В давние времена, во времена короткого хвоста жили на свете два весёлых плута: один гулял в сыр-дарьинских степях, другой – в степях Сары-Арка. Широко разносилась молва об их проделках, и не раз им случалось слышать рассказы друг о друге.
И в конце концов надумали они, каждый про себя, сойтись где-нибудь один на один, испытать свою ловкость, помериться хитростью.
Смазав жиром сапоги и подоткнув полы халатов, отправились они в путь. Шли, шли и в некий день встретились на караванной дороге, подле только что поставленного мазара. Как старые друзья, поздоровались, обнялись и повели беседу.
– Новости есть? – спрашивает сыр-дарьинский плут.
– Новости есть, – отвечает сары-аркинский плут. – Видишь, стоит новый мазар? Недавно похоронен в нём именитый бай. Много скота, много золота он оставил, и всё досталось его придурковатому сыну.
Сыр-дарьинский плут говорит:
– Бай не отдаст того, что имеет, а бедняк не должен зевать… Давай-ка выманим у байского сына сто червонцев и разделим их пополам.
Сары-аркинский плут отвечает:
– Масло тебе в рот! Я согласен. Но как это сделать?
Плут да плут – два плута, долго ли им сговориться?
Закусили, закурили, так и этак пораскинули смекалкой и приняли решение.
Сыр-дарьинский плут забрался в мазар и там притаился, а сары-аркинский обмотал голову зелёной чалмой и под видом странствующего ишана явился в аул покойного бая.
– Дитя моё, – сказал плут байскому сыну, – было время – отец твой взял у меня сто червонцев, говоря: «Верну тебе деньги полностью, как только потребуешь. Жив буду – сам отдам, мёртв буду – сын отдаст». Наступил срок получить мне старый долг. Исполни же завет отца.
Сын бая и рот раскрыл от такого известия. Ведь берущему и шесть мало, а дающему и пять много! Подумав, он сказал:
– Чем ты докажешь, что в словах твоих нет обмана?
Плут укоризненно покачал головой и ответил со вздохом:
– Если ты не веришь зелёной чалме, так сходи на могилу отца, может быть, он сам откроет тебе истину.
В великой тревоге приблизился молодой бай к мазару и, дрожа от страха, спросил:
– Отец, правду ли говорит ишан в зелёной чалме, что ты должен ему сто червонцев?
И тут сыр-дарьинский плут отвечает ему из мазара глухим голосом:
– Правду, правду он говорит, сын мой! Из-за этого долга страшные муки я здесь терплю. Верни поскорей деньги ишану, дай отдохнуть мёртвым костям!
Весь в холодном поту прибежал байский сын домой и, ни слова не говоря, выложил плуту сто червонцев.
Припрятал сары-аркинский плут золото за пазуху и думает так:
«Пусть посидит тот дружок в мазаре, пока ему не наскучит, а я и один в степи не заблужусь».
Миновали дни и недели. Он возвратился в свою юрту, тайком зарыл золото под очагом и строго наказал жене:
– Если нагрянет к нам такой-то и такой-то человек, скажи ему, что я скоропостижно умер и погребён по закону. Постарайся его спровадить поскорей, а пока он не уйдёт, каждый вечер приноси мне еду в овраг. Там я отсижусь до времени.
А сыр-дарьинский плут ждал-ждал товарища в тёмном мазаре и понял наконец, что тот его обманул. Кое-как выбрался он на свет и, глядя в сторону Сары-Арки, сказал:
– Обширна степь, но человек проворен! Не скроешься ты от меня, приятель, если правда, что снег не держится на колу. Погоди немного, светик мой, что положил ты в казан, то попадёт тебе в черпак!
С этими словами он затягивает кушак и пускается в дорогу разыскивать след обманщика. Идёт день, идёт ночь, идёт месяц; разделяя кочевья, рассекая пространство, движется вперёд. И вот находит он в степи юрту беглеца, открывает дверь, переступает через порог.
Едва завидев незнакомого человека, жена сары-аркинского плута заплакала и стала причитать:
– Умер мой несчастный муж, вот уже три дня, как его похоронили. Кто бы ты ни был, чужеземец, оставь меня наедине с моим горем!..
«Напрасно ты куёшь холодное железо, хозяйка!» – думает сыр-дарьинский плут, но вслух говорит, обливаясь слезами:
– Женщина, ты разорвала моё сердце своими словами. Умер мой друг, ой, беда, беда! Как уйду я из жилища покойного, не помянув его и не оплакав! Обещаюсь перед богом провести здесь сорок лет, покуда глаза мои не ослепнут от слёз. – И, не переставая рыдать, он уселся поудобней на почётном месте.
Идут дни за днями, живёт сыр-дарьинский плут в чужой юрте, поминает друга его же бараниной и кумысом. И не укрылось от его глаз, что хозяйка каждый вечер исчезает куда-то с полным мешком. Однажды плут украдкой проследил за ней и узнал дорогу к оврагу.
