«Что мешает современному человеку остаться в Церкви?»

[2]

Юлия Уткина: Сегодняшняя телепрограмма целиком посвящена ответам на вопросы наших телезрителей. В одной из наших программ мы говорили о христианском понимании Церкви. И тогда мы остановились на том, что для человека в наше время не так сложно прийти в Церковь. Главная трудность заключается в неспособности оставаться христианином в повседневной жизни. Что является камнем преткновения для современного человека в его нежелании быть частью Церкви? Что останавливает от постоянной духовной жизни? Мы собрали те причины, из–за которых некоторые из наших телезрителей не желают ходить в Церковь. Вот, к примеру, фраза из письма: «Я не верю в Бога. Я верю в человека». Что Церковь может ответить такому человеку?

Игорь Малин: Не всегда человек верующий верит в Бога, а человек неверующий не верит в Него. Мы, наверное, не встретим ни одного человека, который хотя бы один раз в жизни не обращался к Богу за помощью, или наоборот не сетовал на Бога за Его несправедливое, с человеческой точки зрения, молчание. Если человек действительно верит в человека, то до веры в Бога «рукой подать». Потому что христианство, прежде всего, как ни странно, несет веру в человека. С другой стороны, телезритель, который написал о своей вере в человека, на мой взгляд, немного лукавит. Что значит его вера в человека? В чем она себя проявляет? В христианстве вера в человека заключается в активном доверии к человеку. Вере в то, что если сегодня человек споткнулся, то это еще не конец всему тому доброму что в нем есть. И я, как христианин, верю в то, что у него есть шанс подняться и исправится на добро. И моя ответственность, как христианина, заключается именно в предоставлении этой возможности для исправления. Если же я ставлю крест на этом человеке и говорю: «я с ним не только не буду общаться и помогать, но и другим расскажу о его падении», то какая же это вера в человека? Но если мы готовы откликнуться и поспешить на помощь упавшему, то вот это в христианском понимании и называется верой в человека. И если это есть в нас мы на полпути к подлинной вере в Бога. И еще, без веры в Бога нельзя по настоящему любить человека, и, наоборот, без доверия к ближнему не сможешь поверить в Господа.

Ю. У.: Один из наших телезрителей пишет: «У меня в жизни все хорошо. Я всегда ко всем людям отношусь с лучшей стороны. Никого не обижаю. В Церковь не хожу, потому что там постоянно говорят о том, что Господь наказывает за непослушание и грехи. А я не хочу, чтобы меня кто–то наказывал. Пусть уж все будет, как есть. За что Бог наказывает людей?».

И. М.: Здесь сразу несколько интересных тем, которые поднимает автор письма. Во–первых, чаще всего человек сам себя наказывает и в том нет вины Божьей. Апостол Павел пишет об этом в Послании к Галатам: «Что посеет человек, то и пожнет». Во–вторых, кто вам сказал, что в Церкви говорят только о наказании? В Церкви чаше всего говорят о Любви Божьей к каждому, верующему и неверующему, счастливому и несчастному. В этом суть Евангелия: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного». Отдал ради того, чтобы мы с вами могли жить. Именно такой Бог, Бог Любящий и Сострадающий ожидает вас в Церкви.

Телезритель говорит: «у меня все хорошо». Мне кажется, что это просто еще одна дежурная фраза. Если бы у него было все хорошо, то он был уже в Царствии Божьем, как Енох, который ходил перед Богом, а затем Господь взял его к Себе. У него действительно все было хорошо: и с самим собой, и с ближним, и с Богом. Он уже здесь на земле жил вечной жизнью.

И еще, вот эти слова «я никого не обижаю и отношусь ко всем хорошо». Наверное, мы все про себя можем всегда сказать нечто подобное. Но так ли это на самом деле? Мне может казаться, что я поступаю правильно, а человеку рядом со мной почему–то становится больно от моей правильности. По какому критерию человек определяет, что такое хорошо и что такое плохо? По внутреннему ощущению и культурному окружению? Но ведь у каждого человека свои критерии нравственности. Я помню одного человека, который, изменяя своей жене, объяснял свою неверность следующим образом: «Я своей жене не изменяю. Я просто хожу на сторону, чтобы удовлетворить свои потребности. Но жену я свою очень люблю, и никогда не сделаю ей больно. Я даже говорю тем женщинам, с которыми встречаюсь, особенно замужним: «Что же вы делаете? У вас семья, дети, а вам бы все погулять»». Я его спросил: «А если бы ваша жена однажды решила просто удовлетворить свои потребности с другим мужчиной?». И он мне правдиво ответил: «Я бы ей голову оторвал». Вот вам и пример, когда человеку кажется, что он не делает больно своему близкому, а просто получает удовольствие от жизни.

