Ее окружала чернота. Беспроглядная, холодная, ужасающая… Это была даже не чернота, а пустота. Вакуум. Но не космический, нет. Даже в космическом вакууме что-то есть. Планеты, звезды, астероиды, космические корабли… А в этой пустоте не было ничего.

Миру наступил конец. Все, кого она знала и любила, погибли. Никого и ничего не осталось. Она была одна в этой ужасающей пустоте. Вот только есть ли смысл жить в месте, в котором нет ничего? Наверное, будет правильно, если и она умрет, покинув этот пустой мир. Но как ей умереть, если она даже своего тела не чувствует?

В ту секунду, когда она захотела что-то почувствовать, она вдруг поняла, что лежит на чем-то мягком. Мягком? Неужели в этом мире что-то еще осталось?

Чьи-то руки осторожно убрали волосы с ее лба. Руки? В этом мире есть кто-то живой? Возможно, она не права в своих суждениях, и конец света еще не наступил? Но почему тогда ей кажется, что окружает ее лишь пустота?

Миранда открыла глаза и с удивлением обнаружила перед собой лицо старой женщины. Габриэлла? Почему она здесь? Может, все происходящее было всего лишь сном? И никто не убивал старика Джона, и не сдирал с него плоть? И не было вовсе никакого карнавала, после которого погибла большая часть населения Тимора? Вот только Деклан в этом мире все равно умер.

— Я все это время спала? — хриплым голосом спросила Миранда и попыталась сесть.

— Смотря, какое время ты имеешь в виду, — сказала Габриэлла. — Ты определенно спала все время с тех пор, как на твоих глазах убили беднягу Френсиса.

— Так это все-таки случилось? — спросила Миранда и почувствовала, что ее замутило. Нет, она не ошиблась, миру все же пришел конец.

— Случилось, — вздохнула Габриэлла и тяжело опустилась в серое кресло.

Миранда вернулась в лежачее положение. Взгляд устремился в высокий карониевый потолок, на котором кровавыми пятнами отражались краски заката, врывавшегося в комнату через окна. Миранда лежала на сером диване в одном из бизнес-помещений. Вот только теперь работать было некому, да и незачем. Зачем работать, если все закончилось? Работать — значит, думать о будущем, планировать что-то… А у них больше нет будущего.

Миранда подняла равнодушные глаза на Габриэллу:

— Как вы выжили? — спросила она, цепляя ногтем выскочившую из трико нитку.

Габриэлла снова тяжело вздохнула. Ее руки слегка тряслись, на дряхлом лице читалась вселенская усталость. Какая же она старая, вдруг подумала Миранда. Последняя из первооткрывателей, тех, кто прилетел на эту маленькую заснеженную планету сто лет назад. Как она прожила все это время? Чего только, наверное, не видела эта мудрая женщина. Похоже, что и ее дни скоро сочтены, думала Миранда, вслушиваясь в тяжелое дыхание Габриэллы. Она дышала медленно и с хрипами, как будто на ее груди кто-то сидел.

— Я умираю, — подтвердила догадку Миранды Габриэлла. — Мне уже сто тридцать семь лет, и организм потихоньку начинает отказывать…

— Ничего себе, — выдохнула Миранда. — А по вам ни за что не скажешь.

— Спасибо, конечно, за комплимент, но в моем возрасте внешность уже ничего не значит, — Габриэлла закашлялась. — Но, прежде чем я умру, я должна сделать кое-что. Я должна отдать последний долг Тимору, отблагодарить его за то, что он давал мне дом на протяжении последних ста лет…

Миранда недоуменно нахмурилась:

— О чем вы? Тимора больше нет. Есть только горстка выживших людей, которые ютятся по своим комнатам и боятся выйти. Они победили. Все закончилось.

— Ничего еще не закончилось, — Габриэлла медленно покачала головой. Ее глаза лихорадочно блестели. — Пожалуй, у меня еще есть немного времени, чтобы я могла рассказать тебе свою историю.

