David O'Dowda — Look At Me
Теперь мне не нужно мечтать. Достаточно заглянуть в личную библиотеку, достать с полки воспоминание с потрёпанными от частого использования страницами, и вновь полистать…
Вот белоснежная яхта, Лерино лицо, залитое ярким, но не жгучим сентябрьским солнцем, запах её уже не конфетных, а солнечных волос — дурманящий аромат… Её пальцы на моих губах, повторяют их контуры, а я теряю рассудок от этой ласки…
Вот наше ночное купание, звёзды, лунный свет, её обнажённое, женственное тело, самое соблазнительное и самое желанное из всех… Резкий переход талии в бёдра, её ягодицы, разгоняющие моё желание до сверхзвуковых скоростей…
Терраса, музыка, её сводящий с ума танец, гибкость её тела и умопомрачительная сексуальность, и запах, всё время запах, он дурманит меня, я существо неразумное в поле его действия…
Постель в серой квартире Парижа, снова бёдра, ставшие уже родными, её грудь под моими ладонями, мягкий живот, губы и опять запах… её запах… и каждый раз ощущение эйфории, состояние, близкое к наркотическому опьянению, её тело и его аромат — это мой крэк, наркотик наивысшего качества…
А я болен, болен ею, я одержим и безнадёжно зависим. Наркоманы, принимающие регулярно кокаин, рано или поздно приходят к полномасштабному параноидальному психозу, в котором теряют связь с реальностью. Это то, что происходит сейчас со мной. Только у меня это состояние наблюдается без моего наркотика. А с ним я здоров и полон сил.
Врач сказал, исправить нельзя, нельзя вылечить, можно только изменить своё отношение.
И я буду пытаться. Я хочу жить, хочу быть счастливым, хочу любить и быть любимым сам, хочу детей, хочу семью… Я буду пытаться.
Вот только попытки не дают никакого результата: год регулярного незащищённого секса с женой не дарит нам желанное зачатие, и ситуация плавно стекает в поле подозрений о моём бесплодии.
Мария врывается в мой кабинет взбешённая, как мегера:
— Алекс, нужно срочно поговорить!
— Маша, я занят! Предупредить нельзя было?
— Нет, нельзя! А знаешь почему? Потому что после моих предупреждений тебя вообще не поймать!
— Маша, пожалуйста, измени тон и говори тише, ты забываешь, что вокруг мои подчинённые, мне итак тяжело управляться с ними…
Мария падает в белое кресло моего нового кабинета с панорамным видом на даун-таун Сиэтла: Columbia Center или Bank of America Tower, Washington Mutual Tower, Seattle Municipal Tower — на все 4 стороны света.
Все, кто попадает в мой кабинет впервые, поражаются простору и охвату видов одного из крупнейших городов мира. Это мой стиль — большие, открытые пространства, городские или пейзажные панорамные виды, гармонично встроенные в интерьеры. В таких помещениях ощущаешь себя свободным, создаётся иллюзия малозначимости проблем и неудач, лёгкости в их осознании и, как следствие, более эффективная реакция в плане их разрешения.
Christina Aguilera — Hurt
Но Мария не впечатлена, хотя пришла в мою рабочую обитель впервые:
— Иди и срочно решай проблему своего бесплодия!
Произнесённая фраза повергает меня в секундный шок, за ним логичная реакция:
— С чего ты взяла, что я бесплоден?
— А тебе не приходила в голову эта простая мысль после года попыток зачать ребёнка?
— Приходила, но… проблема может быть не только во мне…
— Поверь, проблема в тебе! И это тебе наказание за твой безнравственный образ половой жизни!
— Боже, Маша, избавь меня от своих нравоучений!
— Не избавлю! Я тебе с 15 лет твердила — будь благоразумен, остановись, это неправильно! И вот тебе, пожалуйста, наказание — получи и распишись!
— Маша…
— Молчи! Молчи и слушай! Подцепил заразу, наверняка, и стал бесплодным — это проблема, но сейчас большинство из них решаемы. Поэтому не теряй времени, иди и лечись, пока семья твоя не развалилась!
— С чего ты взяла, что она…
— Твоя несчастная жена была у меня вчера. Мы выпили немного, она расслабилась и начала рыдать, что безумно хочет ребёнка, но у тебя не получается. Сама проверилась дважды — у неё всё в норме.
Вот теперь у меня настоящий шок, причём с эффектом паралича…
— Что, съел? Бедная девочка… За что ей это… Любит тебя, просила тебе не говорить ничего — переживает о твоих чувствах. Но ты меня знаешь: я молчать не буду! И я бы всыпала тебе так, как ни разу ты не получал в детстве, а зря!
Я молчу, мне нечего сказать, новость о серьёзном подозрении именно моей неспособности зачать ребёнка меня не просто расстроила, она стала для меня практически ударом, потому что я действительно очень хотел детей.
