Так я попала в дурдом. Вернее, не совсем в дурдом, а всего лишь в неврологический корпус нашей районной городской больницы с диагнозом посттравматический синдром и нервное расстройство или что-то в этом духе.

Каково же было мое удивление, когда встретила здесь, в этом месте, знакомого. Нет, не Наполеона какого-нибудь и не Тутанхамона, а обычного сумасшедшего, жившего ранее в той коммунальной квартире, где Грачевы одно время хотели купить комнату, ну тот, что из окна выпрыгивал. В лицо я его, естественно, не знала, зато узнала по повадкам и по загипсованной ноге, а бабка одна — соседка по койке — заложила, что за те два дня, что здесь провел, он уже совершил пять попыток выброситься, одна из них увенчалась-таки успехом, и теперь бедняга не может ходить. Это может показаться странным, но псих отдыхал от жизни в моей палате: в мужском отсеке шел ремонт, поэтому все комнаты для пациентов были смешанными и переполненными. Разговорившись с парнем — его койка была сразу за бабкиной, — я могла резюмировать, что у нас много общего, я, например, тоже люблю летать, правда, во сне, но это уже мелочи. Короче, с парнем этим (как его зовут, он не знает или не помнит, так что для себя я окрестила его Попрыгунчиком) мы стали закадычными друзьями. Даже когда его пытались перевести в травму, он отказался. Обосновал это тем, что без меня ему будет скучно, но я думаю, разгадка проще: травма выше, а в больнице нет лифта, и прыгать по лестнице с загипсованной ногой ему не улыбалось.

Честно говоря, я ожидала встретить здесь еще одного человека, но, видимо, никто, кроме нас, пока не обратил внимание на его безобидное увлечение Людьми Света и Детьми Тьмы. Впрочем, он вполне уже может находиться в более серьезном учреждении, откуда так быстро не выписывают…

На третий день заключения наконец-то было разрешено пускать ко мне посетителей. Первыми, конечно, явились потрясенные произошедшим родители, но мне было больно их видеть, я старательно прятала взгляд, не решаясь посмотреть им в глаза (если бы тогда послушалась папу с мамой, может, ничего бы и не случилось), поэтому плодотворной беседы не вышло. Да и потом, несмотря на разрешение главврача, я все еще никого не хотела видеть. Единственное, что не давало мне расклеиться и удерживало кое-какой интерес к жизни, — это неудовлетворенное любопытство: очень хотелось знать в подробностях, как это все произошло, я имею в виду эти убийства. Поэтому, когда родителей сменила Катя, устроившись на одиноком стульчике для посетителей, я немного взбодрилась.

— Ну как ты? — выкладывая перед моим носом целый пакет апельсинов, поинтересовалась она моим здоровьем.

— Как ты догадалась? — тут же повернула я разговор в нужную сторону, не отвечая на ее вопрос. — Да еще так вовремя.

— Хорошо. — Катерина сложила ручки на коленях, точно послушная ученица. — В тот день с утра я позвонила знакомым в ГИБДД, чтобы выяснить… То есть не совсем моим знакомым, а знакомым Женьки Логинова. Узнав, что я влезла в историю, он принялся названивать и помощь предлагать, прикинь? — Катька зарделась, но я была не в состоянии радоваться за женское счастье подруги, она быстро это поняла и затараторила: — Это не важно. В общем, мы вместе поехали, я назвала день и время похищения, и по записям камер недалеко от парка мы смогли засечь этот автомобиль. Это были белые «Жигули», если ты помнишь. Одна цифра на номерах была заляпана грязью, по всей видимости специально, но когда нам высветили список всех возможных владельцев, я узрела там знакомую фамилию — Заревич. Ты же мне рассказывала, что Хрякин приехал к другу на озеро. Совпадение было странным. Я попросила проверить его. Выяснилось, что это дед восьмидесяти с лишним лет, умерший пару месяцев назад. Короче, этот дурак взял авто почившего дедушки на такое мероприятие. Впрочем, номер они все ж таки слегка спрятали, и если бы твой Хрякин не назвал фамилию…

— Он не мой, — ледяным тоном сказала я.

