РОЖДЕСТВО

Сегодня мы с вами вновь вспоминаем удивительную, таинственную Вифлеемскую ночь. Ночь, когда наш Господь рождается в человеческой семье. Воплощается в человеческую плоть. Становится человеком. Христос рождается для того, чтобы умереть. Умереть за всех людей, умереть за каждого из нас. Умереть, чтобы мы с вами могли жить.

Зачем Христос приходит в наш греховный мир? Для чего совершается соединение несоединимого, и Святой Бог становится настоящим человеком? Прежде всего, Христос принимает человеческую природу для того, чтобы нечто сказать нам о нас самих. Вернее о том изначальном замысле, который заложен в человеке Творцом. Господь призывает нас к тому, чтобы в нашей жизни было как можно меньше искусственного, механистичного и больше подлинного и осмысленного. Спаситель учит каждого из нас осмыслению собственной жизни во всех ее глубинах, высотах и бесконечностях. Христос напоминает нам, что жизнь человеческая только в Боге обретает свой вечный смысл. А вне Бога жизнь — это сама несуразность, преисполненная зависти, обиды, боли и горечи. Иными словами, наша жизнь не заключается только лишь в удовлетворении собственных желаний и заботе о близких нам людях. Жизнь человека приобретает свою осмысленность, если она становится реальным, желанным и радостным ожиданием встречи с Господом.

Впрочем, и само слово «человек» говорит нам о том же самом. Поскольку если слово «человек» в русском и греческом языках мы попытаемся разложить на части, то получим следующую картину. Человек — чело (лице, взор) и век (вечность). Человек — это тот, «чье лицо обращено вверх к небу, как к цели своей жизни». Человек — это тот, который смотрит на вечность, как на цель своего существования. Христос возвращает этот потерянный смысл каждому из нас.

Христос приходит в наш мир еще и затем, чтобы научить каждого из нас называть грех по имени. Потому что в противном случае, грех просто перестает для нас быть таковым. Он перестает быть видимым и узнаваемым. И, в таком случае, грех становится узаконенным явлением в жизни человека. У нашего с вами современника, французского философа Жана Бодрияра, есть книга, которая называется «Прозрачность зла». Так вот, название этой книги

как нельзя лучше определяет состояние мнимой безгрешности уснувшего человечества. Человек не видит греха, потому грех стал частью его самого. Стал чем–то естественным, привычным и даже где–то любимым. И это мы знаем из собственного опыта. Можно украсть, а можно сказать: «я просто прихватил, присвоил». Можно солгать, а можно сказать: «я просто подшутил». Можно завидовать, а можно с неподдельным изумлением задать вопрос: «Это, конечно, его дело, но я не понимаю: ну откуда у него все это, почему у него это все есть, а у меня нет?». Можно ненавидеть человека, а можно сказать: «да нет же! я к нему хорошо отношусь, просто не хочу его видеть и общаться с ним». И вот такую двусмысленность, раздвоенность нашей души призывает преодолевать Спаситель Христос. Преодолевать посредством искренности и бесстрашия в молитве покаяния. Молитве, где нам жизненно важно быть предельно честными перед собственной совестью и, главное, перед Господом. А уже потом молитвенный опыт честности и мужественности привносить в наши взаимоотношения с ближними.

Но сам человек не в силах совладать с грехом. Мы не можем только лишь усилием воли и дисциплины заставить себя не завидовать, не лицемерить, не гневаться, не гордиться, не тщеславиться, не злословить. Мы не способны заставить себя не грешить. Об этом говорит нам апостол Павел: «Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю… а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех… желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7:15–19). Зная наше бессилие перед грехом, Господь становится человеком, чтобы исцелить нашу природу, уврачевать нашу душу. Как говорит Феофан Затворник «до Воплощения Божие присутствие было подобно волнам морским, которые бьют о берег морской; теперь же, с приходом Господа Иисуса Христа на землю, Божественное присутствие пронизывает, все». В воплощении Христовом для нас заключена надежда: грех можно одолеть. С грехом можно справиться не своими силами, но силою Христовой. В Священном Писании мы можем прочесть слова надежды: «Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь» (Евр. 2:18).

Мы знаем, что когда родился Спаситель, была глубокая ночь. Мир спал в своем грехе. Человечество, как в ту далекую Вифлеемскую ночь, так и сегодня, равнодушно воспринимает Рождество. Только лишь несколько человек бодрствовали и по–настоящему ожидали исполнения древнего пророчества о рождении Спасителя. А что говорить о нашем времени? В наше время большая часть населения земного шара празднует Рождество. Это по–настоящему красивый, светлый и радостный праздник. Праздник, насыщенный множеством традиций. Но за праздничной суматохой и шумом для нас важно не потерять из виду главное в этом празднике: не потерять личность Христа. Это особенно остро чувствует Иосиф Бродский в стихотворении, посвященном Рождеству:

В одном из древних церковных песнопений есть следующие слова: «Христос рождается, славьте! Христос рождается, встречайте! Христос с небес, возноситесь!» — здесь употребляется настоящее время. Именно рождается. Сейчас, не тогда две тысячи лет назад. Если Он родился для нас только исторически, то мы духовно мертвы. По справедливой мысли отечественного мыслителя Мераба Мамардашвили «Иисус Христос мог родиться сколь угодно много раз, но если в один прекрасный день Он не родится в тебе, ты погиб». Как хочется, чтобы Рождество для нас было ежедневным радостным событием. Чтобы, по слову апостольскому, мы ежедневно умирали для греха (1 Кор. 15:31) и давали место в своем сердце для рождения добродетели.

У Николая Семеновича Лескова есть рождественский рассказ, который называется «Зверь». Суть этого рассказа такова.

Богатый помещик держал для забавы медведя по кличке «Сганарель». И был у него в слугах юноша по имени Ферапонт, который очень любил Сганареля, а медведь отвечал ему взаимностью. Однажды помещик приказал затравить медведя собаками за то, что Сганарель задрал домашних животных. Но в последний момент Ферапонт помог медведю избежать смерти и Сганарель ушел в лес. Помещик был в ярости и приказал наказать Ферапонта. И вот, наступил день Рождества. К помещику приехал знакомый священник, который стал рассказывать, что на землю в этот день родился Христос Спаситель. Вот как это описывает Лесков: «Священник говорил: «о любви, о прощении, о долге каждого утешать друга и недруга во имя Христово». Все понимали к чему он клонит, все его слушали с особенным чувством, как бы молясь, чтобы это, слово достигло до цели, и у многих из нас на ресницах дрожали хорошие слезы… Вдруг что–то упало… Это была дядина палка… Все глаза были устремлены на его лицо. Происходило удивительное: он плакал! В ту же минуту он велел позвать Ферапонта. Ферапонт упал на колени перед ним. А дядя сказал ему: «Встань, поднимись, я прощаю тебя. Ты любил зверя, как не всякий умеет любить человека. Даю тебе вольную. Иди куда хочешь». «Благодарю и никуда не пойду — ответил Ферапонт, — за вашу милость я хочу вам вольной волей служить честней, чем за страх по неволе». Дядя обнял Ферапонта, и… все мы поняли, что нам надо встать с мест. Мы чувствовали, что здесь совершилась слава Вышнему Богу и заблагоухал мир во имя Христово, на месте сурового страха. И все мы шутя говорили друг другу: «У нас так нынче сталось, что и зверь пошел во святой тишине Христа славить»».

Как хочется, чтобы Рождество Христово могло раскрыть в нас не только человечность, но и образ Божий. Чтобы окружающие нас люди вдруг с изумлением обнаружили в своей жизни присутствие Живого Бога. Обнаружили потому, что встретили верующего человека. Обнаружили потому, что увидели сияние вечности в глазах христианина. Христианина, у которого есть мужество оставаться искренним и в добродетели, и в грехе. Христианина, который не вспоминает о Христе по случаю, но который проживает с Ним очередной день. И тогда окружающие нас люди захотят перемен в собственной жизни, потому что увидят иную — подлинную, осмысленную жизнь.

Мне вспоминается древняя притча, в которой сквозят те рождественские мотивы, о которых мы с вами говорили. Послушайте: «Один еврей получил письмо от своего сына, которого он отправил учиться в Израиль. В нем сын признался, что на родине предков он обратился в христианство. «Что я наделал?» — подумал отец. И, следуя традициям, он пошел к своему другу, чтобы тот утешил его и дал ему совет. Но друг, выслушав сородича, неожиданно ответил: «Как хорошо, что ты пришел ко мне, потому что я тоже послал своего сына в Израиль, и он там обратился в христианство. Я не знаю, что твориться с нашими сыновьями! Пойдем за советом к раввину». Но и раввин к удивлению двух отцов сказал им: «Как хорошо, что вы пришли ко мне, потому что я тоже послал своего сына в Израиль, и он там обратился в христианство. Я не знаю, что творится с нашими сыновьями! Давайте спросим совета у Всевышнего». Трое отцов начали молиться. И когда они молились, голос с небес, вторящий эхом, сказал им: «Как хорошо, что вы пришли ко мне, потому что Я тоже послал Своего Сына в Израиль»».

Дай Бог, чтобы в празднование этого библейского события в наших сердцах было больше места для благодарности. Дай Бог, чтобы каждый из нас с чувством глубокой ответственности благовествовал о Рождестве Христовом. Потому что мы не можем легко к этому отнестись. Ведь Бог стал человеком ценой Своей жизни и смерти. Он стал человеком, потому что любит и верит в нас. Пусть же ответом на Христову веру и любовь будет наша ежедневная верность Господу. Аминь.

О ЛЮБВИ

Нам с вами хорошо известны слова апостола Иоанна: «Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши. Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга. Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас» (1 Ин. 4:7–12).

В другом месте Священного Писания говорится, что любовь «крепка как смерть» (П. Песн. 8:6). Но при взгляде на окружающий нас мир, даже на самих себя, мы можем сказать, что налицо кризис любви в людских сердцах. Великая скорбь постигла наш современный мир: мы повсюду видим горесть охладевающей любви. Повсюду скорбь разъединенных сердец, скорбь войн, скорбь ненависти, многие, многие скорби. И поэтому Господь призывает нас искать утешения именно в Любви! Не в той любви, которой мы выбираем любимых и откидываем нежеланных. А в той, которая как солнце светит на добрых и злых, потому что хочет добра злым, желает и им стать детьми Царства Божия. Искать утешения в Господе, потому что Он и есть подлинная. Любовь (1 Ин. 4:9).

Несмотря на явный дефицит любви в окружающем нас мире, люди часто говорят об этом прекрасном чувстве. В Церкви о любви проповедуется еще чаше. Но, вместе с тем, этот бесценный дар Божий нам все равно сложно до конца понять. В одном из стихотворений Роберта Рождественского есть такая строчка: «Ненависть проще любви, ненависть объяснима». И действительно, когда мы испытываем к кому–либо неприязнь, мы можем, по крайне мере, самим себе честно признаться, за что мы ненавидим нашего ближнего. Мы можем объяснить, что рождает в нас чувство ненависти: обида, зависть, предательство, или все вместе взятое. Не так с любовью. Это чувство, чувство любви, которое мы с вами переживаем на опыте, зачастую сложно переложить на наш язык. И действительно, за что мы любим именно этого человека, а не другого? За ум, красоту, доброту, талантливость, юмор, искренность, волю, силу? За что? Тем более что рядом с нами есть те, кто превосходит нашего любимого человека даже в его самом лучшем качестве. И все равно мы любим именно ее или его, а не кого–то другого. Подобное происходит и тогда, когда человек встречается в своей жизни с Богом. Силуан Афонский красиво передает чувство Божьей любви, которую испытывает человек, однажды встретившись с Господом: «Сердце рвется сказать: ум недоумеет, как сказать; слезы не дают сказать, как нас много любит Господь» Что же такое любовь и каковы черты подлинной христианской любви?

Христианская любовь всегда дает еще один шанс для исправления ближнему. Что это значит? Как часто мы напоминаем близкому нам человеку о старой ссоре, давней обиде или прежнем падении. Но Господь призывает нас не возвращаться вновь и вновь к прошедшему, потому что «прикрывающий проступок ищет любви; а кто снова напоминает о нем, тот удаляет друга» (Прит. 17:9). И по собственному опыту мы знаем, что это так. В который раз, наступив на больную мозоль ближнему, мы спровоцируем очередной конфликт. И как следствие такого неразумного и даже безответственного поведения в наши отношения закрадывается чувство страха. А страх начинает отравлять наши отношения. Страх лишает нас естественности и искренности в отношениях с нашими родными и друзьями. Мы боимся оказаться непонятыми и отвергнутыми. По слову же апостольскому присутствие страха в отношениях является свидетельством отсутствия подлинной любви: «в любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви» (1 Ин. 4:18). И апостол Петр призывает нас проявить настойчивость в любви к ближнему и тем самым пытаться исправить его: «Более же всего имейте усердную любовь друг к другу, потому что любовь покрывает множество грехов» (1 Петр. 4:8).

Еще одна черта христианской любви. Подлинная любовь оставляет ближнему право быть иным, чем мы. Любовь не ревнует его к прошлому и к настоящему. Не делает его зависимым от нашей любви. У Беллы Ахмадуллиной есть четверостишие, в котором она говорит о ценности отдельно взятой человеческой личности для Господа:

Иногда мы вдруг обнаруживаем, что нашему любимому человеку приятно вспоминать свое прошлое, вспоминать те события, которые доставляли ему или ей настоящую радость. И здесь мы сталкиваемся с внутренним очень неприятным чувством. Чувством ревности к прошлому своего супруга: «Почему ему или ей так приятно вспоминать то время, в котором не было меня?! Разве мой любимый человек мог быть счастливым без меня?! Это невозможно! Это ненормально!». А бывает и так, что ревнуем к настоящему. Ревнуем к другу своего мужа, или подруге своей жены: «Ты столько времени проводишь с ним, да что ты в нем нашел?! Почему тебе так интересно с ним?!». Так вот, мы, как христиане, призваны ценить радость своего любимого человека. Мы призваны благодарить Господа за то, что наш любимый или любимая могут радоваться общению с теми, кто близок им, но не близок нам. И, напротив, если мы попытаемся искусственно поставить барьер в отношениях своего супруга с его или ее друзьями, мы тем самым лишим частички радости своего любимого человека. Пусть Господь научит нас радоваться радостью того, кто нам очень дорог. Не пытаясь владеть своим любимым человеком, поскольку «он Божий», но помогая раскрыть ему все самое прекрасное, что в нем есть. Об этом нам говорит и апостол Павел: «но без твоего согласия ничего не хотел сделать, чтобы доброе дело твое было не вынужденно, а добровольно» (Филимону 1:14). Любой барьер, любая искусственно созданная преграда, любая попытка «сломать» своего ближнего приведет к вынужденному, пусть даже и доброму, поступку с его стороны. Положа руку на сердце, как нам не хватает в наших отношениях вот этой естественности и искренности. Как нам не хватает «добровольного добра» со стороны нашего ближнего. Как нам хочется, чтобы нас принимали и любили такими, какие мы есть на самом деле. Пусть же Господь каждого из нас научит внимательности к своему ближнему, пусть поможет вдохновлять своего ближнего на поступки по любви (Евр. 10:24).

А если вдруг мы окажемся на месте тех, кого приревновали к прошлому или настоящему, то будем всегда вспоминать слова царя Давида: «отовсюду окружают меня словами ненависти, вооружаются против меня без причины; за любовь мою они враждуют на меня, а я молюсь» (Пс. 108:3–4). Будем молиться о возвращении утраченного доверия, будем молиться о недостатке любви в нашем ближнем и в нас самих.

Но бывает и по–другому. Мы получаем удар от тех, кого любим. И этот удар тем больнее, чем ближе нам человек наносящий его. Случается и так, что мы сетуем: «вот я ее любил, а она оказалась недостойной моей любви. Я так его любила, а он так подло обошелся со мною». Мы сожалеем о том, что когда–то испытали это прекрасное чувство любви. И это действительно страшно для христианина. Сожалеть о сделанном добре, раскаиваться в оказанной милости, стыдиться прошлого чувства любви. У Леонида Филатова есть небольшое стихотворение, которое в какой–то мере дает ответ на такие сетования, помогая понять подлинную ценность любви.

«За все благодарите», — говорит нам апостол Павел (1 Фес. 5:18). Будем благодарны за возможность любить и быть любимыми, а это не так уж и мало. Еще одна характерная черта христианской любви. Непослушание Закону Божьему, равно как и неспособность любить и прощать, взаимосвязаны между собою. Наверное поэтому Спаситель Христос с горечью произнесет о будущем человечества: «и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф. 24:12). Человек первым отказался от любви в своих отношениях с Господом. В Апокалипсисе мы можем прочитать эти горькие слова: «Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою» (Откр. 2:4). Иными словами, ты первым допустил в отношения подозрительность, зависть и неприязнь. Ты первым согласился отказаться от многолетнего опыта общения с Господом в угоду одной лишь фразы лукавого: «подлинно ли сказал Бог?». Ты первым перестал любить… Когда человек отказывается от Закона Божьего, когда он начинает преступать заповедь Божию, зачастую поступая вопреки собственной совести, он, в конце концов, становится бесчувственным, он перестает любить. А где нет любви, перефразируя Достоевского, «там все позволено». Там есть равнодушие, там есть непрощение, там есть ненависть и подлость.

Христос Спаситель сказал однажды: «по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35). А любовь Христова являет себя как в видимых, так и в невидимых для глаза поступках. Видимые поступки — это то, как мы действуем. Это наша повседневная жизнь, которая может стать ярким свидетельством присутствия Бога в человеческом сообществе верующих людей. Невидимые поступки обнаруживают себя во внутреннем правдивом отношении к самому себе и ближнему. А в целом получается христианин, у которого слова не расходятся с делом.

У Николая Лескова есть красивая сказка «Маланья — голова баранья». Напомню ее краткое содержание. Жила–была женщина по имени Маланья, а по прозванию «голова баранья». Ее считали глупою, потому что она о других больше, чем о себе думала. Прошло время, состарилась Маланья. Пришла за ней смерть и спрашивает ее: «Как твое имя?». Она старается вспомнить, но не может и отвечает: «Не знаю, люди зовут меня: «голова баранья». А настоящее мое имя, наверное, давно уже стало другим». И тогда смерть стала спрашивать у окружающих людей: «как имя этой женщины?». И вдруг, в ответ на вопрос смерти упал с неба белый, как снег, чистый камень, как сердце обточенный, и на нем золотыми буквами написано одно единственное слово, написано имя — Любовь. Увидела это смерть и сказала: «Ты не моя — нет твоего имени в моем приказе: любовь никогда не умирает» Об этом же говорит нам и апостол Павел: «Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится… А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (1 Кор. 13:8, 13).

Где рознь — там нет любви, где разделение — там нет любви, а просто попрание заповедей Христовых и Креста Христова. А где люди преодолеют рознь в своих отношениях во имя Христово, и, преодолев, останутся друг с другом неразлучны во имя Христа -там победа будет, победа Христовой Любви. Да, нам не всегда легко друг с другом, иногда просто невыносимо. И все чаше и чаше беспросветными кажется будущее наших отношений. Но будем помнить, что у нас всегда есть Тот, имя Которому Любовь. Господь, Который любит нас всегда «вопреки» а не «за». Господь, Который всегда готов дать нам силы простить, понять и вновь ощутить красивое и глубокое чувство любви. Аминь.

О БОГАТОМ ЮНОШЕ

В сегодняшнем евангельском чтении нам говорится о закрытости сердца богатого начальствующего, в образе которого мы можем узнать самих себя.

Итак, он обращается к Христу с вопросом: «Учитель благий что делать?». Казалось бы, все уже сказано Христом выше, когда Он говорил о детской непосредственности, покаянном воздыхании мытаря и горделивых словах фарисея. И в этом, наверное, заключается первый грех юноши. Он слышал ответ, но ищет повода, чтобы обойти эту заповедь. Не таковы ли мы? Мы слышим слово Божье, мы слышим недвусмысленные повеления Христовы, но тут же вопрошаем в надежде, что будет сказано нечто иное, более подходящее, для нас.

Затем Спаситель говорит юноше: «Соблюди заповеди». Он перечисляет их. И поражает то обстоятельство, что Христос не произносит ни одной заповеди о любви к Богу. Почему? Да потому, что так легко сказать: «Я верю в Бога! Я люблю Его!», и, в то же самое время, своими поступками нарушать те заповеди, которые относятся к человеку. Спаситель Христос отсылает его к Ветхому Завету. Но юноша возражает, он как бы говорит: «Во всем я прав перед Богом, совесть меня не мучает». Но тогда для чего вопрос о жизни вечной? Значит не «во всем» ты прав. Значит совесть твоя неспокойна. Значит раздрай душевный ощущаешь и грех свой тайный оправдываешь. У Чехова есть рассказ «В овраге». Это тот самый рассказ, где дьячок на похоронах у фабриканта Костюкова, в деревне Уклеево, всю икру съел. В этом рассказе повествуется о состоянии одного из главных героев, Анисима, который описывает свои внутренние ощущения после церковной службы. Вот послушайте: «Бог может, и есть, а только веры нет. Когда меня венчали, мне было не по себе. Как вот возьмешь из–под курицы яйцо, а в нем цыпленок пищит, так вот во мне совесть вдруг запищала, и, пока меня венчали, я все думал: есть Бог! А как вышел из Церкви, — и ничего». Так вот, Спаситель видел юношу. Он знал, что в юноше часто присутствует это чувство. Чувство, подобное состоянию чеховского Анисима, когда «вышел и ничего». Потому Христос и отсылает его к тем заповедям, которые юноша неоднократно слышал, но до сих пор не претворил в своей жизни. Знаете, в древности было своеобразное присловье в форме вопросов перед исповедью: «Желаешь ли людям всего того, что желаешь себе? Готов ли ты отказаться от всего, чтобы другого обогатить — не одним словом только, а повседневным трудом любви?». И здесь мне вспоминается одно из определений того, кто такой святой. Это определение однажды произнес известный кинорежиссер Никита Михалков: «Святой — это такой человек, который всегда и любому делает лучше, чем себе». Как раз об этом и говорит Господь юноше, указывая на закрытость его сердца для ближнего. Мало знать, надо еще и полюбить попробовать. Вот что означают слова Христовы «соблюди заповедь».

А далее мы видим, что юноша сталкивается с богатством. Он готов любить, но из ощущения собственной обеспеченности. Наверное нам известно мелькание подобной «шальной» мысли: «А вдруг я отдам, а ничего не будет?». И вновь мне хочется процитировать Чехова: «Надо чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто–нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные… что, стрясется беда — болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других»? У каждого из нас внутри есть этот молоточек — наша совесть. И, влекомый собственной совестью, юноша пришел к Христу. А Спаситель говорит ему: «Отдай все и тогда ты сможешь полюбить человека по–настоящему». По–настоящему, значит свободно, безусловно, как Господь тебя любит. Самому тебе не под силу, но Я помогу тебе.

Здесь мы обнаруживаем еще нечто свойственное каждому из нас. По верной мысли митр. Антония Сурожского: «юноша богат сознанием собственной добродетели. Мы же не богаты вещественно, но богаты тем, что нас делает гордыми и самодовольными. Вот от чего нам надо первым делом отказаться». А отказаться от чего–то своего, пусть даже плохого, но своего, нам ах как не хочется. Ведь «от сердца» отрывать придется.

Наверное поэтому, зная, что молодой начальствующий стоит в толпе слушающих и решает подойти или не подойти к Нему, Господь говорит о духовной нищете мытаря и беспомощности ребенка, пробиваясь сквозь наносной, греховный пласт, к настоящей личности юноши. Пробираясь к образу Божию, который хотя и искажен грехом, но еще продолжает жить,

Вот о чем нам говорит сегодняшнее евангельское чтение. Нужно перестать быть «премудрым пескарем», погибающим в своей видимой защищенности. Каждому из нас надо научиться забывать о себе и обращать внимание на ближнего, обращать внимание на Бога. Помните, как у апостола Павла: «умирать каждый день» (1 Кор. 15:31). Умирать, чтобы кто–то душою ожил, чтобы у кого–то сердце оттаяло, чтобы кто–то очнулся от дремоты греховной.

Дай Бог, чтобы мы научились от юноши из сегодняшнего евангельского чтения смелости идти с вопросом к Христу. Но пусть еще Господь научит каждого из нас не только открытости сердца, но и решимости. Той решимости, которой так и не хватило юноше. Решимости в оставлении «своего имения». Собственными силами нам это невозможно, а с Христом Спасителем — вполне осуществимо. Аминь.

ЗАКХЕЙ

В сегодняшним евангельском чтении говорится о Закхее — человеке, который смог стать иным, другим, отличающимся от окружающих. Смог стать похожим на Господа.

Имя Закхей означает «чистота, праведность, справедливость». Наверное, люди, знавшие Закхея, не раз возмущались тем, что имя этого человека совершенно не соответствует его образу жизни. Знал об этом и сам Закхей. Но это знание причиняло ему еще большую боль. Закхей был глубоко одиноким человеком. Одиноким в своей власти, своем богатстве. Вероятно, не один раз просыпалось в нем желание, воскресала мечта о том, что когда–нибудь все изменится, он сможет стать настоящим, стать самим собой. И не надо больше будет рядиться в тот образ «начальника мытарей», который от него ожидается обществом. А затем он возвращался в повседневность и вновь надевал маску, понимая, что такой, какой на самом деле, он никому не нужен, его никто не поймет. Как это понятно каждому из нас. И как горько от того, что мы постоянно стремимся соответствовать общественному мнению. Вы, наверное, помните древнее присловье: «в одном человеке уживаются три образа: первый — это то, что мы сами о себе думаем; второй -какими видят нас окружающие; третий — какими видит нас Бог». И вот, последний образ — самый настоящий, подлинный, не наносной, не придуманный. Тот человек, который просыпается в нас, когда слишком плохо в этой жизни становится. Горе нас одолело, потеряли мы близкого — в такой момент мы скорбим, плачем, страдаем и не скрываем этого. Нам нет дела ни до кого. Нам плохо. И здесь мы настоящие. Или радость нас посетила. И тогда с сияющим лицом мы ничего не видим и не слышим. Мы так захвачены этой радостью, так увлечены ей, что даже себя не замечаем. И мы настоящие в такой радости.

Закхей захотел этого настоящего, он «искал видеть Иисуса». Наверное, он и сам до конца не понимал, что это за внутренний зов влечет его. И это первый призыв Христов к нам: «Захоти иного. Захоти другой жизни. Настоящей, счастливой, честной. Честной перед ближним, своей совестью, честной перед Богом. Стань другим, стань человечным, стань самим собой». V Чехова, в рассказе «Дом с мезонином», Андрей Андреевич говорит: «Когда перевернете вашу жизнь, то все изменится. Главное перевернуть жизнь». Перевернуть жизнь — это всегда трудно, порою — даже невозможно. Невозможно самому, своими силами, но поэтому Христос и зовет нас: «ты главное захоти, а Я тебя никогда не оставлю, не брошу, помогу». По евангельскому свидетельству Закхей «был мал ростом». Он не мог увидеть Того, к Кому влекло его сердце. Вернее, ему не давали увидеть Иисуса. Людям представился удобный случай отомстить Закхею, ведь в толпе никто не поймет, кто тебя толкнул, задел, потеснил назад.

Закхей был мал ростом, мал ростом физически, а мы с вами духовные младенцы. Приходим на богослужение и начинаем дремать, мечтая чтобы оно поскорее закончилось. Встаем на молитву, произносим слова к Господу, а думаем в это время совершенно о другом. Ленимся до того, что о молитве вспоминаем в постели, а начав молиться засыпаем. Открываем Священное Писание и, прочитав несколько строк, откладываем его поскорее в сторону, чтобы вернуться к повседневным заботам, думая, что не успеем всего, опоздаем. Да и толпа постоянно толкает, теснит, мешает нам увидеть… Но Закхей не сдался. Слишком велика была цена — его не–настоящая жизнь и удручающее чувство одиночества. Это был последний шанс. Вдруг, увидев смоковницу, под которой надлежало проходить Христу, он «взлез на нее, чтобы увидеть Его». Вспомните диалог Пятачка и вини — Пуха: «Сочини песенку Винни. — Знаешь, Пятачок, поэзия — это такая вещь, которую не ты находишь, а которая находит тебя. И все, что от тебя требуется, это чтобы пойти туда, где тебя могут найти». Закхей влез на смоковницу. А где мы можем быть найдены Христом? В Церкви, молитве, чтении Священного Писания, в нашей повседневной жизни. Главное, чтобы мы захотели быть замеченными Господом. Это тот порог, который стоял перед ним и который он перешагнул. Перешагнул, не побоявшись оказаться смешным в глазах толпы. Не побоялся пойти наперекор общественному мнению. Он ожил. По слову Честертона: «Мертвое плывет по течению, против течения может плыть только живое». Закхей ожил. Он смог стать живым вопреки общественному мнению. И это второй призыв Христа: «Не бойся суда людского. Не смотри на множество лиц. Не будь ослеплен окружающими. Ищи Лик Христов. Взирай на Него, иди к Нему, об остальном Господь позаботится».

Известный отечественный психолог Юрий Орлов приводит замечательный пример из своего детства: «В нашей деревне кузнец Василий вернулся домой с заработков и получил известие от блюстительницы морали, которую часто бил муж, — известие о неверности своей жены. Дальше все произошло так, как приписывает мораль идиотизма деревенской жизни. Вся деревня с удовольствием слушала вопли истязаемой женщины… Я дружил с сыном этой женщины. и нам было по семь лет. Я спросил, любит ли он своего отца или боится. Он мне ответил, что любит. Я удивился: «Как его можно любить, если он так бил твою маму?». На это мой друг по секрету сказал: «Не бил он мамку! Когда он приехал, я слышал, что они разговаривали. Папка сказал, что он ни одному слову соседки не верит, а потом сказал: «Кричи вовсю, как будто я тебя бью, и причитай, что больше не будешь». Потом он заорал, и мамка заорала, после этого они перестали и стали тихо смеяться. Только ты никому не рассказывай, мне мамка сказала, чтобы я не говорил никому». Дай Бог, чтобы и в наших семьях были такие отношения, которые могли бы устоять перед злыми языками «доброжелателей». Не будем слушать тех, «которых часто муж бьет». Дай Бог, чтобы нашли мы в себе силы не погубить то доброе, что живет в каждом из нас в угоду общественному мнению.

А далее звучат самые волнующие слова Христовы: «Иисус, когда пришел на это место, взглянув, увидел его и сказал ему: «Закхей! Сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме»» (Лук. 19:5). Поражает, что Спаситель среди толпы видит Закхея. Наверняка многие взбирались на деревья и крыши, чтобы посмотреть на известного Учителя. Но Иисус, «взглянув, увидел его». Увидел сердце этого человека. Увидел, что не все поругано и затерто в душе Закхея. Как говорит митр. Антоний Сурожский: «В этот момент Христос заглянул в глубины этого человека и увидел, что не напрасно он назван святым именем справедливости, святым прозвищем праведности… Он поверил самому святому, что в этом человеке было где–то зарыто, зарыто всей его жизнью, затуманено всем… И когда Закхей вгляделся в своего Спасителя, увидел в Нем полноту человеческого величия, любовь до креста — он сломился, годы и годы недостойной жизни вдруг как пыль разлетелись, и остался перед Христом человек — настоящий подлинный человек, способный на покаяние… Он поверил во Христа; он поверил в себя самого, он поверил в человеческое величие». И как ответ на любовь Христову, на Его внимание и ласку, из глубины раскаяния за все прошедшее звучат слова Закхея: «Господи! Половину моего имения я отдам нищим и, если кого чем обидел, воздам вчетверо» (Лук. 19:8). А толпа? Может, обрадовались люди, что человек стал иным? Что Закхей раздает неправедно нажитое имущество? Просит прошения у Бога и ближнего? Нет. Снова заворчали в толпе, снова начали «роптать и говорили, что Он зашел к грешному человеку» (Лук. 19:7). Всегда у нас так. «Все не слава Богу». И, вместо радости за человека, мы видим зависть, но уже в ином обличий. Зашел к человеку грешному. А к кому же пришел Спаситель?! Как раз к нам грешным. Напуганным, забитым общественным мнением, потерявшим веру и в Бога, и в человека. Задыхающимся от зависти и ненависти к ближнему. Уставшим от постоянной лжи. К нам — одиноким людям пришел Спаситель. Пришел, чтобы лишить нас этого тяжелого чувства, чувства одиночества.

Пусть Господь на предстоящей неделе поможет нам быть Христовыми не только по имени, а своей жизнью являть Спасителя. Пусть никогда не покидает нас желание быть увиденными Иисусом Христом. Дай Бог, чтобы мы не поддались на искушение «плыть по течению», поступать «как все». И тогда, наверное, каждый из нас услышит отрадные слова Христовы: «ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама». Аминь.

НАДЕЖДА АВРААМА

В Священном Писании есть такие места, которые никогда не становятся затертыми. Хотя, чего греха таить, есть у нас печальная традиция объяснить раз и навсегда смысл того или иного библейского события. И, тем самым, остановится в духовном росте. Напротив, по мере нашего духовного взросления, в знакомых образах Священного Писания открываются для нас все новые и новые глубины. И, к разочарованию или к счастью, но эта духовная планка никогда не опускается. Нам всегда остается возможность для прыжка. Для прыжка из привычной успокоенности, из постного фарисейства, из всезнайства в ту неизвестность, в которой нас ожидает Господь. Кажется, Майя Плесецкая говорила: «Со временем приходит опыт, но уходит прыжок». Дай Бог, чтобы для нас Священное Писание не стало чем–то хорошо известным, до конца понятным, доступным учебным пособием. Пусть уж лучше Библия остается как наша с вами жизнь: непредсказуемой, пестрящей нестандартными ситуациями, выходящей за разумные рамки. Ведь Библия — это Слово Божие. А если мы загоняем Бога в определенные рамки, «то это уже, как говорит Лев Шестов, — получается Бог по милости нашего разума». Поэтому давайте будем учиться слушать и слышать то, что Господь говорит нам через Свое Слово.

Вот и сегодня мы читали одно из таких известных, но вместе с тем до конца непонятых мест — Книгу Бытие, двадцать вторую главу. Такие места всегда очень страшно читать. Страшно потому, что и в нашей жизни Господь может допустить нечто подобное. Первое, что мы видим в этой истории, это то, что Авраам поверил Богу, а не тем принципам, которыми он руководствовался в своей жизни. По- человечески было бы разумно сказать Богу: «Это несправедливо, бесчеловечно требовать принести в жертву собственного сына. С другой стороны, если я его убью, то, как же от него произойдет потомство, ведь Ты обещал это, Господи?!». И здесь мне хочется указать на очень важную мысль. При чтении Евангелия мы наверняка с вами замечали, что Господь постоянно спрашивает учеников: «За кого почитают Меня в народе? Как вы относитесь ко Мне? Ни к тому, что Я говорю, а ко Мне? Кого вы во Мне видите?». Господь принес на землю не учение, не этическую или религиозную систему, Он принес в жертву Себя Самого. Он Сам есть «Путь, Истина и Жизнь». И поэтому для нас с вами очень важно: как мы относимся к Господу, кого мы в Нем видим? «Бог искушал Авраама»… Искушал, мы понимаем с вами, что здесь слово искушал употребляется в смысле «испытывал». Бог испытывал Авраама самым страшным для него испытанием — смертью самого любимого. Бывают люди, которые очень боятся собственной смерти. Но есть и такие, кто больше всего на свете боится смерти самого близкого человека. Существует известное высказывание: «Смерть одного — трагедия. Смерть ста тысяч — статистика». Мне вспоминается одна женщина. Ее сын находился под следствием, и она пришла в Церковь с просьбой о молитве. При этом она добавила: «Если моего сына посадят, я прокляну и Церковь и Бога». Я спросил ее: «А как же те тысячи мальчишек и девчонок, которые оказываются в колониях? Вы же не проклинаете Бога, в чем же дело?». И она по–человечески правдиво ответила: «Да, но это не мои дети, мне до них нет никакого дела». У Авраама это был единственный сын. Исаак был его сыном… Мы можем только догадываться о том, что происходило в душе у сына и отца. Датский философ Серен Кьеркегор в одной из своих книг приводит замечательную притчу–рассказ о диалоге Авраама и Исаака, когда они поднимаются на гору: «Авраам не хотел скрывать от Исаака, куда приведет этот путь. Они приклонили колена. Авраам благословил его. Взор Авраама был полон отеческой любви. Исаак не понял его, он обхватил ноги Авраама и просил пощадить его жизнь, его юность. Авраам поднял его с колен и голос его был нежен, но Исаак не понял его… Тогда Авраам отвернулся на мгновение, а когда повернулся вновь, взгляд его был неистов, вид ужасен: «Глупый юнец! Ты что веришь, что я твой отец? Я идолопоклонник.. Ты думаешь — это Божье повеление? Нет — это мое желание». Исаак упал на землю в ужасе и воззвал к Господу: «Смилуйся надо мной Господи, если нет у меня отца на земле, будь Ты моим Отцом». Авраам отвернулся и улыбнувшись в бороду едва слышно промолвил: «Господи! Благодарю Тебя, лучше чтобы он верил, что я чудовище, нежели потерял веру в Тебя».

