К вечеру Миранда приняла два важных решения. Во-первых, она больше не позволит, чтобы ситуация с Вайльдом вышла из-под контроля. Впредь она должна быть сильной и пресекать малейшие поползновения с его стороны. Теперь, когда она знала, какие соблазнительные коварства имеются в его арсенале, ей, как она полагала, будет легче противостоять его чарам. И не важно, что от одного лишь воспоминания о том головокружительном приключении в столовой ей хотелось позабыть все приличия и окунуться с головой в безумный вихрь страстей и опасности. Зато теперь она предупреждена, а значит, вооружена. Но, правда, снедаема любопытством.
И тем не менее ей удалось сохранить свое целомудрие. Сейчас настало время усилить оборону и готовиться к атаке. Именно она должна выйти победителем из этой схватки!
Во-вторых, она пришла к выводу, что, скорее всего, это не Вайльдхевен прислал ту записку с угрозой. Не в его духе было красться в ночи и пугать женщин угрожающими посланиями. Стоило ему только захотеть, как он с легкостью выжил бы ее из Лондона! Люди его склада идут на противника с открытым забралом, не прячась и не таясь. С Вайльдхевеном ты всегда знаешь, кто бросает тебе вызов и почему.
А это значило, что в Лондоне есть человек, желающий ее смерти.
Стараясь не обращать внимания на закрадывающийся в душу страх, в тот же вечер в гостиной за чашечкой кофе она заставила себя трезво осмыслить ситуацию. Будучи женщиной здравомыслящей, она, естественно, беспокоилась о собственной безопасности. Мысль о том, что у нее имеется некий недоброжелатель, который в любой момент может выскочить из темноты как черт из табакерки, вселяла в нее панику. Первым ее порывом было обратиться за помощью к Тадеушу, но, предположив, что он косвенно может быть к этому причастен, она передумала. Тот факт, что он водил знакомство с безжалостным ростовщиком и этими жуткими громилами, выколачивавшими долги, не вязался с образом защитника.
Что до Вайльдхевена, то она скорее станет уличной попрошайкой, чем раскроет перед ним свои слабые стороны. Он не упустит возможности «защитить» ее, запретив ей выступать на публике, а этого допустить она не могла. Она не хотела, чтобы они остались на мели, без средств к существованию, когда Вайльдхевен наконец решит, что с него довольно заботы о ней и о ребенке.
От ее мизерных сбережений теперь почти ничего не осталось — они ушли на оплату кормилицы, миссис Купер, и на покупку вечерних платьев для выступлений. И хотя герцог взял на себя расходы на кормилицу, включив миссис Купер в штат нанятой им прислуги, Миранда не могла ему позволить платить еще и за ее наряды. Стоит мужчине начать оплачивать счета от дамского портного, как это станет началом конца — женщина вскоре окажется у него в постели, отдавая взамен свое тело и независимость.
Очевидно, Вайльдхевен с холодной расчетливостью подталкивал ее именно в этом направлении. Как же легко было бы сдаться ему на милость и позволить себя опекать! И пусть себе платит за жилье, экипаж, покупает ей украшения и роскошные наряды. Все, что от нее требовалось, это уступить его умелым рукам и позволить ему делать с ней все, что заблагорассудится. Но что, если его интерес пропадет? Нет, она никогда не станет так рисковать. Это неприемлемо ни для нее, ни для Джеймса.
Как же он не понимает, что ей нужна уверенность в завтрашнем дне! Он все так же отрицает свою причастность к появлению на свет Джеймса и продолжает рассказывать небылицы о человеке, похожем на него как две капли воды, который якобы и есть виновник всего. Неужели он считает ее такой доверчивой простушкой? И думает, будто она бросится ему в объятия, слепо поверив его словам, что он станет заботиться о ней и о ребенке?
Но как долго все это может продолжаться?
Она уже много раз наблюдала нечто подобное на примере своей матери. Очередной новоиспеченный кавалер Фанни с кое-какой копеечкой за душой уговаривал ее стать его любовницей.
— Наконец-то выгодная партия подвернулась, — говорила мама, прижимая ее к себе с радостной улыбкой. — Этот будет заботиться о нас всю жизнь.