— Да… Извини. Теперь этот Заревич стоит на том, что машину угнали, и ее ни живую, ни мертвую пока действительно не нашли. Хорошо, что на одной из камер видно его лицо, думаю, не отвертится. Других двоих пока не нашли, но я дала отличные приметы — картавый и шепелявый, не думаю, что в его окружении таких полно. — Так как я молчала, Катя отпила из бутылочки, которую принесла с собой, чтобы дать связкам отдохнуть, и продолжила: — Узнав это все и написав наконец заявление о похищении, я кинулась тебе звонить, а телефон отключен. Прихожу — бац! — мать твоя говорит, ты у меня. Но я-то дома побывала уже, и никто меня не ждал, а Марго сказала, за это время никто не приходил. Короче, я провела расследование. Твой бездомный видел, как ты в такси садилась. За тобой такого не водится, такси — довольно дорогое удовольствие, когда имеется альтернатива в виде общественного транспорта. Вывод: едешь ты куда-то, где автобусы не частые гости. Куда-то за город, короче. Звоню Наташке, чтоб узнать, где находится Хрякин, и оказывается, он действительно на даче. Выясняю адрес. Затем звоню Бориске, рассказываю, он вызывает ментов, ему как раз пришли результаты какой-то экспертизы, показавшиеся подозрительными, но я-то никогда ни на кого не надеюсь, ты же знаешь! Бросаю разговор с Бориской и звоню однокурснику с машиной… В общем, сперва хотела Жене позвонить, но подумала, что он потом расскажет Паше, и Паша будет знать, что ты… Ну, с этим… — Я никак не показала, что мне все понятно, но Катя сама догнала и отмахнулась: — Не важно, короче, с однокурсником приехали, но ты же знаешь мужиков, Логинов бы, думаю, не струсил, а этот… — фыркнула Любимова, демонстрируя степень презрения к девяносто пяти процентам мужского населения. Она росла без отца, который их бросил, когда она была совсем маленькой, так что имеет право. — В общем, парень этот увлекается бейсболом, что в итоге нас и выручило. А сам он остался в машине.

— Понятно. — Я вздохнула с грустью и уставилась на свои ладони. — Хотелось бы знать и прочие детали.

— Ну с этим к Акунинскому… Однако кое-какую загадку я все же распутала. Треклятый браслет! Для этого провела с Юрочкиной конфиденциальную беседу, в ходе которой установились следующие факты: Ангелина, оказывается, училась с Крюковым в одной школе. Они тогда не дружили, но на вечере встреч разговорились, Крюков богат, Ангелина успешна, сама понимаешь. Остальные, кто пришел, сплошь охранники и кассиры. Это поспособствовало их дальнейшему общению, и именно Александр познакомил ее со своим братом. Юрочкина стала Юрочкиной, а Крюков нашел себе друга женского пола, помогающего ему разобраться с мотивами бабских поступков. Разумеется, Ангелина о любовнице знала, потому она благосклонно относилась к Наталье — здесь и сочувствие, и чувство вины, и чисто женская солидарность. И вот он попросил подругу выбрать подарок для любовницы. Что ей оставалось делать? Александр все же был ей ближе, чем Наталья. То есть Колесникова не крала браслет, он покупался для нее.

— Ясно.

Катерина наверняка надеялась получить похвалу за проделанную работу, но у меня не было на это душевных сил. Она это почувствовала и, чмокнув меня в щеку, быстро покинула палату.

— Что, Юль, досталось тебе от нашего брата? — сострадательно поинтересовался слышавший весь разговор Попрыгунчик, как только за Катей закрылась дверь. Надо ж, помнит хоть, к какому полу он относится.

— Да так, — неопределенно отмахнулась я.

— Ну ничего, вот выпишут нас, и я возьму тебя с собой на Марс.

— Лучше на Венеру, — предложила я.

— Почему?

— Там теплее. Ближе к Солнцу.

На следующий день меня посетил тот, кого я менее всего рассчитывала увидеть, но более всего увидеть хотела, — Акунинский Борис Николаевич. Тихо сев на стул, он справился о моем самочувствии, но вместо ответа я удивленно воскликнула:

— Вы — здесь? Но почему? — Интерес к жизни стал расти как грибы после дождя.

— Ой, твоя подруга просто с ума меня свела настойчивыми звонками, мол, сходите к Юле, и я решил сдаться, лишь бы от нее избавиться, — неловко хихикнул следователь, затем посерьезнел и тяжко вздохнул. — Юля, я ведь не просто так встал на этот путь.

— На какой? — моргнула я.

