Розамунда отчаянно пыталась вырваться из цепких безжалостных мужских рук. Джон яростно впился в ее губы поцелуем, в котором не было ни нежности, ни любви. Что-то в глубине души Розамунды болезненно сжалось, замерло и погасло, как будто порыв ледяного ветра потушил пламя свечи.
Это был не Джон, которого она любила. Это был жестокий незнакомец, который считал, что каждый имеет свою цену, что за деньги можно купить все. Спорить с ним было бесполезно. Порочные суждения, как грязь, въелись в его плоть и кровь, отравили сознание. Чужой, он чужой, с ужасом думала Розамунда. Этого человека она не знала. Неужели она любила вымышленного Джона, которого в реальности не существовало?
Джон так неожиданно выпустил девушку из своих объятий, что она чуть не упала.
Будь проклят тот день, когда мы встретились, — проговорил он с таким бешенством, что Розамунде показалось, будто ее ударили в грудь, резко развернулся и скрылся в темноте.
Розамунду поглотила мертвая тишина, в которой не осталось ни умиротворения, ни спокойствия. Дрожа как в лихорадке, девушка стояла без слез, без сил, оглушенная отчаянием и болью. Мысли путались в голове.
Опустив голову, она медленно побрела в дом, неслышно закрыла дверь в свою комнату.
Замерев, прислушалась — тихо.
Машинально раздевшись, она закуталась в одеяло и долго лежала без чувств, без мыслей, уставившись в пустоту широко открытыми незрячими глазами. Постепенно способность чувствовать вернулась к ней, и сердце заныло от нестерпимой боли…
Он жалел, что они встретились и поженились. Его слова, словно ядовитые стрелы, проникли в мозг. Внезапно она услышала свой сдавленный шепот:
Мне тоже жаль…
Это было правдой. Если бы они не встретились, если бы в своем слепом безумии она не познала упоительного счастья, она не испытывала бы теперь такого горького разочарования. Розамунда печально усмехнулась. Какой же глупой, наивной она была, с ее детской верой в прекрасного принца и во всепобеждающую силу любви! Для нее Джон был воплощением чести, достоинства, красоты… Она закрыла глаза, будто пыталась захлопнуть шлюзы памяти. Но это не помогло…
Все это время она пыталась оправдать этого человека, объяснить приступы его скрытности и недоверчивости. Как же она заблуждалась! Как была слепа! Да, видимо, не раз судьба сталкивала Джона с завистливыми, корыстолюбивыми людьми, которых интересовали лишь его деньги. Сам по себе он не представлял для них никакой ценности. А она возомнила, что сможет своей любовью и преданностью возродить в нем веру в добро, красоту и искренние чувства. Конечно, нельзя было быть такой самонадеянной и наивной! Романтические мечты, надежды — с этим покончено навсегда! Розамунда твердо это решила. Отныне она будет жить в реальном мире, каким бы малопривлекательным он ни был. Сказочные мечты остались в прошлом, куда она захлопнула дверь, чтобы впредь ее не открывать.
Розамунда заснула лишь на рассвете.
Когда служанка принесла утренний чай, Розамунда не сразу пришла в себя, а вспомнив ночные размышления, пообещала сама себе:
— Я немедленно покину Линдакрез!
Девушка была уверена, что ничто не сможет ее остановить. Но тут она заметила на подносе белый конверт. Нахмурившись, повертела его в руках. Зачем Джону понадобилось писать ей? Что бы он ни сказал, она все равно не изменит своего решения. Стоит ли вообще читать это послание? Какая разница, что там написано? Пожав плечами, она все-таки распечатала конверт.
«Обсуждая с сэром Джорджем ряд проблем, я пришел к выводу, что мне необходимо проконсультироваться с моим адвокатом по целому перечню вопросов. Я уезжаю в Лондон. Пробуду там примерно неделю.
Буду признателен тебе, если на время моего отсутствия ты возьмешь на себя полномочия по управлению всеми делами и принятию решений, кои сочтешь нужными и необходимыми.
Джон».
