Герой того еще времени

Малежик Вячеслав Ефимович

Ядран [27] слезам не верит

 

 

Наверное, считать себя поклонником экстремальных видов отдыха было бы неправильно. С одной стороны, на горных лыжах катаюсь, но больше по синей трассе, изредка по красной, а по черной и тем более по бездорожью и не уговаривайте. Плаваю, могу нырнуть с крутого бережка, но чтоб по своей воле да на десятиметровую вышку – не-е, это не про меня. То же самое с помидорами – есть люблю, а так нет… Почему? Скорее всего, мне хватает экстрима во время выступлений, и адреналин так и плещется в организме от края и до края.

Поэтому, когда моя жена дала добро на поход на яхте по Хорватии (а там, кто не знает, прекрасная акватория), пусть всего на неделю, я особого восторга не испытал… Правда, согласился, и более того – ни лицом, ни телодвижениями своего негатива не выразил. Ну очень моей благоверной хотелось приобщиться к великосветскому летнему времяпрепровождению. Не стал я ей говорить, что морская болезнь и, не дай Бог, ненастная погода будут не лучшими спутниками в нашей поездке. Укачает – будет в следующий раз умнее, а то, что каюта маленькая, так бачили очи, что куповали.

Хотел ли я, чтобы нас поболтало? Все-таки нет… Во-первых, я понимал, что все неудобства мне придется терпеть с ней и быть сторонним наблюдателем не получится; а во-вторых, я уж не совсем Мальчиш-Плохиш и до сих пор жену холю и лелею… Слово «люблю» не употреблю, поскольку считаю, что это интимное чувство и нечего им сорить.

И сколотили мы команду, в которой я был мужем своей жены, а остальные ее члены были подружками Татьяны. Собственно, подружек было две, и одна из них, Наташка, была по совместительству матросом. У нее за год до нашего путешествия завязался небесный роман с черногорцем, или сербом, или боснийцем – да Бог его знает, с кем по национальности. Замечательный парень по имени Вуколо с приличным знанием русского языка был на нашей яхте капитаном, экскурсоводом, медиком и Миклухо-Маклаем. Он не терял присутствия духа и управлял нашей бабско-музыкантской командой с чувством такта и юмора. Матрос или матроска (хотя «матроска» это вроде какая-то одежда) была в меру бестолкова, но желание быть рядом с Морским Волком и не подкачать сглаживало ее недостатки. Как в фильме «Москва слезам не верит», все члены экипажа приняли Вуку и понимали, что нельзя не полюбить такого мужественного и обветренного в походах ветрами командира.

И нам почти повезло с погодой. Небольшая качка добавила перца в наш круиз, а маленькие каюты никого не довели до клаустрофобии. Были проблемы с санузлом, но сейчас, по истечении некоторого времени, все это отлетело куда-то. Мы вкусно ели и пьяно пили… Точнее будет, мы пьяно пили, а чем закусывали, было уже и неважно. А еще я себя во всей красе показал разноплановым исполнителем песен и рассказчиком анекдотов. Их хватило на всю поездку… И еще я успевал впечатляться и писать стихотворный дневник. Очень жаль, что фраза «досуг, но не до сук» была уже, как я узнал, придумана до меня, но все равно – буду гордиться собой, и, пожалуйста, не переубеждайте.

Лучше почитайте мои стишки…

 

Непорочные стихи

Капитан Вуколо в далекой стране Нашел на корабль матроса. И это могло присниться во сне — Влюбился он, все очень просто. Матроса звали Наташка. И Вуколо ненапрасно Теперь бороздил Ядран. Послушна в походе девчонка, Душа ее сложена тонко, На зависть мужчинам ее тонкий стан. И вместе они команда — Склянка, рында, шаланда, И ветру послушны их паруса. Семь футов, ребята, под килем И долгих счастливых милей, И пусть ваши чувства хранят небеса.