Но спустя всего несколько месяцев, а то и недель, они с Фанни вновь оказывались на улице. Мужчину, который клялся до конца дней носить ее на руках, тянуло на более свежие пастбища, у него появлялась новая пассия. И эта история повторялась снова и снова.
Она не сомневалась, что с Вайльдхевеном все сложится точно так же. Так что лучше им было держаться на расстоянии и не поддаваться соблазну. Потому что, переступив черту, она навлечет беду на себя и на Джеймса, ведь Вайльдхевен никогда не предложит руку и сердце. По крайней мере, ей.
Она запретила себе даже мечтать о такой заманчивой перспективе, злясь на себя за то влечение, которое к нему испытывала. Сколько ни мечтай, а реальное положение вещей от этого не изменится. Нельзя допускать и мысли об этом, иначе разбитое сердце ей будет обеспечено.
На пороге гостиной возникла экономка, миссис Поттс.
— Извините за беспокойство, мисс. Его милость прислал для вас новую камеристку. Он просит вас лично с ней встретиться и утвердить ее кандидатуру. После чего я смогу поселить ее внизу вместе с остальными слугами.
— О! — удивленно воскликнула Миранда, ставя чашку с чаем на журнальный столик. Камеристка? Новый изощренный способ усыпить ее бдительность? — Что ж, хорошо.
Миссис Поттс выглянула в коридор.
— Можешь войти.
В комнату скользнула молодая светловолосая девушка, примерно одного возраста с Мирандой. В руках она сжимала потертый саквояж.
— Энни, познакомься, это мисс Фонтейн.
Энни слегка присела, но стоило ей заговорить, как манера речи сразу же выдала в ней представительницу лондонского дна.
— Рада познакомиться, мисс Фонтейн.
Миранда приветливо кивнула.
— Здравствуйте, Энни. Его милость прислал вас в качестве моей камеристки?
— Да, мисс.
— Понятно. — Миранда изучала внешность девушки, на которой отразились следы лишений и дурного обращения. — Вам прежде приходилось быть камеристкой?
Энни решительно выпятила подбородок и произнесла:
— Нет, мисс.
Миранда улыбнулась при виде проявления такой твердости характера. Даже несмотря на отсутствие определенных навыков, эта девушка не упустит ни единой возможности пробиться в жизни.
— У меня тоже никогда не было камеристки, так что это будет в новинку для нас обеих. Миссис Поттс, оставьте нас на пару минут.
Экономка, хоть и выглядела встревоженной, покорно вышла из комнаты, чтобы девушки могли пообщаться наедине.
Миранде очень хотелось отправить протеже Вайльда куда подальше. При гардеробе из шести платьев ей совершенно не нужна была камеристка! Но стоило ей взглянуть на девушку повнимательнее и увидеть зеленовато-желтые пятна сходящих синяков, штопаное-перештопаное платье, тяжелый жизненный опыт во взгляде, — и она поняла, что просто не сможет выставить Энни обратно на улицу. Она видела такой же изнуренный, измученный взгляд слишком у многих девушек, последовавших по стопам ее матери. И хотя джентльмену не подобало приставлять к женщине, претендовавшей на статус леди, горничную с сомнительным прошлым, Вайльд безошибочно определил, что она не сможет отказать девушке, так отчаянно нуждавшейся в приличной работе.
Черт бы побрал эти его аристократические замашки! Она не хотела принимать от него подачки! Но и прозорливой расчетливости ему было не занимать.
— Уверена, мы поладим, — только и сказала она.
Девушка испытала явное облегчение.
— Он обещал, что именно это вы и скажете.
— «Он» — в смысле герцог?
— Да, мадам. Он сказал, что вы хороший человек и закроете глаза на то, что я была… — Тут она спохватилась и умолкла.
Миранда сделала вид, что не расслышала, о чем та проговорилась.
— Присаживайся, Энни, и давай знакомиться.
Энни обвела взглядом изысканное убранство комнаты и смущенно призналась:
— Боюсь здесь что-нибудь запачкать.
— Не запачкаешь. Садись вот в это кресло и расскажи, как ты здесь оказалась.
Энни приблизилась к довольно красивому креслу, нерешительно его осмотрела, после чего осторожно примостилась на краешке.
— Я уже говорила, что это его милость меня прислал.
— Ты и раньше работала у герцога?