Розамунда не могла поверить своим глазам. От волнения лоб покрылся испариной, руки тряслись. После всего, что случилось прошлой ночью, после всего, что он ей наговорил, как он смеет обращаться к ней с просьбой?! Откуда эта уверенность, что она выполнит его пожелание? Даже слово «признателен» не смягчило ее гнев. Каждая буковка этого послания была тщательно продумана, но за вежливой формой, письма скрывался приказ! Какой наглый, беспринципный расчет! Она в этом не сомневалась ни секунды. Джон всегда действовал лишь в своих собственных интересах. Чувства окружающих его не интересовали, и изменял он своему принципу лишь в тех случаях, когда собирался использовать других людей в своих целях. От такого человека не дождешься сострадания, доброты. Или любви, о которой она так мечтала. Одно Розамунда знала теперь точно: никогда больше не попадется она на его удочку. Никогда, никогда она не будет предаваться мечтам и грезам! Это делает человека легкоранимым, уязвимым.
Просьба Джона? Нет, она останется глуха к его словам. Она ему никто — ни жена, ни подчиненная. Значит, ничего ему не должна, ничем не обязана. И не станет она расшибаться в лепешку, выполнять его требование. Она покинет Линдакрез, и все тут!
В гостиной зазвонил внутренний телефон. Розамунде не хотелось подходить, но надоедливый звон не прекращался, превратившись в пытку. Она вскочила с кровати и подняла трубку.
Возбужденный мужской голос почти кричал:
Миссис Линдсей, вас беспокоит Тим Феррис. Прошу прощения, но у нас тут такое…
Мистер Феррис, поймите, я не могу решить все ваши проблемы, вы должны сами справляться с трудностями, — твердо заявила Розамунда.
Да, конечно, — прервал ее Тим. — Мисс Флетчер больна, ей совсем плохо, но она не позволяет вызвать врача.
Розамунда тяжело вздохнула. Она знала, что происходит с мисс Флетчер, и не могла оставить ее на произвол судьбы.
Если она больна, необходимо вызвать врача, несмотря на ее протесты, — сухо сказала Розамунда. — Я сама ему позвоню. Но сначала опишите мне симптомы.
Тим поблагодарил ее за помощь и сообщил всю необходимую информацию о состоянии больной.
Понятно, я немедленно свяжусь с доктором Милвардом, — пообещала Розамунда. — А вы пока присмотрите за мисс Флетчер, ей нужен покой, и не давайте ей никаких лекарств.
Да-да, — ответил Тим и повесил трубку.
Доктор Милвард бурно отреагировал на сообщение Розамунды:
Простите, миссис Линдсей, но это ни в какие ворота не лезет. Я ведь предупреждал эту упрямицу, что так будет… Сейчас приеду.
Розамунда была в нерешительности. Сама она сделала все, что могла. Теперь дело за врачом. Но разве может она все бросить и уехать? Каково теперь мисс Флетчер? Возраст, болезнь, страх, отсутствие понимания и сочувствия со стороны окружающих людей, бесконечное одиночество…
Розамунда накинула халатик и сбежала в холл, где столкнулась с Тимом.
Врач уже едет, — поспешно сообщила она ему. — А где сейчас мисс Флетчер?
В гостиной для персонала. Мы поместили ее туда, чтобы ее не беспокоили дети, — объяснил Тим.
Розамунда поспешила в уютную комнату, которой пользовались воспитатели приюта. Там находились мисс Флетчер и миссис Брикуэлл. Последняя взглянула на Розамунду и печально покачала головой. Мисс Флетчер, похоже, не замечала ничего вокруг. Женщина в полном изнеможении застыла, откинувшись на спинку кресла. Ее глаза были закрыты, с губ срывались тихие стоны, тонкие пальцы судорожно сжимали подлокотники.
Розамунда в порыве сострадания опустилась на колени перед мисс Флетчер и взяла ее за руку.
Мисс Флетчер, пожалуйста, выслушайте меня. Вам не надо ни о чем беспокоиться. Верьте мне. Сейчас придет доктор Милвард. Он знает, как вам помочь.
Нет, только не операция, у меня просто нарушение пищеварения, — прошелестел слабый голос.
Врач решит, что для вас лучше, — твердо сказала Розамунда. — Но мне кажется, вас беспокоит не столько сама операция, сколько последствия.
