Теперь все племя скопилось на пляже.

— Почему бы нам не позагорать? — предлагает Шкурка Горностая.

— Позагорать? — изумляется мама Тигра.

— Ну да. Погляди, все Кроманьонцы загорают.

В самом деле — по пляжу вокруг бунгало мужчины, женщины, дети растянулись на шкурах и время от времени переворачиваются, подставляя тело солнечным лучам.

— Что-то сомневаюсь я… — хмыкает тетушка Бурундучиха.

Мы в растерянности смотрим друг на друга.

Какие же мы волосатые!

— Ммм… — бормочет Лисенок себе под нос, — не думаю, чтобы к ледниковым людям приставал загар.

Мы наблюдаем, как женщины-кроманьонки то и дело чем-то смазывают кожу.

— Что это, зачем? — допытывается Дикая Выдра.

— Тюлений жир, замечательное средство для загара. Хочешь попробовать?

— Конечно хочу.

— А на меня хватит? — беспокоится Шкурка Горностая.

— У Хитрющего Лисенка хватит на всех! — радостно восклицает Лисик и протягивает нам кожаную суму, приговаривая: — Надо отметить на дубинке, сколько еще вы мне будете должны…

Наши женщины намазываются тюленьим жиром, но они такие волосатые, что только пачкаются без всякого толку.

С завистью смотрят на женщин с юга, у которых кожа загорелая и блестящая.

— Я тоже так хочу! — топает ногой тетушка Бурундучиха.

— Не уйду отсюда, пока не стану, как они! — визжит Дикая Выдра.

— Пока не покроюсь загаром, не вернусь в пещеру! — орет мама Тигра.

— Мамочка, извини, что я вмешиваюсь, — подхожу я, — но у женщин-кроманьонок нет на теле волос.

— Значит, сведем волосы! — решительно заявляет тетушка Жердь.

После этих слов наступает мертвая тишина.

Свести волосы?

Легко сказать!!!

Но ход прогресса неумолим.

Обжигающий Кремень готовит крохотные осколки и передает их Полной Луне, признанному цирюльнику славного племени Грустных Медведей.

И вскоре воздух оглашается жалобами, протестами, криками боли:

— Ай!

— Потише, проклятый колдун!

(После чего шаман, чрезвычайно обидчивый, еще яростней скребет кожу кремневой пластинкой.)

— Больно…

— Ай!

— Ой!

— Настоящая пытка!

Наши женщины страдают весь день, но к вечеру депиляция завершена.

Пляж усеян рыжими волосами, словно здесь прошло стадо муфлонов.

Женщины Мудрых-Премудрых повскакивали с мест и хохочут во все горло.

До нас доносятся весьма нелестные замечания:

— Толстухи!

— Кашалотихи!

Конечно — теперь, когда шерсть больше не скрывает тело, наши мамочки замечают у себя валики жира в самых неподходящих местах.

— Ты только посмотри сюда…

— Вот так уродина!

— Надо было мне поменьше есть этой зимой, — расстраивается мама Тигра.

— Мама, — вмешиваюсь я, — ты же знаешь, что в нашем стойбище всегда ценились полные женщины…

— И пвафильно, — поддакивает Беззубый Лось. — Повная венфина — фимвол пводоводия.

— Верно, — каркает Насупленный Лоб. — Если женщина полная, это значит, что ее муж — великий охотник и она ни в чем не нуждается.

— У повной венфины много детей, тоже повных.

— И повные… тьфу ты, полные дети лучше выживают во время ужасной ледниковой зимы, — отмечает дедушка Пузан.

Однако подобные речи не могут утешить наших дам, которые с завистью разглядывают стройные фигурки женщин из племени Мудрых-Премудрых.

— Нам надо больше двигаться, заявляет Дикая Выдра.

— Добежим вон до той скалы? — предлагает Шкурка Горностая.

— Так далеко… — вздыхает тетушка Бурундучиха.

— Ммм… чересчур далеко, — вторит ей мама Тигра.

