Посреди ночи что-то загудело, потом теплоход так качнуло, что я едва не очутилась на полу. Затем мы как будто встали.

Я открыла глаза. Спать уже не хотелось.

– Кать? – Подруга не отвечала. – Кать, проснись. Что это было, как думаешь?

Любимова молчала. Причем так тихо молчала, что мне стало не по себе. Ни дыхания, ни сопения, ни шевеления. Она здесь вообще?

Я включила бра и в следующую секунду ахнула: Катерины и впрямь не было. Свет в санузле не горел, все остальное помещение как на ладони. Вывод напрашивался следующий: подруги вообще нет в каюте. Но где тогда она?

– Кать, – еще раз громко позвала я, вставая с постели. Я, конечно, понимала, что это бесперспективно, просто решила сделать так называемый контрольный выстрел. Вдруг она все-таки спряталась под кроватью или в шкафу? Естественно, ответом мне послужила тишина.

Оглядев комнату, я ощутила, как испуг укореняется в моей душе. Дело в том, что на ее разобранной кровати валялся мобильный телефон. Если бы она ушла куда-то сама, то обязательно прихватила бы сотовый. Она с ним никогда не расстается. Значит, ее похитили!

Я решительно схватилась за телефонную трубку. Но тут вспомнила кое-что. Капитан! Он предупреждал, чтобы мы покинули теплоход. Точнее, чтобы Катя покинула, ну и я как приложение к ней. Любимова отказала в резкой форме и наверняка нагрубила, как она любит делать. В итоге Катька пропала. От нее все-таки избавились! Может, ее схватили прямо так, в чем была, и выкинули за борт? А может, этот капитан вообще маньяк и что-то с ней сейчас делает… недоброе?

Я оделась и пулей вылетела из каюты, даже не потрудившись ее запереть. Одна я в таком деле слаба, я это понимала, а вдвоем с мужчиной мы будем силой. Той силой, которая, возможно, спасет мою подругу от смерти.

С этими думами я стала барабанить в дверь напротив. Через полминуты перед моим взором предстал лохматый Макс. Настолько, позволю уточнить, лохматый, что челка стояла дыбом, а волосы, которые по идее должны быть направлены спереди назад, лежали в строго противоположном направлении.

С трудом открыв сощуренные глаза, он сфокусировал на мне взгляд и неимоверно обрадовался.

– Ого! Юлька! Заходи! – весело пропел он, посторонившись.

– Некогда! Идем!

– Куда? А, – «догадался» он, – ты в своем номере хочешь это сделать? Но там же Катька.

– Она исчезла!

– А, ну тогда ладненько, идем к тебе.

Он со спартанским спокойствием вышел в коридор, прикрыл дверь и, обняв меня за талию, повел в мою комнату.

– Ты что, не понял?! – разозлившись, я скинула его руку. Макс обиженно надул губы. – Я не за тем пришла!

– А зачем же?

– Катю похитили! Надо отыскать!

– Ну и хорошо, что похитили. Радуйся! Отдыхай! А, нет, погоди, ты хочешь найти того, кто похитил, чтобы дать ему денег или просто выразить благодарность? Что ж, я всегда «за», но, помилуй, зачем же в четыре утра?

Ну, конечно, о чем я думала? Они ненавидят друг друга. Он не станет помогать мне спасать ее. Но его способности передвигать предметы могут очень понадобиться в опасной схватке с… неизвестно кем. Хотя нет, известно – с капитаном. А за капитаном все матросы и прочие подчиненные. Именно об этом я думала, когда стучалась к нему. Нечаев, если верить тому, что я видела, просто непобедим. Разумеется, коли сам того захочет. Но когда на тебя нападают плохие люди, ты не думаешь о том, что кто-то может узнать твою тайну. Первым делом срабатывают инстинкты, важнейший среди них – инстинкт самосохранения. Так что если у него есть способности, он их обязательно применит. И это нас спасет. Таков был ход моих мыслей. А теперь… Как же заставить его? Как? Что пообещать? Как попросить? Что сказать?

Эврика! Мужчины устроены весьма примитивно, одна прослушанная лекция по психологии о способах манипулирования сильным полом дала мне мощнейшее оружие, которое побеждает всегда. Просто нужно забыть о морали и пустить его в ход.

– Хорошо, – с самым серьезным и непробиваемым лицом заявила я, – раз ты занят, иди спи дальше или чем ты там занимался, я попрошу Руслана. – Я и впрямь пошла к соседней двери, добавив: – Он-то, я уверена, мне не откажет.

