Люсилия не просыпалась. За весь день, что они ехали по пыльной дороге, она ни разу не шевельнулась. Китан бережно прижимал её к себе, свободной рукой управляя Вольным. Анела всё сильнее чувствовала себя виноватой. Сама не понимала, как смогла успокоить ведьму и как теперь её пробудить. Мелькала мысль: снять амулет и с помощью стихии осмотреть Люсилию, но не решилась. Сейчас сверкать силой нельзя. Итак, наверняка, стихия, не скрытая амулетом в поместье графа, привлекла внимание охотниц и солнечников. Едва успели сбежать. Можно лишь надеяться, что граф отправит охотниц по ложному следу и хотя бы некоторое время они будут не опасны. Хотя Анела бы не отказалась встретиться и поговорить с охотницами. Хотелось на миг снова ощутить родство и тепло, связывающее жриц. Неужто не поверили бы, что она послушница, а не ведьма?

Анела, подстегнув Северянку, поравнялась с генералом.

— Генерал, — дождалась, когда он на неё посмотрит, и, стараясь не выдать волнения, уточнила: — Вы уверены, что это охотницы виновны в смерти Анфелии?

— Ты сомневаешься?

— Я уже во всем сомневаюсь. Даже в себе…

Анела сказала правду. Она уже сама не знала, кто она: жрица, иридис, королева. Не знала, кому верить. Устала сомневаться. Нестерпимо хотелось определённости. Как же просто было ещё месяц назад. Путь жрицы — защитницы людей — был предопределён, и ничего, казалось, не могло помешать. Вот только казалось. Предсказать нападение на храм не смогла даже Матушка.

Впереди показалась гряда Южных гор. Уходящее солнечное Око разукрашивало в розовые цвета снежные шапки, как и небо над ними. Где-то в горах находился Храм Аквы, там еще остались жрицы. Смогут ли они раскрыть часть правды? Или они тоже ничего не знают? Может, рискнуть и всё же встретиться с охотницами? Один на один? Услышать, что думают они, какие у них мотивы, чего желает добиться мессир… или сам Владыка?

— Сделаем привал, — известил генерал.

Она нехотя натянула поводья и со вздохом повернула Северянку следом за генералом.

Среди стройных берёз журчал чистый ручей, разрезающий маленькую поляну пополам. Анела и генерал напоили лошадей и пустили их пастись в густой траве на другой стороне ручья. Китан поставил палатки, устроил в одной из них Люсилию и сел у входа. Таким растерянным и встревоженным Анела его ни разу не видела. Даже тогда, когда капитан оставил их, и им пришлось самостоятельно продолжать путь. Кажется, Китан глубоко в душу пустил ведьму, и теперь будет очень трудно, а, может, и невозможно разорвать эту связь. Когда генерал, хмуро оглядев Китана, ушёл собирать хворост, Анела села рядом с Китаном, касаясь плечом его плеча.

— Сон — это лучшее лекарство как от душевных, так и физических ран. Люсилия свыкается с болью, принимает её, — тихо произнесла она, перебирая шерсть улегшегося на ноги Малыша:

— Думаешь? — с надеждой шепнул Китан.

Анела про себя вздохнула. Как бы она не относилась к ведьме, но видеть Китана растерянным и печальным было неприятно.

— Да. Скоро она проснётся, я не сомневаюсь в этом. Может даже, через несколько часов. — Была бы она на самом деле так уверена. — И мне многое ещё придётся выслушать от неё.

— Да не думает Люси так. Это просто…просто…

— Говорит боль и отчаяние. Понимаю. Легче обвинить того, кто рядом, с кем можешь справиться.

— Анела! — с возмущением покосился на неё Китан.

— Что?

— Неужто вы не можете договориться?

Договориться? Жрица и ведьма? Он понимает, о чём спрашивает?

— Пойми, я воспитывалась как будущая жрица. Нас учили видеть в ведьмах врагов. Хорошо учили. Мне трудно измениться. Люсилия ведьма, которая видела отношение солнечников и жриц к ним, ей приходилось скрываться и опасаться нас. Думаешь, легко всё это забыть? Переделать себя?

— Но вы иридис! Обе. А ты к тому же их королева…

— Кит, не надо, — взмолилась Анела. Она так старалась не думать об этом.

Китан с пониманием кивнул:

— Хорошо. Но ты можешь сдерживать свою стихию, когда говоришь с Люси?

— Я постараюсь…

— Вы ужинать идёте? Или особое приглашение надо? — донёсся голос Злата.

— А вот на генерале я точно как-нибудь использую что-нибудь тяжёлое! — буркнула Анела, бросая сердитый взгляд на Злата, который с ожиданием смотрел на них сквозь костёр. — Может, тогда перестанет командовать направо и налево.

