
– Слушай… займись чем-нибудь, а? – просит Феликс. – Всем и так тошно.
– Нужно привыкать жить без них.
– Только день прошел, – говорит Феликс.
– Да, но день там, снаружи.
Дон садится за пианино. Кажется, что сейчас он смягчится, но впечатление обманчиво.
– Зато продуктов теперь на дольше хватит, а это огромный плюс.
– Дон! – рявкает Мэлори.
– Мэлори, ты же ребенка ждешь. Разве не надеешься протянуть подольше?
– Убила бы тебя, – говорит Шерил.
Дон поднимается со скамьи. Лицо у него багровое от злости.
– Том с Джулсом не вернутся, Шерил. Прими это как данность. Вот проживешь лишнюю неделю за счет их пайка, потом съешь Виктора, потом, вероятно, поймешь, что надежда – роскошь из прошлой жизни.
Шерил вплотную подступает к Дону, угрожающе сжав кулаки.
Виктор заливается в столовой.
Феликс встает между Доном и Шерил. Дон его отталкивает. Мэлори спешит к ним. Феликс замахивается. Сейчас он ударит Дона.
Феликс опускает руку.
Во входную дверь стучат.