И последнее. Когда сын, который был дарован Богом, стал ценнее Бога, Господь потребовал принести его в жертву. Принести в жертву ради блага самого Авраама. Это звучит чудовищно, но это принцип духовной жизни. Когда в нашей жизни появляется нечто или некто, кто становится для нас дороже Бога, Господь может потребовать принести это драгоценное в жертву. Потому что Господь никогда не даст нам погибнуть от нашего благополучия. У Чехова есть рассказ «Крыжовник». Там упоминается человек, которому локомотивом отрезало ногу. Его несут на носилках, а он кричит: «Где моя нога?! Где мой сапог?! Там у меня двадцать рублей осталось». Он остался жив, но плачет о двадцати рублях — как это знакомо каждому из нас. Пусть Господь сохранит нас от желания погибнуть в земной сытости духовно голодными..

Вот величественный образ Авраама. Вот реальная жизненная ситуация, в которой нет ответа пытливому уму, но есть надежда для простой и вместе с тем глубокой человеческой веры. Да благословит нас Господь и поможет с надеждой вступить в новую неделю со всеми предстоящими бедами и радостями. Предоставив все в руку Господню. Аминь.

ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ

По свидетельству Господню «из рожденных женами нет ни одного пророка больше Иоанна Крестителя» (Лук. 7:28). В чем же величие этого человека? Как его жизненный путь может помочь в нашем духовном становлении? Давайте еще раз всмотримся в образ Иоанна Крестителя, давайте вслушаемся в евангельское свидетельство о нем. Евангелист Лука повествует нам о необыкновенном рождении Иоанна. Родители Иоанна — священник Захария и его жена Елиса–вета — «были праведны пред Богом, поступая по всем заповедям и уставам беспорочно. У них не было детей, ибо Елисавета была неплодная, и оба были уже в летах преклонных» (Лук. 1:6–7). И вот, однажды явился Захарии ангел и сказал: «Не бойся, Захария, ибо услышана молитва твоя, и жена твоя Елисавета родит тебе сына, и наречешь ему имя: Иоанн» (Лук. 1:13). Вот первое упоминание об Иоанне Крестителе. Позднее мы уже встречаемся с ним у реки Иордан, где он проповедует «крещение покаяния для прошения грехов» (Лук. 3:3). И на вопрос священников и левитов, присланных из Иерусалима «Кто ты?.. Что ты скажешь о себе самом?» Иоанн отвечает: «Я глас вопиющего в пустыне» (Ин. 1:19–23). «Глас вопиющего в пустыне»… Что это означает? Что такое пустыня? То, где нет жизни, где пусто, одиноко. И наш мир опустошен грехом и превращен в пустыню. В душах наших безраздельно властвуют пустота и одиночество. И даже окруженные множеством людей: друзей, родных, мы все равно до конца не можем освободиться от этого удушающего чувства одиночества. В одном из стихотворений Бенедиктов подмечает этот печальный факт:

Худо в сердце нашем бывает от непонятости ближними и дальними. Худо от равнодушия людского. Худо от жадности на доброе слово и ласку. Худо от человеческой подлости и зависти. А как плохо становится тем, кто начинает ощущать «одиночество вдвоем», прожив вместе не один год, не одно десятилетие. И, бросая беглый взгляд на свою жизнь, такие люди приходят к печальному выводу: «Нас с тобой кроме детей ничего не связывает. Ты мне не интересен. Я тебя не люблю». И такие жизненные ситуации в нашем обществе уже не исключение, а правило. Но был ли одинок Иоанн Креститель? Знаете, всякому негативному слову всегда можно подобрать противоположное, позитивное. Благо, что наш христианский лексикон очень богат на доброе слово. Так вот, чувству одиночества христиане противопоставляют радостное чувство уединения. Вы, наверное, не раз испытывали его.

Так вот, Иоанн долгое время прибывал в уединении с Господом. И он настолько сроднился с Ним, Его волей, что уже не он говорил, а Господь через него. Иоанн был только гласом. И в этом он является примером для нас. Вместо того, чтобы жаловаться на обстоятельства житейские, впадая в уныние от равнодушия людского, будем в беде нашей искать Господа. Ведь Он всегда рядом с нами и в большой радости, и в глубоком горе. Противопоставим одиночеству, безысходности творческое уединение в Господе. Обретем сопричастность Христу, чтобы выйти из уединения не пустыми, а, подобно Иоанну, неся весть о прощающей Любви Божьей. Чтобы окружающие нас люди, увидели в наших глазах свет невечерний, увидели тоску по горнему, увидели любовь к человеку…

В расцвете физических и духовных сил Иоанн Креститель попадает в темницу. Попадает тогда, когда пришел Спаситель. Попадает из–за греха людского — ненависти. Иоанн не побоялся обличить Ирода и его жену Иродиаду в их грехе. «Иродиада же, злобясь на него, желала убить его; но не могла» (Мк. 6.19). В конце концов, Ирод уступил натиску своей жены и казнил Иоанна. Незадолго до смерти, Иоанна, вероятно, постигают сомнения. «Если Христос пришел, то почему я здесь? Всю свою жизнь я отдал на служение Ему, неужели я безразличен Ему? Я отказался от семьи, я потерял учеников, я гляжу в глаза смерти, почему Он молчит?». Он посылает учеников к Христу: «Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого?» (Лук. 7:19). И что же ответил Иисус Христос? «Пойдите, скажите Иоанну, что вы видели и слышали: слепые прозревают, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвые воскресают, и нищие благовествуют; И блажен, кто не соблазнится обо Мне!» (Лук. 7:22–23). Не знаю как вы, но я разочаровался бы таким ответом. Я кричу о помощи, задаю вопрос из глубины своих сомнений, а в ответ слышу «хромые ходят, слепые видят». Не жестоко ли это со стороны Христа? Нет. Господь не отнимает у него подвига веры. Все, что ты делал в своей жизни для Бога и человека, — это правда. Не зря ты потратил долгие годы на служение ближним, лишив себя многого в этой жизни. Ты был верен Мне в жизни, останься верным и в смерти. Вот что прочитывается, казалось бы, в скупом ответе Господа. И когда ученики Иоанна ушли, Христос говорит эти величественные слова: «Из рожденных женами нет ни одного пророка больше Иоанна Крестителя» (Лук. 7:28). Ефим Шифрин однажды выступал с замечательным монологом. В этом монологе повествуется об актере, который должен был играть человека, сделавшего крылья, и. в конце концов, разбившегося. И вот он рассказывает от лица этого актера: «Подошел я к краю колокольни, взмахнул крыльями и… полетел. Режиссер спустил меня на землю и сказал, что по сценарию я должен упасть. Подрезали мне крылья, а я опять взмахнул и полетел. И так несколько раз. Под конец, даже крылья сняли, а я все равно взмахнул руками и полетел. Рабочий день закончился. Режиссер сказал, что если я и завтра летать буду, то вылечу с работы. И вот, иду я домой и думаю: «Как обидно, когда умеешь летать, а надо падать»». Как обидно, когда есть что сказать, а надо промолчать. Как обидно, когда чувствуешь в себе силы сделать что–то большое, а надо остановиться, чтобы уступить дорогу другому. Как обидно, когда делаешь много и хорошо, а тебя не то чтобы похвалят, но даже и не заметят, а порою еще и «дадут по шапке», чтобы не выделялся. Испытывали мы в своей жизни нечто подобное? Наверное, да. Трудно было нам, тяжело было. Но Иоанну было сложнее, чем нам. Он не только ушел в сторону, чтобы не мешать людям встретиться с Господом. Он пошел на смерть, веруя во Христа, Который не сказал ему ни слова утешения.

Умеем ли мы посеять в сердце ближнего стремление к вечной жизни, а потом отойти в сторону, чтобы не мешать человеку идти к Богу? Умеем ли мы радоваться за ближнего нашего, когда он достигает того, к чему стремились мы? Умеем ли сделать что–то важное и полезное, а потом отойти так, чтобы о нас и не вспомнили даже? Храним ли мы с вами благодарность Господу за те силы и таланты, которыми мы и творим в своей жизни большие и малые добрые дела? Будем чаще вглядываться в этот величественный образ Иоанна Крестителя. Будем учиться у него умению отдавать, не ожидая ничего взамен. Будем стремиться вовремя уходить с пути ближнего нашего, не препятствуя ему идти к Христу. Пусть Господь поможет наше одиночество превращать в молитвенное уединение. Пусть дарует веру и избавит от разочарования в том, что нас часто не благодарят, не хвалят и не замечают. Будем стремиться к тому, чтобы мы всегда были видимы Господом, а это уже, поверьте, не так уж и мало. Аминь.

ПРЕОБРАЖЕНИЕ

Мы с вами прочитали об известном евангельском событии. О Преображении Господнем. Евангелист Лука указывает нам важные детали этого события. Спаситель Христос «взошел на гору помолиться. И когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею. И вот, два мужа беседовали с Ним, которые были Моисей и Илия. Явившись во славе, они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме. Петр же и бывшие с ним отягчены были сном» (Лук. 9:28–32).

Апостолы спали… Спали тогда, когда ветхозаветные пророки говорили с Христом о Его предстоящей смерти. Говорили о страданиях Иисусовых. Говорили о распятии Христовом. Они спали. Апостолы будут спать и тогда, когда Христос попросит их бодрствовать и молиться. Когда кровавый пот увенчает чело Христово, Он встанет с молитвы и, пришед к ученикам, найдет их спящими (Лук. 22:45). Не хотелось апостолам думать о самом страшном: о страданиях, о позоре, о смерти. И говорить о смерти с Христом они боялись: «Ибо учил Своих и говорил им, что Сын Человеческий предан будет в руки человеческие, и убьют Его, и по убиении в третий день воскреснет. Но они не разумели сих слов, а спросить боялись» (Мк. 9:31–32). Боялись услышать правду. Вернее, они ее слышали от Христа, но не вслушивались в нее. В то время их занимал совершенно иной вопрос. Они строили планы на будущее. И в этом будущем для Голгофского Креста не было места. Наверное поэтому не захотели апостолы и в мир вернуться с горы Фавор. «Господи! Хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии» (Мф. 17:4). «Ты здесь во славе, нам ничто и никто не угрожает, давай останемся, зачем возвращаться туда, где боль, скорбь несчастье?». Зачем уходить от хорошего? Чего ради? Кажется. Булат Окуджава однажды сказал следующую мысль. Когда человек приходит в театр, то он может отреагировать на происходящее трояким образом. Первый: «какой интересный спектакль!». Второй: «какой хороший актер, как он играет!». Третий: «как интересно то, что во мне происходит, что во мне возникает, что во мне остается от этого спектакля!». Если эту мысль поместить в канву сегодняшнего евангельского чтения, то апостолы прочувствовали первые два образа и проспали третий. В них ничего не произошло. Ничего не осталось. Наверное поэтому, вернувшись в мир, они не смогли исцелить бесноватого… И здесь содержатся три очень важных урока для нас. Во–первых, никогда не закрываться от правды, какой бы она не была. Не замыкаться в радости, отгораживаясь от горя. А главное — делиться хорошим, добрым, тем, что мы и получили от Господа с другими. Во–вторых, помнить, какой ценой Спаситель дарует нам все фп, о чем мы Его просим. Цена слишком велика. Эта иена — Крест Христов. В третьих, нужно не только восторгаться чудесами, о которых мы читаем в Священном Писании. Не только с неподдельным изумлением и восхищением взирать на личность Иисуса Христа, но и позволить Господу изменить нас. Освободив от всего наносного и ненастоящего, от всего того, что в конечном итоге может погубить нас. Наконец, позволить самим себе идти ко Христу… После этого волнующего события Христос с учениками возвращаются в мир. И здесь они встречаются с реальностью мира, «лежащего во зле». У Юрия Лошица, есть следующие поэтические строки:

Ученики Христовы возвращаются в мир, и первое, с чем они встречаются, — это горе отца потерявшего своего сына. Нет, сын его не умер физически, он был одержимым, бесноватым. А это иногда трагичнее, чем смерть близкого человека. Знать, что родной тебе человек болен, тяжело страдает, лишен рассудка, и никто ему не в состоянии помочь, в том числе и сами родители — это очень больно. «Учитель! Я привел к Тебе сына моего, одержимого духом немым: где ни схватывает его, повергает его на землю, и он испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеет; говорил я ученикам Твоим, чтобы изгнали его, и они не могли… И привели его к Нему. Как скоро бесноватый увидел Его, дух сотряс его; он упал на землю и валялся, испуская пену. И спросил Иисус отца его: как давно это сделалось с ним? Он сказал: с детства» (Мк. 9:18, 20–21). Это тяжелый крест, который нес отец этого юноши уже много лет. Поражает то, что отец все еще продолжал верить в исцеление своего сына. Продолжал, не смотря на бесплодные попытки врачей, знахарей, даже апостолов Христовых исцелить его. Продолжал верить, даже вопреки своему разуму, самому себе. Какой это урок для нас! Продолжать верить в своего ближнего, когда он оступился, ошибся, заплутался, погряз в греховных страстях и пороках, духовно задремал. Верить даже тогда, когда все остальные отвернулись от него. Когда уже все средства испробованы, а он не изменился, остался прежним, «одержимым», «бесноватым». Верить до конца. Но как это бывает трудно! В Евангелии от Матфея говорится, что юноша тяжко страдал: «ибо часто бросается в огонь и часто в воду» (Матфей 17:15). Как это состояние знакомо каждому из нас! Каждый день, на собственном опыте мы убеждаемся в невозможности избежать крайностей. Сколько раз в своей жизни мы бросались «из огня, да в воду»? Наверное, мы уже привыкли к такому состоянию, когда от вспышки ненависти мы переходим к любви. После минутного восхищения кем–либо мы позволяем чувству зависти овладеть нами. Когда, получив заслуженные лавры, наша радость опускается до отметки тщеславия и гордости. Сегодня мы друзья, а завтра готовы растоптать нашего ближнего. Да, сегодняшний мир является «одержимым», человечество «беснуется» в собственном самолюбовании. Многие из нас живут по принципу: «Моя хата с краю, ничего не знаю», хотя, по отношению к себе мы всегда требуем у ближних и дальних внимания, ласки, заботы, понимания и любви. Мы всегда просим дать нам еще один шанс, одновременно отказывая в оном просящему у нас. Особенно печально это для нас, людей верующих, христиан. Людей знающих заповедь Христову: «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте ивы с ними» (Мф. 7:12). Знающих, но не претворяющих ее в свою повседневную жизнь…

В Евангелии от Марка мы читаем: «Иисус сказал ему: если, сколько–нибудь можешь веровать, все возможно верующему. И тотчас отец отрока воскликнул со слезами: верую, Господи! Помоги моему неверию» (Марк 9:23–24). Как хорошо, если бы в нашей жизни кричали подобным образом: «Верую Господи в этого человека! Верую, что может он ожить, стать иным, измениться на добро! Верую, помоги моему неверию»… И ближний наш изменится пусть не сразу, но наша вера, заронит в него доброе зерно, которое впоследствии, может быть, принесет плод. Дай Бог, чтобы мы сеяли «разумное, доброе, вечное» в сердца ближних наших. Чтобы оживали они от нашего доброго слова, неподдельного внимания, нашей любви. Дай Бог, чтобы они исцелились от «бесноватости», как исцелился от нее этот юноша.

А далее Спаситель говорит: «Сей же род изгоняется только молитвою и постом» (Мф. 17:21). Молитва — сердцевина нашей духовной жизни. Но она действенна только в том случае, если воплощается в нашей жизни в поступок. Мало просить о кротости и смирении, «ожидая у моря погоды». Нужно стремиться явить ее, когда нам наступают на больную мозоль. И не роптать потом на Господа, что вновь мы «сорвались» на ближнего. «Ты просил у меня смирения, кротости? — Вот жизненная ситуация. Яви эти добродетели не на словах, а на деле. Попробуй, Я помогу тебе», — таков ответ Христов каждому из нас. «Молитвой и постом»… Что такое пост? Это не только воздержание от пищи. Это воздержание от злобы, ненависти, подлости, лжи, зависти. Воздержание от всего того, что больно ранит ближнего нашего. От всего того, что лишает нас глубины. Того, что делает нас жадными и бездуховными. Заканчивается это евангельское чтение скорбными словами Христовыми: «Сын Человеческий предан будет в руки человеческие, и убьют Его, и в третий лень воскреснет. И они весьма опечалились» (Мф. 17:22–23). Христос вновь обращает их взор на Себя. На ту чашу, которую Ему предстояло испить до конца, Тем самым Он показывает, что в христианской жизни молитва, пост, вера, добродетель мертвы без Того, Кто делает их живыми и действенными. Мертвы без Христа. Ведь христианство — это сотворчество и Бога, и человека. Я перефразирую блаженного Августина: «Отними Христа, нет христианства. Отними человека, нет христианства». Я уже упоминал поэта Юрия Лошица, приведу еще один фрагмент одного из его стихотворений:

Как просто в обряде, в богослужении, в чтении Священного Писания, в молитве, в поступке не заметить Того, Кто есть смысл всего этого. Не заметить Христа. Не заметить Господа, как не заметили Его апостолы. Не заметили. Наверное потому и не смогли исцелить юношу. Потому что не возможно исцелять без силы Христовой. У современного норвежского писателя Туроге Брингсвэра есть рассказ «Евангелие от Матфея». Начинается от так: «Служка дремал около ящика для пожертвований у входа в Церковь. День был жаркий, а проповедь длинной… Священник выбрал тему сегодняшней проповеди из Евангелия от Матфея — глава 18, стих 20: «Где двое или трое собраны во Имя Мое, там Я посреди них»… Чуть слышно скрипнула дверь. На пороге церкви стоял негр. Высокий худой негр. — Эй парень, — шепнул служка — ты, что, не знаешь, ведь это церковь только для белых! Негр не ответил. Глаза у него были большие и скорбные». И дальше говорится, что неф внимательно стал смотреть в лица священнику, прихожанам, служке. Казнюсь что Он что–то, или Кого–то искал в их глазах. В Церкви зашумели: «Пошел вон черномазый! Вон тебе сказали. То же самое повторил и священник. Наконец, негра вывели, избили. Вызвали полицию. Позднее осудили и приговорили к смертной казни за богохульство, оскорбление святого храма… Эта история, заканчивается словами палача, который привел приговор в исполнение. После казни палач возвращается домой и рассказывает своей жене: «Странный какой–то тип. На суде не вымолвил ни единого слова. Только стоял и смотрел, а глазищи влажные, как у собаки. Да он по–моему, и не негр. Наверное, мулат. Но ты посмотрела бы на его руки! На ладонях глубокие раны, как от гвоздей»… Евангелие от Матфея, «Где двое или трое собраны во Имя Мое, там и Я посреди них».

Дай Бог, чтобы мы не задремали, подобно апостолам, не увидев и не услышав нечто важное. Дай Бог, чтобы мы с радостью делились тем, что получили. Чтобы не закрывались в своей радости от горя и несчастья нашего мира. Будем учиться видеть Христа не только в обстоятельствах житейских, но и в ближнем нашем. Пусть Господь научит нас оживлять ближних наших, исцелять их от болезней духа, не своими силами, а силою Христовой. Пусть соделает нас такими людьми, которые могли другим надежду дать, в других жизнь родить. Пусть сила преображения Христова освободит от «бесноватости» и «одержимости» каждого из нас, а через нас и ближних наших. Аминь.

ИСЦЕЛЕНИЕ СЛЕПОРОЖДЕННОГО

Вслед за учениками Христовыми, наверное, и мы можем задать справедливый вопрос Господу: «Кто виноват Господи, что он слеп? Кто согрешил он, или его родители?». А в ответ в очередной раз услышать недоуменные слова Христовы: «не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божий» (Ин. 9:3). Что это значит? Человеческий ум противится такому ответу. Зачем все это? К чему бессмысленные страдания в течение долгих лет? Разве нельзя было раньше подарить этому человеку радость детства, краски окружающего мира, любящие глаза и лица близких людей? Неужели бы человек остался неблагодарным Господу? Положа руку на сердце, мы из собственного жизненного опыта, наверное, можем сказать: «Конечно же, он бы не поблагодарил». Мы и сами такие же неблагодарные. Для нас естественным считается возможность видеть, слышать, ходить, говорить. Но мы не ценим этого. Мы не ценим то, чем безмерно богаты: физическое здоровье, саму нашу жизнь. Цену всему этому узнаешь, когда вдруг кольнет где–то, да так, что пошевелиться не можешь. Когда с печалью начинаешь замечать, что без очков не в состоянии разглядеть черты лица любимого человека. Когда в бесплодных попытках не можешь встать и пойти. Потому что болезнь держит, а силы на исходе. Наверное, тогда–то и понимаешь, что у тебя было, и чего ты теперь лишен. Да что там зрение и слух. Когда Господь дарует просимое нами, всегда ли мы горим желанием благодарить Его за подарок? Или получив просимое, бежим и говорим о том, что мы получили, приобрели. Рассказываем, что у нас теперь есть, чем мы сейчас обладаем. И в этом рассказе забываем о Том, Кто за всем этим стоит. Забываем о Господе, Который даровал нам просимое. А нередко отделываемся брошенной на ходу фразой «благодарю Тебя Господи», а затем бежим дальше по своей жизни до следующей остановки. Бежим и забываем о простом духовном законе. Забываем, что через любой случай, любое обстоятельство жизни, может войти в нас бесценный опыт, который обогатит нас и сделает ближе к Христу. Это может проявиться в чем угодно.

Помню как однажды со своим другом мы вышли из кафе, в котором в течение двух часов говорили о тех «плохих», которые несправедливо обходятся с нами. И вот на выходе к нам неожиданно подошел грязный в оборванной одежде человек и попросил денег: «Дайте пожалуйста, нужно мне, ну сами понимаете». Я ему сказал: «На выпивку не дам, а если хлеб нужен, то пойдем, куплю». «Так мне хлеб–то и нужен, — подхватил он, — вот у меня здесь стакан жиру есть, мне бы хлебушек, я эту ночку и перекантуюсь». Знаете, идем мы к хлебному ларьку и куда–то уходит неприязнь на тех, о ком мы говорили, остаются только этот человек, его глаза и слова: «стакан жиру есть, мне бы хлебушек». Купил я ему буханку ржаного, выходим из магазина и вдруг из киоска, где продавали аудиокассеты, зазвучала известная песня на английском языке, причем именно следующие слова: «Who wants to live forever — Кто желает жить вечно». Останавливаюсь, пораженный, а человек уже благодарит и уходит. Я же не слышу его, потому что сам благодарю Господа за этого человека, эту песню, эту молитву, благодарю за еще одну встречу, которую Господь подарил.

А бывает и так, что едешь в автобусе, жарко, толкучка, мысли путаются, и вдруг видишь, сидит женщина, которая ждет ребенка. Она сидит, страдает от жары не меньше моего, а добавьте к этому ее положение. Видишь ее и понимаешь: «ей то хуже, чем тебе». И начинаешь молиться: «Господи помоги, чтобы у этой женщины родился здоровый малыш». А затем посмотришь на водителя, кондуктора, на их напряженные, измотанные лица. Подумаешь об их нервной, неблагодарной работе и тоже помолишься: «Господи! Сохрани их в сегодняшнем дне, даруй, чтобы они могли благополучно вернуться домой с заработком». И так смотришь, а вокруг уже не толпа, а отдельные люди, такие же, как и ты, уставшие, такие же, как и ты, слепые. Слепые к пониманию, слепые к состраданию, слепые к любви, слепые к собственной жизни и ее смыслу. И когда ловишь себя на мысли: «а я что же, я ведь Христов! Неужели, будучи Христовым, я живой мертвец?!». И начинаешь молиться. Мгновение — и уже твоя остановка, пора выходить. Выходишь и мысленно благодаришь Господа: «Спасибо Тебе, что сохранил и помог в этой жаре и толпе быть с Тобой и молиться за ближнего своего».

И еще, мы люди бываем так непостоянны в своих чувствах и настроениях. Поэтому Господь в разнообразных жизненных ситуациях по–разному достигает нас. Иногда в нашу жизнь входит чудо встречи с Господом тихим веянием. Нередко же, в силу того, что мы толстокожи, а вернее слепы и глухи, Он достигает нас грозным окриком, малой печалью, скорбным событием, тем самым, останавливая нас. И остановив, говорит подобно слепорожденному: «Пойди, умойся, прозри, а затем учись видеть».

Дай Бог, чтобы мы не потеряли духовного зрения, не остались слепы к окружающему миру, человеку, Господу. Дай Бог, чтобы подобно слепорожденному мы могли сказать Христу, увидев Его в нужде ближнего: «верую Господи!», и склониться перед Ним в молитвенной благодарности. Аминь.

САМАРЯНКА

Мы только что прочитали с вами евангельскую историю, в которой Господь настигает человека за его обычным делом. Самарянка не готовилась именно сегодня встретить Господа. Она пришла просто за водой. И это евангельское событие вселяет надежду в каждого из нас. Лаже когда мы, осуетившись, забываем о Христе, за множеством дел не найдя времени для самих себя и Бога, даже тогда Господь ищет встречи с нами и дарует нам Свое присутствие. Только бы нам не закрыться в тот момент! Только бы не затворить свое сердце! Только бы позволить Христу оказаться услышанным нами!

Итак, в сегодняшнем евангельском чтении мы слышали о волнующей встрече Спасителя Христа с самарянкой. Встрече, которая разрушила множество неправильных представлений о подлинной религии, религии Живого Бога. Что же это были за представления? Первое — это разобщенность людей по внешним, зачастую маловажным признакам. Когда отношение к второстепенным вещам, таким как национальность, возраст, пол, культурные традиции становилось критерием истинности религиозной веры. Беда в том, что нам свойственно своего ближнего пытаться преобразить в свое подобие, вместо того, чтобы помочь ему стать образом Божием. Более того, нередко и мы считаем, что «нормально» ненавидеть другого. «Нормально» быть равнодушным и жестоким. В порядке вещей давить ближнего, если он не моей веры, национальности, если он человек не моего круга. Это досадная греховная черта постоянно ссылаться на человеческие критерии, которые, как нам кажется, являются весомыми аргументами для утверждения истинности своей веры. И здесь сложно найти разумный компромисс — грех человеческий мешает этому: «слепой ведет слепого» (Мф. 15:14). У Роберта Рождественского есть стихотворение как раз об этом:

И таким светом оказался для человека Христос. Именно в Свете Христовом человек открывает в своем ближнем образ Божий. Благодаря Свету Невечернему мы начинаем отчетливо различать образ Божий от плотного налета греха, который исказил его. И тогда в нашей жизни появляется место для милости. Мы начинаем сопереживать ближнему, поскольку сознаем, что он болен грехом, болен, как и мы сами. А значит бессмысленно осуждать и пытаться исправить ближнего собственными силами. Нам необходимо лишь согреть его Светом Христовым, который дан каждому из нас.

Но, к сожалению, по отношению к ближним мы не редко занимаем позицию справедливого судьи. И тогда включается механизм проверки «свой — чужой». Мы начинаем давать оценку не только поступкам человека, но и выносить вердикт в отношении мотивов его поведения, и даже его убеждений, его веры. Наконец, мы просто клишируем ближнего: «ты не такой, как мы, ты не похож на нас, а значит вера твоя ложная и лицемерная. Ты говоришь не так, как мы, молишься по–иному, поступаешь вопреки общепринятым нормам нашего круга. Короче, ты окончательно потерян для Царствия Божьего». Да, мы устанавливаем свои собственные критерии истинности и справедливости, забывая о собственной ограниченности. Забываем и о той милости, которую ежедневно оказывает нам Господь. У русского философа, «неисправимого славянофила», как он сам себя часто называл, Юрия Федоровича Самарина есть красивые слова по этому поводу: «Религия, которую принимают не из–за истинности, а из–за чего–то другого, подрывает сама себя». Если бы мы только могли избегать подобного дискредитирования Евангелия в собственной жизни…

Но что же это за критерии, которыми мы часто любим жонглировать? Одним из критериев истинности, который мы нередко ставим во главу угла, является исторический срок, исторический возраст того или иного учения. Существует даже своеобразный слоган: «проверено временем». Но здесь хочется вспомнить еще одно крылатое выражение, взятое из программы Виктора Шендеровича «Итого»: «Лечение временем не помогло». И действительно, если делать упор исключительно на возраст (любой), то можно попасть в тупиковую ситуацию, в которой оказались религиозные вожди еврейского народа. Они обвиняли Христа и Его учеников в нарушении «преданий старцев», тех обычаев, которые освящены древностью. На что Христос Спаситель ответил: «зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего?» (Мф.15:2), «хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исайя, как написано: люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня, но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим. Ибо вы, оставив заповедь Божию, держитесь предания человеческого… Устраняя слово Божие преданием вашим, которое вы установили; и делаете многое сему подобное». (Мк. 7:6–8, 13). Как просто оказаться в подобной ситуации и нам с вами, и как сложно признать, что до тебя верили и поступали по воле своей, а не по воле Божьей. Как сложно согласиться с тем, что до сего места я жил так, как считал нужным, опираясь исключительно на опыт и авторитет своих предшественников. Как тяжело признавать ошибки свои и тех людей, которые тебе дороги. У Крылова есть басня, которая называется «Гуси». В этой басни происходит занимательный диалог гусей и прохожего. Гуси стали расхваливать свою родословную: «Мы свой знатный род ведем от тех Гусей, которым некогда был должен Рим спасеньем: Там даже праздники им в честь учреждены!». А прохожий их спрашивает: «А вы то, что сделали? Чем вы отличились? Какая от вас польза?» — «Да наши предки». И здесь замечательный ответ прохожего: «Оставьте предков вы в покое: Им поделом была и честь; А вы, друзья, лишь годны на жаркое».

Зная об этой греховной особенности человеческого духа, Спаситель первым делает шаг навстречу человеку. Господь в который раз удивляет нас, поступая вопреки нашему ожиданию. Удивляет тем, что обращается к человеку за помощью. Вы, наверное, замечали, что Он нередко просит человека о чем–то? Вспомните просьбу о ночлеге в ночь Рождества Христова или просьбу о лодке, с тем, чтобы переправиться на другой берег. И вот теперь просьбы Христа обращена к самарянке: «Дай Мне пить» (Ин. 4:7). На что самарянка с изумлением восклицает: «Да мы же на дух не переносим друг друга. Ты иудей, а я самарянка. Как ты можешь просить пить у того, кого презираешь и ненавидишь?!». А вслед за тем звучат слова Иисуса Христа: «Если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую» (Ин. 4:10). Если бы ты знала, что Бог сделал для человека, и Кто перед тобой, ты так бы не сказала. Иными словами, Господь говорит самарянке: «посмотри глубже: сквозь национальность, вслушиваясь в свое сердце, вслушиваясь в то, что Я говорю тебе и услышь».

Есть еще одна важная фраза, сказанная Христом, которая часто ускользает от нашего внимания. Это одобрение ответа самарянки Христом: «правду ты сказала, что у тебя нет мужа, ибо у тебя было пять мужей, и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе; это справедливо ты сказала» (Ин.4:17–18). Греческий текст передает нам важный оттенок Христовой фразы: «Как хорошо ты сказала!» (17 стих). Не хвалил ее Спаситель за неправедную жизнь. Господь одобрил честность этой женщины. Господь оценил правдивость слов самарянки. «Как хорошо ты сказала, как хорошо ты сказал! Потому что сказал искренно!». Часто ли мы можем услышать нечто подобное в свой адрес от своих ближних или от Господа? Есть место правде в наших помыслах, словах, поступках? Есть ли место правде в нашей с вами жизни? Это вопрос, который стоит сегодня перед каждым из нас.

После этого разговор уже переходит в совершенно иное русло. Женщина понимает, что может говорить с этим Человеком не только о земном. И она затрагивает важную для себя тему: «Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме» (Ин. 4:20). Какая же вера правильная? Где найти Того, Кто есть истинная Жизнь? Одни говорят, что здесь, другие призывают искать в Иерусалиме. Как мне понять? Как мне не ошибиться? Я верю и не верю одновременно! В жизни своей видела слишком много темного и недостойного! Неужели, не смотря на всю эту грязь, для меня возможна иная жизнь?

Как это знакомо каждому из нас! Вот это состояние раздвоенности души, внутреннего сомнения, от которого уже ничему и никому не хочется верить. А прибавьте к этому усталость от повседневной несправедливости и разочарования в ближнем, подозрительность и лицемерие, страх о своем будущем и будущем своих детей. И получится человек, который устало доживает свой век. И вот такому человеку говорит Господь: «поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу. Вы не знаете, чему кланяетесь… Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин. 4:21–24). Вот сейчас пришло время для тебя! Именно сейчас ты слышишь внутренний зов веры, зов Христов! Сейчас есть возможность остановиться и встретиться лицом к лицу с Господом!

И самарянка, интуитивно чувствуя это, идет дальше в своих рассуждениях: «знаю, что придет Мессия, то есть Христос; когда Он придет, то возвестит нам все» (Ин. 4:25). Она как бы говорит: «Я слышала, что когда–то придет Господь, будет суд, будет иная жизнь. Но это дело неизвестного будущего, а я живу сейчас. Ты что думаешь обо всем этом, что тогда будет и каков Он, этот Мессия?». И здесь мы слышим краткий ответ Христов: «это Я, Который говорю с тобою» (Ин. 4:26). Господь есть Живой Бог. Бог реальный, Бог настоящий. Бог, присутствующий в нашей с вами жизни уже сегодня и сейчас и дающий подлинную жизнь каждому ищущему Его…

Интересно, что в этом месте евангельское повествование обрывается после упомянутых слов Христовых. Мы не видим реакции самарянки. Мы только можем догадываться, что происходило в ее сердце. Самарянка вдруг поняла, что это и есть Живой Бог, вот такой открытый, по–человечески доступный и понятный. Вот такой настоящий и находящийся не в прошлом или будущем, а моем настоящем. Она встретила не того недоступного, чужого бога, о котором столько слышала от других. Нет, она встретила Господа, Который оказался для нее своим, близким и даже родным…

Мы не знаем ничего о реакции самарянки, когда она узнала в чьем присутствии она находится. Но мы знаем, что произошло потом. Она пошла, нет, она побежала в город, чтобы рассказать всем о главной встрече своей жизни. Она встретилась с Господом. Она поверила в Бога. И плодом веры этой женщины стало то, что «многие Самаряне из города того уверовали в Него по слову женщины, свидетельствовавшей» (Ин.4:39).

