«Проснусь однажды я лучом…»
Проснусь однажды я лучом —
Раздвину темноту плечом,
Пройдусь легонько по вершинам
Притихших на заре холмов,
Посеребрю полет машины,
Окошки высвечу домов.
Я в середину росной капли
Живым алмазом буду вкраплен.
Пройдусь по тихой речке кротко —
Прошелестит вослед лоза —
И, придержав свой лет короткий,
Вдруг потону в твоих глазах.
Осеннее
Петляет в лугах
Меж кустами дорога…
Присяду устало у доброго стога.
Присяду,
Озябшую спину согрею.
А листья куда-то —
Скорее, скорее…
Вот-вот закричат беспокойно,
Как птицы,
Над полем продрогшим
Начнут табуниться.
Но листья не птицы,
Не сбиться им в стаи.
Куражится ветер,
Бездомных взметая.
И хочешь не хочешь
И надо ль не надо:
Вбираешь душой
Маету листопада.
«Заявился я домой издалека…»
Заявился я домой издалека,
Не признала меня Гдовка-река.
Крепость Гдовская осела совсем,
И трава на ней в студеной росе.
Вечерами гусли звонкие тут
Песни славные о прошлом ли поют?
Возле крепости задумчив стою,
Отыграл я, видно, песню свою.
Неужели отгорожен межой,
В милом городе стал вовсе чужой?
Как на привязи по улицам кружу:
То налево, то направо погляжу.
Гдовитяночки — кровь с молоком,
Глаз не прячут, провожают хохотком.
Побелел я под осенний ковыль,
Поосела не дорожная пыль, —
Поосела пыль прошедших годов.
Не узнал меня, приезжего, Гдов.
Улыбнусь я и пойду на причал,
Где свидание любимой назначал.
Сберегите цветы полевые
Полевые цветы, полевые,
Их никто никогда не сажал…
Голубые мои, огневые,
В них блескучие росы дрожат.
Незаметно пьянит ароматом
Откровенье земной красоты…
Вы меня понимали, как брата,
Полевые цветы.
Сколько раз вы меня исцеляли —
Чуть горчило питье на устах.
Сколько раз вы меня окрыляли!
Вас все меньше теперь
Неспроста.
Неужели в далекие лета
Вы исчезнете вовсе с земли?..
Полевыми цветами согреты,
Разве мы не добрее росли?
Сберегите цветы полевые.
Как без вас на просторах дорог?
Голубые мои, огневые —
Колокольчик, кипрей, василек.
Лебедь
Уплывает лебедь,
белая птица, —
В сердце остается
красный след.
И тоска на озеро
дымкой ложится,
Над водой просторною
меркнет свет.
Уплывает лебедь,
пропадает
Между небом черным
и водой.
На откосе
сердце умирает,
Догорает
тихою звездой.
Силы мне достало бы
выйти на кручу,
Напоследок
лебедушку увидать —
Уплывает белая
в синюю тучу,
И заря прорезала
озера гладь.
«Уеду праздновать осень…»
Уеду праздновать осень
Туда, где и в отпуск не ждут.
Вечерние тени, как лоси,
Тихонько к костру подойдут.
В лесу у озерного плеса
Всю ночь промолчу под сосной.
Прогрохают гулко колеса
По тряской дороге лесной.
Ничем тишины не нарушу —
Один на один у огня.
Лишь сосны в открытую душу
Глядят и врачуют меня.
А угли мерцают,
Мигают,
По углям змеятся огни.
Мне думать они помогают,
Забыться помогут они.
Поединок
Они сошлись в последний раз,
Рога скрестились,
Словно шпаги.
А в стороне она паслась,
Не замечая их отваги.
Сошлись старик и молодой,
Глаза синеют,
Словно сливы…
Она беспечно над водой
Застыла у ветвистой ивы.
Они —
Рога в рога стоят,
Схлестнулись опыт с ярой силой.
Заката красная струя
Рыжеет на земле остылой.
Как струны, ноги напряглись,
Кровенят ноздри,
Дышат стоном.
Сладка и беспощадна жизнь,
Суровы у нее законы.
Опали мокрые бока,
Прихваченные сединою.
Трещат рога у старика,
Как под копытом сухостои.
Скользит предательски нога.
У молодого злее хватка —
Достали острые рога
Незащищенную лопатку…
А та, которую берег
От волчьей стаи и напасти,
Другому ткнулась мордой в бок,
Готовая к беде и счастью.
«О, это тонкое — чуть-чуть…»
О, это тонкое — чуть-чуть —
Души моей отдохновенье.
И я могу легко вздохнуть,
В свое поверив воскресенье.
Дозволено плеча чуть-чуть
Коснуться в мягком полусвете.
Сумел я грань перешагнуть —
Теперь за нас двоих в ответе.
Пока в цвету земля моя,
Но все длиннее в полдень тени.
Ведут от песни соловья
К тебе высокие ступени.
В лугах убавилось росы,
И чуть слабей запахло тмином.
Уже весомо на весы
Кидает август золотины.
Куда от осени уйдешь?
Она одна для нас — награда.
Не огорчайся:
Сжата рожь.
В полях — разгулье листопада.
«Припоминаю, как в немом кино…»
Припоминаю, как в немом кино:
Июньский вечер и твоя улыбка,
Распахнутое на Пскову окно,
И вальс, —
как волны,
медленный и зыбкий.
В лугах заречных догорал закат,
На город вечер наплывал лилово.
Река плескала что-то невпопад.