Раз, два, три…

– Стой!

Ага! Ревность, товарищи, ревность!

Я замерла прямо перед зайцевской дверью.

– Что?

– Идем искать твою подругу, – с покорностью, сладкой для моих встревоженных ушей, сообщил он и, подхватив меня за локоть, быстро пошел к лестнице.

Мы находились на самом верху теплохода, на солнечной палубе, и двигались в сторону капитанской рубки.

– Почему, еще раз, ты считаешь, что капитан причастен к пропаже Катьки?

– Потому что он угрожал ей! Он велел нам обеим сойти с теплохода, когда мы были в Ярославле. Я же рассказывала.

– Это не из-за того ли, что они проникли в рубку и что-то там увидели?

– Возможно.

– Что ж, тогда мы пополним список персон нон-грата, – с этими словами он толкнул нужную дверь. За штурвалом в профиль к нам находился Вадим Михайлович. Ни капли сонливости на его благородном, украшенном усами лице. Ни капли угрозы. Ни капли жестокости. Ни капли раскаяния за совершенное злодеяние. Может, я ошиблась? – Где наша подруга? – грозно набросился Нечаев на присутствующих.

Штурман, следивший до этого за какими-то кнопками, повернул к нам лицо.

– Какого лешего?!

В эту секунду мы ощутили легкий толчок – теплоход наконец тронулся.

Капитан обернулся, недовольно брякнул:

– Опять посторонние в рубке!

– Немедленно убирайтесь отсюда! – заорал штурман и крикнул в рацию матросам что-то по поводу незаконного проникновения и срочной мобилизации.

Я поняла, что у нас осталось ровно столько секунд, сколько нужно всем матросам на теплоходе, чтобы подняться, одеться и добежать до нас. Сорок? Как в армии? Или хотя бы пятьдесят? Надо успеть все прояснить.

– Моя подруга Катя пропала. До этого вы угрожали ей.

– Что значит – пропала? – испугался мужчина. – Сергей, последи тут.

Сергей встал за штурвал, не сумев однако удержать в себе догадки относительно отсутствующей у дамского пола логики:

– Он управлял судном, как он мог кого-то похитить? Что за бред?

– Теплоход стоял, – высказал свою мысль уводимый из помещения капитаном Максим.

– И что?!

Но нас уже, бережно держа под локти, вывели на палубу. Вообще странно: как только первый человек на судне понял, что речь идет о моей драгоценной подруге, он сменил гнев на милость. И никак не среагировал на наши прозрачные намеки о его причастности.

Прибывшим по вызову матросам Вадим Михайлович велел искать везде мою подругу. Они рассыпались по лайнеру без лишних вопросов, будто знали ее в лицо.

Может, знали?..

Засим начальник судна остановил нас возле поручней и начал вести допрос.

– Когда вы ее видели в последний раз?

Максим, нервно хихикая, поведал, что тот раз, когда Любимова его прилюдно оскорбила и облила горячим чаем, был самым последним, чему он несказанно рад и типа еще бы сто лет ее не видел, я же ткнула его пальцем под ребра, чтобы угомонился, и сказала, что она ложилась спать вместе со мной около половины двенадцатого.

– А что с телефоном? Отключен?

– Да нет же, она его оставила! В этом вся странность.

– Юль, Екатерина – молодая привлекательная девушка, я бы не стал беспокоиться сразу, а сначала проверил бы в баре или на дискотеке. Сюда люди приезжают, чтобы развлекаться.

– Вы не понимаете, мы всегда – подчеркиваю, всегда! – знаем, где находится каждая из нас, когда мы не вместе. Если бы она пошла на диско, она бы сначала меня разбудила и попыталась с собой потащить, потом бы ушла одна. Но я бы, повторюсь, знала, где она. А Катя не собиралась никуда идти.

– Вдруг все так и было, но она не смогла тебя добудиться и отправилась одна?

– Кстати, – хмыкнул Макс, недовольный тем, что я его вызвала по незначительному поводу – это он начал сейчас понимать. – Это более чем вероятно. Почему мы не посмотрели сперва там, а уж затем пошли бы поднимать бунт на корабле?

Я опустила голову, понимая его раздражение. Он прав, сто тысяч раз прав, просто меня не отпускало чувство, что моя подруга куда-то вляпалась.

Не знаю, оставили бы на моем теле физическое клеймо позора эти двое или обошлось бы, но тут к нам подбежали трое матросов с неприятным известием:

– На дискотеке ее нет.