Ю. У.: А как с этим обстоит дело в жизни христианина?

И. М.: Христианин не выдумывает собственных нравственных критериев. Он поступает в соответствии с Христовой заповедью: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Более того, в Церкви человек учится видеть себя, так как нас видит Господь. И такое видение самого себя делает человека менее требовательным по отношению к слабостям ближнего. А, кроме того, в Церкви христианин учится обращать взор на Господа, а не на человеческие недостатки. Иначе, если начать копаться в своем, или, что еще хуже, в чужом грязном белье, можно ведь испачкаться и долго не отмыться. Епископ Илларион (Алфеев) в одной из своих проповедей справедливо замечает: «Церковь дает нам возможность сосредоточиться не на себе самих, а на Боге. Господь дает нам новые силы для того, чтобы мы духовно возрастали, все меньше вспоминали о земле, все больше обращались к небу».

Ю. У.: Один из наших телезрителей пишет: «Я не достаточно хорош перед Богом, чтобы прийти в Церковь. Слишком много во мне таких вещей, от которых я очень страдаю». Что можно посоветовать такому человеку?

И. М.: С духовной точки зрения в вас присутствует крепкая гордость, правда хорошо замаскированная. Вы говорите: «Я не достаточно хорош, значит, я чрезвычайно плох по сравнению с другими. Я слишком плохой, чтобы Бог меня простил». А это и есть духовная гордыня. Один из подвижников Церкви говорил: «Когда я надеваю красивую, богатую одежду, гордость охватывает меня. Но когда я надеваю нищенские лохмотья, то горжусь еще больше». Грех, маскируясь, не меняется по своей сути. На ваш грех всегда найдется больший грех другого человека. Любой грех одинаково опасен для человека. С церковной точки зрения, не важно лжет человек, крадет или убивает. И убийца, и вор, и лжец одинаково идут в противоположном направлении от вечности. Идут к пропасти. Все дело в скорости, с которой они приближаются к собственной погибели.

Ю. У.: Одна из телезрительниц написала нам следующие строки: «У меня нет времени для Бога и Церкви. Я очень много работаю. Вот разберусь с делами тогда, может быть и приду».

И. М.: У нас всегда находится время для сериалов, долгих телефонных разговоров, сплетен и просто для безделья. Но так сложно найти время для чего–то главного. Вот если мы заболеем у нас появляется время, чтобы заняться своим здоровьем. Но если мы не больны, то просто так, ради профилактики, нас не загонишь в поликлинику. Конечно, это еще обусловлено и нашей культурой. В России мы все живем по пословице: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится».

Человек, говорящий о недостатке времени для Бога — говорит, что он не серьезно относится к своей жизни и жизни своих близких. Когда беда войдет в нашу жизнь, мы сразу же устремимся к Богу, и обратимся за молитвенной поддержкой в Церковь. В этот момент мы начинаем понимать, что «без Бога не до порога». Грустно сознавать, что Бог нам чаще всего нужен по случаю. Как палочка–выручалочка. Но тогда почему мы удивляемся Божьему молчанию? Ведь Господь ожидает от нас открытости и любви, хотя продолжает одинаково любить и верующих и неверующих.

Я не поверю, что у человека нет времени утром произнести несколько молитвенных прошений о защите своей семьи, а вечером поблагодарить Господа за охрану жизни. Аварии, несчастные случаи, насилие ежедневно происходит с кем–то, а мы считаем, что это естественное положение дел, что нас сегодня беда не коснулась. И мы не благодарим Господа за еще один прожитый день. А Господь не просит все наше время для Себя. Несколько минут для молитвы ежедневно, несколько часов для посещения богослужения еженедельно разве это так много для нас? Неужели несколько часов в неделю это слишком много для Того, от Кого зависит наша жизнь и жизнь близких нам людей?

Ю. У.: Да, действительно, сила противоположная Богу создает все условия для того, чтобы лишить нас времени общения с Богом. Еще один вопрос: «Я беспокоюсь о своих детях, так как они сейчас в таком возрасте, когда им нужно больше моего внимания. Кто будет о них заботиться и готовить, если я буду ходить в Церковь?».

И. М.: Если человек переступает церковный порог, у него появляется реальная возможность положительно влиять на жизнь своих родных и близких. Молиться за них, предоставив их жизнь Богу. По слову апостола Павла: «если Бог за нас, кто против нас».

Ю. У.: «Как мне заинтересовать мою знакомою девушку, показав ей важность веры. Она студентка, ей девятнадцать лет. Как ее заинтересовать такую молодую?»

