Принято считать, что за всю историю союзом древнееврейских племён управляли только три короля: Шаул, Давид и Шломо. На самом деле был и четвёртый.

Внук Давида Рехавам – сын Шломо и моавитянки Наамы – в течение трёх дней был королём всех иврим. Именно столько времени прошло от его коронации и жалобы десяти северных племён (в дальнейшем станем именовать их Израилем, как принято в хрониках) и до момента, пока он ответил на эти жалобы, выбрав самый неудачный из полученных советов.

После этого ему суждено было всю жизнь из двух полученных советов выбирать неправильный. При этом Рехавам действительно верно узнавал проблему и даже оказывался всегда в нужном месте. Но…

Сорок один год было Рехаваму, когда он стал королём и семнадцать лет правил он в Иерусалиме – в городе, который избрал Господь изо всех городов, чтобы пребывало там Имя Его.

За годы правления короля Шломо от Иерусалима отпали чуть ли не все города и страны, завоёванные Давидом.

Первым восстал Эдом. "Умывальная чаша моя!" – называл эту покорённую страну Давид. Некто Адад, царского рода и с биографией, сильно напоминающей жизнь еврейского праотца Моше, взбунтовал Эдом, а после победы стал управлять этой страной.

Затем от империи последовательно отпали арамейские государства на севере, Моав на востоке и др. А между тем, Иуда и Израиль, многочисленные, как песок у моря, ели, пили и веселились.

И "никто не хотел умирать за Дамаск". Отпал и Дамаск.

Вместе с отпавшими провинциями иссяк и немалый доход, прибывавший оттуда в виде дани. Остановить же амбициозные военные и экономические проекты империи было уже невозможно. Поэтому все налоги и трудовые повинности пришлось переложить на племена иврим.

Народ этого не одобрил.

Кроме прочего, нужно было выплачивать долги союзникам, прежде всего Цору (Тиру), за драгоценные материалы для Храма и дворца, за корабли и заморские ткани, без которых уже не могли обходиться знатные семьи в Иерусалиме.

Постепенно иврим стало не до веселья. На севере назрел бунт, но его Шломо ещё успел вовремя погасить. Главный бунтовщик Яровам бен-Нават бежал в Египет – тот, подобно Лондону времён Второй мировой войны, давал пристанище всем свергнутым монархам и провалившимся бунтарям – авось, пригодятся. Яровам затаился при дворе фараона. Ждал.

И вот после сорока лет правления почил Шломо с отцами своими и погребён был в городе Давида, отца своего.

Рехавам бен-Шломо отправился на коронацию в главный город десяти северных племён – Шхем. Факт этот говорит нам, что наследник понимал ситуацию верно: за Иерусалим беспокоиться нечего, а на севере опять назрел мятеж.

Толпа народа собралась на церемонию. Перед началом, как это было принято, старейшины северян передали прибывшему из Иерусалима Рехаваму петицию. В ней все жалобы и требования разделялись на два вида: принципиальные (в традиционном переводе они называются "игом"): отменить привилегии Иуды – родного племени Рехавама, предоставить автономию северным храмам: Пнуэлю, Бет-Элю и Дану, ибо они были ивримскими святынями задолго до Иерусалима, не дискриминировать Израиль, особенно самое многочисленное и амбициозное племя – Эфраима, – при назначении на государственные должности. Второй вид требований назывался "работы" и подразумевал снижение налогов, сокращение времени воинской службы, уменьшение сроков общественных работ на строительстве крепостей и заготовке кедров в горах Ливана.

Рехавам выслушал старейшин Израиля и попросил на обдумывание ответа три дня. Он вызвал советников и получил от них две противоположные рекомендации. Старики сказали: "Ответь им добрым словом, и они навсегда станут твоими рабами". Молодые, агрессивные иудеи, друзья Рехавама, посоветовали: "Зажми их ещё круче!"

