Лайка лижет тому руку. Слева от него, на устланном ковром полу гостиной, храпит Джулс. За спиной у Тома огромный телевизор на дубовой подставке. У стены коробки с пластинками. Лампы. Клетчатый диван. Камин, выложенный камнем, над каминной полкой большая картина, изображающая пляж. Тому кажется, это северный Мичиган. Над головой пыльный потолочный вентилятор.

Руку лайка лижет, потому что накануне вечером Том с Джулсом отужинали затхлыми картофельными чипсами.

В этом доме нашлось чуть больше полезного, чем в предыдущем. Прежде чем лечь спать, Том с Джулсом сложили в сумки несколько банок консервов, две пары детской обуви, две курточки и крепкое пластиковое ведро. Телефонный справочник не обнаружили. Видимо, в эпоху сотовых телефонные справочники превратились в ненужный раритет.

Зато обнаружили доказательство, что владельцы дома уехали из Ривербриджа в маленький техасский городок на границе с Мексикой. Попалось «Руководство для выживания в кризисной ситуации» с пометками. Попались длинные списки покупок, среди которых были запчасти и бензин. Судя по квитанциям, хозяева купили десять фонариков, три удочки, шесть ножей, канистры с водой, соленые орешки, пропан, три спальных мешка, генератор, арбалет, рафинированное масло, бензин и растопку. Пес лижет ему руку, а Том думает о Техасе.

– Кошмар приснился, – объявляет Джулс.

Том поворачивает голову: его друг проснулся.

– Приснилось, что мы заблудились и наш дом не нашли, – продолжает Джулс. – И Виктора я больше не видел.

– Ты же помнишь, что я в лужайку специально колышек воткнул? – спрашивает Том.

– Помню, – отвечает Джулс. – Мне приснилось, что его выдернули.

Джулс встает. Они с Томом завтракают орехами, лайка – консервированным тунцом.

– Давай перейдем через дорогу, – предлагает Том.

Трава лужайки сменяется асфальтом. Том с Джулсом снова на улице.

Солнце припекает. На свежем воздухе чудо как хорошо. Том хочет об этом сказать, но Джулс окликает его первым.

– Том, а это еще что?

Том, с завязанными глазами, поворачивается.

– О чем ты?

– Здесь какие-то колышки, Том. Похоже… Здесь палатка.

– Посреди улицы?

– Да, посреди нашей улицы.

Том подходит к Джулсу. Его метла касается чего-то, судя по лязгу, металлического. Том опасливо тянется во мрак и касается находки Джулса.

– Не понимаю, – говорит Том, кладет метлу на землю и обеими руками ощупывает край брезента, натянутого выше его роста. Вспоминается уличная ярмарка, на которую он однажды водил дочь. Дороги тогда перекрыли оранжевыми конусами. Сотни художников и скульпторов продавали свои работы – картины, рисунки, статуэтки. Продавцов разместили рядами – пойди пересчитай их! Каждый выставил свой товар в брезентовой палатке.

Том заходит в палатку, поднимает метлу над головой и прочерчивает широкую дугу. Здесь лишь четыре столбика, на которые натянут брезент.

«Военные», – думает Том. Палатка явно не ярмарочная.

В детстве Том слышал, как мать хватается перед подругами, мол, ее сын «не пасует перед трудностями». «Он старается решить любую проблему, – говорила она. – Интересуется каждой мелочью в доме». Тому вспоминались улыбки на лицах маминых подруг в ответ на такие рассказы. «Игрушки? Игрушки ему не нужны, – заявляла мать. – Ветка дерева для него игрушка. Провода за магнитофоном – игрушки. Понять, как открывается окно, – любимая игра». В таком ключе описывалась вся жизнь Тома. «Ему нужно знать, как что устроено. Задайте Тому вопрос. Если он не сможет ответить сразу, то непременно выяснит. Он из тех, кто решает проблемы. Любые». Том не считал свой характер исключительным, пока не родилась Робин. Дочкин интерес к сути вещей потряс его. Сейчас он стоит у палатки и чувствует себя не то мальчишкой, желающим понять, как устроена палатка, не то родителем, предостерегающим его об опасности.

Том с Джулсом долго ощупывают палатку.

– Может, она нам пригодится, – говорит Том, но Джулса уже нет рядом с ним.

Том перебирается через дорогу и на голос Джулса идет на лужайку.

Так они оказываются у первого незапертого дома. Глаза в нем лучше не открывать. Том с Джулсом переступают порог.

В доме гуляют сквозняки. Значит, окна можно не проверять: они точно открыты. В первой же комнате метла Тома упирается в груду коробок. Ясно, что хозяева дома готовились к отъезду.

– Джулс, проверь здесь, – просит Том. – Я пойду дальше.

Убежище они покинули двадцать четыре часа назад.

Под ногами ковер. Том медленно пробирается по чужому дому. Вот диван. Вот стул. Вот телевизор. Джулса и лайку здесь почти не слышно. В раскрытые окна дует.

Вот стол. Том проводит рукой по его поверхности и что-то нащупывает.

«Миска», – думает он.