— Путь поимки злодеев. У меня была сестра… Возрастом как ты сейчас, ну а я был на два года моложе. Вот… Тоже связалась с одним. Бандитом. Только для нее это закончилось еще хуже. Теперь, чтобы поговорить с ней, приходится идти на кладбище. В тот самый миг, когда ее не стало, я и выбрал себе будущую профессию. Боль от утраты все еще здесь, — он стукнул себя по груди, — но, когда я отправляю плохих парней за решетку, она чуток притупляется. А ты… — Я подняла на него взор, и заметила, что он ласково и пристально изучает мое лицо. — Ты сильно похожа на нее, и не только внешне. Я какую-то… не знаю… непонятную нежность к тебе испытываю… Так что давай договоримся, я удовлетворю твое любопытство, а ты пообещаешь больше никогда не связываться с такими парнями, как Николай Хрякин.

«Как будто я могу их различать, — подумалось мне, — „такие, как Николай Хрякин“ хорошо умеют маскироваться». Но тем не менее кивнула. Какого-то неопределенного «потом» для меня просто не существовало, было только «сейчас», и это «сейчас» требовало знать истину.

Детство у Николая Анатольевича Хрякина было не сказать чтобы очень хорошим. Семья Хрякиных жила бедно, в отличие от состоятельных Крюковых, живших в том же подъезде, что и поспособствовало возникновению мальчишеской дружбы. Сколько себя помнил, Николай всегда завидовал по-черному приятелю, у семьи которого даже во времена застоя было все, ведь отец частенько выезжал за границу в командировки. Саша делал только хуже, делясь с другом игрушками и заграничными лакомствами. Это рассматривалось не как щедрость, а как хвастовство и желание унизить.

С детства Коля мечтал стать актером (уж кому, как не мне, знать, что у него явно имеется к этому расположенность) и после школы пробовался и во ВГИК, и в Щукинское, но, не имея ни блата, ни денег, пройти громадный конкурс просто-таки нереально. Крюковы, воспользовавшись связями, пропихнули его в Академию управления, где на тот момент учился Александр. Опять подачки! Опять чувство, что ты кому-то обязан! Опять унижение! Для самовлюбленного Хрякина это был удар по достоинству.

Проходит время, Николай получает диплом, но хорошей работы не находит. И снова Крюков приходит на выручку, устраивая друга в банк, где работал сам. Когда Александр создает собственное предприятие, опять же берет Хрякина заместителем. Через некоторое время тот узнает, что банк помышляет обманными махинациями с вкладчиками. К примеру, Вася подписал контракт, не читая мелкий шрифт, где было указано, что проценты по кредиту растут ежемесячно и что в качестве залога он оставляет свою квартиру. Когда Вася, не заметивший этот пункт, просрочил платежи и долг стал огромным, у него забрали квартиру, выселив в коммуналку. Бардо был настолько убит этим событием, что у него опустились руки, он стал прикладываться к бутылке, и в итоге пропил комнату и оказался на улице. Так что в прямом смысле банк не сделал его бомжом, и Николай тут не врал, но все-таки они сломали Василия как личность своими полулегальными уловками, из-за чего он и стал таким. Так вот, Хрякин, узнав про эти схемы, относился к ним нормально, а вот Юрочкин был категорически против, но все же место зама отбивало охоту поднять настоящий бунт.

Одновременно с этими событиями Колька вливается в бандитскую группировку под предводительством так называемого Дудки — погоняло Федоткина (следователь предполагает, что Федоткин специально свел с ним знакомство, а сам Хрякин думает, что просто неудачно выбрал любимый бар, где вся эта шушера тусуется). Кстати, в ресторане за тем столиком, к которому подошел Хрякин, сидел Заревич (уже третий) — права рука Федоткина и дядя Макса Заревича — парня, что нас похитил. Коля спрашивал тогда про воскресенье — по этим дням обычно представители сего мафиозного клана собираются в коттедже Заревичей и за игрой в бильярд обсуждают дела. Коля надеялся, что ему там попадется Макс и он ему выскажет за сломанную дверь, но тот испугался и пропал. А Хрякину после похищения звонил другой дружок, и поэтому он знал, что к назначенному времени я успею (то есть он сомневался, что поеду, но должен был за мной приехать, иначе бы это вызвало подозрения).

Так вот, Федоткин приплачивал Нику, чтобы тот следил за Крюковым, потому что тот слишком быстро стал успешным. Он видел в нем соперника. А Колька хотел занять пост директора и в принципе владеть банком, поэтому предложил Дудке завладеть бизнесом, подтолкнув Крюкова к заключению контракта, на первый взгляд, взаимовыгодного, однако впоследствии «Тэмпо» достался бы Федоткину (мне рассказывал об этом в ресторане Хрякин, только на самом деле это была его идея, а не Федоткина). Крюков, однако, лыком не шит и понял, что это какая-то лажа, а вот Георгий не такой умный, и Хрякин был уверен, что его-то он уломает. Только надо избавиться от лучшего друга. Тем более, когда уже обещал Федоткину бизнес конкурента, а с мафиози шутки плохи. Это был его первый мотив.

