В марте 1982 года командира спецназа «Вымпел» полковника Савинцева Евгения Александровича срочно вызвали к председателю КГБ СССР Ю. В. Андропову.

Это был период политического противостояния двух высших силовых министров СССР: министра МВД СССР генерала Щелокова и председателя КГБ СССР Андропова.

Брежнев был уже совсем плох, челюсть не слушалась Генерального секретаря ЦК КПСС, а невразумительная речь наталкивала западных политиков на крамольные мысли о статусе СССР в мировом пространстве сосуществования двух различных идеологических систем. Генерал Щелоков, пользуясь большим влиянием на Брежнева через своего заместителя — зятя Брежнева, генерала Чурбанова, упорно выдвигал на первый план свою политическую фигуру, предлагая объединить два силовых ведомства: КГБ и МВД, как это было при маршале Берии, в одну большую силовую структуру под своим командованием.

Андропов никак не мог допустить этого, тем более что в стране намечался сильный экономический и финансовый кризис, исходными факторами которого была затяжная война в Афганистане, Анголе, Сомали и Мозамбике. Через месяц, в апреле 1982 года, Андропов начнет работать

Секретарем ЦК КПСС, а еще через полгода, 11 ноября 1982-го, займет высший партийный пост СССР — Генерального секретаря ЦК КПСС.

Командиру спецназа «Вымпел», его отцу и основателю полковнику Савинцеву была поставлена председателем КГБ СССР задача: сформировать — в основном из офицеров «Вымпела» — боевое ядро спецназа «Каскад-4» и срочно вылететь в Афганистан.

Евгений Александрович Савинцев, выпускник школы СМЕРШа, участник, как и мой отец, капитан МГБ СССР В. Ф. Малеваный, уничтожения банддвижения на Западной Украине в 1946–1949 годах, прошел отличную оперативную школу СМЕРШа и НКВД. Опыт и оперативные навыки очень помогли Е. А. Савинцеву при формировании в январе 1981 года элитного спецназа КГБ СССР «Вымпел».

Сдав дела новому командиру «Вымпела», Герою Советского Союза, полковнику Э. Г. Козлову, полковник Е. А. Савинцев с новой командой отряда спецназа «Каскад-4» вылетел в апреле 1982 года с Чкаловского аэродрома в Кабул. Приняв зоны ответственности и закрепив на них спецгруппы «Каскада-4», полковник Савинцев приступил к выполнению боевой задачи, в которую в основном входила инструкторская и советническая деятельность. Но не обходилось и без участия в прямых военных действиях.

Из оперативной сводки Генштаба афганской армии Координационному совету:

«2 января 1983 года в 15 часов 30 минут поместному времени в г. Мазари-Шарифе бандиты совершили нападение на советскую колонну и угнали в неизвестном направлении автобус с 16 советскими специалистами, работавшими на элеваторе. На розыск мобилизованы все наличные оперативные силы».

Работа по розыску и освобождению советских заложников была поручена спецназу «Каскад-4». В процессе оперативно-розыскной деятельности командир группы разведки «Каскада-4» капитан Сомов выяснил через своих агентов-информаторов, что операцию по захвату советских заложников душманы готовили тщательно и профессионально и не безучастия американских инструкторов, заранее продумывая все мелочи. Выяснилось, что за две недели до нападения на советскую колонну душманская разведка похитила семью афганца Абдул-Гафура, постоянно водившего автобус ПАЗ с советскими специалистами на работу и домой. Угрожая расправой его детям и жене, водителя вынудили на сотрудничество. В назначенный день советских рабочих пригласили на празднование Нового года и попросили не брать оружия. В одном из кварталов Мазари-Шарифа автобус был отсечен от основной колонны выехавшим сбоку трактором, и душманы, переодетые в полицейскую форму Царандоя, открыли из дувалов огонь по охране автоколонны. Водитель автобуса дал газ и на полной скорости погнал автобус к окраине города, где уже ждала другая спецгруппа душманов. Там всех советских специалистов пересадили в крытый грузовик, а несколько местных жителей, работавших на разведку душманов, дали информацию в Царандой и следователям, что грузовик уехал по дороге к ущелью Мармуль в 20 километрах от города. Так дезинформация направила в первые часы погоню спецназа по ложному следу.