— Нет, только сейчас начинаю. — Она не удержалась и из любопытства провела пальцем по резной столешнице.
— Где ты работала до этого?
— У Фултона. — Она наклонилась поближе, чтобы лучше рассмотреть вырезанное украшение. — Это что, ангелочки?
— Я думаю, херувимы. Что это за место — у Фултона?
Энни резко вскинула голову, глаза ее расширились от страха.
— Ну… Это место, где я работала.
— Чем там занимаются?
Энни не отвечала. Миранда подалась вперед.
— Энни, не бойся, можешь мне рассказать. Я не стану тебя осуждать.
— Его милость может крепко осерчать, если я вам расскажу, — ответила она наконец. — А я перед ним в долгу.
Миранда напряглась. Какие у Вайльдхевена могут быть дела с этим, в сущности, ребенком?
— Что ты имеешь в виду? Герцог насильно заставил тебя сюда явиться?
— Нет, мисс.
— Энни, ничего страшного не случится, если ты мне все расскажешь. Я не стану ни к чему принуждать тебя против воли.
— Нет-нет, герцог не заставлял меня делать ничего такого!
Она скрестила руки на груди.
Миранда не сводила с нее глаз.
— Ты уверена? Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя чем-то ему обязанной…
— Нет! — Энни вскочила на ноги. — Он спас меня, вот что! Он спас меня от необходимости каждую ночь ложиться под незнакомых мужиков и делать вид, что мне это нравится. Теперь ни один пьянчуга не посмеет поднять на меня руку только потому, что ему так захотелось. — Она схватила с пола свой саквояж и вцепилась в ручки. — Я была шлюхой, мисс Фонтейн, только и всего. И я пойму, если вы не захотите, чтобы я осталась.
Под напускной храбростью в ее голосе сквозили нотки отчаяния, так хорошо знакомого Миранде. Сердце ее дрогнуло, и она поняла, что Вайльдхевен победил.
— Конечно, я хочу, чтобы ты осталась! — Миранда тоже встала. — Более того, быть камеристкой лучше, чем пропускать через себя пять-шесть клиентов за ночь и получать лишь жалкую долю от полагающейся платы. Разве только посетитель расщедрится и оставит тебе пару лишних монет на комоде.
Энни недоверчиво прищурилась.
— Для светской дамы вы слишком много знаете.
— Моя мать промышляла тем же, — коротко объяснила Миранда. — Так что мы с тобой не так уж и отличаемся.
После секундного раздумья, Энни согласилась:
— Может быть.
— Как у тебя получилось уйти от Фултона?
Миранда села на свое место и жестом предложила Энни последовать ее примеру.
— Меня избил парень, очень похожий на герцога.
Энни снова заняла свое место в кресле.
— Кто-кто? — У нее перехватило дыхание. Господи правый, не хочет ли эта девочка сказать, что россказни Вайльда про некого мифического самозванца на самом деле правда? — Что ты хочешь этим сказать?
— То есть вы не знаете? Какой-то парень, вылитый герцог, разгуливает по городу и всем говорит, что он и есть герцог. Этот тип беспредельничает, а виноватым остается герцог, понимаете? Когда его милость пришел к Фултону искать этого гада, мы все думали, что этот мерзавец опять вернулся — тот, что меня поколотил. Но это был не он. У них разные глаза, понимаете?
— Нет, не понимаю. — Она перевела дух, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Если верить Энни, то все это время Миранда была несправедлива по отношению к Вайльду. И если он не лгал о самозванце, то наверняка был честен и во всем остальном. Выходит, он действительно не отец Джеймса?
То есть все это время она осуждала невиновного?
Она подалась вперед, неотрывно глядя Энни в глаза.
— Ты видела этого человека своими глазами? Того, который так похож на герцога? И он плохо с тобой обращался?
Недолго думая, Энни выложила как на духу:
— Уж поколотил он меня хорошенько. У того, который плохой, глаза зеленые — да такие зеленющие, как у самого черта. А у герцога глаза карие — и столько тепла и доброты бывает в том взгляде… Вот так их и можно отличить. Герцог выкупил меня у Болл.
— И теперь ты работаешь у него.
Энни кивнула.
— Как вы сами говорили, лучше уж быть горничной.
— Это точно.
