14 августа 1994 года мы с женой проснулись в деревне Эста-Садок (вторая бригада). Так мудрено называлось поселение на левом берегу Мзымты, напротив Красной Поляны. Тогда это местечко еще не облюбовала зимняя Олимпиада и, несмотря на относительную близость города Сочи (каких-то 50 км по узкой горной дороге), оно было достаточно глухим и незатоптанным. Как рассказывали немногочисленным экскурсантам, когда-то при царе-батюшке, а может, даже при царице-матушке, трудолюбивым эстонцам предложили это место в долине Кавказских гор для обживания. И неторопливые прибалты выкорчевали лес, построили дома и посадили сады. Эстонские Сады – так стоит расшифровывать название трех деревень в окрестностях Красной Поляны. А, кроме того, занялись переселенцы земледелием и скотоводством. До «радостного» события – выбора Сочи местом проведения Олимпиады 2014 было еще далеко. Светловолосые крестьяне обживались настолько успешно, что не тяготились своим расставанием с исторической Родиной. Тем более никто не мешал им сохранять свою культуру и язык. Более того, во времена «парада суверенитетов» (это уже постсоветские времена) эстонцы Поляны и Эста-Садка попробовали добиться автономии. Но инициативу быстро затоптали, и школы, с преподаванием на эстонском языке не состоялось. Русские по численности были в этих краях третьими, а второе место уверенно держали греки. Армяне и традиционные кавказские народности были этакими вкраплениями в национальной палитре Поляны.

Очень интересно в этих местах выращивали свиней и коз. Если коровы каждую ночь ночевали в хозяйском хлеву, то свинья с выводком поросят по весне уходила в окрестный лес, полный желудей, каштанов и прочего корма. И по осени свиноматка приводила свой выводок в дом к хозяевам, повышая показатели по экологически чистому мясу отдельно взятых хозяйств.

Козлят обычно, во всяком случае я это видел, пасла обученная собака без пастуха, и точно так же все лето процесс нагуливания мяса и молока шел без участия человека. И вот этот налаженный механизм был разрушен указом функционеров от спорта в преддверии зимней Олимпиады 2014. За-пре-тить! И, как в печально памятные советские времена, все поголовье свиней, коров и коз было пущено под нож, и в Сочи и Адлере резко в те дни упала цена на парное мясо.

А в то утро мы проснулись, ничего подобного не подозревая, охваченные заботой, как нам развлечься и красиво показать страну нашим американским друзьям Джефу и Шерон Смитам. Эта американская пара во второй раз приехала к нам в Россию в гости.

Мы с Татьяной неспешно вели беседу, ожидая подъема американцев.

– Представляешь, я вчера имел интересный разговор с Габо… Еще в Гагре.

– Это кто такой?

– Ну, брат Одиссея… такой, с пузом, он еще с нами постоянно в футбол ходит играть.

– Ну…

– Он мне сказал такую фразу: «Славик, ты не представляешь, как меня достали эти курортники?»

– Габо, ты дурак? – ответил я. – Ведь если сейчас будет война и перекроют границы, то Гагре наступит кирдык без туристов.

– Ты что? Да мы на одних мандаринах станем миллионерами.

– Ну, с этими деньгами…

– В долларах, Славик, в долларах.

– Он на тебя не обиделся? – спросила жена.

– За что?

– Ну, за дурака.

– Да нет… Во-первых, я старше, а во-вторых, я этим его не собирался обидеть.

– Да…

– Вот тебе и да.

– Он не видел мандариновых садов в Израиле.

– Думаю, и в Марокко тоже не видел.

– Ладно, время покажет.

Брякнув эту фразу, я никак не предполагал, что шоу, срежиссированное Временем, начнется с минуты на минуту. А пока мы позавтракали. Потом двумя машинами с американцами и нашими гостеприимными родственниками Валей – сестрой Татьяны и ее мужем Эльдаром поехали в горы погулять и пообедать в горном ресторанчике. Сумасшедший вид, который открывался с террасы этого заведения, стоил очень дорого, но не дороже денег, и поэтому мы гуляли и любовались природой, не заморачиваясь на стоимости нашего обеда. Я вообще чувствовал себя этаким «грузином» из анекдота, который решил спустить на друзей полугодовой заработок.