Взгляд Миранды снова поскучнел.

— Я знаю вашу историю, — пробормотала она, глядя в потолок. — Вы — одна из первооткрывателей.

— Ты только это и знаешь, — вяло усмехнулась старая женщина. — А знаешь ли ты, что я тоже была вирусологом?

— Вы? — Миранда удивленно подняла глаза. — Я думала, вы ботаник или еще кто.

— О да, я была вирусологом, — Габриэлла поправила свою шаль. — Именно я открыла «цветную слепоту».

— Разве вы? По-моему, это был Майкл Томпсон…

— Он изучал эту болезнь, пытался разобраться в ней, это да, — сказала Габриэлла. — Но ему это не удалось. Она слишком отличается от того, что человек в принципе способен понять. Но я понимала ее. О да, понимала, хоть и была первой.

— В каком смысле «первой»? — не поняла Миранда.

— Ох, Миранда, — Габриэлла вздохнула и снова закашлялась. — Я была первым человеком, который заболел «цветной слепотой».

Миранда уже больше не могла оставаться равнодушной к происходящему. Она села на диване и широко раскрытыми глазами уставилась на усталое лицо старой женщины.

— Вы не можете ей болеть, — возразила биолог. — Вы абсолютно нормальны. За все семнадцать лет, что я провела на этой планете, вы ни разу не наблюдались у врача по этому поводу. О вас не хранится никаких данных. Вы разумно рассуждаете, но не знаете больше, чем положено. И вы не видите никаких цветных пятен. У вас нет «цветной слепоты».

— Увы, но она есть, — Габриэлла тяжело вздохнула и опять закашлялась. — Просто с появлением силового поля вокруг лагеря мы оказались отгорожены от большей части атмосферы Тимора, постепенно вся энергия внутри преобразовалась в человеческую и, по сути, мы устроили на планете кусочек Земли, а на ней «заболеть» невозможно. Но сейчас…, — Габриэлла с улыбкой посмотрела на Миранду. — Я вижу не тебя, а фиолетово-голубую энергию.

— Силовое поле…, — пробормотала Миранда. — Его отключили.

— Чтобы остановить этих существ, пришлось открыть доступ тому, что миллионы лет боролось с ними, — Габриэлла поправила шаль, ее руки при этом тряслись. — Не буду посвящать тебя в подробности, ты все равно не поймешь. Скажу лишь, что создания, захватившие скелеты и наши тела, называются минорами, и необходимо их остановить. Они убивают эту Вселенную, они вынашивали эти планы много лет. И начинают они с этой планеты.

— Но что они делают? — спросила Миранда. — И зачем?

— Они хотят уничтожить магнуров — других существ, живущих на планете, чтобы те не могли им помешать, потом занять их место, а потом…, — Габриэлла тяжело вздохнула. — Зачем-то им нужны человеческие тела, но пустые, без самого человека внутри. К сожалению, в отличие от людей, миноры все это время прятались за силовым полем, так что мы не можем понять ни в чем их план, ни что за штуковину они спрятали в той сфере, которая защищена барьером…

— Мы? — перебила ее Миранда. — Кто это «мы»?

Габриэлла задумчиво на нее посмотрела, перебирая костлявыми пальцами складки шали, а потом сказала:

— Люди болеют «цветной слепотой» не просто так, знаешь ли. В этом есть план.

— И какой же?

— Если у тебя ее нет, то ты не часть его, так что не забивай свою голову ненужной информацией, — сказала Габриэлла. — Ты не сможешь защитить свой разум от миноров, так что так для тебя безопаснее.

— Безопаснее? — Миранда недовольно нахмурилась. — Меня больше не волнует моя безопасность. Все, кого я знала и любила, умерли. И я знаю, что скоро последую за ними. Миру конец, Габриэлла. Моему миру точно.

