NOVO AMOR — Anchor
Часов в одиннадцать утра, прямо посреди традиционной планёрки мне звонит Кристен и зовёт на ланч. Я долго упираюсь, но нужно знать Кристен — если ей что-нибудь бывает нужно, она вцепится как клещ и не отпускает, пока не добьётся своего.
Встречает меня подруга поцелуем в губы подозрительной глубины, и это, надо сказать, странно для неё — никогда раньше не замечал собственнических жестов в свой адрес с её стороны. Ошарашенный, присаживаюсь с первым выпавшим из меня вопросом:
— Ну как твои дела, как волонтёрство в детской больнице?
— Да как обычно, неиссякаемый список дел и забот. Не будем об этом: на той неделе умерли двое детей из моих, меня это конкретно выбило из колеи, тебе ли не знать! Вчера с Марком забухали, стало легче…
— Да, я знаю… Если что-нибудь нужно…
— Ну что? Что ещё ты можешь предложить кроме своих денег? С деньгами — это не ко мне, это вы с Тони решаете. А помогать ты ведь больше не явишься?
— Нет.
— Правильно, не нужно тебе это. Больше урона, чем пользы! Ну вот на фига было так впускать в себя того мальчишку? Ты ж не дурак, должен же понимать, что есть границы и чем чреваты подобные жесты!?
— Крис, в тот момент мне это было нужнее, чем ему, просто… никто не ожидал, что его уход будет таким… внезапным и совпадёт с моим кризисом…
— Да знаю я, знаю. Слушай, я как раз об этом хотела поговорить… Это правда?
— Что именно?
— Марк вчера сказал мне, будто ты привёз ЕЁ сюда… насовсем…
— Да, правда.
— И что, правда женился?
— Всё верно, мы женаты.
— Ты совсем рехнулся?
— Нет, и тебе это хорошо известно.
— Алекс, у вас ничего не выйдет, ты ведь прекрасно себя знаешь!
— Всё дело в том, что ты не знаешь ЕЁ! И я предлагаю тебе познакомиться с ней, сблизиться… Ну на самом деле, Крис, я даже рассчитываю на тебя… Только на тебя! У неё ведь здесь никого нет из друзей, и я буду тебе очень благодарен, если ты поможешь мне…
— Это как, интересно?
— Ну… вы же делаете с Анной совместные вылазки за покупками, девичники там всякие в клубах, сауны эти ваши и SPA-Party… Ты не могла бы с ней подружиться?
— Я-то могу, но…
— Давай без но, ладно? Ты ведь отлично знаешь, что она значит для меня, просто помоги, ок? Я не так часто о чём-то прошу…
— До этого момента ты меня вообще ни о чём не просил, только я тебя!
— Тем более! Считай, пришло время отдавать долги! Ладно, шучу, какие там долги… Просто помоги, нам сейчас очень тяжело обоим. Всё это случилось немного не так, как должно было…
— Что «это»?
— То, как мы начинаем жизнь вместе. Наше бракосочетание и… её семья… В общем, всё не просто.
Подаюсь к ней всем телом и беру подругу за руку:
— Крис, ты ведь определённо талантище во взаимоотношениях, прошу, помоги! Мне очень нужно, чтобы она осталась! Жизненно необходимо… Я боюсь, что она сбежит, как все прочие, и знаю точно, что не выдержу, просто не переживу этого…
— Да ладно, ладно! Не вопрос! Сходим с ней в молл какой-нибудь для начала, кофе попьём, потом познакомимся ближе, не переживай ты так! Всё наладится!
— Спасибо тебе, Крис! — с этими словами обнимаю её, крепко прижимая к себе и думая о том, как же это хорошо, когда у тебя есть друзья!
— А знаешь что? А не замутить ли нам сегодня вечеринку на моей любимой террасе? — внезапно предлагает подруга.
— Даже не знаю… Мы только приехали и сразу вечеринка, может через недельку-другую?
— Через недельку-другую ещё закатим вечеринки! И вообще каждый день будем гулять! У тебя ж свадьба, парень!
— Какая там свадьба…
— Очередная! — усмехается подруга, подначивая меня.
— Последняя. Эта точно будет самая последняя!