Рехавам подумал и выбрал.

Через три дня северяне собрались, чтобы выслушать решение короля из Иерусалима.

Рехавам отвечал народу сурово:

– Отец мой возложил на вас тяжкое иго, а я сделаю это иго ещё тяжелее. Отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас тернием.

Израильтяне остолбенели.

Кто-то из старейшин, начал было:

– При короле Шломо…

– Мизинец мой толще чресел отца моего! – взревел Рехавам, и прибывшие с ним молодые хамы из иудейской аристократии захохотали.

Народ понял: говорить не с кем!

– По шатрам своим, Израиль! – раздался старинный клич племени Эфраима, и толпа повалила прочь.

Оставшись один, Рехавам в своей шхемской резиденции сообразил: пока он здесь, необходимо что-то предпринять. И срочно!

Опять перед нами верная оценка ситуации, но за ней следует абсолютно неправильное решение. Так и не поняв, что главное в требованиях Израиля – "иго", то есть принципы, а не налоги, Рехавам отправляет для переговоров с мятежниками…начальника податей. Да к тому же арамея!

Когда народ узнал, что обсуждать права первосвященника храма в Бет-Эле прибыл "иностранный специалист" (некто Адорам), иврим окончательно решили: наследник мудрого короля Шломо – дурак!

Адорама побили камнями, а Реховам поспешил взойти на колесницу и бежал в Иерусалим.

На всей территории началось восстание. Возглавил его возвратившийся из египетской эмиграции Яровам бен-Нават, вскоре провозглашённый первым королём Израиля, т.е. союза северных племён.

А разгневанный Рехавам, едва добравшись до своей столицы, пожелал отправить на север карательную экспедицию. Он велел пересчитать своё войско, и цифра показалась ему достаточно внушительной: сто восемьдесят тысяч воинов!

На его счастье, изо всех советников при нём оказался только Шмая – "человек Божий". Шмае удалось охладить молодого короля, объяснив ему нечто из арифметики:

– За тебя,– сказал он,– два с половиной племени: Иуда, Шимон да половина Биньямина (священнослужителей из племени Леви в расчёт не принимали). А бунтовщиков – девять с половиной племён.

В отличии от других королевских советников, Шмая был ещё и психологом. Он объяснил Рехаваму, что всё происшедшее – от Бога, а потому смирись и прими. Так сказал Господь: "Не поднимайтесь на войну с братьями вашими, сынами израилевыми. Возвращайтесь в дом свой, ибо от Меня это было"<…> И послушал Рехавам слова Господа. И пошёл назад по слову Господню.

Так, сам того не желая, Рехавам стал первым королём Иудеи, а Яровам бен-Нават сделался первым королём Израиля. Их предшественники, Шаул, Давид и Шломо возглавляли страну, не разделённую на две части.

Начальные четыре года своего правления Рехавам провёл в строительстве крепостей, продолжая проекты своего отца Шломо. Очевидно иудейский король опять верно почувствовал: опасность с юга, из Египта. На юге он и создал линию оборонительных крепостей. А с севера ничего строить не стал. Зачем? Яровам его не трогал, сам готовился к защите от Иудеи.

Как раз в эти годы Яровам бен-Нават прогоняет из Израиля проживающих там левитов. Он считал (и не без оснований), что посаженные на должности Давидом и Шломо левиты тайно станут помогать наследнику иудейского престола Рехаваму. А ведь левиты занимали не только культовые, но и административные должности по всей стране.

И внезапно Иерусалим наполнился сотнями беженцев – обиженных, возмущённых, лишённых службы и состояния. Учитывая амбиции этих обездоленных, молодое государство Иудея, помогая левитам, должно было вскоре разориться. Рехавам нашёл остроумный выход. Он направил изгнанников из Израиля служить на границах Иудеи, в строящихся крепостях. Там создавались склады продовольствия и оружия, возводились крепостные стены, и левиты, чиновники и администраторы, были на границах очень кстати.