И. М.: «Такую молодую», может заинтересовать такой же молодой человек, как и сама эта девушка. Для молодого человека психологически важно увидеть таких же, как он. Явить живой образ Христов молодежи — одна из основных задач Церкви. Печально сознавать, что Церковь со временем превращается в общество «тех, кому за 60». И еще, человек приходит в Церковь и уходит из Церкви чаше всего из–за человека. Станьте христианином по–настоящему, молитесь за вашу знакомую девушку, и вы обязательно увидите перемены в ней.

Ю. У.: Еще одно письмо: «В Церкви, люди ничем не отличаются от мирских людей. Они превозносятся один над другим. Человек, который приходит в Церковь первый раз не находит там для себя поддержки. Священнослужители тоже постоянно чем–то заняты, их речь очень специфична, поэтому их сложно понять. В себе не вижу никаких изменений. Зачем ходить в Церковь, если нет позитивных перемен? И почему все это происходит именно в Церкви?».

И. М.: Потому что мы все болеем грехом. А как мы идем в Церковь? Вернее с чем и зачем? С обидой, болью, просьбой и реже с благодарностью.

Чаше всего мы приходим, чтобы что–то выпросить у Бога. У нас, как нам кажется, самая большая нужда и мы стремимся быть первыми в очереди к Богу. Более того, когда нам плохо мы желаем, чтобы все вокруг нас крутилось. Чтобы все нам сочувствовали, молились за нас, старались понять и помочь. Если же этого не происходит, мы говорим: «Мне здесь больше делать нечего. До меня никому дела нет. Я пришел в Церковь, а все заняты собой». Вот и получается что, все должны меня понять и помочь, либо меня в Церкви больше не увидите. Только кто от этого больше потеряет? В Церкви, к сожалению, мы постоянно сталкиваемся с двумя крайностями, это преувеличение человека, или умаление Бога.

У русского религиозного мыслителя Сергея Фуделя есть по этому поводу замечательные слова: «Церковь есть тайна преодоления одиночества. Это преодоление должно ощущаться реально, когда ты находишься в храме, когда луч любви робко, но внятно начал растапливать лед одиночества, и ты уже не замечаешь того, что только воздвигло вокруг тебя колючую проволоку: ни неверия священника, настоящего или придуманного тобой, ни злости постоянных прихожан, ни любопытства, не коммерческих переговоров за свечным ящиком. Через все эти препятствия ты идешь к незрячей душе людей, к человеку, который, может быть, через минуту услышит лучшее, чем ты, — голос Человека и Бога, голос Иисуса Христа». Мы ищем идеал среди людей, а идеалом для верующего человека является настоящий Человек и настоящий Бог — Иисус Христос. И когда мы взираем на Него, тогда меньше места для разочарования остается в нашем сердце.

Конечно же, на каждом христианине лежит вина в том, что впервые пришедший в храм человек чувствует себя чужим. Но особенно виноваты в этом пастыри. Поскольку именно от пастыря во многом зависит атмосфера внутри христианской общины. Не зря у нас в народе говорят: «Каков поп, такой и приход». Так вот, когда священник перестает быть голосом Божьим и становится требоисполнителем, администратором, прорабом, солистом в церковном хоре, автомехаником, горе богословом или еще кем–то, вот это настоящая беда для Церкви. Когда на место Слова Божьего приходят усилия человеческие, тогда они оборачивается катастрофой для Церкви. Задача каждого пастыря говорить о реальных вещах, понятных и жизненно важных для его паствы. А если пастырь только и занят тем, что говорит своим прихожанам: «Много грешите, мало для Господа делаете, недостаточно жертвуете, мало проповедуете, короче, если так дело дальше пойдет, и вовсе не спасетесь». У людей после таких слов, ничего кроме чувства вины в сердце, не останется. С пустым сердцем пришли в поиске духовной пиши, и с чувством вины вышли из храма. Вышли духовно голодные. От этого действительно страшно становится. Настоящий пастырь должен вселять надежду в людей, он должен врачевать их духовные раны. Врачевать, а не обнажать. Знаете, существуют два главных критерия пастырской проповеди. Во–первых, ты не можешь говорить о том, что лично не пережил, что не зацепило тебя, что не ударило в сердце, от чего ты сам не прослезился. Во–вторых, тот, кто слушает проповедь, должен узнавать в ней самого себя. «Это обо мне, это про меня», — вот та неотступная мысль, которая мешает человеку отвлечься во время проповеди. Отвлечься на многочисленный рой мыслей, атакующих его и склоняющих к скуке и критиканству на богослужении. Конечная цель всякой проповеди -подвести человека к встрече — встрече с Господом.

Ю. У.: А вот строки еще из одного письма: «Никакой мне Бог не поможет, если я сам себе не помогу. Человек должен в полной мере быть самостоятельным, независимым и сильным, тогда он и без Бога сможет выжить в этом жестоком мире. Каждый — сам кузнец собственного счастья». Должен ли христианин быть самостоятельной и сильной личностью?