— Не зарекайся! Никогда не говори никогда! А вечеринка — обязательная часть программы. Подумай сам, соберутся все наши, со всеми сразу её перезнакомишь! В расслабленной обстановке проще налаживать мосты, да и вообще… Вы ведь в таком дерьме варились осенью, пришло время показать ей, что жизнь с тобой не так уж и плоха, на самом деле!
— Знаешь… А ты права! Возьмёшь организацию на себя как обычно?
— Не вопрос. Кредитку свою давай.
Отдаю подруге карту довольный и счастливый, что выходы из тупиков иногда находятся сами.
Tycho — Awake
Вечером переодеваюсь у себя в офисе: с некоторых пор, а вернее с тех самых, как я был женат на Ханне, на работе у меня появилась практически полноценная квартира: просторная спальня и душ (а это, в принципе, и есть всё, что мне нужно) тихонько притаились неподалёку от моего кабинета на 40-м этаже. Именно здесь я часами восседал на полу в позе задумчивого йога, смотрел на ночной Сиэтл, простирающийся у моих ног, размышляя о жизни, о смерти, о смысле всего…
За последний год у меня тут завёлся полноценный гардероб на все случаи жизни, чтобы не мотаться домой… точнее, в нашу с Ханной квартиру для переодевания. Облачаюсь в клубном стиле, потому что опаздываю — Кристен звонила уже дважды, нервно напоминая о том, что все давным-давно в сборе, только хозяина, то есть меня, нет.
Сегодня у меня был загруженный день — с момента моего возвращения в привычный рабочий ритм прошло не так много времени, и я до сих пор не разгрёб накопившиеся завалы проблем, простоев, задержек, замороженных во время болезни проектов. Бесконечные, одна за другой эмоционально напряженные встречи настолько вымотали меня, что я едва стою на ногах — мне бы завалиться спать прямо здесь, но нельзя, дома ждут многочисленные друзья и приятели, но главное — моя жена. В эту секунду я ненавижу Кристен вместе с её идеей этой вечеринки, но обратного пути уже нет — в моём доме сейчас на полную катушку гремит party.
— Зая, ты выглядишь уставшим! — замечает Кристен буквально с порога, обнимая меня за плечи и снова целуя в губы.
— Я, правда, устал, зря мы затеяли эту вечеринку. Едва на ногах держусь, — отвечаю, а сам напряжённо шарю глазами в поисках своей жены.
— Дружище! На вот, попробуй, обещаю, взбодришься! — моментально приходит мне на помощь друг.
— Что это? Дурь? — интересуюсь с подозрением.
— Да просто забористая сигарета, не паникуй!
— Ладно, давай. Кстати, что за дела с нашим участком Боттеле!? Меня сегодня пренеприятно удивили: оказывается, он больше не за нами!
— Да, есть такое дело… Там такая ситуация вышла…
— Какая к чёрту ситуация, о чём ты думал? В июне там уже должно было начаться строительство основного корпуса!
«Чёрт, где же Лера?»
— Слушай, ты… ты был болен! Убедить мэра, что проект будет доведён до конца, было не реально! Они разорвали контракт и отдали участок другому девелоперу. Ну и чёрт с ним…
— И что теперь? — продолжаю осматривать территорию в поисках жены.
— Разберёмся, не переживай! У меня есть несколько вариантов даже лучше… Как ты смотришь на Ванкувер?
— Мальчики, сейчас время отдыха, а вы опять о своих дурацких проектах! — обнимает меня Анна, целует в щёку, необычно долго и проникновенно заглядывая в глаза. — Алекс, я не видела тебя вечность, соскучилась!
— Прости, Энни, у меня сейчас действительно очень много работы! Просто зашиваюсь…
— Неужели!? И именно по этой причине ты уехал в Европу аж на две недели, никого не предупредив?
— Ну почему никого, Марк был в курсе…
— Лаааадно, — тянет она, — давай уже рассказывай про свою новую жену!
— А… А вы разве ещё не знакомы? — смотрю вопросительно на подругу. — Крис!?
— А что, Крис? Я должна вычислить, кто из всех этих людей твоя жена, самостоятельно познакомиться с ней и представить остальным? Тебе это не кажется немного нездоровым?