— Знаете, что я вам скажу? — заключает тетушка Бурундучиха. — Такая мода скоро пройдет. Будущее — за полными женщинами. Эти щепки долго не протянут. Не побегу я никуда! Лучше пойду перекушу вон в те заросли ежевики. Там наверняка полно змей и светляков.

— Я с тобой, — решительно заявляет мама Тигра.

— Правда, к черту фигуру! — восклицает Шкурка Горностая.

И они все вместе удаляются по направлению к сосновой роще.

Тем временем у самого берега, там, где волны накатывают на пляж, Умник что-то мудрит с песком. Выкопал ямку, вроде озерца, и наливает туда воды.

Я подхожу ближе и спрашиваю:

— Что ты делаешь?

Вместо ответа он показывает руку:

— Видал?

— Видал — что?

— Взгляни хорошенько.

— Ничего не вижу…

— Ты что, слепой? Не видишь белые крупинки на моих волосках?

— Ну да… и на мне тоже есть такие. Они проступают после купания, когда шкура просыхает.

— Попробуй лизнуть, — предлагает Умничек.

— Соленые. Ну и что?

— Сам не знаю: что-то тут есть, но никак не могу ухватить мысль. Но лизать их очень приятно. Такое впечатление, будто моему телу это нужно…

— Не бери в голову. Потом сильнее захочется пить.

Чуть поодаль старейшины затеяли спор. И не без причины: наш запас провизии подходит к концу. Разумеется, каждое утро мы собираем в скалах моллюсков, а на берегу — дохлых рыб, выброшенных из Великой Соленой Воды, но мы не привыкли питаться исключительно дарами моря.

Дедушку Пузана мучают кошмары — каждую ночь ему снится чудесное жаркое из бизона и оленя.

— Фто едят эти Мудвые-Пвемудвые, квоме тех пвотивных фтук, котовыми они хвумают? — ломает голову Беззубый Лось.

— Большей частью свиней, баранов и косуль, — подсказывает ему Уголек, заглянув в свои рисунки.

— Ммм… недурное мясо, — облизывается дяденька Бобер.

— Надо бы и нам его раздобыть, иначе мы умрем с голоду.

— Есть у меня одна идея, — коварно улыбается дедушка Пузан. — Ну-ка кликните сюда управляющего поселком. И Умника.

Управляющий является в сопровождении все того же Дымящегося Мозга.

— Любезнейший… — начинает дедушка Пузан.

— Совсем я не любезнейший! — возмущается коротышка.

— Прости, если я тебя обидел, любезнейший, но есть тут маленькая нестыковочка. Мы умираем с голоду, а тебе не удается сдать твои мини-пещеры. И когда мы отсюда уйдем, никто вообще не захочет туда забираться. Верно?

— Верно… — вздыхает управляющий.

— Ну так вот, — заключает дедушка Пузан, указывая на Умника. — Этот мальчик изобрел удивительное приспособление. Оно называется «Спусти-подними» и позволяет со всеми удобствами забираться в пещеры на отвесных скалах.

— Неужели?

— Хотел бы я на это посмотреть, — хихикает Дымящийся Мозг.

— Увидишь-увидишь, круглая башка! — ворчит наш учитель. — Но сначала мы должны заключить контракт с этим коротышкой.

— Я не коротышка! — визжит управляющий.

— Разумеется нет. Ну так что, коротышка, тебя это заинтересовало? Могу тебя заверить: к завтрашнему вечеру ни один из Мудрых-Премудрых не захочет больше оставаться в бунгало. Пещеры будут нарасхват. И чем выше, тем больше найдется желающих.

— БУУУ! — вытягивает губы Дымящийся Мозг.

— Ты, голова, помолчи. Приходи вечером, и увидишь, на что способно наше племя! — громыхает дедушка Пузан.

— И… если предположить, что ваше приспособление будет действовать, что вы хотите взамен? — интересуется управляющий.

— Бесплатное питание на целую луну, — заявляет дедушка Пузан. — Для всего племени. И, естественно, добавочный паек для меня. Поверь мне, совсем крошечный. Что ты хочешь — в моем возрасте уже много не съесть.

