Около восьми вечера этого же дня раздался звонок. Я взяла трубку.

– Юлечка, – радостно произнес долгожданный голос, – ну наконец-то! Ты представляешь, у меня вытащили в магазине телефон! И как такое могло произойти? Я только-только вернулся из сервис-центра, мне восстановили SIM-карту. Хорошо, что я дублирую все номера в записную книжку, а то бы твой мобильный номер был бы для меня навсегда потерян. Кстати, я тебе сегодня два раза звонил на домашний, и вчера несколько раз. Твоя мама говорила, что тебя нет дома. Ты что, не хочешь со мной разговаривать?

– Что ты! Конечно, нет! – Ну мама! Как она могла забыть передать, что Он мне звонил?! Вот почему мой мобильный молчал – у мужчины моей мечты выкрали телефон вместе с SIM-картой.

У меня пересохло во рту. Он не бросил меня! Но что же тогда? Не дождался? Наоборот, не успел?

– Я позавчера ждала тебя два часа. Почему ты не явился? – позволила я себе обидеться.

– Это я не явился? – окрысился он. – Юля, это ты не стала меня ждать! Мы же договаривались!

– Я ждала! У магазина, как ты и сказал. – Что же это творится? Может, я ненормальная и пережила посещение глюка?

– У какого магазина ты ждала? – уже спокойнее спросил он, поняв, что за мной также нет вины в сем недоразумении.

– Магазин «Продукты». Тот, что через дорогу.

– Господи, Юля, какие продукты? Магазин через дорогу – это «Рамстор». А твои «Продукты» – это так, ларек. Я ждал тебя дольше часа. У «Рамстора». Даже внутрь зашел, думал, ты там. Тут-то у меня телефон и вытащили, гады.

– «Рамстор» – это торговый комплекс, а не магазин! Впрочем, кому что по средствам: для тебя, видимо, это всего лишь магазин.

– Прости, это я виноват. Надо было уточнить, что за магазин. Но мне на ум не могло прийти, что огромный «Рамстор» можно спутать еще с чем-то!

От этих слов у меня словно камень с души свалился. Вот те раз! Ни первое, ни второе и ни третье. Он всего-навсего ждал меня у другого магазина. Цирк настоящий! А я-то себе напридумывала: халат, попкорн, блокбастер…

– Где ты была весь день?

«Ага, уже право собственности предъявляет!.. Ура!» – счастливо подумала я.

– Ой, Колечка, тут такое случилось! Представляешь, я труп нашла на свалке! Той самой специалистки по расследованиям, которой я папку отдала.

– Что-о?! Ты обалдела, какой еще труп?!

– Мертвый, – вздохнула я. – А ты не знал, что ее убили? Прости, мне жаль, она же вроде твой друг…

– Выходит, она мертва? Ты ничего не путаешь, ты ведь видела ее всего раз?

– Нет, – отвергла я эту возможность. – У меня хорошая память на лица.

– Господи, ужас какой… – Я отчетливо представила, как Николай беспомощно проводит ладонью по лицу, пытаясь стереть это событие, точно дурной сон. Сразу захотелось его пожалеть.

– Колечка, не переживай, все наладится! Вы так хорошо дружили?

– Да не то чтобы… Просто знакомая… Но дело-то в том, что мы, оказывается, вышли на верный, но опасный путь. Что же нам делать?

Мне так понравилось это «мы», что я готова была поделиться с ним всеми своими тайнами и, хотя дала себе обет не рассказывать об этом, все же сообщила:

– Коль, извини, но я ходила в банк Федоткина вслед за тобой.

– Что? Зачем?

– Я тебе в тот раз решила не говорить, потому что ты мне вроде как запретил, – кинулась я оправдываться. – И вот что интересно. Федоткин-то получил эту премию! Хотя еще не июнь.

– Ты уверена? С чего ты взяла?

– Когда я была в приемной, там вешали плакат. Когда ты выходил из его кабинета, разве не заметил?