Сам же Александр, чувствуя вину оттого, что контрольный пакет акций он отписал сводному брату, а не лучшему другу, добавил к основным пунктам завещания, о которых я уже знала, следующее: в случае смерти Натальи Крюковой или ее заключения в места лишения свободы за какое-либо тяжкое преступление все имущество, включая баснословное тетушкино наследство, получает… Николай Анатольевич Хрякин. Притом имел неосторожность как-то раз по пьянке об этом Кольке сообщить. О самом наследстве супруги тоже болтали направо и налево. Это был его второй мотив. Надо убить друга и сделать так, чтобы обвинили его жену! Все просто! Наконец-то настанет черед справедливости: Хрякин получит банк, деньги Александра и благосклонность Федоткина. Николай все еще конкурировал с другом, хоть тот в его фантазии был уже мертв. Маленький мальчик внутри Коли все еще отчаянно комплексовал, решал за него, что делать, что думать, чего желать…

Итак, узнав, что Александр едет в деревню, Хрякин выждал время (насчет факса он мне наврал) и поехал следом. Выйдя из укрытия на сигнал автомобиля, Крюков садится в машину. Коля везет его подальше, к кустам и просит выйти по надуманному предлогу, а там уже Крюков получает нож в спину от дорогого друга (и фигурально выражаясь, и буквально). Затем Хрякин, будучи в перчатках, достает из кармана заблаговременно выкраденный у Натальи шарф с ее потожировыми следами, пачкает его кровью убитого и развешивает на близрастущем кусте: как актер не по профессии, но по призванию, он знает, насколько важную роль играют декорации. Все выглядит так, словно Крюков, получив от супруги нож в спину, вначале пошатнулся, завалившись на убийцу (и в этот момент она испачкала кровью шарф), сама Наташа приседает под его весом, цепляясь шарфиком за куст, затем резко убегает, оставив улику на ветвях. Конец истории. Но любовница Крюкова нашла место преступления первой и забрала сразу две улики: и шарф, оставленный Николаем специально, и портмоне, которое он выронил случайно, устраивая декорации. Вот такая ирония: подарок Хрякину от Крюкова в итоге помог обличить в Хрякине убийцу Крюкова. Есть в этом что-то кармическое.

Еще одна неудача Хрякина в том, что Наталья как раз постирала шарфик перед тем, как он его украл. Он делал все в перчатках, но, видимо, из-за аллергии на порошок, чихнул на него, так что следов Хрякина на нем оказалось даже больше, чем самой владелицы. И это в итоге насторожило Бориса. А тут Катькин звонок…

Следователь наконец замолчал. Однако вопросы остались.

— Но для чего ему была нужна я?

Борис Николаевич нахмурился, вздохнул и, постучав мне по коленке ради придания моему организму бодрости, нехотя ответил:

— Ты помнишь ваши первые две встречи? Сначала возле трупа, когда он вернулся поискать портмоне, а затем увидел тебя выходящей от следователя. Что бы ты делала на его месте?

Я попробовала судить объективно.

— Я бы постаралась выяснить, что этот человек видел и что сказал следователю.

— А если бы ты знала, что человек постоянно захаживает к этому следователю, по поводу и без? И если бы тебе нужно было, чтобы некая вещь из квартиры убитой оказалась в руках следствия, а другая вещь — наоборот, вернулась к тебе?

Я пропустила мимо ушей слова «по поводу и без» и послушно произнесла:

— Тогда втерлась бы в доверие и попыталась бы через этого человека передать следователю улику, указывающую, что убийца — Наташа, а заодно постаралась бы убедить этого человека найти вторую вещь в этой квартире и отдать ее мне.

— Вот, ты сама ответила на свой вопрос. Такие у него и были замыслы, — ответили мне, а я вздрогнула всем телом. Боже, до чего ж хитер и ловок! Какой блестящий актер и манипулятор! Я верила ему! Я проглотила все наживки с невероятным аппетитом! Я делала все, чего он хотел! Я ведь и в самом деле пришла в итоге к заключению, что убийца — вдова, и если бы не подвал… — Но вы с Катериной зашли слишком далеко, и, так как он подозревал тебя в двойной игре, он решил немного вас попугать и заодно вытащить из вас все, что вы узнали. Эти же парни пугали вдову насчет якобы долга, который она должна вернуть. Это было сделано ради запасного варианта. Если бы Наташу не посадили, Хрякин проявил бы себя героем, спас вдову от бандитов и женил бы на себе, а потом произошел бы какой-нибудь несчастный случай, чтобы Николай мог обладать наследством.