Казалось, всё стало налаживаться, как вдруг…

И было: на пятый год правления Рехавама Шишак, царь египетский, поднялся против Иерусалима и взял сокровища дома Господня и сокровища дворца, и взял всё. И взял все золотые щиты, какие сделал Шломо…

На следующих страницах я объясню, как удалось фараону добраться до Иерусалима, минуя все иудейские крепости. Шишонек (так произносят его имя современные историки) тщательно ограбил храмовые сокровищницы, где хранилась казна Иудеи, и возвратился к себе на Нил.

От такого несчастья, которое не будет преувеличением назвать экономической катастрофой, Рехавам никогда не оправился. Он объявил начальникам пограничных укреплений, что из-за их глупости рейд Шишонека по Иудее стал прогулкой, за что ему, Рехаваму, стыдно. Все командиры крепостей отправились в ссылку.

Для спасения своей репутации в глазах иерусалимского простонародья Рехавам приказал сделать медные копии со всех золотых предметов, утащенных в Египет. С этого времени при всех выездах короля сопровождали оруженосцы и скороходы с надраенными щитами, сияние которых должно было подтвердить, что Рехавам не беднее своего отца Шломо.

И сделал король Рехавам вместо них медные щиты, и отдал их начальникам скороходов, охраняющих вход во дворец. И было: каждый раз, когда король шёл в дом Господень, скороходы несли щиты, а потом возвращали их в комнату скороходов.

Остальные одиннадцать лет правления Рехавам провёл в вялых войнах на севере против бунтовщика Яровама и в активной деятельности в дворцовом гареме. Очевидно, подобно египетским фараонам, он питал склонность к родственницам. В начале своего королевства он женился на двоюродной сестре Маахе, и та родила ему двух сыновей и двух дочерей. Всего же он имел восемнадцать жён и шестьдесят наложниц (фантазия его писцов уступала воображению писцов его родителя Шломо: всё-таки не тысяча, а только шестьдесят), но Мааха была любимой. Наверное поэтому он назначил рождённого ею Авиама наследником иудейского престола. Это стало последней ошибкой короля Рехавама – наверное, среди восьмидесяти восьми своих детей можно было найти более достойного наследника. Авиам же за всего-то три года сидения на иерусалимском троне успел влезть в бесперспективную войну с Израилем и совершить множество грехов, о которых смутно сообщают летописи. Не только об отце, но и о других своих предках отзывался он грубо и высокомерно…

А прочие дела Рехавама и всё, что он сделал, описано в Летописи королей Иудеи <…> И почил Рехавам, и погребён был с отцами своими в Городе Давида.

Всего первый король Иудеи Рехавам бен-Шломо прожил пятьдесят восемь лет, и повествование о нём я закончу цитатой из летописи "Диврей айамим" (ч.II,13:7): "Рехавам был неразумен, как мальчик, и мягкосердечен" – так высказался об отце Авиам бен-Рехавам, унаследовавший корону Иерусалима.

*

С момента раздела империи Давида и Шломо на два государства "к рампе" в наших летописях поочерёдно вызывается то одно королевство, то другое. То "свет прожекторов" направлен на юг, то на север.

Я воспользуюсь темнотой на "сцене" и переменой декораций, чтобы рассказать, как археологическая сенсация разъяснила странное сообщение в Танахе.

В сохранившихся древнееврейских летописях говорится о захвате Шишонеком одного только Иерусалима, причём огромная египетская армия появляется в столице Иудеи внезапно и минуя другие населённые пункты, подобно воздушному десанту. Все объяснения такого странного факта сводились к козням Яровама бен-Навата, ставленника Египта – ведь он должен был желать ослабления соперника, Иудеи, и значит, мог пригласить врагов для захвата Иерусалима. Правда, оставалось загадкой, почему Яровам не воспользовался последствиями египетского похода, не набросился на ослабевшую Иудею, а только вяло отбивал наскоки Рехавама на свою границу, проходившую через территорию племени Биньямина.