Том поднимает ее и слышит, как на стол что-то падает. Ощупав поверхность стола, Том находит нечто неожиданное.

Вроде бы ложка для мороженого, но поменьше.

Том проводит по ложке пальцем. К ней что-то прилипло. Том вздрагивает. Это не мороженое. Однажды он уже касался чего-то подобного.

«На краю ванны. Возле дочкиного запястья. Кровь была такой. Густой. Мертвой. Кровь Робин…»

Дрожа, Том подносит миску к груди, а ложку откладывает. Он ведет пальцем вниз по гладкой керамической поверхности, касается чего-то, лежащего на дне. Охает и роняет миску на ковер.

– Том!

Том отвечает не сразу. Он и такого однажды касался.

Робин принесла это из школы, с урока природоведения, и держала в банке из-под кофе, куда собирала мелочь. Том обнаружил трофей, когда Робин была в школе. Обнаружил, потому что искал источник мерзкого запаха.

Трофей, поблекший шарик, обнаружился в банке, прямо на монетах. Между пальцами Тома шарик с хлюпаньем сжался.

Свиной глаз. Препарированный. Робин говорила, что на природоведении они проводили опыты.

– Том, что у тебя случилось?

«Джулс зовет. Ответь ему».

– Том!

– Все нормально, Джулс. Просто я что-то уронил.

Том пятится, спеша уйти из комнаты, и касается чего-то рукой. Снова знакомое ощущение.

«Это плечо, – думает Том. – За столом сидит труп».

Том представляет себе труп, восседающий на стуле. Безглазый.

Сперва Том и шевельнуться не может, стоит лицом к безглазому. Потом бросается прочь из комнаты.

– Джулс, пошли скорее отсюда!

– В чем дело?

Том рассказывает. Через пару минут оба выбираются из дома, решив вернуться в убежище. Одной собаки хватит. После палатки и того, что Том нашел в миске, задерживаться нигде не хочется.

Они пересекают лужайку. Одну подъездную аллею. Потом другую. Лайка тянет Джулса. Том едва за ними поспевает. Он боится, что во мраке своей повязки теряет ориентир, и зовет Джулса.

– Я здесь! – отвечает тот.

Том идет на голос приятеля.

– Том, лайку в гараж как магнитом тянет, – говорит Джулс.

Тому до сих пор не по себе от находки в незапертом доме и еще больше не по себе от бессмысленной палатки посреди улицы. Он хочет домой, а Джулс рвется выяснить, что так заинтересовало собаку.

– Гараж отдельно стоящий, – сообщает Джулс. – Пес волнуется, словно там кто-то живой.

Боковая дверь заперта. Джулс находит лишь одно окно и разбивает. По его словам, окно закрыто картонкой. Окно маленькое, но кому-то нужно в него влезть. Джулс говорит, что полезет он, но Том готов к нему присоединиться. Пса привязывают к водосточному желобу и оба влезают в окно.

В гараже раздается рык.

Том поворачивается к окну, но Джулс говорит:

– Да тут собака!

Том с ним согласен. Сердце колотится. Одной рукой Том держится за подоконник, в любую минуту готов лезть обратно.

– С ума сойти! – восклицает Джулс.

– В чем дело?

– Здесь еще она лайка.

– Что? Откуда ты знаешь?

– Я морду ей ощупываю.

Том отодвигается от окна. Он слышит, как жует собака. Ее кормит Джулс.

Потом у локтя Тома раздается не то детский смех, не то песня. Нет, щебетание.

Птицы!

Том осторожно пятится. Птицы затихают. Делает шаг вперед – птицы снова начинают щебетать.

«Ну конечно», – думает он, наконец чувствуя радостное волнение, которого ждал с момента выхода из убежища.

Джулс тихо говорит с собакой. Том приближается к коробке до тех пор, пока клекот не становится невыносим. Он ощупывает полку.

– Том, осторожно! – во мраке советует Джулс.

– Они в коробке, – говорит Том.

– Что?

– В детстве я дружил с сыном охотника. Его птицы кричали так же. Чем ближе к ним подходишь, тем громче они галдят.

Том касается коробки.

– Джулс! – зовет он. – Пошли домой.

– Я еще контакт с собакой не наладил.

– Дома наладишь. В крайнем случае запрем обеих в свободной комнате. Мы нашли то, ради чего выбирались из дома. Пора возвращаться.

Джулс пристегивает к поводку вторую лайку. Она послушнее первой.

– Ты птиц берешь? – спрашивает Джулс, когда они выбираются из гаража через боковую дверь.

– Да, есть одна идея.

На улице они отвязывают первую лайку и идут домой. Джулс ведет вторую собаку, Том – первую. Они медленно бредут по лужайкам, по подъездным аллеям, пока не добираются до колышка, который воткнули накануне.

Том на крыльце. Еще не постучав, он слышит, как ссорятся обитатели дома. Через секунду он вроде бы слышит звук у себя за спиной.

Том оборачивается.

Ждет.

Гадает, далеко ли от крыльца палатка.

Потом стучит в дверь.

Шум ссоры обрывается. Феликс спрашивает, кто там.

– Феликс, это я, Том!