И еще, церковная память сохранила для нас имя этой женщины. Возможно, ее звали Фотина или Фотини, что на русский переводится как «Светлана». В действительности, мы не знаем, звали ее так или по–другому. Но она действительно оказалась светом для своих соседей, для всех тех, кто встретил ее и застыл в изумлении от того преображения, которое совершилось во внешнем облике и сердце самарянки. Она не закрылась от Света Христова, и потому оказалось возможным просвещение через нее и других людей, ищущих Бога. Потому и побежали ее соседи, знакомые и незнакомые чтобы увидеть Бога, после встречи с Которым стало возможным такое изменение в судьбе этой женщины.

И в этом урок для каждого из нас. Мало говорить о своей вере, мало знать, как правильно верить, нужно еще просто верить. Надо еще проживать каждый день с Господом. Более того, каждому из нас необходимо смиренное признание собственной ограниченности, из которого может вырасти милость к другому человеку, не нашему, чужому, а потому и непонятному для нас. Только не надо закрываться от Божьего присутствия в своей жизни. И тогда наши ближние увидят свет невечерний в наших глазах. Увидят разительную перемену в нашей жизни и захотят изменить свою. Лай Бог, чтобы мы с вами пережили подобный опыт встречи с Господом! Лай Бог, чтобы ближние наши однажды увидев нашу жизнь, захотели встретиться с Тем, в Кого мы веруем. Дай Бог, чтобы опыт самарянки стал нашим опытом и веры и благовестия. Аминь.

О СУББОТЕ

Как мы относимся к четвертой заповеди Закона Божия? Чем для нас является суббота? Казалось бы, ответы на эти вопросы вполне предсказуемы. Но беда и заключается как раз в предсказуемости ответа на поставленный вопрос. Когда появляется шаблон, когда в нашу религиозную жизнь входит ложный стандарт, тогда полноводная духовная жизнь начинает мельчать. Мне хочется напомнить всем нам закон трех «Р», о котором пишет Лучиан Кристеску: «Рутина — Ржавчина — Руины». Печально, когда живой религиозный опыт со временем превращается в рутину. Печально, что в негодность приходит сердце и совесть, покрываясь разъедающей ржавчиной греха. Печально, что на месте еще вчера красивого духовного здания, сегодня мы видим жалкие обломки, видим руины.

В духовной жизни всегда и все должно быть как в первый раз. Всякий раз, когда мы встаем на молитву, мы встречаемся с Господом как будто впервые. Образ Бога нельзя определить раз и навсегда. Нельзя Господа заключить в рукотворные рамки, потому что это может привести к идолопоклонству. Мы обращаемся к Богу, Которого казалось бы мы хорошо знаем, но Который все равно еще остается Неведомым для нас. Каждая молитва — это новый опыт встречи с Господом. Каждое чтение Священного Писания -это новый опыт. Каждый день — это новый опыт.

Сегодня мы с вами вновь говорим о субботе — теме для нас известной и, казалось бы, уже исчерпанной. Пусть же Господь поможет нам внять тому, что мы сегодня услышим из Слова Божьего. Давайте обратимся к Священному Писанию и постараемся увидеть, что именно в нашу жизнь привносит субботний день.

Итак, каков духовный смысл субботы? Мы с вами помним, что с одной стороны, заповедь о субботе была дана в память о Творце (Исх. 20:8–11). О том, что есть Живой Бог — Бог Творец, Бог Жизнедатель. Бог, Который сотворил нашу землю, сотворил все живое, сотворил человека. С другой стороны, — суббота была учреждена в память об избавлении от рабства (Втор. 5:12–15). Освобождение не только от видимого рабства, но и от рабства духовного, от рабства греха.

Первое, что открывается нам в заповеди о дне субботнем, — это остановка. Как тяжело в нашей жизни остановится среди ежедневной суеты. Как трудно найти свободное время. Как хочется просто отдохнуть, побыть наедине с самим собой. И вот, Господь через четвертую заповедь говорит нам: «Остановись! Посмотри вокруг себя, загляни в собственное сердце! Куда ты идешь? На что ты тратишь свое время, силы и свою жизнь?!». Остановись. Как это тяжело бывает сделать. Ведь столько дел, столько дел надо успеть! Остановись… В Священном Писании остановка — это составляющая покаяния. Человек ушел из отчего дома на чужбину, ушел от Бога. И вдруг, в какой–то момент он остановился и посмотрел, куда он идет, вернее, к чему он пришел. Остановился, затем увидел где он сейчас. Помните образ младшего сына из притчи о блудном сыне? Там есть такие слова «придя в себя» (Лук. 15:17), по–другому, остановившись, очнувшись, сын увидел, где он по отношению к самому себе, по отношению к дому, по отношению к Отцу. А затем начинается возвращение в отчий дом. И суббота является такой остановкой. Один день Господь подарил нам, чтобы мы могли остановиться. Чтобы уделили время для своих близких, для супругов и детей, чтобы нашли время для самого себя и Господа. С тем чтобы, осмыслить то, что уже пережили. Чтобы увидели, от чего страдаем мы и наши близкие и, осознав это, принесли достойный плод покаяния.

В нагорной проповеди Господь обращает наше внимание еще на одну особенность субботы: «Итак, не заботьтесь и не говорите: что нам есть? Или что пить? Или во что одеться? Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам. Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы» (Мф. 6:31–34). Иными словами, Господь призывает нас жить в настоящем. Не вздыхая непрестанно о том, что не удалось в прошлом, и не беспокоиться о будущем. Злая сила, напротив, пытается переключить наше внимание на прошлое иди будущее, отвлекая от настоящего. Отвлекая от того настоящего, что и есть наша жизнь. Нам всем хорошо знакомы слова известной песни: «есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь». Так вот, нам необходимо научиться жить по–настоящему в настоящем. Из собственного опыта мы с вами знаем, сколько времени у нас отнимают мечты, сожаления, страхи, переживания, разочарования о прошлом или будущем. Особенно нас волнует будущее: «что будет, если я сделаю так, а не эдак», «а вдруг я все потеряю», «а вдруг ничего не произойдет», «а вдруг, а если, а кабы». Да и сколько их, таких «если»? Приходит пора огородов, и мы оказываемся перед выбором. В субботу довериться Господу, предоставив все в руку Его, или поступить в согласии с пословицей «на Бога надейся, а сам не плошай». И тогда пусть нам на память придут слова Христовы: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам. Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы». Существует известная притча. Эта притча говорит о трех вопросах, заданных мудрецу: «Какой самый значительный момент в жизни? Какой самый важный человек? Какой самый важный поступок?». И тогда мудрец ответил: «Самый важный момент в нашей жизни -это теперешний момент, потому что прошлое осталось позади, а будущее еще не пришло: есть одно настоящее. Самый важный человек — это тот человек, с которым ты сейчас говоришь, потому что другого нет. Наконец, самый важный поступок — это тот поступок, который в данный момент ты совершаешь по отношению к этому человеку». Итак, Господь призывает нас научиться жертвовать несуществующим будущим ради реального настоящего.

В субботу мы учимся что–то отдавать. Мы жертвуем своим, кровным ради ближнего и Церкви, ради нашего Господа. Мы отдаем часть своего времени, а значит и своей жизни. Отдаем часть своих средств. Мы отдаем свои чувства и разум, отдаем свое сердце. Но в субботу и Господь дает нам нечто. Он отдает нам Самого Себя, отдает в богослужении, молитве, отдает в церковном общении. И еще, мне хотелось бы напомнить всем нам, известные «субботние заповеди», которые помогают избежать крайностей в отношении четвертой заповеди: «В субботу необходима милость — но не потворство своим прихотям. В субботу важна жертва — но не фанатизм. В субботу необходимо служение — но не насилие над собой. В субботу важен покой — но не лень».

Есть еще одна существенная особенность четвертой заповеди, на которую мы не всегда обращаем свое внимание. Мы часто говорим: «соблюдая четвертую, заповедь мы освящаемся». И вот здесь важно помнить, что не в самой субботе заключена святость, а в Том, Кто подарил ее нам. Нас освящает Сам Господь (Исх. 31:13). Марвин Мур хорошо говорит об этом: «Суббота — это знамение того, что Господь освящает нас. Освящение происходит не через соблюдение субботы. Освящение происходит от познания Иисуса. Суббота лишь позволяет нам познавать Его».

И последнее, суббота в библейском понимании — это покой. И в эсхатологической перспективе для нас суббота является предвкушением того вечного покоя, который водворится в Царствии Божьем. В Царстве, где уже не будет времени, лишь только торжество жизни, «жизни без завтрашнего дня». В Царстве, где «отрет Бог всякую слезу с очей, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло» (Откр. 21:4).

Лай Бог, чтобы суббота каждую неделю становилась для нас радостным ожидаемым подарком, который учил бы нас благодарности. Дай Бог, чтобы суббота превратилась для нас в одно ликующее ожидание вечного покоя в Царствии Божием. Лай Бог, чтобы мы оказались в числе тех, кто скажет в тот день: «вот Он, Бог наш! На Него мы уповали, и Он спас нас! Сей есть Господь; на Него уповали мы; возрадуемся и возвеселимся в спасении Его!» (Ис. 25:9). Аминь.

ПОБЕДА В ПОРАЖЕНИИ

Нам свойственно с надеждой смотреть в будущее. Нас неотступно преследует мысль: «Завтра, в конце концов, должно же быть лучше, чем сегодня». Эту внутреннюю тоску по горнему замечательно выразил в своем стихотворение Арсений Тарковский:

Надо сказать, что эта надежда на светлое будущее заложена в нас Создателем. Потому что в будущем каждого из нас ожидает встреча с Господом. Встреча — суд и встреча — радость.

Но, вместе с тем, мы, как христиане, знаем еще о том, что Церковь ожидает лихолетье. Ожидает историческое поражение. Поражение с человеческой точки зрения. С человеческой, но не с Божией. Апостол Иоанн предупреждает нас об этом печальном событии: «И поклонились зверю… и он отверз уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить имя Его и жилище Его… и дано было вести ему войну со святыми и победить их; и дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем» (Откр. 13:4–7). Как христиане, мы знаем, что грядет не светлое земное будущее, надвигается царство антихриста. К сожалению, прогресс человеческой мысли, оторванной от Бога, неминуемо приведет к глубокому кризису наш мир. Вот как об этом предупреждал русский общественный деятель Иван Сергеевич Аксаков: «Прогресс, отрицающий Бога и Христа, в конце концов, становится регрессом; цивилизация завершается одичанием; свобода деспотизмом и рабством. Совлекши с себя образ Божий, человек неминуемо совлечет и образ человеческий и возревнует об образе зверином».

В сегодняшнем христианском мире существует множество точек зрения на то, каким будет это царство. Но в этом многообразии идей и учений легко потерять духовную проницательность. Поэтому давайте еще раз внимательно вслушаемся в то, что нам говорит о грядущем царстве антихриста Слово Божие и учение Церкви.

Прежде всего, нам следует помнить, что царство зла это не то, что сверхъестественным образом вторгается в историю человечества. Напротив, это царство на протяжении веков зреет в человеческом обществе. Со времени грехопадения «весь мир во зле лежит» (1 Ин. 5:19). В конце концов, наступит время, когда в христианском мире трудно будет найти верующего человека. Вспомните скорбные слова Христовы: «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» (Лук. 18:8). У Пантелеймона Романова есть рассказ «Верующие». В нем говорится о том, как в 20–х годах решили церкви передать под дома культуры. Возмущенные жители деревни пришли к председателю. Начался разговор:

— Вы что же это до веры добрались?

— Да никто вашей церкви касаться и не будет, а требуется только чтобы составили списки, кто верующий в этой деревне. А то, может тут и верующих никого нет.

— Как это нет?! Все верующие».

На поверку оказалось, что из пятисот крестьян, только трое подписались под тем, что они верующие. В результате церковь закрыли, а народ еще долго вздыхал «вот Христопродавцы! Ведь им русским языком говорили, что все верующие. Когда на них кара придет? И за что прогневался на нас Господь?». Известное ложное утешение «в душе то я в Бога верю», при одновременной бессовестной жизни, как раз и является одним из предвестников грядущего царства антихриста.

Следующей чертой этого царства будет состояние духовной всеядности, религиозной безвкусицы и безответственности. Елена Уайт как–то сказала, что «особенного успеха сатана достиг, используя лозунг: не важно, во что люди верят». Придет время, когда границы между добром и злом станут прозрачными. У Шекспира, в трагедии «Макбет», хор ведьм поет: «грань между добром и злом сотрись!». Вот эта грань будет видна только тем, кто сегодня учится у Господа христианской жизни, у кого «чувства навыком приучены к различению добра и зла» (Евр. 5:14).

Если же мы с вами не будем стремиться уже сегодня, сейчас жить по христиански, по Божьему, то завтра мы окажемся в числе гонителей Церкви. Если не будет живого духовного опыта, то наша религия превратится в нравоучение с одной лишь формой. Из жизни будут устранены только видимые пороки. Михаил Жванецкий в одном из своих фельетонов восклицает: «Папа, что же ты меня так здорово избавил от курения, а это самолюбование оставил?!». Христианство призывает нас вести борьбу с грехом, а не только с его внешними проявлениями. Но сегодня мы слышим призывы к морализму, эстетизму, к чему угодно, даже духовности, но без Бога. Этот призыв к внешнему благочестию, к ложной духовности, к безбожной духовности будет действовать усыпляюще. И когда в обществе заговорят о том, что грядет «мир и безопасность, тогда внезапно постигнет их пагуба, и не избегнут» (1 Фес. 5:3).

Поразительно, что о Законе Божием вообще не будет идти речи. Нет, конечно же, какие–то из заповедей будут на устах: «не убей», «почитай отца и мать», «не укради». Но об остальных и не вспомнят, не говоря уже о четвертой заповеди, заповеди о субботе.

Наступят, по словам апостольским, тяжелые времена, когда грех будет считаться особенностью характера, воспитания, будет считаться чем угодно, но только не болезнью, разрушающей душу: «люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся» (2 Тим. 3:2–5). Один из отечественных сатириков как–то сказал: «Я не злопамятный. Просто я злой и у меня хорошая память». Смешно вроде бы, «но было бы смешно, если бы не было так грустно». Черное называется белым и наоборот. В романе Достоевского «Бесы» Шатов говорит Ставрогину: «Вы потеряли различие добра и зла». Потеря различия добра и зла — страшная особенность царства антихриста.

Наступит время, когда вообще нельзя будет говорить о специфических особенностях христианства. Нельзя будет открыто обличать пороки, в которых погряз мир. Нельзя будет говорить о важности закона Божьего, потому что заповеди о субботе, зависти, лжи, прелюбодеянии будут казаться пережитком прошлого. «Что естественно, то не безобразно! Долой запреты и ограничения! Больше свободы!» Вот лозунги надвигающегося царства антихриста. Беда в том, что свобода понимается как вседозволенность и безответственность, что в конечном итоге приводит к свободе от совести. Становятся понятными и слова апостола Павла: «Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням» (2 Тим. 4:3). В христианстве же свобода понимается как свобода от греха по милости Божией. Об этом в свое время писал Достоевский: «В нынешнем образе мира полагают свободу в разнузданности, тогда как настоящая свобода лишь в одолении себя и воли своей, чтобы всегда во всякий момент быть самому себе настоящим хозяином».

А теперь к вопросу, когда это все случится. Слава Богу, Господь определенно сказал нам, что не наше это дело исчислять, предсказывать и назначать какие–то даты. Для каждого из нас важно, чтобы наша жизнь и ожидание Второго Пришествия стали одним целым. Чтобы в нашей христианской жизни было состояние, удачно выраженное поэтическим гением Александра Галича: «чтоб не знали, но верили, и роняли слезу». Действительно, «мы ходим верою, а не видением», важно только чтобы постоянным спутником нашей веры была добродетель покаяния. Чтобы мы роняли скорбные слезы покаяния и радостно плакали, испытав прощение Христово. Наше дело, быть верными Христу, Его Церкви, своему человеческому призванию и любви к ближнему, а все остальное в руках Божьих. И тогда, даже если мы будем рассеяны, даже если в глазах окружающего мира мы потерпим видимое поражение, не будем отчаиваться. В конце концов, так уже не раз было в истории Церкви. Честертон сказал однажды следующие слова: «Христианский мир претерпел немало переворотов, и каждый из них приводил к тому, что христианство умирало. Оно умирало много раз и много раз воскресало — наш Господь знает как выйти из могилы…

Сколько раз, при Вольтере, Ларвине, Гуманистах, казалось, вера катилась ко всем чертям, и каждый раз погибали черти». Церковь устоит, устоит в Господе. И даже если мы проиграем, Христос победит. Это будет победа в поражении. В самом конце, когда у нас опустятся руки, Он придет и подарит ту встречу, к которой и Он, и мы долго шли, слишком долго шли… Дай Бог, чтобы не смотря на грядущие бедствия и испытания, мы не потеряли веру в Того, Кто любит нас и желает спасти. Аминь.

ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ОЖИДАЕМОГО

В сегодняшнем евангельском чтении мы вновь вспоминаем величественный образ Симеона. Нередко в церковной традиции он именуется как «Симеон Богоприимец». Что это был за человек? О его жизни в Священном Писании содержатся скудные отрывки. Мы знаем только то, что всю свою жизнь Симеон был с Богом. Он не мыслил себя вне служения Господу. И в какой–то момент его жизни Господь одарил Симеона радостным известием, сказав ему: «что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа» (Лук. 2:26). Но жизнь шла, годы брали свое, а «утешения Израилева» очи Симеона до сих пор не видели…

В один из дней, согласно евангельскому свидетельству, Симеона посетило вдохновение. Внутри нечто подсказывало ему, что сегодня произойдет какое–то важное событие. И Симеон «по вдохновению пришел в храм» (Лук. 2:27). В этот же день в храм пришла человеческая семья. Семья обычная и, вместе с тем, необыкновенная. Пришла Мария, пришел Иосиф, пришел Господь. Младенец Христос был принесен своими земными родителями в храм. Они вошли в храм и увидели Симеона, а Симеон увидел их. Вернее увидел Его. Того, в Кого верил, Кого ждал, к встрече с Кем шел всю свою жизнь. Симеон увидел Христа. Увидел младенца. Увидел Бога… А потом смешанные чувства: радости, благоговения, удивления, восхищения и даже страха. Симеон помнил о том, что не умрет, пока не увидит. И вот он видит, значит земной путь подошел к концу. Но для него это уже не имеет значения. Он берет Христа младенца на руки. Георгий Бенигсен в одной из своих проповедей красиво говорит об этом: «Старческие руки Ветхого Завета приняли Новый Завет». Да, произошла символическая передача преемственности. Уже разгорался новый свет, Свет Невечерний. Восходило «Солнце Правды для исцеления многих» (Мал. 4:2). Как это дивно: человек берет себе на руки Бога. Это еще одна удивительная встреча — встреча человека с Богом. И как правдиво звучат слова протопресвитера Александра Шмемана: «Жизнь есть ожидание. Симеон ждал всю свою длинную жизнь. И не значит ли это, что он думал, молился, углублял это ожидание, так что, наконец, вся его жизнь стала одним накануне радостной встречи».

С другой стороны, подошла к завершению эпоха Ветхого Завета. Эпоха, когда встретить Господа лицом к лицу, значило для человека умереть. Наступало новое время. Бог пришел к человеку. По верному слову Елены Уайт «В Личности Христа земная и небесная семьи породнились… небо сокрыто в человечестве, а человечество заключено в недрах бесконечной Любви». И с той поры встреча с Господом — это уже жизнь для человека. Все Евангелие говорит об этом. Христос Спаситель встречается с человеком, и плодом такой встречи является — исцеление, воскрешение и духовное прозрение.

А затем мы видим еще Марию — мать Иисуса Христа. Она слышит глубокие слова, сказанные ей Симеоном: «И тебе самой оружие пройдет душу, — и да откроются помышления многих сердец» (Лук. 2:35). Да, действительно «пройдет душу», сердце пронзит, но позже. Спустя десятилетия, на Голгофе. Когда убегут все, кто считал себя близкими Христу. У креста останутся женщины да апостол Иоанн, а еще Мария. Вот тогда это оружие пройдет ей душу. Когда Марии придется пройти самое страшное для матери — лицезрение смерти своего ребенка. Это остро чувствует Анна Ахматова:

Но все это будет потом. А пока Симеон благодарит Господа: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыка, по слову Твоему, с миром; Ибо видели очи мои спасение Твое» (Лук. 2:29–30).

Во многих христианских традициях существует церковный праздник «Сретение», что в переводе с древнеславянского означает «встреча», а в одном из славянских языков переводится как «радость». Оба этих значения, «встреча» и «радость», раскрывают смысл сегодняшнего евангельского чтения. У Иосифа Бродского есть стихотворение с таким же названием. В нем, как мне думается, красиво и верно передается вся палитра чувств и евангельский подтекст встречи старца Симеона и младенца Христа. Смысл этой встречи передается глубже, нежели изложено мною. Послушайте:

Дай Бог, чтобы вступая в новую неделю, мы не прошли мимо встречи с Христом в молитве, в чтении Евангелия, в лице ближнего. Лай Бог, чтобы наша жизнь и ожидание стали одним целым. Мы с вами ожидаем того дня, когда по верному замечанию известного сербского богослова Иустина Поповича: «окончится существование времени… и каким–то тайным образом время вольется в вечность». «Время вольется в вечность» и водворится, по слову Анны Ахматовой, «жизнь без завтрашнего дня». Пусть для каждого из нас уже сегодня, сейчас наступит осуществление ожидаемого, пусть каждый из нас переживет опыт удивительной встречи с нашим Господом. Аминь.

ПРИТЧА О МИЛОСЕРДНОМ ОТЦЕ

Евангельское чтение, которое мы только что слышали, традиционно называют «притчей о блудном сыне». Хотя не ошибутся и те, кто назовет эту евангельскую историю «притчей о любящем отце». Но все–таки, по привычке мы называем эту евангельскую историю «притчей о блудном сыне, как бы поставив в центр этой истории человека, то есть самих себя. Тем самым мы слишком много говорим о переживаниях согрешившего человека и так мало об образе Небесного Отца. Давайте же попытаемся сегодня, насколько это возможно в меру нашего духовного опыта, посмотреть на переживания сына глазами милосердного и любящего отца из евангельской притчи.

Есть одна важная деталь, на которую, может быть, мы не всегда обращаем внимание, читая эту притчу. Это тринадцатый стих. — «по прошествии немногих дней, младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону» (Лук. 15:13). После того, как отец разделил имение, он не выгнал своего сына из дома. Отец оставляет за сыном право жить в доме. Это дом отца и дом сына. Поэтому отец не попрекает сына: «ты уже получил что хотел, а теперь уходи на все четыре стороны. Ты сильно обидел меня и поэтому убирайся вон из моего дома!». Так чаще всего поступаем мы с вами в своей жизни. Но так не поступил отец. И это нечто говорит нам о Боге. Господь любит нас не «за», а всегда «вопреки». Вопреки нашим колким словам, вопреки нашим бессовестным поступкам, вопреки нашей неспособности прощать и любить. Для нашего Господа мы всегда остаемся, любимым ребенком. Пусть непослушным, пусть бессовестным, пусть неблагодарным, но родным сыном или родной дочерью…

Но сын не может вынести отцовскую любовь. Ему тяжело быть в присутствии того, кто любит его и кого не любит он. Эта невыносимая доброта не дает покоя сыну. Он мучим совестью. Но вместо того, чтобы возобновить отношения со своим отцом, он бежит из отчего дома. Он бежит от этой невыносимой доброты, он бежит от непонятной пока еще для себя любви отца.

Что еще движет сыном? Наверное, сын покидает дом, потому что воспринимает отца, прежде всего, как хозяина. Он покидает дом, желая получить независимость, автономность от своего отца. Он оставляет дом в надежде стать хозяином. Мы с вами помним, что согласно ветхозаветному повествованию, Адам, вместо того чтобы сохранять свою направленность к Творцу, устремляется к дереву и ждет от него, что станет подобным Богу. В этой притче происходит нечто подобное. Сын разрывает отношения с отцом, устремляясь к материальному имению, думая, что он станет хозяином. Но, как известно, в духовной жизни, как впрочем и в обычных человеческих взаимоотношениях, нередко срабатывает принцип бумеранга. По верной библейской пословице «что посеет человек, то и пожнет» (Гал. 6:7). Иными словами, как пишет протоирей Иоанн Мейендорф: «преступление, направленное против Бога, неизбежно наносит удар по самому человеку». Сколько раз из–за одного необдуманного слова мы навсегда разрывали дружбу с близким нам человеком. Сколько раз из–за обычной сплетни, а нередко и откровенного наговора, мы отказывались от верности, честности, справедливости, и наконец, «ломали через колено» своего ближнего. Нам, к сожалению, это слишком хорошо знакомо.

И в случае с Адамом и в случае с младшим сыном из евангельской притчи произошло нечто подобное. В результате непослушания Адама человечество заболело грехом. Человек оказался поражен удушающим чувством одиночества. Более того, в наш мир вошло самое страшное, что есть в этом мире греха — это смерть.

Блудный сын начинает испытывать нужду (Лук. 15:14). Это ни что иное, как образ греха. Именно нужда заставляет сына сделаться рабом. Обратите внимание: в доме Отца он себя рабом чувствовал — сейчас он на самом деле им стал. И это — горькая правда нашей жизни. Человек, оставляя Бога, с большим удовольствием отдает себя в рабство Его заменителей. Тем самым нарушается заповедь «не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им» (Исх. 20:4–5). Как страшно, что подобное нередко происходит и в нашей с вами жизни. Когда кто–то или что–то становится для нас идолом. Причем, идолом реальным. Это может быть что угодно: творчество, материальная ценность, мечта, страсть, даже человек. Здесь мне хочется напомнить вам слова Макара Ивановича из романа Федора Достоевского «Подросток»: «Безбожника–то я совсем не встречал ни разу, а встречал вместо него суетливого — вот как лучше объявить его надо. Всякие это люди… Иной весь раскидался самого себя перестал замечать. Иной паче камня ожесточен, а в сердце его бродят мечты; а другой бесчувствен и легкомыслен, и лишь бы ему насмешку свою отсмеять. Иной из книг выбрал одни лишь цветочки, да и то по своему мнению; сам же суетлив и в нем предрешения нет… И еще скажу: благообразия не имеют,, даже не хотят его; все погибли, и только каждый свою погибель хвалит, а обратиться к единой Истине не помыслит; а жить без Бога — одна лишь мука… Да и что толку: невозможно и быть человеку, чтобы не преклониться… И Бога отвергнет, так идолу поклонится — деревянному, или золотому, или мысленному. Идолопоклонники это все, а не безбожники». Итак, сын становится рабом хотя и вынужденно, но уже по–настоящему. И в образе этого сына мы видим самих себя. Верю, что видим. Или хотя бы стремимся увидеть. Но только поделать ничего не можем — слишком много всего в нашей жизни было недостойного и темного. Слишком стыдно перед Богом и ближними, стыдно перед самим собой. И нам не под силу вырваться из этого стыда. Мы не можем самостоятельно подняться с колен и освободиться от греховных оков. И вот для этого и приходит к нам Спаситель, чтобы показать отношения Отца и Сына. Именно во Христе открывается путь родства для каждого из нас. С момента воплощения «жизнь наша сокрыта со Христом в Боге» (Кол. 3:3). А смысл спасения и заключается в том, чтобы человека вернуть из рабства к свободе, от ощущения себя рабом к осознанию себя сыном или дочерью Господа. Вот как об этом говорит нам Священное Писание: «А как дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные, дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству» (Евр. 2:14–15).

И далее Евангелие говорит нам, что блудный сын «встал и пошел к отцу своему» (Лук. 15:20). По верной мысли одного из западных богословов «сын направляется к дому по следам любви отца, которая столько ночей бродила вокруг него, дабы пробудиться в нем… Сын возвращается по следам любви отца, которая столько раз проходила это расстояние во время его отсутствия». А что же отец? По евангельскому свидетельству, отец видит сына, когда «он еще далеко» (Лук. 15:20). Потому что для отцовской любви не существует расстояния. А увидев сына, отец первым делает шаг навстречу сыну. Сжалившись, он бежит к своему сыну. Бежит, чтобы расцеловать сына, который когда–то отказался от него и жестоко обидел…

Отец бросается на шею к своему сыну. Мы помним с вами подобную встречу, происшедшую в ветхозаветную эпоху. Иосиф, проданный в рабство собственными братьями, по прошествию многих лет встречается с отцом. И когда он видит Израиля, своего отца, он соскакивает с колесницы, бежит, бросается на шею отцу и плачет (Быт. 46:29). В сегодняшней притче все наоборот. Отец вместо сына бросается на шею. Именно отец переворачивает роли. Потому что отцу это расстояние причиняло невыносимую боль. Когда сын ушел, отец отдал частичку самого себя. Это видно из греческого текста. Во второй части 12 стиха говорится, что в ответ на требование сына отдать часть имения, «отец разделил имение». Интересно, что в данном случае в оригинале стоит греческое слово «биос» — «жизнь». Он оторвал от себя часть своего, родного. Отец разделил свою жизнь.

В этом величественном и вместе с тем трогательном евангельском образе нам говорится о нашем Небесном Отце. О Его отношении к нам. Господь бежит навстречу человеку, бежит навстречу каждому из нас с тех самых пор, как Он спустился в сад, спрашивая: «Адам, где ты?» (Быт. 3:9).

Итог сказанному мне хочется подвести стихотворением Зинаиды Миркиной «Блудный сын»:

Как дивно, что мы веруем в такого Бога. Бога милосердного. Бога любящего. Бога видящего нас и бегущего к нам навстречу. Бога, Который не стыдится делать первым шаг навстречу каждому из нас. Бога, Который, как говорит Макарий Египетский, «никогда не стыдится принимать нас снова». Только бы нам не заглушить Его зов в своем сердце. Только бы не привыкнуть к положению раба или наемника. Только бы не променять жизнь вечную на мимолетное увлечение. Дай Бог, чтобы мы всегда помнили и опытом собственной жизни прочувствовали любовь Христову. Лай Бог, чтобы всегда помнили, что у каждого из нас есть дом, где мы всегда желанны. Дом, где нас с вами уже давно ожидает Господь. Аминь.

О БОГАЧЕ И ЛАЗАРЕ

В сегодняшнем евангельском чтении один из людей назван по имени, а другой, богач, так и остается безымянным. Почему так? У каждого человека есть имя, данное ему Богом. Это имя заключает в себе цель существования человека, содержит замысел Христов о человеке, о каждом из нас. Человек может реализовать замысел Божий или не реализовать. Если человек сумел его осуществить, сумел вырасти в полную меру возраста Христова, Спаситель встретит его и назовет по имени. Господь узнает тех, кто был Ему верен. Если человек ничего не сделал для этого, Господь скажет ему страшные слова: «Я никогда не знал тебя отойди от Меня, делающий беззаконие» (Мф. 7:21–23).

Но неужели призвание Лазаря заключалось в том, чтобы быть нищим и бесполезно лежать у ворот богатого? Нет. Его призвание заключалось в том, чтобы за все благодарить Бога. За все, что выпало на его долю и со смирением нести свой жизненный крест. А согласиться с соотношением плохого и хорошего в собственной жизни бывает чрезвычайно сложно. Тем более, когда ежедневно встречаешься с реальными трудностями и видишь, что плохого, как нам кажется, больше. Существует одна древняя притча о том, как христианин, устав от жизненных проблем, начал роптать: «Как тяжел мой жизненный крест! Господи! Почему Ты допускаешь так много испытаний в моей жизни? Неужели я не достоин лучшей жизни?». В ответ на эти сетования христианину явился ангел и повел его в хранилище человеческих судеб. Каждая человеческая жизнь была представлена в виде креста. В зависимости от сложности и трагичности человеческой судьбы, крест был больше или меньше. Ангел сказал человеку: «Выбирай любой крест, выбирай любую судьбу». Человек, увидев самый маленький крест, указал на него: «Вот этот самый подходящий для меня по размеру и тяжести крест». И тогда ангел сказал ему в ответ: «А это и есть твой крест. Возьми его и неси дальше».

Для каждого из нас это чрезвычайно сложно. Принять радость и горе, согласиться и с потерей, и с приобретением. Так трудно принять, а не отвергнуть. И вот Лазарь был человеком, который принимал свою жизнь целиком. Все плохое и хорошее он принимал, как от руки Божией. И это пример для каждого из нас. Пример того, что можно и в нашей многосложной жизни принести плод благодарности Господу за то, что у нас есть и чего нет…

Читая, Священное Писание в целом, и эту притчу в частности, многие ставят знак равенства между словом богач и словом грех. То есть, богатый человек уже по определению царствия небесного не наследует. Так ли это на самом деле? И вот применительно к теме богатства, хочется сказать несколько мыслей.

Из опыта собственной жизни мы знаем, что богатство может оказаться либо благословением, либо проклятием. Равно как и бедность может возвысить нас до благодарности, или низвести до зависти и ненависти. Вот почему в Священном Писание нам дан образец молитвенного противоядия против неправильного отношения к довольству и недостатку: «нищеты и богатства не давай мне… дабы пресытившись я не отрекся от Тебя и не сказал: «кто Господь?» и чтоб обеднев не стал красть» (Прит. 30:8–9).

Господь никогда не говорил, что материальное богатство является злом для человека. Спаситель лишь указывает на правильную расстановку приоритетов в нашей с вами жизни. Он желает научить нас верному отношению к богатству. Причем, к любому богатству материальному, интеллектуальному или духовному. Наиболее емко эта мысль выражена в словах Христовых: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6:33). Не отнимется, а именно приложится, то есть займет правильное место в нашей жизни.

Более того, Библия содержит множество примеров богатых людей, сохраняющих верность Богу и не теряющих любви к ближнему. В истории Церкви таких людей еще больше. О чем нам говорит этот факт? О простой духовной истине: не спасет нас бедность, не погубит нас богатство, но все дело в нашем отношении к человеку и Богу. Все дело в нашей верности заповеди Христовой о любви к ближнему.

В притче нам дано еще одно важное наставление. Все, что и как мы видим здесь, в этом мире, полностью меняется в Царствии Небесном. Многое из того, что было нормально с нашей точки зрения, окажется абсолютно ненормально с Божьей. Поэтому так весомы слова Фомы Аквинского, отказывающегося отождествлять добродетель с действием. То есть по его мысли: «пока стремления наши дурны, мы не добродетельны». Может статься, что когда дойдет до дела, мы, возможно, и не успеем как следует подумать, а значит и принести покаяние. Если кто–нибудь нас обижает и наша первая реакция — злоба, неважно, как мы поступим потом. Господь может застать нас раньше этого. Нам с вами это хорошо знакомо на примере пьесы Александра Николаевича Островского «Гроза». В первом действии гремит гроза, и Катерина в ужасе устремляется домой. Варвара говорит ей: «Что–то ты очень грозы боишься. Я вот не боюсь». На что Катерина отвечает замечательными словами: «Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми. Мне умереть не страшно, а как я подумаю, что вот вдруг я явлюсь пред Богом такая, какая я здесь с тобой, после этого разговора, — вот что страшно. Что у меня на уме–то! Какой грех–то! Страшно вымолвить!».

Повторюсь, многое из того, что было нормально с человеческой точки зрения может оказаться совершенно ненормально с Божьей. Я дам вам евангельский пример. Мы с вами помним слова Христовы: «ибо, кто имеет, тому дано будет; а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь» (Лук. 8:18). О чем говорит нам Спаситель? Господь указывает нам на ложную надежду, которой мы часто утешаем себя. Нередко мы думаем: «вот я мягкий человек, не гневаюсь, не помню зла», или видим себя исключительно честным и порядочным человеком. Но когда предстанем на суд Божий, тогда в одночасье увидим подлинные мотивы своей мягкости, честности и порядочности. Окажется, что мы были честны, когда нам это ничего не стоило. Проявляли мягкость при хорошем настроении и по отношению к тем, кто нам был нужен. Да и порядочность наша распространялась только на ограниченный круг людей. Тогда и откроется горькая правда о наших добродетелях, которые отличались избирательностью и были отравлены эгоизмом.