Миранда откинулась на спинку кресла, с трудом дыша. Ее поразили откровения этой девушки. Все ее прежние представления о Вайльдхевене теперь в корне менялись. Если он не был тем эгоистичным подонком, бросившим Летти, то кем тогда? Скорбящим вдовцом, чье доброе имя опорочил двойник? Человеком, старавшимся исправить последствия бесчинств, совершавшихся от его имени, к которым он сам не был причастен?
Господи, так неужели он человек чести?
Энни слегка расслабилась в своем кресле, явно успокоенная тем, что ей не укажут на дверь.
— Если вы не леди, то откуда научились так красиво говорить?
— Когда я была маленькой, мама платила за мое образование.
Миранда постаралась отодвинуть свои бушующие эмоции на второй план и сосредоточиться на беседе.
— Если б моя поступила так же! Но она сбежала с каким-то хахалем, когда мне было одиннадцать. С тех пор я сама о себе забочусь. — Энни снова погладила вырезанного на столешнице херувима. — Что входит в обязанности камеристки?
— Думаю, ты должна будешь помогать мне одеваться и укладывать волосы.
Энни радостно заулыбалась.
— В прическах я разбираюсь. Я помогала девочкам у Фултона.
Миранда одобрительно кивнула, хотя не могла без содрогания слушать историю этой девушки. Она тоже не жила в роскоши все эти годы, но хотя бы была обучена хорошим манерам, а также правильно говорить, читать и считать. Эти навыки ей очень помогли в последние, особенно трудные годы.
— Значит, кое-какой опыт у тебя все же имеется.
— Я смогу помогать вам с прическами, платьями и всем остальным. Что еще от меня требуется?
— Наверное, ты должна будешь везде меня сопровождать, например по магазинам.
— По магазинам? И когда мы туда пойдем?
— Можно и сегодня вечером, — на ходу придумала Миранда. — Мне нужны новые ленты — хочу заштопать платье. Ты должна будешь пойти со мной.
— Обожаю ходить по магазинам! — Глаза ее загорелись, и Энни на миг стала похожа на любую девушку в предвкушении подобного похода. — Когда мы отправимся?
— Ты лучше сначала распакуй вещи, а я пришлю за тобой, когда нам пора будет выходить.
— Хорошо. — Энни резво вскочила с кресла. — Где моя комната?
— Миссис Поттс тебя проводит.
Но не успела она позвать экономку, как в дверь постучали. В приоткрывшуюся щель осторожно заглянула миссис Купер.
— Мисс, ваш маленький богатырь проснулся, — сообщила она.
— Войдите, миссис Купер, — жестом пригласила ее Миранда и протянула руки навстречу Джеймсу. У малыша были розовые щечки и сонные глазки. Личико, как у всех младенцев после сна, выглядело слегка обиженным. Няня передала малыша ей прямо в руки.
— Это ваш ребенок? — спросила Энни.
— Нет, это сын моей подруги.
— А где ваша подруга?
— Она умерла.
Энни задумалась на минуту.
— У Болл тоже работала девушка, которая по неосторожности залетела. Так вот, когда ребенок родился, она говорила всем, что это ребенок подруги.
Миранда раздосадованно закатила глаза.
— Это действительно не мой ребенок. Я просто за ним присматриваю.
— Тогда это ребенок герцога?
— Вы суете нос не в свое дело, дорогуша, — осадила ее миссис Купер.
Энни только было приоткрыла рот, чтобы огрызнуться, но Миранда бросила на нее предостерегающий взгляд и кивком указала на ее место. Поджав губы, Энни опустилась в кресло.
Миранда обратилась к кормилице.
— Миссис Купер, найдите, пожалуйста, миссис Поттс и скажите ей, что Энни может идти вселяться.
— Я вернусь через минуту — нужно еще покормить малыша.
Миссис Купер вышла из комнаты, напоследок неодобрительно фыркнув в сторону Энни.
— Я ей не понравилась, — резюмировала девушка.
Проводив удалившуюся кормилицу взглядом, Миранда ответила:
— Просто не нужно говорить вслух все, что думаешь, Энни. Если тебе хочется что-то узнать, дождись, пока мы останемся вдвоем, и тогда спрашивай.
— Договорились. Так у вас с герцогом что-то было?
— Нет.