– И в баре тоже.

Капитан на миг прикрыл глаза, затем сказал:

– Ну что ж, продолжайте искать. А мы пройдемся по палубам.

Мы спустились на шлюпочную палубу и медленно двинулись вперед, когда я додумалась спросить:

– Вадим Михайлович, вы сказали Катьке, что здесь оставаться небезопасно. Что вы имели в виду?

Шедший справа от меня Максим напрягся при этих словах, я почувствовала это своей ладонью, которую он держал.

Капитан на минуту замолчал, затем приготовился говорить, выдал что-то вроде «Э-э-э, дело в…», но тут одна из дверей распахнулась, и нашим усталым очам предстала… Любимова! В компании знаете кого?.. Да, конечно же, знаете.

Увидев облаченного в одни джинсы Громова, я громко ахнула, приложив одну руку к груди (вторая, как вы помните, была в плену у моего кавалера), а сам Нечаев нагло и пошленько хмыкнул.

– Нашлась бабушкина пропажа… у дедушки в штанах! – выдал он недовольным тоном.

– Что здесь происходит? – посмела эта вертихвостка спросить нас. Ну вы подумайте! Я бегаю по всему теплоходу, ищу ее, выставляю себя полнейшей кретинкой перед Максимом и всем экипажем, а она как ни в чем не бывало ночует в каюте самого мутного и самоуверенного типчика из всех, которых мы когда-либо встречали! Это надо так меня подставить! Это надо так распуститься! Именно эти мысли, ну, может, в чуть более мягкой форме, я и попыталась до нее донести в качестве ответа.

– Да, – поддержал меня Вадим Михайлович, – я разочарован в тебе, Екатерина, – он же передал отбой в рацию матросам.

– А вам-то какое дело до всего этого? – набросилась она на капитана. Ну конечно! Всегда, когда нужно просто извиниться, она рвется в атаку. – Что вы все со мной носитесь, как с писаной торбой?

– Ладно, думаю, пришло время… Если хочешь, я расскажу тебе. Приходи завтра во время экскурсии, когда я буду отдыхать.

С этими словами мужчина нас покинул.

– Весело, – невеселым голосом резюмировал опирающийся о дверной косяк Владлен. Руки он сложил на груди, а ноги скрестил. – Что у тебя с ним было?

– Ничего, – удивленно пожала плечами Любимова. – Сама не пойму…

– Юль, мы так и будем здесь стоять? – возмутился Нечаев. – Твоим друзьям, поди, не терпится вернуться к тому, от чего мы их так невежливо отвлекли. Пошли вниз.

Подруга вспыхнула, вперив в Макса гневный взгляд голубых глаз. Казалось, она его только что заметила.

– Что он здесь делает?! Его-то ты зачем приволокла?!

Я кинулась оправдываться:

– Ты же знаешь, он обладает необычными… – тут я прикусила себе язык. Как я могла рассказать? Мы же с Катькой были не одни.

– Чем? – сразу же откликнулся заинтригованный бизнесмен.

Сам Макс с изумлением уставился на меня, ожидая продолжения.

Думай, Юлька! У тебя же золотая медаль!

– …Ножами. Необычными ножами. И неплохо умеет ими пользоваться.

– Ну-ну, – усмехнулся Громов и, кивнув на прощание Любимовой, скрылся в каюте, закрыв дверь.

Мы остались втроем на палубе.

– Что за чушь ты несла сейчас? – нахмурившись, спросил растерянный Максим. – Какие еще ножи? Зачем это?

– Максик, ты же знаешь, – пришла мне на помощь Любимова, – что все бабы сумасшедшие. И любят вызывать к себе интерес. Вот и придумывают всякое.

– Максик?! – дальше, казалось, Нечаев и не слышал. – С каких пор я у тебя Максик?

– Пока, пупсик, – добила его подруга и, явно издеваясь, послала воздушный поцелуй.

Я не знала, засмеяться или стукнуть ее, но Катерина не дала мне времени, чтобы определиться, схватив за руку и вприпрыжку потащив к лестнице.

Зато в нашей комнате я дала себе волю.

– Любимова, ты чокнутая! Что за цирк ты устроила? И как ты вообще могла спать с этим типом?

– Успокойся, мы находились в разных комнатах, – присаживаясь на кровать, сообщила она и добавила восторженно: – Полулюкс шлюпочной палубы – это нечто, я тебе скажу. Две большие, удобные спальни – это только малая часть всех удовольствий, которые там имеются.