Именно это и произошло в случае с богачом. Он предстал на суд Божий и оказалось, что он безнадежно беден. Сердце оказалось пустым, лишенным искорки Божьей. Душа оказалась бесчувственной и равнодушной к нуждам ближнего. И, лишившись своего материального достатка, который давал ему уверенность в жизни, он с пустыми руками, с бедным сердцем, с сожженной совестью, без веры предстал перед Лице Божие.

И в этом урок для каждого из нас. Когда мы придем на суд Божий, Господь, заберет у нас тот дар, которым Он наделил нас в земной жизни. И что тогда у нас останется? Какой плод, являющийся своеобразным итогом нашей жизни, мы сможем показать Господу? С чем мы предстанем перед лице Божье? С сердцем окаменелым и бесчувственным, которое уже не способно отозваться лаской и любовью? С душой, опустошенной и жадной до бескорыстного поступка? Предстанем с горькой завистью к ближнему, который был красивее, талантливее, счастливее нас? Или с гордостью по отношению к тем, кто духовно и материально был беднее, чем мы? А может быть, явимся на суд с чувством не прощеной обиды, непобежденной ненависти, с неудержимой жаждой мести? Или с бессовестной ложью, которой мы разрушили доброе имя ближнего? С чем каждый из нас предстанет перед Господом? Это очень важный вопрос для каждого верующего человека. Вот поэтому для христианина задача как раз и состоит в том, чтобы уже на земле рассматривать свою жизнь с точки зрения Вечности.

И еще один образ дан нам в сегодняшней притче. Образ запоздавшего покаяния. Покаяние бесплодного. Такое покаяние уже не может помочь нам там, на суде Господнем. И пример подобного тщетного раскаяния представлен нам в этой притче. Причем представлен в нескольких образах. Во–первых, в словах богача: «умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучусь в пламене сем» (Лук. 16:24). Во–вторых, в ответе Авраама на просьбу богача об утоление жажды: «между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят» (Лук. 16:26). В–третьих, когда богач просит сказать предостерегающую весть своим родственникам о своевременном покаянии, он слышит страшный ответ: «у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их… если Моисея и пророков не слушают, то, если бы кто из мертвых воскрес, не поверят» (Лук. 16:29, 31).

Поздно будет что–то говорить, о чем–то просить, к кому–то обращаться, когда мы предстанем на суд Христов. Бесполезно будет стараться что–то исправить, пытаясь повернуть время вспять. Ничто и никто уже не сможет помочь нам. Все усилия окажутся тщетными. Подобно тому, как тщетной оказалась попытка утолить сильную жажду богача смоченным в воде перстом Лазаря. Более того, тогда будет поздно заботиться и о наших близких. Никто уже не сможет предупредить нашего супруга, наших родителей, наших детей. Потому что там уже нет времени для поступка и даже для слова. Как–то у Федора Михайловича Достоевского спросили «что такое ад?». И Достоевский выразил сущность ада двумя словами «слишком поздно». Как это знакомо каждому из нас! «Слишком поздно», неоднократно мы слышали в свой адрес подобные слова. Слышали, когда уже были сожжены все мосты в наших взаимоотношениях с ближними. Слышали, когда вдруг узнавали о смерти того, с кем давно хотели встретиться. «Слишком поздно» — эти страшные слова, не дай Бог, услышать каждому из нас и в этой жизни и на суде Христовом.

И это последнее предупреждение, о котором говорит нам и притча, и все Священное Писание. Предостережение, которое лаконично выражено в словах апостола Павла: «Итак, смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы» (Еф. 5:16). В оригинале фраза «дорожа временем» может быть переведена как «выкупая время». Время настолько дорого, что его нужно выкупать, а не распродавать за бесценок, тратить попусту. Ведь время — это наша с вами жизнь. И дай Бог, чтобы наша жизнь обрела свою целостность, обрела свою ценность, прежде всего в наших собственных глазах. Чтобы мы ценили каждое мгновение собственной жизни и жизни наших ближних. Чтобы больше любили жизнь, а не то, что является небольшой частью нашей жизни, будь то материальный достаток, или положение в обществе, оценка окружающих, или вопрос самореализации.

Каждый из нас в течение жизни проходит через разные состояния. Иногда мы бываем на Фаворе. И все у нас ладится, все в нашей жизни по верной русской пословице «тишь, да гладь, да Божья благодать». И ощущение Божьего присутствия настолько явно, что кажется, горы можно передвигать. Открывается как бы второе дыхание. Хочется жить и творить. Появляется оптимизм и надежда на будущее. А иногда мы бываем на Голгофе. И тогда сердце наше болезненно сжимается, а на душе «кошки скребут». И все «из рук валится». И страх перед будущим закрадывается в нашу жизнь. И кажется, что Бог нас покинул. И мы остались наедине со своими грехами, обидами, подозрениями, разочарованиями и проблемами. Так вот сегодняшняя притча учит нас постоянству в любви к ближнему. Любви, которая всегда «вопреки», а не «за». Вопреки, внутреннему ощущению, вопреки внешним обстоятельствам мы призваны любить и в нищете, и в достатке. Притча призывает нас к любви, которая берет свое начало в Любви Христовой. А Любовь Божья не избирательная, а всеобъемлюща. Она, как солнце, светит на добрых и на злых, на богатых и на бедных. Она согревает нас в нищете и ропоте, она пробуждает нашу совесть в достатке и изобилии.

Пусть Господь поможет нам на предстоящей неделе не закрываться перед тем, кто нуждается в нас. Перед тем, кому мы действительно можем помочь. И дай Бог, чтобы мы подобно Лазарю научились всю свою жизнь строить из чувства благодарности нашему Господу. Аминь.

ПРИТЧА О ЗЛЫХ ВИНОГРАДАРЯХ

В Священном Писании есть один текст, который может быть универсальным эпиграфом к любой библейской теме. Это слова апостола Павла из Послания к Евреям: «ныне, когда услышите глас Его, не ожесточите сердец ваших, как во время ропота» (Евр. 3:15). Как это сложно осуществить в нашей с вами жизни. Опытом жизни мы с вами знаем, что каждый образ Священного Писания является нам как суд Божий. И от нас зависит, примем мы Слово Христово или останемся равнодушными и глухими. Вот и сегодня мы прочитали с вами одну из известных притч Христовых. Притчу о злых виноградарях. Это евангельское чтение говорит нам нечто о Боге, Его Церкви и о нас с вами.

Эта притча содержит в себе знакомые нам библейские образы. Хозяин виноградника — это Бог. Сам виноградник — это народ Израиля (Пс. 79:9). Виноградари — вожди Израиля. В Ветхом Завете мы можем прочитать об этом у пророка Исайи: «Воспою Возлюбленному моему песнь Возлюбленного моего о винограднике Его. У Возлюбленного моего был виноградник на вершине утучненной горы, и Он обнес его оградою, и очистил его от камней, и насадил в нем отборные виноградные лозы, и построил башню посреди его, и выкопал в нем точило, и ожидал, что он принесет добрые грозди, а он принес дикие ягоды. И ныне, жители Иерусалима и мужи Иуды, рассудите Меня с виноградником Моим. Что еще надлежало бы сделать для виноградника Моего, чего Я не сделал ему?' Почему, когда Я ожидал, что он принесет добрые грозди, он принес дикие ягоды? Итак. Я скажу вам, что сделаю с виноградником Моим: отниму у него ограду, и будет он опустошаем; разрушу стены его, и будет попираем, и оставлю его в запустении: не будут ни обрезывать, ни вскапывать его, — и зарастет он тернами и волчцами, и повелю облакам не проливать на него дождя. Виноградник Господа Саваофа есть дом Израилев, и мужи Иуды -любимое насаждение Его. И ждал Он правосудия, но вот — кровопролитие; ждал правды, и вот — вопль» (Ис. 5:1–7). Что еще надо сделать Господу, чтобы оказаться услышанным и понятым нами?

Итак, что же говорит нам притча о Боге, Церкви и о человеке? Первый образ — это щедрость Божья: виноградник хорошо устроен (Мф. 21:33). В винограднике есть все, что необходимо для плодотворной работы. Созданы все условия для того, чтобы можно было вырастить и собрать богатый урожай. И в этом образе нам представлена Церковь Христова. В Церкви есть все необходимое для спасения человека: это и присутствие Живого Бога, и церковное братство, и духовный опыт, передаваемый от сильных к слабым, наконец, есть любовь и милость.

Более того, в притче не виноградник обличается в бесплодии, но работники этого виноградника. И это нечто говорит нам о Церкви. Церковь — это Тело Христово (Кол. 1:24). Она свята и непорочна (Еф. 5:27). Но святость Церкви обусловить святостью Божьей. А в целом Церковь — это собрание людей больных грехом и желающих исцеления. С другой стороны, само слово «Церковь», по–гречески «экклесия», может быть истолковано не только как «собрание воедино», но в более смелых этимологических версиях как «то, что зовет к Богу» — Церковь зовет к Богу тех, кто является ее частью, то есть нас с вами. А вот от нас уже зависит, будем ли мы внимать голосу Божьему или нет.

Второй образ передает нам доверие Бога к человеку. Виноградник находился в полном распоряжении виноградарей: «отдав его виноградарям, отлучился» (Мф. 21:33). Существует древнее присловье: «Мы спасаемся верой Бога в человека, на которую откликаемся собственной верой». И действительно, это так. Бог поверил в нас с вами, поверил, что не все потеряно и не все потеряны для Царствия Небесного. Бог вошел в нашу историю, вочеловечился, чтобы исцелить каждого из нас и подарить надежду на жизнь вечную. Бог поверил в нас, и продолжает верить даже тогда, когда уже в нас самих веры нет. Как это удивительно! Бог верит в человека. Бог верит в каждого из нас.

И еще, в поступке виноградарей мы слышим самих себя: «Хозяин слишком далеко, что бы что–то сделать!». Виноградари подобно нам легко впали в горделивую беспечность, утешая себя что: «Не скрро придет господин» (Лук. 12:45). Более того, беспечность переросла в желание завладеть тем, что им не принадлежит. Тем, что было им доверено и дано на время. Как это знакомо каждому из нас! Лаже в обычной ситуации, взяв чью–то вещь на хранение, мы постепенно свыкаемся с мыслью: «она у меня, значит она почти моя». И как не хочется ее впоследствии возвращать настоящему хозяину. Но более страшным является овладение тем, что принадлежит Богу и Его Церкви. Когда пастырь или прихожанин Церкви, поставленный Богом для того чтобы служить и отдавать, начинает заставлять служить себе других и брать то, что считает нужным. Вот это действительно страшно! Страшно оттого, что человек свыкается с таким положением дел и уже не видит где свое, а где Божье…

Третий образ представлен нам в долготерпении Божьем: «Когда же приблизилось время плодов, он послал своих слуг к виноградарям взять свои плоды; виноградари, схватив слуг его, иного прибили, иного убили, а иного побили камнями. Опять послал он других слуг, больше прежнего; и с ними поступили так же. Наконец, послал он к ним своего сына, говоря: постыдятся сына моего» (Мф. 21:34–37). Бог снова и снова дает нам с вами шанс что–то изменить в своей жизни. Вновь и вновь Господь упрашивает, нет, даже умоляет нас прислушаться к Его голосу и услышать. Почему мы так слепы и глухи? Наверное потому, что окружающий нас мир слишком ярок. Мы оглушены звуками этого мира. Мы ослеплены и лицами и событиями. У нас слишком много всего, чтобы услышать умоляющий голос Христов. А если и слышим, то не хотим менять сложившийся уклад жизни. Да и зачем? Для чего усложнять и без того нелегкую жизнь с ее заботами и разочарованиями? И мы постепенно заглушаем голос совести, убиваем в себе человека, убиваем Образ Божий в нас, убиваем самих себя…

Слуги, посылаемые Хозяином — это еще одна возможность, данная человеку, данная каждому из нас. Это голос совести, настигающий нас то тут, то там, на протяжении нашей жизни. Вот как об этом написано в Ветхом Завете: «Господь посылал к вам всех рабов Своих, пророков, с раннего утра посылал, — и вы не слушали и не приклоняли уха своего, чтобы слушать. Вам говорили: «обратитесь каждый от злого пути своего и от злых дел своих и живите на земле, которую Господь дал вам и отцам вашим из века в век; и не ходите во след иных богов, чтобы служить им и поклоняться им, и не прогневляйте Меня делами рук своих, и не сделаю вам зла.» Но вы не слушали Меня, говорит Господь, прогневляя Меня делами рук своих, назло себе» (Иер. 25:4–7). Вот она, горькая правда нашей греховной жизни. Поступая вопреки заповедям Христовым, заглушая голос собственной совести, мы делаем «назло самим себе». Причем своими же поступками, своими словами, своими помыслами мы отравляем собственную жизнь и жизнь наших ближних.

Четвертый образ явлен нам в неизбежном суде Божьем. Рано или поздно, суд Божий настигнет каждого из нас. Сегодня все здорово, безоблачно. Мы уверенно вступаем в новый день. Сколько нужно всего успеть сделать! Столько забот, столько встреч! Но страшно от того, что за всем этим много деланием мы не делаем главного, не живем по Божьи. И в этом весь трагизм нашего существования. Да, много всего и хорошего и плохого, но так мало Бога в нашей с вами жизни. А если мало Бога, или Ему вовсе нет места в нашей жизни, то по мысли Достоевского «все позволено». Можно поступать бессовестно и безбожно, ведь «один раз живем». Как грустно утешать самих себя и оправдывать этой обманчивой фразой «один раз живем, нужно взять от жизни все». Да можно взять от жизни все, но «какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мф. 16:26).

Пятый образ дает нам Христос в этой притче, образ самоотдачи и готовности к самопожертвованию ради ближнего. Готовность к Жертве ради правды Божией. Ради победы Христовой в сердце окаменелом и душе бесчувственной. Хозяин посылает сына своего для вразумления и для исправления виноградарей (Мф. 21:37–39). Так и Господь послал Сына Своего для того, чтобы мы с вами получили шанс не только выжить в этом мире греха но и приготовится к подлинной жизни в Вечности.

Из замечательного произведения Грэма Грина «Сила и слава» мне хочется напомнить вам диалог католического священника, который исповедует женщину в преклонном возрасте:

— Вспомните ваши настоящие грехи — говорит он.

— Но я хорошая женщина — удивленно ответила она.

— Тогда что же вы делаете здесь в Церкви?

— Меня там за стенами Церкви ждут дурные люди, — сказала она.

— Любите вы кого–нибудь, кроме себя?

— Я люблю Бога — надменно сказала она. Он быстро взглянул на нее и в слабом свете стоявшей на полу свечи увидел суровые черные глаза под черной шалью.

— Еще одна из набожных… как и я сам — подумал он. «Откуда вы знаете, что любите Бога? — спросил он. Ведь любовь к Богу такая же, как любовь к человеку, к ребенку. Когда кого–нибудь любишь, хочешь быть с ним, поближе несмотря ни на что. А вы хотите защитить себя от него».

Хозяин в этой притче хотел «несмотря ни на что» быть рядом с виноградарями. Он сделал все что мог. Он дал им шанс для осознания и исправления. Он даже сына своего отдал им… Таков наш Бог, Он не защищается от нас, мы защищаемся от Него. Защищаемся равнодушием, сарказмом, уверенностью в завтрашнем дне. Что угодно делаем, лишь бы не допустить Его в нашу жизнь, потому что наивно полагаем, что жизнь наша нам принадлежит. А она не наша, она — дар Божий. Сегодня мы живы здоровы, счастливы по–своему, а завтра или болезнь нас подкосила, или счастье несчастьем обернулось. Не хозяева мы собственной жизни и, собственного счастья. И все–таки прячемся от Господа всю свою жизнь. От греха так не прячемся, от подлости, равнодушия, корыстолюбия, властолюбия, блуда и зависти так не бежим, как от Бога. А Господь в который раз жертвует Собою ради каждого из нас.

Вот такое богатое евангельское чтение даровано нам Господом. Дано нам с вами для вразумления и исправления. Это Слово подобно слугам и сыну хозяина посылаемо нам из года в год. Как мы слушаем Его? Что мы слышим в Нем? «Что еще надлежало бы сделать для виноградника Моего, чего Я не сделал ему?» (Ис. 5:4). Что еще надо сделать Господу, чтобы оказаться услышанным и понятым нами? Это вопрос сегодняшнего евангельского чтения и суд для каждого из нас. Аминь

О РАССЛАБЛЕННОМ

В сегодняшнем евангельском чтении мы слышали с вами о страшном месте, месте, переполненном человеческим горем и страданием. Около этой купальни находилось множество людей «слепых, хромых, иссохших». Слепые, которые не видят того, что перед их глазами, хромые, которые уже потеряли ту легкость, с которой вошли в эту жизнь, поломала их жизнь и теперь не спешат они на добро и ласку. Иссохшие — в которых нет самой жизни. Этот евангельский образ являет нам миниатюру мира, который «во зле лежит».

Но вместе с тем, там, среди всеобщего гула стонов, проклятий, праздных слов, можно было услышать и слова надежды. Только надеждой и жили все эти люди: «А вдруг, в этот раз мне повезет. А может быть найдется добрый человек и поможет именно мне первому войти в исцеляющие воды».

И к одному из таких людей подходит Христос и спрашивает: «долго ли лежишь?». И человек отвечает: «тридцать восемь лет». Тридцать восемь лет, практически всю жизнь! Давайте представим себе, а, сколько это — тридцать восемь лет? Рождается ребенок в семье, растет, идет в детский сад, затем в школу, поступает в ВУЗ, создает семью, у него рождаются дети, и уже они идут в детский сад и в школу. Приблизительно такой отрезок времени этот человек, страдая от физического недуга, пролежал всеми забытый. За эти десятилетия кто–то приносил ему поесть, кто–то даже сочувствовал. Но никто за тридцать восемь лет не захотел совершить поступок. Никто не нашел времени и сил для того чтобы помочь расслабленному войти в исцеляющие воды. Мне вспоминается известная еврейская притча. К раввину пришел человек и сказал: «У меня начали умирать куры. Что мне делать?». «А ты повесь металлический кружочек в курятнике» — посоветовал раввин. Через некоторое время человек обратился вновь к раввину: «Ваш совет не помог, куры продолжают умирать». «А теперь попробуй повесить треугольник» — ответил раввин. Спустя неделю этот человек пришел к раввину и сказал: «Вчера у меня умерла последняя курица». «Как жаль, — сочувственно отозвался раввин, — а у меня было еще много хороших предложений».

Да, мы можем сочувствовать, мы даже способны на доброе слово и на потерю небольшой части своего времени, но мы редко бываем готовы действительно помочь нуждающемуся в нас человеку. Эта мысль звучит в словах расслабленного: «не имею человека». Многим раньше другой человек по имени Диоген ходил по городу с зажженным фонарем в руках и кричал подобные слова: «ищу человека». Этот «голос вопиющего в пустыне» человеческого равнодушия отчетливо слышится и в Ветхом Завете: «Походите по улицам Иерусалима, и посмотрите, и разведайте, и поищите на площадях его, не найдете ли человека?» (Иер. 5:1). Совершенно прав епископ Илларион (Алфеев), когда говорит в одной из своих проповедей, что «Современный человек не только обезбожен — он обесчеловечен». Где найти того, кто согласиться сделать для нас все, на что он только способен?

Но если встреча с настоящим человеком произошла, какой радостью она оказывается! Зимой машина сломалась на трассе, а кто–то остановился и не проехал мимо, помог. Оклеветали нас, а кто–то не поленился проверить и не побоялся заступиться за нас. Сложности возникли на работе или в учебе и вдруг, нашелся человек, который протянул руку помощи, поддержал, ободрил, замолвил за нас слово. Заболели мы с вами, потеряли близкого нам человека, а кто–то не забыл нас, пришел без приглашения и помог без всяких условий и просьб с нашей стороны. Именно в такие моменты своей жизни мы с особым чувством произносим «мир не без добрых людей».

Но в сегодняшнем евангельском чтении мы видим еще более волнующее событие. Сам Господь оказался для расслабленного первым добрым человеком в его жизни. И как справедливо звучат слова святителя Григория Богослова по отношению к этой евангельской истории: «Ты искал человека, а обрел и человека и Бога». Расслабленный всю жизнь мечтал о человеке, и в лице Спасителя встретил не только человека, но и Бога. Как не хватает нам этого в нашей жизни?! Как хочется, чтобы рядом всегда был человек, которому можно было просто сказать: «помолись обо мне, помоги мне». И быть уверенным, что этот человек, встанет между нами и бедой постигшей нас в качестве нашего заступника. Но как важно найти такого заступника, который встанет между нами и Богом, против которого мы согрешили.

В Ветхом Завете Иов ищет такого заступника, который бы встал между ним и Богом: «Ибо Он не человек, как я, чтоб я мог отвечать Ему и идти вместе с Ним на суд! Нет между нами посредника, который положил бы руку свою на обоих нас» (Иов 9:32–33). Иов не видел Господа воочию, он ждал его сердцем и верой. Но мы с вами познали, что этот заступник Богочеловек Иисус Христос. У нас с вами есть вся полнота надежды христианской. Нам легче, чем Иову и евангельскому расслабленному. Легче, но вместе с тем и труднее, потому что «кому много дано, с того много и спросится».

Есть в Новом Завете еще одна история о расслабленном. Мы можем вспомнить ее, обратившись к Евангелию от Марка: «И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо; и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный. Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои… тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой. Он тотчас встал и, взяв постель, вышел перед всеми, так что все изумлялись и прославляли Бога, говоря: никогда ничего такого мы не видали» (Мк. 2:1–12). По верной мысли митрополита Антония Сурожского, четверо друзей «обратились к Христу, потому что верили в Него и принесли своего друга, потому что любили и жалели его». В отличие от расслабленного, страдавшего тридцать восемь лет, этот страждущий человек оказался раньше перед Господом. Потому что рядом с ним были добрые люди. Рядом с ним были его верные друзья. Которые меньше всего думали как они будут компенсировать испорченную кровлю дома, как на них посмотрят окружающие, наконец, как к ним отнесется Сам Спаситель. Это все не важно и будет потом, а пока они совершили поступок ради жизни своего друга. У американского писателя Кена Кизи есть роман под названием «Пролетая над гнездом кукушки». В этом произведении главный герой по имени Макмерфи совершает с точки зрения пациентов больницы нелепый поступок: он пытается поднять от пола неподъемный для человека пульт. И когда под смех окружающих он падает без сил, сорвав мышцы и разодрав в кровь ладони, он произносит, пожалуй, главные слова в этом романе: «Но я хотя бы попытался. Я сделал все, что мог». Четверо друзей сделали все, что могли, они не раздумывали как и что, а просто взяли и принесли своего друга туда, где он мог быть исцелен. Существует древний монашеский афоризм: «Между правильной мыслью и поступком не должно быть мгновения». Если допустить это мгновение, то до поступка руки уже не дойдут, слишком много «если» дадут о себе знать. Вот почему для христианина важны слова Священного Писания: «начни и делай; Господь будет с тобою» (1 Пар. 22:16). Так сложно начать, так трудно сделать первый шаг навстречу к ближнему. Так страшно бывает рискнуть ради другого. А чаще всего — это просто лень, которую мы прикрываем логикой и целесообразностью, опираясь на жизненный опыт. И в это же самое время позволяем нашему знакомому и дальше страдать, болеть, терять веру в Бога и человека, терять надежду и, наконец, умирать. Так и проходит наша жизнь во избежании стресса, проблемы и страдания. А вернее, во избежании людей, которых постигли проблемы и страдания…

В завершении приведу красивую цитату из книги «На берегу Рио Пьедра села я и заплакала». Эти слова принадлежат писателю Пауло Коэльо, послушайте, я прочту: «Каждый день Бог посылает нам — вместе с солнцем — возможность изменить все то, что делает нас несчастными. И каждый день мы пытаемся притвориться, будто не замечаем этой возможности, будто ее не существует вовсе, будто сегодня — во всем подобно вчера и неотличимо от завтра. Но тот, кто всмотрится в свой день внимательно, найдет этот волшебный миг. Да, счастье иногда нисходит к нам как благодать, но гораздо чаще — это победа и преодоление. Несчастен тот, кто страшится идти на риск. Вероятно, он не ведает разочарований и не страдает — в отличие от тех, кто мечтает и стремится притворить мечту в явь. Но когда он обернется — а обернется он непременно, ибо это присуще каждому из нас, — то услышит, как говорит ему сердце: «Что сделал ты с теми чудесами, которыми Бог так щедро усеял твои дни, досуги твои и труды? Как употребил ты таланты, которые вверил тебе твой Наставник? Зарыл поглубже, потому что боялся потерять? Что ж, отныне достоянием твоим будет лишь уверенность в том, что жизнь свою ты промотал и растратил, расточил и рассеял».

Как мы проживаем свою жизнь? В непрерывном ожидании помощи от добрых людей и Господа? Или сами стремимся быть добрыми людьми для окружающих? Сколько усилий мы прилагаем, чтобы помочь ближним? И прилагаем ли вообще? Кто мы в сегодняшнем евангельском чтении? Расслабленный, который долгие годы живет надеждой на чью–то помощь и сетует на свою нелегкую судьбу? Или мы, подобно четырем друзьям, видя беду, которая стряслась с ближним, тут же бросаемся ему на помощь? Лай Бог каждому из нас с открытым сердцем встать перед судом сегодняшнего Евангелия. Аминь.

О СОВЕСТИ

Когда человек встает на путь следования за Господом, он желает жить в согласии с евангельскими заповедями и собственной совестью. И вот о том, что такое совесть в библейском понимании и что делает нас глухими к голосу совести, мы с вами сегодня и поговорим.

Апостол Петр пишет, что при вступлении в Церковь мы «обещаем Богу добрую совесть» (1 Пет. 3:21). Но пообещать мы можем что угодно и кому угодно, а вот как выполнить обещанное? Интересно, что греческое слово, которое переведено на русский язык как «обещание», имеет еще одно значение «просьба». И тогда все становится на свои места. Принимая крещение, мы как обещаем Богу, так и просим о доброй совести. Обещаем Господу, что будем стремиться жить по совести. При этом сознавая, что без Бога «не можем делать ничего», просим, чтобы Господь даровал нам силы поступать по совести.

Добрая совесть — непременное условие полноценной духовной жизни христианина. Апостол Павел говорит о двух основополагающих вещах, без которых христианин не может духовно расти — это вера и совесть (1 Тим. 1:19). Итак, что же делает нас бесчувственными и равнодушными к голосу собственной совести? Что «сжигает» нашу совесть?

Прежде всего, это страсть к обсуждению и поиску грязи в другом человеке. Подвижник VI века Авва Лорофей говорил: «Мыслью лжет тот, кто принимает за истину свои предположения, то есть пустые подозрения на ближнего: такой, когда видит, что кто–нибудь беседует с братом своим, делает свои догадки и говорит: он обо мне беседует. Если прекращают беседу, он опять предполагает, что из–за него прекратили беседу. Если кто скажет слово, то он подозревает, что оно сказано для оскорбления его. Вообще в каждом деле он постоянно, таким образом, замечает за ближним, говоря: он ради меня это сделал, он ради меня это сказал, он это сделал для того–то». Столкнувшись с подобной проблемой в среде христиан, апостол Павел написал следующие слова: «Для чистых все чисто; а для оскверненных и неверных нет ничего чистого, но осквернены и ум их и совесть» (Тит. 1:15). То есть лукавые подозрения и постоянное указание на ошибки окружающих должно насторожить нас. Если этому есть место в нашей жизни, значит совесть наша заболела.

Но если мы будем стремиться увидеть в другом человеке образ Божий, а не бесовскую физиономию, тогда у нас меньше будет болеть голова от подозрений и недоверия, а значит и совесть сохранится в чистоте.

Второе, что мешает нам хранить совесть неоскверненной, является зависть. В ветхозаветном апокрифе есть такие слова «завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают ее принадлежащие к уделу его» (Премудрости Соломона 2:24). По собственному опыту мы с вами знаем, как зависть лишает нас покоя и радости, как отравляет отношения с близкими людьми, как делает нас нечувственными к голосу совести. Наверное поэтому апостол Иаков называет зависть «горькой и сварливой» (Иак. 3:14). И действительно, сварливость является последствием зависти. А сварливость, в свою очередь, отнимает у нас драгоценные минуты и часы нашей жизни. Мы уже не можем ничего делать от души, мы постоянно ворчим о нелегкой судьбе, выпавшей на нашу долю. Ежедневно ругаем соседа или коллегу по работе за его талант, красоту и успех. И, как следствие этого, на смену зависти и сварливости приходит неприязнь, перерастающая в откровенную ненависть. А с ненавистью мы совладать уже не в силах, мы ее можем только излить на того, более удачливого, чем мы сами…

Третья причина заключается в неправильном отношении христианина к самому себе. Когда мы перестаем обращать внимание на совесть и поступаем вопреки ее голосу, мы начинаем ощущать себя по отношению к Господу рабами или наемниками. Мы чувствуем сначала какую -то тяжесть и вину. Затем, по пословице «утро, вечера мудренее», замалчиваем в себе грех. И мы привыкаем к этому, и то, от чего вчера бы мы еще ужаснулись, сегодня становится для нас разумным, логичным и даже правильным. Более того, мы пытаемся загладить вину перед Богом чем–то большим и добрым. Тем самым мы только ускоряем свое скатывание к религии дел, к законничеству. А законничество — это совсем другая, не библейская система ценностей. Подлинное христианство — это религия, в которой «Кровь Христа… очищает совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному!» (Евр. 9:14). Богу важно, прежде всего, наше отношение к Нему и к другому человеку. Поэтому нам, по слову апостольскому, и надо повиноваться Господу «не только из страха наказания, но и по совести» (Рим. 13:5). Ему нужно наше сердце (Прит. 23:26), а не то, что мы готовы принести Господу, чтобы договорится с Ним о прощении.

Страшнее другое: подобное игнорирование совести, является привыканием к греху. Но даже когда мы упали, когда окончательно потеряли совесть, мы можем быть уверены, что нас все равно в отчем доме с любовью ожидает Господь. Главное только не впасть в отчаяние, что наш грех слишком велик, а мы уже не достойны прошения. Нет такого греха, который бы не простил наш любящий Господь. Только бы не закрыться от Него, только бы не побояться обратиться за помощью подобно блудному сыну из евангельской притчи…

Четвертая причина помрачения нашей совести — это провозглашение веры в Бога с одновременной нелюбовью к человеку. Совесть наша тогда чиста, когда мы честны и перед Богом и перед ближним (Евр. 13:18). Не может быть двойных стандартов; Богу все, ближнему ничего. В апостольских посланиях мы неоднократно встречаемся с призывом к золотой средине в своем отношении к Богу и человеку. Когда апостол Павел свидетельствовал о Христе Спасителе перед правителем Феликсом, он сказал: «подвизаюсь всегда иметь непорочную совесть пред Богом и людьми» (Деян 24:16). Об этом же самом апостол Павел писал и в Коринф: «Итак, зная страх Господень, мы вразумляем людей, Богу же мы открыты; надеюсь, что открыты и вашим совестям». (2 Кор. 5:11). Вера в Бога с одновременным активным доверием к человеку свидетельствует не только о духовной зрелости, но и позволяет сохранить в чистоте нашу совесть.

В Новом завете нередко такие понятия как «сердце» и «совесть» являются синонимичными.

И в завершение мне хотелось бы прочитать слова апостола Иоанна, которые содержат обетование для тех, кто хранит свою советь в чистоте перед Богом и ближним: «Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною. И вот по чему узнаем, что мы от истины… если сердце наше осуждает нас, то кольми паче Бог, потому что Бог больше сердца нашего и знает все. Возлюбленные! если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу, и, чего ни попросим, получим от Него, потому что соблюдаем заповеди Его и делаем благоугодное пред Ним» (1 Ин. 3:18–22).

Пусть же Господь даст силы каждому из нас на предстоящей неделе слышать голос совести, слышать голос Божий. Пусть поможет не только слышать, но и следовать заповедям Христовым в своих помыслах, словах и поступках. Пусть поможет не поддаться на соблазн, поступить вопреки совести, вопреки вере, вопреки любви Христовой. Аминь.

СТРАДАНИЕ В ЖИЗНИ ХРИСТИАНИНА

Католическая подвижница 16 века, Тереза Авильская, сравнивала нашу жизнь на земле с «плохой ночью, проведенной на плохом постоялом дворе». Эта «плохая ночь» — образ нашего с вами страдания, причем, любого страдания, духовного или физического. Едва вступив в этот мир, мы сталкиваемся со страданием в своей повседневной жизни. У Бенедиктова есть следующие поэтические строки: «И брошенный в юдоль разлуки, повит страданьем человек». Мы действительно «повиты страданием», причем источник страдания может быть разнообразным: болезнь, обида, разочарование, наконец, самое страшное — смерть. Смерть безраздельно властвует в этом мире, «лежащем во зле». И здесь мне хочется прочесть стихотворение архиепископа Иоанна (Шаховского), которое называется «Гимн в ночи». В этом стихотворение звучит боль от «безжизненной жизни», которая постепенно угасает в каждом человеке, ищущем опору в этом временном, несветлом мире. Послушайте:

«Вся земля болит как рана» — мы опытом своей жизни знаем, что это на самом деле так. Почему мы страдаем? Что Священное Писание говорит нам о причинах больших и малых страданий в нашей с вами жизни?

Первое, с чем мы сталкиваемся страдая, — это диагноз, который выносится нам окружающими: «Страдаешь, значит согрешил. Бог тебя наказал». Интересно, что подобная мысль встречается и в Ветхом Завете: «Безрассудные страдали за беззаконные пути свои и за неправды свои» (Пс. 106:17). Действительно страдание может быть следствием греха. По верному слову апостола Павла: «что посеет человек то и пожнет» (Гал. 6:7). Но это не единственная причина страдания.

Нередко Бог допускает страдание для нашего спасения. В одном из псалмов есть такие слова: «Благо мне, что я пострадал, дабы научиться уставам Твоим» (Пс. 118:71). Страдать, чтобы научиться чему–то? Не жестоко ли это со стороны Бога? Знаете, существует древнее присловье: «Человек ищет легких путей, а Бог ищет лучшего для человека». И вот это «лучшее» не всегда дается легко и быстро. Чаше спустя время, с болью и кровью, но дается. В Евангелии от Иоанна есть один эпизод, который мне хотелось бы напомнить в связи с темой о страдании. Христос в одном из селений встречает человека слепого от рождения и ученики задают вопрос: «Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божий» (Ин. 9:2–3). Не будь слепоты телесной, человек может быть так бы и не получил возможность прозреть духовно. Он так бы и не смог вырасти до благодарности Богу за такую привычную вещь как зрение. Для нас ведь так привычно видеть и слышать. Для нас это естественно. Но в такой естественности нет места Господу. Причем здесь Он?! Да притом что у тысяч других таких же, как мы нет зрения, нет слуха, а у нас они есть. И как тяжко оттого, что именно во время болезни, опасности или перед смертью человек обращается к Богу. В Псалтыре мы можем увидеть эту мысль: «Призри на меня и помилуй меня, ибо я одинок и угнетен. Скорби сердца моего умножились; выведи меня из бед моих, призри на страдание мое и на изнеможение мое и прости все грехи мои. Посмотри на врагов моих, как много их, и какою лютою ненавистью они ненавидят меня. Сохрани душу мою и избавь меня, да не постыжусь, что я на Тебя уповаю» (Пс. 24:16–20). «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится» — это горькая правда нашей с вами жизни.

Страдание, как я уже сказал, допускается нам еще и затем, чтобы чему–то научить. К примеру, апостол Павел пишет, что благодаря страданию христианин приобретает «навык послушанию» (Евр. 1:8). То есть мы учимся слушать и слышать голос Божий. Мы учимся доверять не только и не столько учению или принципам, пусть даже и правильным, а Тому, Кто является средоточием нашей веры.