– Нет, Юль, – вздохнул он, – я был так поглощен своими невеселыми думами, что по сторонам как-то не смотрел. Но как ты попала в приемную?

– Тебя долго не было, и я разволновалась. Выдала себя за другого человека. Короче, это все не важно. Ты можешь выяснить, когда было награждение предпринимателя года?

– Могу, но зачем? Такого человека лучше за версту обходить. Я к нему сунулся якобы с деловым предложением, а сам решил приглядеться, как у них дела идут. Так он мне на-гора выдал бизнес-план нового проекта, совместного с нашим банком! Я с умным видом полистал… Юля, такая вещь готовится несколько месяцев! Ты понимаешь, он словно знал, что конкурентный банк скоро останется без своего владельца! Так что выбрасывай это все из головы!

– Видишь ли, мы с Катей продолжили расследование, – призналась я. – И выяснили уже одну интересную вещь насчет любовницы Александра. Так что полностью выбросить из головы не получится.

– Ты сведешь меня с ума, честное слово! Юля, мы же договаривались! Мне что, перестать тебе верить? – «Нет-нет, только не это!» – забилось у меня в голове. – Это же опасно! – продолжал тем временем гневаться принц. – Вдруг что-нибудь с тобой случится? Как я буду с этим жить? – «Как я буду жить, если с тобой что-нибудь случится?» Вот это да! Я ему небезразлична! – Знаешь, что сделаем? Пообещай мне прямо сейчас, нет, поклянись, что бросишь это занятие! Или я… я… убью твою Катю! Уверен, что это она зачинщица!

– Не надо, только не Катю!

– Тогда обещай! – приказал он. Что ж, имеет право.

– Обещаю, – выдавила из себя я.

– Почему таким грустным тоном? Слушай, у меня тут дела возникли в районе Щукинска… Я должен уехать на выходные. – Уехать? Почему? Зачем? Только не это! – Нет, ну как же я тебя одну оставлю? Таких дел натворишь… Вот что. Поедем-ка вместе.

– Я? С тобой? – В такую удачу верилось с трудом. Неужели фортуне надоело демонстрировать мне свой, извините, зад и она повернулась лицом?

– Ну да. Ты как на выходных, свободна? Там озера, зелень, места красивые, поверь мне. У знакомых остановимся, у них коттедж, они комнаты сдают приезжим.

– Даже не знаю. Мне хочется, но отпустят ли родители? – В тот момент это беспокоило меня больше всего. Экзамены, расследование – все ушло на второй план.

– Отпустят. Ну так как? Давай мы завтра прибудем к твоему подъезду в пять, пойдет?

– Мы? – Все, это конец. Жена. А я так, в роли Вань-принеси-подай. Буду накрывать им на стол и стелить постель.

– Мы, – ничуть не смущаясь, подтвердил мои догадки Хрякин. – Я и «БМВ».

Я засмеялась, и мы простились. Когда ж я поумнею, господи? «Когда снимешь розовые очки», – ответил мне мерзкий внутренний голос, которого, кстати сказать, никто и не спрашивал. Это был вопрос в никуда, а не тебе, тупой голос!

Подходить сейчас к родителям было несподручно: у нас в гостях сидел бритый Палыч. Но в итоге я плюнула на него и прошла на кухню.

– Добрый вечер, Юлечка! – пропел Вован и почесал лысый затылок. Вернувшись от Катьки и услышав с кухни знакомый бас, я посчитала за благо не показываться ему на глаза и сидела все это время в комнате. – Как поживаешь? Не собираешься на выходные в обезьянник на тусовку? – Папа залился хохотом, оценив юмор гостя, а я обиделась. – Или следующей целью посещения намечается вытрезвитель?

– Не угадали. На выходные я отбываю на озеро с молодым человеком. – Папа тут же перестал гоготать. Так вам всем, получите! – Кстати, вы его неплохо знаете.

– Ты все-таки с ним встречаешься? – Бритый даже не попытался скрыть своего разочарования, приправленного для остроты обидой.