– Но зачем тогда? Я-то подумала, что ты в него втюрилась или Женьке решила отомстить. А ты просто по нормальной кровати соскучилась? Как тебе не стыдно, я весь теплоход подняла на уши!

– Обижаешь, подруга! Я проводила расследование.

– Что? Какое?

– Когда Громов сделал мне предложение переночевать в его каюте, причем сразу оговорив, что спим по отдельности, я поняла, что это отличный шанс выяснить, кто он. Мы же не уверены, что именно он убил чайку и ту чертову псину. Мы даже не уверены в том, что он специально остался в Калязине, а не, как он утверждает, опоздал на теплоход. Мы ни в чем не уверены. А я этого терпеть не могу. Я должна знать правду.

– И что?

Катька молча полезла в карман и достала оттуда небольшую записную книжку в кожаном переплете. Оказалось, что она дождалась, когда Громов заснет, и сунула ее в свой карман, полагая, что в ней содержатся все ответы.

– Не полагая, а точно зная! – поправила меня эта симпатичная воровка.

– Прикинь, что он с тобой сделает, когда узнает! – мстительно заявила я, все еще переживая свой позор.

– А как он узнает, что это я взяла? Может, потерялась?!

– Мне кажется, Громов из таких, которые знают все. И уж точно не из таких, кто что-то теряет.

– Однако из таких, кто опаздывает на отбытие теплохода, – напомнила она, хмурясь. – А откуда у тебя такая вера в его сверхспособности?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Сама же говорила, что он убил собаку. И вообще, у меня от него мурашки.

– Ну да, есть такое. Но я ведь главного не сказала. Я в ванной комнате (где кстати, прекрасная джакузи, как я и мечтала вчера) по-быстрому пролистала ее и кое на что наткнулась. Открой.

Я открыла, но подруга тут же подлетела и стала сама листать.

– Вот!

Я прочитала текст. «Марина не знала Г. Валентин не знал Г. Елена не знала Г».

– Что это за «Г»? Он тоже охотится на Горгона?

– Странно, до этого я думала, что он сам Горгон, – поделилась соображениями Катерина.

– Я тоже, – мы немного помолчали, углубленные в свои думы. – Надо выяснить, кто такие Марина, Валентин и Елена.

– Согласна. Тогда мы приблизимся к разгадке того, кто такой Г. А это приблизит нас на маленький шаг к разгадке того, кто такой сам Громов.

«А нужно ли нам это знать?» – подумала я, имея в виду последний пункт и, слава богу, не произнесла это вслух. А то Любимова кинулась бы спорить. Она совсем помешалась на этом господине.

– Но с чего мы начнем? – пожала я плечами. – Не будем же приставать к экипажу и туристам с вопросами, не знают ли они кого-нибудь по имени… и далее перечислить все.

– Именно! – обрадовалась эта безнадежная авантюристка. – С условием, что эти Марина, Лена и Валентин должны находиться на теплоходе.

Но мне перспектива приставания к незнакомцам с нетактичными вопросами и последующее посылание ими меня в еще менее тактичные места не улыбалась, посему я предложила ядовито:

– Отчего бы тебе не поспрашивать влюбленного капитана? Он же назначил тебе встречу – или свидание? – на сегодняшний день. Держу пари, если кто располагает информацией, то только он.

Вместо того, чтобы обидеться или усмехнуться, Катерина всерьез задумалась, после чего утвердительно закивала котелком:

– Отличный план. Так и сделаю! – Она поместила записную книжку на стол, забралась в постель и обернулась ко мне. – Но это именно встреча, а не свидание!

– Как скажешь, – улыбнулась я и тоже вернулась в кровать.

Через пару часов мы, сонные и переодетые, прибыли на завтрак. Странным для нашей пары поступком было не то что не опоздать, а даже прийти одними из первых. Не сговариваясь, мы заняли маленький столик в середине зала. Мысль о том, чтобы провести завтрак с Максимом и его командой вызывала ужас и отчасти стыд. Еще хуже было то, что за трапезой они так и не появились. Зато появились Вероника и Варвара и, узрев наши зевающие физиономии, поспешили подсесть к подругам за стол.

– А где Богдана? – удивленно-вежливо спросила я.

– Мы ее еще не видели, – ответила улыбающаяся Вероника.