На прочесывание местности было брошено шесть батальонов афганской армии и советский спецназ. Через несколько часов разведгруппа спецназа обнаружила на дороге тело одного из специалистов — Игоря Шипулина, который, как показали следы, вступил в схватку с бандитами. Стало ясно, что душманы настроены решительно и не склонны щадить жизни заложников.

Проводившаяся в течении трех суток войсковая операция никаких результатов не дала. А разведчики увидели следы трех грузовиков в другом ущелье с противоположной стороны — в ущелье Карамкуль. Там же обнаружился крепкий дзот с выставленными боевыми охранениями.

Спецгруппа «Каскада-4» рванулась вперед, поддержанная армейским спецназом. Разгорелся нешуточный бой, в ходе которого бандитов удалось выбить из пещер ущелья. В одной из пещер разведчики нашли кандалы, список пленников на пуштунском языке и пистолет, принадлежащий Шипулину.

Дальнейшие следы заложников надолго затерялись. И началась сложная и долгая разведка.

Вспоминает бывший командир разведгруппы спецназа «Каскад-4», полковник КГБ в отставке Блинов Евгений Григорьевич:

«С помощью агентов мы стали отслеживать все переходы банды, уводившей в горы, к границе Пакистана, наших советских людей. Была поднята на ноги вся агентура — как местная, так и глубокого залегания.

Регулярное получение разведданных о передвижениях банды, уводившей с собой 15 человек заложников, позволяло командованию спокойно готовить операцию. Выяснилось, что отряд спецназа душманов, подготовленный в Пакистане, под командованием Моулави Усмана, технически очень хорошо вооружен и отлично подготовлен. Этот отряд принадлежал к так называемым “непримиримым”, что не сулило никаких надежд на скорое освобождение пленников..

В середине января от агента поступила информация, что бандиты в назидание всем “шурави” намерены казнить пленников по законам ислама. Обстановка требовала решительных действий. При активном содействии афганской службы ХАД и лично Наджибуллы мои разведчики организовали канал связи напрямую с главарем этой банды. Переговоры с ним развивались драматично. Моулави Усман, чувствуя себя хозяином положения, ставил все более жесткие условия освобождения заложников: то он требовал, чтобы все именитые горожане Мазари-Шарифа поименно подписались под петицией в пользу освобождения пленных, то требовал, чтобы власти Афганистана освободили из тюрьмы группу бандитов.

Наконец стало ясно, что бандиты не намерены ни возвращать, ни обменивать заложников.

Последние донесения разведки подтвердили, что советские специалисты находятся под усиленной охраной в кишлаке Вахшак, что в 89 километрах южнее Мазари-Шарифа. Они сильно измождены переходами, подвергаются постоянным оскорблениям и издевательствам. Решение командования было единодушно: четко подготовить и провести войсковую операцию по блокированию банды в кишлаке. Но сначала выслать вперед переговорщиков, чтобы затянуть время.

2 февраля на окраину Вахшака с вертолетов высадился десант в составе мотострелковой роты СА и нескольких подразделений афганских частей службы безопасности ХАД, подготовленных нашими инструкторами. Командовад десантом подполковник КГБ СССР Николай Вахренев.

Суровая военная действительность сразу же внесла в военные планы свои коррективы. Переговоры даже не удалось начать, а десант был встречен плотным огнем охраны. Затянувшийся бой окончился нашей победой благодаря тщательной подготовке и разведке. Но цена у этой победы была большая: было сбито 3 наших вертолета и сгорели 4 бронетранспортера, погибло 10 солдат спецназа и 15 получили ранение, 22 бойца потеряли афганские спецназовцы и полиция, а 5 заложников сгорели заживо в подвале кишлачного дувала».