Ответом послужили две скорбные слезы, скатившиеся по пергаментно-бледным щекам.
Я так и думала, — продолжала Розамунда, крепко сжав руку несчастной женщины. — Вы не должны беспокоиться. Вы не потеряете работу. Если вы не захотите продолжить работу в приюте, вы получите определенную сумму денег, которая обеспечит вам безбедное существование. Верьте мне, мисс Флетчер, это правда! Обещаю вам!
Больная безмолвствовала. Розамунда не знала, слышала ли ее мисс Флетчер, поняла ли смысл слов. Внезапно женщина открыла глаза, и в них было столько радости, что Розамунда догадалась: мисс Флетчер все слышала и поняла.
Хорошо, — сказала она. — А вот и доктор Милвард.
Розамунда встала, продолжая держать мисс Флетчер за руку. Она не хотела лишать больную своей поддержки. Девушка взглянула на врача, и тот кивнул в знак одобрения.
Останьтесь, миссис Линдсей, если, конечно, вы не против. — Он склонился над больной. — Ну, что тут у нас, давайте посмотрим… Сомнений быть не может. Типичная картина. Я забираю вас в больницу, мисс Флетчер, необходимо принять срочные меры. Сейчас сделаю вам укол. Миссис Линдсей, подержите, пожалуйста, рукав.
Врач приготовил шприц и сделал инъекцию.
Ну и дела! — протянул он, глядя на мгновенно заснувшую женщину. — Она сама во всем виновата, но все равно ее жалко.
Да, — подхватила Розамунда. — Доктор Милвард, она сможет перенести операцию?
Должна, — ответил он. — Физически она достаточно крепкая, сердце у нее в норме. А вот ее психическое состояние меня тревожит. Нет, у нее нет душевного расстройства, но она может довести себя до глубочайшей депрессии. А ведь ей нужны силы для выздоровления.
Все будет в порядке, — твердо сказала Розамунда.
Доктор Милвард с интересом взглянул на нее.
Вы так уверены в этом, — заметил он. — Почему?
Розамунда вкратце пересказала ему свой разговор с мисс Флетчер.
Понятно. Мне следовало догадаться. Что ж, для нее это шанс. Могу я воспользоваться вашим телефоном? Надо предупредить, чтобы в больнице все приготовили к нашему приезду. Они обещали выслать «скорую». Вы присмотрите за ней, миссис Линдсей? Я не задержу вас. — Вскоре он вернулся. — Все улажено, — проговорил он с чувством глубокого удовлетворения. — Минут через двадцать за нами приедет машина. Я останусь здесь, а вы можете… — Он тактично замолчал.
Розамунда покраснела, сообразив, что по-прежнему одета в халатик.
Боже мой! — воскликнула она, приглаживая волосы. — Ну и вид, наверно, у меня!
Если честно, вы как шестнадцатилетняя девчонка в этом наряде. И в то же время, — врач решительно повернул Розамунду к свету и внимательно посмотрел ей в лицо, — вы напряжены, как туго натянутая струна. Что-то не в порядке, миссис Линдсей?
Ну, конечно, — быстро ответила она, указывая на мисс Флетчер. — Я очень беспокоюсь… — Она недоговорила, увидев, как врач скептически покачал головой.
Нет-нет, милая, вы не такая слабонервная, чтобы мгновенно раскисать от рядового события. То, что тревожит вас, имеет более глубокие корни.
Розамунда пожала плечами.
Видимо, вас смущает мой внешний вид без макияжа, — вяло сказала она, отводя глаза в сторону. — Знаете, порой истинное лицо женщины без толстого слоя косметики может разочаровать окружающих.
Но вы, по-моему, почти не пользуетесь косметикой. — Врач прищурился. — Я это заметил, как только увидел вас в первый раз. Ладно, миссис Линдсей, не стану давить на вас. Хочу лишь подчеркнуть, что душевные переживания могут разрушительно сказаться на здоровье даже такой молодой женщины, как вы. Да, еще кое-что. Если я могу хоть чем-то помочь вам, всегда к вашим услугам. Секретность гарантирована!