Странно было видеть ее в настроении, отличном от пессимистично-грустного, в котором она пребывала большую часть времени. Что ж, я порадовалась за девушку. Не всем же выпадает честь обедать с группой суперменов-монстров (нужное подчеркнуть), способных, возможно, абсолютно на все, и гонять по всему теплоходу любезного капитана, заставляя его разыскивать твою подругу, пока она находится в объятиях еще более суперменистого монстра… М-да… Конечно, я подруге верю – раз она говорит, что у них ничего не было, значит, не было, только вот Вадим Михайлович и Максим вряд ли думают так же. На вопрос, почему это все так расстраивает лично меня, я не могла дать точного ответа. Но улыбаться, как Веронике, мне явно не хотелось.

Лицо ее старшей сестры, как всегда, оставалось бесстрастным. Когда Катька спросила, как Богдане новые апартаменты, она сухо ответила, что они с сестрой этот вопрос не обсуждали. Нет, что за семейка? Если бы кто-то из моих близких вселился в номер, открывающийся отпечатком пальца и занимающий целых два этажа, уж я бы выспросила все подробности. А у постороннего человека, конечно, выяснять ничего не будешь – это неприлично. Но они ведут себя именно как посторонние, вот что странно. Любимова рассуждала так же. Она передала бровями удивление, желание выспаться сняло как рукой с ее красивого лица. После этого она даже спросила:

– А почему вы к ней не переехали? Я так понимаю, места бы всем хватило.

Сестры переглянулись, старшая ничего не ответила, младшая, хихикая, поведала, что приглашения она не получила, а навязываться не собирается ни за какие коврижки. Катька хмыкнула, подозреваю, вспомнив момент приставания к почившей ныне актрисе. Видимо, ту Вероника считала достойной своего унижения, в отличие от сестры, либо просто не приравнивала восхищение известным человеком к навязыванию.

– А вы чего такие невыспавшиеся? – задала в свою очередь вопрос Ника, Катька начала что-то выдумывать по поводу того, что мы всю ночь тусили в баре и не заметили, как наступило утро, в середине ее истории в зал вошел тот самый матрос-азиат и, испустив, как мне показалось, вздох облегчения, направился к нам.

– Ника, здравствуй!

– Чайли́н! – обрадовалась девушка.

Надо же, какое у него странное имя! В смысле, для нашего, русского, слуха.

– Приятного аппетита, – пожелал он всем, мы сказали спасибо, и Екатерина прервала свой рассказ.

– Сегодняшние планы в силе? – спросила мечтательно Вероника.

– Да, безусловно. Вечером после вахты я буду свободен. Хорошо, что вы вдвоем, а то бы я не рискнул подойти к тебе.

– Да, Богдана не одобряет наших отношений. Но ты же знаешь, мне все равно.

– А где она?

Ника пожала плечами:

– Вообще это странно, она вроде собиралась на завтрак.

– Может, сейчас подойдет, – предположила Варвара, откусывая хлеб.

– А еще странно, что нет наших друзей, – шепнула мне на ухо Катерина. Имела ли она в виду только четверку наших соседей или Громова вместе с ними, я не поняла.

Матрос сказал еще парочку любезностей всем дамам, после чего отчалил. Через пять минут пошли и мы, так как, повторюсь, плотно по утрам никогда не ели. Сестры же остались.

Стоило Катьке вставить ключ в замок, как тут же распахнулись две двери – соседняя и та, что напротив соседней. Руслан, Никита и Константин кинулись к нам.

– Вы что, уже позавтракали? – обиженно произнес Никита, как будто мы договаривались встретиться в ресторане и обязаны были друг друга ждать.

– Ну? – рявкнула недовольная Катерина в ответ. Она не любила, когда ее контролировали.

– Идите быстрее, а то опоздаете, – максимально заботливо, чтобы сгладить грубость подруги, посоветовала я.

– Мы хотели вместе с вами, – удрученно изрек Никита, Костя согласно кивнул, и оба направились к лестнице. Руслан почему-то остался стоять, Катька как раз зашла в открытую дверь, короче, так получилось, что несколько секунд, пока я не успела войти в каюту и пока ребята не заметили потери третьего бойца, мы с ним были в коридоре вдвоем.

Воспользовавшись этим, он тут же начал немного смущенно говорить:

– Через час причаливаем. Я знаю отличный суши-бар в Нижнем Новгороде. Не хочешь со мной пойти?

Я хлопнула глазами.

– Вдвоем?!

– Ну да, – осторожно улыбнулся он.

– А как же Максим? – представьте себе, спросила я. С другой стороны, почему бы и не спросить? Зайцев ведь знает, что я нравлюсь его другу. И на его глазах мы почти начали встречаться. Тем не менее, фраза прозвучала глупо.