— Был бы жив твой отец, он бы голову оторвал тебе за всё, что ты творил, и за твою распущенность, Алекс! Теперь будь добр, решай проблему! Ответственность за фамилию и за род Соболевых на тебе!
Я отношусь к числу тех людей, которые верят, что неразрешимых проблем не бывает. Начинаю обследование сразу в двух клиниках: Лерино золотое правило — три врача, три мнения.
Результат: медицинских признаков бесплодия нет. Выдыхаю с облегчением:
— Тогда почему целый год не наступает зачатие? — спрашиваю у приятной докторши с ярко-накрашенными тёмной помадой губами.
— Плохо стараетесь, или… бывает ещё физическая несовместимость. Оба супруга здоровы, но зачатие не наступает годами. Вариантов решения множество, главное, чтобы ваша жена была способна выносить ребёнка — сейчас и с этим всё чаще встречаются проблемы.
Что тут скажешь — оба варианта мои: и плохо стараюсь, и несовместимость тоже есть.
Стараюсь действительно не в полную силу — большая её часть остаётся в чужих постелях… Да! Я изменяю жене. Я полигам. Опять. И прекрасно себя чувствую.
Нет, конечно, я осознаю всю аморальность ситуации… но, что мне делать, если я не хочу свою жену? Я уже официально разрешил себе использовать образ Леры в сексе с женой, а как быть, если без этого вообще никак? Именно с Рэйчел и началась системность этого моего извращения: Лера всегда там, где нет моего желания или влечения. Это безотказный метод, он даёт результат, а всё, что эффективно, имеет право на жизнь, разве нет?
Нет, потому что я чувствую себя ничтожеством: унижаю себя, унижаю жену, унижаю Леру… Мой психотерапевт говорит, что это нормально для мужчины — использовать в сексе образы других женщин… А у меня только одна, так что не всё так плохо, главное, не проболтаться во время процесса, чтобы не сделать ей больно, а это уже случалось пару раз, но она не заметила к счастью, ну или не обратила внимания…
Но вот дети… Мне казалось тогда, что ребёнок решит все мои проблемы, его рождение принесёт мне счастье и повод любить жену. Я всерьёз думал, что счастье отцовства простимулирует мои чувства в отношении Рэйчел, из благодарности и уважения родится любовь, пусть не такая, какая была к Валерии… Да и нужна ли она такая?
Всю душу мне вымотала эта любовь: из мужчины я превратился в тень и извращенца, достоинство моё, кажется, вообще перестало существовать как категория… Как бы я ни оправдывал секс с желанным образом, не перестаю терзаться по этому поводу… Нужно отучить себя от этой идиотской привычки и срочно…
Потребность в ребёнке заставила меня пойти на разговор с Рэйчел. Я продумал его заранее в деталях, чтобы не ранить её, потому что одной из моих основных версий было её бесплодие, которое она скрывала, боясь признаться.
— Рэйчел… даже не знаю, как начать, но… у нас имеются небольшие проблемы, которые требуют своего решения.
— Да, они есть…
— Послушай, прежде всего, я хочу, чтобы ты знала, что при любом раскладе ты можешь рассчитывать на мою поддержку. Какой бы ни была проблема, ты можешь всегда смело обрисовать её мне, потому что в этом случае я смогу максимально быстро и эффективно найти решение…
— Очень туманно, Алекс, давай больше конкретики.
— Я о том, что у нас не получается с детьми.
Молчание и искренний глубокий вздох. Продолжаю ждать, что она скажет что-то, но этого не происходит. Я расцениваю это как подтверждение моих догадок.
— Рэйч… Послушай, я буду с тобой при любом раскладе, мы должны доверять друг другу, тебе нечего бояться. Сейчас в плане воспроизводства медицина добилась сногсшибательных результатов, а мы ещё ничего не пробовали, кроме естественного пути.
— Мне нужно лечиться, — внезапное признание.
— Так… Значит, давай будем лечиться… Скажи, что от меня требуется, и я…
— Это дорогое лечение.
— Ну, это не проблема, ты же знаешь. Я оплачу любые счета.
— Нет, так я не хочу. Не хочу, чтобы ты вникал во все процедуры и детали, это унизительно и… В женщине должна оставаться тайна, иначе всё это приведёт нас к полному краху.
— Хорошо, я понял, подниму лимит на твоей карте.
— Да, так нормально будет.
— Отлично, значит договорились. Скажи, а сколько времени может занять это лечение?
— Полгода — год… не знаю.
Вздыхаю. Что делать, придётся ждать.
— Ну, на самом деле, не так уже и долго, — улыбаюсь. — Мы подождём! Только, пожалуйста, на будущее, не обманывай меня или Марию, давай будем честными друг с другом. Повторяю: ты всегда можешь рассчитывать на меня!
— Да, конечно, дорогой, — ответила мне жена с неподдельной искренностью.