О, я уверена в этом! Но думаю…
«Никто ничем не может мне помочь», — вертелось у нее на языке, но она промолчала. К счастью, врач не обратил внимания на ее замешательство, и Розамунда тихо вышла из комнаты.
Через десять минут «скорая» забрала мисс Флетчер и доктора в больницу. Розамунда вернулась в дом. Там ее поджидала миссис Брикуэлл.
Мистер Феррис просил передать вам, — сказала она, — что скоро к детям придут две учительницы, которые не живут в приюте.
Очень хорошо! — обрадовалась Розамунда. Похоже, Тим близко к сердцу принял ее рекомендации и старается самостоятельно решать текущие проблемы.
А еще, мадам, — произнесла миссис Брикуэлл с придыханием, — я лично помогала детям во время завтрака.
Потрясающе, миссис Брикуэлл, — ответила Розамунда с таким большим воодушевлением, на какое только была способна. — Что бы мы без вас делали?
Розамунда поднялась к себе. Теперь можно подумать и о себе. Хотя нет, у нее есть еще одно важное дело. Она дала слово, и его надо выполнять. Розамунда отправилась в гостиную и набрала номер телефона сэра Джорджа Паркса, испытывая при этом легкий приступ моральной тошноты.
Здравствуйте, сэр Джордж, это миссис Линдсей, — скороговоркой выпалила она.
О, какая радость: неужели это вы, моя прекрасная соседка? Чем могу быть полезен в столь дивное утро, милая миссис Линдсей? — вкрадчивым голосом осведомился он.
Дрожь отвращения пронзила Розамунду. Ей захотелось немедленно швырнуть телефонную трубку. Но сэр Джордж нужен ей, чтобы решить проблемы мисс Флетчер.
Лично мне ничем. А вот мисс Флетчер вы действительно можете помочь.
Мисс Флетчер? Кто это? — безмятежно спросил сэр Джордж. — Разве я с ней знаком? Постойте, вы имеете в виду мисс Флетчер из приюта? Ну и в чем дело?
Розамунда быстро изложила суть проблемы, а ее собеседник раздраженно прищелкнул языком.
Ну, можно ли быть такой неосмотрительной! Вот теперь возись с ней в самый неподходящий момент…
Так уж получилось, — сухо оборвала его Розамунда. Нет, этот сэр Джордж просто невозможный человек. — Мисс Флетчер уже давно недомогала. Но она скрывала, что плохо себя чувствует, боясь потерять место.
Мы действительно рассматривали возможность замены мисс Флетчер более молодой и опытной сотрудницей, — заявил сэр Джордж. — Однако мы, к вашему сведению, решили пока не увольнять ее, несмотря на ее пенсионный возраст.
Сэр Джордж, — взволнованно сказала Розамунда, — мисс Флетчер должна работать, иначе она просто умрет с голоду.
О нет, миссис Линдсей. Не думаю, что все так плохо.
А я уверена, что это так, — парировала она. — Женщина одинока, ей негде жить. Оплачивать съемное жилье она не может: даже небольшая арендная плата подорвет ее скромный бюджет.
А вам не кажется, что вы немного преувеличиваете, миссис Линдсей? — Сэр Джордж не смог скрыть раздражение. — У вас слишком разыгралось воображение. Другие же живут как-то…
Да, но обычно у них имеются какие-то источники доходов, сбережения на черный день, пенсия от работодателя… Вот если бы мисс Флетчер получала пенсию от вас, это было бы совсем другое дело…
Боюсь, это совершенно невозможно, — отрезал сэр Джордж. — Мы, может быть, и рады бы, но наши финансовые возможности весьма ограничены, а расходы постоянно растут.
Боже мой! — печально вздохнула Розамунда. — А я так на вас надеялась, думала, что именно вы мне поможете.
На другом конце провода повисла пауза, через пару секунд сэр Джордж произнес вкрадчивым тоном:
Поймите меня правильно, миссис Линдсей. Я не жестокий человек, вовсе нет. Но все управляющие должны ответственно распоряжаться деньгами, поступающими на содержание приюта. Надо трезво смотреть на вещи. И в первую очередь мы должны думать о детях… — Он замолчал, ожидая ее реакции.