Габриэлла устало вздохнула и бросила взгляд на темнеющее небо за окном. Когда она заговорила, ее голос стал печальным.

— Возможно, ты и права, Миранда. Возможно, тебе не выбраться из этой истории живой. Я-то уж точно не дотяну до конца дня. Я знаю, что ты видела страшные вещи и совсем потеряла волю к жизни. Именно поэтому для этого задания я выбрала тебя.

— Какого задания? — опять равнодушно спросила Миранда.

Габриэлла посмотрела ей прямо в глаза.

— Они видели, что я тебя забрала, значит, они будут думать, что ты важна. Что ты что-то знаешь. Ты должна совершить отважный поступок, Миранда. Ты должна пожертвовать собой.

Миранда промолчала. Пожертвовать собой? А разве не это она делала с той самой секунды, когда пришла в себя и решила, что, что бы ни планировала Ева, она должна ее остановить? Она и не собиралась выбираться живой из этой переделки. Особенно теперь, когда ее мир представляет собой сплошную черную пустоту, заполненную ничем.

— Что именно я должна сделать? — решительно спросила она.

— Просто иди к ним. Найди их, хотя, я думаю, они и сами скоро найдут тебя. Возможно, ты снова увидишь людей, которых любила, Миранда, и должна быть к этому готова.

— Я готова, — Миранда старалась не думать о тех ужасных картинах, которые она видела.

— Но ты не должна прятаться от боли, — мягко сказала Габриэлла. — Наоборот, когда ты увидишь Деклана, или Кельвина, или Френсиса, ты должна этому поддаться. Позволь отчаянию накрыть тебя. Это скроет от них твои мысли, и они не смогут понять, знаешь ли ты что-то на самом деле, или нет.

Миранда сглотнула. В общем-то, все понятно. Она должна умереть.

— А вы что будете делать? В чем заключается ваш план? — спросила она.

— На всякий случай я не буду тебе говорить, — Габриэлла выглядела измученной, как будто этот разговор у нее отнял последние силы. — Этот план от тебя не зависит. И он уже начался. Просто иди и позволь этому миру окончательно сокрушить тебя.

Миранда кивнула. Это было просто. У нее самой не осталось ни сил, ни желания бороться.

— Думаю, что скоро моя жизнь иссякнет, — прохрипела Габриэлла. — Так что сделай напоследок еще кое-что: отпусти этого зверя на волю, — и она указала куда-то себе за спину.

Миранда судорожно сглотнула. Кажется, она знала, что там увидит. Осторожно поднявшись со своего дивана и обойдя кресло Габриэллы, она обнаружила металлическую клетку, в которой забился в угол маленький шерстяной комочек. Стэнли… вспомнив, каким нежным становился Френсис, когда дело касалось его веспера, Миранда улыбнулась. Вот только биолога больше нет, и никто никогда не пожалеет этого зверька, не даст ему крови, не будет считать самым лучшим существом на свете… Хоть Френсис и был довольно развязным человеком, в нем скрывалось доброе сердце, и зоологом он был потому, что искренне любил животных… Он даже смог разглядеть что-то в этом комочке, который всех остальных жителей Тимора пугал. Теперь и Миранда совсем не боялась веспера. Вот только на сердце было так горько.

С усталым видом наблюдая за выражением лица Миранды, Габриэлла медленно произнесла:

— Все правильно. Пусть будет больно.

— Да, — кивнула Миранда и подобрала клетку с пола. На прощание она обернулась к старой женщине, которая уже успела закрыть глаза и откинуться на спинку кресла. — Мы с вами больше не увидимся, так что… я хотела сказать спасибо. За то, что приглядывали за мной, когда я… была не в состоянии что-либо делать. Вы удивительная женщина.