Объяснение пришло… с походом Наполеона в Африку.

Полководец-фараон Шишонек очень буквально понимал слово "величие". Так думается, глядя на оставленный им после себя памятник – гигантский Карнакский храмовый комплекс. Это – один из самых знаменитых храмов Древнего Египта и один из самых грандиозных в Древнем мире. Его колонны в высоту равны пятнадцатиэтажному дому, а толщина стен достигает одиннадцати метров. Карнак чрезвычайно ценен для истории Древнего Востока благодаря своей библиотеке и каменному орнаменту, построенному по принципу немого кино. Процессии, поднимавшиеся на праздничное жертвоприношение, наблюдали последовательно историю походов своего фараона и его трофеи: вереницы рабов в колодках, носилки и повозки, полные добычи, стада коров, отправленные в подарок храмам. Иероглифы под рельефом расписывали победы фараона и благодарили богов за покровительство и помощь. Эти каменные "титры" умели читать только жрецы, да и те лишь в очень древний период истории. Несколько тысячелетий Карнак лежал в развалинах, а самые интересные обломки "книг" со стен храма переместились в Британский музей и Лувр. Любознательный зритель по контуру лиц мог догадаться, что пленные цари – семиты, и что фараон покорил какую-то часть Кнаана. И всё, и никаких подробностей.

А версия о короле Израиля, "наведшем" фараона на своего соперника - Иудею продолжала жить. Пока археологам, сопровождавшим императора Наполеона в африканском походе, не пришла великая удача: в дельте Нила, возле селения Розетта они нашли большой фрагмент стелы с надписью на двух языках – знаменитый Розеттский камень. Это было воплощением мечты любого археолога – найти "билингву", то есть надпись на двух языках, известном и неизвестном.

Используя Розеттский камень, Шампальон начал читать иероглифы. Дошла очередь и до Карнакских "титров". И вот что мы узнали.

Шишонек, талантливый ливийский полководец, ворвался в Дельту и провозгласил себя новым фараоном, основав первую "Ливийскую" или XXV в истории Древнего Египта династию. Огромная армия Шишонека включала в себя армии десятков народов египетской империи. Вскоре она покорила все соседние африканские страны.

Армия-победительница отличается ото всех других тем, что даже после награждения и триумфа её нельзя просто возвратить в казармы, а следует чем-нибудь занять, чтобы не мешала правлению монарха. Фараон Шишонек практиковал регулярные походы войска: каждые три года малый и каждые пять лет – большой, дальний для грабежа и пополнения египетского хозяйства рабами взамен умерших и покалеченных на тяжёлых работах на ремонте плотин и строительстве храмов. Так и в 925 году до н.э. он констатировал, что казна пуста, платить армии нечем, и значит – пора! Он ограбил Судан, а после возвращения и отдыха двинулся в египетскую колонию Азию или Эрец-Кнаан.

Несколько поколений здесь не видели египетских солдат, зависимость от фараона была только на папирусе, и вдруг…

С тысячью и двумястами колесниц и шестьюдесятью тысячами всадников <…> И не было числа народу, который пришёл с ним из Египта: лувийцам, сукитам и кушитам…

Расшифровка Шампальона позволила понять цель похода Шишонека: не иерусалимский Храм и его сокровища, а медные заводы Израиля на берегу Иордана, где король Яровам только что отстроил большой храм в Пнуэле.

Как же продвигалась египетская армия по Эрец-Кнаану?

Фараон поднялся вдоль средиземноморского побережья и первой разгромил Филистию. После этого малая часть войска была отправлена с первой добычей домой, в Египет, но уже не по Морскому тракту, а через Беэр-Шеву и оазис Кадеш-Барнеа, продолжая разорять и сжигать всё на своём пути. Основная же армия продолжала двигаться по побережью на север и, возможно, военачальники посмеивались над иудейскими крепостями, которые египтяне просто обошли с запада, как немцы линию Мажино.