— Навряд ли, — неожиданно хмыкнул Китан. — Он весь в отца. Только не говори ему. Не любит, когда его сравнивают с канцлером.

— Не знаю, не знаю, — спихивая недовольно заворчавшего пса с ног и вставая, с облегчением улыбнулась она. Всё же удалось подбодрить Кита. — Может и стоит немного позлить его и всё свалить на тебя.

— Анела! — возмутился Китан и вдруг улыбнулся. — Спасибо.

Анела, уже шагнув к костру, удивлённо оглянулась.

— Да не за что.

Ужин прошёл в молчании. Скорее не в тяжёлом и угрюмом, а в спокойном и доброжелательном. По палаткам разошлись, когда из-за гор выплыла огромная луна, а тёмное небо украсилось россыпью бледных звёзд.

Анеле не спалось. Видимо, за время своих странствий в иллюзорных мирах она выспалась на несколько дней вперёд. Повертелась на жесткой лежанке и мысленно плюнула. Взяв тетрадь с карандашом, откинула полу палатки и вышла в объятия прохладного ночного воздуха. Откуда-то сбоку выскочил Малыш и бросился ей под ноги.

— Осторожнее, — засмеялась она, едва не упав.

Потрепала за ушами пса и огляделась.

У костра, прислонившись спиной к дереву, спал Китан. Увидь его генерал, шуму бы было. Кажется, Китан не смог справиться с усталостью. Он, наверное, всё время, что она находилась в Сером мире, был рядом и отдохнуть не смог. Так бы ни за что не забыл о своих обязанностях часового. Пусть поспит, а она покараулит за него.

Анела нырнула обратно в палатку и захватила с собой плащ. Осторожно укрыла им парня, который даже не шевельнулся от её прикосновения. С улыбкой посмотрела на умиротворённое спокойное лицо. Брат… названный. Сестёр у неё много…было. А вот брат единственный. Странно как-то, необычно.

Анела краем глаза заметила движение и замерла. От их полянки удалялась стройная высокая фигурка с длинными распущенными волосами, колышущимися на лёгком ветру. Вырвался вздох облегчение. Люси проснулась. И тут же Анела насторожилась. Куда это ведьму на ночь глядя понесло?

По совести, генерала или Китана нужно было разбудить и предупредить. Но из-за какой-то маленькой прогулки? Пусть отдохнут. Анела сама присмотрит за ведьмой, заодно и поговорит с ней один на один. Хотя бы, если разругаются, Китан не узнает.

— Малыш, карауль! — тихо приказала она псу и пошла следом за ведьмой.

Люсилия двигалась быстро, словно знала, куда шла. А может и правда знала. Прошли мимо небольшого холма, прямо к купающимся под лунным светом руинам. Ведьма остановилась у первого камня, обхватила себя за плечи и словно сжалась, устремив взгляд вперёд. Она даже не заметила, как Анела подошла и остановилась рядом.

— Люсилия?

Ведьма вздрогнула и резко обернулась. Быстро смахнула блестящие слёзы и зло прошипела:

— Что надо? И тут в покое оставить не можешь? Иль решила полюбоваться, что твои любимые жрицы сделали? — обвела рукой руины. — Смотри! Прекрасный город Арлесс. Город, дающий пристанище всем. Бродягам, ведьмам, жрицам… Всё, что осталось. А они ведь хотели жить, дружно жить. Нас приняли и никогда не упрекали. Пока… Ненавижу вас всех! А тебя особенно. Если бы не надеялись… если бы не ждали… мы стёрли бы вас всех с земли! Не оставили бы даже воспоминаний! Я готова молиться на тех, кто уничтожил вас…

— Замолчи!

Понять Анела её могла. Охотницы убили её бабку и, видно, родных в Арлессе, но обвинять всех подряд жриц?

— Не все жрицы одинаковы, как и не все ведьмы. Я знаю тех, кто никогда не прольёт ни капли невинной крови. Тех, для кого милосердие и правда не пустой звук.

— Например? — вдруг прищурилась ведьма. От неприятного предчувствия сжалось всё внутри.

— Матушка… Верховная жрица Аннета, она никогда…

— Не лгала, хочешь сказать. Ты в этом уверена? — вкрадчиво поинтересовалась ведьма. — Может, она рассказала, чья ты дочь? Может, призналась, что она твоя родная бабка? Может…

— Да о чём ты?!

— О правде! Об искренности твоих жриц! Об Аннете, которая знала всю правду, но даже не подумала ничего сказать тебе. Как же ей, видно, было приятно держать тебя в неведении. Она ведь такая искренняя, такая добрая… — яда в голосе ведьмы хватило бы и на десяток Ангусов.

— Прекрати! — не выдержала Анела. Сомневаться в Матушке она не желала. Сердце кольнуло, по венам потекло тепло. Стихия просила дать ей волю, но амулет пока её сдерживал.