Налаженная за два с лишним года командиром спецназов «Каскад-1,2,3» генерал-майором А. И. Лазаренко система работы спецгрупп в зонах ответственности приносила свои плоды.

Лучше всяких слов говорят документы. Вот архивная справка — отчет Комитету госбезопасности СССР командира спецназа «Каскад-4» о действиях командира разведывательно-диверсионной группы «Каскада» капитана С. С. Сомова (агентурный псевдоним — «Амир») в октябре 1982 года:

«“Амир” был нацелен на уничтожение крупного склада с оружием. Используя свои оперативные возможности и связи, он успешно осуществил эту спецоперацию.

В ходе ее подготовки “Амир” самолично доставил в район дислокации склада душманов 1 килограмм пластида со взрывателем МУВ-4, спрятав его в доме одного из своих помощников.

После изучения оперативной обстановки в районе склада оружия и системы его охраны, а все размещалось в 5-ти комнатах и коридоре двухэтажного дома, “Амир” через другого помощника, физически охранявшего склад, перед окончанием его дежурства осуществил занос взрывного устройства в одну из комнат первого этажа, где хранились боеприпасы. В 20–00 вечера произошел взрыв.

Командир спецотдела отряда “Каскад”…»

За скупыми строчками архивной справки стоит судьба профессионального воина, боевого «каскадера», одного из лучших офицеров спецназа «Каскад-4» майора С. С. Сомова.

А результат деятельности его разведгруппы был впечатляющий — как будто поработали две эскадрильи фронтовых бомбардировщиков. Было уничтожено:

— 400 ящиков всевозможных боеприпасов, начиная от гранат и кончая патронами к тяжелым пулеметам;

— 5 комплектов ракет класса «Земля-Земля»;

— 6 ракет класса «Земля-Воздух»;

— 10 гранатометов и безоткатных орудий;

— 40 ящиков стрелкового и тяжелого оружия.

А вот воспоминания о тех суровых военных буднях самого бывшего командира разведгруппы «Каскад-4», полковника КГБ в отставке, президента международной общественной организации ветеранов «Вымпела» С. С. Сомова:

«В активную группу под командованием Али, дислоцировавшуюся в провинции Кунар и состоявшую из 25 человек, мною был внедрен агент под агентурным псевдонимом “Азим”, который сообщил, что эта бандгруппа располагается во дворе двухэтажного дома, имеющего шесть комнат размером 3 на 4 метра. В соседней комнате размещен склад группы, где имеется легкое и тяжелое стрелковое оружие, боеприпасы к нему, а также шесть противотанковых мин ПТМ. 16 вооруженных бандитов живут на втором этаже. Режим охраны упрощен. Днем несет службу на улице один караульный, ночью выставляются два поста на северном и южном скатах крыши дома. Человек, заходящий на склад, не обыскивается, двери склада не запираются. Оружие членов банды в свободное время также находится на складе, откуда они и берут его при заступлении в караул.

“Азим” предложил мне использовать мины ПТМ для уничтожения всего склада оружия и самой банды. Для реализации этого плана был изготовлен детонатор с замедлением до 25 минут, который “Азим” установил в горловине одной из мин перед заступлением в ночной караул.

В результате взрыва ПТМ и детонации остальных мин и боеприпасов весь склад и сами бандиты, всего 23 человека, были уничтожены. “Азиму” удалось своевременно покинуть место спецоперации.

Вся суть операции заключается в правильно подобранном исполнителе. Обратите внимание: в каждом приведенном примере фигурирует наш человек в составе охраны объекта или близкий к бандгруппе. Другим лицам трудно быть исполнителями столь сложной операции, так как любое приближение к складу вызовет подозрение.