Израиль принял удар на себя, он был готов к вторжению с юга. Молодое государство только начало строить своё управление, армию, независимую от Иудеи экономику. Но Яровам из опыта своей ссылки знал, что договориться с Египтом можно только отдав всё. Он, не колеблясь, выбрал меч.

На всём маршруте следования Шишонека по Израилю, археологи находят обломки наконечников стрел и копий, скрюченные в огне куски мечей, непрерывные следы пожаров. Побеждая, фараон не осмелился оставлять в Израиле свои военные лагеря. Он грабил и спешил дальше. Только покончив с Израилем, Шишонек смог направиться на юг, к Иерусалиму.

Вскоре после вторжения в провинцию Азию, не достроив Карнак, Шишонек умер. Ни один из его наследников не решился повторить поход в древнееврейские государства. Объяснить это можно только отчаянной храбростью Израиля, обескровившего армию фараона в сражениях за каждый из 156 городов. Даже найденный археологами фрагмент триумфальной стелы, воздвигнутой Шишонеком в Мегидо, признаёт среди хвастливых славословий, что завоеватели нарвались на яростное сопротивление армии местного короля – Яровама.

А теперь оставим археологию и вернёмся к древнееврейским летописям "Книгам Царств" и "Диврей айамим". Свет опять переключён. В центре "сцены" – северное королевство Израиль и его первый король Яровам бен-Нават.

Главные события жизни Яровама начинаются и заканчиваются предсказаниями пророка Ахии. Но впервые Яровама бен-Навата, сына вдовы из селения Церейда, мы встречаем в лагере строителей из племён Эфраима и Менаше (потомков Иосефа). Как и все другие племена иврим, и эти в свой черёд прибыли для строительства столицы. Работы здесь шли большие: землёю засыпался междустенный промежуток по всему периметру Города Давида, закладывался гигантский пролом в стене, проделанный ещё полководцем Иоавом при штурме Иерусалима (в ту пору – Ивуса). Способный и образованный молодой человек быстро продвигался по службе и был очень увлечён своей работой.

Но сами северные племена по-другому относились к проектам короля Шломо. Прежде всего это относилось к родному племени Яровама – к Эфраиму, самому многочисленному, честолюбивому и беспокойному. В лагере строителей из Эфраима шёл непрерывный бродильный процесс, назревал бунт.

 – Почему мы должны отстраивать Офел и дворец короля, а своё племя, Иуду, он от повинности освободил? – уже не таясь, кричали эфраимцы.– Что нам этот Иерусалим! Северные храмы, Бет-Эль, Шило, Дан уже двести лет служат иврим, не то, что этот ивусейский город!

И когда прошёл слух, будто король Шломо сам прибудет под стены Иерусалима, чтобы посмотреть, как отстраивается столица, агитаторы из Эфраима подговорили и племя Менаше не выходить на "иудейские работы", пока король Шломо не уравняет в правах все племена.

Руководители стройки испугались угрозы эфраимцев побить камнями всякого, кто попытается пройти в лагерь "Дети Иосифа". Начальство пребывало в растерянности, а вскоре там должен был появиться король Шломо.

Яровам бен-Нават, о котором было сказано, что стихия строительства захватила его, устал ждать в бездействии. Он обратился к своему племени и неожиданно для всех не только не был побит камнями, но убедил скандалистов и ворчунов вернуться к работе.

Король Шломо остался доволен увиденным. Услышав о смелом поступке Яровама, он назначил молодого строителя главным над лагерем "Дети Иосифа". Это была немалая должность, Яровам бен-Нават теперь командовал множеством людей из разных районов Эрец-Исраэль. И он научился говорить с людьми, вызывать у них доверие, стал известен, особенно среди земляков.

