— Я вижу, что ты думаешь совсем не о той девушке, с которой провёл ночь. Перед твоими глазами стоит другая, белокурая, – Эль Рад мысленно обратился к Ирту.

— Да, да… передо мной, действительно, стоит другая. Ты помнишь, Пришелец, когда я застонал, во время танца ночных красавиц?

— Разумеется, мне даже пришлось успокоить тебя.

— Так знай же… Эта белокурая красавица, как две капли воды, похожа на жену капитана, на Рилу, которую я давно и безответно люблю. Вначале я даже подумал, что схожу с ума, настолько очевидным казалось это сходстве… Ведь днём и ночью я думаю только о ней. Я не могу избавиться от мыслей об этой женщине. Постоянная боль гнездится в моём мозгу раскалённой иглой! Это кошмар… Любить и желать эту недоступную женщину! Сегодня ночью мне казалось, что, наконец, я избавился от преследующего меня чувства… Что я обрёл счастье с другой. Что я забыл ту, о которой всё время грезил. Но сейчас всё опять всплыло, и передо мной неотступно стоит лицо любимой.

— Но ведь белокурая девушка – Рэч!

— Да, я понял это, но ничего не могу с собой сделать!

— Ты обещал мне помочь, а если тебя обуревают такие чувства, то нам не справиться с задачей, – продолжил мысленный диалог Эль Рад.

Ирт глубоко вздохнул и ответил:

— Я выполню, что обещал. Просто в душе накопилось столько боли, что мне хотелось выплеснуть её. Я никому не рассказывал, что грызёт меня изнутри. Но сейчас чувства переполняют моё существо. Они рвутся, они клокочут во мне и, если я не расскажу о них, моё сердце разорвётся от горя и боли. Когда я увидел этих девушек, их прекрасные танцы и пение, я вспомнил нашу жизнь… Жизнь нашего посёлка, где мало женщин и много мужчин. Там у нас – они слабы и беззащитны. А эти – сильные и крепкие создания! В них чувствуется сила и уверенность. В то мгновение я ощутил могучий зов природы и в какой-то момент мне показалось, что смогу быть счастлив с любой из них. Но потом я увидел Рэч. Все лица померкли. Я видел только её… её одну… Это она, Рэч, своей дикой, необузданной красотой заслонила образ своего двойника, она заслонила собой Рилу, жену капитана, женщину, которую я любил до безумия, до потери чувств, до потери сознания. Во мне проснулась дикая страсть, какое-то животное чувство, потребность смять, сломать эту жестокую людоедку, сделать её моей рабыней, – мягкой, податливой, служанкой, любящей меня до самопожертвования, до самозабвения. События этой ночи перевернули во мне все понятия о любви, о долге, о чести… Мне стало стыдно и горько за прежнее поведение. Как я мог поднять руку на человека, вырастившего меня, отдавшего тепло и ласку сердца, израненного тоской по прошлой Жизни. Как я мог всем этим пренебречь! Только теперь я понял, почему нам, молодым, так нелегко, а порой просто тяжело находить общий язык со стариками.

Молодёжь живёт будущим, ей трудно понять те нравственные и моральные категории, понятия, которыми руководствуются старики. Зачастую они живут прошлым и мало, совсем мало думают о будущем. Мы – только будущим, отбрасывая прошлое и настоящее. Кровь бурлила и бунтовала во мне. Всё… буквально всё сводилось к грубой силе, к необходимости заставить людей подчиниться, подчиниться любой ценой – ценой угроз, ценой насилия, не останавливаясь ни перед чем, вплоть до убийства. Только теперь я понял и осознал, насколько был не прав. Только теперь я понял, насколько чудовищны и несправедливы те понятия, которыми я жил, которыми гордился. Теперь и у меня появилось прошлое… Жизнь жестоко наказала меня. И я готов доказать, что я, достойный презрения, убивший своего отца, тоже смогу стать человеком, настоящим человеком. Я готов доказать это всем и каждому. До конца своих дней я готов искупать свои грехи…

Поток мыслей Ирта иссяк, и он застыл в скорбном молчании.

Эль Рад, выслушав исповедь Ирта, мысленно ответил:

— У тебя будет возможность искупить свою вину.