Габриэлла ничего не ответила. Миранда нахмурилась, она ожидала, что та скажет хотя бы стандартное «не за что» или что-то в этом роде. Медленно она подошла ближе и прислушалась. Стояла мертвая тишина. Миранде показалось, что чего-то не хватает, какого-то звука, которого она постоянно слышала. Наклонившись к старой женщине, она поняла, в чем дело: она больше не слышала ее дыхание. Габриэлла умерла. Грудь Миранды сдавило горе, но она помнила о том, что не должна этому сопротивляться. Поправив напоследок шаль на ее плечах, она бросила взгляд на окно. На планету опустилась ночь, и на карониевых поверхностях больше не играли блики кровавого заката.

«Вот и настал конец», — подумала Миранда. Пора и ей пойти ему навстречу. Она снова подхватила клетку с веспером и вышла в коридор.

Отправившись в комнату 35Е, Маривонн и Вин не сказали друг другу ни слова, вслушиваясь в ужасающую мертвую тишину. Звук их шагов отдавался гулким эхом. Фонари блуждали по стенам, играя зловещими бликами. Жизнь как будто остановилась в этом месте.

Маривонн чувствовала ответственность за бедных новичков, находившихся так близко от места, где произошло то ужасающее кровавое событие. Она представляла, насколько им было страшно, оказавшись так далеко от дома, угодить в инопланетную войну. Они отправлялись в это путешествие такие радостные, уверенные, что где-то среди звезд они найдут лучший мир — а что вместо этого?.. Разве это похоже на начало новой счастливой жизни, что обещали им буклеты из турагентства? Именно поэтому она должна их спасти. Нет, даже не должна, а обязана.

Еще ее в последнее время стал расстраивать Вилсон. Почему-то он больше не был похож на того доброго и чуткого человека, которого она привыкла видеть все эти годы. Такое ощущение, что тот Вилсон исчез или умер, а на его место пришел президент. Наблюдая за ним, она видела, что он необычайно собран и сосредоточен, но в нем не было беспокойства именно за жителей планеты. Скорее всего, его беспокоило то, что он облажался, позволил этим существам обвести его вокруг пальца. И больше всего ему хотелось именно победить их, а не помочь оставшимся в живых тиморовянам. Его не беспокоило, какой опасности могут подвергнуться новички, если их провести по коридорам. Он просто пытался снова вернуть себе власть. Собрать вокруг себя жителей и сделать вид, что он все еще президент.

— Что, уже жалеешь, что провела время с Вилсоном? — неожиданно спросил Вин, глядя на ее напряженное лицо.

Маривонн покраснела:

— С чего ты взял? — недовольно буркнула она.

— Ну как же, ты там такую сцену устроила, — Вин усмехнулся. — Что тебя не устраивает, Мари?

Маривонн какое-то время помолчала, а потом ответила:

— Я думала, что он добрый, чуткий, сопереживающий… а потом он вдруг так отдалился от меня. И даже не только от меня. Я понимаю, что все мы видели ужасные вещи, но нельзя же становиться после этого жестоким! Я не понимаю, как мы можем в такой обстановке вести бедных новичков по коридорам, полных волков.

— Ну, мы с тобой идем уже час, а пока никого из волков не встретили, — Вин задумчиво посветил фонарем вперед. — Но вообще-то, Мари, а чего ты хотела? Он же президент. И всегда в первую очередь будет президентом, а потом уже твоим возлюбленным или кто он там тебе.

— Он не мой возлюбленный, — неожиданно начала отпираться Маривонн. — Да, мы провели с ним вдвоем пару дней, но… ох, Вин, я так жалею, что поспешила с выводами о тебе.

Вин недоверчиво на нее уставился:

— Уж не хочешь ли ты сказать, что считаешь, что я — лучше, чем Вилсон?

— Не лучше и не хуже. Просто я… я люблю тебя, Вин, и мне жаль, что я смогла так поступить с тобой, — Маривонн опустила глаза в пол.

