Проезжал Алдар-Косе по горному джайляу, поглядывал по сторонам: где бы ему закусить с дороги. Видит: расползлась, колыхаясь, меж двух холмов отара овец голов с тысячу, а при ней один-единственный пастух – старикашка в каком-то грязном рванье.
Спустился Алдар по склону.
– Чьих овец пасёшь, отец мой?
– Чьих бы ни пас, тебе какое дело, – недружелюбно пробурчал пастух.
– Напрасно сердишься, почтенный, я ведь по-хорошему тебя спросил. Жалко стало твоей старости. Не шуточки – в одиночку стеречь такое стадо. Без сердца человек твой бай, чтоб его юрта лишилась хозяина!
Старик ещё больше озлился.
– Отсохни твой язык за такие слова! Какой такой бай? Нет надо мной бая. Я сам бай!
– Вот оно как! – присвистнул Алдар. – Что ж, всякое в жизни бывает. Бывает, что жадная собака отбивает кость у голодной. А всё же не пойму, отчего бы тебе при таком достатке не нанять пастухов.
– Пастухов кормить надо, не знаешь, что ли?
– Что верно, то верно, – согласился Алдар, – у сытого коня – восемь ног… Так зато с пастухами поспокойнее бы тебе жилось. Погоняться за овцами в твои-то годы, так и захворать недолго.
– Захворать, захворать… – передразнил бай. – Я уже давно хвораю.
– Чем же, отец мой? – наклонился с седла Алдар-Косе.
Старик снял тымак.
– Видишь? Всю лысину обсели болячки. От зуда терпенья нет. Чем сильней скребёшься, тем злее чешется…
Алдар сочувственно покачал головой.
– Ой, плохо, плохо, бай-аке!.. Лечиться нужно.
Старика так и передёрнуло.
– Лечиться нужно – платить нужно. Жулики лекари даром тебе и камчу не подадут. Повадились было ездить ко мне, ловкачи. Один за врачеванье требует верблюда, другой – скакуна, третий – целый табун… Всех прогнал. Чем такие убытки, уж лучше пусть пропадает голова.
– Бай мой! – вскинул вдруг руки Алдар. – Благодари аллаха, – тебе посчастливилось!
– Что орёшь, уголь тебе на язык! Овец напугал. В чём моё счастье, говори?
– В том твоё счастье, бай, что я тоже лекарь. Но я не такой лекарь, как все. Помогаю людям не из корысти, а по обету. Любую болезнь могу исцелить…
Бай в удивлении таращил глаза.
– А не скажешь ли всё-таки, джигит, что просишь за лечение? – осведомился он наконец. А у самого в голове: «Зря подсаживаешься, голубчик, к моему очагу. Не случалось сосунку-телёнку задрать матёрого волка».
– Отчего же не сказать, – охотно отвечал Алдар-Косе. – Прошу у аллаха милостивого долгой жизни и тихой смерти, а больше ничего не прошу.
Баю подумалось, что он ослышался.
– Правду ли говоришь?
– Зачем мне тебя обманывать? – повёл плечами Алдар. – Врут ради выгоды, а какая польза врать себе в убыток.
«Лекарь, должно быть, не в своём уме, – решил бай, – но глупость глупого умножает казну умного. Кажется, и вправду аллах посылает мне нежданную удачу. Вот он, как говорится, случай съездить в Бухару на чужом верблюде.
Почему не полечиться, раз это ничего не будет стоить? Поможет лекарь – хорошо, не поможет – моё останется при мне…»
И старикашка сразу переменился.
– Ой, благодетель мой, – заюлил он, – да сбудутся все твои надежды и желания! Не проезжай мимо, полечи старика, спаси от мук, покажи чудотворную силу!..
– Не упрашивай, – Алдар-Косе соскочил с коня, – без просьб помогу тебе. Режь барана!
Бай вздрогнул и попятился.
– Резать барана? Ты же только что уверял, что лечишь бесплатно!
– Готов хоть сто раз повторить свои слова! Не для себя, для твоей пользы требую барана. Чтобы вылечить паршу, нужен бараний желудок. А ещё нужно, чтобы перед лечением больной вдоволь поел баранины. Иначе ничего не получится.
Бай задумался. Но в это время у него так невыносимо засвербела лысина, что он замотал головой, точно мерин от оводов. Алдар приметил это.
– Ну, так как, бай мой, будешь лечиться? Или тебе вонючая баранья требуха дороже жизни?