И. М.: Если бы это действительно было так, как пишет этот человек. Но мы, на самом деле, зависимы от многих вещей: от курса доллара, времени года, настроения начальника, семейного микроклимата, наконец, от состояния собственного здоровья. О чем говорить: если нас внезапно настигнет зубная боль, мы сразу же забудем обо всем. Нам уже ничего не нужно, только бы зуб перестал болеть. И в такой ситуации мы становимся в полную зависимость от зубной боли. А вы пишите, что человек должен быть: «независимым, сильным и самостоятельным». Какая уж там самостоятельность, когда без нас и за нас кто–то наверху решает стоимость проезда в транспорте и коммунальных услуг в нашем жилье. О какой силе вы пишите, если мы можем подцепить ОРЗ, грипп или любое другое заболевание, вовсе не желая этого, и даже принимая меры предосторожности. Я не говорю уже о самом страшном в нашей жизни — о смерти…

Да, христианин должен быть сильным и самостоятельным. Но что это означает? У Евгения Евтушенко есть стихотворение, я его прочту с небольшим сокращением:

Сила христианина и его самостоятельность проявляется в решимости не грешить. Не совершать подлости там, где другие обязательно совершат. Не умывать руки, когда уже все так поступили, а ты остался один. Протянуть руку помощи тому, от кого все отвернулись. Вот здесь действительно необходимо усилие с нашей стороны. Христианин призван к активному добру. Христинин это не тот, кто просто воздерживается от зла, но тот, кто делает победу добра возможной в этом мире. Не своей силой, а силою Христовой. Господь Сам сказал нам: «сила Моя в немощи совершается», то есть когда человек всецело отдает себя в руки Божьи, Господь совершает через него великие дела. Христианин это тот, кто как мы слышали у Евтушенко, утверждает «'большее, чем сам». По–другому он становится живым присутствием Господа в этом мире. И тогда окружающие нас люди вдруг с изумлением обнаруживают в своей среде присутствие Живого Бога в личности христианина. Вот о такой силе и самостоятельности молится каждый верующий.

Ю. У.: «Как мне кажется, я живу правильно, по совести. Домашних своих люблю. Они у меня хорошие, добрые. Правда муж пьет и дети иногда не слушаются, но ведь и в других в семьях то же. Что мне нужно сделать, чтобы придти к вере в Бога? А может быть и не надо идти в Церковь, ведь у меня все хорошо и мне ничего не надо?».

И. М.: Я никогда не поверю, что в этом мире есть женщина, которой уже ничего не надо. Именно женщина в первую очередь отказывается смириться с тем, что у нее уже есть. Она постоянно требует и от себя, и от мужа, от детей, от окружающих нечто большее. И вам как женщине наверняка хочется, чтобы муж не пил, чтобы дети были не хуже чем у других, чтобы квартира была просторнее, а морщин и лишних килограммов было меньше. И наверняка, как и любой другой женщине, вам хочется любить и быть любимой. Так вот, Господь помогает человеку научиться правильно оценивать свои способности и возможности своих супругов. С тем, чтобы не требовать от них того, на что они не способны. Если же этому не научиться, будут постоянные разочарования в собственном супруге и детях. В Церкви человек в первую очередь научается общежитию и с самим собой, и с ближним, поэтому обязательно приходите в Церковь.

Ю. У.: «У меня есть претензии к Церкви и к тем, кто ее посещает. Среди верующих людей царит духовный пессимизм. Они все унылые и не жизнерадостные. Оптимизма не хватает. Почему же верующие люди такие печальные?».

И. М.: Потому что все мы очень устали от греха. Правда современный человек чаше говорит о том, что у него стресс, депрессия. Он устал от непонимания, злости, нереализованности, безденежья и болезней. И христиане не исключение. Но верующий человек, знает причину всех этих несчастий. Он видит корень своих проблем в грехе. И понимая, что у самого нет сил справиться с грехом, он обращается за помощью к Господу. Католик Саймон Тагуэлл пишет: «счастлив, тот, кто умеет беспомощно ждать на кресте; именно такие люди наследуют землю». Так вот беспомощность христианина проявляется в понимании того, что от греха человек не избавится с помощью аутотренинга, трудотерапии, или очередного отдыха на юге. Человек не избавляется от греха и путем разрыва отношений с теми кто, как нам кажется, провоцирует нас на дурное слово. Сейчас по одному из каналов идет сериал под названием «бандитский Петербург». Так вот там один из героев, криминальный авторитет по кличке «Антибиотик» говорит своему подчиненному: «Учись причину всех своих проблем находить в самом себе». Вот это вполне по–христиански сказано. Грех — это болезнь, он внутри нас. Он невидим, но видимы его проявления. В народе говорят: «От себя не уйдешь». И это, правда, о которой говорит и Священное Писание. Болезнь духа лечится покаянием. И Господь готов даровать исцеление нашим измученным душам, но при одном условии: если мы сами того захотим. И вот христиане, приходя в Церковь, печалятся о своих грехах. Переживают о том, что кого–то снова обидели, обделили, не поняли. И такая печаль целебна. Об этом говорит апостол Павел: «Печаль ради Бога производит неизменное покаяние к спасению, а печаль мирская производит смерть». В этом коренное отличие христианина от мирского человека.