— Ни разу?
— Нет.
Энни окинула взглядом богатое убранство комнаты.
— Но ведь вы живете в этом доме, так?
— Это временно.
— И тем не менее вы здесь. — У Энни, несмотря на ее юный возраст, появилось выражение лица, как у женщины, много повидавшей на своем веку. — Это первая стадия, мисс.
— Пожалуйста, называй меня Мирандой. Что значит «первая стадия»?
— Это когда мужчина хочет затащить женщину в постель. Сначала он загоняет вас в угол, потом соблазняет. — Ее голубые глаза буквально буравили Миранду. — Вы чувствуете, что оказались в тупике?
— Нет, — соврала Миранда, глядя на нее в упор. — Ничуть.
— А стоило бы. Потому что вы здесь не просто так, это точно. Как бы сильно мне ни нравился герцог, он все равно мужчина. И если не хотите оказаться в его постели, мисс Миранда, будьте очень осторожны.
— За меня не беспокойся, Энни. Я знаю, что делаю.
— Это хорошо. Потому что многие мои знакомые девушки и глазом не успевали моргнуть, как мужчины залезали им под юбки. Хотя клялись Богом, что ни за что не поддадутся мужским уговорам. Просто когда парень будит в тебе огонь, очень легко потерять голову и обо всем забыть.
Миранда тут же вспомнила о случившемся в столовой.
— Не бойся, Энни. Я полностью контролирую ситуацию.
Но как она ни старалась себя в этом убедить, внутренний голос издевательски хихикал, уличая ее во лжи.
Кит ворвался в свои покои, вне себя от ярости после встречи с отцом. И как только этому человеку удалось при помощи всего пары метких слов заставить его снова почувствовать себя зеленым юнцом?!
Перед ним, словно из-под земли, вырос камердинер.
— Добрый вечер, милорд. Вы…
— Придется отменить запланированный вечер в клубе, Смизерс. Отец требует моего присутствия на танцевальном вечере в качестве кавалера мисс Верри.
— Хорошо, сэр. Если…
— Что это за жизнь, когда взрослого мужчину продают, как раба на рынке? — Кит снял шляпу, стянул с себя перчатки, бросил их в шляпу и передал все это камердинеру. — Эта девчонка ни за что бы не достигла такого высокого положения, если бы не туго набитый кошелек отца.
— Согласен, сэр. Думаю, вам стоит узнать…
— Сама по себе она чересчур невзрачная — карие глаза, каштановые волосы. Серая и невыразительная. Она прокладывает себе путь в высшие слои общества только с помощью денег, это точно, Смизерс. Радует одно — как только я женюсь на этой клуше, деньги мои. Но мне чертовски не нравится, что меня ведут к алтарю, как жертвенного агнца на заклание.
— Ты в любой момент можешь отказаться от женитьбы на этой барышне.
Кит резко повернул голову, заслышав рядом ироничный мужской голос.
— А ты что здесь делаешь?
— Герцог Вайльдхевен приехал вас навестить, милорд, — выпалил Смизерс. — Он ждет вас в гостиной.
— Скорее, в коридоре. — Прислонившись к дверному косяку, Дэниел Бирн отсалютовал ему своим стаканом. — Я угостился твоим виски, Линнет.
— Вижу. — Кит повернулся к камердинеру. — Спасибо, Смизерс. Мы будем в гостиной. Сделай так, чтобы нас не тревожили.
— Хорошо, милорд.
С этими словами Смизерс поспешил прочь.
Кит бросил на Бирна раздраженный взгляд.
— Ты! Быстро в гостиную.
— От тебя так и веет враждебностью, Линнет. — Бирн отлепился наконец от дверного косяка и прошел в комнату, Кит последовал за ним. — Я тебя чем-то огорчил?
Кит плотно прикрыл за собой двери, недовольно хмыкнул и повернулся к незваному гостю.
— Я пытался с тобой связаться. Почему ты не отвечал на мои послания?
Бирн буквально навис над ним. Он был существенно выше, и это придавало его облику угрожающий вид.
— Потому что я тебе не прислуга, Линнет.
На этот раз Кит не отступил. Вместо этого он устремил на Бирна не менее грозный взгляд.
— Ты сколько угодно можешь играть с герцогом, Бирн, но не забывай, что реального веса в обществе ты не имеешь.