Бай засопел и направился к стаду. Выбрал барашка поплоше, заколол его, освежевал, требуху отдал Алдару-Косе, а тушу положил в казан.
Сварилось мясо.
– Ешь, бай! – приказал Алдар-Косе. – Ешь, на меня не поглядывай: я мяса в рот не беру.
Бай, недоверчиво косясь на Алдара, отрезал кусочек баранины и от жадности тут же проглотил его целиком.
– Ешь, ешь ещё! – настаивал Алдар.
– Довольно! – утёрся рукавом бай. – Завтра и послезавтра тоже поднимется солнце. Если расходовать мясо понемногу, надолго мне хватит…
Алдар рассмеялся.
– Ох, и жадина же ты, бай! Надеешься год прокормиться одним бараном? Нет, дорогой, собачьей шкурой юрты не накроешь. Ну, да это твоё дело, а мне толковать с тобой недосуг. Садись на корточки в ямку, скидай шапку и не шевелись!
Бай повиновался. А Алдар вспорол ножом бараний желудок и принялся его, как колпак, натягивать баю на голову.
– Что ты делаешь? – заскулил бай. – Я же так могу задохнуться!..
– Терпи, терпи, почтенный, – прикрикнул Алдар, – терпи, да повторяй погромче заклинание: «Что ветер принёс, то ветер и унёс!». Семь тысяч раз произнесёшь эти слова и станешь здоров. Смотри, не сбейся со счёта!
Вдруг бай рванулся из ямки.
– А мои овцы? Кто их будет пасти?
– Не беспокойся, я попасу.
– Так я тебе и доверился! Ты их угонишь! Ведь мои глаза ничего не видят…
– Не видят глаза, так слышат уши. Пока овцы пасутся рядом, слышен шум. Если шум прекратится, разве ты не заметишь этого?
Бай примолк: правильно говорит лекарь, хоть он и странный человек. И, сидя в тесной ямке с бараньим желудком на голове, он затарабанил, как мулла в мечети:
– Что ветер принёс, то ветер и унёс! Что ветер принёс, то ветер и унёс!..
Тогда Алдакен, покрикивая на овец, вытащил из казана баранину, наелся, как только хотел, а остатки еды и бараньи внутренности раскидал по пастбищу. Потом собрал отару в кучу и погнал её на своей лошадке через горы, через долы, а куда – никто не знает. Известно только, что с этого дня у многих бедняков, кто век не имел своего скота, появились овцы – у кого пять, у кого десять, а у многодетных и того больше.
Едва тронулась отара с джайляу, учуяв корм, налетели со всех сторон на бараньи останки птицы, захлопали крыльями, завозились, деля добычу. А баю кажется, что это овцы пасутся поблизости. Прислушается, прислушается, да и снова забубнит своё:
– Что ветер принёс, то ветер и унёс! Что ветер принёс, то ветер и унёс!..
Под вечер пришли из аула женщины доить овец. Глядят туда, глядят сюда – нет нигде отары, только стаи птиц носятся над пастбищем, да откуда-то, будто из-под земли, слышится голос бая. Заглянули они в ямку и загалдели все разом:
– Ты что сидишь здесь? Помирать собрался или прячешься от кого? Что это у тебя на голове? Что твердишь про ветер? Куда подевались овцы? Не случилось ли какое несчастье?
Услышав голоса, бай перепугался насмерть, выскочил из ямы и сдёрнул с головы бараний желудок. Тут он сразу всё понял.
– Помогите! – забегал он вокруг ямки. – Ограбили! Помогите!
Примчались на его зов джигиты из ближних аулов с дубинками наперевес, да, разузнав в чём дело, опустили дубинки. Кто же захочет помогать злому человеку? Только посмеялись джигиты над баем.
– Этот лекарь был не иначе как Алдар-Косе. Кому другому придёт такое в голову? Отплатил скряге за всех нас. Здорово придумал: «Что ветер принёс, то ветер и унёс…» А ты, бай, не реви, хватит тебе награбленного ещё на многие годы!
Надулся бай и замолчал. Только и оставалось ему, что с досады поскрести голову. Притронулся к лысине – что такое? Нет больше болячек! Все отвалились. Ни прыщика на плешине, как арбуз, стала гладкой безволосая голова. Хотите – верьте, хотите – нет, а вылечил-таки выдумщик Алдакен шелудивого бая.