Мы находились на вечере джаза. Музыкальный салон представлял собой средних размеров помещение с расставленными полукругом уютными креслицами, повернутыми к пианино. За оным восседал немолодой человек негроидной расы, он аккомпанировал сам себе и тихо что-то пел по-английски в поставленный рядом микрофон. Подле играли контрабасист и гитарист – тоже темнокожие.

Я ничего не смыслю в джазе, но атмосферу ребята создавали потрясающую. Я как будто перенеслась в Новый Орлеан десятых годов прошлого века.

– Играют классический джаз, – шепнул мне сидящий справа Громов. – Сейчас редко встретишь. Попадаются в основном свинг, кул и соул, ты заметила?

– Я не знаю, – пожала я плечами, ответно наклоняясь к нему.

– Не любитель джаза, да? – хмыкнул Владлен.

– Я любитель рока, – не стала я увиливать.

– Слушай дальше, тебе понравится.

Возникло ощущение, что он играет роль строгого родителя или учителя музыки, прививающего несмышленому чаду вкус к прекрасному. Не скажу, что меня это приводило в восторг.

…Владлен зашел за мной вскоре после того, как Юлька отправилась на спецзадание. Мужчина выглядел очень эффектно: черный смокинг, бабочка, белая сорочка; волосы, как и всегда, тщательно зачесаны назад – будто сам собирался выступать. Мне казалось, что я в своем новом коротком платье смотрелась рядом с ним дешево. Держу пари, он может позволить себе других красоток, рангом повыше. Но почему-то выбрал меня.

Когда мы пришли, в зале уже собрался народ, но кресел было в избытке, так что хватило всем. На имеющихся перед креслами маленьких столиках уже стояли наполненные шампанским бокалы и вазочки с фруктами и шоколадными конфетами. Владлен решил поухаживать и сразу подал мне шампанское, которое вот уже час грелось от моих ладоней через хрустальную емкость: пить отчего-то не хотелось. Сам же он успел осушить пару бокалов, однако оставался трезвыми, как стеклышко. Рядом со мной зябко куталась в кофту Вероника, ее обнимал за плечи китайский (или какой он там) матрос.

Когда первая часть выступления закончилась и объявили антракт, она повернулась ко мне.

– Чудесный вечер, не так ли?

Кивнув, я вспомнила, что за завтраком они говорили с азиатом о свидании, и поняла, что имелся в виду вечер джазовой музыки. Странно, что смерть сестры на их планы никак не повлияла.

– Катя, ты мне очень помогла сегодня.

– Да ну?

– Ты со мной поговорила, и мне стало как-то легче. Правда, я потом зашла в медпункт и попросила сильнодействующих препаратов. Меня напоили какими-то таблетками, и теперь я вообще ничего не чувствую, – нервно хихикнула она.

– А что случилось? – вежливо включился в диалог Громов.

– У меня сестра сегодня умерла, вы не слышали?

– Да вы что, какой кошмар, – бесстрастно ответил он.

Ника, не умеющая определять по тону состояние собеседников, начала рассказывать Владлену в подробностях все, что произошло. Тому наверняка было скучно, но девушку он не одернул. Матрос в это время встал, подошел к ближайшему столику, взял бокал, кисть винограда и подал своей девушке. Та с благодарностью приняла яства и чмокнула его в щеку.

– А вы из каких краев будете? – обратился к нему Владлен, поразив меня своей бестактностью. Нельзя говорить о национальности, тем более в высшем обществе, неужели он не знает?

Тот, однако, не смутился.

– Я родился на Дальнем Востоке. Когда был маленьким, семья переехала в Москву. А родители – выходцы из Северной Кореи.

– А конкретнее?

– Провинция Яо-цзынь, вы, наверно, не слышали.

– Отчего же? Родина знаменитого Бао Ли. Вы были знакомы?

Кореец слегка покраснел.

– К сожалению, нет. Не имел такой возможности.

– Что ж, вас совсем не тянет на историческую родину?

– Тянет, – кивнул Чайлин, – я ездил туда некоторое время назад. Хочу наведаться еще. Милая, ты бы со мной поехала?

– В Корею? – произнесла она с таким придыханием, с каким бы я произнесла «В Нью-Йорк?» или «В Париж?». – Конечно же!

– Отпустит тебя сестра?