Вот же чёрт! Моя привычка делегировать требующие решения проблемы и тут же выбрасывать их из головы, срочно освобождая место для других, на этот раз меня серьёзно подвела… Конечно, мне следовало приехать раньше, предупредить Леру о вечеринке, встретить вместе с ней моих друзей и познакомить их, и лишь затем уже Кристен смогла бы взять на себя заботу о создании социального комфорта для моей жены… Вот же я осёл…
Резко срываюсь с места — нужно срочно найти Леру, извиниться за этот вечер и познакомить со всеми…
— Алекс, рад видеть тебя и… спасибо за приглашение! Ты снова в строю, и это превосходно! — приветствует меня один из городских чиновников, любитель подарков Брэндон Дж. Клэнси.
— Это взаимно, Брэндон, спасибо, что присоединился к нам… Отдыхай, если есть…
— Есть вопросы! Ты правильно мыслишь, дорогой мой друг! Нужно обсудить…
— Ок, только не сейчас.
— Сейчас! Прямо сейчас и не откладывая ни на секунду! Серьёзные люди ждут тебя уже второй час, Алекс! Ты же знаешь, некоторые важные для тебя вопросы я решаю не один! — Брэндон смотрит на меня взглядом, не оставляющим сомнений в серьёзности его настроя и степени негодования по причине столь долгого ожидания появления моей персоны на собственной вечеринке.
Tycho — Montana
Серьёзные люди не могут ждать, поэтому я в течение получаса, так кратко и быстро, как только это возможно, веду с ними беседу о том, насколько серьёзна моя компания в своих планах роста и развития экологических проектов. Это впервые, когда власти настолько всерьёз заинтересовались тем, что я им предлагал в течение многих лет до этого, и надо же было этому случиться так некстати! Интересно, как вообще все эти люди оказались на небольшой дружеской вечеринке, посвящённой моей жене, между прочим, и почему она приобрела такой размах?! Обязательно спрошу у Кристен после…
Я — чемпион в переговорах, и сегодняшний вечер — очередное тому подтверждение, но меня заботит совсем не это: в моём мозгу набатом долбит по вискам вопрос: «Где, чёрт возьми, моя жена?». В груди уже разливается какой-то противный и липкий страх…
В доме её нет, правда каждый угол я не обшаривал, проверил только нашу спальню и детскую, на террасу она, похоже, даже не выходила. Так где же она?
Возвращаюсь к ребятам, силясь унять нервную дрожь — явление для меня крайне редкое, позволяю себе немного выпить, и это первая рюмка спиртного за последние полгода…
Мои глаза, не переставая, шарят по танцполу, у бассейна, в баре, повсюду среди толп знакомых и малознакомых людей лихорадочно ищут светловолосую макушку… Спустя минут двадцать Джейкоб негромко предлагает мне:
— Алекс, взгляни наверх…
И я, наконец, нахожу свою пропавшую супругу на балконе второго этажа, в полном одиночестве и, совершенно очевидно, негодовании. Наши взгляды встречаются, и серые, суженные от злости глаза вбивают в мои руки и ноги огромные гвозди распятия…
Я забываю обо всём — моя жена в бешенстве, нам нужно поговорить и срочно. Но на пути в дом дорогу мне перекрывает сияющая серебром фигура изрядно подвыпившей Кристен, её руки оплетают меня, подобно путам:
— Алекс, зая… Тебя усердно ищет одна особа… Угадай, кто!?
— Лера?
— Тьфу, опять ты со своей Лерой! Напряги-ка воображение, дружок! — язык у неё уже немного потерял свою пластичность, с трудом совершая некоторые артикуляционные кульбиты…
— Крис, вы что там с Марком опять запрещённые коктейли мешаете? Я же предупреждал: только не в моём доме!
— Да неужели!? С каких это пор ты, Зая, записался в святоши?
— С некоторых, — убираю её чересчур смелые руки, — не советую тебе больше пить, Крис. В дом гости не входят, помнишь правило, да? Без исключений!
— Тебя ищет Брук, говорит у неё серьёзные намерения на твой счёт…
— Плевать мне на её намерения, — бормочу себе под нос, удаляясь в сторону входа в свой дом, но подруга всё же слышит их, а потому не сдерживает себя в ответных репликах:
— Да тебе, похоже, вообще на всех наплевать теперь, не так ли?