Розамунда поняла, что ему удалось очень ловко выбить у нее почву из-под ног. Спору нет, дети — первоочередная задача. Розамунда так растерялась, что не знала, что и сказать. Она явно не рассчитала свои силы, пообещав мисс Флетчер помощь.
Ее молчание, как ни странно, оказало неожиданное воздействие на сэра Джорджа. Он внезапно взорвался эмоциональной тирадой:
— Однако, принимая во внимание, сколько я сделал… сколько мы сделали… сколько вы и ваш муж сделали для приюта, мы глубоко вам признательны! Было бы черной неблагодарностью не признать ваших заслуг! Поскольку вы лично просите меня за мисс Флетчер, я сделаю все, что смогу. Имейте в виду, я ничего не обещаю… Если ее материальное положение действительно столь критическое, то постараемся это как-то уладить. Вы довольны, миссис Линдсей?
Пока вопрос не решен, нет, — призналась Розамунда. — Но ваш ответ обнадеживает. Как я понимаю, вы берете это дело под личную ответственность. А значит, вопрос будет решен надлежащим образом. Я не сомневаюсь, вы пользуетесь большим авторитетом и имеете колоссальное влияние на членов правления…
Это была грубая неприкрытая лесть, Розамунде претило использовать столь изощренный тактический прием, но последствия превзошли все ее ожидания. Сэр Джордж буквально замурлыкал от удовольствия:
О, моя дорогая леди, не стану заниматься самовосхвалением, но вы абсолютно правы, и я удвою свои старания, раз вы мне доверяете. А мне не хотелось бы обмануть ожидания друга… Я ведь могу считать вас своим другом?
О, конечно, — протянула Розамунда.
Прекрасно! Мы друзья-заговорщики, да? Но это будет нашим маленьким секретом. Мы создадим благотворительный фонд помощи мисс Флетчер. — Он умолк, ожидая бурных восторгов.
Потрясающая идея, — спокойно ответила Розамунда. — Я знала, что на вас можно положиться, сэр Джордж.
Я буду держать вас в курсе дела, — пообещал он.
Благодарю, я буду с нетерпением ждать результатов. Но самое главное, если, конечно, все пойдет так, как надо, поддержать мисс Флетчер. Я уверена, это ускорит ее выздоровление.
Да, конечно, — ответил сэр Джордж без энтузиазма. — Я немедленно приму меры.
О, я так вам благодарна! Не буду вас больше задерживать, сэр Джордж. До свидания! — И она поспешила положить трубку.
Розамунда вздохнула с облегчением, теперь она была спокойна за будущее мисс Флетчер.
Сэру Джорджу придется постараться. До него, видимо, наконец дошло, насколько он и члены правления зависят от четы Линдсей. Розамунда не жалела, что сыграла на тщеславии спесивого сэра Джорджа. Пусть теперь покажет, на что он способен!
Она задумалась. Неужели Джон прав? Неужели за все надо платить? И миром правит корысть? Похоже, так оно и есть! Ну и зачем же тогда отбиваться от стада, ставить себя в невыгодное положение, сохраняя верность таким устаревшим идеалам, как бескорыстная доброта, великодушие?
В комнату заглянула служанка.
Кухарка приносит извинения за столь поздний завтрак, мадам, но на кухне царит нечто невообразимое, — сказала девушка, ставя на столик поднос.
Все в порядке, — успокоила ее Розамунда. — Спасибо, Мэри.
Розамунда сразу увидела два конверта, но не стала их открывать. Она сначала выпила кофе и лишь после этого взяла письма. Одно было от менеджера из банка. Он сообщал, что ее просьба о переоформлении счета и документов на новую фамилию выполнена.
Другое оказалось от тети Рут.
«Ты, наверно, очень удивишься, узнав о моем бедственном финансовом положении. Каковы причины? Самые банальные: увеличение накладных расходов, уменьшение числа покупателей. Я смогу преодолеть кризис, если продержусь еще год. Но к сожалению, у меня нет единомышленников, и никто не хочет оказать мне финансовую поддержку. Поэтому не удивляйся, что я обращаюсь к тебе. Ты замужем за богатым человеком, для которого десять тысяч фунтов — а именно столько мне нужно — сущий пустяк. Твой муженек наверняка выделил тебе кругленькую сумму, а даже если и нет, мне нужны эти десять тысяч, и я намерена получить их любым способом, подчеркиваю — любым! Розамунда, имей в виду, я настроена весьма решительно. Ты сделаешь большую ошибку, если не поможешь мне.