– О-о, каждую ночь! – восхищенно закатив к потолку серые глазки, таящие в своей глубине неописуемые воспоминания, обрадовала его я. – Ах, какой мужчина!

Лещенко чуть не заплакал.

– Я тебе щас дам каждую ночь! – злобно пригрозил отец и выставил вперед внушительный кулак.

Мать испугалась назревающего конфликта и, тихо поднявшись, вышла со мной в коридор.

– Мусечка, ты ничего не забыла мне сказать? – ехидно спросила я, ринувшись в бой. – Может, мне кто-нибудь звонил во время моего отсутствия?

– Ах да! Твой этот – как его? – Николай! – вспомнила она. Немного поздно, я нахожу. – Он и вчера звонил.

– Ах да! – передразнила я. – Вспомнила! Между прочим, это было очень важно! Так важно, что у тебя есть только один шанс загладить свою вину.

– Какой? – заинтересованно хлопнула она глазами.

– Уговорить папу отпустить меня в Щукинск на озеро.

– Хорошо, я попробую.

Итак, дело сделано. Авторитетный папа может послушаться лишь одного человека на планете – мою маму. Если она всерьез возьмется за спецзадание, то уик-энд, проведенный с мужчиной моей мечты, мне обеспечен.

Занятий в институте не было, только репетиция предстоящего мероприятия – двадцать пятого мы проводим игры «КВН», – и домой я вернулась в половине одиннадцатого, однако Любимова уже сидела на моей кухне, и они вместе с мамой пили чай.

– Ну ты даешь! Во сколько же проснулась? – подколола я подругу, присоединяясь к чаевничеству. – В десять?

– Без десяти. Оделась, подкрасилась и вперед – к тебе, охранять! А то вокруг тебя количество трупов растет буквально по часам.

– По будильнику проснулась-то?

– А то! – Катька шумно отхлебнула горячий чай. – До меня дошли слухи, что прекрасный принц вернулся?

Они с мамой весело хмыкнули. Это значит что, коалиция? Против меня, да? Короче, чтобы сравнять число противников, я отправила маму в магазин за конфетами. Когда за ней закрылась дверь, начала выбалтывать подруге все подробности моей недавней беседы с Хрякиным.

– Значит, где, говоришь, он ждал? У «Рамстора»? Там неподалеку действительно имеется «Рамстор», но немного во дворе, и если он действительно ждал тебя там, то никак не мог увидеть у продуктового, по крайней мере без бинокля и не зная точно, куда смотреть. Может статься, что он и не врет.

– Конечно, не врет! – уверенно заявила я. – Как считаешь, в чем мне ехать?

– Ну уж не в джинсах и свитере! Надень что-нибудь приличное, скажем, вечернее платье! – Катя, разумеется, шутила, но я, будучи влюбленной балдой, не поняла юмора и в порыве энтузиазма одним прыжком достигла гардероба в комнате, раскрыла несчастный и принялась ожесточенно потрошить.

– Вечернее, вечернее… – как заклинание повторяла я, но так и не сумела найти того, что можно было бы классифицировать как вечерний туалет.

В общем, когда пришла мама, мы углубились в доскональное изучение моих тряпок, и тема конфет к чаю, став разом неактуальной, более не поднималась.

Внезапно зазвонил телефон. Не выпуская из рук любимые экземпляры одежды, которыми до этого трясла перед Катькиным носом, отстаивая их право быть надетыми в знаменательный час отбытия (а подруга усиленно протежировала незнамо откуда взявшиеся в моем вроде как гардеробе короткую юбку и ярко-красную кофточку на молнии), я ответила абоненту, которым оказалась чем-то ужасно напуганная и встревоженная Наталья.

– Юля, ты? Юля…

– Что, что стряслось?

– Юля… меня убьют! – Вот так заявленьице! Я раскрыла рот, Катька приблизилась и принялась вслушиваться. – Пожалуйста, ты можешь приехать? – донеслось до наших ушей.