Американцы окунулись в кавказское застолье еще в Гагре, куда мы прилетели после кратковременного пребывания в Москве и экскурсий по Золотому кольцу. Они была в полном восторге. Вкусная еда и вино, в частности, сплачивают, и оно лилось полноводной рекой. Красное сменяло белое, а потом приносилось еще красное по белому или белое по красному. Это когда из красного винограда делают белое, скорее, розовое вино. Перечень блюд, которые сменялись в непрерывном празднике в Гаграх, можно прочитать в меню среднего грузинского ресторана в Москве.

Были ли когда американцы, не наши Джеф и Шерон, а вообще американцы в Гагре? Наверное, были, но в районе Базара американцев в обозримом прошлом не помнили. Это были первые граждане из дружественной на тот час Америки.

А за столом наших друзей не знали, как и чем удивить. А они не успевали удивляться, так как фестиваль жрачки был калейдоскопическим. Джеф и Шерон не успевали переваривать впечатления и кушанья, хотя вино очень способствовало этому процессу. А я успешно работал переводчиком, впрочем, эти обязанности я делил с Джефом, он прилично понимал и говорил по-русски. Но чаще рот его был занят яствами, и тогда толмачом работал певец Малежик.

– За этим столом выпивали и произносили тосты Евгений Евтушенко и Лева Яшин. Евтушенко даже поэму о вине написал после нашего застолья. Я хочу попросить сказать несколько слов нашего гостя из Америки, – произнес Эльдар, выполнявший роль тамады за столом.

И Джеф благодарил перестройку и «лично Славу» за то, что стерлись границы и есть возможность…

Как водится, набрались… Джеф долго разговаривал с нашим другом Гоги, решая судьбы мира. До нас иногда долетали фразы, начинавшиеся с «мистер Гоги» и «дядюшка Джепсон», почему «Джепсон», не знаю, но, наверное, Гоги так больше нравилось.

Но вернусь в четырнадцатое августа… И вот мы в симпатичном ресторане, что на одной из вершин, окружающих Красную Поляну. Этот ресторанчик расположен в деревянной гостинице, где, как говорят, останавливается Алла Пугачева во время своих гастролей. Сюда добраться сложно, поэтому здесь спокойно и никто не достает. С террасы открывается шикарный вид на горы, покрытые почти девственным лесом. Удивительно прозрачный воздух, почти как на картинах Рокуэлла Кента, позволяет видеть до самого горизонта. Бинокль, который мы предусмотрительно взяли в собой, позволяет разглядеть даже кур, гуляющих около усадеб, обитателей Поляны и Эста-Садка.

– А ты знаешь, что Дудаев со своей свитой приезжал в первую бригаду Эста-Садка? – спросил Эльдар меня.

– Зачем?..

– А там около школы растет дерево, которое отмечено в истории чеченского народа.

– И чем все это закончилось?

– Пока ничем, но они сказали, что исторически эта земля чеченская, и они еще вернутся.

– Да… С этой «исторической землей» вы все тут передеретесь. Мы, когда ездили с Джефом и Шерон на озеро Рица, встретили в местном ресторанчике абхаза, и он мне сказал, что они выгонят грузин из Гагры и вообще из Абхазии.

– Да они не посмеют… Что они умеют делать? Да они…

– А ты думаешь, когда драка начинается, то только и размышляешь о гносеологических основах мироздания?

– Да, ты прав.

Мы отобедали и спустились в деревню. Вечером нас ждали отварной козленок и двадцать литров вина. Зелень, сыр, хлеб – это не в счет… Мужчины пошли отдыхать, а женщины – на кухню. Кавказ… Мы с Джефом договорились, что будем следовать традициям и поэтому мужчины за столом, а женщины на кухне. Ну, а если война…

И война началась… Кто принес эту новость, я не помню, потому что принесли ее в разгар застолья. Нас за столом было шесть мужиков: Джеф, Эльдар, я и трое парней из Гагры – Петя, Гоги и Тимур. Женщины не успевали приносить нам отварное мясо молодого козленка… Мясо и вино поглощалось с отменной скоростью. Женщинам, наверное, на кухне тоже доставалось, но 20 литров вина улетели незаметно, а пьяным никто не был. Одна незадача – Джеф умудрился сломать зуб, разрывая очередной кусок мяса каким-то первобытно-людоедским способом. И когда наша компания решала, где этот зуб реставрировать – в Гагре, Москве или в Сиэтле, пришла информационная новость, что грузинские самолеты из пулеметов расстреляли пляж в Леселидзе.