— А то что? На ветру меня развеешь? Так давай — пробуй. Силёнок хватит? Как бы я хотела быть в храме. В момент нападения. Видеть, как вы, жрицы, мрёте словно мухи! Пищите от страха! Молите о пощаде…

Люсилия ещё что-то кричала и кричала, но её слова долетали до Анелы едва слышно и неразборчиво, словно через толщу воды. Их заглушали лязг оружия, стоны раненых, рычание псов. Перед глазами стояли Эли с чернеющей стрелой в груди, алая кровь на белой мантии, умирающие одна за другой жрицы, страх и слёзы на лицах послушниц. И разрушенный храм… дом.

— Хв-а-атит! — закричала Анела.

Стихия словно только этого ждала, амулет опалил грудь, разлетаясь на части. В глазах потемнело. По венам заструилась лава. Сознание отдалилось, остались ярость, ненависть и одно желание: уничтожить!

Люсилия попятилась, янтарные глаза в ужасе расширились. Страх лишь подстегнул стихию. Могущество опаляло, дурманило. Анела могла всё! Мимолетное желание — и эта высокомерная стерва исчезнет. Навсегда! Её проклятые губы больше не извергнут ни звука.

— Анела! — испуганный крик ведьмы едва проник сквозь дурман. — Успокойся!

Зачем?

Между ладонями замерцал переливающийся чернотой с серебряными искрами шар. Он с каждым мгновением становился больше и больше, очаровывал своим смертоносным сиянием.

Ведьма сдернула амулет и бросила на землю. Сложила ладони вместе. Вокруг появилось голубоватое сияние. Движение руки — сияние преобразилось в мерцающий щит. В нём отразилось, словно в зеркале, лицо, искажённое от ярости, серебристо-чёрное марево вокруг плеч и распахнутые за спиной крылья — чёрные как безлунная ночь.

Анела испуганно дёрнулась от понимания — это она. Шар стихии соскользнул с ладоней. В Люсилию. Анела машинально шагнула за ним следом и в ужасе застыла.

Нет! Не надо! Что она делает? Богиня!

Шар легко пронзает щит, проносится над плечом застывшей ведьмы. Каменный столб за спиной Люсилии обвивают чёрные перья пламени. Столб начинает дрожать. В воздухе нарастает гул, от которого сжимаются внутренности.

Надвигается страшное — нет сомнений.

Срезанная прядь волос Люсилии касается земли, и оцепенение, охватившее Анелу, спадает.

Она по наитию бросается к ведьме, хватает её за руку и меняется с ней местами.

Гул нарастает, чёрное пламя сосредотачивается в центре столба. Анела раскидывает руки, загораживая ведьму, и зажмуривается. Капля за каплей собирает остатки стихии:

— Богиня, пожалуйста… — невольно срывается с губ.

И словно в ответ в ладонях появляется приятная прохлада, кончики пальцев колет маленькими иголками. Анела открывает глаза и с облегчением разрешает радужному шару в руках распуститься и заключить их с ведьмой в кокон. От слабости темнеет в глазах. Во рту — привкус крови.

«Устоять! Удержать!» — настойчиво бьётся в голове.

Грохот от разлетевшегося камня врывается в уши, земля под ногами дрожит. Воздух закручивается в чёрный вихрь. Он разбрасывает во все стороны пыль, камни и несётся на них с Люсилией. Натыкается на кокон. Анелу от падения удерживают за плечи тёплые руки. Сквозь них проникает прохладная стихия. Анела тут же использует её для усиления кокона. Вихрь снова бьет в радужный щит. Безуспешно. И он, сметая всё на своём пути, несётся в другую сторону, в мёртвый город.

Выдох.

Усталость словно только этого ждала, она наваливается всей тяжестью, кружится голова, ноги подкашиваются, перед глазами густеет туман. Лишь бы снова не потерять сознание!

Анела, где стояла, там и села на землю. Рядом опустилась ведьма, и Анела помимо воли прислонилась плечом к её плечу, чтобы не упасть. Ожидала, что та отодвинется, но, к счастью, Люсилия не шевельнулась. Может, у неё также не было сил.

Со стороны лагеря донёсся приближающий лай. Малыш, не было ни капли сомнения, приведёт Китана и Злата.

— Спасибо, — тихо произнесла Анела.

Без стихии, которой поделилась Люсилия, удержать щит было бы невозможно.

— Я себя спасала, — устало буркнула Люсилия и тут же следом обвинение: — Ты хотела меня убить!

— А ты меня. Не забыла ещё? — так же негромко парировала Анела. Взгляд помимо воли устремлялся в окружающую темноту. Слишком тихо кругом. Ни ветерка, ни шевеления травы, ни писка животного. Только за спиной — лай Малыша.