Основоположник психоанализа, Зигмунд Фрейд, в течение десяти лет тяжело страдал от рака гортани. Он перенес три десятка операций. Не задолго до своей смерти Фрейд скажет следующие слова: «человеческое страдание находится вне сферы нашей компетенции». По–другому, мы не в силах совладать с собственным страданием. Приведу еще одно высказывание, которое мне довелось прочесть в книге «Беседа о блаженствах» католического автора Саймона Тагуэлла: «Особенно опасен один наркотик — суетливое желание «все уладить». Конечно, кое–что иногда уладить можно, и мы вправе это делать. Но нельзя себя обманывать. Сколько бы ситуаций мы не уладили, мы все же останемся лицом к лицу с беспомощностью человека». Мы оказываемся абсолютно беспомощными, когда смерть настигает наших родных и друзей. Именно в такие скорбные минуты мы вдруг отчетливо сознаем собственную беспомощность и бессилие человеческого разума.

. И вот здесь страждущему человеку Церковь посылает ободрение: «Вместе с нами страдает Бог. Мы Христу не чужие, и наше страдание отзывается болью в Нем». Церковь несет весть о страждущем и сопереживающем Боге. Апостол Петр оставил нам ободряющие слова: «Христос пострадал за нас… Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его мы исцелились» (1 Петр. 2:21–23). И действительно, человек, которого постигло страдание, способен достойно пройти сквозь него только «силою Бога» (2 Тим. 1:8). Главное в момент страдания не отвернуться от Господа и от людей, не замкнуться в своей боли и скорби. Потому что страдание может обогатить нас. Швейцарский врач и писатель Поль Турнье в одной из своих публичных лекций произнес замечательные слова: «Цель жизни христианина — не избегать страдания, а сделать так чтобы оно приносило свои плоды». Как ужасно это звучит для страдающего человека, но это правда, о которой опытно знает каждый христианин. Мы с вами знаем, что в сердцевине страдания нас всегда ожидает встреча с Господом. Встреча, которая всегда приносит добрый плод.

Когда беда входит в нашу жизнь, каждый из нас на собственном опыте неоднократно убеждался и убеждается в том, что у Бога почему–то есть дело именно до меня. Мы постоянно ощущаем присутствие утешающего Господа. Причем утешающего как -то по–особенному, не по земному. Апостол Павел писал об утешении Христовом, настигающем нас в сложной жизненной ситуации: «Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих! Ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше» (2 Кор 1:3–4). Апостол говорит «чтобы и мы с вами могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих». Здесь мы подошли к очень важной теме: «как относится к страданию другого человека?»

Христианство привнесло в наш жестокий мир идею сострадания, сопереживания, сочувствия. И вот нам с вами необходимо научиться этим добродетелям от Самого Христа Спасителя. Мы призваны с вами нести веру в Христа окружающим нас людям. А Господь уже Сам утешит нашего ближнего. Мы часто только мешаем Ему в этом. Мы пытаемся либо объяснить причину страдания, либо просто засвидетельствовать свое соболезнование ближнему и вежливо откланяться, оставив человека один на один с его несчастьем. А Христос призывает нас с вами: «Утешайте! Утешайте народ Мой» (Ис. 40:1), «утешайте тем утешением, которым и вы утешились в скорби вашей». А это утешение — Сам Христос Спаситель. И нам надлежит скорбящему человеку помочь встретиться с Господом.

Христос принимает и бунт страдающего человека, и его благодарность. Причем, резкие слова, которые мы в сердцах бросаем в Его адрес из глубины сердца, Он принимает с гораздо большей готовностью, чем если бы мы сказали: «это страдание мне на пользу, для вразумления», а на самом деле и пальцем не дотронулись бы до креста, который надо взять на свои плечи. Господь ожидает нас такими, какие мы есть: со всеми нашими горестями, разочарованиями, обидами, недоумениями. Он говорит нам: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11:28–29).

Лай Бог, чтобы мы научились проходить страдания силою Христовой. Лай Бог, чтобы научились состраданию и сопереживанию. Лай Бог, чтобы страдая, мы всегда оставались предельно честными перед нашим Господом. Пусть же «Бог всякой благодати, призвавший нас в вечную славу Свою во Христе Иисусе, Сам, по кратковременном страдании нашем, да совершит нас, да утвердит, да укрепит, да соделает непоколебимыми» (1 Пет 5:10). Аминь.

ИЗ ГЛУБИН ГРЕХА В ОТЧИЙ ДОМ

Сегодняшнее евангельское чтение говорит нам нечто о нас самих. Вернее, о нашем отношении к Господу, к самим себе и к нашему ближнему. Притча о блудном сыне, пожалуй, самый известный и трогательный евангельский рассказ. Давайте же еще раз вслушаемся в слова Христовы с тем, чтобы услышать жизненно важные уроки для нашего спасения.

Спаситель говорит, что уйдя на чужбину, блудный сын «жил распутно» (Лук. 15:13). Слово асотия, переведенное в синодальном переводе как «распутство», в Новом Завете означает «блуд». Причем в значении «блуд» это слово встречается всего несколько раз в апостольских посланиях. А само слово асотия происходит от греческого глагола содзо — «спасать». И если этот стих перевести с учетом этого, то получится, что блудный сын «жил не спасительно».

И далее мы видим как усложняется жизнь человека, избравшего собственный, независимый от Бога путь: «когда же он прожил все, настал великий голод… и он начал нуждаться» (Лук. 15:14). Выражение «прожив все» лучше перевести: разрушив в себе все. Он уничтожил в себе все самое доброе, на что еще был способен. Так бывает и в нашей жизни. Незаметно, начиная с малого, мы разрушаем в себе образ Божий. А через некоторое время неожиданно оказываемся в глубоком духовном кризисе. Нам казалось, что мы не делаем ничего дурного и недостойного, а на самом деле все дальше и дальше отдаляемся от Господа и Его Церкви. И мы уже не способны ни на что доброе, у нас просто нет сил и желания. Нам кажется, что мы все уже знаем, все попробовали, через все прошли. И в таком состоянии мнимой духовной опытности мы становимся закрытыми и для человека и для Бога.

В таком состоянии человека поджидает еще одна опасность. Это желание отвлечься от грустных мыслей и уныния путем доброделания. Подобные мысли знакомы многим из нас: «С этого момента я так уже никогда не буду делать. Отныне я буду делать только хорошее, доброе, вечное. Я посвяшу себя какой–нибудь трудной миссии. Я буду больше отдавать свое время и свои силы для других». Но в таком положении человек остается замкнутым, не переступает границы собственного «Я». И в силу такой замкнутости человек вскоре срывается. Происходит духовный надлом. Потому что не на духовном основании строил, а на плотском. А плоть, как известно, немощна. Мы ведь только люди. Да еще пораженные греховной болезнью. Мы слишком быстро устаем от активного добра. Мы' уже не можем найти в самих себе источник вдохновения. И в полном разочаровании, находясь у разбитого корыта, мы начинаем роптать и на человека, и на Бога. У Льва Николаевича Толстого, в произведении «Отец Сергий», нечто подобное происходит с главным героем: «Все больше и больше приходило к нему людей. И все меньше оставалось у него времени для молитвы и Бога». Как следовало, отца Сергия постигает духовное падение и разочарование.

Но блудному сыну повезло больше, чем отцу Сергию. С ним случилось чудо. Он пришел в себя (Лук. 15:17). Он очнулся. Он с ужасом увидел кем он был и в кого превратился. И в этот момент он не отчаялся, потому что вспомнил, что у него есть дом, у него есть отец. Эта остановка — начало покаяния. Так было когда–то и с каждым из нас. Мы тоже в какой–то момент остановились и пришли в себя, услышав внутренний зов веры. Мы тоже с удивлением обнаружили, что итог нашей жизни до сего момента — это свиные рожки и равнодушие окружающих. Мы тоже вдруг вспомнили об Отчем доме и об Отце…

И далее мы видим в блудном сыне окрепшее решение: «встану, пойду» (Лук. 15:18). От глагола «встану» происходит греческое слово анастасис «воскресение». Сын желает воскресения, он устремляется к жизни. До сих пор вся его жизнь была непрерывным умиранием, но теперь — все изменилось. Внутренняя вера в любовь отца помогла вернуться к жизни.

Еще одна особенность сегодняшнего Евангелия. Это эпизод встречи блудного сына и отца. В притче блудный сын отличает земного отца от Небесного. Падая на колени сын говорит: «Отче! я согрешил против неба и перед тобою» (Лук. 15:21). Вот этот момент очень важен для нас с вами. У Николая Семеновича Лескова в рассказе «На краю света» есть такой эпизод. Священник разговаривает с проводником–язычником. И этот язычник говорит священнику странную фразу: «Крещеному человеку, христианину верит нельзя». И далее объясняет почему: «Крещеный сворует, попу скажет, а поп его простит. А надо по–другому: у кого украл, тому назад принеси, и простить проси: человек простит и Бог простит». И действительно, так просто обидев ближнего бухаться на колени и просить Бога о прошении. Хорошо еще, если находим в себе желание хотя бы у Бога прощение попросить. А ведь чаще всего мы себя вообще не считаем виноватыми. Это нас обидели. Это нас вынудили сказать хлесткое слово. Это нас заставили дать пощечину. И нам ничего другого не оставалось, как только сделать подлость. Мы то ведь не хотели!

Да, намного проще молить о прощении Того, Кого не видишь. И как сложно позвонить, прийти, посмотреть в глаза тому, кому действительно причинил боль. Но к сожалению мы с вами часто поступаем как «крещеные», обижаем одного, а прощение просим у Другого. И вот в поступке младшего сына мы встречаемся с духовным законом: «Моли о прощении греха Господа и примирись с ближним». Если бы только мы поступали так в своей жизни! Но как это трудно, очень трудно нам дается.

Есть еще один образ в этой притче — образ старшего сына. Он возвращается домой и слышит: «пение и ликование» (Лук. 15:25). Согласно другому переводу сын слышит: «симфонию и танцы». В отчем доме наконец наступило согласие. Он слышит симфонию: единство отца и младшего сына. О наставшем внутреннем мире в отношениях между отцом и сыном также свидетельствует и танец. Но этот мир вызывает гнев старшего сына. Причем весь последующий разговор его и отца, также как и в случае с младшим, происходит вне дома. Старший сын уже не ощущает себя частью отчего дома. Неожиданно для себя он оказался еще одним блудным сыном при живом отце… Так бывает и с нами. В тот момент, когда радость входит в жизнь к нашему ближнему, нас охватывает непонятное чувство тоски и обиды. Ну почему счастье опять мимо нас?! И почему к тому, кто его меньше всего заслуживает?

Послушайте, что говорит старший сын своему отцу: «я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего; но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими. А когда этот сын твой, расточивший имение с блудницами, пришел, ты заколол для него окормленного теленка» (Лук. 15:29–30). Для старшего сына важно то, что может дать ему отец. Для него заветной мечтой было желание «взять козленка и повеселиться с друзьями вне, отчего дома». И в отношениях с Господом нас ожидает подобная опасность. Когда главным в религии для нас становится не Сам Бог, а то, что Он нам может дать: здоровье, красоту, работу, избавление от страданий, власть. И такая религия жизнеспособна до тех пор, пока мы что–то получаем, но стоит только не получить просимого, как человек сразу же заявляет Господу: «Я ухожу. Мне здесь больше делать нечего».

Тридцатый стих можно перевести следующим образом: «сын твой, который поглотил твою жизнь с блудницами». Старший сын как бы говорит отцу: «Отец! Сколько лет твоей жизни отнял младший сын! Сколько нервов, сколько крови испортил!». И он по–человечески прав. Каждый из нас в своей жизни оказывается перед выбором милости и справедливости. И чаще всего у нас ничего не получается. Мы стремимся любить, но оказываемся несправедливы. Мы пытаемся поступать справедливо, забывая о любви, и причиняем боль нашему ближнему.

А разве мы не похожи на старшего сына? Разве мы не говорим колкие слова, которые больно ранят, пусть даже и виноватого перед нами человека? Уйдет наш ближний. Затем спустя какое–то время возвращается. А мы что? Окинем его взором и скажем: «Ну что осознал свою вину? Понял почем фунт лиха? Каешься? Ну, так и быть дам тебе еще один шанс. Но смотри, если не оправдаешь моих ожиданий, пощады не будет. Все припомню, все до мелочей». И с такой злой настороженностью мы прозябаем всю свою жизнь. Мы находимся в постоянном ожидании удара от окружающих. Или наоборот, ждем, когда наш ближний вновь упадет, чтобы еще раз убедиться в собственной прозорливости: «Ну, я же говорил, что он не изменится. Я же предупреждал что «горбатого, только могила исправит». Эми Кармайкл пишет: «Если кто–то подвел и разочаровал меня однажды, и теперь я думаю о нем со страхом, а не верой; если он падает опять, а я говорю себе: «Так я и думала!» — значит, я ничего не. знаю о Голгофской любви. Если я швыряю исповеданный, прощенный и забытый грех в лицо согрешившего предо мною человека и позволяю воспоминаниям об этом грехе окрашивать мои мысли и питать мои подозрения, — значит, я ничего не знаю о Голгофской любви». А человек не спешит изменяться на добро, потому что окружающие видят его только грешником. Впрочем, мы с вами тоже не спешим исправляться, но зато с удовольствием выискиваем соринку в глазе ближнего, тем самым, взращивая в себе грех гордыни. Авва Феодот поучал: «Не превозносись над любодеем, если ты чист. Иначе и ты нарушишь Закон. Ибо Тот, кто сказал «не прелюбодействуй», сказал и «не суди»». Если бы мы поступали подобным образом! Сколько людей тогда вокруг нас получило бы надежду на то, что не все еще потеряно.

А что отец? Он сама любовь. Отец примеряет в своем образе и милость и справедливость. Он поступает справедливо разделив имение, и милостиво принимая сыновей в свой дом. К старшему сыну он относится по–отцовски, он сам идет и зовет его (Лук. 15:28). И даже после жестоких слов старшего сына отец говорит ему слова, полные любви: «Сын мой! Ты всегда со мною, и все мое твое» (Лук. 15:31).

Пусть же Господь поможет нам встать перед судом сегодняшнего Евангелия. Будем стараться избегать обиды и гордыни старшего сына. Научимся покаянию младшего сына и безусловной, всегда ждущей любви Отца. Аминь.

О КРЕЩЕНИИ

Известный христианский мыслитель IV века Амвросий Медиоланский написал в одном из своих трактатов следующие слова: «Посмотри, откуда происходит крещение, как не от Креста Христова, от смерти Христовой. В этом вся тайна: Он страдал за тебя. В Нем ты искуплен, В Нем ты спасен». Чем является для каждого из нас обряд крещения? В чем его смысл и значение для человека, переступающего церковный порог? О чем нужно знать тому, кто готовится к этому обряду?

Важно помнить, что первым условием является вера. Христос говорит нам: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет» (Мк. 16:16). Мы с вами верим в безграничное милосердие Божье. Мы верим, что Господь спасает нас не по делам, а по нашей устремленности к Нему. Это стремление быть с Богом и называется верой. Французский писатель Марсель Эме написал рассказ, который называется «Благодать». В нем повествуется о набожном господине Дюперье. Однажды ночью Господь увенчал его голову немеркнущим ореолом. Дюперье был безмерно счастлив до тех пор, пока не наступило утро, и не проснулась его жена. Будучи практичной женщиной, она сразу же набросилась на мужа: «Что подумают наши соседи? Это же шутовство какое–то. Ты подумал, как на тебя, а, главное, на меня теперь будут смотреть соседи? Быстро освободись от нимба». Но сколько бы они ни старались освободиться от Божьего подарка, они так и не смогли сделать этого. Тогда жена сказала: «Я знаю, в чем причина. Все очень просто. Тебе надо согрешить». И послушный муж пустился во все тяжкие. Он гордился, чревоугодничал, лгал, воровал. А нимб так и не пропадал. Тогда жена сказала ему: «Ты мне ни разу не изменял. Ты должен мне изменить». Дюперье долго сопротивлялся, но, наконец, решился и на этот страшный грех. Но нимб все равно не исчез. В конце концов, он растлевает малолетнюю девушку и становится ее сутенером. И сегодня на ночном бульваре Клиши можно увидеть человека со светящимся нимбом над головой, который ждет у гостиницы выручку от проституток. Но из глубины его нравственного падения, сквозь сумерки сознания, иногда поднимается к его горлу комок и на глазах выступают слезы. И господин Дюперье дрожащим голосом произносит: «Благодарю Тебя, Господь, за абсолютную безвозмездность Твоих даров»… Мы с вами веруем, что Господь любит нас безусловной любовью. Мы верим, что Христос очень часто дарит нам подарки, не ожидая ничего взамен. Он любит нас как детей, слишком любит… И в эту Любовь мы верим, на эту Любовь мы надеемся, и этой Любовью мы живем.

Вторым важным условием является покаяние: «Покайтесь, и да крестится каждый из вас» (Деян. 2:38). Подвижник XIV века Григорий Палама в одной из своих проповедей говорил, что «покаяние является началом, и серединой, и концом христианского образа жизни: поэтому оно должно быть и прежде крещения, и в крещении, и после крещения». Само слово «покаяние» происходит от греческого слова «метанойя», что значит «поворот, изменение жизни, возвращение к Богу». Человек покаялся. Человек обернулся вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов. Что изменилось? Мир тот же самый, люди те же самые. Изменилось мое отношение к миру и к человеку, изменилось отношение к самому себе.

Неразрывно с двумя упомянутыми условиями связано ознакомление человека, готовящегося к крещению, с вероучением Церкви. Но само знакомство со Священным Писанием не должно нас просто о чем–то информировать. Прежде всего, Слово Божье открывает нам то, как мы должны относиться к самим себе, к другому человеку и к Богу. Жан Кальвин однажды сказал замечательную вещь: «Евангелие учит не языку, а жизни». В Евангелии и в окружающих людях мы должны научиться видеть Бога. Только тогда Его слово будет действительно для нас живым и действенным.

По свидетельству апостола Петра, крещение есть «обещание Богу доброй совести» (1 Пет. 3:21). Данная фраза может быть переведена и как «обещание Богу доброй совести», и как «просьба к Богу о чистой совести». Греческое слово «эперотэма» переводится двояким образом: «просьба» и «обещание». В Церкви принимаются оба перевода. Принимая крещение, мы как обещаем Богу, так и просим. Обещаем, что будем стремиться вести богоугодную жизнь, борясь с грехом. При этом, сознавая, что без Бога «не можем делать ничего», просим, чтобы Господь дал нам силы противостоять ежедневному натиску зла.

Когда человек готовится к крещению, он обязательно сталкивается с трудностями. Может случиться так, что мы не сможем пойти против воли домашних, которые препятствуют нам принять крещение, потому что они не понимают ту жизнь, которую мы для себя избираем. Но это полбеды. Бывает так, что наш родственник не может смириться с тем, что теперь его близкий не будет принадлежать исключительно ему. И здесь уже возникают настоящие семейные баталии. Когда родители апеллируют к заповеди «почитай отца и мать», при этом упрашивая своего сына или дочь не ходить в Церковь. Откуда только вспоминают о Божьей заповеди те, кто мешает своему ребенку идти к Богу? А нередко жена начинает ворчать на мужа: «начнешь в Церковь ходить, будешь там пропадать, дома тебя не буду видеть». Хотя раньше муж с удовольствием пропадал в гараже, на футболе, рыбалке. «Да ты туда все деньги отнесешь». А раньше муж их систематически пропивал — и ничего. Порой можно услышать еще более забавные восклицания жен: «Да лучше бы ты пил, курил и гулял, только бы в Церковь не ходил». И уже забыты бессонные ночи, большие долги, а нередко и побои. Причем, обвиняют не только жены, но и мужья. А все это происходит от нежелания делить своих родных с Богом.

Следующей преградой на пути к крещению может стать боязнь потерять, как мне кажется, что–то важное. Страшно принять на себя ответственность и начать жить по правде Божьей. Страшно, потому что придется открыто сказать об этом окружающим, которые станут внимательно наблюдать за нашей жизнью, а нередко и обличать ее. Человек понимает, что теперь он на виду, ему дискомфортно оттого, что отныне он не может расслабиться, «отвести душу», просто согрешить. Страшно расстаться с дурными привычками, отказаться от прежнего греховного образа жизни. Страшно, что придется многое отдать, чтобы начать жить. Странно, но что может быть драгоценнее жизни? Оказывается все то, чем человек обладает. И жизнь без Христа, но с чем–то своим, пусть даже плохим, с тем, что не нужно ни с кем делить, для человека более привлекательна, нежели жизнь со Христом. Не хочется расставаться с тем, чем я обладаю, что мне принадлежит. И здесь уже нет времени, а, главное, желания спросить самого себя: «А не принадлежу ли я тем вещам, увлечениям, идеям, которые считаю своими? Не завишу ли я от них настолько, что сама жизнь и духовные ценности становятся для меня второстепенными? Не являюсь ли я их собственностью?». Человеку не хватает решимости войти через «дверь», за которой его ожидает духовная свобода и подлинная жизнь.

Но' есть и другие люди. Это те, которые одновременно хотят угодить и Богу, и кесарю. «Верить я буду, в Церковь ходить буду, Писание читать буду, но крещение пока не приму». И тут же оговаривается: «мне кажется, что я еще не готов». Тем самым человек как бы оправдывается перед Богом: «Господи, я ведь не отказываюсь от веры, от Церкви, но мне мой грех, мой порок дороже, чем служение Тебе, чем пребывание с Тобой. Позволь мне еще некоторое время насладиться им, а потом я приду к Тебе». Именно к таковым святитель Василий Великий обращал следующие слова: «Понимаю твою медлительность, хотя и прикрываешь словами: тогда приму крещение, когда наконец перестану делать худое… Один у нас запинатель, заграждающий нам путь ко спасению. Учит нас: «этот день мне, а завтра Богу»… Видит, что мы люди живем в настоящем, и что всякое дело у нас делается ради настоящего. Потом, когда настанет завтра, опять приходит этот злой наш половинщик, и требует сегодня себе, а завтра Господу. Так и всегда, отнимая у нас настоящее посредством удовольствий и представляя нашим надеждам будущее, незаметно уводит нас из жизни».

Это стремление откладывать на завтра знакомо каждому из нас. В этом особенно преуспевают молодые люди. Им кажется, что молодость никогда не закончится. Всегда будут силы, здоровье, беспечность и веселье. Если бы было так на самом деле. В моей жизни был случай, когда, будучи еще мальчишкой, беседуя со своим знакомым из параллельного класса о Боге и Церкви, я услышал в ответ следующее: «Сначала я сделаю все, что запланировал в жизни, встану на ноги, сделаю себе имя, наконец, просто поживу в свое удовольствие, а вот потом мы с тобой встретимся и поговорим о Боге». Помню, что я сказал ему на прощание одну фразу: «Володь, ты знаешь, а ведь «потом» может не быть». Через два дня он трагически погиб… Страшно, когда мы берем на себя смелость распоряжаться тем, что нам не принадлежит — своей жизнью. Жизнь является даром Божьим. Не по своему желанию мы рождены, не по своей воле умираем, но все в руке Господней. Василий Великий в одном из своих поучений говорил к тем людям, которые откладывают на потом принятие крещения: «И ты откладываешь, раздумываешь, медлишь? Всегда учась, не пришел еще в познание? Всю жизнь испытываешь, до старости высматриваешь; когда же ты сделаешься христианином? Когда узнаем, что ты наш? За год ждал ты настоящего времени, а теперь опять ждешь следующего года. Смотри, чтобы обещания твои не оказались простирающими за пределы жизни. Не обещай того, что не твое». Если бы мы только могли жить так, чтобы каждый миг жизни для нас был настоящей радостью. Если бы мы только умели ценить теперешнее мгновение.

В самом начале произведения «Преступление и наказание», — Родион Раскольников размышляет: «Любопытно, что люди больше всего боятся? — Нового шага». Для человека крещение как раз и является таким «новым шагом». Шагом навстречу к вечности, шагом навстречу ко Христу. Пусть же Господь разрешит сомнения у тех, кто сегодня стоит перед выбором и поможет сделать первый шаг навстречу к вечности. Пусть поможет и нам, христианам, так начать жить, чтобы окружающие люди, увидев нашу жизнь, захотели переменить свою. Аминь.

О ВОСКРЕШЕНИИ СЫНА ВДОВЫ ИЗ НАИНА

В сегодняшнем евангельском чтении говорится о самом страшном, что только может случиться с каждым из нас — о смерти близкого нам человека. В городе Наин когда–то родилась девочка. Как и все, она росла с верой в возможное земное счастье. А когда стала взрослой, то однажды встретила того человека, с которым решила это счастье осуществить. Спустя некоторое время на свет появился плод их любви — сын. Наверное, это и есть простое человеческое счастье: встретить любимого человека, создать семью, устроить семейный очаг, родить ребенка. К сожалению, мы не всегда это понимаем, как в той пословице: «что имеем — не ценим, потеряем -плачем». И вот, в жизнь этой женщины вошло горе: умирает ее любимый человек — ее муж. В такой ситуации сложно что–то сказать человеку, потерявшему своего близкого. Еще труднее скорбящему услышать за своим горем многочисленные голоса сокрушающихся, плачущих, приносящих соболезнования. Все это — вне скорбящего человека. Все это из другого мира. Из мира живых… А вот здесь, в моем сердце, образовалась невосполнимая пустота. Не стало того, кого я любил и кем был любим…

Но остался еще ребенок. Ради него стоит жить. Ради его счастья стоит трудиться. В нем осталась частичка любимого человека. Надо жить дальше. Но наш мир — это страшное место, где с возрастом ничего хорошего человека уже не ждет. С каждым годом мы все больше и больше начинаем терять своих родных и друзей. С каждым годом нам становится жутко от пустоты и одиночества окружающих нас. У русского мыслителя Владимира Соловьева есть в одном из стихотворений следующие строки: «Смерть и время царят на земле». Именно «царят». Мы постепенно умираем, и умирают близкие нам люди. И мы не в силах отразить победу смерти над жизнью…

Но эту женщину постигла еще более ужасная вещь — смерть единственного сына. Наверное, страшнее всего для родителей -пережить своих детей. Умирает последняя ее надежда. У всех умирали родственники в этом городе, но эту вдову постигло двойное горе. И поэтому множество народа пришло разделить ее горе (Лук. 7:12).

И вот, у ворот города эту похоронную процессию встречает Христос. По евангельскому свидетельству «Христос сжалился над нею» (Лук. 7:14). Он обращается к вдове и говорит одну единственную фразу: «Не плачь» (Лук. 7:13). Как мало и как много в этой фразе Христовой для каждого из нас. Когда нас постигает горе, оно разрывает нашу душу, раздирает наше сердце. Но в такие страшные минуты перед нами всегда стоит невидимо Господь. Он также реально входит в нашу жизнь, как и тогда в городе Наин вошел в жизнь вдовы и ее сына. В такие минуты, если у нас есть на то силы, мы кидаемся к Нему с молитвой, кидаемся со своим горем и говорим: «Господи, помоги! Господи, верни моего любимого человека! Господи, утешь!» А Господь отвечает нам: «Не плачь». Через слова апостольские Он говорит нам: «не скорбите, как прочие не имеющие надежды. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним… мертвые во Христе воскреснут… утешайте друг друга сими словами» (1 Фес. 4:13–18).

Мне кажется, что митр. Антоний Сурожский раскрывает эту фразу Христову во всей ее полноте. Вот как он говорит об этих словах Христовых в одной из своих проповедей: «Не плачь! Христос не говорит нам «Удерживай свои слезы». Он не говорит нам «Показывай мужество, которого в тебе нет». Он говорит: «Разве ты не видишь Меня, не видишь вечность, разве ты не видишь, что усопший не умер, а уснул? Разве ты еще не понял, что эта любовь соединяет небо и землю, и что уже нет той непроходимой грани, которая была до того, как Божественная любовь обитала среди нас? Брось себя жалеть, брось думать только о себе, брось сосредотачиваться на своем горе, жизнь жительствует, жизнь бездонна, жизнь победоносна».

Когда умирает близкий нам человек, мы становимся взрослее, глубже, человечнее. В такие моменты хочется по особенному начать ценить жизнь и дорожить всеми, кто в ней есть, особенно теми, кто рядом с нами и пока еще жив. Да, главное, чтобы было здоровье и жизнь, все остальное такая чепуха, но только вот не обращать на эту чепуху внимание мы не в силах. И сегодняшнее евангелие учит нас ценить каждый миг жизни близкого нам человека. Ценить, потому что через мгновение все может измениться…

А потом Господь подошел к гробу и прикоснулся к нему. Процессия остановилась. Никто не понял что сейчас происходит… Все были погружены в свое горе. А между тем, Жизнь преградила дорогу смерти… Как это дивно! У городских ворот смерть встречается с Жизнью, Жизнью нестареющей. Жизнью Вечной. И смерть оказывается побежденной этой Жизнью. У священника Александра Ельчанинова в «Записях» есть такая мысль: «Бог создал жизнь. Дьявол победил ее смертью. Бог отразил победу смерти Воскресением». Вот миниатюра великой борьбы между добром и злом в трех образах. И в сегодняшнем евангельском чтении мы видим завершающий, победоносный аккорд вечной жизни. Последнее слово оказывается не за смертью, а за Жизнью.

Христос говорит простые слова: «Юноша! тебе говорю, встань» (Лук. 7:14). Когда читаешь эти строки, как–то не по себе становится. А затем, после слов Христовых, все происходило как будто во сне: «мертвый, поднявшись, сел и стал говорить» (Лук. 7:15). Как страшно читать эти строки нам, и как страшно стало тем, кто оказался тогда у ворот города Наина: «всех людей объял страх» (Лук. 7:16). Мертвый воскрес. Жизнь вернулась и упразднила смерть. Вначале я приводил строки из стихотворения Владимира Соловьева, сейчас мне хочется прочесть их завершение: «смерть и время царят на земле, ты владыками их не зови». С того времени, как Христос воскрес, смерти нет! Христос изменил привычное течение нашей земной временной бессмысленности. Он остановил движение жизни в никуда. Он упразднил смерть.

Христос пришел на землю спасти человека не только от греха, но и от одиночества. В Евангелии сказано, что Господь «отдал сына матери его» (Лук. 7:15). И в этом надежда для нас, потерявших детей, родителей, друзей, мужей и жен. Однажды Христос подойдет к нам и скажет: «Не плачь. Прими обратно к себе своего мужа, жену, ребенка, отца или мать. Встречай их, ибо смерть уже не имеет над ними никакой силы. Смерть не властна над Жизнью. Я возвращаю тебе любимого и дорогого, который заполнит пустоту в твоем сердце. Я лишаю тебя одиночества и скорби. Ты, человек, создан для того, чтобы жить»…

Господь уже одержал победу над смертью. Он сейчас дарует жизнь не временную, а вечную. И хотя мы еще видим смерть наших родных и близких, и хотя мы чувствуем приближение собственной смерти — в нашем мире уже занимается свет Вечности. В наш мир уже вошло Воскресение, вошла Жизнь. По слову апостола Павла: «Ночь прошла, а день приблизился» (Рим. 13:12). И именно этой вестью, вестью о жизни, вестью о воскресении, мы с вами призваны делиться с окружающими нас людьми. «Не плачь» — это наша проповедь тем, кто теряет самое главное и самых дорогих в своей жизни. Аминь.

ИСЦЕЛЕНИЕ СЛЕПОГО ВАРТИМЕЯ

Это евангельское чтение говорит нам о слепом человеке по имени Вартимей. Он долгое время сидел у Иерихонских ворот. И за эти годы, казалось бы, надежда в человеке должна была ослабнуть, а то и вовсе пропасть. Но Вартимей все еще ждал чего–то от жизни. Он верил, что в его жизни чудо еще возможно. Он ждал. И вот, однажды он услышал шум приближающейся толпы. Ежедневно сотни людей проходили через городские ворота, но сегодня было все не так. Вартимей нутром почувствовал, что это необыкновенный день и шум толпы не такой как всегда. Так бывает и с нами: идем по улице, вокруг нас мелькают десятки лиц. Вдруг, мы испытываем необъяснимое волнение, мы ощущаем, что сейчас должна произойти встреча с человеком. И точно: через мгновение мы видим знакомый силуэт. Встреча состоялась. Так и с Вартимеем: сердце колотилось от непонятного волнения, он спросил у людей: «что это такое?» (Лук. 18:36). Ему ответили: «Иисус Назорей идет» (Лук. 18:37). И Вартимей понял, что это и есть тот долгожданный спасительный день. Он начал кричать: «Иисус, Сын Давидов! Помилуй меня» (Мк. 10:47). Поражает вера Вартимея. Вера, которая позволила ему перекричать целую толпу. Вартимей закричал, и Христос услышал его. Хотя Вартимею и пытались заткнуть рот. В Евангелии сказано: «многие заставляли его замолчать» (Мк. 10:48). Людей, которые заставляли умолкнуть Вартимея, мы по–человечески понять можем. И мы так нередко поступаем. Мы частенько затыкаем рот своему ближнему, который проявляет, как нам кажется, излишнюю активность в желании духовно исцелиться. Как часто мы говорим человеку: «Ты куда лезешь? Не видишь, что ты здесь не один такой? Здесь целая очередь и не только больных. Подожди, вот со всеми делами разберутся, дойдут и до тебя руки. А пока помолчи, и так голова раскалывается, без тебя тошно». Как легко мы можем заставить замолчать человека, зовущего Христа. И как страшно осознавать, что среди таких людей оказываемся и мы.

Но желание прозреть оказалось сильнее, чем нежелание других людей допустить Вартимея к Христу. И вот, здесь нам с вами стоит задуматься над тем, как мы идем к Господу? Как мы обычно поступаем в своей жизни: крикнем раз–другой, причем так, чтобы нас окружающие не услышали. Вдруг услышат, что тогда подумают о нас? А уж если погрозят нам и велят замолчать, то чаще всего мы умолкаем, и голоса своего не возвысим, чтобы оказаться услышанными Господом. А Вартимей как бы говорит нам: «Не бойся кричать. Не бойся шума окружающего мира. Не бойся толпы. Кричи, кричи так, чтобы тебя Господь услышал». И Господь услышал Вартимея… Христос велел привести слепца. Он спросил Вартимея: «чего ты хочешь от Меня?» (Мк. 10:51). И Вартимей ответил: «Учитель! Чтобы мне прозреть» (Мк. 10:51). Вартимей попросил у Христа самое главное. Он просил исполнение самой заветной мечты. И в этом пример для каждого из нас. Чаще всего мы просим у Господа то, без чего легко можем обойтись в своей жизни. Например, всеми силами стремимся привлечь внимание и расположение человека, от которого наша жизнь абсолютно не зависит. Или же выпрашиваем такие блага, от которых только увеличится наше беспокойство. Ходил пешком — все было нормально. Купил машину — и теперь голова болит: как бы ее не украли, как бы не ударили, как бы самому не врезаться. Стал руководителем — и теперь сложно смириться с тем, что среди подчиненных есть люди талантливее, красивее, перспективнее. Приходится мириться с тем, что практически нет друзей, а есть множество завистников и врагов. А Вартимей учит нас: «Проси у Господа главного. Проси того, без чего твоя жизнь действительно несчастна и пуста».

А еще бывает так, что и к нам Господь обращается с вопросом: «Что тебе от Меня нужно?». А у нас мысли начинают путаться: «Что мне нужно? Ой, Господи, Ты скажи, что мне не нужно от Тебя. Мне и здоровье крепкое, и любовь нескончаемую, и уважение, и зарплату большую, и квартиру в центре города, и кресло руководителя. Пальцев не хватит, чтобы перечислить, что мне от Тебя, Господи, нужно получить». Страшно оттого, что в этом списке нет желания об освобождении от чувства неприязни, чувства зависти и чувства ненависти. Нет просьбы о даровании ответственности за ближнего и о хранения своего сердца и разума от греха. А зачем? Мы не видим в этом большой беды. Жили с грехами, живем, и с грехами помирать будем. Зачем просить Господа о каких–то глупостях? Мы пожить по–человечески хотим успеть. А вера — это ведь дело настроения и свободного времени. А времени у нас, как известно, на духовные вещи практически не остается.