И ты ушла,
не вымолвив ни слова.
А может быть, я все придумал сам,
И ты —
всего лишь плод воображенья?
Но почему ж творятся чудеса
Со мной
И донимают сновиденья?
Я постарался обрести покой
Средь сосен,
величавых, как соборы.
Но ты нежданною обмолвилась строкой,
Что нашу глушь побеспокоишь скоро.
И снова я считаю каждый день
До нашей встречи,
как считал когда-то.
Ты приезжай,
В лесу такая звень —
Апрельские восходы и закаты!
На весеннем току
На ток слетались не впервые
Драчливые тетерева.
Им сосны нравились кривые
И прошлогодняя трава.
Слетались затемно,
Сходились
И славили весну и высь.
И жаром зорь они светились
И, как положено, дрались.
Крыло в крыло —
Сшибались гулко,
Раскинув радугой хвосты…
И никла дедовская тулка,
Не смея тронуть красоты.
«Я тоской зашелся по тебе…»
Я тоской зашелся по тебе…
Как пылает осень среди сада!
На двоих хватило б листопада
И тепла в родительской избе.
Тут я на озерах — сам-король,
Но теперь и этого мне мало.
Для меня желанна даже боль
Лишь бы о тебе напоминала.
От дождей набухли берега,
Заводи свинцово потемнели.
Вызвездило листьями луга.
Мягко стелет осень,
Мягко стелет…
Расплата
Душно мне. В избе не спится,
Выйду, что ли, за село.
В камышах журчит водица,
Ночь — что день:
светлым-светло.
Над водой застыла дымка,
Не шелохнется кругом.
Мне припомнилась заимка
И на ней высокий дом.
Ноги сами повернули
За околицу, туда,
Где в тумане потонули
Невозвратные года.
Вот и дом.
Крыльцо, врастая,
покосилось,
Села печь…
Жжется истина простая —
Не сумел любовь сберечь.
А поди ж, нашелся умник —
Разглядел издалека…
Месяц, два
Хожу бездумно,
Словно тронутый слегка.
Небо низкое покато,
Лебеди летят, трубя…
Принимай молчком расплату,
Не обманывай себя.
Возвращение к весне
Не впрок мне опыт —
я неисправим:
Вновь возвращаюсь в памятное лето.
И, насмехаясь над собой самим,
Иду к тому единственному свету.
Прости меня,
что я поверить мог:
Как день осенний,
счастье на исходе.
Ведь в жизни столько пройдено дорог,
И доводилось всякое в походе.
Я не боюсь,
что выгляжу смешно:
Как лист перед травой,
перед тобою.
Беру билеты на двоих в кино
И сам себе сдаюсь уже без боя.
Пока молчим.
Твоя рука в плену.
Твой мягкий профиль на моем экране.
Я возвращаюсь в давнюю весну,
Я одурманен запахом герани.
Как будто в жизни не было войны,
Потерь,
разлуки,
самого забвенья
И этой сверхосознанной вины
За давнее слепое отступленье.
Теперь я понял:
стоило пройти
Пути любые,
Если надо —
пытки,
Чтоб этот вечер тихий обрести
И постоять у старенькой калитки.
Заповедная страна
Нету радости предела —
Снова я вхожу в весну.
Пригласил тебя несмело
В заповедную страну.
В той стране нам все желанно.
Даже старенький шалаш.
И росинки безобманно
Озаряют берег наш.
На воде кувшинок звезды
Ослепляют белизной.
Над рекой рябины гроздья
Излучают терпкий зной.
Настоялись к полдню пожни,
Воздух льется, словно мед.
И куда ж нас бездорожье
Травяное заведет?
Прощание
Ушла любимая,
Ушла,
не обернулась,
Меня как будто не было и нет.
Калитка ветхая беспомощно метнулась
И охнула моей любимой вслед.
Гляжу растерянно,
печально,
оробело
Вдоль тихой улицы,
пустынной и прямой.
Дома молчат,
Домам какое дело,
Что вечер близится
и нет тебя со мной.
Стою,
чего-то жду —
Вот-вот должно случиться:
Ударит гром,
обрушит окоем…
Вдруг слышу:
Надо мной затенькала синица,
Затенькала о чем-то о своем.
И солнце к вечеру
ничуть не помрачнело,
Нырнуло в озеро бедовой головой.
Листва осенняя
слегка залиловела,
Зашелестела грустно надо мной.
Стою, молчу, —
и лишь теперь поверил:
Синица,
солнышко
мне посланы судьбой…
И сердце возвращается к апрелю,
В луга заречные,
Где встретились с тобой.
«Разгулялся сиверко по склонам…»
Разгулялся сиверко по склонам,
Что ни прутик —
отзывается стоном.
По-над лесом солнышко белесое
Тонет камнем в хлябях поднебесья.
Журавли затабунились на мшар и не,
На мшарине, словно на перине, —
Здесь не только танцевать,
Ходить невмочь.
С каждым днем короче день,
Длиннее ночь.
Молодые веселятся —
Ну и пусть! —
Не для них, как видно,
Осени грусть.
Только старый знает цену расставанью,
За осенней позолоченной пургой
Видит он такие расстоянья,
Слышит ветер —
верховик тугой.
Он-то знает:
С ветром шутки плохи —
Не спасет и выверенный путь.
Взмахи крыльев тяжелы,
как вздохи.
И назад уже не повернуть.
Он стоит.
Но нет ему покоя:
Время,
время стаю подымать!
И зачем придумано такое,
Что куда-то надо улетать?