Едва заметный стук камешка прозвучал необычайно громко в напряжённой тишине, от которой начинали бежать мурашки по телу. Крупный камень напротив чуть шевельнулся. Затем второй раз сильнее, на третий — откатился. Под луной блеснула костяная рука и снова исчезла под землёй.

Анела зажмурилась и помотала головой. И снова поглядела на то место. Вроде никаких рук. Показалось. Всему виной головокружение. Чего только не увидишь, когда единственное желание упасть и раствориться в объятиях сна. Даже думать было тяжело, не говоря уже о движениях.

Глаза помимо воли закрылись. Совсем рядом раздался знакомый скулёж и тут же по лицу прошёлся тёплый шершавый язык. Анела, не открывая глаз, обняла прибежавшего Малыша и уткнулась в пушистую шерсть. На душе полегчало.

Вдруг Малыш вывернулся из объятий, и в тишине разнёсся угрожающий рык. Анела быстро открыла глаза. Пёс стоял напротив неё, ощетинившись, и рычал в сторону камня. Снова показались белые кости рук и начали раскидывать вокруг себя землю.

— Анел-ла… — чуть дрожащим голосом произнесла Люсилия, поднимаясь.

— В-вижу, — с не меньшим испугом пробормотала Анела.

Она попыталась встать, но от слабости покачнулась. Ведьма подставила плечо, поддерживая. Анела благодарно кивнула. Снова оказаться на земле не хотела, особенно рядом с такими нежданными соседями.

За руками из-под земли показался череп с горящими серебристой чернотой глазницами. Скелет на миг замер, глядя на Анелу и Люси. Челюсть угрожающе клацнула, и скелет начал выкапываться с удвоенной силой.

— Бежим?

Анела с раздражением глянула на ведьму. Какое «бежим»? Да ей шевелиться трудно, не то, что куда-то бежать. Но и стоять на месте было глупо. Они с Люси медленно попятились.

— Что вы снова натворили? — раздалось за спиной.

Анела едва удержалась от визга. Точно бы упала, не придержи её за плечи Китан. Злат, больше ничего не говоря, шагнул к скелету. Под луной сверкнул меч, череп, переворачиваясь, полетел по земле и остановился у ног Анелы. Серебристо-чёрный огонь в глазницах померкнул.

— Ну и? — поторопил генерал, убирая меч и не сводя требовательного взгляда с Анелы и Люсилии. Синие глаза под светом луны потемнели и приобрели серебряный блеск.

— Генерал, а с теми вы также легко справитесь? — махнула рукой в сторону города Люсилия и отступила за спину Китана.

От мёртвого города на них молчаливо наступали трупы. В их глазницах мерцало серебристо-чёрное пламя. С некоторых скелетов волосы пучками с частью кожи падали на землю, длинные когти устрашающе чернели под светом луны. Кожа местами висела, обнажая пожелтевшие кости.

— Их подняла стихия, я правильно понимаю? — на удивление спокойно уточнил Злат.

Анела прикусила губу от страха и отвращения. Это было неправильно. Мертвым место под землей, а не под оком Богини. Неужели это Анела их подняла? Не может такого быть! Так ли? Много ли она знает о своей темной стихии? От этой мысли стало только хуже.

— Жрица постаралась, — подтвердила ведьма дрожащим голосом Анелины подозрения. — И они не остановятся, пока жрица их не успокоит.

— Я? Как?

— Только не говори, что не знаешь…

— Значит так! — твёрдо прервал ведьму генерал. — Люсилия, расскажи Анеле, что нужно делать. Китан, мы с тобой и Малышом задержим этих мертвяков.

Злат, Китан и Малыш шагнули навстречу скелетам. С первыми легко справились, но следом приближалась ещё целая толпа.

Когтистая рука пролетела совсем рядом с лицом Китана. Парень отшатнулся, его меч просвистел в воздухе, и череп мертвеца полетел на землю. Перевернувшись несколько раз, затих. Безголовое тело кучей опало.

— Как их остановить? — с облегчением выдохнув, крикнула ведьме Анела.

— Обратись к своей стихии. Они должны послушаться.

Анела мысленно потянулась к мертвецам. В них и правда было что-то родное, связывающее с ней. Её стихия. Стихия Смерти. Попыталась притянуть стихию обратно… и пошатнулась. Боль отдачи разорвала голову, в глазах потемнело.

— Не могу, — выдохнула Анела, схватившись за голову.

Почему у неё не получается? Матушка говорила, что стихия всегда послушна, как часть жриц, как рука, нога, голова. А тут неожиданно рука проявила самостоятельность и решила задушить хозяйку. Неправильно это. Не учили их этому. Неужели она никогда не сможет ею управлять?!

— Слабачка! Генерал, бежим отсюда, — крикнула ведьма. — Жрице с мертвецами сейчас не справиться!