После этих слов Вин резко остановился, и девушке пришлось сделать то же самое. Его сильные и надежные руки легли ей на плечи и мягко развернули ее. В его теплых ореховых глазах светилась любовь. Медленно склонившись к ней, он ее поцеловал. Его руки мягко прижимали ее к себе, а ее руки обхватили его за шею. И, как это было всегда, когда она целовалась с Вином, она почувствовала, что согревается изнутри, и что костер внутри нее растопляет лед, которым она покрылась от холодности Вилсона. На самом деле президент как был далек от нее, так и остался. Он всегда будет где-то далеко в небе, и максимум, что она сможет делать — это любоваться им. А Вин… он не далеко от нее. Он рядом. И теперь, когда она знает его трагичную историю, он близок как никогда.

— Ах, как романтично, — равнодушно сказал чей-то мужской голос.

Маривонн и Вин спешно отпрыгнули друг от друга, как будто они были подростками, встречающимися против воли родителей. Маривонн залилась густой краской, а Вин поправил воротник своего комбинезона.

— Ох, простите, увлеклись немного, — поспешил сказать Вин.

Но Маривонн смотрела на стоящего рядом с ней мужчину, широко открыв глаза. В обтягивающим белом комбинезоне равнодушными глазами на нее смотрел Тревис. Рядом с ним стоял еще один мужчина лет пятидесяти на вид, чье лицо показалось девушке смутно знакомым, но она никак не могла вспомнить, где же его видела. Фонари в их руках осветили ее испуганное лицо. Прежде чем девушка успела дать деру, Тревис крепко схватил ее за руку.

— Ха, похоже, мы имеем дело с самой Интрижкой Президента, — голос второго мужчины оставался таким же равнодушным, когда он холодно осматривал Маривонн.

— И с самим Повелителем Собак, — Тревис уставился на растерявшегося Вина. — Ах, какая пара, какая пара!

— А ну отпустите ее! — Вин хотел вырвать Маривонн из рук Тревиса, но оказался скручен вторым мужчиной.

— А то что? — серые глаза Тревиса казались стальными. — Что ты нам сделаешь, тортами закидаешь?

— Отпустите Маривонн, она никому ничего не сделала! — пытался настаивать Вин, однако решимости в его голосе поубавилось.

Мужчины никак не реагировали на бессмысленные попытки Вина вырваться. Тревис был телохранителем президента, а значит, отличался хорошей физической подготовкой, и пытаться сдвинуть его — все равно, что пытаться сдвинуть скалу. А второй ни в чем не уступал ему, он даже казался выше и мощнее. Глаза миноров были бездушны, даже сарказм, который они явно пытались изобразить, звучал безжизненно, как будто люди безо всяких актерских способностей читали текст. Маривонн охватило отчаяние — неужели они так глупо попадутся?

— Неужели ты думала, что тебе удастся сбежать от меня? Я ничего не забыл, дорогуша, — прошипел ей на ухо Тревис.

Маривонн пыталась извернуться и как-то вырваться, но она была всего лишь маленькой хрупкой девушкой — ей ли справиться с телохранителем президента? В прошлый раз она просто застала его врасплох, но теперь Тревис знал, чего от нее можно ждать, и уже не поддался бы так просто. Мужчина, державший в плену Вина, тоже был невероятно силен — низкорослому повару с ним никак было бы не справиться. Вин пытался со всего маху наступить ему на ногу, но тот всегда вовремя ее убирал, отчего повар лишь терял равновесие.

— Слушайте, вы зря меня схватили! — попытался по-другому Вин. — Может, я и не минор, но я тоже участвую в вашем плане. Разве вам Ева не рассказывала? Я поставлял вам металл из заброшенных рудников!

— Ох, какой ты глупый, — вздохнул мужчина, его державший. — Может, ты не в курсе, но мы прекрасно можем читать твои мысли и знаем, что, хоть ты нам и помогал, по-настоящему на нашей стороне ты никогда не был. И сейчас ты лишь пытаешься спасти ее, — он показал в сторону Маривонн.

