В которой Иван радуется, определяется с личной жизнью и решает скорректировать свои планы.

Как обычно, работы на раскопках оказалось несколько больше, чем Ваня мог себе представить. Копнув как следует в подземном хранилище, мужики, раздолбившие кирками каменный пол, под очередным слоем глины наткнулись на отлично сохранившиеся доски. Раскопки внутри помещения ничего не дали – дощатый пол уходил за пределы комнаты. Выбравшись наверх кладоискатели проводили задумчивым взглядом уходящих в очередной рейс к дому Юру и Сашу и принялись чесать репу.

– А может того? Доски эти порубим и дальше копнём?

– Я тебе порублю! – Иван поднёс кулак к носу качка. – Ты видал, какие это доски?

– Видал. – Вид у Андрея был не весёлый. – Это дуб. Точно дуб. Дед за эту доску съест и не подавится. Дефицит, мля!

Иван сидел с такой же грустной миной, как и все остальные – работы было непочатый край. Но в груди его рос огромный тёплый ком. Он рвался наружу. Хотелось кричать и прыгать. Хотелось улыбаться и петь песни. Хотелось побежать на хутор к Юре и поделиться радостью с Манюней.

"Я. Не. Псих. Уррра! Там. Что-то. Есть! Мля! Мля! Мля!"

– Ну, значицца, будем делать так… – Олег вздохнул и решился. – Полностью вскрываем всю площадь над схроном. А там дальше видно будет.

Народ зашумел.

"Это кубов пятьсот-шестьсот… Ни хера ж себе!"

Иван посмотрел на лопату.

– До дождей бы управиться.

Если бы не Сашка, ежедневно привозящий на велосипеде еду и воду, они бы не управились. И если бы не прохлада поздней осени. Две недели адского труда не пропали даром – в стороне, аккуратно сложенные в поленницу, ждали своего часа две тысячи каменных блоков. Рядом, пятиметровым курганом, высилась огромная куча жирной светлой глины.

Десятиметровой длины раскоп на четырёхметровой глубине был очищен от остатков глины и песка. Перед глазами измученных землекопов была самая обыкновенная дощатая поверхность.

– Шабаш, парни! – Олег был на последнем моральном издыхании. – Послезавтра будем доски поднимать. Сегодня идём в посёлок. Баня. Выпивка. И…

– Бабы?

– Нахрен! Спать!

За всё время, проведённое вместе, ни Иван ни Марья, старались не употреблять такие слова, как "любовь", "семья", "муж" и "жена". Оба старательно делали вид, что это лишь дружеские отношения, приправленные пикантной взаимопомощью в половом вопросе. Даже такое понятие как "подруга" Иван вслух никогда не произносил. Мария очень спокойно к этому относилась, всячески подчёркивая, что "это просто дружба". Народ, глядя на их взаимоотношения, впадал в непонятки, зависал и старался больше об этом не задумываться.

– Настя, а где Маша? – Ваня недоумённо оглядывался по сторонам.

– Да она там с Ванечкой нянчится. – Женщина вытерла полотенцем руки и вновь склонилась над казаном. – Да куда ж ты! Умойся с дороги, на тебе ж картошку сажать можно!

Маша была прекрасна. Иван смотрел на подругу и не узнавал в этой мягкой и нежной женщине, качающей на руках ребёнка, ту жестокую и циничную особу, которую он привык в ней видеть. В горле колом стал ком.

– Маш.

– Тссс!

Женщина обернулась и прижала к себе малыша.

– Разбудишь!

"Какая же она красивая!"

– Маша, ты… я… – Иван, с дороги грязный как трубочист, смотрел на любимую и не смел подойти. – Ты…

– Да. Я согласна.

По щекам у счастливо улыбающейся Маши текли слёзы.

– Ну что, народ! – Иван был в особо приподнятом настроении. Они с Машей, наконец, окончательно объяснились. – Давай-давай-давай! Поднимай!

Всё опять было не так всё просто, как планировалось. Доски оказались совершенно неподъёмными. В толщину они были сантиметров пятнадцать, в ширину – все пятьдесят, а длиной – аж десять метров. Вдобавок, чёрная древесина оказалась неимоверно плотной и тяжёлой. Вытащить доски на руках, даже с помощью Юры и Александра не получилось. Олег долго матерился в пространство, вопрошая "какого хрена тут не положили обычные сосновые доски?". Пришлось отправлять гонцов в посёлок за увезённой лебёдкой и цепями. Гонцы не вернулись, зато вместо них явилось аж пять человек: Звонарёв, дед, гордо восседающий на тележке, Семёныч и пара разведчиков, отправленных Иваном в горы.

Снова началась скучнейшая работа лебёдкой. При помощи механизма, крюков и цепей за день кладоискатели сумели вытащить наверх и сложить все десять гигантских досок. Путь к сокровищам был открыт.