Яровам был человек мужественный. Шломо, заметив, что этот молодой человек умеет делать дело, назначил его над всеми рабочими из дома Иосифа.

Так народилась звезда храброго и образованного иври незнатного рода. Но звезде этой не было суждено непрерывное восхождение.

Однажды, после окончания дневных работ Яровам бен-Нават вышел за городские стены и оказался в ячменном поле. Начинался месяц Нисан– Яровам догадался об этом по тому, что поле за ночь сделалось из жёлтого ярко-красным от великого множества лепестков дикого мака, называемого местными жителями "шаронской розой". Был "год шмиты", когда иврим не трогают урожая, предоставляя его беднякам, птицам, и диким животным. Ячмень, простоявший ещё с осени, высох и не двигался под прохладным ветром из кидронской долины. От тишины и алого покрова земли пришли к Яроваму волнение и ожидание: что-то должно произойти! Он остановился и замер. И тут же увидел, что от Шилоаха поднимается ему навстречу сам пророк Ахия.

И встретил его на дороге пророк Ахия-шилонянин, одетый в новую одежду. На поле их было только двое. И схватился Ахия за новую одежду, которая была на нём, и разорвал её на двенадцать лоскутков и сказал Яроваму:

– Возьми себе десять лоскутков. Ибо так сказал Господь, Бог Израилев: "Вот, Я исторгаю королевство из руки Шломо и передаю тебе десять племён. А одно племя оставлю за ним – ради раба моего Давида и ради Иерусалима, города, который Я избрал.

Дальнейшие события известны нам только схематически. Я упоминал о них на предыдущих страницах, пришло время повторить.

Шломо получил донос, будто пригретый им эфраимец затеял заговор против дома Давида. Яроваму удалось избежать ареста, бежав в Египет, ко двору фараона.

Предсказания пророка Ахии очень скоро начали сбываться. Шломо умер, а десять племён отпали от Иерусалима, отказавшись подчиняться внуку Давида Рехаваму. Они назвали себя Израилем и пожелали, чтобы Яровам бен-Нават управлял ими вместо иудейского наместника. Став королём, Яровам принимается за реформы, целью которых было добиться административной и экономической независимости от Иудеи. Энергичный правитель, многому научившийся в египетском изгнании, король Яровам несомненно преуспел в укреплении нового государства, так что даже катастрофа похода по его территории армии Шишонека не похоронила Израиль и не позволила Дамаску или Иудее отхватить куски от северного королевства иврим.

Однако, вопреки истории и археологическим находкам, мы не найдём ни одного доброго слова о короле Яроваме в сохранившихся древнееврейских летописях.

Почему?

Известно, что редакторами Танаха были возвратившиеся из Вавилонского плена жрецы-иудеи, потомки тех левитов, которых Яровам прогнал из Израиля. И вот им выпала возможность свести счёты с обидчиком. Главное их обвинение против него: Яроват-де в своих храмах приносил жертвы…быкам.

Попробуем разобраться.

Статуя молодого бычка (по-старинному – тельца, по Ильфу и Петрову – золотого телёнка) "пасётся" по всей древней истории евреев. Первого бычка велел отлить сам Аарон, брат Моше. Подставка в виде золотых быков была в иерусалимском Храме – она поддерживала знаменитое Медное море – гигантскую чашу с водой для жертвоприношений. Учёные полагают, что все эти звери – родственники египетских сфинксов, чья каменная мощь впечатлила евреев, проведших столетия на берегах Нила, – а не плагиат быков, охранявших входы в храмы Вавилона, Хатустаса или Крита, как полагали в начале ХХ века. Безусловно, быки по всей Плодородной Радуге символизировали плодородие и мощь, вызывая трепет у прихожан, входящих в храм.