Ю. У.: «Мне не нравится, что Бог равнодушно взирает на жестокость. Почему он не останавливает зло? В Ветхом Завете так много крови. Мне не хочется, чтобы Бог проявил жестокость ко мне, поэтому я держусь от Него подальше»

И. М.: Как не странно, но Новый Завет во многом оказывается строже Ветхого. Если в Ветхом Завете сказано «не прелюбодействуй», то в Новом: «кто только помыслит непристойное, уже прелюбодействовал в сердце своем». Таким образом, Господь переносит требование заповеди с поступка на уровень мысли. А теперь о жестокости Бога. Бог оставляет право выбора за человеком. Хотим ли мы, чтобы Бог вмешался в нашу жизнь и все расставил по местам так, как Ему угодно? Скорее всего, не хотим. Поскольку если Господь войдет в нашу жизнь, мы потерям свиное стадо, подобно жителям Гадаринской страны. И пусть даже исцелимся духовно, пусть получим надежду на вечную жизнь, но ведь свиней–то лишимся. Легко обвинять Бога в том, что Он не вмешивается в судьбу других людей, но трудно бывает принять волю Божью в отношении самого себя. С другой стороны, а что мы можем сделать с ребенком, когда он выбирает неправильный путь в своей жизни? Привязать к себе и наказать? Но поможет ли это? Пока ребенок маленький — помогает. А когда становится взрослым человеком, ни слезы, ни посулы, ни угрозы не помогают. И в отношениях с Господом все то же самое. Он предупреждает, просит, обличает, а мы все равно поступаем по–своему. Вы говорите: «лучше держаться от Бога подальше». Это так страшно звучит. Хотели бы вы услышать нечто подобное от своего любимого человека или от своего ребенка? Думаю, что нет. Так почему от Господа мы требуем того, с чем сами заведомо не согласны?

Ю. У.: Да, действительно. Он мог бы нас остановить, но дает каждому из нас выбор. И от нас зависит принять или отвергнуть Его слово. А вот еще один упрек по отношению к Церкви и христианам, телезритель пишет: «Все люди в Церкви собрались только чтобы поговорить, а в действительности до меня у них нет никакого дела».

И. М.: К сожалению, часто бывает, так что Церковь похожа не. на «собрание верующих» или «собрание любящих», а скорее на «собрание говорящих». Каждый занят самим собою. И в какой–то мере это понятно. В конце концов, в Послании к Римлянам, сказано: «каждый за себя даст отчет Богу». Но, понимая это, нам все равно хочется оказаться увиденными кем–то. Церковь — это место где мы всегда видимы Господом. Но для человека, к сожалению, это слишком мало. Мы хотим, чтобы нас видели люди. И зная о нашей слабости, Господь оставил заповедь для своей Церкви: «Потому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». Оказывается, чтобы вырасти до любви к Богу, необходимо начать с того, чтобы оказать внимание ближнему. Этому каждый из нас призван научиться.

Но бывает и по–другому. Человек, войдя в Церковь, видит в ней совсем не то, что ожидал. Он видит мирскую печаль на лицах христиан. Он видит, что христиане проповедуя о Господе, на самом–то деле живут по–мирски. В «Декамероне» есть такой эпизод. Католический священник задумал крестить своего знакомого еврея по имени Авраам. Но Авраам сказал: «Я приму крещение, только после того, как увижу руководителей Католической Церкви». И Авраам поехал в Рим. Прошло время, они снова встретились. Священник уже ни на что не рассчитывал. Он знал, кто стоит в руководстве Церкви и как они живут. И вдруг Авраам говорит ему при встрече: «Я хочу стать христианином». Священник спрашивает: «Ты в Риме был?» — Авраам: «Был». «Ну и что ты там видел?». И здесь Авраам дает удивительный ответ: «Я видел людей, которые образом своей жизни делают все, чтобы Церковь перестала существовать, а она все равно существует. Значит здесь правда и истина. И я хочу стать частью этой правды, стать частью Церкви». Вот этого хочется пожелать всем нам. Церковь жива только Господом. А люди, они непостоянны и слабы. И поэтому когда мы идем в Церковь нам следует помнить слова Христовы сказанные апостолу Петру: «что тебе до другого, ты следуй за Мной».

