«Это гари тебя преследует?»

Шум за спиной не стихает – далекий, но вполне различимый.

«Он хочет напугать тебя. Поэтому не нагоняет, а ведь давным-давно мог».

Гари.

«Четыре года прошло!»

Неужели он четыре года ждал, чтобы отомстить?

– Мама! – шепчет Мальчик.

– В чем дело?

Мэлори боится его ответа.

– Шум теперь ближе.

«Где был Гари четыре года? Следил за тобой. Караулил у дома. Наблюдал, как растут дети. Как мрачнеет и холодеет мир. Наблюдал, пока однажды не сгустился туман, в котором ты наивно решила спрятаться. Только Гари видел сквозь него. Он видел сквозь туман. Видел тебя, Мэлори. Видел все, что ты делаешь».

– Черт подери, быть такого не может! – кричит Мэлори. Шея затекла, но она поворачивает голову и кричит снова: – Оставь нас в покое!

Гребки уже не те, что утром. Не те, что в начале путешествия. Тогда у Мэлори были здоровые руки, сердце, полное энергии, и четыре года ожидания за плечами.

Тяготам и злоключениям вопреки, Мэлори отказывается верить, что их преследует Гари. Это было бы слишком. Человек, карауливший их четыре года. Не тварь, а человек.

«ЧЕЛОВЕК И ЕСТЬ ТВАРЬ, КОТОРОЙ СТРАШИТСЯ».

Фраза из блокнота Гари. Всего шесть слов. Эти слова не покидали Мэлори с той самой ночи, когда она прочла их в подвале. Разве это не так? Кого она боялась, слыша шорохи через усилители, которые добыли они с Виктором? Зверя? Тварь?

«Гари. Конечно, Гари».

Он мог легко проникнуть в дом. Мог сломать окно. Мог напасть на нее, когда она ходила к колодцу, Зачем же он ждал? Караулил, пугал, а удар нанести не решался.

«Он сумасшедший. Не в нынешнем, а в обычном понимании этого слова».

«ЧЕЛОВЕК И ЕСТЬ ТВАРЬ, КОТОРОЙ СТРАШИТСЯ»

– Мальчик, это человек?

– Не знаю, мама.

– Он гребет?

– Да, но не веслами, а руками.

– Спешит или мешкает? Расскажи мне обо всем, что слышишь.

«Кто тебя преследует?»

«Гари».

«Кто тебя преследует?»

«Гари».

«Кто тебя преследует?»

«Гари. Гари. Гари».

– По-моему, нас преследуют не на лодке, – вдруг говорит Мальчик. В голосе слышится гордость: слух не подвел-таки его.

– О чем это ты? Нас преследуют вплавь?

– Нет, мама, за нами не плывут, а идут.

Далеко позади раздаются звуки, каких Мэлори прежде не слышала. Они как гром, но необычный. Или как голоса птиц, которые, слетев с вершин деревьев, не воркуют, не поют, а кричат.

Гулкое эхо подхватывает звуки лишь раз, и Мэлори бьет озноб, причина которого не в октябрьской прохладе.

Мэлори гребет.