– Богдана бы запретила, – тут же загрустила девушка, откусывая виноградинку, – а с Варварой я как-нибудь слажу. Представляешь, – обратилась она ко мне, взяв за ладонь, – она даже не хотела поменяться каютами, когда выиграла люкс! Помнишь, вы с Юлей спрашивали, были ли мы там? – Я подтвердила, что вопрос имел место. – Так вот, я тогда не сказала, но перед тем, как ее повели в люкс, я попросила отдать его нам с Чайлином, так она меня таким взглядом одарила, словно я ведьма, достойная костра, и произнесла что-то вроде: «Зажигать зеленый свет разврату? Только через мой труп!» Мне теперь так неловко, что она такое обо мне думала перед смертью…

Матрос среагировал мгновенно: подбежал и подставил свой живот, в который сидящая и уткнулась. Сентиментальную идиллию, от которой и у Громова, и у меня аж скулы свело, нарушил капитан, вошедший в зал и подозвавший всех матросов, находящихся в помещении. Таковых оказалось трое, что-то он им прошептал, из-за чего все они, объяснившись с теми, с кем пришли, отчалили по каким-то корабельным делам.

– Посмотри, какая преданность, – заметил Владлен. – Желание капитана – закон. Даже любимых своих бросили, не задумываясь.

– Кто бы говорил, – припомнила я ему высокопарную речь о приоритетах и первостепенных задачах, выданную в кинозале, и на радостях от собственной находчивости пригубила шампанское.

Он задорно хмыкнул, но сдаваться не собирался:

– Я – другое дело, я следую своим собственным целям и не потакаю ничьим желаниям.

– Я думаю, вопрос не в желаниях капитана, вопрос в работе, на которую они были наняты и за которую получают жалование.

– Ты права, Катя, – кивнула Ника, – и все-таки мне обидно.

Наконец концерт продолжился, я допила свой бокал, и тут выяснилось, что минимальное количество собравшихся придерживаются тех же норм по объемам потребляемого спиртного, что и я. Большинству одного бокала мало. В результате шестеро уже в голос подпевали музыкантам, не зная слов песни, а трое других затеяли драку. Мой сегодняшний кавалер неожиданно полез разнимать. Удивительно, как он не стал дожидаться, когда этим займутся специально нанятые для подобных случаев люди – я уверена, он убежден в наличии таковых на борту. Громов ведь не раз доказывал, что его дело – сидеть и смотреть на то, как его обслуживают другие. Но здесь, наверно, повлиял алкоголь – хотя, повторюсь, пьяным он не был. В итоге все трое разлетелись кто куда, а сам Владлен получил в награду аплодисменты от их жен. Интерес к вечеру я тут же потеряла, так как в мои планы не входило наблюдать выходки пьяных, и я направилась к выходу, забыв даже попрощаться с Вероникой и самим Громовым. Второй нагнал меня возле тренажерного зала.

– Свидание испорчено, да?

– А это было свидание?

Вместо ответа он полюбопытствовал:

– Куда идем?

– Я иду в свою каюту, а куда идете вы – решать вам.

– Это моя способность размахивать руками и ногами повлияла на использование уважительного местоимения? Зря ты так, до Бао Ли мне еще далеко.

– Кто это такой? – с раздражением спросила я. Уже второй раз он произносит это имя, и все, казалось бы, слышали об этом субъекте, кроме меня.

– Бао Ли? Ну ты что! Это человек-легенда. Мастер спорта по тхэквондо, обладатель десятого дана.

– Обладатель чего?

– А ты, оказывается, не только в джазе не разбираешься…

– Да пошел ты! – психанула я и прибавила скорость. Будет еще меня унижать! Да кто он такой?!

Но от Громова так просто не избавишься, особенно когда ему что-то надо. Когда я спустилась на нижнюю палубу и шла по коридору, его видно не было. Однако, стоило мне открыть дверь и войти, он тут же влетел следом, поставив ногу в проход, чтобы я не смогла закрыться.

– Во-первых, со мной так не говорят. И зря ты подумала, что я хотел тебя задеть, – сообщил он серьезнейшим тоном.

– Извини, – произнесла я, не глядя на него. Но только потому, что он первый извинился. Вроде. Иначе как понимать слова о том, что он не хотел меня обидеть?

– Это хорошо, – обрадовался гость, прошел в комнату и сел на стул. – А во-вторых, даже мое терпение не безгранично. Я долго ждал, когда ты наиграешься и вернешь то, что взяла. Но ты как-то не торопишься. Тебя не учили уважать частную собственность?