Я быстро соображаю, что сегодня помощи от неё не дождусь, проблемы с женой и трудностями её адаптации придётся решать в одиночку…
Чёртова вечеринка, на кой хрен она мне сдалась? Теперь моя ситуация только ухудшилась! С утра Лера, по крайней мере, не была такой злой!
Поднимаюсь наверх, уже порядком на взводе, но балкон второго этажа пуст… Леры нет!
«Какого чёрта она делает?» — мысленно спрашиваю то ли у неё, то ли у себя…
Что за детский сад? В прятки играть будем? Или ты, Валерия, просто не желаешь не то что говорить со мной, а даже видеть? Ну так пожалуйста! Я могу подождать, пока у тебя появится такое желание!
Решительно направляюсь к друзьям, но по пути всё же заглядываю в детскую: а вдруг Лера там? Но её нет, Соня мирно спит, а Алёша бьётся в полутьме с монстрами в планшете. Целую обоих, желаю парню спокойной ночи, спускаюсь к гостям.
Housse de Racket — Chateau
Я на пределе: жёсткий день вымотал, утомил, а вместо отдыха у меня полная терраса нетрезвых людей, половина которых жаждет моего времени и внимания. Я психую как никогда раньше, выпиваю ещё бокал в надежде расслабиться, Марк снова протягивает мне сигарету, к слову, третью и за сегодня, и за последние полгода, но я без лишних слов её закуриваю, иначе это перенапряжение разорвёт к чертям мне голову…
Понимаю, что ни тяжёлый день, ни гости, ни деловые партнёры, обосновавшиеся в мягких креслах моей террасы, в моём нервном накале не виновны, я переживаю из-за жены…
— Алекс, никогда не видела тебя таким… — мягко сообщает мне Анна.
— Каким? — интересуюсь скорее механически, нежели из искреннего желания узнать.
— Таким «на взводе», — с этими словами она водружает свою руку мне на бедро, а я недоумеваю: «Они что, все сговорились сегодня что ли?» — Расслабься, выпей коктейль Марка, отпусти свои переживания, и уже завтра они не покажутся тебе такими серьёзными!
— Как бы не так! — отвечаю, затягиваясь поглубже сигаретой.
Проблемы в семье имеют свойство только накапливаться, и прятаться от них нельзя, нужно решать, и чем быстрее, тем лучше! Мне ли этого не знать, будучи женатым в четвёртый раз!?
— Правда, дружище, тебе лучше расслабиться, — вмешивается Джейкоб, муж Анны и мой друг по совместительству.
Но за дело со всем своим обычным рвением берётся Марк, с которым о серьёзных вещах говорить уже совершенно бессмысленно:
— Не хочешь коктейль, слушай анекдот на тему дня, про женскую и мужскую логику! — эмоционально предлагает мне мой лучший друг. — Реально смешной! Сегодня в офисе директор HR департамента рассказал, я думал умру…
— Рассказывай, — хором просят его девчонки.
— Короче, один мужик приятной наружности просыпается как-то в свой День Рождения, лежит и ждёт, что жена его поздравит. Но жена… забыла! Он думает: «Ладно, дети точно поздравят!». Но дети, блин, тоже забыли! Мужик едет на работу расстроенный, а там его встречает секретарша Вайолет, по которой он давненько уже слюни пускал, с улыбочкой до ушей, в коротенькой юбочке и ажурных чулочках поёт ему: «С Днём рождения тебя, босс!». Мужик обрадовался, настроение повысилось. Подходит время ланча, секретарша опять к нему с медовой улыбочкой: «Босс, а давайте пообедаем вместе? Сегодня ведь такой день, День вашего Рождения!». После третьего мартини Вайолет шепчет мужику на ухо «Босс, а поехали ко мне домой!» Мужик ушам своим не верит, но… соглашается. В квартире секретарша снова к нему: «Босс, я пойду пока переоденусь, а ты тут располагайся поудобнее» и скрывается за дверью. Через минут пять открывается дверь, а за ней Вайолет с тортом, женой нашего мужика, детьми, родителями, тещей, коллегами, друзьями и многими другими. А мужик сидит на диване голый и думает: «уволю С*КУ!!».