И здесь мы сталкиваемся с другой ситуацией. К нам подходит Господь и спрашивает: «Чего ты от Меня хочешь?». А мы из ощущения сытости отвечаем: «Честно говоря, Господи, ничего не хочу. У меня есть все, что необходимо для нормальной жизни. А чего нет, то приобрету. В нашем мире все продается и покупается. А Ты, Господь, мне пока не нужен». Вот и получается, что Господь для нас либо добрый волшебник, исполняющий все наши желания, либо скорая помощь по необходимости. Он не является для нас другом. Мы не видим в Господе своего Отца. У Дмитрия Сергеевича Мережковского есть интересное высказывание: «Одни говорят: нельзя быть живым, не отрекшись от Христа. Другие: нельзя быть христианином, не отрекшись от жизни. Выходит так: или жизнь без Христа, или христианство без жизни». И в таком случае Господь просто не в состоянии пробиться через наше нежелание прозреть…

Сегодняшнее Евангелие учит нас не терять веру, даже тогда, когда долгие годы наши молитвы остаются без ответа. Не терять веру даже тогда, когда окружающие потеряли веру в нас. Пример Вартимея учит нас решимости пробиваться к Христу через толпу человеческого равнодушия. А если нет сил пробиваться, то хотя бы просто закричать, но только так закричать, чтобы Господь услышал нас. А Спаситель нас. обязательно услышит, увидит, позовет и спросит: «Чего ты от Меня хочешь?». И в этот момент нам важно оказаться предельно честными перед Богом. Нам необходимо попросить действительно главного. Попросить того, что сделает нас по–настоящему счастливыми людьми. И когда получим выздоровление, не забудем принести благодарность Господу путем изменения собственной жизни на добро. Аминь.

ВХОД ГОСПОДЕНЬ В ИЕРУСАЛИМ

Трагедия сегодняшнего евангельского чтения в том, что Христа встречали как царя–освободителя, а Он не оправдал этих земных надежд. Иудеи встречали Христа с торжеством и ликованием, полагая перед Ним пальмовые ветви. Целый народ из века в век жил ожиданием прихода Избавителя. Целый народ неожиданно поверил, что вот Он, наконец–то пришел. Всего несколько дней назад Он совершил величайшее чудо. Спаситель воскресил Лазаря при большом стечении народа. И люди поверили в силу Христову. Они поверили в Его могущество. Они поверили в то, что наступает пора осуществления ожидаемого в их жизни. Народ ждал от Него избавления от римского владычества и установления земного царства. И вдруг, целый народ лишился самого заветного, что есть у человека — лишился надежды. Все мечты, все планы, связанные с личностью Христа, вдруг исчезли. Люди почувствовали, что почва уходит из–под ног. Все рушится, все погибает. Нет ни царства, ни политической свободы. Все оказалось как раз наоборот, так, как и говорил Иисус Христос в своих поучениях. У греческого подвижника XX века Епифания (Феодоропулоса) в одном из поучений есть следующие слова: «Хочешь сделать кого–нибудь счастливым? Ограничь его желания. Хочешь сделать его несчастным? Увеличь их». В течение всего земного служения Христос ограничивал желания окружающих Его людей. Господь отметал все второстепенное и оставлял жизненно важное. Он пришел спасти человечество от греха, а не от политического гнета. Он пришел освободить людей от равнодушия, от ненависти, от зависти, от отсутствия любви. Он принес вечность на землю, а люди в разочаровании и негодовании отвернулись от этого дара. Они ждали чего–то другого. Они жадно искали в делах и словах Христовых признаки земного царства. Они постоянно спрашивали Господа о том, где и когда они увидят это царство. На что Иисус всегда отвечал им: «не придет Царство Божие приметным образом, и не скажут: «вот, оно здесь», или: «вот, там». Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лук. 17:20–21). На Голгофском Кресте Спаситель явил сущность Своего царства. Царство Христово — это безусловная и жертвенная любовь Бога к каждому человеку. В самом начале Своего служения Господь отверг царство мира сего, преодолев в пустыне одно из диавольских искушений. Не царство земное строил Спаситель, а обитель для Духа Божьего созидал Он в человеческом сердце. И на протяжении последующих дней мы видим, как усиливается разочарование в людях, как на смену восторгу приходит недоумение и печаль. Видим, как растет подозрение, зависть и ненависть ко Христу, как люди с негодованием требуют от Христа исполнения своей заветной мечты. В эти дни все перемешалось — и добро, и зло, и ложь, и правда. Настали жуткие, дурные дни. Это по особенному чувствуется в стихотворении Бориса Пастернака, которое так и называется — «Дурные дни»:

В эти дни будет казаться, что все, созданное Спасителем, порушено и поругано. Все оставили Христа. Все, что говорилось Спасителем, напрочь забыто. Полный провал всего служения. Для чего же были все эти годы лишений, бессонных молитвенных ночей, постов, самоотдачи и смирения, если итог всему — полное поражение? У матери Терезы есть несколько известных духовных советов для тех разочарованных христиан, которые оказались в ситуации видимой неудачи. Послушайте эти советы: «Да, люди неразумны, непоследовательны и эгоистичны. И все же люби их! Если ты делаешь добро, люди обвинят тебя в затаенной корысти и себялюбии. И все же твори добро! Если тебе сопутствует успех, ты наживешь мнимых и действительных врагов. И все же преуспевай! Добро, сделанное тобой, будет завтра же позабыто. И все же твори добро! Искренность и открытость сделают тебя уязвимым. И все же будь искренен и открыт! То, что ты строил годами, может разрушиться в одно мгновение. И все же строй! Люди нуждаются в помощи, но они же станут упрекать тебя за нее. И все же помогай людям! Отдай людям все самое лучшее, что имеешь, и ты получишь жестокий удар. И все же отдавай миру все самое лучшее, что у тебя есть!». Именно в делании правды и следовании за Господом заключается смысл жизни каждого христианина. Делать добро несмотря» ни на что. Поступать по совести вопреки давлению среды. Следовать за Господом даже если это лишает нас любви и уважения окружающих. В конце концов, Господь через Священное Писание ободряет нас: «Не бойтесь и не ужасайтесь множества сего великого, ибо не ваша война, а Божья» (2 Пар. 20:15). Он за нас. С каждым из нас Господь! Он всегда одерживает победу вместе с нами в видимом поражении. Сила Божья чаще всего проявляет себя тогда, когда мы в бессилии опускаем руки. У католического подвижника XVI века Иоанна Креста есть такие слова: «Все блага были мне даны именно тогда, когда я перестал к ним стремиться». Именно тогда, когда мы отказываемся от славы этого мира, от триумфа и земных лавров, когда мы отказываемся от бесплодных усилий сделать по–своему, тогда начинает действовать Христос.

Так случилось и тогда, две тысячи лет назад, в Иерусалиме. С человеческой точки зрения были видны провал и смерть, с Божьей — торжество жизни вечной и спасение для всякого верующего. Если бы и мы умели замечать победу Божью в собственной жизни. Если бы мы только могли отказаться от собственных усилий огнем и мечом утвердить правду Божью. Если бы мы поступали именно по Божьему, скольких ошибок мы тогда смогли бы избежать…

И еще, в эти дни каждый из тех, кто оказался в Иерусалиме, будет искать оправдание своему неверию, своей трусости, своему греху. Пилат, умывая руки, произнесет: «Ну я же пытался Его освободить. Что я еще мог сделать?». Священники промолвят: «А что нам оставалось? Он подбивал народ на бунт. Он шел вразрез с верой отцов. Ситуация вышла из–под контроля». Римские воины, распявшие Христа, ответят просто: «Мы только выполняли приказ, а приказ, как известно, не обсуждается». Простой народ скажет: «Ну, если уж священники не смогли признать в Нем мессию, то что уже до нас, людей темных. И вообще, Он обманщик. Он не оправдал наших надежд. Он не освободил нас от римлян. Он не дал нам царство». И каждый по–своему будет прав. А вместе с тем, все они предадут на распятие Человека, Который «не сделал никакого греха» (1–е Пет. 2:22). Вот он, этот страшный итог страстной недели. Христа «из зависти» предают на распятие (Мф. 27:18). Христос остается непонятым и непринятым. Христос оставлен даже своими учениками: Иуда предал, Петр отрекся, остальные апостолы просто убежали…

Но были и другие люди. Те, которые не побоялись пойти с Христом до конца: Его мать Мария, Иосиф из Аримафеи, апостол Иоанн, Мария Магдалина. Наверное, каждый из этих людей хотел бы вырваться за пределы того времени. Каждый из них жаждал закрыть глаза и ничего не видеть и не слышать. Каждый из них желал просто забыться и заснуть, а проснуться уже после всего этого кошмара. Но некуда было уйти, негде было спрятаться. Сон бежал, мысли путались, душа болела. Сердце не давало уйти от этих страшных событий. Именно тогда исполнится страшное пророчество старца Симеона сказанное Марии: «Тебе Самой оружие пройдет душу» (Лук. 2:35). Пронзит сердце Марии невыносимая боль оттого, что видя мучения и смерть Сына, она ничего не сможет сделать… Как хотелось бы каждому из этих людей перемотать пленку событий страстной недели вперед. Как хотелось, чтобы все было иначе: без предательства, без позора, без страданий, без горя, без потери надежды, без смерти…

Читая сегодняшнее евангельское чтение, мы видим, как развиваются эти страшные события. Но, вместе с тем, мы должны эти события соотносить с собственной жизнью. Где мы в этих событиях? Вернее, кто мы? Может быть мы, подобно многим иудеям, разочарованы в бездействии Христовом? Или мы как Пилат, умывая руки, говорим: «ну мы здесь уж точно ни при чем»? А может быть мы как апостол Иоанн с душевной болью, превозмогая страх, следуем за Христом в самую глубину всего этого ужаса? Кто мы в этих событиях? Где стоит каждый из нас по отношению ко Христу? Пусть Господь поможет каждому из нас встать перед судом собственной совести и сегодняшнего Евангелия. Аминь.

ВОСКРЕШЕНИЕ ЛАЗАРЯ

В одном из ветхозаветных апокрифов есть следующие слова? «Лучше было бы нам вовсе не быть, нежели жить и страдать, не зная почему… Что пользы людям — в настоящем веке жить в печали, а по смерти ожидать наказания?.. Что с того, что нам дано нетленное обетование, если мы брошены здесь в несчастии?» (3–я Ездры 4:12, 7:47). Наверное, подобные мысли были и у сестер Лазаря — Марфы и Марии, когда они потеряли своего брата. Христос приходит к ним, спустя несколько дней после смерти Лазаря, и сталкивается с горьким упреком и Марфы, и Марии: «если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой» (Ин. 11:21,32). И когда Спаситель начинает говорить им о воскресении, они в глубине своих сердец наверняка произносят слова, подобные апокрифическим: «Что с того, что нам дано нетленное обетование, если здесь мы брошены в несчастии? Что нам это знание о воскресении в будущем, когда в настоящем мы потеряли родного человека? И причем, Ты, Господь, сделал все, чтобы прийти позже. А сейчас, когда уже все кончено, Ты говоришь о будущем и не видишь настоящего. А настоящее — это смерть вот этого человека. Короче говоря, извини, Господь, но сейчас Твои слова о воскресении неуместны». Приход Господа в Вифанию оказался для них некстати…

В своей жизни мы не раз сталкивались с ситуацией, когда наши усилия, наши чувства, наши эмоции, наши добрые слова оказывались некстати. Родители возвращаются домой, ребенок кидается им на шею. Ребенок в этот момент полон любви и радости, он готов отдать себя без остатка. Но родители проходят мимо этого внимания с усталым видом. Оказывается, что любовь и радость ребенка сейчас некстати. Не потому, что родители не любят своего ребенка, а потому, что их мысли, их чувства, их желания не пересекаются с чувствами ребенка. Родителям бы отдохнуть, поесть и добраться до постели. В наших отношениях с Господом происходит нечто подобное. Он всегда оказывается почему–то некстати в нашей жизни. С нашей точки зрения, Господь всегда опаздывает. Мы Его просили помочь, а Он молчал. А когда уже, как нам кажется, не надо помощи — Он дает просимое. Он делает не то, о чем Его просят. Он вмешивается в нашу жизнь и забирает то, с чем мы не хотели бы расставаться. Сейчас модным стало высказывание: «в современной семье один любит, другой позволяет, чтобы его любили». Так вот, в наших отношениях с Богом присутствует нечто подобное. Только Господь нас всегда любит, а мы даже не всегда позволяем Ему любить себя…

И вот, Мария и Марфа упрекают Христа за опоздание. А Спаситель пытается им сказать что–то важное: «Разве не Сам Бог пришел к вам? Разве Я не начало всякой жизни? Ты, Марфа, веруешь, что будет воскресение в последний день, а Жизнь Вечную не замечаешь рядом с собою. Ты говоришь, что все возможно Богу, и Богу говоришь, что уже ничего нельзя поделать». Спаситель пробивается к ним через толщу человеческого горя и говорит: «Я есть воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет; И всякий верующий в меня не умрет вовек» (Ин. 11:25–26). И Марфа отвечает Христу: «Я верую, что Ты Христос Сын Божий, грядущий в мир» (Ин. 11:27). А через некоторое время эта же Марфа первая останавливает Христа у гроба и говорит: «уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе» (Ин. 11:39). Не пытайся Христос, уже ничего не поделаешь. Вера — верой, а тело уже разлагается…

Как это похоже на нас с вами. Как часто в своей жизни мы говорим Господу с горьким упреком: «Да, вера — верой, а уже ничего ни исправишь: время упущено, возможности потеряны, нужные люди ушли, место ушло, жизнь прошла, здоровья уже нет. О чем еще можно вести речь, Господь? Раньше надо было исцелять, спасать, давать, помогать. А сейчас уже ничего не изменишь».

Но сегодняшнее Евангелие говорит нам об обратном: все может перемениться, если Господь входит в нашу жизнь. Оказывается, это правда, «что для Бога нет ничего невозможного». Это правда, что. для Бога нет ничего упущенного, ушедшего, потерянного. В Евангелии от Иоанна несколько раз повторяются одни и те же слова Христовы: «Придет время, и оно уже пришло». Христос встречается с самарянкой и говорит ей эти таинственные слова: «Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине» (Ин. 4:23). Затем еще один эпизод из пятой главы, в котором Спаситель прямо связывает эти слова с воскресением: «Наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышавши, оживут» (Ин. 5:25). Философ Мераб Мамардашвили, в одной из своих лекций, говорит интересную мысль по этому поводу: «Настанет время — это воскресение, страшный суд. Настанет время — это будущее, на котором каждый из нас предстанет перед Богом, и тут же фраза — это сейчас. Следовательно, закон Евангелия заключается в следующей формуле: «Если ты не воскрес при жизни, ты не воскреснешь и после смерти»». И Христос хочет, чтобы вера вновь воскресла в Марфе и Марии. Чтобы вера воскресла и в нас, читающих это Евангелие. Христос желает, чтобы мы очнулись от забытья, чтобы мы проснулись, чтобы мы воскресли духовно уже при жизни, именно сейчас, а не когда–то в последний день.

А потом мы видим, как Христос подходит к гробу и плачет (Ин. 11:35). Он плачет над Лазарем. Он плачет над каждым из нас. Он плачет, потому что мы Ему «не чужие, а свои» (Еф. 2:19). И Спаситель не примеряется с мыслью о смерти. Он не следует нашему ходу мыслей: «все мы когда–нибудь там будем». Он разрушает смертные оковы. Он уничтожает смерть жизнью. Он говорит громким голосом: «Лазарь! Иди вон» (Ин. 11:43). И далее мы с вами видим как во сне страшную вещь: «И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет» (Ин. 11:44). Смерть в ужасе отступила перед Жизнью, отступила перед Богом. Смерть в очередной раз оказалась бессильной перед Христом. Дочь Иаира, сын вдовы из Наина, и вот, теперь Лазарь. Воскресение вошло в наш вымирающий мир…

У Клайва Льюиса в конце «Последней битвы» есть такой эпизод: «Аслан сказал всем: «Что–то вы не такие счастливые, какими бы я хотел вас видеть». Люси ответила: «Мы так боимся, что Ты отошлешь нас обратно, Аслан. Ты так часто возвращал нас в наш мир». «Не бойтесь, — сказал Аслан. — Разве вы еще не понимаете, что произошло? Сон кончился. Настало утро». И пока Он говорил, Он терял обличье льва. А то, что случилось дальше, было так прекрасно, что писать об этом я не могу. Для всех них это было только началом. Вся их жизнь в нашем мире была только обложкой и титульным листом; теперь, наконец, началась Глава Первая Великой Истории, которую не читал ни один человек на земле; истории, которая длится вечно; Истории, в которой каждая глава лучше предыдущей». Сон кончился. Жизнь постепенно вступает в свои права в нашем мире. Сегодня Сама Вечность, Сам Бог ищет встречи с каждым из нас. Господь говорит каждому из нас: «Ты для меня всегда кстати, ты всегда ожидаем Мною со всеми твоими бедами и радостями, с потерями и приобретениями. Я люблю тебя, потому что ты мне родной. И даже если ты забываешь обо Мне, если ты не любишь Меня, если ты сетуешь и обижаешься на Меня, Я все равно считаю тебя Своим. Пусть говорят, что ты некрасив, алчен, завистлив, непостоянен, слаб и маловерен, но ты — Мой ребенок, ты для Меня являешься самым главным в Моей жизни». И сегодня Господь через эту евангельскую историю обращается к каждому из нас и говорит громким голосом: «Иди вон из равнодушья. Иди вон из забытья и бесчувствия. Иди вон из умирания. Иди вон к новой жизни». Вслушаемся в сегодняшнее Евангелие, вслушаемся и услышим голос Христов. Аминь.

ПРИТЧА О СМОКОВНИЦЕ

В Евангелии есть притча, которая часто читается в Церкви под Новый Год. Это притча о смоковнице. Из года в год мы перечитываем эту притчу. Многие из нас знают ее наизусть. И, наверное, каждый из нас может сказать: «Эта притча именно обо мне». У Эдуарда Асадова в одном из стихотворений есть такие строки: «Уж коль расти, то с юности расти, ведь не годами, а делами зреешь». Мы с вами долгое время находимся в Церкви, но так мало добрых плодов обнаруживаем в своей жизни. А иногда и вообще видим в самих себе одно бесплодие. Почему по прошествии многих лет мы с вами можем оказаться духовно бессильными и бесплодными? Отчего мы увядаем и слабеем? Почему мы духовно умираем? Перечитывая эту притчу, мы постоянно встаем перед трудной проблемой: мы знаем эту притчу, но не знаем, как изменить самих себя. Давайте же в очередной раз вслушаемся в слова Христовы и соотнесем их с собственной жизнью. Итак, Спаситель рассказал следующую притчу: «некто имел в винограднике своем посаженную смоковницу, и пришел искать плода на ней, и не нашел; и сказал виноградарю: вот, я третий год прихожу искать плода на этой смоковнице и не нахожу; сруби ее: на что она и землю занимает? Но он сказал ему в ответ: господин! оставь ее и на этот год, пока я окопаю ее и обложу навозом, — не принесет ли плода; если же нет, то в следующий год срубишь ее» (Лук. 13:6–9).

В другом месте Евангелия от Луки, Христос приводит «притчу о званных на брачный пир» (Лук. 14:16–20). И в этой притче нам даны три причины, из–за которых мы не в состоянии принести духовный плод. Первая причина — это привязанность к земле. Ко всему тому, что окружает нас, к тому, на что направлена большая часть наших желаний и сил. И здесь Господь останавливает каждого из нас и спрашивает: «Если вся твоя жизнь была связана только с преходящим, с чем ты предстанешь передо Мной? То, что у тебя было, уйдет в небытие. Все, чем ты владел на земле, будет отнято. С чем ты предстанешь передо Мной?». С чем мы явимся на суд Христов? С новым автомобилем и просторным жильем? Со счетом в банке? С головокружительным карьерным ростом? С Научной степенью? С нереализованными мечтами и идеями по улучшению своей жизни? Что увидит в нашем сердце Господь? Стремление к обладанию вещами и людьми? Обиду от собственной нереализованности и потерь? Жадность для доброго слова и поступка? Отдых от добродетелей и усердие в грехе? С пустым мелким сердцем предстанет такой человек на Страшный Суд. А суд Божий потому и называется страшным, что вдруг, человек обнаружит, что все, к чему он стремился, пришло в негодность. Человек увидит, что он прошел мимо самого главного в своей жизни: мимо любви, мимо доброты, мимо сострадания, мимо помощи ближнему, мимо Бога, мимо самой жизни.

Вторая причина заключается в том, что человеку катастрофически не хватает времени для Бога. Нам вообще ни на что не хватает времени. Вернее, мы испытываем дефицит времени в отношении добра. У нас нет нескольких минут для молитвы и чтения Священного Писания. У нас не хватает времени для встречи с тем, кто в нас нуждается. Мы просто не в силах выкроить время для того, чтобы прийти в Церковь. Мы постоянно говорим Господу: «Вот подожди, немного разберусь с делами, тогда и приду. Потерпи немного, Господь, управлюсь с очередной проблемой, тогда и выделю время для Тебя. Ребенок подрастет, тогда и приду. Университет закончу, тогда и встретимся. На хорошую работу устроюсь, меньше проблем с деньгами будет, тогда и о душе поговорим. На жилье заработаю, тогда и дух переведу. Еще только одну сделку проведу и тогда отдохну немного. Только выборы выиграю, а потом всецело отдам и сердце, и саму жизнь Тебе, Господь». А дела ведь никогда не кончаются. Не наступит такой день, когда мы скажем: «Ну вот, теперь пора о душе подумать. Пора ближнему помочь. Настало время для настоящей жизни». Всех дел не переделаешь, а за их множеством Бога и самого себя легко потеряешь. Грустно,· что мы, зная все это, не стремимся изменить свою жизнь.

И третья причина, которая приводится Христом и из–за которой человек отказывается от вечности, — это обладание тихим человеческим счастьем. У меня есть семья, какая никакая — но есть. Есть дети, есть дом, есть работа. Я по–своему счастлив, а что еще человеку нужно? И, мы не понимаем, что неожиданно беда может войти в нашу жизнь. Из–за чьей–то подлости и лжи мы потеряем свое доброе имя. Благодаря злой сплетне или чьей–то зависти может быть разрушена наша семья. Болезнь или смерть могут лишить нас самого близкого и дорогого человека. И что тогда останется от нашего простого человеческого счастья? Обида? Боль? Скорбь и горе? Что в сердце останется после главных потерь в жизни?

Ежедневно Господь ставит нас перед выбором, который со всей ясностью выражен в Ветхом Завете: «жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое» (Втор. 30:19). Но, к сожалению, мы не выбираем жизнь. Мы постепенно каменеем сердцем, становимся бесчувственными к беде ближнего, глохнем к Слову Божьему, привыкаем к собственному умиранию. И вот такого человека настигает Суд Божий. И в такой момент нам нечего сказать. Невозможно привести какие–то доводы в свое оправдание. Мы знаем, что все эти оправдания бессильны перед судом собственной совести и судом Божьим. Мы знаем, «что зря занимаем землю».

Но вместе с тем, в сегодняшнем Евангелии для нас содержится надежда. Господь подходит к нам и, не видя плода в нашей жизни, говорит: «Оставлю тебя и на этот год. Взрыхлю сердце твое большой радостью или глубоким горем. Взрыхлю, чтобы семена вечности, посеянные в твоем сердце, могли дать свои всходы. Дам тебе еще один шанс начать новую, настоящую жизнь. Жизнь ответственную, жизнь осмысленную, жизнь глубокую. Жизнь, в которой всегда есть место для самого главного: и для Бога, и для человека». Какая это надежда для каждого из нас! Не только страх вызывает у нас сегодняшняя притча, но и чувство глубокой благодарности и любви к Тому, Кто любит нас вопреки всему.

У Честертона есть замечательная мысль: «Страх Божий связан с началом. Он сокрушает идолов, прижимает людей к земле. Древние пророки вопиют, славя и страшась Бога. Страх этот — в начале всякой веры — в начале, но не в конце, — в конце же Любовь». Вступим же в этот Новый Год с ответственностью за собственную жизнь, потому что Господь дает нам еще один шанс для исправления. Вступим с верой в милость и любовь Христову. Вступим с благодарностью Господу за еще один, новый год в нашей жизни. Аминь.

«Что мешает современному человеку остаться в Церкви?»

[2]

Юлия Уткина: Сегодняшняя телепрограмма целиком посвящена ответам на вопросы наших телезрителей. В одной из наших программ мы говорили о христианском понимании Церкви. И тогда мы остановились на том, что для человека в наше время не так сложно прийти в Церковь. Главная трудность заключается в неспособности оставаться христианином в повседневной жизни. Что является камнем преткновения для современного человека в его нежелании быть частью Церкви? Что останавливает от постоянной духовной жизни? Мы собрали те причины, из–за которых некоторые из наших телезрителей не желают ходить в Церковь. Вот, к примеру, фраза из письма: «Я не верю в Бога. Я верю в человека». Что Церковь может ответить такому человеку?

Игорь Малин: Не всегда человек верующий верит в Бога, а человек неверующий не верит в Него. Мы, наверное, не встретим ни одного человека, который хотя бы один раз в жизни не обращался к Богу за помощью, или наоборот не сетовал на Бога за Его несправедливое, с человеческой точки зрения, молчание. Если человек действительно верит в человека, то до веры в Бога «рукой подать». Потому что христианство, прежде всего, как ни странно, несет веру в человека. С другой стороны, телезритель, который написал о своей вере в человека, на мой взгляд, немного лукавит. Что значит его вера в человека? В чем она себя проявляет? В христианстве вера в человека заключается в активном доверии к человеку. Вере в то, что если сегодня человек споткнулся, то это еще не конец всему тому доброму что в нем есть. И я, как христианин, верю в то, что у него есть шанс подняться и исправится на добро. И моя ответственность, как христианина, заключается именно в предоставлении этой возможности для исправления. Если же я ставлю крест на этом человеке и говорю: «я с ним не только не буду общаться и помогать, но и другим расскажу о его падении», то какая же это вера в человека? Но если мы готовы откликнуться и поспешить на помощь упавшему, то вот это в христианском понимании и называется верой в человека. И если это есть в нас мы на полпути к подлинной вере в Бога. И еще, без веры в Бога нельзя по настоящему любить человека, и, наоборот, без доверия к ближнему не сможешь поверить в Господа.

Ю. У.: Один из наших телезрителей пишет: «У меня в жизни все хорошо. Я всегда ко всем людям отношусь с лучшей стороны. Никого не обижаю. В Церковь не хожу, потому что там постоянно говорят о том, что Господь наказывает за непослушание и грехи. А я не хочу, чтобы меня кто–то наказывал. Пусть уж все будет, как есть. За что Бог наказывает людей?».

И. М.: Здесь сразу несколько интересных тем, которые поднимает автор письма. Во–первых, чаще всего человек сам себя наказывает и в том нет вины Божьей. Апостол Павел пишет об этом в Послании к Галатам: «Что посеет человек, то и пожнет». Во–вторых, кто вам сказал, что в Церкви говорят только о наказании? В Церкви чаше всего говорят о Любви Божьей к каждому, верующему и неверующему, счастливому и несчастному. В этом суть Евангелия: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного». Отдал ради того, чтобы мы с вами могли жить. Именно такой Бог, Бог Любящий и Сострадающий ожидает вас в Церкви.

Телезритель говорит: «у меня все хорошо». Мне кажется, что это просто еще одна дежурная фраза. Если бы у него было все хорошо, то он был уже в Царствии Божьем, как Енох, который ходил перед Богом, а затем Господь взял его к Себе. У него действительно все было хорошо: и с самим собой, и с ближним, и с Богом. Он уже здесь на земле жил вечной жизнью.

И еще, вот эти слова «я никого не обижаю и отношусь ко всем хорошо». Наверное, мы все про себя можем всегда сказать нечто подобное. Но так ли это на самом деле? Мне может казаться, что я поступаю правильно, а человеку рядом со мной почему–то становится больно от моей правильности. По какому критерию человек определяет, что такое хорошо и что такое плохо? По внутреннему ощущению и культурному окружению? Но ведь у каждого человека свои критерии нравственности. Я помню одного человека, который, изменяя своей жене, объяснял свою неверность следующим образом: «Я своей жене не изменяю. Я просто хожу на сторону, чтобы удовлетворить свои потребности. Но жену я свою очень люблю, и никогда не сделаю ей больно. Я даже говорю тем женщинам, с которыми встречаюсь, особенно замужним: «Что же вы делаете? У вас семья, дети, а вам бы все погулять»». Я его спросил: «А если бы ваша жена однажды решила просто удовлетворить свои потребности с другим мужчиной?». И он мне правдиво ответил: «Я бы ей голову оторвал». Вот вам и пример, когда человеку кажется, что он не делает больно своему близкому, а просто получает удовольствие от жизни.

Ю. У.: А как с этим обстоит дело в жизни христианина?

И. М.: Христианин не выдумывает собственных нравственных критериев. Он поступает в соответствии с Христовой заповедью: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Более того, в Церкви человек учится видеть себя, так как нас видит Господь. И такое видение самого себя делает человека менее требовательным по отношению к слабостям ближнего. А, кроме того, в Церкви христианин учится обращать взор на Господа, а не на человеческие недостатки. Иначе, если начать копаться в своем, или, что еще хуже, в чужом грязном белье, можно ведь испачкаться и долго не отмыться. Епископ Илларион (Алфеев) в одной из своих проповедей справедливо замечает: «Церковь дает нам возможность сосредоточиться не на себе самих, а на Боге. Господь дает нам новые силы для того, чтобы мы духовно возрастали, все меньше вспоминали о земле, все больше обращались к небу».

Ю. У.: Один из наших телезрителей пишет: «Я не достаточно хорош перед Богом, чтобы прийти в Церковь. Слишком много во мне таких вещей, от которых я очень страдаю». Что можно посоветовать такому человеку?

И. М.: С духовной точки зрения в вас присутствует крепкая гордость, правда хорошо замаскированная. Вы говорите: «Я не достаточно хорош, значит, я чрезвычайно плох по сравнению с другими. Я слишком плохой, чтобы Бог меня простил». А это и есть духовная гордыня. Один из подвижников Церкви говорил: «Когда я надеваю красивую, богатую одежду, гордость охватывает меня. Но когда я надеваю нищенские лохмотья, то горжусь еще больше». Грех, маскируясь, не меняется по своей сути. На ваш грех всегда найдется больший грех другого человека. Любой грех одинаково опасен для человека. С церковной точки зрения, не важно лжет человек, крадет или убивает. И убийца, и вор, и лжец одинаково идут в противоположном направлении от вечности. Идут к пропасти. Все дело в скорости, с которой они приближаются к собственной погибели.

Ю. У.: Одна из телезрительниц написала нам следующие строки: «У меня нет времени для Бога и Церкви. Я очень много работаю. Вот разберусь с делами тогда, может быть и приду».

И. М.: У нас всегда находится время для сериалов, долгих телефонных разговоров, сплетен и просто для безделья. Но так сложно найти время для чего–то главного. Вот если мы заболеем у нас появляется время, чтобы заняться своим здоровьем. Но если мы не больны, то просто так, ради профилактики, нас не загонишь в поликлинику. Конечно, это еще обусловлено и нашей культурой. В России мы все живем по пословице: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится».

Человек, говорящий о недостатке времени для Бога — говорит, что он не серьезно относится к своей жизни и жизни своих близких. Когда беда войдет в нашу жизнь, мы сразу же устремимся к Богу, и обратимся за молитвенной поддержкой в Церковь. В этот момент мы начинаем понимать, что «без Бога не до порога». Грустно сознавать, что Бог нам чаще всего нужен по случаю. Как палочка–выручалочка. Но тогда почему мы удивляемся Божьему молчанию? Ведь Господь ожидает от нас открытости и любви, хотя продолжает одинаково любить и верующих и неверующих.

Я не поверю, что у человека нет времени утром произнести несколько молитвенных прошений о защите своей семьи, а вечером поблагодарить Господа за охрану жизни. Аварии, несчастные случаи, насилие ежедневно происходит с кем–то, а мы считаем, что это естественное положение дел, что нас сегодня беда не коснулась. И мы не благодарим Господа за еще один прожитый день. А Господь не просит все наше время для Себя. Несколько минут для молитвы ежедневно, несколько часов для посещения богослужения еженедельно разве это так много для нас? Неужели несколько часов в неделю это слишком много для Того, от Кого зависит наша жизнь и жизнь близких нам людей?

Ю. У.: Да, действительно, сила противоположная Богу создает все условия для того, чтобы лишить нас времени общения с Богом. Еще один вопрос: «Я беспокоюсь о своих детях, так как они сейчас в таком возрасте, когда им нужно больше моего внимания. Кто будет о них заботиться и готовить, если я буду ходить в Церковь?».

И. М.: Если человек переступает церковный порог, у него появляется реальная возможность положительно влиять на жизнь своих родных и близких. Молиться за них, предоставив их жизнь Богу. По слову апостола Павла: «если Бог за нас, кто против нас».

Ю. У.: «Как мне заинтересовать мою знакомою девушку, показав ей важность веры. Она студентка, ей девятнадцать лет. Как ее заинтересовать такую молодую?»

И. М.: «Такую молодую», может заинтересовать такой же молодой человек, как и сама эта девушка. Для молодого человека психологически важно увидеть таких же, как он. Явить живой образ Христов молодежи — одна из основных задач Церкви. Печально сознавать, что Церковь со временем превращается в общество «тех, кому за 60». И еще, человек приходит в Церковь и уходит из Церкви чаше всего из–за человека. Станьте христианином по–настоящему, молитесь за вашу знакомую девушку, и вы обязательно увидите перемены в ней.

Ю. У.: Еще одно письмо: «В Церкви, люди ничем не отличаются от мирских людей. Они превозносятся один над другим. Человек, который приходит в Церковь первый раз не находит там для себя поддержки. Священнослужители тоже постоянно чем–то заняты, их речь очень специфична, поэтому их сложно понять. В себе не вижу никаких изменений. Зачем ходить в Церковь, если нет позитивных перемен? И почему все это происходит именно в Церкви?».

И. М.: Потому что мы все болеем грехом. А как мы идем в Церковь? Вернее с чем и зачем? С обидой, болью, просьбой и реже с благодарностью.

Чаше всего мы приходим, чтобы что–то выпросить у Бога. У нас, как нам кажется, самая большая нужда и мы стремимся быть первыми в очереди к Богу. Более того, когда нам плохо мы желаем, чтобы все вокруг нас крутилось. Чтобы все нам сочувствовали, молились за нас, старались понять и помочь. Если же этого не происходит, мы говорим: «Мне здесь больше делать нечего. До меня никому дела нет. Я пришел в Церковь, а все заняты собой». Вот и получается что, все должны меня понять и помочь, либо меня в Церкви больше не увидите. Только кто от этого больше потеряет? В Церкви, к сожалению, мы постоянно сталкиваемся с двумя крайностями, это преувеличение человека, или умаление Бога.