Рут Гастингс».
Розамунда отшвырнула письмо. Ни за что она не подчинится требованием тетки! И запугать ее тоже нельзя!
С трудом сдерживая негодование, Розамунда быстро написала ответ:
«То, о чем ты просишь, совершенно невозможно. Это мое последнее слово.
Розамунда Линдсей».
Она запечатала конверт и надписала адрес, потом задумчиво взвесила письмо на ладони. Нет, теткины угрозы не произвели на нее никакого впечатления. Рут Гастингс причинила ей уже столько зла, что Розамунда перестала ее бояться. Одно было ясно: тетушка на этом не остановится, и вряд ли ей понравится такой резкий отказ. От нее можно было ожидать чего угодно.
Был лишь один способ убедить тетку умерить свой пыл — подробно объяснить ситуацию. Пожалуй, стоило написать более обстоятельное письмо… Но делать этого не хотелось. Розамунда чувствовала, что ее уход от Джона обозначает полный крах их брака. И она ничего не могла с этим поделать, даже если бы очень хотела. Но писать об этом… Слова на бумаге несут в себе какую-то безнадежную завершенность.
«Я должна увидеть ее, — решила Розамунда. — Скажу, что не могу ей помочь. Выслушаю угрозы и упреки, а потом объясню причину своего отказа. Будет нелегко, зато эта тема будет закрыта раз и навсегда».
Розамунда не стала откладывать столь важное дело в долгий ящик. Она узнала расписание поездов, вызвала шофера, чтобы он отвезет ее на станцию, оделась в удобную для путешествия одежду. По внутреннему телефону она связалась с миссис Брикуэлл и сообщила ей, что уезжает в Лондон и вернется к ужину.
«Кажется, все, — подумала Розамунда. — Перчатки, сумка, деньги… — Тут взгляд ее упал на письмо, которое она написала тетушке. — Возьму с собой, вдруг мне не удастся с ней увидеться».
Рут Гастингс не было ни на работе, ни дома: еще накануне она улетела на несколько дней в Париж. Розамунда оставила свое письмо привратнику и велела вручить его мисс Гастингс, как только та вернется домой.
Розамунда брела в людском потоке и предавалась размышлениям: как странно, совсем недавно все, что она видела вокруг, было неотъемлемой частью ее жизни.
«Все, хватит! — решила она. — Никогда, ни при каких условиях не буду жить в Лондоне! Ни за что! Это невыносимо».
Что же ей теперь делать? Как только уйдет от Джона, она откажется от его поддержки, любой. Ее личных сбережений на некоторое время хватит, а потом надо искать работу. Но это должно быть что-то совершенно не похожее на то, что ей приходилось делать раньше.
Розамунда шла погруженная в думы. Внезапно кто-то преградил ей путь.
Розамунда, дорогая, как я рад видеть тебя! — воскликнул доктор Роб, радостно улыбаясь. Ни тени упрека или осуждения не мелькнуло на его приветливом лице.
Розамунда мгновенно взяла себя в руки.
Ой, как замечательно, что мы встретились! Я всего несколько часов в городе.
Значит, наша встреча — Божий промысел, — заметил он. — Давай же не упустим наш шанс! Время ленча, ты проголодалась?
Да, но… — растерялась Розамунда.
Отлично! Удача сопутствует мне! Ты не откажешься составить компанию старому ворчуну, который нечасто приглашает милых девушек, и заглянуть с ним в какое-нибудь уютное заведение?
Розамунда не успела и рта раскрыть, как доктор Роб бережно взял ее под руку и остановил проезжавшее мимо такси.
Он привез ее в свой клуб, который располагался в прекрасном здании викторианской эпохи. Здесь витал дух тишины, умиротворения и непреходящего постоянства. Они прошли в ресторан, и доктор Роб почувствовал, что Розамунда наконец-то немного расслабилась. Он понимал, что с девушкой творится что-то неладное: она была похожа на раненую птицу. Доктор твердо решил выяснить, что кроется за всем этим. Но набрасываться на нее с вопросами нельзя, надо действовать осмотрительно, постепенно завоевывая ее доверие.