Наблюдая высунутые из-под снега каменные хвосты пары сфинксов на набережной в Ленинграде (по советским справочникам, "высеченным из сионита в XVIII в. до н.э."), я догадался, что ни один ваятель не может знать судьбу своих творений. И первосвященник Аарон не предполагал, что спятившая толпа на Синае предаст Единого Бога и станет поклоняться отливке.

В том же Танахе, в речах пророков (особенно в речах жрецов-профессионалов Ехизкиеля, Ирмияу, Ишаяу) сохранились описания церемоний и храмовой утвари. Ни один из пророков, от Элияу до Ошеа, проклиная Яровама, не обвиняет его в грехе подмены Бога. Быки в северных храмах иврим играли ту же роль, что и в Иудее – роль атрибутов культа. Не более.

Таким образом, для обвинения короля Яровама в подмене Бога нет никаких оснований. Не больше их и во втором упрёке редакторов летописей – будто бы Яровам перестроил календарь.

Так как все древнееврейские праздники связаны с сельским хозяйством, то естественно было бы, скажем, окончание уборки урожая (Суккот) отмечать на севере на месяц позднее, чем в Иудее, раз уж существует месячная разница во времени созревания колосьев и плодов. Яровам бен-Нават только зафиксировал этот факт. Это теперь, когда большинство евреев живёт вне Израиля и не имеет никакого отношения к земле, праздники едины для всех, и перемещения означали бы то же, что и перенос Первого мая на декабрь. Яровам же просто объявил: праздник созревания пшеницы, Шавуот, будем отмечать в день созревания пшеницы у нас, а не в Беэр-Шеве.

Естественно, что самыми проблематичными стали для него праздники паломничества: Песах, Шавуот и Суккот, когда иврим отовсюду шли в Иерусалим, как нынешние католики в Рим или мусульмане в Мекку. Гоня перед собой лучшую овечку из стада, вся семья из надела Нафтали в горах на севере или из приморского племени Ашер шла несколько дней пешими тропами, пока достигала широкой дороги, по которой тысячные толпы иврим вели своих животных на жертвоприношение в Храм. Там, после молитвы и праздника, каждая семья съедала часть своей овцы, приготовленной левитами по всем законам Торы, жертвовала на Храм и в полном удовлетворении возвращалась к себе в селение, делясь впечатлениями от Божьего города, полного священнослужителями, от праздника, Храма и великой толпы таких же паломников-иврим изо всех племён Эрец-Исраэль.

Едва ли такая традиция радовала Яровама бен-Навата, знавшего, что проповеди в Иерусалиме заканчиваются его, Яровама, проклинанием. Оттого он и усердствовал, отстраивая древние храмы севера в пику Иерусалимскому. Преуспел ли он в отвлечении паломников или злосчастный поход фараона Шишонека помешал ему и в этом – нам неизвестно. Литературная месть редакторов летописей свелась не только к злословию, но и к умалчиванию подробностей о делах Яровама бен-Навата.

И всё же продолжим, читатель.

В отличие от Рехавама, перед королём Израиля никогда не стоял выбор: оставаться ли государству иврим единым или разделённым надвое. Теперь известно, что раздел да ещё и внутренняя вражда чрезвычайно ослабили нацию, и оба государства сравнительно быстро стали добычей хищников из Двуречья. Мы это знаем из истории Древнего Мира, Яровам её не читал. Выбор за него сделал народ, а народ нигде никогда не думал на шаг вперёд. Когда перед собранием северных племён возник выбор: оставаться под управлением Иуды, чванливым и несправедливым, или отделиться и более не отдавать свои богатства в общую казну с нищими иудейскими пастухами – народ ни на секунду не усомнился в своём решении. А то, что при этом разделяются и армия, и военные крепости, что прерываются все торговые пути, производство отделяется от сырья и порты от дорог к ним – какая же толпа обратит внимание на такую прозу, когда уже вовсю ликует праздник Независимости!