 

Острова в Хорватии

Острова в Хорватии, Хорошая компания… И к такой-то матери Хочется послать Детей, Москву, заботы, Начальство и работу, Телек и правительство, Газеты. И плевать На партию, Обаму, Налей-ка двести граммов. И Ирка спляшет Бойся, доктора. Как жалко, что причалит «Ласта» и так дале. И под парами «Боинг». Ждет Москва. Пора.

 

Вуколе

Ты – наш учитель, Ты – наш мучитель И просто друг. Хорош ты под парусами И за столом вместе с нами, И дружба случилась вдруг. И любят тебя девчонки, И любят тебя артисты. Ты парень, что надо, Вуку, И я считаю дни До вечера расставанья, Да здравствуют компания И о Хорватии долгие сны.

 

В партизанском лесу

Ресторан в партизанском лесу… Рагу из взятого в плен «языка», А на тропе, что проложила лиса, Не заблудилась твоя рука. И песня над ночным заливом, Вином ее потом запили, Дня впечатленья переварили И в горб верблюда отложили, Чтобы вручить друзьям, Остальное съем я сам.

 

Я послал себя к Ядрана матери

Я послал себя К Ядрана матери И недолго шел, Не стоптал ботинок. Впечатления… Их хватит мне, Сколько видел я И каких картинок. Под парусами Шли на абордаж И пленили сами всех, Поймав с тобой кураж. Море и погоду, Одолев невзгоды, Клевету, наветы И пустой шантаж. И с побитой мордой Мы шагали гордо, Зарядив по полной Сексопатронташ.

 

Ядран слезам не верит

Москва слезам не верила, Юрий, Георгий, Гоша Встретил свою Наташку. Их повенчал Ядран. Видно, ей в жизни отмерено Быть на корме матросом, А Юрий, Георгий, Гоша Будет ее капитан. И где их корабль причалит, Там радость встретит печали, И под парусами счастья По жизни им кочевать. Если б все только знали, Вы б на Наташку не гнали Завидовать ваша доля, А там как знать, как знать.

 

Планы на новое лето

Наш выпивон на Ядране С Ирой, Наташею, Таней. Какой там «Арагви», «Максим»! Килька, вино, помидоры, По рюмочке «Лозы» и снова. Ты хочешь еще, попроси. Планы на новое лето И беспощадная смета. Может, осилим яхты прокат. Но эта поездка, Как первая ночь — Садишься на судно, Сомнения прочь. Но ветер попутный Пропел нам: «Пока».

 

Мы с борта кормили рыбок

Мы с борта кормили рыбок Хлеб и остатки ужина. И без дежурных улыбок Слушали голос простуженный. И улетали мысли, И прилетали чувства. Заоблачные выси, Но чуточку все-таки грустно.

 

Нас потчевал…

Нас потчевал в Хорватии юхой На острове хозяин ресторана. Домашнее вино… Неверною рукой Пишу стихи и, право, странно Ложится в масть моя строка, Пока еще, не зная, что сказать. Да просто я валяю дурака, Теряя время? Нет, чтоб полетать И свысока взглянуть на землю, Себя поставить в угол, чтобы знал, Но скоро в СССР, но скоро дембель, Хоть в Адриатике я вовсе не устал.

 

Лагуна

Синяя лагуна, Теплый вечер лунный, Песня улетает в океан. А на рейде шхуна, На гитаре струны И вина пригубленный стакан. А в кафе напротив, Кажется, не против Девочка в амуры поиграть. Молодой матросик, Что глазами просит Вечерком ему не отказать.
Припев: И о любви поет прибой, Не уходи, побудь со мной, А ночка, ночка, ночка, ночка коротка. И в небе месяц молодой Пел о любви мотив простой, И все смелей, смелей, смелей его рука. И отчалит шхуна, И умолкнут струны, Вспомним ли с тобою наш роман? И запели снасти До свиданья – здрасте. А лагуна спрячется в туман.