– Что с ней? – спросила меня шепотом Катя, но я помахала пальцем у лица, показывая этим, что и так плохо слышно, не мешай.

– Наташ, с чего ты взяла, что тебя хотят убить? Тебе угрожали?

– Да. Я… я не могу говорить. – Она расплакалась. – Пожалуйста, приезжай!

В барабанную перепонку ударили омерзительные короткие гудки: Наталья зачем-то повесила трубку.

– Наташ! Наташ! – напрасно кричала я им, но они не желали издавать ничего, кроме коротких бесконечных «У, у, у, у».

– Едем! – подтолкнула меня к действиям Катерина, мы схватили сумочки и пулей вылетели из дома.

Подбежав к остановке, стали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, мысленно подгоняя автобус. Но он не жаждал нас слушать.

– Давай пешком, – предложила подружка. Ехать было всего три остановки. – Когда еще будет этот автобус!

– Давай, – согласилась я, но в результате получилось не пешком, а бегом. Спринт по дороге длился всего две минуты, после чего Катька, схватившись за грудь, остановилась и предложила бежать через переулок и дворами, так короче. И, не спрашивая моего на то согласия, схватила за руку и потащила в этот самый переулок, который на поверку оказался темным, пустынным и страшным. Сперва мы испуганно озирались по сторонам, затем решили, что среди бела дня ничего ужасного с нами не случится, а вот с Наташей – очень даже возможно, и пошли спокойнее. И тут нежданно-негаданно из-за поворота появилась потрепанная «семерка» с тонированными стеклами и, проехав нам навстречу на приличной скорости, возле нас затормозила, из нее вылезли двое парней, которые, не медля ни секунды, подбежали к нам с Катей и, зажав обеим рты своими потными ладонями, поволокли в автомобиль. Катька сопротивлялась как могла, пуская в ход и когти, и шпильки – самое эффективное оружие любой женщины, – за что и получила локтем под ребра. Я же была менее бойкой и позволила запихнуть себя в машину, следом – завязать глаза, однако активировала весь набор органов чувств (исключая по понятным причинам зрение) и внимание. Это дало некоторые плоды, в смысле я разжилась кое-какой информацией: похитителей (а я уверена, что насильственное пихание в машину и последующее «увезение» неизвестно куда можно расценивать как похищение) всего трое. Один был за рулем и раздавал указания (он был лидером шайки), двое сидели сзади, поставив нас на четвереньки к себе в ноги. Один из них сильно картавил, второй слегка шепелявил, будто прикусил кончик языка.

Катьке процесс завязывания глаз и сажания между сиденьями на четвереньки по душе не пришелся, и она принялась громко возмущаться:

– Че ты стряпаешь с моими глазюками, уродец? У меня ж тушь размажется!

Но мужчины не прониклись чисто женскими проблемами красоты.

– Саткнифь! – рявкнул тот, что шепелявил. Катька не поняла, что он имел в виду «заткнись», и продолжила общение:

– Как вы с дамами обращаетесь, свиньи паршивые?! Я вас в тюрьму засажу! У меня все прокуроры и судьи в друзьях ходят! – Послышался смачный шлепок. – Ой!

Похоже, он отвесил моей подруге оплеуху. Вот гад!

– Ах ты, лошадь полковая! С бабой дерешься, хрен безусый! – никак не могла угомониться Любимова, привыкшая, что мужчины с трепетом в сердце ловят каждое сказанное ею слово. – Да по тебе Кащенко плачет, психопат шизанутый! Я ж тебе…

В эту секунду Катька непредвиденно замолчала. Я очень удивилась, а потом испугалась: вдруг ее бесшумно умертвили? Но осязательным путем установила, что подругу заткнули элементарным кляпом.

– Отклоешь лот – получишь такой же, – пообещал картавый и заржал.

Ослушаться я не рискнула.