Сохранившиеся фрагменты летописей и находки археологов позволяют утверждать: Яровам бен-Нават был патриотом молодого королевства, энергичным реформатором, смелым командиром и реальным политиком. Но назвать ли Яровама бен-Навата патриотом всего древнееврейского народа – это пусть читатель решает сам. Ведь и сегодня во многих молодых странах идут подобные процессы и потомки по-разному оценивают лидеров, "отделяющих часть от целого".

Был ли Яровам честолюбив – ведь предсказания пророка Ахии из Шило в поле за стенами Иерусалима могли вскружить голову даже не такому молодому человеку, – и на этот счёт у нас нет сведений. Прежде всего мы не знаем о деятельности Яровама до побега в Египет. Зато став королём, он не прилагал усилий, чтобы выйти за пределы пророчества Ахии-шилонянина. Если бы Яровам захотел завоевать всю страну и воссесть на иерусалимском троне, он едва ли стал бы тратить столько усилий на отстраивание новой столицы в Шхеме и на укрепление северных храмов. Наверное, он нашёл бы себе и сильных союзников.

Яровам ничего подобного не сделал.

Не будем гадать. Летописи молчат, подождём слова археологов.

Танах направляет свет на последний акт драмы об израильском короле.

Всё выдержал Яровам бен-Нават: и налёт египетской "саранчи", и мятеж неблагодарного Шхема, и ссору с пророком Ахией, подобную конфликту короля Шаула с пророком Шмуэлем. Ахия удалился в изгнание, селение Тирца стало временной королевской резиденцией, новые, верные королю люди, назначенные им в местное управление вместо разбежавшихся левитов, восстанавливали города, реорганизовывали армию для отпора Иудее, которая, едва оправясь от похода Шишонека, опять затевала пограничные столкновения.

Всё выдержал король Яровам.

Но тут заболел мальчик Ави – любимый сын.

И сказал Яровам жене своей: "Встань, прошу, и переоденься, чтобы не узнали, что ты жена Яровама. И пойди в Шило. Там есть пророк Ахия. Он говорил обо мне, что я буду королём этого народа. Возьми в руку свою десять хлебов и лепёшек и сосуд с мёдом и пойди к нему. Он скажет тебе, что будет с мальчиком <…>

И сделала так жена Яровама. Встала она и пошла в Шило, и пришла в дом Ахии. Ахия уже не мог видеть, потому что глаза его остановились от старости. Но Господь подсказал Ахии: "Вот идёт жена Яровама просить слова твоего о сыне своём, ибо он болен. И будет: придя, она притворится другой женщиной".

И было: Ахия, услышав шорох ног её, когда она вошла в дом, сказал:

– Войди, жена Яровама. Зачем ты выдаёшь себя за другую?

Далее следуют чёрные предсказания о судьбе Израиля, его населения и рода Яровама бен-Навата.

 – За то, что меня ты бросил себе за спину, – говорит Господь,– за это наведу Я беды на дом Яровама и истреблю у него всякого мочащегося к стене, заключенного и вольного в Израиле. И уничтожу дом Яровама, как уничтожают нечистоты – до конца! Кто умрёт у Яровама в городе – того съедят псы, а кто умрёт в поле – того склюют птицы небесные.

Так сказал Господь.

И вот опять перед нами уже знакомая по Танаху фигура отца, ожидающего Божьего решения о больном сыне. Давид голодал и молился. Как ожидал возвращения жены король Яровам – нам неизвестно

И встала жена Яровама, и пошла, и пришла в Тирцу. И когда пришла она к порогу дома, отрок умер.

Тут мы тихонечко удалимся от Тирцы и попросим археологов поскорее найти книги древних летописей о днях первых королей Иудеи и Израиля, ибо в Танахе опять только упомянуто:

А прочие дела Яровама, как он воевал и как он правил, описаны в книге "Летописи королей Израилевых".

Времени же королевства Яровама было двадцать два года.

И почил он с отцами своими.

*