– Ты о чем? – пискнула я, чувствуя, как все похолодело внутри. Это меня когда-то прозвали Бесстрашной Катей? Сейчас я уже не могла вспомнить, за что. Похоже, сей титул я не заслужила.

Любопытно, он убьет меня прямо здесь или где-нибудь на нейтральной территории? Лучше бы не здесь, не хочу, чтобы Юлька нашла меня первой. Кстати, где она?

Со вздохом Владлен пояснил:

– Это я о записной книжке в кожаном переплете. О той, что лежит сейчас между вазой и чашкой на том столе, о который я облокачиваюсь. Ты правда думала, что я не замечу?

Я просто пожала плечами, ибо не поняла, к чему именно относилось высказывание: не замечу, что утащила, или не замечу, что лежит на столе?

Так как я продолжала стоять, чувствуя себя не в своей тарелке в собственной каюте, он предложил:

– Садись, – указывая на стул напротив. Но это было слишком близко, потому я села на край своей кровати. – Так какая нужда заставила тебя пойти на воровство?

– Я расследую убийства, случившиеся на этом лайнере, – не стала я лукавить.

– А как это связано со мной?

– Зачем ты разыскиваешь Горгона? – кинулась я в бой. Риск – дело благородное.

– Последний человек, который задавал мне вопросы, вместо того чтобы отвечать на мои, уже несколько лет любуется крышкой своего гроба.

– Не сомневаюсь, что это так и есть, – заверила я. – Но мой вопрос является ответом на твой. Этот таинственный «Г», встречающийся в твоей записной книжке, это Горгон, ведь так? Кто этот человек и зачем ты его ищешь?

– Дался вам всем этот Горгон, – пробурчал он нечто странное себе под нос. – Таинственный, как ты скажешь, «Г» – это Гена. Геннадий Еремеев. Он был пассажиром сего прекрасного лайнера.

– А что с ним случилось? Он пропал?

– Нет, он умер. И я хочу знать, как это произошло.

– А кем он был?

– Кем он доводился мне? – уточнил Громов, задумался, хмыкнул, после чего заявил: – А мы воевали вместе.

– Где? – удивилась я. На участника Чеченской войны собеседник был не похож.

– О таких войнах в учебниках истории не пишут, – усмехнулся он. – Это была местная война, и только мы с ним знаем, через что прошли. И вот моего друга не стало, а козел, сотворивший это зло, продолжает топтать землю.

– То есть ты тоже полагаешь, что все эти смерти неслучайны?

– Что значит – все эти? – недовольно осведомился гость.

– Ну как… До этого рейса было три трупа. И сейчас два. Все пассажиры жили в каюте класса «люкс». И твой Гена, выходит, тоже там жил.

– Выходит, – пожал он плечами.

Из коридора донеслись торопливые шаги. Они приблизились к нашей каюте, я сразу же подобралась, подумав, что это Юлька возвращается, но кто-то, увы, прошел мимо. Скорее всего, это Вероника покинула музыкальный вечер. Или ее сестра шла откуда-то. Только их каюта находилась дальше нашей на этой палубе.

– И как далеко ты продвинулся? Что успел узнать?

– Катя, не нарывайся, – нахмурился он, качая головой. Я расценила это как «не твоего ума дело». А жаль. Я надеялась, мы вместе станем вести расследование. Умный напарник мне бы не помешал. – Кто тебе рассказал про смерти на теплоходе?

– Капитан. Ну и матрос. Через Веронику. А что, ты сомневаешься, что это правда?

– Ни капли.

– Этот Геннадий… Он умер во время предыдущего рейса?

– Нет, он был первым, кто умер на этом судне.

– А почему ты здесь только сейчас?

Влад распрямился, быстрым движением поправил смокинг, и я решила, что он на меня сейчас кинется с кулаками – но нет. Снова вздохнув, загадочный господин удостоил меня ответом:

– Мне было некогда, я посылал своих людей. Только они не вернулись из круиза.

Я немного помолчала, обдумывая услышанное.

– Вот почему ты остался в Калязине! Эти туристы, которых нашли на затопленной колокольне… Это ведь они были, да? Ты услышал, что мы туда собираемся идти, и поторопился. Бежал или нанял частника, чтобы оказаться там раньше нас и успеть все осмотреть.

– Красивой женщине грех быть умной.

– А я считала – это достоинство. – Он молчал. – Если все так, то почему ты остался в городе? Ой, только не пой опять про то, как опоздал на «Верещагин»! – взмолилась я.