Неправда! Анела — жрица! А жрицы могут всё, как бы плохо им не было. Тем более справиться с собственной стихией.

Анела, сделав глубокий вдох, закрыла глаза и постаралась, как учили, мысленно увидеть пространство вокруг. Вместо мертвецов приближались чёрные с серебряными искрами огоньки. Она коснулась одного, попыталась потушить… Переливающая стихия стала ссужаться в одну чернеющую точку, края бледнели. Ещё чуть-чуть…

Вспышка болью опалила сознание и вмиг затянула во тьму.

Анела снова находилась в Радужном мире. Всё тоже сияние, и крылья на месте, только того удивления и счастья, как в первый раз, не было. Но спокойствие никуда не исчезло. Стихия прохладным потоком струилась по венам вместе с кровью, в голове посветлело. Усталость, боль растворились, словно их и не было. Этот радужный мир притягивал, дарил ощущения безопасности… дома.

Дома… Зачем ведьма соврала? Матушка не могла быть родной бабкой Анелы. Матушка не стала бы этого скрывать, если бы знала. А не знать, что у неё есть сын, а у того родилась дочь, никак не могла. Тем более если ребёнок избран Богиней.

Интересно, как там девочки? Не обижены ли? Скучают ли? Вспоминают о ней?

Анела взлетела и огляделась, от огоньков стихий послушниц потеплело на душе. Ровное сияние и ни капли тревожного огня. Вроде в покое и безопасности. У Храма Аквы продолжали мерцать жрицы, а ведьмы… С ними было что-то не так. Словно все разом отправились в путь. В одном направлении. К Пуще? Но как они узнали о смерти Анфелии?

А вот красноватое сияние охотниц отдалялось. Видно, граф выполнил обещание. Поговорить с ними в ближайшее время не получится. К счастью? Или к сожалению? Как надоели эти тайны и недомолвки! Матушка говорила: коли хочешь получить ответ — спроси. Если ответят ложью? Ну что ж, даже в обмане скрыто зерно правды, если внимательно слушать. А иридис обмануть её не могут. Кажется.

* * *

— Люсилия, объясни, что произошло?

Странно. В голосе генерала звучало удивление. Анела уж думала, он всё на свете знает.

Первый порыв открыть глаза и сообщить, что очнулась, Анела подавила. Интересно было узнать, о чём они говорят. Под боком успокаивающе сопел Малыш. Вдруг он зашевелился, и по лицу прошёлся влажный язык, а следом над ухом раздался радостный лай.

Знала бы Богиня, чего ей стоило не шевельнуться. Малыш, видимо, понял, что хозяйка не в духе, и снова лёг рядом, устроив тяжёлую голову на её плече. Шерсть приятно щекотала шею.

— А я знаю? — возмутилась ведьма и тут же спокойнее предположила: — Кит её защитник. Видно, он, когда жрицу взял на руки, и развеял стихию. А без неё мертвецы неопасны.

«Китан взял её на руки»… Зачем? Если только собирались отступать. Но «развеял стихию»… А как тогда в поместье графа вытащил её из иллюзорного мира? Тогда ведь не она использовала стихию, а совсем наоборот — это она попала в ловушку зачарованного гребня. Как ему всё-таки это удается? И почему?

— Я?

— А у нас ещё кого-то зовут Китаном?

Интересно, только Анела расслышала тёплые и одновременно грустные нотки, мелькнувшие в голосе ведьмы?

— Ясно! — твёрдо перебил генерал и вдруг: — Леди, хватит притворяться. Нам пора.

Как он узнал? Наверняка пёс виноват. Если бы он не почувствовал её пробуждения…

Анела, чуть повернув голову, укоризненно посмотрела в чёрные глаза пса. Тут же по лицу снова прошёлся язык.

— Малыш! — она оттолкнула его от себя. — Ну что за привычка?

Он, радостно лая и виляя хвостом, забегал вокруг, отчего Анела вздохнула. Его не исправить. Да и нужно ли?

Анела, не поднимаясь с плаща, на который её положили, виновато улыбнулась друзьям. Китан тут же заулыбался в ответ. От облегчения и радости в его глазах потеплело на душе. Как же приятно, когда о тебе заботятся.

Ведьма отчего-то сердито хмурилась. Заметила, что Анела смотрит на неё, вздернула подбородок и, сложив на груди руки, отвернулась. Чем Анела успела её рассердить? Даже слова ещё не сказала.

А на лице генерала невозможно что-либо прочитать. Как всегда.