Ехали мы долго. Точно не могу сказать сколько, может, час, может, два: ввиду неудобного сиденья и опасения за свое здоровье (не за жизнь: хотели б убить – сделали бы это еще там) время могло тянуться гораздо медленнее, нежели при других обстоятельствах. Когда наконец остановились, над самым ухом услышала шепелявое «Сиди и сди!» – а по доносящимся звукам определила, что они схватили мою лучшую и почти что единственную подругу и куда-то, сволочи, потащили! Но предупреждение было напрасным: во-первых, от такой очень «удобной» езды у меня занемели все конечности и сбежать я попросту не смогла бы; во-вторых, я слышала, как вылезали двое, те, что сидели рядом с нами, а чтобы куда-то удалился третий – этого не было. Потому я решила слушаться, то есть сидеть и ждать. Появились они не скоро, до того времени я успела заскучать и с целью избавления от сего неприятнейшего состояния души стала приставать к водителю, собирая дополнительную информацию.

– А вас посадят, – ни с того ни с сего заявила я, не зная точно, есть ли кто в машине или нет, но твердо зная, что ежели кто и есть, то своей новостью я рушу его надежды о моей немоте.

– А вот и нет, – порадовал своим присутствием тот, что говорил нормально. – Доказать ничего не сможете.

Опять-таки не сможем, потому что не знаем их в лицо или по той причине, что они собираются в итоге от нас избавиться? Поди разберись. Наверно, все же первое.

– А вот и нет! – обнадежила парня я. – Хоть все это было внезапно, но мы вас хорошо разглядели и сможем составить ваши фотопортреты. Тем более у нас…

– Знаю-знаю, – перебил «нормальный», – вся прокуратура и суды в друзьях ходят. Кому вы нужны там?

Словоохотливый паренек попался. Но мне это лишь на руку.

– Мы свидетели!

– Хороший свидетель – мертвый свидетель, – парировал он, чем привел меня в неописуемый восторг. Выходит, второе? Они собираются нас убить? Надо что-то предпринять!

– Да ты знаешь, кто я такая? Подо мной не то что прокуратура, все Подмосковье ходит!

Нормальный даже поперхнулся от такого нелепого высказывания, но ничего не успел ответить, потому как вернулись те двое. Честно говоря, они мне меньше импонировали. Вспомнить хотя бы, как невежливо они схватили нас на улице, как обращались с Катькой! Уж лучше бы меня водитель тащил куда-то там, где на данный момент пребывает подруга.

– Че так долго? – спросил он недовольно. Ему не понравилось, что я оказалась так же болтлива, как и он сам.

– Да блыкалась, залаза! Еле доволокли! – Это был картавый, а шепелявый сказал мне:

– Фылесай! Сефелись!

Но не тут-то было: ни ноги, ни руки совсем не собирались меня слушаться, пришлось им самим приступить к выуживанию жертвы из автомобиля. Мне так не понравилась присутствующая при этом мероприятии грубость, что я высказалась:

– Не умеешь вытаскивать – передай это дело шоферу!

– Ох и ни фига себе! – отозвался на это предложение водитель, но я не сообразила, как это расценивать: то ли удивился, то ли был польщен, то ли и то и другое.

Те двое поржали и назло стали обращаться со мной еще грубее: волокли ногами вперед, как какого-то покойника, при этом голову мою держать никто не удосужился, она, несчастная, скакала то по каменным плитам, то по ступенькам, то по паркетному полу, так и норовя навсегда отделиться от туловища. Конечной точкой оказался какой-то грязный и местами дырявый линолеум (я успела его ощупать), где мое тело предалось временному и относительному покою, пока оба рылись где-то в углу. Наконец они вернулись к моей особе и связали веревкой руки за спиной, засим удалились.

«Интересно, где Катя? – Только я об этом подумала, как услышала какое-то шевеление поблизости. – Неужели крысы?»

– У, – отчетливо завыли крысы. – У! У-у!

Поняв, кто это, я успокоилась.

– Кать, это ты?

– У!

– Ты как?

– У!

– Я так же. – Интереснейший диалог. – Как думаешь, где мы?