Услышавший это Вин словно окаменел. Как так, все это время Ева копалась у него в голове? Но почему же она тогда не помешала ему впустить волков в Хэллоуин? Он думал, что только магнуры на такое способны… А разве им не должно было мешать силовое поле? Возможно, именно поэтому ему разрешили его отключить?

— Вы мне врете! — заявил Вин. — Раз так, то почему я до сих пор жив?

— Ну, ты же не знал, что мы знаем, — заметил мужчина. — А металл нам действительно был нужен.

Маривонн чувствовала, что земля выскальзывает у нее из-под ног. О том, что эти существа могут читать мысли, Вин не предупреждал. Отчаяние готово было захлестнуть ее с головой. К тому же она, кажется, поняла, откуда знала второго мужчину. Видела пару раз в свой прошлый прилет на Тимор, вот только он тогда был моложе.

— Вы фельдмаршал Оливер Лэрд, да? — она вперила испытующий взгляд во второго мужчину.

Вин в шоке на него уставился. Он и не подозревал, что фельдмаршал может тоже оказаться минором, и теперь не понимал, как он мог этого не заметить. Он слышал, конечно, что Ева говорила, что часть правительства была на ее стороне, но он и не подозревал, что именно она имеет в виду. Ну, по крайней мере, это объясняло, почему военные ничего не сделали, чтобы предотвратить начавшийся на планете кошмар.

— Да, вы все поняли правильно, — холодно улыбнулся Тревис. — Вот только Оливер последний, кто остался на этой планете из военных. Остальных мы убили.

— Не может быть! — выдохнул Вин, окончательно теряя надежду на спасение.

— Может быть, — сказал Оливер. — Так что ваш глупый президент может не пытаться найти кого-то из них — все мертвы.

— Кстати, что нам делать с президентом? — спросил Тревис, продолжая держать брыкающуюся Маривонн. — Заберем и его тоже, или пусть там сидит?

И в этот момент мертвую тишину коридора нарушили тяжелые, грузные шаги. Маривонн осознала, что они сильно отличались от шагов Тревиса и Оливера — те явно были наполовину людьми и ступали тихо, а вот тот, кто к ним приближался, имел внутри себя металлический скелет. Холодок пробежал по спине Маривонн, когда она осознала, что прямо сейчас к ним приближается мертвый человек. Неужели их с Вином хотят превратить в таких же?

— На этот счет можете не беспокоиться — все миноры давно нашли себе тела, — ответил на невысказанный вопрос Оливер.

Тревис направил свет фонаря в ту сторону коридора, откуда слышались шаги, позволяя Маривонн разглядеть приближающегося к ним мертвеца. Сначала был виден лишь силуэт вдалеке, и девушка вспомнила, как впервые увидела их тогда, в подвале, вместе с Вилсоном. Она вспомнила тот страх, охвативший ее в те минуты. К ее горлу подкатила тошнота. Конечно же, она знала того человека, который взирал на нее сейчас мертвыми глазами. Это был Кельвин. Вернее то, что от него осталось, с кем-то другим внутри.

Однако удержать язык она не могла, потому пораженно выдохнула:

— Кельвин…

— Уже не он, — голос физика был необычайно холодным и равнодушным, отчего у девушки мурашки побежали по коже.

Теперь Маривонн видела разницу между минорами, слившимися с людьми, и настоящим мертвецом. Хоть Тревис и Оливер и казались холодными и равнодушными, все-таки в них осталось что-то человеческое — они пытались шутить, сохранили человеческие интонации и предпочитали говорить вслух. Кельвин же явно был мертвецом — кожа была бледна, как бывает у трупа, лицо вообще ничего не выражало, какие-либо интонации в голосе отсутствовали, и, похоже, он что-то мысленно передавал телохранителю и фельдмаршалу — выражение их лиц говорило о том, что они внимательно слушали. Кроме того, инстинкт девушки вопил о том, что это противоестественно, и что она должна бежать отсюда со всех ног. Ах, если бы она могла…

— Так президент нам нужен или нет? — спросил вслух Оливер, чем подтвердил догадку Маривонн о том, что Кельвин что-то долго им рассказывал.