Он протянул руку и помог Анеле встать. Вдруг Малыш бросился ей под ноги, она покачнулась и прижалась к груди генерала. От пряного чуть горьковатого запаха, от обхвативших её крепких рук по телу пробежал жар. Анела замерла, боясь шевельнуться. Хотелось просто на миг окунуться в тепло, понять, что с ней происходит и отчего совершенно нет желания отпускать генерала. Будь её воля, так бы и простояла всю жизнь. Прижавшись щекой к крепкой груди, ощущая обнимающие её руки. На миг представив, что… что она ему дорога? Что он беспокоится и тревожится о ней? Что нужна ему? Сама по себе, а не ради иридис.

Генерал разжал руки и сделал шаг назад. От холодного воздуха по телу сразу пробежали мурашки, а в душе появилась щемящая обида. Анела так и не решилась посмотреть в лицо генералу, отчаянно не желая видеть лёд в его глазах, а также показать своей непонятной обиды. Она быстро присела, обняла за шею Малыша и спрятала лицо в его густой чёрной шерсти.

— Нам пора, — негромко произнёс генерал. Она быстро подняла голову и встретилась с синими глазами. Успела заметить тёплую невесёлую усмешку, которая тут же сменилась холодной непроницаемостью. Или ей это показалось под обманным светом луны?

* * *

Анела, подняв лицо к солнцу, жмурилась. Тёплые прикосновения утренних лучей ока Богини, звонкая трель жаворонка в траве, жужжание пчёл — всё это дарило покой и негу и позволяло забыть о ночных приключениях. Лёгкий ветерок обдувал, разгоняя проснувшуюся с утра пораньше мошкару. Северянка осторожно переступала копытами по пыльной дороге, словно позволяла хозяйке наслаждаться благословением Богини. В голове — приятная пустота. Хорошо было ни о чём не думать, не гадать, не беспокоиться. Ехать вперёд и вперёд.

— Леди, тебе нужно научиться управлять стихиями.

Она вздрогнула и недовольно покосилась на генерала. Это были его первые слова от самого Арлесса. Весь остаток ночи они ехали, не сбавляя темпа, и лишь несколько часов назад придержали лошадей.

Злат снова походил на статую из статуй. Если бы от неё зависело, какой памятник поставить генералу в столице, то она бы изобразила его вот так: на Спутнике, с направленным вперёд твёрдым взглядом, одна рука небрежно держит поводья, а другая опущена на рукоять меча, прикреплённого к седлу.

— Леди? — он посмотрел на неё сверху, взглядом отвлекая от раздумий и желания потянуться за тетрадью.

— И что вы предлагаете?

Генерал кивком показал через плечо и снова погрузился в раздумья. Судя по складке на лбу не очень-то веселые.

Анела оглянулась на снова отставших Китана и Люсилию. Те, приблизив друг к другу коней, о чём-то говорили.

Обратиться за помощью к ведьме? Генерал это предлагает? И как он это представляет? Просить — значит быть обязанной. А жрица не будет зависеть от ведьмы. Ни за что и никогда! А со стихией она сама справится. Как-нибудь.

— Иногда нужно усмирить гордость, — добавил генерал, даже на неё не взглянув.

И как только он понял, о чём она думает?

— Это не гордость!

— Разве? И всё же подумай над моими словами!

Не хочет она думать! Не хочет обращаться за помощью к ведьме! Не желает слушать генерала! А снова не справиться с тёмной стихией хочет? Снова при малейшей вспышке гнева поднять мертвецов? А если рядом не будет Китана, который по непонятной причине рассеивает её стихию? А если кто-нибудь пострадает? Она может позволить себе это? Да и кто сейчас расскажет, что за способности у неё, кроме ведьмы? До жриц ещё несколько дней. А за это время мало ли что может случиться. Да и о Матушке следует расспросить подробнее. Анела же это хотела? Так может попробовать? Не тянуть. И посмотреть, как отреагирует ведьма. При случае всегда можно дать ход назад.

Противостоять одновременно и генералу, и своему разуму она не могла.

Бросив недовольный взгляд на Злата, повернула Северянку.

* * *

— Расскажи об Арлессе, — Китан сам не знал, как смог попросить. Всю ночь не решался, не хотел, чтобы янтарь глаз снова омрачился болью и тоской. Желал дать время Люси успокоиться и прийти в себя.

И вот, когда небо посветлело, а лучи солнца пробежались по густой высокой траве вдоль дороги, просьба выскользнула сама по себе.

— Если не хочешь, не говори, — быстро добавил он.

Люси склонилась к шее своего мохнатого коня. Ветер начал любовно перебирать свободные пряди чёрных волос. Китану нестерпимо захотелось поменяться с ним местами. Пригладить вороные волосы, легко коснуться губ Люси, крепко прижать её к себе и… не отпускать.

Люси выпрямилась в седле и посмотрела на него.

Растерянность и боль в янтарных глазах проникли в самое сердце Китана. И он, приблизив Вольного к коню Люси, протянул руку, желая прикоснуться к девушке, успокоить. Но она неуловимым движением уклонилась.