Бирн угрожающе прищурился.
— Я Матертон.
— По крови, но не по закону.
— Плевал я на закон!
— Я понимаю, что ты чувствуешь, но тебе придется принять действительность такой, какая она есть.
— Да что ты вообще в этом понимаешь? — Бирн вразвалку подошел к креслу и уселся туда без приглашения. — Ты уже родился со всеми привилегиями. Слуги вытирали твою мягкую белую задницу с того самого момента, как ты появился на свет. Тебе пришлось хоть раз в жизни добиться чего-нибудь своими собственными силами?
Кит поджал губы.
— Я должен повесить на себя ярмо супружеской жизни только ради того, чтобы иметь на руках хоть какое-то состояние. Это, по-твоему, справедливо?
— Не смеши меня, Линнет. Бедный маленький виконт вынужден жениться на богатой девице, чтобы и дальше жить на широкую ногу. Какая грустная история!
— Хотел бы я посмотреть, как бы ты запел, окажись на моем месте.
Кит подошел к буфету, вдруг осознав, что ему и самому просто необходимо выпить.
— Да я бы только обрадовался, парниша. Жениться да порезвиться с молоденькой нетронутой девицей в обмен на воз золота? Всегда пожалуйста.
— В таком случае, может подкинуть тебе адресок мисс Верри?
Бирн загоготал.
— Давай взбодрись и играй по правилам, как и подобает хорошему мальчику, Линнет. Тебе всего-то и надо разок трахнуть эту телку, а потом сможешь свободно запустить руки в карман ее папаши.
С виски в руках Кит повернулся лицом к неприятелю.
— Думаю… О Боже, да ты подстриг волосы точь-в-точь, как Вайльдхевен!
— Ага. Так легче морочить людям головы.
Кит покрепче вцепился в свой стакан.
— Пора прекращать этот бред.
— Мне какое дело. Не хочешь — не женись.
— Ты не понял. Я имею в виду Вайльда. То, что ты сотворил с сынком Ротгардов, просто верх наглости! Странно, что по городу до сих пор не поползли слухи. Ты стал заходить слишком далеко.
Бирн самодовольно ухмыльнулся.
— Молодой Алонсо знал, на что идет, когда садился за карточный стол. Может, он даже извлек урок из того случая. Я же получил отменных лошадей взамен.
— Ты ободрал мальчишку как липку! Я думал, Вайльд — твоя мишень.
— Алонсо — большой мальчик. И наш дорогой герцог имеет к этому непосредственное отношение. Ротгард нанял человека, который вот уже несколько недель трется возле дома герцога, правда, я еще не успел выяснить, почему. Какая-то связь здесь наверняка имеется, и, чтобы втереться в доверие и выведать побольше информации, я решил, что лучше всего будет поиграть в карты с его сыном. — Он злорадно усмехнулся. — Конечно, когда я понял, что мальчишка совершенно не умеет играть, я не смог отказать себе в удовольствии вытрясти из него деньги.
Кит прищурился.
— Ты должен сейчас же прекратить эту историю с Вайльдом и все остальное!
Лицо Бирна налилось кровью.
— Да кто ты такой, чтобы решать, когда и что мне прекращать?!
— Я больше не стану тебе помогать. Вайльд и без того уже сполна заплатил за мое унижение.
— Да иди ты к черту со своей униженной честью! А как же я? Ты думаешь, все эти годы я только сидел и ждал, чтобы уйти в тень и притаиться по твоему первому требованию? Ты вообще подумал, а получил ли я то, что хотел?
— Ты не имеешь права угрожать жизни людей. Из-за этой выходки в парке кто-нибудь мог и погибнуть.
— Ты чересчур драматизируешь, Линнет. — На губах Бирна заиграла поистине дьявольская усмешка. — Видел бы ты этих экзальтированных дамочек, когда они, подняв юбки, с криками и визгом бросились врассыпную, как стадо гусей, стоило лишь мне промчаться по дорожке.
— Я рад, что ты так славно повеселился, но миссис Колли при этом серьезно пострадала. Твой конь напугал ее лошадей, и они понесли. Ее коляска теперь не подлежит ремонту.