Так, что же нам выбрать? — спросил он, когда они заняли свои места за столиком. — Не знаю, что любишь ты, но в такую погоду, по-моему, следует отдать предпочтение легким блюдам. Как считаешь?
Замечательно! — ответила Розамунда, снимая перчатки. — Я, правда, поздно позавтракала.
Да? Проспала больше обычного? — поинтересовался доктор.
Нет, просто все утро была занята. Воспитательница из детского приюта почувствовала себя плохо, и ее пришлось срочно отправить в больницу на операцию, — объяснила Розамунда, ей казалось, все это случилось давным-давно. — Ее мучили боли в животе, скорее всего аппендицит.
Все ясно, я только не могу понять, почему тебе пришлось заниматься этой проблемой? Наверняка ее коллеги справились бы с задачей не хуже тебя.
Конечно, справились бы, если бы дело происходило в приюте. Но в Линдакрезе жизнь еще не налажена так, как нужно. На все требуется время.
Это очень хорошо, что к тебе тянутся люди, когда им нужна помощь. — Он задумчиво посмотрел на девушку. — Молодец, ты всегда держишь себя в руках, никогда не теряешь голову. Но самое главное, люди знают, что у тебя доброе сердце.
Официант подал охлажденную дыню, и они занялись едой. Это избавило Розамунду от необходимости отвечать, и она была рада, когда доктор Роб сменил тему разговора.
Доктор ловко поддерживал легкую, непринужденную беседу, развлекая Розамунду милыми историями. Когда принесли кофе, он неожиданно сказал:
Между прочим, мисс Элис в настоящее время находится в Лондоне. Если ты хочешь, мы можем навестить ее.
О! — Розамунда испуганно отпрянула, кофейная чашечка тревожно звякнула о ее блюдце. — Я не знаю… Я не уверена, что мисс Элис захочет меня видеть. Понимаете, все так неудачно сложилось… Она, наверно, решила, что на ее доброту я ответила черной неблагодарностью. Но я ничего не могла сделать, честное слово, доктор Роб!
Зеленые, до боли знакомые глаза умоляли пощадить, и он уже был готов уступить этой безмолвной просьбе.
Розамунда, девочка моя, — проникновенным голосом обратился он к ней и положил руку на ее дрожащие пальцы. — Я ведь врач и прекрасно вижу, что у тебя большие неприятности. Что случилось? Доверься мне, возможно, я смогу тебе помочь.
Мне никто не может помочь, — печально ответила Розамунда. — Я… я не могу об этом говорить. И вообще это нечестно перекладывать свои личные проблемы на плечи…
Чужого человека? — закончил он предложение за нее.
О, звучит ужасно… ведь вы так добры ко мне, — растерялась Розамунда, — но вы правы, именно это я и имела в виду.
Я понимаю. — Доктор Роб барабанил пальцами по столу. — В таком случае не буду ни на чем настаивать, лишь задам один вопрос, на который ты конечно же вправе не отвечать.
Он молча взглянул на нее. Розамунда побледнела от волнения, в ее глазах застыла тревога. У доктора Роба сжалось сердце, но отступать было некуда.
Это совсем несложный вопрос, — успокоил он ее. — Скажи мне, пожалуйста: как звали твою мать?
И только? — Розамунда чуть не рассмеялась от облегчения. Она боялась, что ее собеседника интересует нечто совсем другое. — Силия. Силия Элизабет Гастингс. Но… зачем вам это надо?
Доктор Роб вынул из кармана бумажник и достал оттуда сложенный лист. Помедлив секунду, он передал его Розамунде.
Розамунда в недоумении развернула документ и поняла, что это брачное свидетельство.
Но это же… — Она запнулась, пристально вглядываясь в документ.
Да, это свидетельство о браке Силии Элизабет Гастингс и Роберта Ирвина Декстера. Это свидетельство о моем браке с твоей матерью. Теперь ты понимаешь, почему я хочу, чтобы ты была счастлива? Ты моя дочь!