— Ты и впрямь хочешь это знать? Что меня связывает с Арлессом?

— Если хочешь рассказать… Думаю, легче станет.

— Оттого, что я всё расскажу? Навряд ли! — немного помолчала. — В Арлессе у меня была семья… Мама, братик… Скажи, почему я не должна ненавидеть жриц? Солнечников? Они сначала заставили нас поверить, что возможна нормальная жизнь. Без того, чтобы просыпаться по ночам от каждого шороха в ожидании охотниц и солнечников. Без того, чтобы скрывать свой дар, прятаться, не доверять. Нам позволили жить в городах. Пусть и с ограничением… Всё оказалось ложью! Клевета обиженной девчонки — и солнечники забыли об обещаниях! Тут же натравили своих охотниц. Они даже не прислушались к гражданам, знавшим правду, к жрице, заступившейся за семью ведьмы… А мама ведь хотела просто жить, иметь семью, любить… — голос дрогнул, и Люси, склонив голову на грудь, замолчала.

Китан с сочувствием сжал её ладонь. Изменить он ничего не мог. Но хотя бы поддержать, помочь смириться с потерей, показать, что она не одна и, будь его воля, никогда не останется одна — вполне в силах.

— А теперь я должна помогать и поддерживать одну из этих проклятых жриц?! Смешно, да? — зло бросила она, отдёргивая руку из его ладони.

— Люси…

— Не смей меня жалеть!

— Ты была там?

— Нет… к сожалению… может… Хватит! Вон твоя жрица к нам едет! — и вздёрнула подбородок, показывая, что больше ничего не скажет.

Китан подавил вздох сожаления. Его ведьмочка снова закрылась, выставив все свои шипы.

К ним и впрямь ехала Анела. Всадница и кобыла казались единым целым. Анела словно не касалась поводьев, а Северянка подчинялась мыслям. А вот прикушенная губа его названой сестры и прищуренные фиалковые глаза ему не понравились. К счастью, потеря сознания на неё никак не повлияла. Он бы даже сказал, Анела посвежела, стала бодрее. Словно она восполнила силы. Стихии… Он иногда боится Анелы, но больше боится за неё. Даже ему понятно, что ей нужно научиться управлять своими таинственными способностями. Но что сейчас-то случилось?

— Люсилия, я хочу с тобой поговорить, — произнесла Анела, пуская шагом лошадь рядом с конём Люси.

— А я не хочу!

Его названая сестра прищурилась, видно, собралась сказать что-то резкое, но, на удивление, сдержалась. Лишь потянулась к амулету. Не найдя его, поморщилась и уже привычно опустила руку.

Китан расслабился. Ему становилось не по себе, когда Анела с Люси ругались. И даже не из-за того, что проявлялись силы, которых он не понимал и опасался, а просто не нравилось, что дорогие ему, каждая по своему, девушки не могли поладить.

Анела недовольно бросила взгляд в спину генерала, словно обвиняя, и снова холодно обратилась к Люсилии:

— Хорошо, не хочешь и не надо. Просить я тебя не собираюсь.

Китан решился вмешаться. Он не сомневался, что девушкам нужно поговорить, да и не стала бы Анела без причины обращаться с чем-либо к ведьме.

Поймал взгляд собирающейся уехать Анелы и помотал головой, останавливая. Она нахмурилась, но не стала ускорять Северянку.

— Люси, — негромко позвал, — может всё-таки…

— Поговорю с ней? — прервала она. Янтарные глаза повернувшейся девушки сердито сверкали. — Не сомневалась, ты тут же станешь на её сторону! Как же, жрице понадобилась помощь, и личный рыцарь тут же к её услугам…

— Лю…

— Что Люси? Скажи, я не права…

С этим он поспорить не мог. Что-то внутри требовало помогать Анеле, защищать её и поддерживать во всём.

— Хватит орать на Китана!

А вот Анеле вмешиваться не стоило. Он бы смог успокоить ведьмочку, а сейчас…

И не дожидаясь, когда они начнут снова ругаться, крикнул:

— Прекратите! Обе! — добившись, что девушки скрестят на нём недовольные взгляды, спокойно и твёрдо продолжил: — Вам не надоело цапаться изо дня в день? А вот я устал вас слушать! Устал наблюдать, как стихии берут над вами контроль. Вам нужно поговорить. Спокойно, слушая друг друга. Это даже я понимаю. И сейчас как раз время для этого. Так попытайтесь же понять друг друга!

И послал Вольного в галоп. Прислушаются ли девушки к нему?

Когда поравнялся с генералом, тот не оборачиваясь, бросил:

— Говорят?