– Хорошо, не буду, – невесело улыбнулся он. – Я выяснил, что их смерти не связаны с теплоходом и Генкой. Разборки местной братвы. Их приняли не за тех людей, впрочем, это все уже не важно, виновные наказаны.

От слов «виновные наказаны» мне сделалось не по себе. Так просто говорить об убийстве? Да еще и с посторонним человеком? Возникло настойчивое желание выпроводить Громова из каюты, но я не знала, как.

– Сейчас должна подруга вернуться. Я думаю, тебе лучше уйти до ее прихода, а то возникнут вопросы.

– А что, ты не можешь приводить сюда мужчин? – хохотнул он.

– Она знакома с моим парнем и уверена, что лучшей партии мне не сыскать. Все остальные мои ухажеры моментально отбраковываются.

– Что ж, я думаю, у нас еще есть время. Я успел выяснить не все, что планировал.

Я не задумалась над его фразой, потому что взгляд мой внезапно переместился на циферблат висящих на стене часов. Выходило так, что подруга отсутствовала много дольше, чем я предполагала, отправляя ее на миссию. Как бы не случилось чего! Жаль, я не знаю, одна она отправилась или с сопровождением. Одной бы ей лучше вовсе не ходить… Но если она с кем-то из ребят, бояться особо нечего. Только вот как выяснить? Тут Владлен сидит.

– Слушай, Влад, давай после поговорим, мне нужно выйти на пару минут.

– Ну коли на пару минут, валяй, я тебе здесь подожду.

Он по-барски сложил руки на груди, а мне оставалось лишь вздохнуть. Позволять ему тут сидеть, пока меня не будет в каюте, было бы не слишком разумно. И все-таки я переживала за Юльку и хотела прояснить ситуацию.

– Я пока ужин закажу, – потянулся гость к стене, где висел сливающийся цветом с обоями и оттого почти незаметный телефон.

Вот наглость! С какой стати он думает, что будет есть здесь? У нас?

Пока он общался с персоналом, беспокойство в душе пересилило все остальные чувства, и я покинула каюту. Сперва постучалась к Руслану. Никто не вышел. Затем додумалась навестить Максима. Опять мимо. Видимо, они ушли втроем. Либо Нечаев так рано поперся на ужин. Но один бы он вряд ли пошел, значит, следует проведать еще и Никиту с Костей. На стук показались оба.

– Ребят не видели? – спросила я их.

– Не-а. Ты на ужин идешь? – позвал Никита.

– Я буду есть у себя. – И сразу опечалилась, вспомнив, в чьей компании.

В диалог вступил Костя.

– Я уже пробовал до них дозвониться, но «абонент вне зоны действия сети». Вообще, это странно.

– Ничего и не странно, – заявил Никита, – с сетью проблемы, обычное дело.

– Ну какое же обычное? Не ветрено, гор поблизости нет. Друг до друга можем дозвониться. А до Макса с Русланом – нет.

– С ними ничего плохого произойти не может, или я бы это почувствовал! – Повернулся ко мне: – Так ты точно не идешь? Ну тогда мы вдвоем.

– Что? – не поняла я. – А! Ужинать. Да, идите вдвоем.

Несолоно хлебавши, я отправилась к себе. Хотя некоторой информацией я все же обогатилась: соседи не знают, где их друзья, а это может значить только одно – они вместе с Юлькой выполняют миссию. Потому и не стали рассказывать, куда идут. Я могла попытаться связаться с Образцовой по мобильному, но вдруг громкий звонок привлечет внимание третьих лиц? Если им удалось проникнуть в подсобное помещение, вряд ли они захотят производить лишний шум. Зря я не выяснила, какой оператор у ребят. Если тот же, что у Юльки, то и пытаться не стоит. Но оставалась надежда, что они всего-навсего отключили телефоны, отправляясь на спецзадание. А подружка могла и не выключить.

Когда я зашла в каюту, то потеряла дар речи на целых тридцать секунд, что для меня, известной говоруньи, является почти рекордным показателем: Громов лежал на моей постели, причем в ботинках. Не знаю, какой именно факт ввел меня в транс: то ли что он лег, то ли что не разулся.

– Вам удобно?! – рыкнула я так громко, словно была прапорщиком и отчитывала роту солдат.

Он тут же открыл глаза и досадливо хлопнул себя по лбу:

– Опять – «вам»?