Motorcycle — As the Rush Comes (Gabriel & Dresden Chill Mix)
Мы начинаем хором смеяться, и в этот самый момент я чувствую, как сигарету у меня из пальцев кто-то осторожно вынимает, мысленно готовлюсь мягко отшить очередную «бывшую», но к своему безграничному удивлению обнаруживаю прямо перед собой любимую супругу, со странным блеском в глазах и какой-то дьявольской ухмылкой.
Лера неспешно затягивается сигаретой и, демонстративно выпуская дым мне в лицо, изящно наказывает за нарушение режима…
— Я думал, ты не куришь… — единственное, что смог выдать мой ошарашенный этим представлением мозг.
— Всё меняется, Алекс, и ты знаешь это лучше меня, — совершенно спокойно произносит моя фея. — Каких-то несколько месяцев назад твои лёгкие не могли дышать, и я молилась о каждом твоём вдохе. А теперь, посмотри на себя! Кажется, ничто не может навредить тебе, даже это! — и вновь облако дыма мне в награду за безответственное поведение…
Что ж, резонно! И сказанные слова и совершённые действия… Однако мне не нравится сигарета в её чувственных полных губах, созданных исключительно для того, чтобы целовать меня, своего мужчину, и наших детей, не нравится то, как она смотрит, что явно пьяна и напилась не вместе со мной, а это очень плохой знак! Мне не нравится всё вокруг, вся эта ситуация, все эти гости и вся эта грёбаная вечеринка!
Но чёрт же возьми, как она сексуальна в этом дыму и своём чёрном платье, да, том самом! Я узнал его: это оно было на ней в караоке клубе годы назад, когда я словами песни признался ей в своих чувствах и предложил рискнуть, позволив мне подойти на расстояние более близкое, нежели дружеское… Она одела его для меня, хотела напомнить о тех самых чувственных и волшебных мгновениях, которые были у нас когда-то… Но я, чёрт возьми, опять всё испортил! И теперь она прожигает меня своим разъярённым прищуром и едва уловимым налётом стервозности в жестах, взгляде, мимике… Я злюсь и на неё, и на себя, и… и неимоверно, просто адски, с жутким остервенением голодного самца хочу её… Хочу жёстко, быстро и очень глубоко…
Алкоголь и никотин, надрывное напряжение, умопомрачительная волна от талии к бёдрам, обтянутая чёрной тканью, сделали своё дело — у меня напрочь снесло голову, разум отключился, остались лишь чувства, эмоции и животная жажда обладания женщиной, так дерзко бросившей мне вызов…
О да, это он — тот вызов во всём виноват! Так сводить меня с ума способна только моя Лера, и не важно, как она это делает: своим запахом, видом, взглядами, словами или поступками! Я хочу её как животное с одной лишь извилиной, ответственной за выживание вида, и в такие моменты мне наплевать абсолютно на всё — мой разум сужается до одной лишь микроскопической точки, где я способен мыслить только об одном: где, как и когда получить её…
Не помню, как мы оказались в спальне, вероятно, я всё же пил коктейль Марка — иного объяснения провалам в памяти у меня нет. Помню только, что впал в неадекват до такой степени, что дошёл до непростительного — прижал её к стенке и стал насильно целовать…
Я!!! Да-да, именно я! Тот парень, который типа ненавидит насилие, и который никогда не проявлял к нему склонности…
Но вкус её губ, их горячая мягкость, запах спиртного, выпитого нами обоими, аромат её кожи, смешанный со шлейфом едва уловимых духов, и совершенно точно снова конфетный запах её волос вызвали у меня помутнение рассудка… Мои бёдра жили своей отдельной жизнью, прижимая её тело так сильно, как только могли, руки жадно, обрывочно, словно лихорадочные, повторяли линии так сильно желанного тела, и не просто женского, а того самого, единственного для меня, несущего по-настоящему полное насыщение и невероятные, неповторимые нигде и ни с кем больше наслаждения, уникальные в своей сладости, способные уничтожить меня и сотворить заново…
Я потерялся, забылся в запахах, в нежной коже, укрывающей волнующие всё моё мужское естество формы, в терпких от коньяка и таких же сладких, как и всегда губах, в аромате конфет и жвачки, том самом, какой мне снился годы напролёт…
Я реально впал в экстаз, впервые в жизни всего лишь от плотности касания наших тел и поцелуев… Расслабленное наслаждение заструилось по венам и артериям, моя хватка ослабла, жадно предвкушая ответные женские ласки, но вместо этого, объект моих необузданных сексуальных желаний отвернулся и одним злющим толчком отшвырнул от себя прочь…
Моему расплавленному необычно мощным голодом мозгу потребовалось время, чтобы восстановить свою работоспособность и, наконец, осознать, что происходит… Неожиданный «облом» взбесил те мои редкие серые клетки, которые успели включиться в работу, я вконец ополоумел и, бросив Леру одну, выскочил из спальни, демонстративно хлопнув при этом дверью… Обиделся на неё, конченный придурок…
Elliot Moss — "Without The Lights"
«Это же надо быть таким кретином!» — сказал я сам себе пару часов спустя, ещё изрядно выпив, потом протрезвев, снова выпив, и снова протрезвев, после купания в бассейне, выпроводив гостей и осмыслив, наконец, каких дел наворотил!