Вот еще один типичный пример — схема спецоперации по уничтожению крупнокалиберного пулемета ДШК, которая имела место в нашей зоне. Бандгруппа мятежников располагала хорошо организованной и оснащенной системой ПВО, которая не позволяла проведение целенаправленного авиаудара и высадки десанта с целью уничтожения базы мятежников. Ключевую позицию в этой системе занимал ДШК. С учетом этого был разработан план оперативных мероприятий по уничтожению ДШК через оперативную связь нашего агента “Б”, располагавшего возможностями по проникновению на территорию базы душманов.

Ему было отработано задание по доставке и вложению в боекомплект пулемета ДШК специзделия, закамуфлированного под обыкновенный патрон данного пулемета.

“Б” удалось осуществить намеченные мероприятия, о чем он сообщил оперработнику, готовившему его к этой операции, через своего родственника.

В дальнейшем при обстреле самолетов ВВС СА, находившихся в районе базы мятежников, произошел разрыв спецпатрона в стволе ДШК, который был полностью разрушен. Вывод из строя крупнокалиберного пулемета привел к значительному ослаблению системы ПВО базы данной бандгруппы и дал возможность проведения операции по ее уничтожению средствами ВВС.

Оперативные и оперативно-боевые методы давно известны, здесь нет никаких секретов. А вот поиск исполнителя — это искусство разведчика. Исполнителя на острое дело может послать лишь тот человек, к которому исполнитель испытывает почти безграничное доверие. Разумеется важен конечный результат. Мне приходилось действовать через человека, который был и моим агентом, и другом, и даже единомышленником. Агентурный псевдоним у него был “Саид”. Упомянутые мною мои фактически являлись его крестниками, это он их завербовал. Сам “Саид” когда-то учился в Ташкенте, стал инженером ирригационных систем, потом стал муллой, и — что важно — у него было много связей среди афганской интеллигенции.

Но как-то раз он “прокололся” и рассказал душманам об исповедях двух наших агентов, которых, естественно, тут же бандиты поставили к стенке. Я сыграл на этом. Я сделал из “Саида” вербовщика и, как говорят в разведке, “групповода”. Он согласился работать только со мной. Тонким местом нашей беседы был его вопрос — знаю ли я, что такое “Пуштунвали”. Нам этого в разведшколе не преподавали, и я сделал глубокомысленную мину при плохой игре. Увидев мое затруднение, “Саид” объяснил, что “Пуштунвали” — это кодекс чести пуштунов и его очень волнует, не будет ли он нарушать этот кодекс, работая с “неверным”. Мгновенно уловив ситуацию, я ответил, что в жизни также руководствуюсь кодексом чести советского офицера. “Саид” задумался и согласился, что эти кодексы чем-то похожи друг на друга. И стал со мной работать.

Впоследствии “Саид” неоднократно помогал мне в трудных оперативных ситуациях. Был у меня друг в Афгане — майор Юра Очкин, которого все любили за искренность, ум, всегда хорошее настроение. Он был “старшим на рейде” в аэропорту Джелалабада по линии военной контрразведки. Целыми днями он принимал и отправлял из аэропорта массу всякого народа, а в свободное время любил рисовать портреты своих друзей и дарить их им на память. Мы тогда дислоцировались в Самархейле, что в 14 километрах от аэродрома. Вся комната Юры была увешана фотографиями друзей, среди которых выделялась одна в багетовой рамке — свадебная, с двумя малолетними детьми. Семья Юры жила в Одессе, куда он собирался ехать после окончания контракта. А срок у нас истекал одновременно, и мы хотели даже уехать вместе. Тем более что замена к Юре Очкину уже приехала, и старший лейтенант уже принял у него дела. Юра позвонил мне и предложил “обмыть” с друзьями-“каскадерами” свой отъезд и заодно познакомить своего подменщика с моими ребятами, которые часто “работали” в аэропорту Джелалабада. Наше прощание затянулось до вечера, а майор Очкин отказался от сопровождающего БТР. Как я просил Юрку остаться, сердце чуяло беду! Но Юра сослался на необходимость рано утром проводить борт со своим багажом и, радостный и довольный, вскочил на пассажирское сиденье своего УАЗика. Через полчаса наша дежурная служба зафиксировала выстрел из РПГ-7, и через пять минут я уже мчался с “каскадерами” на двух БТРах к аэродрому. На седьмом километре в дубовой рощице, прижавшейся к дороге, я увидел обгоревший остов УАЗика майора Очкина. Тело моего друга лежало в кювете, видимо, он успел выпрыгнуть из горевшей машины, а старший лейтенант с простреленной головой сидел за рулем, устремив тусклый взгляд вдаль за горизонт, в сторону Родины.