– Пока вы будете вести себя подобным образом, вы будете – «вы».

– Ну хорошо, а если я вернусь на стул, я стану – «ты»?

– Безусловно. Как вам вообще на ум такое пришло?

– Твоя подушка виновата, она заманила меня вкусным запахом.

– О, я подарю вам свой шампунь! Тебе, – поправилась я, потому что он переместился.

– Буду весьма благодарен. Ты сделала свои дела?

– Не совсем, – нахмурилась я. – Но время еще терпит. – Если она в окружении двух дюжих мужчин, чего за нее переживать раньше времени? Наверняка у них возникли какие-то сложности с проникновением. Возможно, они просто долго ждали, когда путь будет свободен. Помедлю еще час и потом пойду искать.

– Итак, – решила я продолжить беседу. – Как мы будем расследовать дальше?

– Все ниточки ведут непосредственно к самой каюте. Искать ответ нужно там. Я, к сожалению, записался на рейс слишком поздно, когда каюту уже отдали актрисе, иначе все было бы проще… Поэтому расследовать дальше сможешь только ты, как обитатель нижней палубы, среди которых и разыгрывают люкс. Попадешь в люкс – раскроешь тайну их гибели.

– Что? Ты предлагаешь сидеть и ждать, когда я выиграю путевку в люкс? Это не в моей натуре! Я предпочитаю действовать.

Он усмехнулся:

– Почему-то я не удивлен.

Нам принесли ужин. Сидя друг напротив друга, мы принялись трапезничать. Гость расхваливал стейки и соус, а я не чувствовала вкуса еды. Внутреннее беспокойство никак не желало уходить в спячку, проявляясь все активнее и активнее. Почему я решила, что два мужчины в качестве сопровождения – это плюс? Учитывая, что мы их знаем четвертый день, да еще и ореол таинственности так и витает вокруг их прекрасных лиц, доверять сим парням довольно глупо.

Мне послышались шаги в коридоре, я сперва с надеждой покосилась на вход, но быстро поняла, что эти звуки доносятся сверху.

– Что на дверь оборачиваешься? Ждешь возвращения друзей? Не переживай, они еще долго не смогут нам помешать.

– Что?! – вздрогнула я. – Что ты сказал?!

– Я сказал, что их временно изолировал.

– Ты что, шутишь?! – Но я тут же поняла, что никакой это не розыгрыш. Откуда тогда он мог знать, что отсутствует не только Юлька, но и соседи по палубе? Ведь он сказал «они».

Я подскочила и накинулась на Владлена, схватив его за полы дорогущего черного фрака:

– Что ты сделал с ними?! Отвечай!!

Я затрясла его, но тут он без видимых усилий оттолкнул меня так, что я едва не упала.

– Я извиняю твою истерику, и все же не могу позволить никому и ни в каком состоянии так обращаться со мной. – Он поправил пиджак. Его спокойный тон, присовокупленный к твердому и магическим образом тяжело выносимому взгляду, постоянно вызывает многим больше страха, чем если бы он матерился с громкостью и экспрессией сапожника и размахивал руками. Я поняла, что ничего от него не добьюсь и вылетела из каюты.

«Спасать! Спасать!» – билось у меня в голове, при этом я весьма неотчетливо представляла себе, от чего именно нужно спасать и в какое конкретно место бежать, чтобы это сделать. Пока я неслась по коридору, в сознании сформировался более или менее пригодный план: дубасить во все двери подряд, которые только отыщу, и смотреть, что из этого выйдет, – однако по дороге, почти возле лестницы, я врезалась в капитана.

– Катя, я как раз тебя ищу! – с волнением, правда, не сравнимым с моим собственным, обратился тот ко мне и сжал руками мои локти.

Как же это не вовремя! Мне нужно найти Юльку! Мне нужно помочь ребятам – неизвестно, в какую беду они попали! Громов способен на все! Ну почему же ты держишь меня, выпусти, мне надо бежать! Только как сказать тебе об этом?

– Вадим Михайлович, давайте позже поговорим, мне срочно надо…

– Катя, ты не понимаешь! – перебил он меня. Осознав, что не могу пока освободиться, я начала водить головой по сторонам, выглядывая подругу (вдруг они как-то сами справились? Или Владлен пошутил?), но тут капитан судна продолжил: – У меня для тебя очень плохие новости.

На этих словах я додумалась посмотреть ему в глаза и заметила стоящую в них печаль. В этот миг я поняла: «Опоздала!»