– У, у, у-у!

– Я тоже не знаю. Нас убьют? – спросила я с тоской и неимоверно удивилась, услышав вместо ожидаемого «у»:

– Не убьют.

– Почему ты так считаешь?

– А я оптимитска!

– А где кляп?

– Выплюнула.

– Молодец!

– Знаю.

Воцарилось молчание.

– Кать, ты далеко от меня? – минут через пять, во время которых лежала неподвижно, спросила я.

– Рядом. – И менее уверенно: – Я думаю.

– Что нам делать? – Философский вопрос. Искать смысл в жизни, как вам такой ответ? Впрочем, я имела в виду конкретный момент.

– Для начала избавиться от повязок на глазах и веревок на руках.

– Отличная идея. Как мы ее воплотим в реальность?

– Не наглей! – разозлилась подруга. – Я что, по-твоему, все за нас двоих должна придумывать? Я и так придумала план действий, способ выполнения – твоя задача!

Я посчитала это справедливым (да, неплохо меня головой по полу постучали) и начала кумекать.

– Ну? Что-нибудь надумала? – через пятнадцать минут полюбопытствовала Любимова.

– Конечно! – не замедлила похвастать я. – Я придумала, как снять повязки.

– Чего же молчишь тогда? Выкладывай.

– Итак, пункт первый: найди меня.

– Хорошо.

Прошло полчаса… Еще полчаса… Еще полчаса…

– Ну где ты там?

– Не знаю, не могу тебя найти! Сама ищи, я устала. Только представь: с завязанными глазами, связанными за спиной руками, ползком, с больной башкой…

Значит, ее так же тащили, как и меня. Злодеи!

– Не расслабляться! Иска-ать! – вспомнила я, что являюсь дочерью военного.

В общем, с горем пополам она меня нашла.

– Все! – уткнулась подружка в мою спину. – Я здесь!

– Пункт второй: открой рот.

– Готово, – произнесла она как-то странно, видимо, и впрямь открыла.

– Далее – найди зубами узел той фигни, что у меня на глазах. – Почувствовав копание в своих волосах, продолжила: – Пункт четыре: тяни!

– Угу. – Она потянула куда-то вверх. – Все, Юль, ты гений.

– Как – все? Ты что, сняла?

– Ну да.

– Почему же я ничего не вижу? – тормозила я. Головой по плитам, все ж таки…

– Эх… Ты хочешь сказать, что бандиты, завязав нам глаза, забыли оставить включенным свет? – с наигранным ужасом произнесла Катерина. – Как они могли оставить людей с завязанными глазами без света?! Садисты! Он же им так необходим!

– Все, хватит издеваться! Пункт пятый и заключительный: поворачивайся ко мне спиной.

Тем же методом я освободила ее от повязки.

– Только как избавиться от веревок, я еще не придумала.

– А, пустяки, я придумала. Значит, так, пункт первый: найди какой-нибудь колюще-режущий предмет.

– Ага! И чем я, по-твоему, его искать буду? Языком?!

– Чем хочешь!

– Это нечестно. Давай будем вместе искать, – предложила я. Немного поколебавшись, она согласилась.

Глаза привыкли к темноте, и я смогла различить очертания некоторых предметов: вдоль одной из стен стройным рядом расположились высокие, наполненные чем-то мешки, в углу стоял допотопный проигрыватель на деревянных ножках, под ним валялась куча веревок. У противоположной стены располагался старый, ободранный диван и несколько стульев.

– По-моему, искать лучше так, – сказала Катька, поднявшись на ноги, подошла вплотную к стене, уткнулась в нее носом, и… вспыхнул яркий свет, заставив меня на секунду зажмуриться. – Погляди, я не размазала тушь? – задала давно интересующий ее вопрос Любимова, наклоняясь ко мне, все еще ничком лежащей на полу. Похоже, она ради своей туши и старалась! Это прям какая-то навязчивая идея!

– Отвали со своей тушью!

– Фи, как грубо!