Ю. У.: Вопрос от человека другой религиозной традиции: «Я мусульманин. У меня другая вера. Поэтому я и не вижу смысла менять религию и идти в христианскую Церковь».

И. М.: Я приведу пример из собственной жизни. Как–то раз мне довелось ехать в троллейбусе. Дело было в пасхальное воскресенье. Рядом со мною оказались мулла и пожилая женщина. И вот эта бабушка говорит мулле: «вот на кладбище еду, на могилку конфеток и водочку отвезти. Пасха ведь сегодня». Мулла спросил ее: «Одного не могу понять, почему у вас, у православных любой праздник, хоть мирской хоть церковный без выпивки не обходится?». А бабуля была не промах и в ответ мулле: «А что у вас разве не так? Разве вы татары–мусульмане водку не пьете?». На что мулла ответил мудрыми словами: «Татары, может быть, и пьют, а вот настоящие мусульмане нет. Не каждый татарин мусульманин». Поэтому хочется пожелать нашему телезрителю верности той религиозной традиции, к которой он себя относит. Если вы мусульманин, то будьте настоящим мусульманином. Если вы действительно христианин, вы не сможете скрыть этого от окружающих. Подлинно верующий человек узнаваем в этом мире.

Но здесь еще одна тема, на которой мне хочется остановиться. Мы постоянно сталкиваемся с ситуацией, когда нас наши родственники и друзья убеждают верить в то, во что сами не веруют. Ты — русский, значит ты православный по определению. Если ты — татарин, значит, ты можешь быть только мусульманином. Короче говоря, храни веру своих отцов. О какой вере говорят те, кто в Церковь заглядывает три раза в жизни: ребенка окрестить, обвенчаться и заказать отпевание? Но зато, сколько пафоса в призыве, таких людей: «Храни веру отцов. Не меняй свою веру на другую». Вначале сами станьте образцом веры отцов, а потом и других призывайте к сохранению традиций. А вот если в вас говорит слепой предрассудок, передаваемый из уст в уста, то берегитесь чтобы вам не стать богопротивниками. Берегитесь, чтобы вам не стать помехой на пути спасения для ваших близких и родных.

Но бывает и другая ситуация. Родственник оказывается в деструктивной религиозной организации. Организации, где человек используется в интересах духовных лидеров. И в таком случае, не торопитесь искусственно оградить близкого вам человека, бросая дежурные фразы: «это секта», «не отрекайся от своей веры», «там одни недалекие люди». Это самая распространенная ошибка. Человеку нужна помощь на духовном уровне. Он сейчас вошел в ту среду, где ему помогли найти ответы на вопросы духовного порядка. И все воззвания к логике, угрозы и разоблачения не принесут желаемого результата. Наоборот, еще больше убедят во мнение что он или она на правильном пути. Чем больше противления, со стороны окружающих. Тем тверже позиция человека ступившего пусть даже и на ложный путь. В такой ситуации человеку необходима здоровая духовная альтернатива. И увидеть правильный духовный ориентир может помочь именно Церковь.

Ю. У.: Молодая девушка задает вопрос: «Я желаю ходить в Церковь, но я боюсь, что мои друзья меня не поймут. Я боюсь их потерять. Как мне быть?».

И. М.: Каждый человек, начиная что–то делать, думает «а что я с этого буду иметь?». Любой человек ищет выгоду меньше всего, думая, о том, а как на него посмотрят. А вот в духовной жизни, мы почему–то постоянно оглядываемся на мнение окружающих людей. Причем в первую очередь на мнение тех, для кого и Бог и Церковь являются предметами насмешек. Апостол Павел оставил нам мудрые слова: «для меня очень мало значит, как судите обо мне вы, или как судят другие люди; судия же мне Господь». Никогда не будет так, чтобы наш выбор был одобрен каждым из наших знакомых. Более того, ваши друзья меньше всего думают, о вашем мнении, когда видят реальную пользу от последствий своего выбора. Так почему бы вам не последовать их примеру? Не во зле, а в достижении положительного результата в своем выборе. В Ветхом Завете есть такие слова: «не следуй за большинством на зло». К сожалению, чаще всего мы поступаем наоборот. Поэтому не надо бояться мнения друзей, лучше бойтесь выбора в пользу зла.

Ю. У.: Если это настоящие друзья, они будут уважать мой выбор и никогда не отвернутся от меня из–за того, что я стала верующим человеком. Игорь, к сожалению, время нашей программы подходит к завершению. Последний вопрос: «Когда я прихожу в Церковь, мне кажется или я сошел с ума, или люди вокруг меня сумасшедшие. Прав ли я?».