Китан бросил через плечо взгляд и с облегчением выдохнул. Девушки говорили и, судя по тому, что проблесков стихий, а он отчего-то стал их проявления остро ощущать, не было, не ругались. Невольно залюбовался двумя наездницами. Красавицы. И его названная сестра и Люсилия… его Люси, чего он сказать ей не осмеливался. Да и непонятно, как она относится к нему: потомку человека, из-за кого погибли многие из её рода, а другие стали жертвами, за которыми охотились все кому не лень. Может всё-таки, как бы Анела не упиралась, ей удастся всё исправить. И наконец объединить жриц и ведьм и дать им возможность нормально жить. А он поговорит с Аром, когда передаст ему трон, насчёт ведьм и их прав. Уверен, Ар и Анела вдвоём смогут сделать так, чтобы в стране был мир и покой. Никакого притеснения, никого. А они с Люси будут жить где-нибудь подальше от дворца, с его интригами и лживостью. После того, как закончится война. Мысленно с грустью усмехнулся. Размечтался! Так от двора его и отпустили. И с Люси всё просто и легко никак не будет. Он в этом уже убедился.

* * *

Китан повысил голос. На неё. Может он не так и безнадёжен, как Люси думала. А то непонятно, отчего она сама не своя рядом с ним. Никогда ей не нравились покладистые, всё понимающие парни, которыми легко можно крутить. А тут… этот принц неожиданно привлёк внимание. Ей приятно находиться рядом с ним. Нравится, когда он с восхищением смотрит на неё. Нравится ненавязчивая забота. Если бы ещё рядом не маячила эта жрица, над которой он трясётся словно иридис над венцом. Если бы не просьба и указания бабки. И если бы не Вольные…

— Ну и? — буркнула она, продолжая следить за удаляющимся Китаном.

— Люсилия, я хочу… У меня два вопроса.

Голос жрицы звучал удивительно неуверенно. Анела отводила глаза, рассеяно оглядывалась. Рука теребила гриву лошади, выдавая волнение. Люси подавила лёгкое торжество, поднявшееся в груди, и заставила себя промолчать: не уточнять и не помогать.

— То, что ты сказала о Матушке… правда? — после недолгого молчания спросила Анела.

— А ты как думаешь? Да, она твоя родная бабка. Анфелия так сказала. Но знала ли жрица, что ты её внучка — не имею представления…

И ведь не капли лжи. Только не уточнять же, что бабка сказала не ей, а маме. Лет пять назад. А вот ведь запомнилось. Столько надежды было в их голосах…

— Сын Матушки даже не подумал обо мне сообщить?

— У неё была дочь. Алисия. Что там с ней произошло, не знаю! Да и желания знать нет и не было…

Анела подозрительно нахмурилась.

— Ты солгала. Зачем?

— Ты о чём?

— У жриц дочери не рождаются. Живыми.

— А ты ни о чём не забыла? Я дочь своей матери!

Анела вздрогнула, испуг и неверие мелькнули на лице. И какого сомневаться в своих сестрах? Может, у неё, наконец, откроются глаза, и она перестанет боготворить этих проклятых жриц!

— Но как?

— А ты не думала, как жрицы пополняют свои ряды? Кроме младенцев, которых они отбирают у ведьм?

— Ты веришь в свои слова… — тихо пробормотала Анела, несколько мгновений не сводя с Люси взгляда.

Растерянность и боль жрицы вызвали неприятное чувство. Лучше бы Анела злилась, кричала, но не была такой покладистой. Люси бы знала как поступить, а сейчас… Никогда не умела сочувствовать. Китана бы сюда. Да что с ней происходит? Это ведь жрица! Люси должна радоваться, видя её такой раздавленной и поникшей. Но почему же ни капли удовольствия…

— Ну и чего ты нос повесила, жрица?

Анела, словно пропустив её слова мимо ушей, попросила:

— Давай больше не будем об этом. Мне нужно подумать. Позволь попросить тебя об одолжении.

Её? Об одолжении? Жрица? Да к тому же вежливо? Никак Богиня решила пошутить.

— Ну?

— Помоги мне научиться справляться со стихиями.

Вот сюрприз так сюрприз! Но бабка-то не об этом ли просила? Помочь королеве…

— Вечером! На стоянке!

Жрица ничего не сказала, перевела лошадь в рысь, а потом в галоп, словно стремясь оказаться от Люси подальше. Но с чего Анела такая вежливая? Не могла же она разом забыть все обиды? Никак что задумала? Или и впрямь, наконец, поняла, что сама со стихиями не справится. Особенно с такими.

Бабка была права. Как всегда! Хотя нет, она в чём-то ошиблась, и теперь её нет. Связь, которая была с самого детства, оборвалась. Никогда Люси не думала, что останется одна. Совсем. Мама, братик, бабка — всех забрала Богиня. Но вскоре всё изменится, и ни одна иридис больше не погибнет от рук солнечников. Иридис вернут своё положение, своё величие. Этому поможет новоявленная королева. И пусть только попробует заартачиться!