– Нечаев не пойдет на экскурсию. Сказал, что будет отсыпаться. Якобы он всю ночь гулял по теплоходу, – Руслан недоверчиво скривился, а я мысленно стукнула себя по лбу. Точно! Гулял ведь! Вместе со мной. Ища Любимову. Так что я сама во всем виновата.

– Руслик, ты идешь? – прокричали с лестницы. А подруга еще минуту назад закрыла дверь, чтобы нам, как я подозреваю, не мешать.

– Иду-иду! – Мне, тише: – Ну так что?

– Ладно.

Чтобы он не заметил, как я стремительно краснею, я пулей влетела в каюту и, закрыв дверь, прижалась к ней спиной.

– Что губы кусаешь? – глядя на меня, усмехнулась Любимова. – Так сильно нравится?

– Кто? То есть что?

– То есть кто!

– Ты что! – дошло до меня. Ну и диалог… – Я же провожу расследование! Как и ты ночью в каюте Громова.

– Проехали, – фыркнула подружка и взяла в руки книгу.

Через полчаса меня вдруг осенило, что я захватила с собой новую кофточку в путешествие и еще ни разу не надела. Я полезла в шкаф, выудила одежду и…

– А-а-а!

– Что ты воешь, как Касперский, обнаруживший вирус? – мигом отозвалась соседка и, заинтригованная, закрыла книгу.

– Касперский не воет, а хрюкает, – поправила я. – А у меня кофточка мятая.

– Какая связь? Ну ты и впрямь блондинка.

– Мне! Не в чем! Идти! На экскурсию! В Нижний! Новгород!

– Так, спокойно! Без истерик! Сядь! – Я покорно села напротив. – Во-первых, тебе есть в чем идти, надо просто погладить. Во-вторых, не на экскурсию в Нижний, а на свиданку с Зайцевым. В-третьих, не нервничай – мужики истеричек не любят. В-четвертых… я надеюсь, ты не джинсы напялишь к этой кофте?

– А что такого?

– Блин! У тебя же есть юбка! И, кстати, не надо ее постоянно одергивать, это выглядит подозрительно.

– Но она слишком короткая!

– О боже! – Катька схватилась поочередно за голову и за книгу. За последнюю, потому что поняла, что с дураками возиться – себе дороже.

И только она обо мне забыла, как…

– А-а!

– Да что ж такое-то?! – Любимова вновь отбросила том.

– Я забыла, где гладильная комната! Нас ребята водили, помнишь? На экскурсии по теплоходу?

– Помню, конечно, – с тяжким вздохом она поднялась. – Пошли. Как я тебя одну отпущу? Заблудишься ведь. Вместо гладильной к акулам попадешь и поплывешь на них верхом. Причем в обратную сторону.

– Э! – выставила я указательный палец. – Я, может, и дура, но только на три четверти, так что, если и поплыву в обратную сторону, то все-таки не на акулах, а на китах. Те меня не съедят.

Мы засмеялись и вышли из комнаты. Катька закрыла дверь, тут я вспомнила, что забыла то, что собиралась гладить, она матюгнулась, открыла дверь, я вернулась и взяла кофточку, вышла и застала такую картину: Любимова прислонилась ухом к двери напротив.

– Что ты делаешь? – возмутилась я.

– Храпит. Реально, – захихикала подруга. – Представь себе семейную жизнь.

Дурной пример заразителен, тем более для дур, ну для тех, что на три четверти, короче, я тоже подошла и стала подслушивать.

– Ничего и не храпит! – резюмировала я. – Сопит. Еще бы! Тебя по всему лайнеру искал. Устал, бедняжка.

– Рота, подъем!! – неожиданно заорала во всю глотку Любимова.

– Спятила! Тише! – Я поспешила отволочь ее от двери Максима, пока она не стала назло ему и мне в нее барабанить. – Лучше дверь запри.

«Ну что за детская выходка!» – бушевала я про себя, пока мы шли на главную палубу, но, когда мы дотопали до нужной двери, и Катька открыла ее, пропуская меня внутрь, все эти мысли отошли далеко на второй план. Даже на двадцать второй. Потому что в тесной и душной комнате на полу лицом вверх лежала Богдана. Больше здесь никого не было. Выдав коронное «А-а!» в третий раз, только теперь истошнее и искреннее, я посторонилась, пропуская Катьку. Она присела перед женщиной на корточки, приложила ладонь к ее шее и, посмотрев на меня с горечью, произнесла:

– Она мертва.