Решив, что бассейна, пожалуй, будет мало, я принял в гостевой комнате ледяной душ, желая остудить всё то, что во мне сегодня так разогрелось, привёл себя в порядок, даже зубы почистил и зажевал кофейными зёрнами выпитое и выкуренное за этот грёбаный вечер… Я собрался мириться посреди ночи, не откладывая в долгий ящик — упорное ухудшение отношений с бесконечно любимой женщиной, ставшей, наконец, женой, уже всерьёз пугало меня, всё чаще подсовывая мысль, что если срочно ничего не предпринять, моя Валерия может сбежать обратно, туда, откуда я её с таким надрывом вырвал, и я совсем не был уверен в том, что смогу повторить это снова…
В четвёртом часу утра я долго стоял перед дверью в нашу спальню, прислушиваясь и не решаясь её открыть. Больше всего я боялся, что найду Леру плачущей — в тот день моя истощённая психика не была в состоянии пережить это, и я решил, что войду только в том случае, если она не рыдает. А если всё плохо — подожду до утра и буду мириться после завтрака, когда она успокоится, и мои шансы получить очередное «нет» существенно понизятся.
Тихонько нажимаю на ручку двери, боюсь шуметь (ну а вдруг она спит? что вряд ли, конечно, после случившегося…), вхожу, но к своему душераздирающему потрясению не обнаруживаю Леры вовсе… Первая же мысль: «Она не хочет больше делить со мной постель — настолько я ей омерзителен…». Опускаюсь на пол, закрыв лицо руками, пытаюсь собраться с мыслями…
«Она всё ещё здесь, в моём доме — это главное. Она со мной, важнее этого ничего нет. Я всё исправлю, я найду способ, я обязательно сделаю это. Просто не буду её раздражать, не стану какое-то время попадаться ей на глаза — пусть немного отойдёт от моих «подвигов»… Ну она ведь не первый же день со мной знакома! Уверен, она знает, что я дугой… Был другим… Буду другим… Я буду любить её по-настоящему, я очень хочу её любить! Я буду носить её на руках, пусть только даст мне ещё один грёбаный шанс!»
Opera House — Cigarettes After Sex
Утром следующего дня я караулю свою Лерочку на кухне, не боясь опоздать в офис, пренебрегая назначенными переговорами с канадским девелопером, что на сегодня в списке деловых приоритетов — является задачей первостепенной важности. Пришлось в срочном порядке переносить… Хелен в шоке, а я в прострации…
Сижу, жду её, утонув в диване, стараясь не терять времени и делать ту работу, какую позволяет выполнять удалённый доступ с ноутбука и планшета, но все это лишь видимость и напрасные усилия — моя голова как в тумане, и причина далеко не выпитое вчера спиртное, хоть это и случилось впервые за многие месяцы. Мозг лихорадочно перебирает произошедшие накануне события, выискивая оправдания моему поведению и неадекватным действиям, ищет пути отступления, сохранившиеся резервы и возможности исправить если не всё, то хотя бы то, что осталось от памяти обо мне умном и вменяемом… Когда-то совсем юная Лера открыто назвала меня слишком идеальным, чтобы быть просто человеком, что ж, теперь, похоже, я предоставил ей возможность лично убедиться во всей глубине своих заблуждений на мой счёт!