И. М.: Знаете, а вам правильно, кажется. Действительно наш мир сошел с ума. А люди в Церкви не от мира сего. Человечество решило стать самостоятельным, независимым от Бога, а на самом деле еще больше увязло в зависимости от чьих–то мнений, настроений, вещей и погоды за окном. Но когда человек становится христианином, он совершенно по–другому начинает смотреть на окружающий его мир. Он смотрит с большой долей юмора и на себя и на окружающих. Юмор этот заключается в том, чтобы не принимать надуманные мнения о самом себе любимом, как непререкаемую истину. Не принимать свои добрые поступки, как свидетельство собственной порядочности и честности. Чаще всего это маски, под которыми мы прячем свои истинные цели и мотивы от окружающих. И вот христианин снимает эти маски, прежде всего с самого себя. И за это слывет чудаком в этом мире. Мне вспоминается сказка о голом короле. Идет по улицам города голый король. Все восторгаются его несуществующей одеждой. Каждый из людей стоящих, в толпе боится показаться несовременным и глупым, чтобы вслух сказать о том, что он на самом деле думает и видит. И вдруг, появляется девочка, которая с детской простотой кричит: «А король то голый!». Эта девочка — голос Церкви в нашем мире. Эта девочка — голос нашей совести, который не дает убаюкаться мыслью, что мы сыты и одеты. Но на фоне молчаливого всеобщего восторга, этот голос звучит слишком одиноко.

 

«Любовь · это то, что нужно растить и беречь…».

Максим Крупский: Вам далеко не безразличны духовные темы. Чем для вас является духовность?

Игорь Малин: При всей многосложности и многозначности этого богатого понятия есть одна грань, которая лично мне очень близка. Духовность — это состояние предельной открытости перед человеком и Богом. Духовность являет себя, прежде всего в открытости перед другим человеком и готовность отдавать себя другому человеку, отдавать все, что есть во мне самом, отдавать без остатка. Знаете, есть иногда желание что–то удержать в себе. Не отдать… Что–то увидел, услышал, приобрел и держишь в себе, потому что не хочешь потерять, потому что это выделяет тебя из общей массы. И в такой момент, важно не оставить, а отдать, полностью выработаться, не жалея себя, чтобы другой тоже приобрел то, что и тебе открылось. Духовность — это путь, и процесс, процесс получения, отдачи, и снова получения, и снова отдачи.

М. К.: Вы как пастырь ощущаете, что «время коротко»?

И. М.: Да, это ощущение складывается из чувства собственной беспомощности, собственной немощи, потому что у меня сейчас довольно слабое здоровье: сердце шалить стало. А также сложности со здоровьем жены и ребенка. Я вижу, как всего этого можно очень быстро лишиться. С этой точки зрения мы как христиане говорим не только о Втором Пришествии Христа, но и о том, что для человека умирающего оно уже наступило. Вот почему важно не уйти из этой жизни без Христа. Из глубины церковного опыта до нас дошли следующие молитвенные слова: «Господи не дай мне быстрой смерти, чтобы не уйти без покаяния».

М. К.: Учитывая все сферы вашей деятельности, возможно ли в таком ритме жизни уделять, достаточно времени Священному Писанию и молитве? Этот вопрос особенно актуален в нашей студенческой среде, в нашем семинарском ритме?

И. М.: Безусловно, можно. Дело в том, что динамика молитвенной жизни непрерывна, и здесь нужно просто себя приучить к этому ритму. В начале, сделать усилие, дисциплинировать свой внутренний, духовный мир. И тогда молитва и жизнь станут одним. А что касается того, как найти время, то это вопрос о том, как в нашей жизни расставлены приоритеты. Мы всегда находим время для любимого нам человека. Если нам нравится девушка, то мы «расшибемся в лепешку» но найдем время, чтобы побыть с ней. Правильно расставленные приоритеты — вот ответ. На не следует лукавить говоря: «Господи, у меня не хватает на Тебя времени», нам стоит произнести правдиво: «Господи я Тебя не люблю».

М. К.: У вас есть враги?

И. М.: Будем говорить, есть люди, которые меня не понимают и которые со мной не согласны, причина тому открытость. Открытость часто нас пугает. Открытость в нашем понятии часто ассоциируется с нестабильностью человека, с его непредсказуемостью. Но в христианстве все с ног на голову становится, все наоборот. В христианстве открытость — это стабильность, это предсказуемость, это возможность диалога — не только говорения, но и слушания, и слышания того, кто говорит. С этой точки зрения, может быть не все к этому готовы (в том числе и я) в силу жизненного опыта, в силу того, что жизнь поломала, кто–то в душу не раз плюнул, растоптал там все доброе святое, — и мы уже друг другу не верим. У Мережковского в одном из его стихотворений есть приблизительно следующая мысль: «кораллы гибнут в своей собственной защищенности». Мы защищаемся этим панцирем в течение всей своей жизни, себя окутываем непроницаемостью и уже никого к себе не пускаем. И мы погибаем в подобной защищенности. Христианин призван выплыть из своей уютной норки и идти туда где он нужен, а не отсиживаться подобно премудрому пескарю.