Три недели тому назад Маляренко случайно подслушал разговор двух приятелей – Олега и Станислава. Нет. На самом деле случайно – никакого криминала. Просто Ваня, ожидавший по какому-то мелкому вопросу деда, задремал, сидя на лавке у дома. Денёк был не по-осеннему тёплым, и Ванюшу разморило на солнышке. Проснулся он от холода – солнце ушло, да еще, оттого что за углом, на крылечке, бубнила пара голосов.

– Ты знаешь, я вот всё думаю – а чем бы мне заняться?

– В смысле?

– Ну Стас, ну не тупи. Ты что умеешь делать то? Служить и защищать? А ещё?

– А этого мало?

– Мало. Здесь – мало. Это там это было профессией. А здесь это половой признак, понял? Сижу и думаю – строитель из меня аховый. В земле ковыряться не хочу… да и знаний то нет. Не то, что у агронома. Знаний врача, как у Дока, тоже нет. Что мне, в дворники идти?

(Сергея Александровича дед принял назад в общину при условии, что тот не будет доставать всех своими проповедями!)

– Ну разгоним мы всех вражин, построим каждому дом. А с чего я жить буду? А дочь моя? Надо дело себе придумывать. Полезное такое дело, чтоб и себе и людям польза.

– Олег, я, честно говоря, об этом не задумывался пока. Но, думаю, к отцу в кузню пойду. Когда он сам более-менее разберётся… чтобы научить.

– Да. Это тема.

Иван тогда впервые задумался над своей… профессией. А он-то, собственно, с чего жить будет? А его дети?

В том, что у него обязательно будут дети, Маляренко нисколько не сомневался.

"Ну ладно, за прошлые заслуги и за инструменты мне тут царские палаты, наверное, отгрохают. А дальше? Денег у меня полно. Но кому они тут нужны? Ещё не время, не время. Пока что золотишко никому не нужно. И что делать? Ложки-поварёшки в аренду сдавать?"

По своему жизненному опыту Иван знал, что быть бесконечным рантье не получится. Рано или поздно окружающим это надоест, и он останется у разбитого корыта.

"А там и старость не за горами…"

Ваня поёжился. Надо было срочно определяться с планами.

Глядя на то, как из-под песка постепенно проявляется громадная металлическая станина, Иван нутром чуял – это его. Лично его. Перспектива. Он прекрасно помнил, как загрузился на неделю раздумьями о будущем, но так ничего путного и не придумал.

– Ваня, это чё за херь? – Звонарёв озадаченно чесал репу. – Буровая установка что ли?

– Не знаю. Посмотрим.

Мужики споро работали лопатами и, рядом с массивной станиной показался угол здоровенного ящика. Иван мысленно присвистнул и, поплевав на ладони, тоже взялся за лопату.

То, что они выкопали, повергло всех в ступор. Даже невозмутимый, как сфинкс, дед Ося впервые, на памяти мужиков, нецензурно высказался.

Сухой белый песок вёдрами вытаскивали наверх, а внизу… тут, внизу, на белоснежной глади чистейшего песка, вырисовывался чёрный силуэт лодки.

– Это, что? Лодка? – Маляренко не верил своим глазам.

– Ну да. Лодка. – Звонарёв уселся на ящик. – И чего теперь?

Мужики растеряно переглянулись. Кругом установилась тишина. По лицу Олега легко можно было прочесть "Бля!", все остальные были примерно того же мнения. Почти двадцать дней тяжёлого труда привели к тому, что вместо ожидаемой всеми второй порции инструментов и гвоздей, они выкопали большущую лодку. И ящик. Громадный. И непонятные железки. А до моря тут было, Иван задумался, почти пятнадцать километров! А-ФИ-ГЕТЬ!

Самую разумную мысль, после того как все разморозились и "отвисли", высказал, как всегда, дед.

– Не закапывать же теперь её обратно. Ройте дальше.

"Ну, сучок! Ну нахрена лодка то? Как же эту падлу оттуда достать?"