— Да, ты права, — вдруг среагировал Кельвин на мысленный поток девушки, и она вздрогнула, когда мертвые глаза уставились на нее. «Беги!» — кричало что-то внутри нее, и она чуть не задохнулась от осознания, что внутри физика находится что-то настолько далекое от человека, что она даже не способна этого воспринять.

— Я еще заметил, что они направлялись в комнату 35Е, там прячутся какие-то люди. Они нам нужны? — спросил Тревис, а у девушки снова возникло ощущение, что она пропустила какой-то огромный кусок разговора.

— А кто именно? — Кельвин явно ответил вслух для нее, и Маривонн содрогнулась от его загробного голоса.

— Похоже, какая-то медсестра и трое новичков, — продолжал Тревис. — Медсестра Нелли Ларкинс, а одного из парней зовут Стив.

— Стив? — снова раздался мертвый голос. — Он был в списке. Пожалуй, я бы все же его доставил.

Что-то он все же сказал мысленно, поскольку Тревис с Оливером убрали свои руки с плеч пленников. Но не успели Маривонн с Вином решить, в какую сторону им бежать, как Кельвин схватил одной рукой девушку, а другой повара. Хватка его была стальной: внутри мертвеца были не кости, а металлический скелет.

— Отпусти меня, ты, зомби! — Маривонн пыталась вырваться, но рука Кельвина не сдвинулась ни на дюйм.

Но минору было все равно, что пытались донести до него Маривонн и Вин. Их слабые трепыхания для него были подобны метаниям мухи, пойманной в стеклянную банку.

И он потащил брыкающуюся парочку по коридору.

Ева сидела в главной комнате энергоснабжения, скучающе глядя в черный монитор, на котором зловеще пульсировало изображение сферы. Глубина черного шара выделялась на фоне, показывая, насколько блеклый остальной мир. Для кого-то другого это служило отличным барьером, защитной оболочкой, скрывающей то, что находилось внутри. Ева же прекрасно видела все.

Она сидела, абсолютно не нервничая, и рассеянно наблюдала за тем, как открывается дверь и в помещение входит Кельвин. Конечно, на самом деле это больше не Кельвин, но для человека, которым когда-то была и она сама, это все еще оставалось человеческим телом, а у тела было имя. Кельвин пришел не один: из его железной хватки пытались вырваться Винтроп и Маривонн. Ева с легкостью считывала с них ужас, страх перед смертью, а со стороны Вина еще и тревогу за его семью. Какой он все-таки глупый…

Ева сидела в кресле, наблюдая за происходящим, как за не очень интересным спектаклем, разворачивающимся на сцене. История персонажей давно перестала ее волновать, однако деньги были заплачены, и нужно было досидеть до конца.

— Ева! — воскликнул Вин. Женщина поморщилась: как будто ей нужно что-то говорить. Она все прекрасно знала, знала то, что он чувствует, о чем думает, что его волнует, что он хочет сделать… но нет, зачем-то ему нужно было сотрясать воздух… — Ева, послушай, все совсем не так, как ты думаешь! Я по-прежнему помогаю тебе… я по-прежнему на твоей стороне…

— Лжец, — совершенно спокойно сказала Ева. — Впрочем, ты всегда им был. Но неужели ты думал, что я об этом не знала?