Вскоре соседи позвали хозяйку в гости. Нарядившись в праздничные одежды, она ушла на весь день и вернулась только к ночи. Сыр-дарьинский плут не стал терять времени даром. Он переоделся в платье хозяйки, набил мешок разной снедью и, когда стемнело, спустился в овраг к сары-аркинскому плуту.
Сары-аркинский плут набросился на еду и, не замечая обмана, спросил:
– Ну что, тот мошенник не собирается ещё уходить?
Изменив голос, сыр-дарьинский плут отвечал:
– Нет, не трогается с места, притворяется, будто сокрушён печалью. А сам всё что-то ищет да высматривает. Видно, ты припрятал что-нибудь от него? Боюсь, как бы он не нашёл спрятанное.
Сары-аркинский плут смеётся:
– Не бойся, глупая, пусть он высохнет как палка, всё равно ничего не найдёт. Но на всякий случай присматривай за очагом. Если что будешь замечать, дай знать мне.
– Хорошо, – говорит сыр-дарьинский плут, а про себя приметил: «Ага, вот оно что – под очагом!»
Когда хозяйка явилась домой, сыр-дарьинский плут как ни в чём не бывало сидел на своём месте, попивая кумыс, проливая горькие слёзы.
Она второпях собрала ужин и побежала к мужу, ожидая, что он станет бранить её за опоздание.
Сары-аркинский плут, увидев жену, очень удивился и сказал:
– Говори скорей, что случилось? Почему ты пришла во второй раз?
Жена отвечала:
– Да будет долог твой век, дорогой, что с тобой? Я прихожу сегодня впервые.
– Ой, безумная, ты погубила мою голову! – вскричал плут и со всех ног помчался к юрте.
Но там на месте золота уже дул ветер.
Недаром, оказывается, старики говорят: «Не хвались силою, нарвёшься на сильного; не хвались хитростью, нарвёшься на хитрого».
Подумав, сары-аркинский плут сказал так:
– Удача поворачивается к нам то лицом, то спиной. А кто предаётся печали, тот лишь увеличивает трудность своего положения. Если конь не идёт вскачь, приходится ехать шагом.
Тут он простился с женой, сел на безрогого бычка и, погоняя его суковатой палкой, направился в сыр-дарьинскую степь.
Той порой, что сары-аркинский плут ехал степью, расспрашивая про дорогу, сыр-дарьинский плут добрался до дому и велел жене, чтобы она тотчас же оповестила весь аул о его внезапной смерти, а сам закутался с головой в саван и вытянулся, как неживой. Жена послушно исполнила всё, что он требовал. На вопли женщины стали собираться люди из соседних юрт, пошумели, посожалели, потом снесли мнимого покойника в заброшенный мазар и приступили к поминальному пиру.
В это самое время подъехал к аулу на своем безрогом бычке сары-аркинский плут. Разузнав, что здесь за пир и кого поминают, он сразу обо всём догадался: «Э-э-э, знакомая песня», – но представился, будто поражён горестной вестью, и, зарыдав, воскликнул:
– Если умер мой друг, умру и я! Нет без него счастья, и жизнь без него темна. Об одном прошу: положите меня рядом с другом, не разлучайте нас хоть после смерти.
Проговорив такие слова, он повалился на землю, затаил дыхание и притворился мёртвым.
И похоронили его в тот же день и положили рядом с приятелем.
Вот народ разошёлся, и оба плута остались в мазаре наедине.
– Ас-салам алейкум! – тихонько говорит сары-аркинский плут.
– Валейкум ас-салам! – так же тихонько отвечает сыр-дарьинский плут.
– Не пора ли нам поделить байские червонцы? – спрашивает сары-аркинский плут.
– Что же, может, и пора…
И только они начали этот разговор, как вдруг снаружи раздался топот, шум и звон, и в мазар ввалилась шайка разбойников – сорок отчаянных головорезов.
Усевшись в круг, разбойники стали делить добычу. На долю тридцати девяти человек приходилось по куче золота, а сороковому доставался старый меч. Но никто из разбойников не соглашался взять меч, всякому хотелось получить золото. Поднялся спор. Тогда главарь шайки говорит:
– Глупцы, разве добрый меч не дороже пригоршни монет? С ним удалец защитит свою жизнь и добудет богатство. А этот старый меч достоин служить и батыру. Полюбуйтесь-ка, как я с одного взмаха разрублю пополам этих двух мертвецов! – и он выхватил меч из ножен.
В то же мгновенье, не дожидаясь беды, оба плута в своих белых саванах вскочили на ноги и закричали:
– Тёмные грешники, проклятые кровопийцы! Мало вам слёз живых, так вы посягнули и на мёртвых! Ужасайтесь! Трепещите! Час вашей казни настал!
Что тут было! «Ошалевшая утка ныряет хвостом»… Бросив все драгоценности, друг через друга кинулись разбойники кто куда: одни попали в двери, другие лбом пробили себе выход. Спустя миг, они были от мазара на расстоянии трёхдневной езды.
Тут плуты скинули саваны, разделили по-братски золото и, от души посмеявшись над своими похождениями, разошлись: один подался в сыр-дарьинские степи, другой – в степи Сары-Арка.