Ещё через два дня дед Ося, составивший опись имущества и решивший, что ничего сверхнеобходимого здесь нет, дал команду сворачивать работы и уходить домой. Вконец измаявшиеся мужики, радостно побросали лопаты, усадили деда в тележку и ломанулись к родным очагам, оставив Ивана в одиночестве озадаченно чесать репу. Впрочем, всё было не так уж и плохо – песок вынули полностью, и лодка предстала пред ним во всей красе. Почти восьми метров в длину и трёх метров в ширину, сделана она была из того же чёрного дуба. Сделана капитально. У Ивана сложилось твёрдое убеждение, что это не работа кустаря, а заводское изделие. Стальные детали были просто-таки "вплавлены" в древесину. Точность и аккуратность изготовления кораблика потрясали. Как называются те или иные части лодки, "сухопутная крыса" Маляренко и понятия не имел, но не оценить качество кораблика было не возможно. У него была палуба и трюм, доверху забитый ящиками! И даже маленькая надстройка в которой тоже были складированы ящики. И съёмная мачта! И куча тонких стальных цепей вместо канатов. Самое интересное, что в корме, ниже ватерлинии, была дырка. Там явно должен был устанавливаться винт! Это было круто! Будущее Вани и его детей было прямо перед ним. Вся эта красота покоилась на прикрученных винтами к центральной нижней балке кораблика, тележках, вроде той, на которой уехал дед. Только эти две тележки были значительно меньших размеров и гораздо массивней. Да и колёса у них были очень широкие. Вот просто бери и кати куда надо! Было, правда, одно маленькое "но". В смысле очень глубокое "но". Вся эта красотища стояла на глубине шести метров! То есть прямо посреди окопчика шестиметровой глубины. Для полного счастья Ивану остро не хватало автокрана, грузоподъёмностью тонны три.

Целую неделю Маляренко отсыпался у себя в коттедже. Ничто и никто не мог этому помешать, даже исправно орущий по ночам за стенкой крестник. Ваня ел, спал и снова спал. Мыслей в голове не было никаких. Вернее они были, но совсем уж фантастические. До зимы оставалось совсем чуть-чуть и отрывать от хозяйственных работ Юру и Сашу он не мог. Как и мужиков из Бахчисарая. Те и так почти на месяц оторвали от себя треть работников. При всех своих заслугах Ивану было совестно вот так просто взять и потребовать себе рабочих! Э-эх! Придётся всё делать самому. Маляренко выглянул в окно. Небо было тёмным и низким, но сильных дождей пока, слава Богу, не было.

Иван привязал к раме велосипеда лопату, попрощался с Машей, и поехал на раскопки.

Маляренко автоматически крутил педали, не глядя на дорогу – мысли его были в далёком прошлом.

"Давай рассуждать логически. Брательник мог знать, что я тут не один. Мог предполагать. Но не факт. А ведь он всё и всегда продумывает, он ведь у меня далеко не дурак!"

Сам того не замечая, Иван думал о кузене, как о живом человеке.

"Значит, в принципе, как-то эту бандуру в одиночку можно вытащить! Серый сказал, что станина – это основа для ворота. Значит, надо поискать остальные части этой машины. Цепи есть. Крюки есть. Лебёдка есть."

Ваня вспомнил, как они доставали "буханку".

"Будем копать!"

Оказалось, что Иван крепко ошибся, недооценив свою значимость для окружающих. Без каких бы то ни было просьб с его стороны, через три дня на втором велосипеде к его палатке подкатил Юра. На удивлённые расспросы Ивана он беззаботно пожал плечами и заявил, что погреба на хуторе полные, прокормить можно и десять человек, что дел особых нет, и что Саша там и один справится, а лично он, Юрий Владимирович, хочет немного отдохнуть от звона в ушах путём махания лопатой.

– Уж больно горластый мужичок растёт. Я тут недельку отдохну, а потом меня Саша сменит. За зиму, я думаю, мы управимся.

Ещё через неделю из Бахчисарая к раскопкам пришёл Стас с тележкой и двумя мужиками. О чём-то пошептавшись с Юрой, они ударили по рукам и один, средних лет мужичок, вцепившись в тележку, ушёл к морю.

– Он кораблик потихоньку пилить будет. А босс его на довольствие согласился взять, ну а мы с Тёмкой, – он кивнул на второго, пришедшего с ним парня. – Тебе помогать пришли.

"Ну надо же! Посмотрим, посмотрим…"

Иван одобрительно покачал головой и, старательно делая вид, что ничего особенного не происходит, пошёл копать. Рядом, с точно таким же видом, махал громадной тяжёлой мотыгой Лужин.

Юрка ухмыльнулся, глядя в спины двух непримиримых врагов.

"Как там Матроскин говорил? Совместный труд, для моей пользы – он объединяет!"

Зима оказалась не такой дождливой, как прошлая, но значительно холоднее. Ивану даже пришлось махнуть рукой на земляные работы и на две недели перебраться в тёплый коттедж.

– Ванюша, – Под одеялами было очень жарко и Маша легла сверху, задумчиво разглядывая мужа. – А что мы дальше будем делать? Мы вернёмся назад? К Лужиным?

Иван руководствовался принципом "пар костей не ломит" и из-под одеяла не вылазил.

– Нет. Я много думал, чем же мне заняться таким, чтобы нас обеспечить…

Маша довольно замурлыкала.

– … теперь у нас есть лодка. Будем строиться на берегу. У нашего ручья. Спустим лодку на воду – поговорю с Надей насчёт строителей.

– Всегда мечтала жить на берегу моря!

– Открою тебе страшную тайну! Я тоже!