Я тот ещё подарочек, сюрприз в золотой упаковке с огромным, блин, кроваво-красным бантом на боку!
И да, кстати, я больше на обижаюсь на Валерию! Все мои обиды до единой сдуло одним мощным порывом ветра с чудесным названием «Алекс проявил себя во всей красе»! Ну а если быть откровенным, то я уже без всяких розовых очков предвкушаю приближение катастрофы. Мне уже совсем не до обид!
Пустая спальня — прямое следствие того, что я, как говорится, конкретно перегнул палку, и вопиющее свидетельство неизбежности грядущего ухудшения нашей ситуации.
Хуже всего то, что я теперь просто боюсь открывать рот на любую тему… Мне…стыдно! Да, чёрт возьми, мне до такой степени стыдно, что я просто не знаю, что и как говорить…
Сказать: «Прости меня, Лерочка, я полный кретин! Клянусь, я больше никогда-никогда, ни трезвый, ни пьяный не прижму тебя к стенке и не буду насильно целовать своим грязным ртом!» — это быть ещё большим придурком, напоминая ей о своём поведении, а главное о том, что я сам его, хорошенько протрезвев, осуждаю… Ну дебил, ей Богу…. Что тут скажешь…
В итоге решаю, что правильнее всего будет просто извиниться за вчерашнее всё вместе взятое, не вдаваясь в подробности.
Когда Лера, в конце концов, в начале десятого утра, когда я уже давно должен быть в офисе и вести занимательную беседу об огромном куске канадского пирога, спускается сонная и помятая, но не менее свирепая, чем вчера, у меня напрочь отшибает всякую способность говорить. К своему стыду, я так сильно боюсь её, что совсем не могу разжать рта даже для того, чтобы просто сказать «Привет».
Она тоже мне ничего не говорит, не произносит ни единого слова, даже не взглянула на меня, но мне и без взглядов совершенно ясно, что моя жена бесконечно расстроена.
Мне хочется рыдать, но я, не сдаваясь, даю сам себе одну и ту же команду: «Ну открой же уже рот и скажи хоть что-нибудь!», но всё безуспешно — мою челюсть свело какой-то странной судорогой, с которой я никогда ещё до этого момента не сталкивался…
Я боюсь этой женщины сильнее, чем рака, чем смерти, чем потери канадского рынка, чем всех своих страхов вместе взятых и помноженных на бесконечность… Меня трясёт от одной только мысли, что она могла разочароваться во мне так сильно, что возможно не захочет и знать вовсе.
Ну, вот сейчас, например, стоит демонстративно спиной, варит свой кофе и не желает даже смотреть в мою сторону, не то, что здороваться…
Я со всем доступным сердцу отчаянием ненавижу своё собственное кретинистическое поведение, начиная с того момента ещё, как, прощаясь навсегда, втирал ей какую-то чушь по поводу квартиры, затем бросил одну и бездарно поехал страдать по ней целых пять лет; за выходку с Ханной, когда не защитил свою женщину, своё сокровище, и гори он, этот дом синим пламенем; за свои тупые ошибки и косяки, которые сыплются на её бедную голову, как из рога изобилия!
Да что ж такое-то!? Что со мной происходит? Какого чёрта я всё рушу, как неуклюжий пёс, на самом деле истошно желая лишь одного только — чтобы всё у нас было хорошо, и моя Лера была рядом со мной! Я с таким остервенением стремлюсь к этому, до трясучки в руках и коленях, не допуская даже мысли, что она может бросить меня и уехать, отмахиваясь от всех страхов по этому поводу, что словно нарочно всё время спотыкаюсь о собственные глупости!
Такое часто случается с теми, кто перенапрягается в своем желании быть безупречным настолько, что только и делает, что ошибается… Это про меня сейчас. Это точно про меня.
Еду в офис, пропущенная встреча вовсе не означает, что всю остальную работу тоже можно послать ко всем чертям! По дороге прихожу к умозаключению, что самым разумным будет оставить Леру в покое на пару дней, дать ей возможность остыть и перегореть, и лишь затем предпринимать конкретные продуманные шаги по сближению наших околосемейных орбит…