У русского религиозного мыслителя Сергея Фуделя есть по этому поводу замечательные слова: «Церковь есть тайна преодоления одиночества. Это преодоление должно ощущаться реально, когда ты находишься в храме, когда луч любви робко, но внятно начал растапливать лед одиночества, и ты уже не замечаешь того, что только воздвигло вокруг тебя колючую проволоку: ни неверия священника, настоящего или придуманного тобой, ни злости постоянных прихожан, ни любопытства, не коммерческих переговоров за свечным ящиком. Через все эти препятствия ты идешь к незрячей душе людей, к человеку, который, может быть, через минуту услышит лучшее, чем ты, — голос Человека и Бога, голос Иисуса Христа». Мы ищем идеал среди людей, а идеалом для верующего человека является настоящий Человек и настоящий Бог — Иисус Христос. И когда мы взираем на Него, тогда меньше места для разочарования остается в нашем сердце.

Конечно же, на каждом христианине лежит вина в том, что впервые пришедший в храм человек чувствует себя чужим. Но особенно виноваты в этом пастыри. Поскольку именно от пастыря во многом зависит атмосфера внутри христианской общины. Не зря у нас в народе говорят: «Каков поп, такой и приход». Так вот, когда священник перестает быть голосом Божьим и становится требоисполнителем, администратором, прорабом, солистом в церковном хоре, автомехаником, горе богословом или еще кем–то, вот это настоящая беда для Церкви. Когда на место Слова Божьего приходят усилия человеческие, тогда они оборачивается катастрофой для Церкви. Задача каждого пастыря говорить о реальных вещах, понятных и жизненно важных для его паствы. А если пастырь только и занят тем, что говорит своим прихожанам: «Много грешите, мало для Господа делаете, недостаточно жертвуете, мало проповедуете, короче, если так дело дальше пойдет, и вовсе не спасетесь». У людей после таких слов, ничего кроме чувства вины в сердце, не останется. С пустым сердцем пришли в поиске духовной пиши, и с чувством вины вышли из храма. Вышли духовно голодные. От этого действительно страшно становится. Настоящий пастырь должен вселять надежду в людей, он должен врачевать их духовные раны. Врачевать, а не обнажать. Знаете, существуют два главных критерия пастырской проповеди. Во–первых, ты не можешь говорить о том, что лично не пережил, что не зацепило тебя, что не ударило в сердце, от чего ты сам не прослезился. Во–вторых, тот, кто слушает проповедь, должен узнавать в ней самого себя. «Это обо мне, это про меня», — вот та неотступная мысль, которая мешает человеку отвлечься во время проповеди. Отвлечься на многочисленный рой мыслей, атакующих его и склоняющих к скуке и критиканству на богослужении. Конечная цель всякой проповеди -подвести человека к встрече — встрече с Господом.

Ю. У.: А вот строки еще из одного письма: «Никакой мне Бог не поможет, если я сам себе не помогу. Человек должен в полной мере быть самостоятельным, независимым и сильным, тогда он и без Бога сможет выжить в этом жестоком мире. Каждый — сам кузнец собственного счастья». Должен ли христианин быть самостоятельной и сильной личностью?

И. М.: Если бы это действительно было так, как пишет этот человек. Но мы, на самом деле, зависимы от многих вещей: от курса доллара, времени года, настроения начальника, семейного микроклимата, наконец, от состояния собственного здоровья. О чем говорить: если нас внезапно настигнет зубная боль, мы сразу же забудем обо всем. Нам уже ничего не нужно, только бы зуб перестал болеть. И в такой ситуации мы становимся в полную зависимость от зубной боли. А вы пишите, что человек должен быть: «независимым, сильным и самостоятельным». Какая уж там самостоятельность, когда без нас и за нас кто–то наверху решает стоимость проезда в транспорте и коммунальных услуг в нашем жилье. О какой силе вы пишите, если мы можем подцепить ОРЗ, грипп или любое другое заболевание, вовсе не желая этого, и даже принимая меры предосторожности. Я не говорю уже о самом страшном в нашей жизни — о смерти…

Да, христианин должен быть сильным и самостоятельным. Но что это означает? У Евгения Евтушенко есть стихотворение, я его прочту с небольшим сокращением:

Сила христианина и его самостоятельность проявляется в решимости не грешить. Не совершать подлости там, где другие обязательно совершат. Не умывать руки, когда уже все так поступили, а ты остался один. Протянуть руку помощи тому, от кого все отвернулись. Вот здесь действительно необходимо усилие с нашей стороны. Христианин призван к активному добру. Христинин это не тот, кто просто воздерживается от зла, но тот, кто делает победу добра возможной в этом мире. Не своей силой, а силою Христовой. Господь Сам сказал нам: «сила Моя в немощи совершается», то есть когда человек всецело отдает себя в руки Божьи, Господь совершает через него великие дела. Христианин это тот, кто как мы слышали у Евтушенко, утверждает «'большее, чем сам». По–другому он становится живым присутствием Господа в этом мире. И тогда окружающие нас люди вдруг с изумлением обнаруживают в своей среде присутствие Живого Бога в личности христианина. Вот о такой силе и самостоятельности молится каждый верующий.

Ю. У.: «Как мне кажется, я живу правильно, по совести. Домашних своих люблю. Они у меня хорошие, добрые. Правда муж пьет и дети иногда не слушаются, но ведь и в других в семьях то же. Что мне нужно сделать, чтобы придти к вере в Бога? А может быть и не надо идти в Церковь, ведь у меня все хорошо и мне ничего не надо?».

И. М.: Я никогда не поверю, что в этом мире есть женщина, которой уже ничего не надо. Именно женщина в первую очередь отказывается смириться с тем, что у нее уже есть. Она постоянно требует и от себя, и от мужа, от детей, от окружающих нечто большее. И вам как женщине наверняка хочется, чтобы муж не пил, чтобы дети были не хуже чем у других, чтобы квартира была просторнее, а морщин и лишних килограммов было меньше. И наверняка, как и любой другой женщине, вам хочется любить и быть любимой. Так вот, Господь помогает человеку научиться правильно оценивать свои способности и возможности своих супругов. С тем, чтобы не требовать от них того, на что они не способны. Если же этому не научиться, будут постоянные разочарования в собственном супруге и детях. В Церкви человек в первую очередь научается общежитию и с самим собой, и с ближним, поэтому обязательно приходите в Церковь.

Ю. У.: «У меня есть претензии к Церкви и к тем, кто ее посещает. Среди верующих людей царит духовный пессимизм. Они все унылые и не жизнерадостные. Оптимизма не хватает. Почему же верующие люди такие печальные?».

И. М.: Потому что все мы очень устали от греха. Правда современный человек чаше говорит о том, что у него стресс, депрессия. Он устал от непонимания, злости, нереализованности, безденежья и болезней. И христиане не исключение. Но верующий человек, знает причину всех этих несчастий. Он видит корень своих проблем в грехе. И понимая, что у самого нет сил справиться с грехом, он обращается за помощью к Господу. Католик Саймон Тагуэлл пишет: «счастлив, тот, кто умеет беспомощно ждать на кресте; именно такие люди наследуют землю». Так вот беспомощность христианина проявляется в понимании того, что от греха человек не избавится с помощью аутотренинга, трудотерапии, или очередного отдыха на юге. Человек не избавляется от греха и путем разрыва отношений с теми кто, как нам кажется, провоцирует нас на дурное слово. Сейчас по одному из каналов идет сериал под названием «бандитский Петербург». Так вот там один из героев, криминальный авторитет по кличке «Антибиотик» говорит своему подчиненному: «Учись причину всех своих проблем находить в самом себе». Вот это вполне по–христиански сказано. Грех — это болезнь, он внутри нас. Он невидим, но видимы его проявления. В народе говорят: «От себя не уйдешь». И это, правда, о которой говорит и Священное Писание. Болезнь духа лечится покаянием. И Господь готов даровать исцеление нашим измученным душам, но при одном условии: если мы сами того захотим. И вот христиане, приходя в Церковь, печалятся о своих грехах. Переживают о том, что кого–то снова обидели, обделили, не поняли. И такая печаль целебна. Об этом говорит апостол Павел: «Печаль ради Бога производит неизменное покаяние к спасению, а печаль мирская производит смерть». В этом коренное отличие христианина от мирского человека.

Ю. У.: «Мне не нравится, что Бог равнодушно взирает на жестокость. Почему он не останавливает зло? В Ветхом Завете так много крови. Мне не хочется, чтобы Бог проявил жестокость ко мне, поэтому я держусь от Него подальше»

И. М.: Как не странно, но Новый Завет во многом оказывается строже Ветхого. Если в Ветхом Завете сказано «не прелюбодействуй», то в Новом: «кто только помыслит непристойное, уже прелюбодействовал в сердце своем». Таким образом, Господь переносит требование заповеди с поступка на уровень мысли. А теперь о жестокости Бога. Бог оставляет право выбора за человеком. Хотим ли мы, чтобы Бог вмешался в нашу жизнь и все расставил по местам так, как Ему угодно? Скорее всего, не хотим. Поскольку если Господь войдет в нашу жизнь, мы потерям свиное стадо, подобно жителям Гадаринской страны. И пусть даже исцелимся духовно, пусть получим надежду на вечную жизнь, но ведь свиней–то лишимся. Легко обвинять Бога в том, что Он не вмешивается в судьбу других людей, но трудно бывает принять волю Божью в отношении самого себя. С другой стороны, а что мы можем сделать с ребенком, когда он выбирает неправильный путь в своей жизни? Привязать к себе и наказать? Но поможет ли это? Пока ребенок маленький — помогает. А когда становится взрослым человеком, ни слезы, ни посулы, ни угрозы не помогают. И в отношениях с Господом все то же самое. Он предупреждает, просит, обличает, а мы все равно поступаем по–своему. Вы говорите: «лучше держаться от Бога подальше». Это так страшно звучит. Хотели бы вы услышать нечто подобное от своего любимого человека или от своего ребенка? Думаю, что нет. Так почему от Господа мы требуем того, с чем сами заведомо не согласны?

Ю. У.: Да, действительно. Он мог бы нас остановить, но дает каждому из нас выбор. И от нас зависит принять или отвергнуть Его слово. А вот еще один упрек по отношению к Церкви и христианам, телезритель пишет: «Все люди в Церкви собрались только чтобы поговорить, а в действительности до меня у них нет никакого дела».

И. М.: К сожалению, часто бывает, так что Церковь похожа не. на «собрание верующих» или «собрание любящих», а скорее на «собрание говорящих». Каждый занят самим собою. И в какой–то мере это понятно. В конце концов, в Послании к Римлянам, сказано: «каждый за себя даст отчет Богу». Но, понимая это, нам все равно хочется оказаться увиденными кем–то. Церковь — это место где мы всегда видимы Господом. Но для человека, к сожалению, это слишком мало. Мы хотим, чтобы нас видели люди. И зная о нашей слабости, Господь оставил заповедь для своей Церкви: «Потому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». Оказывается, чтобы вырасти до любви к Богу, необходимо начать с того, чтобы оказать внимание ближнему. Этому каждый из нас призван научиться.

Но бывает и по–другому. Человек, войдя в Церковь, видит в ней совсем не то, что ожидал. Он видит мирскую печаль на лицах христиан. Он видит, что христиане проповедуя о Господе, на самом–то деле живут по–мирски. В «Декамероне» есть такой эпизод. Католический священник задумал крестить своего знакомого еврея по имени Авраам. Но Авраам сказал: «Я приму крещение, только после того, как увижу руководителей Католической Церкви». И Авраам поехал в Рим. Прошло время, они снова встретились. Священник уже ни на что не рассчитывал. Он знал, кто стоит в руководстве Церкви и как они живут. И вдруг Авраам говорит ему при встрече: «Я хочу стать христианином». Священник спрашивает: «Ты в Риме был?» — Авраам: «Был». «Ну и что ты там видел?». И здесь Авраам дает удивительный ответ: «Я видел людей, которые образом своей жизни делают все, чтобы Церковь перестала существовать, а она все равно существует. Значит здесь правда и истина. И я хочу стать частью этой правды, стать частью Церкви». Вот этого хочется пожелать всем нам. Церковь жива только Господом. А люди, они непостоянны и слабы. И поэтому когда мы идем в Церковь нам следует помнить слова Христовы сказанные апостолу Петру: «что тебе до другого, ты следуй за Мной».

Ю. У.: Вопрос от человека другой религиозной традиции: «Я мусульманин. У меня другая вера. Поэтому я и не вижу смысла менять религию и идти в христианскую Церковь».

И. М.: Я приведу пример из собственной жизни. Как–то раз мне довелось ехать в троллейбусе. Дело было в пасхальное воскресенье. Рядом со мною оказались мулла и пожилая женщина. И вот эта бабушка говорит мулле: «вот на кладбище еду, на могилку конфеток и водочку отвезти. Пасха ведь сегодня». Мулла спросил ее: «Одного не могу понять, почему у вас, у православных любой праздник, хоть мирской хоть церковный без выпивки не обходится?». А бабуля была не промах и в ответ мулле: «А что у вас разве не так? Разве вы татары–мусульмане водку не пьете?». На что мулла ответил мудрыми словами: «Татары, может быть, и пьют, а вот настоящие мусульмане нет. Не каждый татарин мусульманин». Поэтому хочется пожелать нашему телезрителю верности той религиозной традиции, к которой он себя относит. Если вы мусульманин, то будьте настоящим мусульманином. Если вы действительно христианин, вы не сможете скрыть этого от окружающих. Подлинно верующий человек узнаваем в этом мире.

Но здесь еще одна тема, на которой мне хочется остановиться. Мы постоянно сталкиваемся с ситуацией, когда нас наши родственники и друзья убеждают верить в то, во что сами не веруют. Ты — русский, значит ты православный по определению. Если ты — татарин, значит, ты можешь быть только мусульманином. Короче говоря, храни веру своих отцов. О какой вере говорят те, кто в Церковь заглядывает три раза в жизни: ребенка окрестить, обвенчаться и заказать отпевание? Но зато, сколько пафоса в призыве, таких людей: «Храни веру отцов. Не меняй свою веру на другую». Вначале сами станьте образцом веры отцов, а потом и других призывайте к сохранению традиций. А вот если в вас говорит слепой предрассудок, передаваемый из уст в уста, то берегитесь чтобы вам не стать богопротивниками. Берегитесь, чтобы вам не стать помехой на пути спасения для ваших близких и родных.

Но бывает и другая ситуация. Родственник оказывается в деструктивной религиозной организации. Организации, где человек используется в интересах духовных лидеров. И в таком случае, не торопитесь искусственно оградить близкого вам человека, бросая дежурные фразы: «это секта», «не отрекайся от своей веры», «там одни недалекие люди». Это самая распространенная ошибка. Человеку нужна помощь на духовном уровне. Он сейчас вошел в ту среду, где ему помогли найти ответы на вопросы духовного порядка. И все воззвания к логике, угрозы и разоблачения не принесут желаемого результата. Наоборот, еще больше убедят во мнение что он или она на правильном пути. Чем больше противления, со стороны окружающих. Тем тверже позиция человека ступившего пусть даже и на ложный путь. В такой ситуации человеку необходима здоровая духовная альтернатива. И увидеть правильный духовный ориентир может помочь именно Церковь.

Ю. У.: Молодая девушка задает вопрос: «Я желаю ходить в Церковь, но я боюсь, что мои друзья меня не поймут. Я боюсь их потерять. Как мне быть?».

И. М.: Каждый человек, начиная что–то делать, думает «а что я с этого буду иметь?». Любой человек ищет выгоду меньше всего, думая, о том, а как на него посмотрят. А вот в духовной жизни, мы почему–то постоянно оглядываемся на мнение окружающих людей. Причем в первую очередь на мнение тех, для кого и Бог и Церковь являются предметами насмешек. Апостол Павел оставил нам мудрые слова: «для меня очень мало значит, как судите обо мне вы, или как судят другие люди; судия же мне Господь». Никогда не будет так, чтобы наш выбор был одобрен каждым из наших знакомых. Более того, ваши друзья меньше всего думают, о вашем мнении, когда видят реальную пользу от последствий своего выбора. Так почему бы вам не последовать их примеру? Не во зле, а в достижении положительного результата в своем выборе. В Ветхом Завете есть такие слова: «не следуй за большинством на зло». К сожалению, чаще всего мы поступаем наоборот. Поэтому не надо бояться мнения друзей, лучше бойтесь выбора в пользу зла.

Ю. У.: Если это настоящие друзья, они будут уважать мой выбор и никогда не отвернутся от меня из–за того, что я стала верующим человеком. Игорь, к сожалению, время нашей программы подходит к завершению. Последний вопрос: «Когда я прихожу в Церковь, мне кажется или я сошел с ума, или люди вокруг меня сумасшедшие. Прав ли я?».

И. М.: Знаете, а вам правильно, кажется. Действительно наш мир сошел с ума. А люди в Церкви не от мира сего. Человечество решило стать самостоятельным, независимым от Бога, а на самом деле еще больше увязло в зависимости от чьих–то мнений, настроений, вещей и погоды за окном. Но когда человек становится христианином, он совершенно по–другому начинает смотреть на окружающий его мир. Он смотрит с большой долей юмора и на себя и на окружающих. Юмор этот заключается в том, чтобы не принимать надуманные мнения о самом себе любимом, как непререкаемую истину. Не принимать свои добрые поступки, как свидетельство собственной порядочности и честности. Чаще всего это маски, под которыми мы прячем свои истинные цели и мотивы от окружающих. И вот христианин снимает эти маски, прежде всего с самого себя. И за это слывет чудаком в этом мире. Мне вспоминается сказка о голом короле. Идет по улицам города голый король. Все восторгаются его несуществующей одеждой. Каждый из людей стоящих, в толпе боится показаться несовременным и глупым, чтобы вслух сказать о том, что он на самом деле думает и видит. И вдруг, появляется девочка, которая с детской простотой кричит: «А король то голый!». Эта девочка — голос Церкви в нашем мире. Эта девочка — голос нашей совести, который не дает убаюкаться мыслью, что мы сыты и одеты. Но на фоне молчаливого всеобщего восторга, этот голос звучит слишком одиноко.

«Любовь · это то, что нужно растить и беречь…».

Максим Крупский: Вам далеко не безразличны духовные темы. Чем для вас является духовность?

Игорь Малин: При всей многосложности и многозначности этого богатого понятия есть одна грань, которая лично мне очень близка. Духовность — это состояние предельной открытости перед человеком и Богом. Духовность являет себя, прежде всего в открытости перед другим человеком и готовность отдавать себя другому человеку, отдавать все, что есть во мне самом, отдавать без остатка. Знаете, есть иногда желание что–то удержать в себе. Не отдать… Что–то увидел, услышал, приобрел и держишь в себе, потому что не хочешь потерять, потому что это выделяет тебя из общей массы. И в такой момент, важно не оставить, а отдать, полностью выработаться, не жалея себя, чтобы другой тоже приобрел то, что и тебе открылось. Духовность — это путь, и процесс, процесс получения, отдачи, и снова получения, и снова отдачи.

М. К.: Вы как пастырь ощущаете, что «время коротко»?

И. М.: Да, это ощущение складывается из чувства собственной беспомощности, собственной немощи, потому что у меня сейчас довольно слабое здоровье: сердце шалить стало. А также сложности со здоровьем жены и ребенка. Я вижу, как всего этого можно очень быстро лишиться. С этой точки зрения мы как христиане говорим не только о Втором Пришествии Христа, но и о том, что для человека умирающего оно уже наступило. Вот почему важно не уйти из этой жизни без Христа. Из глубины церковного опыта до нас дошли следующие молитвенные слова: «Господи не дай мне быстрой смерти, чтобы не уйти без покаяния».

М. К.: Учитывая все сферы вашей деятельности, возможно ли в таком ритме жизни уделять, достаточно времени Священному Писанию и молитве? Этот вопрос особенно актуален в нашей студенческой среде, в нашем семинарском ритме?

И. М.: Безусловно, можно. Дело в том, что динамика молитвенной жизни непрерывна, и здесь нужно просто себя приучить к этому ритму. В начале, сделать усилие, дисциплинировать свой внутренний, духовный мир. И тогда молитва и жизнь станут одним. А что касается того, как найти время, то это вопрос о том, как в нашей жизни расставлены приоритеты. Мы всегда находим время для любимого нам человека. Если нам нравится девушка, то мы «расшибемся в лепешку» но найдем время, чтобы побыть с ней. Правильно расставленные приоритеты — вот ответ. На не следует лукавить говоря: «Господи, у меня не хватает на Тебя времени», нам стоит произнести правдиво: «Господи я Тебя не люблю».

М. К.: У вас есть враги?

И. М.: Будем говорить, есть люди, которые меня не понимают и которые со мной не согласны, причина тому открытость. Открытость часто нас пугает. Открытость в нашем понятии часто ассоциируется с нестабильностью человека, с его непредсказуемостью. Но в христианстве все с ног на голову становится, все наоборот. В христианстве открытость — это стабильность, это предсказуемость, это возможность диалога — не только говорения, но и слушания, и слышания того, кто говорит. С этой точки зрения, может быть не все к этому готовы (в том числе и я) в силу жизненного опыта, в силу того, что жизнь поломала, кто–то в душу не раз плюнул, растоптал там все доброе святое, — и мы уже друг другу не верим. У Мережковского в одном из его стихотворений есть приблизительно следующая мысль: «кораллы гибнут в своей собственной защищенности». Мы защищаемся этим панцирем в течение всей своей жизни, себя окутываем непроницаемостью и уже никого к себе не пускаем. И мы погибаем в подобной защищенности. Христианин призван выплыть из своей уютной норки и идти туда где он нужен, а не отсиживаться подобно премудрому пескарю.

М. К.: Вы упоминали, что поддерживаете связь с представителями других конфессий. Каким образом вам это удается и должен ли пастырь искать таких контактов?

И. М.: Да, конечно стоит искать подобных контактов, потому что встреча с любым человеком обогащает, тем более контакт с человеком иной религиозной традиции. Есть замечательная мысль у одного из отцов Церкви: подобно тому как, в свое время вынесли евреи самое драгоценное из Египта, мы, христиане, должны вынести, из философии, психологии, и быта окружающего нас мира все жемчужины, чтобы привнести их в христианство и через них прославить Христа. В этом я вижу первый положительный момент встречи с другим человеком — момент обогащения. А теперь, что касается второй части вашего вопроса. Дело в том, что разные люди встречаются. Я нахожу единомышленников, то есть мы мыслим в одном направлении, даже говорим и поступаем одинаково. Мы поддерживаем связь на дружеском уровне, хотя, может быть, и они, и я потом с кафедры будем говорить, что это ересь, что эти люди идут не тем путем. Но вместе с тем, мы можем дружить по–человечески и даже больше… По справедливому замечанию Александра Меня (цитирующего одного из православных иерархов XIX века), «перегородки между верующими до Бога не доходят».

М. К.: Весна скоро. Вы верите в любовь?

И. М.: Я ее взращиваю вместе со своей супругой, вместе со своим ребенком — в семье. Любовь — это то, что нужно растить и беречь. Это то, что человек не может поймать, удержать, то, что приходит в одно мгновение и нужно это мгновение сохранить. Это дар, который Господь дает — любовь к другому человеку. Нужно только суметь его сохранить и приумножить. И хочу пожелать в преддверии наступающей весны всему студенческому коллективу «осуществления ожидаемого» на любовном поприще.

М. К.: Еще вопрос, если позволите, из той же прекрасной сферы. Вы упомянули, что ваша жена — гречанка. Как вы встретились?

И. М.: На кладбище. Первое свидание у нас было на погосте. Я ее туда пригласил, чтобы она поняла серьезность моих намерений…

А вообще мы познакомились в Церкви. Она пела в церковноприходском хоре, а я был руководителем одного из отделов местной Церкви. Поначалу, мы друг на друга косились и, можно сказать, друг друга не переваривали. Позднее я поехал учиться в духовное учебное заведение, а она поступила на филфак местного университета. Когда я вернулся, мы как–то друг на друга посмотрели и вдруг поняли, что есть какая–то общность. Так бывает, смотришь — много девушек хороших, много ребят хороших, а потом два человека пересекаются взором и понимают, что вот это мой человек. Хотя, может быть и можно объективно сказать: «Есть человек красивее, талантливее, умнее, перспективнее». Но потом понимаешь, что любишь не «за», а «вопреки». Мы почувствовали эту общность. А эта общность впоследствии вылилась в замечательную свадьбу, и теперь мы живем вместе.

М. К.: У вас есть мечта в жизни?

И. М.: У меня нет одной мечты. Я хочу очень многого, как любой человек, и в разных сферах. Мне нравится комфорт. Причем любой — творческий комфорт, способность реализовывать себя. Мне нравится моя жена, нравится проводить с ней время, как с женщиной и другом. Мне нравится наш малыш. Есть возможность что–то ему давать и есть ответственность за него. Мне нравится пастырское служение. Здесь ты всегда на пределе, всецело отдаешься, ничего не ожидая взамен. Это самое замечательное, что может быть у творческого человека. Мне хочется дальше учиться. Хочется, в конце концов, подтянуть английский и древние языки, потому что мое знакомство с ними было кратковременным и осталось достоянием семинарской скамьи. Хочется восстановить некоторые физические возможности, которые я утратил из–за того, что стал вести сидячий образ жизни. Много чего еще хочется…

М. К.: Вы вернетесь в Академию?

И. М.: Ну, в этом вопросе все зависит не от меня. Я всегда готов. Это моя alma mater. Здесь я, как и любой другой студент, однажды заболел Заокской болезнью, — неудержимым желанием возвращаться сюда снова и снова. С прошлого лета я поступил учиться в магистратуру. Надеюсь, что буду здесь если не в качестве преподавателя, то уж в качестве студента в ближайшее время точно. Если Бог меня сподобит…

Понятие термина

«шеол»

в Ветхом Завете и его позднейшая интерпретация в раввинистических писаниях

ВЕРА И СУЕВЕРИЕ В ЖИЗНИ СОВРЕМЕННОГО ЧЕЛОВЕКА*

Тема моего сообщения чрезвычайно проста в названии и вместе с тем достаточно многогранна и сложна по существу. Мне хотелось бы поделиться некоторыми своими соображениями. Актуальность темы о суеверие современного человека трудно переоценить. Я даже больше скажу, эта актуальность вневременная. Поскольку суеверие это один из древнейших противников подлинной христианской веры. И сегодня, мы с вами являемся свидетелями возрождающегося язычества, которое из вне и изнутри пытается навязать свои правила игры для христианства, завязшего в излишнем рационализме. И здесь мне вспоминаются пророческие слова Г. К. Честертона: «Оттесняя ваш старинный рационализм лавиной надвигается новая сила, и имя ей, — суеверие».

Итак, что такое суеверие? И как оно проявляет себя в жизни современного человека стоящего на церковном пороге? Наверное, однозначного ответа на поставленный вопрос не существует. «Систематическое употребление слова суеверие, — пишет Павел Флоренский, — с почти произвольным значением ввело в самое понятие, связанное с этим словом, столько различных признаков, так неопределенно расширило объем этого понятия, что очистить его, оформить мы не в состоянии».

К примеру, в словаре протоиерея Григорий Дьяченко, суеверие определяется как «грех, состоящий в том, что чисто естественным вещам придается значение сверхъестественное. Оно плод невежества и строго осуждается словом Божиим». В другом, дореволюционном, справочном издании мы можем прочесть следующее: «Суеверием вообще называется вера в предметы или вовсе не существующие, или хотя и действительные, но ложно понимаемые». Наконец, в «Толковом Словаре Русского языка», под редакцией Ушакова, суеверие понимается как «религиозный предрассудок, представляющий явления и события в жизни проявлением чудесных сверхъестественных сил и предзнаменованием будущего». Как видно из определений, суеверие находится в области человеческого духа. В каждом из нас есть благоговение перед неведомым, которое либо вырастает до страха Божьего, либо нисходит до суеверий.

С другой стороны, не совсем верно, говорить о невежественности суеверного человека. Потому что среди таких людей можно встретить как рабочих, так и интеллигенцию, причем нередко многие из них являются прихожанами Церкви. Помню, однажды со мной в межобластном автобусе ехала преподаватель ВУЗа. Оказалось, что она примерная прихожанка Церкви. В ходе нашего разговора она обронила следующую фразу: «Да, христианину необходимо постоянно прибывать в молитве. Вот я каждое утро молюсь, чакры чищу, оберег против сглаза не забываю надеть…». Порою, в суеверии бывают замечены даже священнослужители. Так что от этого греха никто не застрахован. Как и любой другой грех, суеверие имеет множество личин и в этом заключается ее реальная опасность для каждого из нас.

А еще, суеверие может быть определенно как «пустая вера». Вера безличностная, вера в которой нет места Богу, вера, где удельный вес приходится на горделивое человеческое «я». И вот Господь через Церковь, дает человеку возможность обрести самого себя, в подлинной, радостной вере. Вере, в которой есть место и Богу и человеку.

Существует одно древнее присловье: «Человек ищет легких путей для себя, а Бог лучших для человека». И в этом смысле становится понятным и существующее превосходство суеверия над верой,столь широко распространенное в нашем обществе. Когда человеку «проще» ставить себя в зависимость от бабки Аграфены, с сорока пятилетним стажем чародейства, нежели от Церкви и Бога. Проще, потому что ничего не надо делать, только лишь поверить в опыт того или иного целителя, и «отблагодарив» его, ждать решение своей проблемы. Проще, потому что, кажется, нет никакого риска, ты просто доверяешься проверенному специалисту, который знает «свое дело». Проще, потому что в таком случае человек не испытывает ответственности за себя, равно как и тот, кто обещает ему помощь, не несет ответственности за своего подопечного. Согласитесь, намного легче посетить пару сеансов у черно — белого мага и знать, что у тебя все «хорошо», чем жить церковной жизнью, годами ведя борьбу со грехом в посте и молитве, и при этом понимать, что далеко еще не все в порядке. «В том то и беда, — пишет Честертон, — что прочнее всего держится низшая вера — в приметы, в проклятья, в сглаз, — и легче всего потерять веру высшую, радостную».

С другой стороны, было бы намного легче, если бы мир разделился на две видимых части — вот суеверие, а вот истинная вера. Но секулярное общество предлагает компромисс — ты можешь быть одновременно христианином и в то же время завсегдатаем в «кабинете народной медицины». Можно молиться Богу, а если не поможет, то милости просим, «магистр оккультных наук», ответит на вашу нужду. Этот соблазн известен с глубокой древности, со времен грехопадения. «Не надо никаких границ! Будьте современны! Да здравствует всеобщий плюрализм! Больше свободы!». Интересно, но почему–то свобода в данном случае понимается как вседозволенность и отсутствием какого–либо вкуса. Между прочим, в этом как раз и заключается метода диавола, не говорить ничего определенного: «хочешь этого? — пожалуйста, но и от другого не отказывайся». И никакого намека на возможные последствия. Из–за' такой неразборчивости в человеке притупляется духовная интуиция, а вслед за этим его нередко постигает чувство разочарования и безысходности.

Господь напротив, всегда определенно говорит, что Он хочет от человека. И не потому что Он желает говорить с творением императивно, а потому что человек не безразличен Ему. Мы дороги Господу, поэтому Он и предупреждает нас. Христианству незнакомо чувство равнодушия. Не возможно, чтобы любящий Господь поставил человека перед выбором не показав ему возможных последствий. Лаже когда мы добровольно избираем то, что в конечном итоге причинит нам вред, Бог не остается безучастным. Он не оставляет нас на произвол, самим «расхлебывать» то, что «заварили».

Напротив, Господь и в таком случае делает со Своей стороны все возможное, чтобы остановить нас. Причем не только, «тихим веянием», но нередко и «резким окриком», а порою через трагические обстоятельства пытается достучаться до нас, чтобы предостеречь и спасти. При этом, последнее слово всегда остается за человеком, он сам волен услышать голос Божий, или затворить свой слух, принять помощь Господа или отвергнуть…

Христианину должна быть чуждой позиция человека с «двоящимися мыслями». Потому что, такие люди с одинаковым рвением обращаются в молитве к Господу и произносят заклинания от порчи и сглаза, примерно посещают церковную службу и сеансы «народных чудотворцев», а настольной книгой, наряду со Священным Писанием, для них являются многообразные пособия по быстрому достижению счастья с минимумом духовных и физических усилий. Среди своих знакомых нередко можно услышать следующие высказывания: «Да что там Библия! Это же плод человеческого ума, тем более многое безвозвратно устарело, а местами вообще сплошная мифология. То ли дело современная духовная литература в своем богатом разнообразии, — вот где мудрость, глубина и синтез всемирной духовности! Ведь эти авторы и о Библии говорят, но и других источников не чуждаются. Вот это по–современному!».

Несколько лет назад, мне довелось проходить печение в кардиологической больнице. Со мною в палате оказались два замечательных человека, преподаватель техникума и пенсионер. Приведу отрывок одной из многочисленных бесед, которые сопровождали нас в свободное от процедур время:

Игорь — А что это у вас за книжечка такая?

Петр — Эта называется — «Знахарь против нечисти», — кстати, сейчас читаю, как предохраниться от сглаза. А у меня еще другая есть, там подробно об этом написано: «Если нальют воду под порог, надо три раза «Отче Наш» прочесть, подуть на воду…

— Владимир (перебивая) - И что поможет что ль?

— Петр — А то, ну подожди, я не досказал: «тряпкой накрыть то место…» и… ах ты, забыл, ну ничего сейчас найду… (открывает тумбочку и начинает искать)

— Игорь — А вам не кажется, что вы это слишком близко к сердцу принимаете? Ведь если каждый день почитывать такую литературу и вправду в каждом явлении подвох будете видеть. Ведь лужа под порогом не обязательно на сглаз указывает, может виновник этого и не человек вовсе…

— Петр (остановился и суеверно к Игорю) - А кто же?

— Игорь — Кошка или собака… (смеются)

— Владимир — А все равно, что–то есть.

— Петр — Да ведь и правда есть — сглаз, порча, всякие непонятные явления — НЛО к примеру. Ведь вот эти книги люди написали, не дураки, наверное, были? Есть, точно тебе говорю, это есть.

— Игорь — Есть страх человека перед непонятными явлениями и мнительность, предшествующая страху. Кстати, расскажу один случай. Дело было в К…. Дяде Васе сказала знакомая, что на нем сглаз. «Да откуда ты знаешь, что я сглажен кума?» — спросил Василий. «Уж я точно знаю, сглазили тебя». Призадумался Василий и пошел домой. Идет и думает, «зарплату три месяца не получаю, жена проходу не дает, мужики четвертной до сих пор не отдали, дети совсем от рук отбились, благо что к родителям в деревню уехали и… Что еще пришло на ум дяде Васе так и осталось неизвестным, так как в следующее мгновение он провалился в открытый канализационный люк. Падая, он сломал себе ключицу. И уже сидя в травмпункте он добавил это происшествие в «копилку сглаза». Загрустил Василий, а через неделю тело у него покрылось сыпью, а позднее в некоторых местах появились даже язвочки. Врачи диагноз не поставили, списав все на нервы. Благо кума на помощь пришла: «Знаю, я одну бабку, точно поможет, снимает сглаз за один сеанс, ну отблагодаришь ее чем–нибудь». В сердце Василия затеплилась надежда, и он пошел к целительнице. Бабка, поколдовав, вынесла вердикт — сглаза больше нет. На радостях дядя Вася отблагодарил бабку полтинничком и пошел домой. «И вот представляете — рассказывает Василий, — через месяц после перелома гипс сняли, зарплату дали (правда, только за два месяца), мужики наконец–то долг отдали, детишки с деревни приехали, по нам с женой соскучились — совсем другие стали. А главное, через некоторое время и сыпь проходить стала. В общем, не обманула бабка»… С другой Стороны меня всегда поражало то, что люди верят в порчу, сглаз, домового, НЛО, а Бога почему–то считают нереальным и книгам подобно вашим доверяют больше, нежели Библии…

— Петр — А у меня есть дома такая, только старинная, настоящая. Там и Псалтирь и Евангелия всякие. А вот на эти книги ты зря нападаешь, в них ведь тоже молитвы есть — «Иисусу сладчайшему», «Отче Наш», «Трехсвятое», — вот выучу все пригодится.

— Владимир — Да зачем тебе это?