М. К.: Вы упоминали, что поддерживаете связь с представителями других конфессий. Каким образом вам это удается и должен ли пастырь искать таких контактов?

И. М.: Да, конечно стоит искать подобных контактов, потому что встреча с любым человеком обогащает, тем более контакт с человеком иной религиозной традиции. Есть замечательная мысль у одного из отцов Церкви: подобно тому как, в свое время вынесли евреи самое драгоценное из Египта, мы, христиане, должны вынести, из философии, психологии, и быта окружающего нас мира все жемчужины, чтобы привнести их в христианство и через них прославить Христа. В этом я вижу первый положительный момент встречи с другим человеком — момент обогащения. А теперь, что касается второй части вашего вопроса. Дело в том, что разные люди встречаются. Я нахожу единомышленников, то есть мы мыслим в одном направлении, даже говорим и поступаем одинаково. Мы поддерживаем связь на дружеском уровне, хотя, может быть, и они, и я потом с кафедры будем говорить, что это ересь, что эти люди идут не тем путем. Но вместе с тем, мы можем дружить по–человечески и даже больше… По справедливому замечанию Александра Меня (цитирующего одного из православных иерархов XIX века), «перегородки между верующими до Бога не доходят».

М. К.: Весна скоро. Вы верите в любовь?

И. М.: Я ее взращиваю вместе со своей супругой, вместе со своим ребенком — в семье. Любовь — это то, что нужно растить и беречь. Это то, что человек не может поймать, удержать, то, что приходит в одно мгновение и нужно это мгновение сохранить. Это дар, который Господь дает — любовь к другому человеку. Нужно только суметь его сохранить и приумножить. И хочу пожелать в преддверии наступающей весны всему студенческому коллективу «осуществления ожидаемого» на любовном поприще.

М. К.: Еще вопрос, если позволите, из той же прекрасной сферы. Вы упомянули, что ваша жена — гречанка. Как вы встретились?

И. М.: На кладбище. Первое свидание у нас было на погосте. Я ее туда пригласил, чтобы она поняла серьезность моих намерений…

А вообще мы познакомились в Церкви. Она пела в церковноприходском хоре, а я был руководителем одного из отделов местной Церкви. Поначалу, мы друг на друга косились и, можно сказать, друг друга не переваривали. Позднее я поехал учиться в духовное учебное заведение, а она поступила на филфак местного университета. Когда я вернулся, мы как–то друг на друга посмотрели и вдруг поняли, что есть какая–то общность. Так бывает, смотришь — много девушек хороших, много ребят хороших, а потом два человека пересекаются взором и понимают, что вот это мой человек. Хотя, может быть и можно объективно сказать: «Есть человек красивее, талантливее, умнее, перспективнее». Но потом понимаешь, что любишь не «за», а «вопреки». Мы почувствовали эту общность. А эта общность впоследствии вылилась в замечательную свадьбу, и теперь мы живем вместе.

М. К.: У вас есть мечта в жизни?

И. М.: У меня нет одной мечты. Я хочу очень многого, как любой человек, и в разных сферах. Мне нравится комфорт. Причем любой — творческий комфорт, способность реализовывать себя. Мне нравится моя жена, нравится проводить с ней время, как с женщиной и другом. Мне нравится наш малыш. Есть возможность что–то ему давать и есть ответственность за него. Мне нравится пастырское служение. Здесь ты всегда на пределе, всецело отдаешься, ничего не ожидая взамен. Это самое замечательное, что может быть у творческого человека. Мне хочется дальше учиться. Хочется, в конце концов, подтянуть английский и древние языки, потому что мое знакомство с ними было кратковременным и осталось достоянием семинарской скамьи. Хочется восстановить некоторые физические возможности, которые я утратил из–за того, что стал вести сидячий образ жизни. Много чего еще хочется…

М. К.: Вы вернетесь в Академию?

И. М.: Ну, в этом вопросе все зависит не от меня. Я всегда готов. Это моя alma mater. Здесь я, как и любой другой студент, однажды заболел Заокской болезнью, — неудержимым желанием возвращаться сюда снова и снова. С прошлого лета я поступил учиться в магистратуру. Надеюсь, что буду здесь если не в качестве преподавателя, то уж в качестве студента в ближайшее время точно. Если Бог меня сподобит…