Я предприняла попытку подняться.

– И даже не думай.

– Почему?

– Я углядела сундук под диваном. Думаю, там то, что нам нужно для выживания. Поскольку я уже на ногах, а ложиться со связанными за спиной руками мне как-то не улыбается, лезть придется тебе.

С помощью носа, ушей, ног и других неизвестных науке частей тела я сумела-таки вытащить на свет божий сундук, в котором обнаружились всякие слесарные инструменты. Используя напильник, зажатый в зубах, я освободила Катю от веревок, после чего она проделала то же самое со мной, только ей в связи с понятными обстоятельствами было гораздо проще. Я смогла наконец посмотреть на часы, о чем долгое время нахождения здесь мечтала. Половина третьего. Кошмар!

– За Наташку волнуешься? – Сказать по правде, я о ней успела забыть. Стыдно. Это не по-дружески. – Или?..

– Или, – подтвердила я ее догадки, разом упав в глазах подруги на уровень пониже пяток. – В пять мне надо быть у подъезда.

– Как ты можешь думать об отдыхе на каких-то там озерах, когда здесь черт-те что творится? – укорила меня подруга. Правильно сделала. – Ладно. Давай придумывай, как выбираться отсюда.

– Уже. – Я ткнула указательным пальцем правой руки в самодельный походный топорик, явивший нам свой лик со дна ящика. – Этим мы запросто справимся с хлипкой дверью. Знать бы, сколько у нас в запасе времени.

– Ух ты! – осталась довольна Катерина моей находкой. – А че ж мы напильником стругали? Дуры.

– Ага, дуры, попробуй возьми его зубами!

– Ну ладно. Давай действовать!

И мы начали действовать, орудуя и топором, и напильником сразу. Все оказалось сложнее, чем предполагалось, но в итоге мы справились и, как красивый венец истории а-ля Джеки Чан, вышибли дверь ногами.

– Ура! Свобода! – возликовали мы, выплывая в узкий темный подвальный коридор, но рано: сверху донеслись мужские голоса, затем – топот ног. Они услышали нас и побежали проверять, что мы успели наворотить за время их отсутствия.

Я испуганно попятилась назад, но Любимова не дала мне вернуться, схватив за руку и горячо зашептав:

– Ты что надумала? Сдаться без боя? Навсегда решила здесь остаться?

– Мы не успеем! – стояла я на своем, точно упершийся в стену баран, не оставлявший попыток пройти сквозь нее.

– Лучше смиренно сидеть в ожидании смертного приговора?

Слово «смертный» мне не понравилось, потому, мобилизовав все свои силы, я сама схватила Катьку и поперла нас обеих вверх по неосвещенной лестнице со скоростью реактивного самолета.

– Да не несись ты так! Я шпильки поломаю! – причитала по дороге Катя, но тут дверь, ведущая из подвала предположительно в дом, отворилась, что мы выяснили благодаря звуку и полоске света, упавшего на ступеньки (саму дверь мы не могли видеть, так как лестница была винтовой). Послышался голос шепелявого:

– Куда это мы намылились, слюски подсаборные? – Он сделал два шага вперед, прикрыв за собой дверь, но не плотно, и тонкого луча света хватило, чтобы разглядеть жутковатый серебристый блеск лезвия перочинного ножа.

– Ты кого шлюхами обозвал, проститут сутенерский? – взъерепенилась Катерина, останавливаясь, а я ткнула ее пальцем в бок, что, мол, сдурела?

Бандит замахнулся ножом, а где-то рядом раздались голоса двух его товарищей.

– Бежим! – завизжали мы с ней хором и ломанулись обратно, уповая на то, что сумеем как-нибудь забаррикадироваться в лишенной двери комнате стареньким диваном и мешками, но фортуна снова повернула к нам свой прелестный зад: бросившиеся вдогонку трое похитителей нагнали нас еще за три ступеньки до того помещения, и в следующий момент, почувствовав мощный удар по затылку, я отключилась.