{Sam Brown — Stop}
А спустя месяц я вхожу в ванную нашей студии, обставленной по её вкусу и желаниям, шарю в её ящике в поисках ватных дисков, потому что порезался, пока брился, наталкиваюсь в дальнем уголке на блистер с таблетками…
Держу его в руках и не могу поверить своим глазам… Шок быстро проходит, тут же на помощь спешит мысль-оправдание: некоторые женские болезни лечат этими же таблетками… Но что-то внутри меня не верит, это что-то знает: детей от этой женщины у меня не будет, потому что она предохраняется.
Подавленный, сижу на полу нашей спальни. У меня горы работы, но я жду Рэйчел, потому что сосредоточиться на делах всё равно не смогу. У меня обида. Сильная. Ведь я просил её, не обманывать меня. В комнате темно, уже около 10 вечера, а её всё нет. Внезапно понимаю, что в это время сам редко бываю дома и понятия не имею, чем занимается и как живёт моя жена. Воображение тут же рисует неприглядные варианты, но я уверенно отклоняю их — жду, чтобы всё выяснить у неё.
Наконец, слышу тихий скрежет отпираемой входной двери, ещё более тихие шаги, будто крадётся кто-то. Спустя время Рэйчел входит в спальню, стараясь не шуметь.
— Где ты была? — спрашиваю тихо, всё также сидя на полу и не меняя позы.
Рэйчел включает ночник, я вижу на ней полуспортивную удобную одежду, а ожидал какое-нибудь откровенное платье.
— Гуляла.
— Почти до 11 ночи?
— Мне перед тобой отчитаться?
— Не мешало бы.
— В таком случае отчитайся, где сам шлялся прошлой ночью, две ночи из семи на прошлой неделе и пять из семи на позапрошлой, а также за все остальные, не проведённые дома, за последний год. Встречи с друзьями? Ездили пострелять? Порыбачить?
Это заслуженные упрёки. Мне нечего ответить.
— Что это? — показываю ей блистер.
Рэйчел замирает, бледнеет на глазах, и я убеждаюсь в своих худших подозрениях: не лечится она ими.
— Здесь последняя пустая ячейка помечена словом «пятница», а сегодня у нас суббота, выходит, ты забыла принять своё «лекарство».
— Выходит.
— Из чего выходит также, что от бесплодия ты уже вылечилась, раз предохраняешься.
— Выходит.
Чёрт, она даже не пытается отрицать.
— В таком случае, самое время заняться делом! Раздевайся!
— И не подумаю.
— Что так? Я же твой муж, и у нас целый год проблемы с зачатием.
— Нет никаких проблем.
— Тогда в чём дело?
— Дело в том, что дети от тебя не входят в мои планы.
Слышать это было больно. Фраза «дети от тебя» ударила, словно плетью.
— Значит, не дети вообще, а именно от меня…
— Да, Алекс, от таких, как ты, не рожают. Ты — промежуточный, временный вариант.
Сложно передать ту боль, которую причинили мне эти слова. Мне казалось мир вокруг меня рассыпается на осколки, и в одном из них я внезапно увидел знакомое лицо, с тем же, таким же отношением… «От таких, как ты, не рожают, ты — временный вариант.» Она не говорила мне ни разу подобных вещей… Но видение меня и моей роли в её жизни было тем же… Точно таким же.
Дальше хуже: утром стал звонить отцовскому адвокату с просьбой готовить документы о разводе, а моя «ещё жена» — собирать по квартире ценные, с её точки зрения, вещи… Сложно представить себе поступок более жестокий, нежели этот. Мне показалось, я вообще просто тону в неудачах на личном фронте, и нет совершенно никакой надежды на это чёртово семейное счастье! Хотелось выть и биться головой о стену!
Именно в этот момент впервые скользнула мысль, что, возможно, провиденьем и не было вовсе запланировано моё существование на этой планете в этом промежутке времени. Возможно, меня не должно было быть вовсе… Может, они там, наверху, думают, что я погиб вместе со своей семьёй, и на меня у них поэтому вовсе и нет никаких планов, и детей у меня не может быть?
Но эти упаднические мысли в скором времени сменяются решимостью пытаться дальше…
Особенно после того, как Джейкоб, муж Анны, раскрыл мои глаза на тот факт, что Рэйчел — профессиональная охотница на таких как я, у неё есть постоянный мужчина, с которым она живёт годы, это было известно всем, и он до сих пор не понимает, почему и зачем я выбрал её!
— Знаешь, Джейк, друзья для того и существуют, чтобы говорить такие вещи вовремя, ты не думал об этом?
— Мы узнали о Рэйчел тогда, когда ты УЖЕ женился на ней, и согласись, говорить подобное о твоей супруге было, по меньшей мере, бестактно.
— Тут дело не в такте! А в стремлении уберечь того, кто дорог, от ошибок и разочарований. Я потратил год на неё! Целый чёртов год!
Но впереди у меня ещё вся жизнь, скажем «НЕТ» отчаянию, и сфокусируемся на новых попытках!