— Жаль. Надеюсь, старая калоша осталась жива? По крайней мере, я что-то не слышал, чтобы люди судачили о ее гибели.
— Черт возьми! — рявкнул Кит. — Неужели тебя волнует только твоя собственная персона?
— Верно подмечено.
— Вот поэтому я и не стану тебе больше помогать. Ты совершенно себя не контролируешь.
— Я прекрасно себя контролирую, Линнет. Думаю, беда в том, что это тебе не хватает контроля — надо мной.
— Да, черт побери, именно так! Ты полностью отбился от рук. Эта игра и так затянулась, я больше не намерен в ней участвовать. Не хочу вешать такой груз на свою совесть.
Кит со стуком опустил стакан на стол.
— Катись к черту со своей совестью! — Бирн залпом допил свой виски. — Ты уже по уши в этом и не можешь так просто выйти из игры.
— Что ты сказал? Сейчас же забирай свои грязные деньги и проваливай туда, откуда приехал. — Кит махнул рукой. — И никто ни о чем не узнает.
— Нужно быть очень наивным, чтобы предлагать такое. — Бирн поднялся, буравя виконта взглядом, в котором читалось явное презрение. — Если ты сейчас остановишь игру, Вайльдхевен узнает о твоей причастности. Представь, чем это для тебя обернется?
Кит напрягся.
— Он меня простит.
— Думаешь? Неужели он настолько свят, что простит лучшего друга за то, что тот помогал такому мерзавцу, как я, позорить его доброе имя? — Бирн придвинулся к нему вплотную. — А собственного отца он простил? Нет, не простил. Вайльдхевен не станет мириться с предательством.
— Это другое, — заявил Кит, хотя и сам слабо в это верил.
— Нет, не другое. Вайльдхевен так легко не прощает. Тебя он будет считать самым настоящим предателем за то, что ты помогал мне разорить и уничтожить его.
Киту нечего было возразить. Он понимал, что Бирн прав. Вайльдхевен никогда его не простит.
— Я не хочу, чтобы еще хоть кто-нибудь пострадал. Никаких гонок по парку! И не смей больше обирать до нитки богатых наследников!
— Да, мой господин. — Бирн отвесил шутливый поклон. — Как вам будет угодно.
— Прекрати паясничать, черт бы тебя побрал! Все уже слишком серьезно. Нам не стоило так далеко заходить.
— А на что ты рассчитывал, старина? Когда я узнал, что являюсь старшим сыном герцога Вайльдхевена, мной сразу же завладело желание получить то, что принадлежит мне по праву. И это справедливо. Первенец всегда наследует все!
— Ты незаконнорожденный ребенок, — подчеркнул Кит. — Бастарды не могут наследовать титул, что бы ты себе ни вообразил. Тебе никогда не стать герцогом.
Губы Бирна растянулись в жутковатой ухмылке.
— Это мы еще посмотрим, Линнет. И вообще, я был бы очень признателен, если бы ты впредь не произносил слово «незаконнорожденный». Оно не вяжется с моим социальным статусом.
— У тебя нет социального статуса!
— Конечно, есть. Статус принадлежит герцогу Вайльдхевену. А с твоей помощью, Линнет, им стану я.
С издевкой отсалютовав, Дэниел Бирн покинул апартаменты.
Кит остался стоять на месте, сильно сожалея, что затеял эту игру. В какой момент он утратил контроль над ситуацией? Поначалу все это казалось невинным розыгрышем, возможностью насолить и даже немного на этом подзаработать. Вайльд никогда бы не узнал, что он к этому причастен.
Но теперь… Теперь Бирн стал нести полную ахинею. Что он имел в виду, когда говорил, что намерен стать новым герцогом Вайльдхевеном? Это невозможно. Незаконнорожденный ребенок не может стать преемником. Но пока он не отважится признаться во всем Вайльду, он ничего не сможет поделать с Бирном и его сумасбродными выходками. С другой стороны, Кит не мог допустить скандала вокруг собственной персоны. Особенно теперь, когда перед ним замаячила перспектива женитьбы на мисс Верри как залог его будущего материального благополучия.
Поэтому ему придется держать язык за зубами и не спускать глаз с Бирна. Если быть бдительным, то можно успеть остановить самозванца, прежде чем тот наломает дров. И прежде чем еще кто-нибудь пострадает.