– Да брехня все это. Мы проезжали через Леселидзе около четырех часов, все тихо…

– Да что они идиоты, что ли? На бреющем полете по своим!

– Да нет, это какая-то утка. Телевизионщики совсем оборзели…

И мы продолжали выпивать, хотя уже в каждом прилично булькало.

Около десяти вечера банкет как-то сам по себе завял, и мужская компания разделилась на две части. Одна группа во главе с Эльдаром пошла на Мзымту купаться в горной реке, а вторая – я и Джеф – пошла в соседний дом, в соседний сад к Вальдику – молдаванскому эстонцу или эстонскому молдаванцу.

У Вальдемара была в саду построена баня, баня по-черному. Лучшего пара, а я по этому делу не то что специалист, но опытный экскурсант, я не встречал. Ароматный, чистый, легкий, вообще чума, а не пар. Причем горная речка, ну хорошо, горный ручей, был заправлен в трубу, и ты, вылетая из бани, попадал в объятия ледяной реки. Какие спа-процедуры, какие Сандуны?! Не знаю, жива ли эта баня сейчас, а может, по ней проложили трассу биатлона? Будет жаль…

А тогда… Джеф, как он мне признался, ни разу не парился не только в русской, но даже в финской бане. И вот мы пошли. Разделись в предбаннике, а Джеф – высокий америкос, наверное, 187 см его рост, причем его организм обладал странными свойствами – солнце не оставляло на нем загара. Он после четырех-пяти часов лежания на пляже становился, как поросенок, розовым, а наутро снова, как снег белый.

– Я – Большая Белая Кита, – называл себя мой американский друг.

И мы разделись, я надел Джефу на голову шапку-ушанку размера на три меньше, чем его голова. Вид довольно забавный, но без компании долго смеяться не будешь, и мы пошли париться.

Джефу понравились процедуры. Баня – ручей – баня – стакан чая – снова баня…

И мы вышли в яблоневый сад, чтобы отдохнуть и, как водится, поболтать о жизни. Ночь в горах в августе – это что-то восхитительное. Небо, как будто накрыло тебя, звезды, вот они, рядом, только протяни руку. Луна, как будто в театральной декорации, светит, освещая серебряным светом горы, сад, речку, яблони. Тяжелые созревшие яблоки висят, как елочные игрушки и где-то там наверху начинают путаться со звездами. Шум реки, превращенный в рукотворный водопад, смешивается со стрекотом цикад и криками ночных птиц. И оглушающий аромат кавказской ночи…

Джеф, голый Джеф, Большая Белая Кита в шапке-ушанке, смешно топорщащейся на затылке, с яблоком в руке, удивительно похожий на Фавна и Вакха одновременно, с хрустом отгрызая яблоко, молвил, да-да, именно молвил, сидя на траве под яблоней:

– Слава, спасибо. Никакое туристическое агентство не смогло бы мне организовать подобный отдых, подобную экскурсионную программу. Но войну можно было бы не развязывать, это лишнее.

А на следующий день мы возвращались в Гагру. И во всех кафе в Адлере и Веселом, что на границе с Грузией, да и просто на улицах, стояли мужчины и женщины и обсуждали, «что произошло» и «что-то будет». У нас не было с собой вещей и документов, и на границе были проблемы, да еще на наших руках были два американца. И мы остались в Веселом, а Эльдар и Гоги рванули в Гагру. Так случилось, что на 15 августа у нас четверых были билеты в Москву. К счастью, проблем в этот раз у Эльдара и Гоги не было, и к самолету вещи и документы были доставлены. Мы улетели, а 14 августа стало водоразделом, днем, который разделил историю двух народов – да почему только двух – нашу историю надвое – до войны и сейчас.

У меня есть старая песня о любви, о любви случившейся в Гагре. Там есть строчки:

И почему-то все время встает в памяти август 1994-го, когда я слушаю эту песню.