Вин осекся и судорожно сглотнул. Ева наблюдала, как пульсируют голубые цвета его энергии, стараясь придумать, как из этого выкрутиться. Ева скучающе зевнула. Затем устремила глаза-льдинки на Вина и сказала:

— Ты непередаваемо глуп, Вин. Я с самого первого дня твоего появления на планете знала, что ты не на моей стороне. Я знала, что ты помогаешь нам только потому, что хочешь спасти свою мать, но также ты хотел помешать нашим планам. Я знала об этом, но предпочла делать вид, что верю твоему притворству, чтобы ты продолжал помогать нам. И уж поверь, я прекрасно знала о том, что ты собираешься отключить силовое поле в день карнавала. И, если бы это не совпадало с моими планами, я бы тебя остановила.

Вин широко раскрыл рот, а потом закрыл. Тогда в разговор вступила Маривонн:

— Зачем мы вам? Почему вы нас просто не убьете?

— О, терпение, Мари, — Маривонн удивленно на нее уставилась, она не ожидала, что Ева настолько хорошо знает все о Вине. — Все будет, просто сначала у меня есть еще одно дело, в котором вы мне поможете.

— Я отказываюсь вам в чем-либо помогать! — заявила Маривонн.

— Твое согласие не требуется, — Ева снова скучающе уставилась на сферу на экране.

Маривонн снова постаралась вырваться, но ее человеческий организм не был способен справиться с металлом.

Через несколько минут дверь отъехала в сторону снова. Ева повернулась, уже зная, что увидит. Оливер и Тревис привели еще четырех людей. Это были Нелли, ее брат Ансон, Стив и Лора.

— Вин! — удивленно воскликнул Стив, увидев повара. Ева мгновенно считала с него воспоминания о его походе в лес. — Что здесь происходит?

Вин растерянно смотрел на появившихся. Он никак не ожидал их увидеть. Впрочем, больше удивления вызвала немного нетипичная компания. Куда подевались Крис, Кендис и Локи? Вместо этого преступники привели темноволосую девушку в забрызганной фальшивой кровью одежде, выражение ее лица было таким, как будто мир под ее ногами рушился, впрочем, так оно и было. С ними был молодой парень в очках и белом халате, черты его лица напоминали черты лица темноволосой, что наводило на мысль, что они родственники. И последней была миниатюрная блондинка, которая, кажется, выступала на карнавале. Вид у нее был испуганный, как у зверька, забившегося в угол.

— Сам не знаю, — ответил Вин.

«А где же остальные?» — подумал повар, и тут же раздался равнодушный голос Евы.

— Если я правильно понимаю, Кендис и другие пошли в лес, — сказала она, и появившаяся четверка изумленно расширила глаза: она-то откуда все знает? — О, не смотрите на меня так. Я во многом превосхожу способности Кендис. Ничего страшного, мы в курсе обо всех их планах. Они не успеют ничего сделать. У меня есть человек на хвосте.

Ева оглядела комнату, как режиссер перед началом спектакля. Итак, актеры на месте, реквизит готов к действию. Осталось только поднять занавес.

Услышав ее, из соседней комнаты, полной различных микросхем, вышли остальные миноры в телах людей. Ева услышала, как девчонка Лора испуганно ахнула, увидев Нормана — человека, свидетелем убийства которого она стала. Нелли изумленно выдохнула:

— Френсис…

Ева мгновенно почувствовала, что Нелли испытывает облегчение от того, что среди оживших трупов не было Миранды. Да, вирусолог имела неприятную привычку выживать, даже когда все окружающие ее близкие умирали, как заметила Ева. Впрочем, это не имело значения. Все необходимое для активации сферы у них уже было, и одна шатающаяся где-то по лагерю женщина ничего не меняла. Ходить ей осталось недолго.

Оставалось последнее. Ева легонько провела пальцем по экрану, и изображение сферы сменилось на искаженное тревогой лицо Вилсона.

— Привет, дорогой, — холодно поздоровалась Ева.

— Ева? — Вилсон поднял взгляд с пола, и его лицо исказилось ужасом. — Как ты…?

Ева равнодушно улыбнулась. Занавес поднят. Пора начинать.