— Эти парни, где они работают? Их нашли?

Следователь кивнул.

— Они работают охранниками в банке «Филлиат». Благодаря твоей подруге их нашли.

Кое-что прояснилось.

— Понятно теперь, зачем он привез меня в этот банк. Он хотел, чтобы я засветилась на их камере, чтобы его друзья знали, кого похищать. Меня нет в социальных сетях, а ему нужны были изображения со мной.

— Они работали в тот день?

— Нет, была не их смена, они бы не стали так подставляться. Но запись-то сохранилась. Я долго ждала его в машине, но он знал, что рано или поздно я не вытерплю и зайду. Как только я подошла к охране, он появился.

— Что ж, он мастер по таким сложным схемам, все может быть.

— Я уверена в этом. — Я отвернулась, чувствуя, как слезы подступают к горлу. Нет, нужно сдержаться, он не стоит того. — Он убил Колесникову, значит, был в квартире, почему не нашел портмоне? Зачем меня посылать?

— Отправив тебя на встречу, он проследил за ней, чтобы знать, где она живет. — «Вот оно что, — подумала я. — Ни у какого „АШАНа“ он меня не ждал. Потому и спросил первый, где я ждала его, чтобы назвать другой магазин!» Следователь тем временем продолжал: — Потом навестил ее ночью. Сейчас клянется, что не хотел убивать, а просто договориться, но она возвращать портмоне не собиралась и лишилась жизни. Но бумажник он либо не нашел, либо его спугнули, либо боялся, что кто-то увидел ее полет из окна, короче, взял запасные ключи из ее квартиры и убежал.

— Не нашел, — вздохнула я, вспоминая, как он говорил, что только женщина найдет то, что спрятала другая женщина.

— Ну вот, и нашлось тебе еще одно применение.

— Не говорите так. Как будто я вещь.

— Милая, ты для него и была вещью. Так что побыстрее выброси все это из головы и возвращайся к жизни.

— Ага, — сказала я, хотя хотелось крикнуть: «Вам-то легко говорить! Не ваше сердце выложили перед входной дверью и вытирали об него ноги, когда вздумается!» — Что, по его мнению, я нашла у него в кабинете? — Я имела в виду его фразу «Как ты догадалась?». Этот вопрос мешал мне спать по ночам.

— В ящике его стола была папка с документами по новому банку, в том числе устав. Федоткин велел ему подготовить. В уставе было прописано имя Хрякина как директора, а в договоре указывалось, что «РиалитиБанк» станет дочернем предприятием «Филлиата». Прочитав, ты бы сразу все поняла. Плюс к тому альбомы с фотографиями, где трое похитителей отмечают какой-то праздник вместе с твоим возлюбленным, были разбросаны по всей комнате. Ты что, правда не обратила на них внимания, когда искала свою морковку?

— Картошку, — тихо поправила я. — Я искала картошку. И я не смотрела все альбомы, я видела только ту фотографию, которая выпала из одного из них.

Пользуясь кусочком свободного от диалогов времени, я стала думать о нас с Николаем, никак не желая верить в то, что «нас» уже нет. Воспоминания одно за другим проносились в голове, отзываясь острой болью.

После похорон в машине. «О чем с тобой беседовал Акунинский? — как будто бы невзначай спросил он. — Видишь ли, я начал что-то вроде собственного независимого расследования». И ради всего-то одного вопроса он терпел мое присутствие! С ума сойти! Мне его даже жалко.

На озере. «Я боюсь. Я ведь никого не убивал. Ты мне веришь?» На озере… Я никогда не забуду… И он ведь спал мою жизнь! «Потому что ты еще не выполнила свою функцию!» — ответил внутренний голос.

Ну актер! А я-то верила, что он меня любит, представляла нашу свадьбу. Приглашения с голубками. Или все же с сердечками? И как все-таки зовут его маму?…

Вспомнив все это, я зло рассмеялась.

— Юленька, что случилось? — испугался Борис Николаевич.

Сквозь смех пополам со слезами я проговорила в ответ:

— Обманули дурака на четыре кулака!