— Петр — Да мало ли что… Вот помню года два назад зубы заболели, так вот если бы не жена, умер бы наверное.

— Петр — Жена то причем?

— Владимир — Да она у соседки книжку нашла вроде бы «Снятие порчи» называлась, а там сказано, если зубы одолевать начинают, надо молиться какому–то мученику Антипе Пернамскому или Пергамскому, не помню. Короче говоря, я начал этот текст читать, зубы вроде тогда и отпустили.

— Игорь — А не кажется ли вам, что в этом нет необходимости?

— Петр (с ноткой раздражения) - Много ты понимаешь, это почему же нет необходимости?

— Игорь — Потому что вы воспринимаете молитву, как заклинание, как палочку–выручалочку, подобие «сим–сим откройся», мол прочту молитву, а Бог, вынь да положи, обязан сделать.

— Петр — Ну а как же, зачем же она еще нужна?

— Игорь — Действительно… Но для начала полезно узнать о чем в молитве говорится, а то получится, как пьесе «Песнь Лука», когда женщина у батюшки просила икону для охраны дома, а батюшка по малограмотности своей, дал ей от женских болезней…

— Владимир (смеется) - Ну ты смотри! А она чего?

— Игорь — Да ничего, только дом ее обворовали через несколько дней, так вот и в молитве нужно понимание того, что говорим и к Кому говорим.

Интересно, что в подобных беседах люди чаше всего говорят не из собственного опыта, а со слов кого–либо — «я слышал», «мне говорили», «я читал». Причем данная информация оказывает существенное влияние на человека. Он уже подсознательно готов к тому, что кто–то может его «сглазить», или наслать «порчу», приворожить наконец. А раз так, то понятно и стремление человека обезопасить себя от подобной напасти. Поэтому знахари, маги, целители и сопутствующая литература жизненно важны для такого человека. Иными словами «спрос — рождает предложение». Вся проблема только в том, что человек однажды утратив стремление к духовной разборчивости, не замечает того, кто стоит и за спросом и за предложением. Для христианина ответ ясен, за всем этим стоит диавол, именно он создает этот спрос, используя беду и страх человека, а иногда и просто интерес к таинственному. Затем он отсылает его к целителю, который, будьте уверены, направит его к кому угодно, но только не к Богу и Церкви. Итак, налицо самообман, в который добровольно вовлекает себя современный человек. Против порчи и сглаза — он борется с помощью заклинаний, против диавола с помощью его же слуг. Здесь уместно будет вспомнить замечательный диалог, одного из рассказов Честертона: «Надеюсь, вы не сомневаетесь в опытности нашего эксперта? — Ну что вы! Я верю, что он опытен, и верю, что он ваш». Кто поступает подобным образом, тот лишь умножает суеверие. Потому что один плюс один всегда два. По этой причине позиция Церкви однозначна — христианину не следует идти к тем, кто давая одной рукой, забирает многим большее другой. Нужно категорично сказать тому, кто рекомендует обратиться к подобным книгам, или магам: «Да читайте свои старые сказки — никто вам не мешает; а другим оставьте занятия, свойственные совершеннолетию. Вам ложь — нам истина: разделимся без спору, вам не нужно нашего пая, а мы даром не возьмем вашего». Нельзя «заигрывать» с диаволом, он играет не по правилам, его конечная цель уничтожить нас. Более того, мы всегда оказываемся в роли марионетки. Жизненное «кредо» диавола можно выразить словами Стильтона, героя рассказа Александра Грина, «Зеленая лампа»: «Игрушка… игрушка из живого человека, — самое сладкое кушанье!».

Господь запрещает человеку ходить к таким людям за исцелением. Данное повеление взято из ясных текстов Священного Писания: «Не должен находиться у тебя… прорицатель, гадатель, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых. Ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это» (Втор. 18:10–12, ср.: Дев. 20:6,27). В Новом Завете, это постановление было подтверждено: «Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, соблазны, ереси, ненависть, убийство и тому подобное. Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют» (Гал. 5:19–21).

Причем эту библейскую заповедь Церковь пронесла сквозь века. Так уже в литературном памятнике «Дидахэ» (кон. I века), мы можем прочесть следующее: «Не волхвуй, не изготовляй волшебных снадобий» (Гл. 2:2); «Чадо мое, не гадай по птицам, ибо это ведет к идолослужению, не заговаривай, не счисляй [звезды], не занимайся очищениями, не желай и смотреть на это или слышать. Ибо все это рождает идолопоклонство» (Гл. 3:4); «Путь же смерти таков. Прежде всего, он лукав и исполнен проклятия… идолослужения, волхвования, [изготовления] снадобий» (Гл. 5:1). Согласно одному из правил Даодикийского Собора (IV в.), тем кто служит в Церкви: «Не подобает… быть волшебниками, или обаятелями, или числога–дателями, или астрологами, или делать так называемые предохранилища, которые есть узы душ их. Носящих же их повелели мы извергать из Церкви» (Правило 36). А вот, как предостерегал свою паству святитель Кирилл Иерусалимский: «Не внимай ни учениюзвездочетов, ни птицегаданию, ни предзнаменованиям… даже не слушай о чародеяниях и волшебных наговорах и беззаконейших делах, совершаемых при вызывании мертвых».

У таких «народных умельцев», человек может подцепить не только суеверие, но и отсутствие доверия к Священному Писанию и Церкви. А это, поверьте, чрезвычайно трудно преодолеть впоследствии. Более того, «бело–черный» маг или экстрасенс в лучшем случае может принести временное забвение недуга, но не устранить его. Помню, как в пятнадцать лет я простудился и слег с температурой тридцать девять. Моя матушка пригласила известного целителя, который явился незамедлительно. Проделав одному ему ведомые действия надо мною, он измерил температуру. На мое удивление и радость мамы температура опустилась до отметки тридцать шесть и шесть. Когда я пожаловался на сильную тошноту и головокружение, то услышал ласковое: «Я тебя немного перепитал. Ты поспи, а вечером я поработаю с тобой на расстоянии». После этих любезных слов он ушел, а еще через два часа температура вновь поднялась и вернулась к отметке тридцать девять. Не знаю «работал» ли он со мною на расстоянии, или нет, но еще добрых полторы недели мне пришлось пролежать в постели.

Было бы неверным утверждать, что целители вообще никого не могут поставить на ноги. Кстати, именно на такие случаи исцеления, чаше всего и указывают люди, которые обращаются к ним за помощью. На немой вопрос Церкви, они отвечают: «Но ведь они же исцеляют!». Как все–таки быть с фактом исцеления? К таким случаям выздоровления нужно относится как к факту, имеющему место быть в нашей жизни и все, не больше того. Не надо пытаться чудо выставлять как критерий святости и истинности дара того, кто стоит за этим исцелением. В конце концов и лукавый искусен в чудотворении. Ниже я вернусь к этой мысли, а пока, приведу две, на мой взгляд, интересных, мысли. Первая взята из рассказа Антона Павловича Чехова, — «Лом с мезонином»: «Вчера у нас в деревне произошло чудо. Хромая Пелагея была больна целый год, никакие доктора и лекарства не помогали, а вчера старуха пошептала, и прошло. — Это не важно, — сказал я. Не следует искать чудес только около больных и старух. Разве здоровье не чудо? А сама жизнь?». А вторая принадлежит перу Зинаиды Миркиной: «Мы так привыкли к дару жизни, так привыкли к чуду, что совсем не ощущаем его чудом. Чудо — это что–то необыкновенное, не встречающееся на каждом шагу. Одни в него верят,другие — нет. Но для тех и для других не жизнь есть чудо, а чудо есть в жизни. Жизнь–жизнь, а чудо — это чудо. Идеалисты, материалисты, теисты, атеисты могут сколько угодно спорить о возможности либо невозможности чудес в жизни. Но для истинного религиозного сознания вопрос ставится иначе. Для такого сознания чудо заключается внутри жизни. И чудо жизни есть величайший дар любви. Собственно, чудо, любовь и жизнь есть синонимы. Чудо и любовь суть другие имена жизни». Будем же чаще изумляться бесценному дару жизни. Научимся ответственности за свою жизнь и жизнь наших ближних. Будем стремиться, чтобы удивление постепенно переросло в благодарность Тому, Кто дал нам эту жизнь.

Выше я отметил что, не стоит удивляться чему–то непонятному, пусть чудесному и даже хорошему. Поскольку и бесы обладают сверхъестественными способностями. В Священном Писании содержатся множество подобных примеров. В частности пример египетских жрецов, которые могли творить некоторые чудеса перед фараоном и Моисеем (Исх. 7:8–12). Но здесь есть одно «но». Чудо не должно исчерпываться «удивлением», или даже восстановлением здоровья. По меткому замечанию Павла Флоренского: «Чудо не заключается в факте». С церковной точки зрения чудо — это то, что в конечном итоге соединяет нас с Богом…

Целителям кажется, что они автономны, абсолютно свободны в своих действиях, но это далеко не так. Здесь уместно будет привести слова Честертона: «Конечно, они считают, что их вера лечит все болезни тела.

— А лечит ли она единственную болезнь духа? — серьезно и взволнованно спросил о. Браун.

— Что же это за болезнь, — улыбнулся Фламбо.

— Уверенность в собственном здоровье, — ответил священник».

Беда таких чудотворцев заключается именно в этой «уверенности

в собственном здоровье». Понятие греха у них, либо вообще отсутствует, либо размыто до неузнаваемости. Причем по одной единственной причине — отсутствие в их жизни Личности Бога. А раз «нет Бога, то все позволено». «Не обретя Бога, — замечает диакон Андрей Кураев, — они обожествили то, что оказалось у них под рукой: самих себя и материю». Человек, впавший в самолюбование и убежденный в собственной исключительности, не нуждается в Господе. Поэтому не стоит удивляться призывам к духовным ценностям, а порою даже к молитве, без Личности Живого Бога.

Христос Спаситель однажды сказал: «По плодам их узнаете их» (Мф. 7:16). Не, по словам, не по тем чудесам и исцелениям, которые они будут совершать, а по тому, как эти целители будут являть в своей жизни Господа. По тому, чьим именем они будут творить эти исцеления. Наконец, по тому, к кому направят они людей после исцеления.

. Но существует ли на самом деле сила примет, порча, сглаз и подобные им напасти? И да, и нет. С одной стороны, не существует того, о чем чаще всего мы слышим, или читаем. Это те истории, которые на самом деле являются народными байками. У марийцев, бытовало поверье, что беременной женщине, после обеда надо выходить из–за стола в ту сторону, откуда пришла за стол. «Если же выйдет, обходя стол вокруг, то родит двойню». В России считается, что «приворожить» можно с помощью снеди (праздничной «заедки»), предметов рукоделия, и особым заговором.

А вот, еще известные всем приметы: «понедельник — день тяжелый», «число тринадцать — несчастливое», «черная кошка дорогу перебежала — жди беды», нельзя класть ключи на стол — «денег не будет». Есть еще анекдотичнее, мужчина изменяет женщине и проникновенным голосом говорит ей о том, что его «приворожили», «ничего не могу с собой поделать — тянет меня это дело». Или, муж измотан, ломает голову, над тем, как найти средства для удовлетворения безграничных желаний супруги. Жена же, в свою очередь, считает, что все финансовые трудности из–за того, что «мужа сглазили». Существуют еще множество примет, поверий и т. п. Необходимо помнить, что не смотря на всеобщую греховность человечества, Господь обезопасил человека своеобразным духовным иммунитетом. Который может либо развиваться, либо чахнуть. Было бы слишком просто, если человека, можно было погубить с помощью «земли с кладбища», или очередного заговора.

С другой стороны, существует реальная опасность для каждого из нас, — это тот грех, которым мы больны. Каждый своим, любимым. Гордость, тщеславие, зависть, лень, ненависть, злословие ближнего, неверность, лицемерие, сребролюбие, ложь — да и сколько их, этих проявлений греховной болезни?! Лиавол стремится приложить все усилия, чтобы человек больше обращал свое внимание на проблемы физического здоровья и меньше всего задумывался о духовном.

С какой готовностью многие люди сегодня поговорят о сглазе, порче или астрологическом прогнозе, вдобавок посетуют на болячки и как им неприятно будет говорить о том, что в действительности разъедает собственную душу. О том, что из–за зависти мы начинаем ненавидеть своих знакомых, причем даже готовы убрать их со своего пути любыми средствами (или хотя бы сделать невыносимой их жизнь). О лжи, составляющей наше второе я. О нашей самоуверенности и упрямстве, которые еще не раз больно ранят ближнего. О том страшном, внутреннем чувстве одиночества, так хорошо знакомом каждому из нас.

Так вот вслед за этим, если мы не обращаем внимание на симптомы духовной болезни, нам придется столкнуться с настоящей болезнью тела или духа. Столкнуться с реальным злом. Которое, действительно овладев нами, станет господином нашего тела и разума. И тогда, такому человеку «небо с овчинку покажется»…

Какой же выход предлагает Церковь? Для нас важно помнить, что внутренняя пустота, ужасающая бездонность, может быть заполнена только Богом. «Христианство — пишет Достоевский, — есть доказательство того, что в человеке может вместиться Бог». Только Господь может «лишить» нас этого удушающего чувства одиночества. Причем неожиданно, тогда когда мы, обессилив от борьбы с собою и окружающей суетой, опускаем руки, сознавая, что не под силу нам подняться и вот в такой момент нас настигает Господь…

Ну а если мы все–таки оказались под властью зла, не надо отчаиваться, для Бога нет ничего не возможного. Вот те советы, которые дает Церковь человеку, чтобы предостеречь его от соблазна обратиться к «целителям»:

Нельзя бороться со злом своими силами, или методами зла: «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (Рим. 12:21). Тем самым мы только увеличиваем свою зависимость от бесовских сил.

«Целитель», в большинстве случаев убирает только симптом болезни, лечит следствие, но не причину.

Болезнь или неприятности не всегда являются следствием греха человека (классический библейский пример нам дан в образе Иова многострадального).

С другой стороны, человек «пожинает посеянное», и здесь уже не надо возлагать вину на «сглаз» или «порчу»: «Безрассудные страдали за беззаконные пути свои и за неправды свои» (Пс. 106:17).

Молитва — не заклинание. Имя Божие — не амулет, необходимо быть осторожными в обращении со святым. (Печальный пример тому случай произошедший с Симоном Волхвом Деяния 8 глава).

Если вы слышите, что тот, или иной «целитель» от Бога и исцеляет Божьей силой, не торопитесь верить слышанному. Помните слова Христовы: «По плодам их, узнаете их» (Мф. 7:16).

Когда стало «плохо», обратитесь к Господу в молитве: «Воззови ко Мне — и Я отвечу тебе, покажу тебе великое и недоступное, чего ты не знаешь» (Иер. 33:3). И просите заступнических молитв за вас и ваших близких: «молитесь друг за друга, чтобы исцелиться: много может усиленная молитва праведного» (Иак. 5:16).

В своей жизни мы никогда не сможем избежать этого «натиска зла», но мы всегда сможем противостать ему. Не своими силами. А, обратившись к Тому, Кто всегда рядом с нами и готов помочь. К Тому, Кто верит в нас и с надеждой всматривается в человеческое сердце, желая увидеть отклик. А этот отклик, уже и есть начало подлинной веры…

СМЫСЛ И ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ БОГОСЛОВИЯ В ПРАВОСЛАВНОЙ ТРАДИЦИИ

[70]

В пьесе Антона Павловича Чехова «Иванов», главный герой Николай Алексеевич с болью в голосе произносит следующие слова: «Еще года нет, как я был здоров и селен, был бодр, неутомим, горяч, работал этими самыми руками, говорил так, что трогал до слез даже невежд, умел плакать, когда видел горе, возмущался когда встречал зло. Я знал, что такое вдохновение, знал прелесть и поэзию тихих ночей, когда от зари до зари сидишь за рабочим столом или тешишь свой ум мечтами. Я веровал, я в будущее глядел как в глаза родной матери… А теперь, о, Боже мой! Утомился, не верю, в безделье провожу дни и ночи. Не слушаются ни мозг, ни руки, ни ноги… Ничего я не жду, ничего не жаль, душа дрожит перед завтрашним днем… Вы выбирайте себе что–нибудь заурядное, серенькое, без ярких красок, без лишних звуков. Вообще всю жизнь сделайте по шаблону. Чем серее и монотоннее фон, тем лучше».

Наверное, подобный душевный раздрай знаком каждому из нас. Бывает, что сердце горит, ум горит, хочется сделать что–то большое и доброе. А потом вдруг все исчезает. Под давлением среды. Когда окружающие с жизненным опытом, устав от нереализованности, с постной фарисейской физиономией больно ранят нас фразами: «Да кому все это нужно!»; «Невозможно все знать в жизни!»; «Все равно все это не пригодится!»; «Тебя не поймут! Превратно истолкуют! Себе же хуже сделаешь!»; «Зачем против течения плыть?!»; «В чужой монастырь со своим уставом не приходят!». Сколько раз в своей жизни мы слышим такие или подобные слова. Чаще с этим приходится сталкиваться вам, воспитанникам духовной школы. Где есть горение на первом курсе и устало–опытное равнодушие с большой допей цинизма на четвертом.

В таком внутреннем, семинарском хаосе мечты и разочарования, важно не потерять главного — не потерять Бога. Поскольку именно Он является для христианина всем, а все что Господь дает нам в этой жизни, это просто знаки внимания своим детям. Главное — Он Сам, все остальное — естественное следствие наших отношений.

И вот здесь мне хотелось бы предложить вопросы, которые введут нас в тему сегодняшнего доклада: Что такое богословие? Что подразумевается под ученой степенью бакалавр богословия? Где в этом столь высоком и вместе с тем необычном звании ключевое слово? Может быть, первое звание, изменяемое в процессе академического роста с бакалавра на более уважаемые магистр и доктор? Или второе, которое остается неизменным спутником первого? В зависимости от акцента становится понятной и наша позиция в отношении смысла и предназначения богословия.

Большинством богословие воспринимается как некая сумма знаний, которая служит инструментарием для исследования и объяснения духовных предметов. Примечательно то, что эти предметы рассматриваются только в контексте известных реалий и признаков. В особенности, когда речь заходит о краеугольном камне богословия, который опознается в самом его названии — о Боге. Вот как об этом писал Лев Шестов: «Каждый раз, когда разум брался доказывать бытие Божие, — он первым условием ставил готовность Бога подчиниться предписываемым Ему разумом основным «принципам». Бог доказанный, какими бы предикатами — и всемогущества и всеведения, и всеблагости — не наделял Его разум, уже был Бог по милости разума».

Хотя богословие и начинается с соприкосновения с тайной, тем не менее, оно пытается освободиться от всякого рода непонимания. Здесь срабатывает принцип — «понятное мы принимаем, а что сверх того, то от лукавого». Но в таком случае сам процесс познания приобретает схоластичный привкус. И такое знание, в смысле его академичности, не дает нам тишины душевной. Скорее утомляет, а порою даже пугает нашу ограниченность. «Людям не нужны вечность и беспредельность, люди ищут ограниченности». К сожалению, эти слова нередко можно адресовать и к нам, к богословам. Мы ищем и творим в строго отведенной территории. И только по известным и получившим одобрение правилам. Нестандартность становится чуждой общепринятому шаблону. Казалось бы, именно здесь должен быть необозримый простор для духовного роста и познания. И слово «запрет» впору бы заменить на «благоговейное умолчание перед неведомым». Ведь истина по удачному высказыванию Шестова «рождается в глубочайшей тайне и одиночестве. Она не только не требует, она не допускает присутствия посторонних. Поэтому она не выносит доказательств, и больше всего боится того, чем живут обыкновенные эмпирические истины, признания человеческого и окончательной санкции». Но ведь беда, избегая запретов и ища свободы мы поставили запрет во главу угла. Поэтому все, что находится за гранью санкционированности является непопулярным и даже опасным. Прямо таки синдром «человека в футляре», который по всякому для него непонятному случаю любил говорить: «Оно, конечно, так–то так, все это прекрасно, да как бы чего не вышло». Поэтому и не модно нынче говорить просто о сложном, а наоборот, чем сложней тем достоверней. Вспомните слова чеховского героя барона Тузенбаха: «Какие пустяки, какие глупые мелочи иногда приобретают в жизни значение вдруг, ни с того ни с сего. По–прежнему смеешься над ними, считаешь пустяками и все же идешь и чувствуешь, что у тебя нет сил остановиться».

Конечно же, человек не только созерцает и сопереживает, но и мыслит, раскрывая себя в слове и в действии. И в этом смысле справедливо звучат слова протоиерея Александра Меня: «отказ от понятий и слов идет против человеческой природы, против потребности людей осмыслить жизнь и опыт». Несомненно, нужна определенная форма, выполняющая функцию хранилища содержания. Важен баланс. В противном случае будут утеряны оба. Подобная ситуация красиво описана Достоевским: «несут сосуд с драгоценной жидкостью, все падают ниц, се целуют и обожают сосуд, заключающий эту драгоценную живящую всех влагу, и вот вдруг встают люди и начинают кричать: «Слепцы! Чего вы сосуд целуете: дорога лишь живительная влага, в нем заключающаяся, дорого содержимое, а вы целуете стекло — идолопоклонники… забываете про драгоценное содержание! Бросьте сосуд, разбейте его, обожайте лишь живящую влагу, а не стекло!». И вот разбивается сосуд, и живящая влага, драгоценное содержимое, разливается по земле. Чтобы что–нибудь спасти, что уцелело в разбитых черепках, начинают кричать, что надо скорее новый сосуд, начинают спорить, как и из чего сделать. Спор начинается уже с самого начала и тотчас же, с самых первых слов, спор уходит в букву. Этой букве они готовы поклониться еще больше чем прежней. Спор ожесточается, люди распадаются на враждебные между собой кучки, и каждая кучка уносит для себя по несколько капель остающейся драгоценной влаги в своих особенных разнокалиберных, отовсюду набранных чашках, и уже не сообщаться впредь с другими кучками. Каждый своей чашкою хочет спастись». Так, проявляет себя извечный конфликт между формой и содержанием в христианском богословии. Мне хочется перейти непосредственно к теме моего доклада.

В наше время, главная задача православного богословия как раз заключается в том, чтобы освободиться от ложного содержания и громоздкой формы. Вот как об этом пишет Иоанн Мейендорф: «первоочередная задача состоит в том, чтобы истинно осмыслить и заново открыть роль единого святого Предания Церкви в отличие от лжеабсолютных и человеческих преданий… Высвободить священное Предание из человеческих, стремящихся его монополизировать, есть по существу непременное условие его сохранения».

Как известно, родоначальником христианской систематики традиционно считаются александрийцы Климент Александрийский и Ориген. Еще один важный момент, который хочется отметить, это то, что само слово «богословие» в Священном Писании просто отсутствует. Это не библейское понятие. «Потребность богословствовать в Церкви, — отмечает в своем докладе священник Георгий Чистяков, — возникла, прежде всего, из внутреннего почина, из потребности внутренней духовной жизни, из необходимости ее». Конечно же, существует еще целый ряд причин возникновения богословия, здесьи зашита веры от еретиков, и созданная система оглашения взрослых, и школы по подготовки катехизаторов и многие другие.

Что такое богословие с православной точки зрения? По справедливой мысли профессора Афинского Университета Афанасия Деликостопулоса: «Богословие — это слово об открывшемся Боге; оно говорит о Нем и происходит прежде всего от Него». Эпоха учителей древней Церкви нередко именуется как «богословие на коленях». И, наверное, это не случайно. Евагрий Понтийский, опознавал суть богословия в молитве: «тот, кто богослов, воистину молится, и тот, кто молится, воистину богослов». А отсюда и постоянное молитвенное состояние, когда люди, имеющие все необходимое для создания формы, преклонялись перед непостижимой разуму Божественной Тайной. И начинали свой поиск с покаяния. Становится понятным и высказывание святителя Григория Назианзина: «бого–словствовать надо только как грешник, не как Аристотель». Такой подход к постижению Откровения, удачно определен иеромонахом Илларионом (Алфеевым) как «экзегезис через опыт». И действительно в многочисленных высказываниях учителей и отцов эпохи неразделенной Церкви мы можем найти подобные мысли. В частности, Марк Подвижник писал: «Смиренномудрый и упражняющийся в духовном делании, читая Божественное Писание, будет относить все к себе, а не к другим… Слова Божественного Писания читай делами и не многословь, тщеславясь одним простым (буквальным) пониманием».

Владимир Лосский указывает на важную особенность православного понимания того, что есть богословие: «В известном смысле всякое богословие мистично, поскольку оно являет Божественную тайну, данную Откровением… Восточное предание никогда не проводило резкого различия между мистикой и богословием, между личным опытом познания Божественных тайн и догматами, утвержденными Церковью». Эту мысль можно развить цитатой протопресвитера Александра Шмемана: «Христианство не было учением, оно было узнаванием факта, которого люди раньше не знали… Откровение является специальной сферой богословия; назначение богословия — раскрыть это Откровение».

Бог не обращает внимания человека на отвлеченные идеи о Себе, на те концепции, к которым в повседневной жизни личность остается абсолютно безразлична. Господь не дает нам такое откровение о Себе, постижение которого находится в компетенции одного разума. Дух Божий касается не поверхности человека, но его сердца. Он дарует не «что–то», но Себя самого, как меру, до которой призвана, дорасти человеческая личность. Вот почему для человека, по слову преподобного Максима Исповедника: «важнее быть, чем знать». Быть тем, кем был сотворен человек, и тем, к чему он был призван, а именно образом Божиим.

Наверное, не будет ошибкой сказать, что такое понимание богословия сохранилось в Православной Церкви и по сей день. «Я бы прямо сказал, — пишет священник Александр Ельчанинов, — если нашему грешному уму какая–либо богословская истина кажется логичной, симметричной и т. п., значит она не истинна: и я предпочитаю оставаться при евангельских абсурдах, чем с философскими композициями, которые тем подозрительнее, чем они красивее. Твердые и отчетливые линии имеют только мертвые тела и умершие мысли. Всякое определение, фиксация в наших человеческих планах — ограничивает, замораживает это дыхание жизни и всегда неполно, случайно и потому неверно». Богословие, прежде всего глубина живой встречи в молитвенном предстоянии пред Богом. Это, конечно же, ни в коей мере не умаляет значение поиска и выработки языка для описания предметов духовного порядка. Но при всем этом разум также должен отчетливо видеть определенный предел своей компетенции. Очень хорошо об этом говорит католический богослов Жан Ланиелу: «познание Бога есть одновременно и дело разума и оно же ставит разум под вопрос. В данном случае ничто не может быть более разумным, чем непризнание разума. Разум есть необходимое средство этого познания в той мере, в какой Он не позволяет помещать Бога там, где Его нет». Еще более удачно, но в лаконичной форме об этом пишет протопресвитер Иоанн Мейендорф: «Богословие в одно и то же время и созерцание Бога, и выражение невыразимого». Вот она золотая середина во всякой попытке определить суть и предназначение богословия. Необходимо только помнить, что это не просто наука, которая стремится дать ответ на любой вопрос. Скорее богословие призвано ставить вопрос перед человеком, ищущим Бога. Архимандрит Киприан (Керн) пишет: «Если богословствующая мысль и призвана не бояться вопрошать и думать, если она не должна укрываться от волнующих и трудных проблем, то все же у какого–топредела она должна смириться перед непостижным, должна преклониться перед закрываемой ангельскими крыльями тайной и умолкнуть».

В завершении своего доклада, приведу еще одну цитату Владимира Лосского: «Богослов не ищет Бога, как ищут какой–либо предмет, но Бог Сам овладевает богословом, как может овладевать нами чья–то личность… Бог первый нашел его, именно потому, что Бог, так сказать, вышел ему навстречу в Своем Откровении, для богослова оказывается возможным искать Бога, как ищем мы всем своим существом, следовательно и своим умом, чьего–либо присутствия. Бог богословия — это «Ты», это живой Бог Библии. Конечно это Абсолют, но Абсолют личностный, которому мы говорим «Ты» в молитве».

Итак, богословие есть поиск, успех которого достигается в процессе сотворчества с Объектом своего познания. С Тем, Кто желает приоткрыть то, что сокрыто от человеческого ока. Кто готов ответить нам на стремление пытливого ума и искренний порыв чистого сердца. Дай Бог, чтобы мы никогда не боялись вступать на этот многотрудный, спасительный поиск Господа. И дай то Бог, чтобы каждый из нас оказался найденным Господом.

ОБРАЗ АДА И АДСКИХ МУЧЕНИЙ В ХРИСТИАНСКИХ АПОКРИФАХ II–V ВЕКОВ

[91]

Позвольте сказать несколько слов о границах моего сообщения. В сообщении я затрону следующие апокрифические писания: «Апокалипсис Петра», «Апокалипсис Павла» и «Откровение Пресвятой Богородицы». /Данный выбор не случаен, поскольку именно названные апокрифы в разное время становились своего рода богословскими бестселлерами. Апокрифические апокалипсисы оказали существенное влияние на «народные представления» об аде и адских муках христиан эпохи древней Церкви. И по сей день, в ортодоксальных Церквах мы встречаем широко распространенные идеи и образы, берущие свое начало в апокрифической литературе. Кроме того, подобные образы ада и описание адских мучений мы можемвстретить и в более поздний период истории христианской Церкви. Особое место эта тема занимает в православной литературе, такой как «Творения Отцов Церкви», «Четьи–Минеи», «Жития Святых», «Пролог», разного рода «Патериках» (особенно «Скитского Патерика»), а также в многочисленных изданиях по догматике и популярных богословских трудах. Хотя, православные богословы в этой теме всегда оставляли себе место для ошибки. Вот как об этом писал святитель Григорий Богослов: «Философствуй мне о мире и мирах… о Воскресение, Суде, воздаянии, страданиях Христовых, ибо в таких предметах и достигать цели не бесполезно и ошибаться безопасно». Насколько небезопасным оказались ошибки тех или иных богословов и учителей Православной Церкви судить Господу, а я предлагаю перейти к рассмотрению темы вынесенной в заглавие моего сообщения.

Во II веке по Р. Х., появляется апокриф «Апокалипсис Петра». В нем описаны многочисленные адские муки, которым подвержены грешники. Некоторые из них «подвешены за язык». Женщины, которые наряжались в земной жизни для прелюбодеяния: «подвешены за волосы над кипящим илом». А мужчины, которые прелюбодействовали: «были подвешены за ноги, и головы их были в иле». Находится в аду и ущелье «полное ядовитых червей, и мучимые ими, извиваются в муках». «Вблизи этого места увидел я другое ущелье, в который сбегали гной и нечистоты мучимых, и становились они там озером. И сидели там женщины, которым гной доходил до шеи… А другие мужчины и женщины стояли [по воле ангела гнева Эсраила] до середины своего тела в пламени, и были бросаемы в мрачное место и бичуемы злыми духами, и внутренности их пожирались червями неусыпными… И были рядом с ними иные… которые кусали свои губы, и мучили их и огненным железом сжигали им глаза». «Другие мужи и женщины, которых сбрасывали с высокого обрыва, падали вниз, после чего мучители вновь заставляли их подниматься наверх, а затем вновь сбрасывали их вниз, и не было им отдохновения от этой муки». Причем подобные мучения встречаются в аду повсеместно. Так в другом месте автор апокрифа видел: «мужчин и женщин, которые катятся там вниз, в ужасное место. И, упав в бушующее пламя, поднимаются они вверх и вновь падают вниз». Здесь можно увидеть сходство с муками в греческом аиде. Людей истязают в аду и птицы. — «Казнятся они болью, подвешиванием и множеством ран, кои наносят им плотоядные птицы». Есть и такие «которые беспрестанно откусывают себе языки и в то же время терпят муку от огня вечного». Более того, в аду есть ответственные ангелы, являющиеся специалистами по мучениям. Ангел гнева — Эсраил. Злой ангел — Темелух, который согласно другому раннехристианскому апокрифу «Апокалипсис Павла»: «не знает милости». Существует еще ангел Тартарух, казнящий грешников «еще с большими муками».

Надо отметить важную деталь, апокриф «Апокалипсис Петра», до времени формирования канона Нового Завета, признавался многими христианами подлинным творением апостола Петра. С другой стороны, уже церковный историк Евсевий Кесарийский считал, что: «К подложным относятся: «Деяния Павла», книга под названием «Пастырь», «Апокалипсис Петра»». Тем не менее, можно с уверенностью заявить о том, что апокриф «Откровение Петра», наряду с другими подобными произведениями является источником тех идей об аде и адских муках, которые впоследствии получили широкое распространение в среде христиан.

В конце IV века, появляется еще одно апокрифическое произведение «Откровение Павла». Описание нестерпимых адских мучений, в нем созвучно с «Откровением Петра». Хотя в апокрифе «Откровение Павла», встречается описание и иных адских мучений. «И увидел я реку, всю в водоворотах, и многое множество мужчин и женщин, ввергнутых в нее одни до колен, другие до пупа, многие же по самое темя». Кроме этого, в данном апокрифе более подробно описаны ангелы ответственные за адские мучения. Так, уже упомянутый ангел Темелух, изображается с железным предметом в руке, которым он извлекает внутренности одного старика (в земной жизни пресвитера) через рот. Далее повествуется о четверке ангелов, которые дружно донесли еще одного старика (в земной жизни епископа) до огненной реки, затем они «ввергли его в реку огненную по пояс, и жестоко жгли его молниями». Наконец, еще упоминается об «адском шашлыке»: «И видел я жен, одетых в белые одежды, слепых, насаженных на вертела огненные, и ангел не знающий пощады бичевал их».

В средние века широкое распространение получил апокриф «Откровение Пресвятой Богородицы о наказаниях», более известный на Руси как «Хождение Богородицы по мукам». Как раз об этом апокрифе упоминает Иван Карамазов в романе Федора Михайловича Достоевского «Братья Карамазовы». Греческий текст апокрифа большинство исследователей относят к IV–V векам. А вот славянский перевод этого сочинения на Руси был известен приблизительно с XI–XII веков. Данный апокриф содержит в себе богатое описание адских мучений, которые якобы были показаны богородице архистратигом Михаилом и другими ангелами. Какие же мучения «увидела», там богородица? Прежде всего, видела она там огненную реку «и было в ней множество мужчин и женщин, одни — до пояса, другие до горла, иные же — до темени». За что же такое наказание постигло их? «Это те, кто проклят был отцом и матерью… кто блудом себя запятнали… кто ел мясо человеческое… кто клянулись силою Креста Господня ложно». Далее повествуется о человеке «подвешенного за ноги, и черви пожирали его», а еще «женщину, подвешенную за оба уха, и всякие звери выходили изо рта ее и пожирали ее. В другом месте находится «железное дерево, с железными ветвями, и весело на них множество мужчин и женщин на языках своих». Священники терпят следующие кары: «они висят на двадцати ногтях, и огонь исходит из голов их». А вот каким мукам подвергнуты руководители Церкви, епископы и патриархи: «они висят в огне, и пожирает их червь неусыпный».Женам священнослужителям в аду тоже не сладко: «И узрела я женщин, подвешенных за концы ногтей их, и пламя огненное выходило из уст их, и сжигало их… Это, жены пресвитеров, кои мужей своих не почитали, но после смерти их замуж выходили».

Как видно во всех приведенных апокрифах встречается на удивление одинаковое описание адских мучений. И дело даже не в том, что чуждые библейскому пониманию идеи содержатся в апокрифах. Настоящая беда в том, что эти идеи постепенно проникают в христианское вероучение. И сегодня многие богословы пытаются отделить ветхозаветное понимание термина шеол от новозаветного гадес. Или интерпретировать эти понятия, заведомо облекая их в соответствующий вероучительный контекст, окрашенный мотивами апокрифических сказаний.

К ВОПРОСУ О ДУХОВНОСТИ И ЕЕ СУЩНОСТИ В ОПЫТЕ САМООПРЕДЕЛЕНИЯ АДВЕНТИЗМА В РОССИИ

[106]