— Согласен, — вздыхает управляющий знаменитого курортного поселка Солнечные Скалы.

И удаляется прочь, а вместе с ним уходит надменный Дымящийся Мозг.

А мы тотчас же принимаемся за работу.

Чудо из чудес! Все племя трудится не покладая рук — даже Беззубый Лось, даже Жирный Бык, известный лентяй.

К вечеру все закончено. Поскольку мини-пещеры расположены в вертикальном порядке, пяти «Спусти-подними», сходных с тем, который мы построили у себя в стойбище, вполне достаточно, чтобы обслуживать все этажи.

Папа Большая Рука зовет управляющего и начинает представление. Кроманьонцы, выстроившись на берегу, с интересом следят за происходящим.

— Бабушку Хворостину и тетушку Жердь на третий этаж! — командует он.

Дедушка Пузан прыгает со скалы на пятую платформу. Тетушка Жердь и бабушка Хворостина поднимаются и останавливаются перед третьим рядом пещер. Старушки выходят на деревянный настил и приветствуют зрителей — машут руками, одаривают улыбками.

— Беззубого Лося на верхний этаж! — командует папа Большая Рука.

— Мофет, чуточку понифе? — скулит старикашка.

— Молчи и улыбайся, — ворчит папа. — Им должно показаться, что это страшно весело.

Вымученная улыбка Беззубого Лося угасает в единый миг, когда он орлом взлетает на самые вершины скал.

Зато дедушка Пузан счастливо приземляется на кучу травы, которую Умник натаскал к подножью.

Он встает с улыбкой, кланяется изумленной публике, потом берет управляющего под руку и шепчет ему на ушко:

— Видите, все очень просто.

Кроманьонцы сбегаются отовсюду.

— Я хочу мини-пещеру на верхнем этаже! Даю десять раз по десять пальцев кремневых пластин.

— А я даю двадцать и пять оленьих шкур в придачу.

— Тридцать и десять кабаньих шкур…

— Я тоже хочу!

— Я первый!

— Спокойно! Спокойно! — ликует управляющий. — Не волнуйтесь: пещер хватит на всех.

В мгновение ока он сдает все пещеры, получив хорошую прибыль.

— Зато теперь бунгало пустуют, — хмурится коротышка.

— Мы их займем, — утешает его дедушка Пузан. — Однако не забывай, что по контракту ты нам предоставляешь не только жилье, но и питание.

— Помню, — мрачнеет управляющий.

— И дополнительный паек для меня. Совсем крошечный. С меня довольно того, что я смогу съесть…

— А именно?

— Ну, на сегодня трех свиней будет более чем достаточно.

Мы остаемся в поселке Солнечные Скалы на целую луну. За купанием, играми, великолепными трапезами время летит незаметно, пока…

Пока однажды утром злополучный шаман Полная Луна не выкидывает одну из своих штучек.

Наш драгоценный Тотем-Луна, сверзившись со скалы, докатился до линии прибоя, и теперь его то и дело захлестывают волны.

Полная Луна не сдается и каждый день молится духам Великой Соленой Воды, прося, чтобы те вытащили Тотем на сушу; не на скалы, конечно, — такой подвиг и высшим духам не по плечу, но хотя бы сдвинули его с места, выкатили на сухой песок.

Первое, что мы слышим каждое утро, едва проснувшись, — это его хриплое карканье:

Наконец духи Великой Соленой Воды снисходят к его мольбам.

Однажды ночью мы все внезапно просыпаемся.

Яростный ветер сотрясает бунгало, и вода лавиной обрушивается на Берег Небесного Цвета.

С оглушительным ревом гигантские волны бьются об утесы. Мы едва успеваем укрыться на вершине скалы, как самая высокая волна смывает с берега все бунгало и уносит их в море.

Утром, когда небо проясняется и буря теряется вдали, за горизонтом, песчаный берег похож на пустыню, усеянную обломками бревен, а наш Тотем-Луна сдвинулся с места и прокатился шагов пятьдесят.

Но радуется этому только Полная Луна.