Но этим вечером Куку было не до ШП. Волны эйфории от десяти грузовиков дармовых пробок все еще заставляли радостно дребезжать его деревянные сочленения, но хотелось и внешнего одобрения: «В конце концов, я король, имею полное право на восхищение публики, лучше даже на подобострастное восхищение. Это приятнее во много раз… Чтобы на брюхе ползали… Хорошо, что я с буратинами порешил, у них все равно не получилось бы, носы поотращивали, вечно за все цеплялись, а вот летучие… то что надо… Вместо дурацких жужжалок в воздухе поползают, гады, у моих ног. И пол чище будет. Где они, кстати?»

Именно этот вопрос, ответ на который сам по себе не появлялся, и заставил Пинка выйти в город в неурочное время без сопровождающих лиц и направиться к Зеленому Дому.

Столпотворение у входа в игровой зал его позабавило, к тому же он был рад увидеть Томми. Подобострастия от медведя ожидать не приходилось, но зато с ним можно было общаться на равных — в небольших дозах Пинок это принимал с удовольствием, — а присутствие куколок было своего рода приятной щекоткой. И он решил прихватить с собой всю троицу.

«Беатрисс такая хорошенькая дурочка, а Лайла — уродина и к тому же дуется, все норовит спиной повернуться. Ни черта, потерпит. А то все „Пиночек, дорогой“, ишь…»

Но на самом деле Пинок хотел остаться наедине с Томми и определиться с планом задуманного мероприятия: «Интересно, чего он надумал?»