Проснусь однажды я лучом — Раздвину темноту плечом, Пройдусь легонько по вершинам Притихших на заре холмов, Посеребрю полет машины, Окошки высвечу домов. Я в середину росной капли Живым алмазом буду вкраплен. Пройдусь по тихой речке кротко — Прошелестит вослед лоза — И, придержав свой лет короткий, Вдруг потону в твоих глазах.

Петляет в лугах Меж кустами дорога… Присяду устало у доброго стога. Присяду, Озябшую спину согрею. А листья куда-то — Скорее, скорее… Вот-вот закричат беспокойно, Как птицы, Над полем продрогшим Начнут табуниться. Но листья не птицы, Не сбиться им в стаи. Куражится ветер, Бездомных взметая. И хочешь не хочешь И надо ль не надо: Вбираешь душой Маету листопада.

Заявился я домой издалека, Не признала меня Гдовка-река. Крепость Гдовская осела совсем, И трава на ней в студеной росе. Вечерами гусли звонкие тут Песни славные о прошлом ли поют? Возле крепости задумчив стою, Отыграл я, видно, песню свою. Неужели отгорожен межой, В милом городе стал вовсе чужой? Как на привязи по улицам кружу: То налево, то направо погляжу. Гдовитяночки — кровь с молоком, Глаз не прячут, провожают хохотком. Побелел я под осенний ковыль, Поосела не дорожная пыль, — Поосела пыль прошедших годов. Не узнал меня, приезжего, Гдов. Улыбнусь я и пойду на причал, Где свидание любимой назначал.

Полевые цветы, полевые, Их никто никогда не сажал… Голубые мои, огневые, В них блескучие росы дрожат. Незаметно пьянит ароматом Откровенье земной красоты… Вы меня понимали, как брата, Полевые цветы. Сколько раз вы меня исцеляли — Чуть горчило питье на устах. Сколько раз вы меня окрыляли! Вас все меньше теперь Неспроста. Неужели в далекие лета Вы исчезнете вовсе с земли?.. Полевыми цветами согреты, Разве мы не добрее росли? Сберегите цветы полевые. Как без вас на просторах дорог? Голубые мои, огневые — Колокольчик, кипрей, василек.

Уплывает лебедь,                           белая птица, — В сердце остается                            красный след. И тоска на озеро                         дымкой ложится, Над водой просторною                                     меркнет свет. Уплывает лебедь,                           пропадает Между небом черным                                   и водой. На откосе              сердце умирает, Догорает             тихою звездой. Силы мне достало бы                                  выйти на кручу, Напоследок                  лебедушку увидать — Уплывает белая                         в синюю тучу, И заря прорезала                          озера гладь.

Уеду праздновать осень Туда, где и в отпуск не ждут. Вечерние тени, как лоси, Тихонько к костру подойдут. В лесу у озерного плеса Всю ночь промолчу под сосной. Прогрохают гулко колеса По тряской дороге лесной. Ничем тишины не нарушу — Один на один у огня. Лишь сосны в открытую душу Глядят и врачуют меня. А угли мерцают, Мигают, По углям змеятся огни. Мне думать они помогают, Забыться помогут они.

Они сошлись в последний раз, Рога скрестились, Словно шпаги. А в стороне она паслась, Не замечая их отваги. Сошлись старик и молодой, Глаза синеют, Словно сливы… Она беспечно над водой Застыла у ветвистой ивы. Они — Рога в рога стоят, Схлестнулись опыт с ярой силой. Заката красная струя Рыжеет на земле остылой. Как струны, ноги напряглись, Кровенят ноздри, Дышат стоном. Сладка и беспощадна жизнь, Суровы у нее законы. Опали мокрые бока, Прихваченные сединою. Трещат рога у старика, Как под копытом сухостои. Скользит предательски нога. У молодого злее хватка — Достали острые рога Незащищенную лопатку… А та, которую берег От волчьей стаи и напасти, Другому ткнулась мордой в бок, Готовая к беде и счастью.

О, это тонкое — чуть-чуть — Души моей отдохновенье. И я могу легко вздохнуть, В свое поверив воскресенье. Дозволено плеча чуть-чуть Коснуться в мягком полусвете. Сумел я грань перешагнуть — Теперь за нас двоих в ответе. Пока в цвету земля моя, Но все длиннее в полдень тени. Ведут от песни соловья К тебе высокие ступени. В лугах убавилось росы, И чуть слабей запахло тмином. Уже весомо на весы Кидает август золотины. Куда от осени уйдешь? Она одна для нас — награда. Не огорчайся: Сжата рожь. В полях — разгулье листопада.