Я закрыл ему глаза и пошел к Юре. Я стоял над телом друга, полуобгоревшая рука которого сжимала в последнем броске спусковой крючок автомата… Через два дня он должен был увидеть жену и детей!.. У меня не было слез, комок сдавил горло и больно тянул книзу.

На следующее утро я выехал к “Саиду”, который только увидев меня, сразу понял — что-то случилось… Я рассказал “Саиду” о постигшем меня горе и попросил: “Сделай так, чтобы головы бандитов, расстрелявших майора Очкина, принесли в ХАД. Твоя “Пуштунвали” и мой кодекс офицерской чести к этому нас обязывает. Я не могу их достать, так как мне предписано убыть завтра на Родину”.

“Саид” молча кивнул и пожал мне руку. Я улетел на следующий день в Москву, а через две недели агент “Саида”, работавший речным переправщиком, вычислил и ликвидировал главаря банды, убившей Юру Очкина. Подтверждение этому в Москву прислали уже ребята из спецназа “Омега”, заменившие нас в Афганистане в апреле 1983 года.

К сожалению, “Саид” отказался работать с другим оперработником».

Надо отдать должное скромности этого боевого офицера спецназа «Вымпел» и командира оперативно-боевой группы спецназа «Каскад-4». Распорядительность, волевые качества командира, трезвость ума, практическая сметка, самостоятельность суждений, умение твердо стоять на своей позиции и чутко относиться к мнению других людей, критическое отношение к себе, природная выдержка, умение идти на разумный риск, хладнокровие в трудную минуту, мужество притягивали к нему людей.

Науке психологии хорошо знакомы люди двух категорий.

Одни знают, чего хотят, не колеблясь, берут на себя ответственность, прислушиваются к чужому мнению. Не боятся риска и принимают жестокие законы охоты.

Другие — а их подавляющее большинство — никогда не знают, чего хотят, и ни в коем случае не берут на себя ответственность. Постоянно испытывают потребность в самооправдании, страшатся риска и избегают охотничьих троп.

С. С. Сомов относится к той первой категории, к которой тянутся люди, доверяют подчиненные. Психологическая связь между людьми возникает сама собой и сразу же оставляет в сознании человека неизгладимый след.

В апреле 1983 года майор Сомов возвращается в родной «Вымпел».

В 1988 году Сомова назначают командиром сводной советско-кубинской оперативно-боевой группы на крупномасштабных учениях «Унидад-88».

В 1990 году полковник Сомов участвует в широкомасштабных военных учениях Варшавского договора, в ходе которых снимает фильм-предупреждение «По поступившим данным» о наступлении международного терроризма и экстремизма, показанный на Коллегии КГБ СССР и ужасно не понравившийся президенту СССР М. С. Горбачеву. В 1991 году пришло увольнение в запас, но боевой опыт офицера и чекиста помог полковнику Сомову в рамках гражданской перестройки общества найти свое почетное место в общественной жизни страны — новой России.

Полностью выполнив поставленные боевые задачи, «Каскад-4» вернулся через год, в апреле 1983-го, на Родину, а его место занял спецназ «Омега».