Припоминаю, как в немом кино: Июньский вечер и твоя улыбка, Распахнутое на Пскову окно, И вальс, —                как волны,                                 медленный и зыбкий. В лугах заречных догорал закат, На город вечер наплывал лилово. Река плескала что-то невпопад. И ты ушла,               не вымолвив ни слова. А может быть, я все придумал сам, И ты —          всего лишь плод воображенья? Но почему ж творятся чудеса Со мной И донимают сновиденья? Я постарался обрести покой Средь сосен,                   величавых, как соборы. Но ты нежданною обмолвилась строкой, Что нашу глушь побеспокоишь скоро. И снова я считаю каждый день До нашей встречи,                              как считал когда-то. Ты приезжай, В лесу такая звень — Апрельские восходы и закаты!

На ток слетались не впервые Драчливые тетерева. Им сосны нравились кривые И прошлогодняя трава. Слетались затемно, Сходились И славили весну и высь. И жаром зорь они светились И, как положено, дрались. Крыло в крыло — Сшибались гулко, Раскинув радугой хвосты… И никла дедовская тулка, Не смея тронуть красоты.

Я тоской зашелся по тебе… Как пылает осень среди сада! На двоих хватило б листопада И тепла в родительской избе. Тут я на озерах — сам-король, Но теперь и этого мне мало. Для меня желанна даже боль Лишь бы о тебе напоминала. От дождей набухли берега, Заводи свинцово потемнели. Вызвездило листьями луга. Мягко стелет осень, Мягко стелет…

Душно мне. В избе не спится, Выйду, что ли, за село. В камышах журчит водица, Ночь — что день:                           светлым-светло. Над водой застыла дымка, Не шелохнется кругом. Мне припомнилась заимка И на ней высокий дом. Ноги сами повернули За околицу, туда, Где в тумане потонули Невозвратные года. Вот и дом. Крыльцо, врастая,                             покосилось, Села печь… Жжется истина простая — Не сумел любовь сберечь. А поди ж, нашелся умник — Разглядел издалека… Месяц, два Хожу бездумно, Словно тронутый слегка. Небо низкое покато, Лебеди летят, трубя… Принимай молчком расплату, Не обманывай себя.

Не впрок мне опыт —                                  я неисправим: Вновь возвращаюсь в памятное лето. И, насмехаясь над собой самим, Иду к тому единственному свету. Прости меня,                     что я поверить мог: Как день осенний,                             счастье на исходе. Ведь в жизни столько пройдено дорог, И доводилось всякое в походе. Я не боюсь,                  что выгляжу смешно: Как лист перед травой,                                     перед тобою. Беру билеты на двоих в кино И сам себе сдаюсь уже без боя. Пока молчим. Твоя рука в плену. Твой мягкий профиль на моем экране. Я возвращаюсь в давнюю весну, Я одурманен запахом герани. Как будто в жизни не было войны, Потерь,           разлуки,                        самого забвенья И этой сверхосознанной вины За давнее слепое отступленье.

Теперь я понял:                        стоило пройти Пути любые, Если надо —                   пытки, Чтоб этот вечер тихий обрести И постоять у старенькой калитки.

Нету радости предела — Снова я вхожу в весну. Пригласил тебя несмело В заповедную страну. В той стране нам все желанно. Даже старенький шалаш. И росинки безобманно Озаряют берег наш. На воде кувшинок звезды Ослепляют белизной. Над рекой рябины гроздья Излучают терпкий зной. Настоялись к полдню пожни, Воздух льется, словно мед. И куда ж нас бездорожье Травяное заведет?

Ушла любимая, Ушла,        не обернулась, Меня как будто не было и нет. Калитка ветхая беспомощно метнулась И охнула моей любимой вслед. Гляжу растерянно,                             печально,                                            оробело Вдоль тихой улицы,                                пустынной и прямой. Дома молчат, Домам какое дело, Что вечер близится                               и нет тебя со мной. Стою,         чего-то жду — Вот-вот должно случиться: Ударит гром,                    обрушит окоем… Вдруг слышу: Надо мной затенькала синица, Затенькала о чем-то о своем. И солнце к вечеру                            ничуть не помрачнело, Нырнуло в озеро бедовой головой. Листва осенняя                         слегка залиловела, Зашелестела грустно надо мной.

Стою, молчу, —                        и лишь теперь поверил: Синица,            солнышко                            мне посланы судьбой… И сердце возвращается к апрелю, В луга заречные, Где встретились с тобой.

Разгулялся сиверко по склонам, Что ни прутик —                          отзывается стоном. По-над лесом солнышко белесое Тонет камнем в хлябях поднебесья. Журавли затабунились на мшар и не, На мшарине, словно на перине, — Здесь не только танцевать, Ходить невмочь. С каждым днем короче день, Длиннее ночь. Молодые веселятся — Ну и пусть! — Не для них, как видно, Осени грусть. Только старый знает цену расставанью, За осенней позолоченной пургой Видит он такие расстоянья, Слышит ветер —                          верховик тугой. Он-то знает: С ветром шутки плохи — Не спасет и выверенный путь. Взмахи крыльев тяжелы,                                       как вздохи. И назад уже не повернуть. Он стоит. Но нет ему покоя: Время,          время стаю подымать! И зачем придумано такое, Что куда-то надо улетать?